Текст книги "Драконы Перна (сборник)"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 72 страниц)

– Коране?

– Только не делай большие глаза, лорд Джексом! Давай, залезай на Рут'а – мы опаздываем. Ты очень хитро придумал, затеяв роман с Кораной. Удивительная ловкость! Из тебя получился бы превосходный арфист.

Разъяренный Джексом оседлал дракона. Только не поддаваться на уловки Менолли! Как это на нее похоже – откопает какой-нибудь секрет, а потом старается вывести человека из себя! Ну, на этот раз у нее ничего не получится!

– Спасибо тебе, Менолли, что ты придумала использовать мазь, – с отменной вежливостью произнес он, овладев собой. – Вовсе ни к чему сейчас сердить Лессу, а мне непременно нужно присутствовать при Запечатлении.

– То-то и оно, что непременно.

Она произнесла это с явным нажимом, но у Джексома не было времени обдумать, что именно она имела в виду. Они взлетели, и он направил Рут'а через Промежуток прямо в Бенден-Вейр. Нет, он ни за что не позволит ей себя разозлить! Однако надо отдать ей должное – эта девчонка хитрее десяти Робинтонов!

Рут' вынырнул из Промежутка, и Джексом, вспомнив о файрах, оглянулся на Менолли.

– Не волнуйся, они в вейре у Брекки.

– Все?

– Нет, только Красотка и трое бронзовых. Она вот-вот войдет в брачную пору, и самцы не оставляют ее ни на секунду, – Менолли снова фыркнула.

– Наверно, у тебя уже вся кладка расписана?

– Что? Ни в коем случае – ведь цыплят по осени считают, – укоризненно сказала Менолли. – А в чем дело? Неужели тебе тоже понадобилось?

– Да нет, не мне...

Менолли расхохоталась – он таки выдал себя! Джексом тихо застонал. Ладно, пусть смеется...

– Зачем мне самому яйцо файра? – продолжал он, решив поставить арфистку на место. – Понимаешь, я пообещал Коране, что постараюсь раздобыть одно для нее. Она была так мила со мной... ну, ты ведь понимаешь, Менолли...

На этот раз Джексом был вознагражден – арфистка даже поперхнулась от изумления. Потом с размаху стукнула его кулаком по спине. Джексом вздрогнул и отшатнулся.

– Потише, Менолли, плечо у меня тоже обожжено, – он вложил в эти слова больше раздражения, чем следовало, и тут же выругал себя – стоило ли напоминать ей об этом?

– Прости, Джексом, – так виновато проговорила Менолли, что юноша невольно смягчился. – Здорово тебе досталось?

– Обожгло лицо, плечи и бедро.

Она схватила его за здоровую руку.

– Слышишь, как они оглушительно трубят? Гляди, гляди – избранники входят на площадку Рождений. А мы не сможем влететь прямо туда, внутрь?

Через верхний проход Джексом направил Рут'а в пещеру. Отовсюду слетались бронзовые, доставляя гостей на площадку. Как только они оказались внутри, взгляд Джексома непроизвольно метнулся к тому месту рядом с аркой, где прятались они с Рут'ом, возвращая яйцо. Юноша ощутил внезапный прилив гордости – все-таки они победили!

– Джексом, я вижу Робинтона – вон он, на четвертом ярусе, рядом с истинцами. Сядешь с нами, а, Джексом?

В голосе Менолли прозвучала такая настойчивая просьба, что Джексом был слегка озадачен. Кто же откажется сидеть рядом с главным арфистом Перна?

Рут' подлетел к ярусу и, ухватившись когтями за карниз, повис в воздухе, чтобы Джексом и Менолли могли спуститься.

Усаживаясь, Джексом бросил внимательный взгляд на Робинтона и удивленно приподнял брови – арфист выглядел не совсем обычно. Он, как всегда, приветливо поздоровался с молодыми людьми, не забыв улыбнуться своей помощнице и похлопать Джексома по плечу, но сразу после этого погрузился в свои ду-мы _ судя по всему, отнюдь не радостные. У Робинтона было вытянутое, сухощавое и очень подвижное лицо, отражавшее быструю смену мыслей и настроений. Но сейчас, когда взор арфиста был прикован к юным избранникам, уже шагавшим по горячему песку площадки Рождений, оно казалось неожиданно постаревшим, с глубокими морщинами и запавшими глазами, затуманенными усталостью и тревогой. Вид у Робинтона был усталый и потерянный. Потрясенный случившейся с ним переменой, Джексом поспешно отвел глаза, стараясь не встречаться взглядом с Менолли, – он не хотел, чтобы наблюдательная арфистка догадалась, о чем он думает.

Мастер Робинтон стареет? Нет, только не это! Возможно, он устал или чем-то обеспокоен... Разве можно представить себе Перн без его юмора, его мудрых советов, его баллад? Нет, никогда! Сердце Джексома ухнуло в холодную пустоту. Неужели мир может вдруг лишиться его проницательного ума и неистощимой любознательности? Предчувствие потери сменилось странным чувством неудовлетворенности; внезапно Джексому показалось, что вся его жизнь пуста и никчемна. Что с ним? Как советовал Робинтон, юноша попытался разобраться в нахлынувшей на него волне противоречивых ощущений.

Настойчивый рев Рамот'ы вернул его внимание к площадке Рождений. Вид у королевы был устрашающий. Не хотел бы он находиться сейчас среди избранников, над которыми угрожающе нависла ее голова с горящими багровым пламенем глазами! Вместо того чтобы выстроиться полукругом позади раскачивающихся яиц, мальчики сбились в тесную кучку – как будто надеялись, что Рамот'а не заметит их.

– Не завидую я мальчуганам, – тихо шепнула Джексому Менолли.

«Неужели она не хочет, чтобы выводок прошел Запечатление?» – в панике подумал юноша. Он вздрогнул, вспомнив, как бежал по раскаленному песку к маленькому покинутому яйцу, яйцу Рут'а. Если бы они не встретились, если бы Рут' не выбрал его... Как бы он жил теперь?

«То, что случилось, случилось. И теперь мы вместе», – уловив мысли Джексома, передал Рут'. Джексом почувствовал, как на глаза навернулись слезы.

С площадки Рождений донеслось такое яростное шипение, что он моментально выпал из задумчивости. Одно яйцо треснуло, но Рамот'а с таким угрожающим видом заслонила его, что ни один из мальчиков не осмелился приблизиться. Снаружи на карнизе затрубил Мнемент', ему вторили собравшиеся в пещере бронзовые. Рамот'а вздернула голову и, расправив переливающиеся золотом крылья, вызывающе заревела. Бронзовые ответили ей умиротворяющим урчанием, однако в трубном голосе Мнемент'а явно слышался приказ.

«Рамот'а очень сердится, – передал Джексому Рут'. Белый дракончик незаметно удалился на солнечный берег озерца, плескавшегося на дне чаши Вейра. Однако он прекрасно знал, что происходит на площадке. – Мнемент' говорит, что она ведет себя глупо. Рождение все равно произойдет, и новорожденные должны пройти Запечатление. Тогда ей больше не придется за них беспокоиться. С людьми они будут в безопасности».

Бронзовые заворчали громче, и Рамот'а, все еще не желавшая смириться с неизбежным ходом событий, медленно и неохотно попятилась от яиц. И сразу же один из подростков, храбро державшийся впереди, учтиво поклонился ей и шагнул к треснувшему яйцу, из которого, стараясь удержаться на разъезжающихся ногах, только что выбрался бронзовый малыш.

– Сообразительный паренек, – одобрительно кивнув, заметил Робинтон. Он, не отрываясь, наблюдал за происходящим внизу. – Уважение – вот чего сейчас не хватает Рамот'е. Смотрите, глаза ее гаснут, она складывает крылья... Молодец, просто молодец!

Последовав примеру товарища, еще двое старших мальчиков поклонились королеве и быстро направились к яйцам, которые уже сильно раскачивались от усилий новорожденных, пытавшихся выбраться наружу. Поклоны вышли не особо ловкими и слишком торопливыми, но все же Рамот'а заметно смягчилась; теперь она лишь негромко рычала, когда очередной парнишка проходил Запечатление.

– Смотрите, он получил бронзового! Паренек это заслужил! – аплодируя, крикнул Робинтон, когда первая пара двинулась к выходу.

– Откуда он? – поинтересовалась Менолли.

– Из Телгар-холда. Мальчик и статью, и лицом похож на лорда Ларада... да и ум его, как видно, унаследовал.

– Юный Кирнети из Форт-холда тоже получил бронзового! – торжествующе сообщила Менолли. – Я ведь говорила тебе, что так и будет!

– Значит, я ошибался, моя дорогая, – и наверняка не в последний раз. Быть непогрешимым – такая скука! – добродушно ответил мастер Робинтон. – А из Руата, Джексом, кто-нибудь есть?

– Даже двое, только отсюда я не могу их разглядеть.

– Отличная кладка, – заметил Робинтон. – Такой большой выбор.

Джексом наблюдал за пятеркой мальчиков, окруживших большое, покрытое зелеными пятнами яйцо. Он затаил дыхание – вот на свет показалась голова дракончика и стала поворачиваться, поочередно оглядывая каждого из пятерых. Полетели осколки скорлупы, и коричневый малыш, жалобно попискивая, протиснулся мимо подростков; неуклюже ковыляя, вытянув длинную шею, он побрел по песку отыскивать себе друга.

– Какое разочарование для этих ребят, – сочувственно проговорил Джексом.

Неожиданно ковылявший по песку дракончик упал и зарылся носом в горячий песок. Затем он выпрямился, чихнул и жалобно пискнул. Рамот'а угрожающе заревела, и ближайшие к ней мальчики поспешно отступили. Один из них, темноволосый, длинноногий, с худыми исцарапанными коленками, чуть не налетел на коричневого малыша. Неловко взмахнув руками, он с трудом удержал равновесие и, слегка попятившись, замер на месте. Глаза его встретились с взглядом коричневого дракончика. Запечатление состоялось!

– Как быстро все закончилось, – разочарованно протянула Менолли. – Жаль, что сегодня Запечатление прошло так сумбурно.

– Да, денек выдался нелегкий, – подтвердил Робинтон, указывая на Рамот'у.

Королева, переступая с ноги на ногу, сердито смотрела вслед удалявшимся парам.

– Как ты думаешь, теперь, когда Запечатление закончилось благополучно, она сменит гнев на милость? – спросила Робинтона Менолли.

– А вместе с ней и Лесса? – арфист поджал губы, пытаясь скрыть усмешку. – Если Рамот'у еще и удастся уговорить, чтобы она поела, обе, пожалуй, немного придут в себя.

– Хотелось бы надеяться, – с чувством сказала Менолли – так тихо, что Джексому показалось, будто ее слова вовсе не предназначались для ушей Робинтона.

Тем не менее тот услышал и ласково улыбнулся своей помощнице.

– Думаешь, Рамот'а так пристально изучала каждого, пытаясь уловить, не пахнет ли от кого Южным Вейром? – посмеиваясь, спросил арфист.

Джексом искоса взглянул на него и подумал – возможно, неяркое освещение в пещере просто сыграло с ним злую шутку? Теперь лукаво усмехавшийся мастер-арфист Перна снова казался самим собой.

– Не уверен, что меня сейчас обрадовал бы столь пристальный осмотр, – приподняв бровь, добавил Робинтон.

Менолли фыркнула, в глазах ее заплясали веселые огоньки.

«Великая Скорлупа! Да ведь они оба совсем недавно побывали на Южном! – понял Джексом. – Интересно, что они там откопали?» Внезапно юношу прошиб пот от страха; его осенило, что южане-то уж точно знают: никто из них яйца не возвращал! Неужели Робинтон тоже об этом знает?

– Жаль, что нельзя отложить нашу встречу до тех пор, пока страсти не улягутся окончательно, – продолжал мастер-арфист.

– Позволь мне на этот раз пойти с тобой!

– Зачем, Менолли? Чтобы защищать меня? – грустно улыбнувшись, Робинтон положил руку на плечо девушки. – Нет, сегодня не обычное собрание, и я не могу проявить подобное самоуправство.

– Тогда пусть пойдет он! – Менолли указала пальцем на Джексома, сверля его сердитым взглядом.

– Куда?

– Разве Лайтол тебе не сказал, что после Запечатления должен состояться Совет? – спросил Робинтон. – Ваш холд тоже приглашен.

– Значит, твой опекун решил все свалить на тебя? – звенящим от напряжения голосом сказала Менолли.

– О чем ты? – спросил Джексом, удивленный необычной заботой Менолли.

– Да о том, глупая твоя голова...

– Полно, Менолли, полно! Я ценю и твою заботу, и доброе слово Лайтола. Однако не надо забывать, что только время все расставит по местам. Я жив, здоров, невредим и не собираюсь сдаваться. А теперь, когда Рамот'а уже выбрала себе обед, мне даже не грозит опасность попасть к ней на обед, – Робинтон похлопал девушку по плечу, стараясь ее успокоить.

Рамот'а покинула площадку Рождений; они видели, как королева поднималась в воздух с жирным бычком в когтях.

– Вот видишь – она решила закусить. Мне больше совершенно нечего бояться.

Менолли смерила его долгим насмешливым взглядом.

– Просто мне захотелось пойти с тобой – вот и все.

– Я так и подумал. А вот и Фандарел, – громко сказал арфист и замахал рукой, стараясь привлечь внимание дородного кузнеца. – Пойдем, лорд Джексом, нам пора в зал Совета.

Так вот что, должно быть, имел в виду Лайтол, когда говорил, что Джексому необходимо присутствовать на Запечатлении! Почему же он сам не явился, если собрание предполагается таким важным, как намекала Менолли? Вопреки ее словам, Джексом был польщен – опекун оказал ему доверие.

Вокруг двух мастеров, которые встретились на спуске с яруса, собрались другие главы цехов. Они здоровались друг с другом необычно серьезно, что укрепило подозрения Джексома: видно, намеки Менолли и вправду имели под собой почву. И снова он подивился, что Лайтол не счел нужным прийти. Ведь его опекун мог бы поддержать Робинтона!

– Я уж подумал, что Рамот'а не допустит Запечатления, – поздоровавшись с Джексомом, сказал Фандарел. Критически осмотрев юношу, он добавил: – Похоже, ты совсем забыл меня ради своих драконьих подвигов?

– Я еще только учусь, мастер Фандарел. Все драконы должны уметь сражаться с Нитями.

– Ну и ну! – воскликнул Никат, мастер-горняк. – Вот уж никогда не думал, что твой малыш доживет до этого!

На языке у Джексома вертелся резкий ответ; но, встретив предостерегающий взгляд арфиста, он передумал и сказал:

– Благодарю за заботу, мой господин. У Рут'а великолепное здоровье.

– Время летит стрелой, мастер Никат, – вкрадчиво произнес Робинтон, – и вот уже те, кого мы знали совсем юными, успели вырасти и возмужать. О, Андемон, как твои дела? – он кивнул мастеру-фермеру и направился вслед за ним через горячий песок площадки Рождений.

Никат, посмеиваясь, шел рядом с Джексомом.

– Вот как? Значит, учишь белого малыша жевать огненный камень? Уж не потому ли наши запасы тают так стремительно?

– Что ты, мастер Никат! Мы учимся в Форт-Вейре, а там огненного камня полным-полно.

– В Форт-Вейре, – Никат ухмыльнулся еще шире, взгляд его задержался на щеке Джексома и скользнул дальше. – Вот оно что... Летаешь вместе с другими всадниками, лорд Джексом? – едва заметно подчеркнув титул Джексома, Никат перевел взгляд на лестницу, ведущую в королевский вейр и на карниз, где обычно восседал Мнемент'.

Бронзовый великан покинул свой пост, чтобы сопровождать королеву, которая высматривала сейчас очередную жертву на площадке кормления у озера. Джексом поискал глазами белое пятнышко на берегу и ощутил мысленное присутствие друга.

– Удачное Запечатление! Правда, ребятам пришлось немного попотеть, – не унимался разговорчивый Никат.

– А ваши парни были сегодня на площадке? – из вежливости спросил Джексом.

– На этот раз всего один. Но зато на прошлом Запечатлении двух наших пригласили в Телгар, так что мы не в обиде. Совсем не в обиде, – мастер поскреб макушку задубелыми пальцами и подмигнул Джексому. – А вот если бы у тебя нашлась подходящая кладка файров, я бы не отказался от парочки яиц.

Встретив бесхитростный взгляд Никата, Джексом сообразил, что теперь с его головы не упадет ни единый волосок, вздумай он хоть мешками таскать огненный камень для Рут'а из рудников мастера.

– Сейчас нет ни одного, но разве можно знать заранее, когда найдешь новую кладку?

– Я ведь просто так сказал, к слову пришлось. Файры – сущая смерть для этих гнусных пролаз, пещерных змей. И они запросто чуют скопления подземного газа, которые мы не можем обнаружить. А с газом шутки плохи на всех рудниках.

В голосе горного мастера звучала тревога. «Что же происходит в эти последние дни, нагнетая на всех беспокойство и тоску?» – подумал Джексом. Ему всегда нравился мастер Никат, а во время уроков в его рудниках он научился уважать плотного невысокого горняка, лицо которого до сих пор покрывали несмываемые черные крапинки – следы работы подмастерьем в подземных шахтах. Поднимаясь по каменным ступеням в королевский вейр, Джексом снова пожалел, что связан данным Н'тону обещанием не летать через временной Промежуток. Слишком много забот навалилось на него, чтобы решиться на путешествие к берегам Южного, рискуя встретить патрули Древних. Конечно, может быть, Рут'у повезет и он сразу обнаружит кладку... Юноше хотелось услужить мастеру Никату, да и Коране он пообещал привезти яйцо. Заодно не помешало бы порадовать разобиженного Тег-гера – вдруг на этот раз он сумеет удержать огненную ящерицу? Но, не прибегая к временному скачку, на юг сейчас выбираться опасно.

Едва они приблизились к входу, как над Звездной Скалой, трубя, возник бронзовый дракон. Сторожевой ответил протяжным ревом. Джексом заметил, что все замерли на месте, прислушиваясь к их перекличке. «Клянусь Скорлупой и ее осколками! У бенденцев нервишки стали пошаливать», – подумал он. Интересно, кто это прибыл?

«Предводитель Исты», – сообщил ему Рут'.

Д'рам? Нельзя сказать, чтобы всем предводителям Вейров вменялось в обязанность присутствовать на Запечатлении. Однако, если их территориям не угрожало падение Нитей, они прилетали непременно, особенно в Бенден. Джексом уже заметил среди собравшихся Н'тона, Р'марта из Телгар-Вейра, Г'нариша из Айгена и Т'бора из Плоскогорья. Потом он вспомнил слова Робинтона о Фанне, подруге вождя Исты. Неужели ей стало хуже?

Когда они вошли в зал Совета, Никат куда-то исчез. Стоило Джексому взглянуть на Лессу, застывшую в своем огромном каменном кресле, на ее хмурое лицо, как он тоже поспешил укрыться в дальнем углу. Ее зоркие глаза сумеют разглядеть шрам на его щеке даже с такого расстояния.

Арфист сказал, что Совет будет немноголюдным. Джексом следил, как в зал входят главные мастера, вожди Вейров, владетели крупнейших холдов; но среди собравшихся не было ни женщин, ни командиров боевых крыльев – исключение сделали только для Ф'нора и Брекки.

Вот появился Д'рам вместе с Ф'ларом и каким-то молодым человеком, которого Джексом не узнал, хотя тот носил цвета бронзового всадника. Если признаки надвигающейся старости на лице мастера-арфиста расстроили Джексома, то перемена, происшедшая с Д'рамом, его просто потрясла. Казалось, за последний Оборот он стал меньше ростом, высох и сгорбился. Походка предводителя Исты потеряла уверенность, плечи ссутулились.

Стремительно и грациозно Лесса встала со своего места и, протянув руки, пошла навстречу Д'раму. Лицо ее неожиданно осветилось сочувствием. Джексом глубоко вздохнул. А он-то решил, что госпожа Бендена по-прежнему гневается на весь мир!

– Мы собрались здесь по твоей просьбе, Д'рам, – произнесла Лесса, усаживая старого всадника рядом с собой и наливая ему бенденского.

Сделав глоток, Д'рам поблагодарил ее за вино и теплый прием; потом повернулся к собравшимся. Джексом увидел, что лицо его избороздили морщины возраста и усталости.

– Большинство из вас уже знает о том, что случилось... о болезни Фанны, – проговорил он тихо и неуверенно. Потом откашлялся и тяжело вздохнул. – Так вот, я хотел бы оставить пост предводителя Исты. И дело даже не в том, что одна из наших королев готова к брачному полету... просто у меня нет больше сил.

Вейр поддерживает мою просьбу. Г'денед, всадник Барнат'а, – Д'рам кивнул в сторону сопровождавшего его мужчины, – последние десять Падений командовал крылом. Мне бы уже давно уйти, но... – он печально покачал головой. – Мы все так надеялись, что болезнь отступит... – старик с усилием распрямился. – Старшая из наших королев – Кайлит'а, а ее всадница Козира – достойная госпожа Вейра. Барнат' уже раз догнал Кайлит'у, и кладка оказалась отличной... – Д'рам в нерешительности помолчал, выжидательно глядя на Лессу. – В прошлые времена существовал обычай: когда Вейр оставался без предводителя, первый брачный полет его королевы объявляли открытым для всех молодых бронзовых. Так удавалось справедливо избрать нового предводителя. Я бы сейчас предпочел вспомнить эту традицию, – он произнес эти слова почти вызывающим тоном, но взгляд его, устремленный на Лессу, выражал мольбу.

– Думаю, ты слишком уверен в победе Барнат'а, – бросил Р'март из Телгара; в зале поднялся недовольный ропот.

Г'денед широко улыбался, стараясь не встречаться ни с кем взглядом.

– Просто я хотел бы получить достойного вождя для Исты, – резко произнес Д'рам. – Г'денед доказал мне, что достоин. Теперь он должен доказать это всему Перну.

– Справедливые слова, – Ф'лар встал и поднял руку, призывая собравшихся к тишине. – Не сомневаюсь, Р'март, что у Г'денеда хорошие шансы на успех, однако, согласись, в столь сложной ситуации предложение Д'рама вполне разумно. Я сообщу о нем бронзовым всадникам Бендена – тем, чьи драконы еще не принимали участия в брачном полете королевы. Полагаю, было бы не слишком честно создавать Барнат'у непреодолимые препятствия.

– А что, Кайлит'а – бенденская королева? – спросил лорд Корман из холда Керун.

– Нет, она из выводка Мират'ы. В Бендене родилась другая их королева, Пирит'а.

– Значит, Кайлит'а – королева Древних?

– Кайлит'а – королева Исты! – твердо заявил Ф'лар.

– А Г'денед?

– Я родился в прошлые времена, – негромко ответил всадник, но на лице его, обращенном к лорду Корману, не было и тени сожаления или стыда.

– К тому же он – сын Д'рама, – заметил лорд Варбрет из Ис-та-холда, обращаясь к Корману, как будто это обстоятельство могло смягчить молчаливое неодобрение повелителя Керуна.

– Достойный человек, и род достойный, – немало не смутившись, согласился Корман.

– Речь идет о его праве на Вейр, а не о родстве, – возразил Ф'лар.

– А обычай... что ж, этот обычай совсем не плох.

Джексом явственно расслышал чье-то замечание, что это, дескать, единственный неплохой обычай у Древних, о котором когда-либо слышали, и понадеялся, что произнесенные шепотом слова не разнесутся далеко.

– Д'рам вправе просто передать пост бронзовому всаднику из своего Вейра, – продолжал Ф'лар, обращаясь к мастерам и владетелям холдов. – Я высоко ценю его предложение и согласие Исты объявить открытый полет.

– Я хочу найти для Вейра достойного предводителя, – повторил Д'рам. – И только так я могу быть уверен, что Иста его получит.

Едва сдержав радостный возглас, Джексом обвел взглядом зал. Кажется, все предводители Вейров согласны. И немудрено – ведь победу может одержать один из их всадников. Но Джексом надеялся, что Кайлит'у все-таки догонит Барнат' Г'денеда. Пусть все увидят, что молодое поколение Древних тоже не из робкого десятка! И никто не оспорит права нового предводителя Исты, если он сумеет выиграть открытое состязание!

– Я передал вам предложение Исты, – сказал Д'рам, возвысив усталый голос, чтобы перекрыть гул разговоров. – Такова воля моего Вейра. А теперь мне пора назад. Премного вам всем обязан, лорды, мастера, предводители Вейров.

Он торопливо поклонился собравшимся, учтиво – Лессе, и она, поднявшись, с нежностью коснулась его руки.

К удивлению и радости Джексома, люди в просторной комнате Совета поднялись все как один, чтобы проститься с предводителем Исты, но Д'рам вышел, так и не подняв головы. «Видел ли он это? Понял ли, как его уважают?» – подумал Джексом, чувствуя, как к горлу подступает комок.

– Если я больше не нужен, то, пожалуй, тоже пойду, – сказал Г'денед, вежливо поклонившись предводителям Бендена и всем гостям.

– Г'денед? – с вопросительной интонацией произнесла Лесса.

Всадник медленно покачал головой. Видимо, надежды на благополучный исход болезни Фанны уже не оставалось.

– Я извещу все Вейры, когда Кайлит'а будет готова к брачному полету, – сказал он и поспешил вслед за Д'рамом.

Как только его шаги замерли за поворотом, в зале поднялся шум. Правители холдов не были уверены, стоит ли одобрить такое новшество. Главные мастера, по всей видимости, расходились во мнениях, хотя Джексому показалось, что Робинтон знал о решении Д'рама и сохранял нейтралитет. Предводители Вейров были явно довольны.

– Будем надеяться, что Фанна умрет не сегодня, – шепнул кто-то из мастеров своему соседу. – Смерть в день Запечатления – дурной знак!

– К тому же такая весть испортит праздничный пир... Интересно, правда ли, что бронзовый этого Г'денеда так силен? Ведь если предводителем Исты станет всадник из Бендена...

При упоминании о пире Джексом вдруг понял, что внутри у него все свело от голода. С утра он, как всегда, был на занятиях, а потом едва успел заскочить в холд, чтобы переодеться в свой лучший наряд. Он стал незаметно пробираться к выходу. У женщин в нижних пещерах всегда можно выпросить кусок мяса или на худой конец булочку и пару плодов.

– Так что, на этом наше собрание закончено? – хрипло спросил среди наступившей тишины лорд Бегамон из холда Нерат. В голосе его звучал вызов. – Разве Вейры еще не выяснили, кто взял яйцо? Или хотя бы кто его вернул? Я-то надеялся, что именно это мы сегодня услышим.

– Яйцо вернули, лорд Бегамон, и дело закончено, – протягивая руку Лессе, ответил Ф'лар.

– Мне и так известно, что яйцо вернули. Я при этом присутствовал. Как, впрочем, и при Запечатлении новой королевы.

Ф'лар повел Лессу через зал.

– Но сегодня – совсем другой праздник, мой господин, – бросил он. – Счастливое событие для каждого из нас. Внизу всех ждут накрытые столы.

И вожди Бендена удалились.

– Ничего не понимаю, – недоуменно повернулся к соседу Бегамон. – Я-то надеялся сегодня хоть что-нибудь разузнать!

– Но ты же узнал, – произнес Ф'нор, рука об руку с Бреккой проходя мимо владетеля Нерата. – Узнал, что Д'рам покидает свой пост.

– Это меня не касается! – Казалось, слова Ф'нора вызвали у Бегамона еще большее раздражение.

– Нет, касается, причем куда больше, чем все выдумки по поводу яйца, – сказал Ф'нор, вместе с Бреккой покидая зал Бегамон.

– Вот и весь ответ на твой вопрос, – насмешливо улыбнувшись Бегамону, вставил Робинтон.

– Но... но должны же они что-то сделать! Неужели Бенден стерпит подобное оскорбление?

– В отличие от правителей холдов, – выходя вперед, заявил Н'тон, – всадники не вольны потворствовать своим страстям или уязвленному самолюбию в ущерб основной своей обязанности – защищать Перн от Нитей. Вот в чем состоит долг всадника, лорд Бегамон.

– Пойдем, Бегамон, – сказал лорд Грож из Форт-холда, беря недовольного владетеля Нерата под руку. – Ты же знаешь, это – дела Вейра. Вот и не будем вмешиваться, раз нам не положено. Им виднее. И потом, яйцо-то действительно вернули! А вот подругу Д'рама жаль, очень жаль... Не хотелось бы, чтобы он уходил. Разумный человек. Ты не слышал, каким вином нас будут угощать?

Джексом увидел, как лорд Грож оглядывается по сторонам.

– Как ты полагаешь, Робинтон, нам подадут бенденское?

Арфист утвердительно кивнул и вышел из зала в обществе обоих лордов; любопытный Бегамон все еще ворчал – видимо, он жаждал новостей. Зал постепенно пустел, и Джексом последовал за остальными. У подножия лестницы, ведущей на дно Вейра, на него набросилась Менолли.

– Ну? Что там случилось? Они говорили с ним?

– Кто говорил? С кем?

– Ф'лар или Лесса обращались к мастеру-арфисту?

– У них не было повода к нему обращаться.

– Зато были поводы не обращаться. Так что же там происходило?

Джексом вздохнул и, набравшись терпения, начал коротко пересказывать все, что происходило наверху.

– Д'рам прибыл сюда с просьбой... нет, с сообщением, что он уходит с поста предводителя Исты... – Менолли согласно кивнула, как будто для нее это не было новостью. – И сказал, что обратится к обычаю Древних – объявит первый брачный полет королевы открытым для всех бронзовых.

Менолли вытаращила глаза, рот ее округлился от изумления.

– Все, должно быть, чуть не упали! Кто-нибудь возражал?

– Только кое-кто из лордов, – ухмыльнулся Джексом. – Всадники согласны. Разве что Р'март съязвил, что дракон Г'денеда, мол, так силен, что никакой борьбы все равно не будет.

– С Г'денедом я не знакома. Знаю только, что он сын Д'рама.

– Это ничего не значит.

– Не спорю.

– Потом Д'рам сказал, что хочет для Исты достойного предводителя и это единственная возможность его получить.

– Бедный Д'рам...

– Ты хочешь сказать, «бедная Фанна»...

– Нет, бедный Д'рам. И бедные мы. Он был великолепным предводителем Вейра. А мастер Робинтон что-нибудь говорил? – спросила Менолли, отложив размышления о судьбе Д'рама ради более важного дела.

– Он разговаривал с Бегамоном.

– А с предводителями Бендена?

– Нет... Да и повода не было.

– Они столько Оборотов были друзьями... а теперь поступают с ним так несправедливо! Он не мог тогда не вмешаться. Драконы не должны идти друг на друга войной!

Джексом искренне согласился. Его слова сопровождало громкое урчание в животе, такое звучное, что Менолли оторопела. В душе Джексома боролись смущение и веселье. Все же победил смех. Он извинился перед Менолли и понял, что этот забавный случай повеселил и ее.

– Ладно, пойдем к столу – все равно от тебя ничего путного не добьешься, пока ты не поешь.

Этот пир по случаю очередного Запечатления не был ни особенно запоминающимся, ни слишком веселым. Всадники вели себя сдержанно. Джексом не пытался выяснить, чем это объяснялось – добровольной отставкой Д'рама или недавней кражей яйца. Он больше не хотел об этом слышать. Его стесняло общество Менолли – он никак не мог отделаться от ощущения, что она знает, кто вернул яйцо. Еще больше Джексома тревожило ее молчание. Он чувствовал – арфистка нарочно держит его в напряжении. Ему не особенно хотелось оказаться за одним столом с Ф'лессаном и Миррим, которые могли заметить след от Нити. От общества Бенелека он никогда не приходил в восторг, а за главным столом, где ему было положено сидеть по рангу, он и подавно будет чувствовать себя не в своей тарелке. Наконец Менолли куда-то утащил Охаран, арфист Вейра, и скоро Джексом услышал их пение. Будь музыка новой, он охотно присоединился бы к ним – просто чтобы не оставаться в одиночестве. Но лорды стали наперебой заказывать свои любимые песни, к ним присоединились счастливые родители мальчиков, которым сегодня удалось совершить Запечатление...

Рут' тем временем наслаждался, воспринимая восторженные мысли новорожденных дракончиков. Правда, для полного счастья ему не хватало общества огненных ящериц.

«Им не нравится, что их держат взаперти у Брекки, – пожаловался Рут' своему всаднику. – Почему их не выпускают? Рамот'а наелась и теперь спит. Она ничего не узнает».

– Напрасно ты в этом так уверен, – сказал Джексом, глядя на Мнемент'а, который свернулся на карнизе королевского вейра. Его чуть прищуренные глаза яркими точками мерцали на дальней стороне погружавшейся во мрак чаши Вейра.

В результате они с Рут'ом покинули пир – но не раньше и не позже, чем того требовали правила учтивости. Когда они стали заходить на посадку над Руатом, Джексома охватили тревожные мысли о Лайтоле. Как, должно быть, расстроится его опекун, когда Фанна умрет, а ее королева навсегда уйдет в Промежуток... И почему именно он должен сообщить Лайтолу об отречении Д'рама! Джексом знал, какое уважение питает Лайтол к предводителю Древних. Интересно, что скажет его опекун о предстоящем открытом полете?