Текст книги "Драконы Перна (сборник)"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 72 страниц)

– Брекка права, Лесса, – сказал Ф'лар, как бы невзначай положив ладонь на плечо повелительницы Вейра. – Зачем Мардре соперница?

– И у Мерики, подруги Т'кула, это тоже не вызвало бы восторга, – вступил в разговор Д'рам, предводитель Исты. – Уж я-то ее знаю!

Пожалуй, Робинтон, как никто другой, понимал, что Д'рам, сам прибывший с Древними из прошлого, острее всех переживает случившееся. Пожилой всадник был честен и справедлив, в свое время он первым встал на сторону Ф'лара и выступил против современников. Именно его поддержка позволила Бенден-Вейру и Телгар-холду склонить на свою сторону других предводителей Древних – Р'марта и Г'нариша. «Да, сколько подводных течений и невидимых нитей скрыто здесь, – подумал Робинтон, оглядывая зал. – И хотя тот, кто задумал похитить королевское яйцо, не преуспел в своем замысле, зато ему удалось поколебать единодушие всадников».

– Не могу передать, Лесса, как мне горько, – качая головой, продолжал Д'рам. – Я даже не мог сначала в это поверить! Не понимаю, чего они хотели добиться... Ведь Т'кул еще старше меня, его Салт'у просто не догнать молодую бенденскую королеву... Если уж на то пошло, ни один дракон на юге не может на это рассчитывать!

Искреннее недоумение Д'рама сыграло ту же роль, что и язвительные выпады арфиста, – сковывавшая людей напряженность стала понемногу ослабевать. Сам того не заметив, Д'рам подтвердил высказанную Робинтоном мысль: Древние сделали Бенден-Вейру высший комплимент.

– И, кстати, к тому времени, когда новая королева будет готова подняться в брачный полет, – добавил Д'рам, как видно только сейчас осознав это, – их бронзовые скорее всего перемрут.

Только за последний Оборот в Южном умерли восемь драконов. Мы все знаем об их уходе. Думаю, зря южане затеяли эту историю с кражей яйца... – лицо его омрачилось грустью и сожалением.

– Да нет, не зря, – возразил Фандарел, сжимая огромные кулаки. – Вы только посмотрите, что происходит здесь, – а ведь сколько Оборотов мы были друзьями! Вы, всадники, – он ткнул толстым пальцем в сторону вождей Вейров, – были всего на волосок от того, чтобы направить своих драконов против дряхлых стариков Южного! – Фандарел медленно покачал головой. – Страшный день, воистину страшный! Мне жаль вас, – он задержал взгляд на Лессе. – Но больше всего мне будет жаль Перн и себя самого, если вы не совладаете с гневом... если здравый рассудок не победит. А теперь я вас оставлю.

Он с достоинством поклонился всем предводителям по очереди, потом Брекке и, наконец, Лессе. Но тщетно мастер-кузнец старался поймать ее взгляд. Так и не дождавшись ответа, он со вздохом вышел из зала.

Фандарел ясно выразил то, на что Робинтон осмелился лишь намекнуть: если всадники развяжут междоусобицу, они потеряют власть над холдами и цехами. Слишком многое было высказано сгоряча в присутствии лордов, призванных в Вейр в разгар тревоги. Теперь, когда яйцо благополучно вернулось, ни один лорд, ни один главный мастер не станет упрекать Бенден в бездействии.

Но как достучаться до сердца этой упрямицы, которая замкнулась в своем гневе и не желает отказаться от гибельной попытки возмездия? Впервые за весь свой долгий срок пребывания на посту главного арфиста Перна Робинтон не мог найти нужных слов. Он и так уже практически утратил ее расположение! Но сейчас речь шла о большем, гораздо большем.

– Слова Фандарела напомнили мне, что даже ссора между двумя всадниками грозит бедой, – с печалью произнес Ф'лар. Взгляд его застыл, он словно погрузился мыслями в прошлое. – Однажды я позволил оскорбленному самолюбию возобладать над разумом – и вот результат!

Д'рам, сидевший, опустив голову, пристально посмотрел на Ф'лара и энергично замотал головой. Поднялся приглушенный ропот – всадники, несомненно, считали, что в тот день в Телгаре Ф'лар поступил по справедливости.

– Не говори вздор, – резко произнесла Лесса. – Тот поединок не был твоим личным делом. Ты был обязан сразиться с Т'роном, чтобы сохранить единство Перна!

– А сегодня я не имею права сражаться ни с Т'роном, ни с другими южанами, иначе это единство рухнет!

Лесса долго смотрела Ф'лару в глаза, потом плечи ее бессильно поникли – кажется, госпожа Бендена поняла, что сейчас ситуация совершенно иная.

– Ладно, – ее голос был хриплым от напряжения. – Но если яйцо не проклюнется или с новорожденной королевой будет что-то не так...

– Если такое случится, то мы снова вернемся к этому вопросу, – пообещал Ф'лар и поднял правую руку, клятвенно подтверждая свои слова.

Робинтон от всей души надеялся, что путешествие во времени никак не повлияло на новорожденную королеву и она появится из яйца целой и невредимой. К моменту Рождения он должен раздобыть кое-какие сведения – они помогут умиротворить Лессу и дадут возможность Ф'лару не отступить от данного при свидетелях обещания.

– Пойду к Рамот'е, – заявила Лесса. – Я нужна ей.

Миновав строй почтительно расступившихся всадников, она покинула комнату.

Взгляд Робинтона задержался на кружке – той, что он налил для Лессы. Схватив глиняный сосуд, он единым духом опорожнил его.

Опуская кружку, арфист встретил взгляд Ф'лара. – Всем нам сейчас не мешало бы выпить, – невесело усмехнулся предводитель Бендена, жестом приглашая собравшихся к столу.

Брекка, поспешно встав с места, стала разливать вино.

– Подождем, пока не появится на свет королева, – продолжал Ф'лар. – Думаю, вам не нужно напоминать о бдительности – вы и сами примете все меры, чтобы подобное не повторилось.

– Сейчас наши площадки Рождений пусты, – ответил Р'март Телгарский. – И ни у кого из нас нет бенденской королевы! – он хитро прищурился, глядя на мастера-арфиста, и покачал головой. – Значит, за последний Оборот у них умерло восемь зверей: получается, что на весь Южный осталось двести сорок восемь всадников, из них только пять – бронзовые. Кто же все-таки вернул яйцо?

– Главное, что яйцо на месте, остальное не так уж важно, – сказал Ф'лар, одним глотком наполовину опорожнив свою кружку. – Хотя лично я глубоко благодарен этому... этому незнакомцу.

– Можно выяснить, кто он, – тихо заметил Н'тон.

Ф'лар пожал плечами:

– Я не уверен, что хочу это знать. Не уверен, что нам вообще нужно это знать – если из яйца родится живая и здоровая королева.

– Фандарел был прав, – произнесла Брекка, грациозно склонившись над столом, чтобы вновь наполнить бокалы. – Только взгляните, что происходит с нами, столько Оборотов прожившими в дружбе и согласии! Для меня это самое страшное. И еще, – она обвела взглядом мужчин, сидевших в массивных каменных креслах, – меня пугает ненависть к файрам. Чем виноваты те два-три зверька, которые замешаны в этом деле? Тем, что не ослушались своих хозяев? Возможно, я сужу предвзято, – она печально улыбнулась, – но у меня есть свои причины быть благодарной ящеркам.

– Не будем спешить, Брекка, – ответил Ф'лар. – Я понял тебя. Успокойся; многое из того, что было сказано сегодня сгоряча, не обязательно обретет силу закона.

– Надеюсь, искренне надеюсь, – промолвила Брекка. Она колебалась, словно хотела добавить еще что-то, и, наконец, сказала: – Берд постоянно повторяет, что драконы жгли файров...

У Робинтона вырвался возглас изумления.

– Мой Заир нес такую же чушь! Но ведь ни один дракон никого не сжег...

– Пока не сжег, – с ударением сказала Брекка, кивнув в сторону вейра Рамот'ы.

– Тем более мы должны позаботиться, чтобы огненные ящерицы больше не попадались королеве на глаза, – решил Ф'лар, обводя глазами зал. – Пока, – добавил он, подняв руку, чтобы остановить приглушенные возражения, – самое умное, что они могут сделать, – это держаться подальше от Бендена. Я знаю, что файры приносят пользу, что некоторые оказались надежными гонцами. Знаю, что многие из вас держат их. Но если вам уж так необходимо посылать сюда файров, направляйте их к Брекке, – он оглянулся на Робинтона.

– Огненные ящерицы никогда не полетят туда, где их терпеть не могут, – заявила молодая женщина. Потом добавила с вымученной улыбкой, стараясь смягчить сказанное: – А сейчас они просто до смерти перепуганы.

– Значит, пока не подошло время Запечатления, нам нечего делать? – спросил Н'тон.

– Разве что собрать девушек, которых нашли во время Поиска. Лесса хочет, чтобы они как можно скорее прибыли сюда – Рамот'а должна освоиться с их присутствием. Что ж, предводители, скоро мы встретимся на бенденской площадке Рождений.

– И пусть все пройдет удачно, – с жаром подхватил Д'рам; остальные искренне под держали его.

Робинтон до последней минуты надеялся, что, когда все уйдут, Ф'лар попросит его остаться. Но вождь Бендена беседовал с Д'рамом, и Робинтон с грустью подумал, что ему лучше покинуть Вейр. Направляясь к выходу, он почувствовал, как тяжким грузом навалилась усталость. И все же Ф'лар поддержал его призыв соблюдать осмотрительность! Одолев последний поворот коридора, арфист увидел на карнизе громадного бронзового Мнемент'а и остановился, внезапно осознав, что ему почему-то не хочется приближаться к приятелю Рамот'ы.

– Не стоит так расстраиваться, Робинтон, – сказал Н'тон; он подошел к арфисту и коснулся его плеча. – Ты был тысячу раз прав – и, как всегда, проявил мудрость. Кто, кроме тебя, сумел бы сладить с охватившим Лессу безумием? Ф'лар все понимает, – тут молодой всадник ухмыльнулся, – но ему еще предстоит выдержать бой.

– Мастер Робинтон, – тихо, как будто не желая, чтобы его услышали посторонние, сказал подошедший Ф'нор, – зайди, пожалуйста, к нам с Бреккой. И ты тоже, Н'тон, если не очень спешишь к себе в Форт.

– Сегодня все мое время к вашим услугам, – с готовностью согласился молодой предводитель.

– Брекка сейчас придет.

И Ф'нор повел их к противоположной стене Вейра, над которым стояла необычная тишина, нарушаемая только приглушенным свистом Рамот'ы, доносившимся с площадки Рождений.

Восседавший на карнизе Мнемент' водил огромной головой из стороны в сторону, не оставляя без внимания ни дюйма скалистой поверхности огромного кратера.

Не успели мужчины переступить порог, как на них налетели четыре обезумевших от страха файра. Всеми одинаково владел навязчивый страх; пришлось их утешать, уговаривать, что у драконов даже и в мыслях не было их жечь.

– Что за странное темное пятно показывает мне Заир? – недоумевающе спросил Робинтон, когда ему удалось немного привести своего питомца в чувство. Заир поминутно вздрагивал; как только арфист переставал нежно поглаживать его, крошка-бронзовый настойчиво подталкивал замешкавшуюся руку.

Берд и Гралл тем временем устроились у Ф'нора на плечах. Они терлись о его щеки, при этом их глаза, вращаясь с бешеной скоростью, горели тревожным ярко-желтым огнем.

– Когда они чуть-чуть успокоятся, мы с Бреккой попробуем выяснить, что к чему. Похоже, они действительно что-то помнят.

– Надеюсь, на этот раз не ужасы вроде Алой Звезды? – осведомился Н'тон. Едва он произнес эти неосторожные слова, как его бронзовый Трис, до той поры мирно дремавший на плече у всадника, принялся бить крыльями и верещать. К его воплям присоединились остальные файры. – Прошу прощения. Да успокойся же, Трис!

– Нет, это совсем другое, – сказал Ф'нор. – Нечто такое... Такое, что они помнят.

– Мы знаем, что они мгновенно обмениваются мыслями и, по-видимому, передают друг другу все, что чувствуют и переживают особенно остро, – проговорил Робинтон. – И все реагируют одинаково. Только вот как узнать, какой ящерице принадлежало первоначальное переживание? С другой стороны, ни Гралл, ни Берд не могли узнать ни от кого из своих сородичей, что... вы понимаете, что именно... что грозит им опасностью. Откуда же, спрашивается, они это знали, да еще с такой определенностью, что чуть не впали в истерику? Как они могли это помнить?

– Порой скакуны умеют избегать опасных мест, – задумчиво сказал Н'тон.

– Инстинкт, – предположил Робинтон. – Скорее всего инстинкт, – он покачал головой. – Но одно дело – избегать опасных мест, и совсем другое – испытывать инстинктивный страх. Нет, А-Л-А-Я З-В-Е-З-Д-А, – по буквам произнес он, – нечто совсем особое. Ну, да ладно.

– Огненные ящерицы, в обшем-то, наделены теми же способностями, что и драконы. Но драконы не обладают памятью.

– И это позволяет нам искренне надеяться, – Ф'нор поднял глаза к потолку, – что сегодняшнее происшествие очень скоро будет забыто.

– К сожалению, наша Лесса забывчивостью не страдает, – тяжело вздохнув, произнес Робинтон.

– Но она отнюдь не глупа, мастер-арфист, – возразил Н'тон, прибегнув к титулу, чтобы подчеркнуть свое уважение. – Да и Ф'лар тоже. Просто оба переволновались. Вот увидишь, скоро они придут в себя и оценят все, что ты сделал для Перна сегодня. – Н'тон откашлялся и в упор посмотрел на Робинтона. – А ты-то сам догадываешься, кто взял яйцо?

– Я только слышал, что Древние что-то замышляют. Я знаю лишь то, что не представляет тайны для любого человека, ведущего счет Оборотам: и сами всадники, и их драконы постепенно дряхлеют, ими овладевает отчаяние. Мне тут довелось кое-что пережить, когда у Заира настала брачная пора... – Робинтон замолчал, вспоминая ошеломивший его прилив желаний, которые он считал уже давно забытыми, потом пожал плечами и, встретив взгляд Н'тона, прочитал в глазах молодого предводителя понимающую усмешку. – Так что я вполне могу себе представить, какое давление способны оказывать на своих всадников томящиеся без королевы бронзовые и коричневые драконы. Здесь сгодилась бы даже зеленая, достаточно молодая для того, чтобы подняться.

Он вопросительно посмотрел на всадников.

– После сегодняшнего об этом не может быть и речи, – резко сказал Ф'нор. – Обратись они раньше в один из Вейров... Да хотя бы к Д'раму, – он взглянул на Н'тона, ожидая поддержки, – может, им и выделили бы зеленую, чтобы облегчить участь драконов. Но пытаться решить свои затруднения, украв королевское яйцо... – Ф'нор нахмурился. – Скажи, Робинтон, что тебе известно о событиях в Южном Вейре? Я ведь отдал тебе все карты, которые снял во время давних путешествий над материком.

– Честно говоря, мне больше известно о событиях в тамошнем холде. Я действительно получил недавно весть от Пьемура. Он сообщает, что всадники стали вести себя гораздо более скрытно. По обычаям своего времени, они и раньше-то не особо общались с людьми из холда, но все же заходить в Вейр никому не возбранялось. И вдруг – новый приказ. Никому из холдеров не позволяют даже приближаться к Вейру! Ни под каким предлогом. И полеты почти прекратились. Пьемур пишет, что драконы, едва взлетев в воздух, тут же уходят в Промежуток. Не кружат, не летают над землей, а сразу раз – и в Промежуток.

– Должно быть, путешествуют во времени, – задумчиво проговорил Ф'нор.

Заир жалобно пискнул, и Робинтон поспешил его успокоить. Бронзовый настойчиво посылал ему странные образы: драконы, испепеляющие файров, непонятное черное пятно и – мельком – яйцо.

– Вы тоже получаете от своих маленьких друзей такие же картины? – он коротко описал картинки всадникам и по их встревоженным лицам понял ответ.

Робинтон велел Заиру показать ему более четкое изображение, на котором было бы видно яйцо, но не добился ничего, кроме ощущения обжигающего пламени и ужаса.

– Будь у них чуть побольше разума... – посетовал Робинтон, стиснув виски длинными пальцами. – До чего обидно! Так близко подойти к цели – и ничего не понять... Жаль, что зрительное восприятие у файров так ограниченно!

– Они еще не пришли в себя, – сказал Ф'нор. – Я потом попробую еще раз с Гралл и Бердом. Интересно, что получится у Менолли с ее выводком? Спроси ее, Робинтон, когда вернешься к себе. У нее столько файров, что картина должна быть отчетливей.

Поднимаясь с места, Робинтон согласно кивнул, и тут ему в голову пришла еще одна мысль.

– Скажи-ка, Н'тон, ты сам ведь тоже летал с бронзовыми на Южный – посмотреть, не спрятали ли они яйцо где-нибудь в Вейре?

– Да. Но в Вейре никого не осталось, ни единого, даже самого дряхлого дракона. Он был пуст.

– А ведь это вполне закономерно, как ты считаешь?

* * *

Джексом с Менолли верхом на Рут'е возникли в небесах над Форт-холдом. Рут' назвал свое имя сторожевому дракону, и на них сразу же налетела целая туча огненных ящериц. Они плотным кольцом окружили дракона, так что он едва мог махать крыльями. Как только Рут' приземлился, файры, сгорая от нетерпения, набросились и на него самого, и на его всадников.

Напрасно Менолли пыталась их урезонить – они цеплялись за ее одежду, путались в волосах. Двое попытались сесть Джексому на голову, еще несколько обвились хвостами вокруг шеи, а трое бешено махали крыльями, стараясь удержаться в воздухе вровень с его глазами.

– Что это на них нашло?

– Они до смерти перепуганы. Говорят, что драконы дышали на них огнем! – крикнула Менолли. – Но ведь ничего подобного не было, глупыши! Вам только велено пока не совать нос в Вейры.

Завидев это столпотворение, им на выручку поспешили другие арфисты. Кто-то ловил файров, прицепившихся к Менолли и Джексому, кто-то отзывал своих питомцев. Когда Джексом попытался отогнать файров от Рут'а, дракон попросил его не вмешиваться. Он, Рут', скоро сам их успокоит. Они перепугались, потому что помнят, как драконы преследовали их и жгли огнем. Поскольку арфистам не терпелось услышать новости из Бендена, Джексом решил предоставить Руг'у возиться со взбудораженными ящерками.

Файры, в панике вернувшиеся в мастерскую, показали арфистам только неясные, обрывочные образы: стаи огромных бронзовых драконов над Бенденом, изрыгающих пламя, готовых к сражению; Рамот'а, неистовствующая, как обезумевший от крови цеппи; еще одна странная картина – королевское яйцо, одиноко лежащее на песке. Но особенно встревожила всех картина испепеления файров драконами.

– Но ни один бенденский дракон не сжег ни единого файра, – разом сказали Менолли с Джексомом.

– Правда, ящерицам отныне запрещено появляться в Бендене, если только их не пошлют по делу к Брекке или к Миррим, – строго добавила девушка. – И еще, мы должны пометить всех принадлежащих арфистам ящериц цветами нашего цеха.

Джексома и Менолли проводили в главный зал, где подали вино и горячий суп. Правда, горячим его съесть так и не удалось – не успели принести еду, как пришли холдеры, жаждущие новостей. Менолли как опытная арфистка взяла на себя большую часть повествования. Уважение, которое Джексом питал к девушке, возросло еще больше, когда он ощутил, как ее плавно льющийся голос рождает у слушателей – и у него самого – именно тот душевный отклик, который соответствует каждому эпизоду. При этом Джексом должен был признать, что она ничуть не погрешила против истины. Один из старших арфистов, успокаивая юркнувшего ему под мышку синего файра, согласно кивал головой, явно одобряя мастерство Менолли.

Но вот девушка закончила рассказ, и по комнате прокатился благодарный ропот. Теперь пришел черед слушателей поделиться новостями. Потом все стали гадать, кто же вернул яйцо, как и почему, – это оставалось самой жгучей тайной. Намерены ли Вейры мстить? Грозит ли опасность крупнейшим холдам? Кто знает, до чего могут дойти эти Древние, если они решились украсть яйцо бенденской королевы! И потом, время от времени происходят какие-то загадочные вещи, сами по себе не столь уж важные – и все же в высшей степени подозрительные. Теперь-то уж точно следует сообщить о них в Бенден-Вейр. Например, о недостачах в железных копях. Или о бесследно исчезнувших молоденьких девушках. А вдруг Древние замышляют еще что-нибудь?

Менолли выбралась из кольца слушателей и поманила Джек-сома за собой.

– У меня даже в горле пересохло от такой долгой речи, – тяжело вздохнув, пожаловалась она, ведя его по коридору в огромный зал переписчиков. Там снимали копии с заплесневелых манускриптов, чтобы заключенные в них сведения не были потеряны. Внезапно в зал впорхнули ее файры, и она знаком приказала им сесть на один из столов. – Вам, мои дорогие, предстоит принарядиться по последней файровой моде! – девушка порылась в стоящем под столом сундуке. – Ну-ка, Джексом, помоги отыскать белую и желтую краску, а то в этих банках она совсем засохла – Менолли швырнула их в ящик для мусора.

– Какая же у ящериц нынче мода?

– Та-а-ак... Здесь белый. Цвет арфистов – синий, а их подмастерьев – голубой. Разделим их белой полосой и обведем желтой рамкой; желтый – цвет холда Форт. Теперь их ни с кем ни спутаешь, верно?

Джексом согласился, и ему сразу же сунули в руки ящерицу, чтобы он держал ее покрепче, – шея файра должна оставаться неподвижной. Это поручение оказалось неожиданно сложным: все ящерицы почему-то непременно хотели смотреть ему прямо в глаза.

– Если они хотят мне что-то сообщить, то я все равно не понимаю, – сказал Джексом арфистке, безропотно выдерживая уже пятый пристальный взгляд.

– Я подозреваю, – заговорила Менолли, то и дело замолкая, чтобы провести очередную линию, – что у тебя... да держи же ты его как следует!., единственный дракон... на всем Перне... которого... они... держи крепче... не опасаются. Ведь Рут'... в конце концов... не жует огненный камень.

Джексом вздохнул, сообразив, что внезапно подскочившая популярность Рут'а может окончательно расстроить их личные планы. Придется, видно, уходить в другое время – если файры не будут знать, в каком времени скрылся Рут', они не смогут последовать за ним. Тут Джексом вспомнил, зачем, собственно, он сюда явился.

– А ведь я прилетел к вам сегодня утром, чтобы получить запись Вансоровых уравнений...

– Да, – Менолли улыбнулась ему поверх крыла извивающегося синего файра, – а кажется, будто это было столько Оборотов назад... Сейчас, только покрасим Дядюшку белой краской, и я сразу же отдам тебе всю пачку. У меня есть еще кое-какие небесные карты для зимнего периода, можешь взять – за то, что ты нам помогал.

В комнату стрелой влетел синий файр и, увидев Джексома, радостно зачирикал.

«Это синий нашего толстяка», – подсказал со двора Рут'.

– У меня всего один синий, и мы его только что пометили...

Или я ошибаюсь? – растерянно спросила Менолли, оглядывая остальных файров.

– Это синий Бранда. Мне пора домой, в Руат. Давно пора вернуться.

– Только будь осторожен, а то встретишься с самим собой, – рассмеялась Менолли. – На этот раз ты выполнял поручение государственной важности.

Усмехнувшись в ответ, Джексом ловко поймал рулон карт, который девушка бросила ему. Откуда ей знать, что у него на уме? Или Менолли догадывалась об их с Рут'ом занятиях? Ладно. Слишком уж он серьезно относится к ее словам – а все потому, что совесть нечиста.

– Ты подтвердишь мое алиби, если Лайтол будет спрашивать?

– Всегда готова, Джексом.

Возвратившись в Руат, Джексом в очередной раз пересказал все новости; его история вызвала у домочадцев не меньше восторга, изумления, гнева и облегчения, чем у арфистов и обитателей Форт-холда. Джексом поймал себя на том, что невольно использует те же обороты, что и Менолли. «Интересно, – подумал он, – скоро ли мы услышим от нее балладу о сегодняшних событиях?»

В заключение он велел всем, кто держит файров, пометить их цветами Руата: красные квадраты на коричневом поле в черно-белом обрамлении. Юный лорд сам проследил, чтобы все было надлежащим образом организовано, и вдруг заметил, что Лайтол все еще сидит в своем тяжелом кресле, пощипывая одной рукой нижнюю губу и устремив глаза в невидимую точку на каменном полу.

– Лайтол!

Управляющий с трудом очнулся от своих раздумий и, нахмурившись, посмотрел на Джексома. Потом вздохнул.

– Я всегда боялся, что раздор с Древними может закончиться войной драконов.

– Но ведь до этого не дошло, Лайтол, – как можно спокойнее и убедительнее проговорил Джексом.

Опекун пристально посмотрел ему в глаза.

– Едва не дошло, дружок. Все висело на волоске. А ведь мы оба – и ты, и я – стольким обязаны Бендену. Может быть, мне стоит отправиться туда?

– Там остался Файндер.

Лайтол кивнул, и Джексом подумал: уж не решил ли управляющий, что он теперь не нужен? Его опекун провел рукой по глазам и опустил голову. Джексом обеспокоенно спросил:

– Лайтол, тебе нехорошо? Может быть, кружку вина?

– Нет, со мной все в порядке, дружок, – Лайтол быстро поднялся. – Наверное, во всей этой суматохе ты забыл, зачем отправился в цех арфистов?

С облегчением убедившись, что Лайтол снова стал прежним, Джексом беспечно заявил, что привез не только уравнения Вансора, но еще и карты, над которыми можно поработать. И до самого ужина горько сожалел об этом – Лайтол тут же засадил его объяснять Бранду и ему самому, как рассчитывать время Падения Нитей.

Учить других – лучший способ усвоить кое-что самому. Джексом убедился в этом поздним вечером, когда, склонившись над грубой картой Южного материка, которую ему удалось достать, стал составлять кое-какие уравнения для себя. Слишком часто на Перне что-то случалось, чтобы можно было с легкой душой отправиться в какое-нибудь наугад выбранное время. И раз уж он решил путешествовать во времени, лучше перенестись по крайней мере на двенадцать Оборотов назад, когда на Южном еще никого не было. Он знал, где искать залежи огненного камня, так что с этим никаких затруднений не возникнет. Звезды уже начали меркнуть, когда Джексом наконец убедился, что найдет дорогу в то время, в котором хочет очутиться.

Перед самым рассветом Джексома разбудили всхлипывания Рут'а. Выбравшись из-под шерстяного одеяла, он босиком зашлепал по холодному каменному полу в драконий вейр. Передние лапы Рут'а подергивались, крылья трепетали – белому дракону снились тревожные сны. Вокруг копошились ящерицы, на многих цветов Руата не было и в помине. Джексом прогнал непрошеных гостей, и Рут', вздохнув, уснул глубоко и безмятежно.