Текст книги "Драконы Перна (сборник)"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 72 страниц)

«Старшая королева говорит, чтобы мы улетали, пока нас не заметили наземные команды», – неожиданно произнес Рут'.

Джексом посмотрел вниз, на Маргатту, и увидел, что она дает ему сигнал к отходу. На юношу нахлынула обида. Нет, он, разумеется, не ожидал бурных аплодисментов, но все же ему казалось, что они с Рут'ом честно выполнили свой долг и заслужили хоть какой-то знак одобрения. Может быть, они в чем-то провинились? Голова у него болела, и он не мог сосредоточиться. Однако Джексом повиновался и велел Рут'у поворачивать к дому. И тут он увидел, как к ним поднимается Селиант'а. Прилла несколько раз взмахнула сжатым кулаком, что означало: отлично справились, благодарю!

Ее одобрение несколько уняло обиду Джексома.

«Мы здорово бились, ни одна Нить от нас не ушла, – бодро заметил Рут'. – Мне было легко поддерживать пламя».

– Ты, Рут', был просто неподражаем. Ты так ловко увертывался, что нам даже ни разу не пришлось уходить в Промежуток, – Джексом ласково похлопал дракона по вытянутой в полете шее. – У тебя еще остался газ, чтобы выдохнуть?

Он почувствовал, как Рут' напрягся, но перед его пастью вспыхнула лишь крошечная искорка.

«Пламя закончилось, но я бы очень хотел избавиться от золы. Ведь сегодня я сжевал так много камня!»

В беззвучном голосе дракона прозвучала такая гордость, что, несмотря на мерзкое самочувствие, Джексом расхохотался. Неподдельная радость, которую испытывал друг, несколько подняла его собственное настроение.

* * *

Он с облегчением обнаружил, что в холде остались только немногочисленные слуги. Остальные обитатели, отправившиеся на борьбу с Нитями, находились вдали от дома и от тех благ, которыми Джексом собирался немедленно воспользоваться. Пока Рут' ковылял к колодцу, чтобы вдоволь напиться, Джексом велел служанке принести чего-нибудь поесть, погорячее, и кружку вина.

Войдя в свою комнату, чтобы сменить насквозь пропахшую огненным камнем летную куртку, юноша увидел на своем рабочем столе наброски бухты и вспомнил вчерашнее обещание. Он с тоской подумал о знойном солнце, сияющем над морем. Оно наверняка выгнало бы всю простуду!

«Я бы сейчас с удовольствием поплавал», – сказал Рут'.

– Разве ты не устал?

«Я устал, но все равно мне хотелось бы поплавать в той бухте, а потом полежать на песке. И для тебя это было бы неплохо».

– Да, мне это было бы в самый раз, – согласился Джексом, стягивая с себя боевую амуницию. Он надевал свежую рубашку, когда, робко постучавшись в полуоткрытую дверь, вошел слуга с подносом. Джексом указал ему на стол, потом велел унести грязную одежду. Потягивая горячее вино и отдуваясь – оно приятно пощипывало гортань, – он вдруг понял, что пройдут часы, прежде чем Лайтол вернется в холд, так что он никак не сможет сообщить опекуну о своем намерении. Не ждать же его... Он вполне сумеет обернуться до возвращения Лайтола. Вдруг Джексом застонал – как же он упустил из вида, что бухточка лежит на другом краю планеты, и солнце, которое, как он надеялся, прожарит его до костей, уже спускается вниз, к самому горизонту.

«Там еще долго будет тепло, —¦ заметил Рут'. – Мне и правда очень хочется полететь туда».

– Ладно, ладно, полетим! – Джексом залпом допил горячее вино и потянулся за сыром, хлебом и жареным мясом. Он не ощущал голода; от запаха еды ему даже стало как-то не по себе. Скатав шерстяное покрывало, чтобы потом расстелить его на песке, он перекинул сверток через плечо и пошел к выходу. Может, передать Лайтолу пару слов через слугу? Нет, этого недостаточно. Джексом вернулся к столу, быстро черкнул опекуну записку и прислонил ее к кружке, чтобы лучше было видно.

«Мы скоро полетим?» – жалобно спросил Рут', которому не терпелось отмыться дочиста и поваляться на теплом песке.

– Иду, иду! – Джексом забежал в кухню и прихватил пирожков и сыра. Может быть, позднее он захочет поесть.

Главный повар поливал жиром жаркое, и от его запаха Джексома опять замутило.

– Послушай, Батунон, я оставил лорду Лайтолу записку у себя в комнате. Если ты увидишь его, передай, что я полетел в бухту купать Рут'а.

– Очистили небо от Нитей? – спросил Батунон, застыв с черпаком над раскаленной плитой.

– От них осталась только пыль. Вот, собираюсь отмыть наши шкуры от запаха огненного камня.

Глаза Рут'а светились желтым укоризненным светом, когда Джексом наконец вскарабкался дракону на шею, отпустив посвободнее боевую упряжь, которую тоже не мешало прополоскать и высушить на солнце. Они стремительно взвились в воздух, и Джексом порадовался, что не забыл привязаться. Едва оторвавшись от земли, Рут' нырнул в Промежуток.

 Глава 13

Бухта на Южном материке.

Пятнадцатый Оборот.

Седьмой день седьмого месяца —

двадцать восьмой день восьмого месяца

Джексом проснулся и почувствовал, как что-то мокрое соскользнуло со лба и съехало на нос. Он нетерпеливо смахнул непонятный влажный комок.

«Тебе лучше?» – В голосе Рут'а слышалась такая страстная надежда и тоска, что Джексом был ошеломлен.

– Лучше? – Еще не совсем проснувшись, он попытался приподняться на локте, но не смог пошевелить головой – казалось, она зажата в тиски.

«Брекка велит тебе лежать спокойно».

– Лежи спокойно, Джексом, – послышался голос Брекки. Юноша почувствовал, как она положила руку ему на грудь, не позволяя подняться.

Он услышал где-то рядом плеск воды, и на лоб ему лег свежий компресс, прохладный и душистый. Щек его с обеих сторон касались мягкие валики, доходившие до плеч, – вероятно, они должны были удерживать его голову в неподвижности. Он не мог понять, что случилось. И почему здесь Брекка?

«Ты заболел, – сказал Рут; голос его был окрашен тревогой. – Я очень испугался. Я позвал Брекку. Она целительница. Она меня услышала. Я не мог тебя оставить. Она прилетела с Ф'нором на Кант'е. Потом Ф'нор полетел задругой женщиной».

– И долго я болел? – услышав, что для ухода за ним прибыла еще одна сиделка, Джексом от души понадеялся, что «другая женщина» не окажется Диланой.

– Несколько дней, – ответила Брекка, но Рут', похоже, имел в виду более длительное время. – Теперь дело пойдет на поправку. Кризис миновал.

– Лайтол знает, где я? – Джексом попытался поднять веки и, обнаружив, что на них лежит компресс, протянул было руку, чтобы снять его. Но перед глазами сразу заплясали разноцветные пятна; он застонал и снова прикрыл их.

– Я же сказала, чтобы ты лежал спокойно! И не пытайся открывать глаза или снимать повязку, – сказала Брекка, легонько шлепнув его по руке. – Конечно же, Лайтол все знает, Ф'нор ему сразу сообщил. И я дала ему знать, когда у тебя случился кризис. Менолли тоже поправляется.

– Менолли? Но ведь она не могла от меня заразиться – она была с Сибеллом...

В комнате был кто-то еще – ведь Брекка не могла одновременно и разговаривать, и смеяться. Она терпеливо объяснила, что у него вовсе не простуда, а болезнь, которую южане называют горячкой. Начальные симптомы у нее такие же, как у простуды.

– Так я скоро поправлюсь?

– Глаза тебя еще беспокоят?

– Так, что даже не хочется их открывать.

– Пятна? Как будто смотришь на солнце?

– Вот-вот.

Брекка похлопала его по плечу.

– Это ведь обычное явление, правда, Шарра? Сколько оно обычно продолжается?

– Пока не пройдет головная боль. Так что пока, Джексом, не снимай с глаз повязки.

Шарра говорила неторопливо, чуть растягивая слова, но ее низкий голос звучал удивительно глубоко и мелодично; Джексом даже подумал – интересно, так ли она хороша, как ее голос?

– И не смей подсматривать, – продолжала девушка. – Ведь голова еще побаливает? Значит, нельзя открывать глаза. Мы затемнили комнату как смогли, но если ты не будешь вести себя осторожно, то испортишь зрение на всю жизнь.

Джексом почувствовал, как Брекка поправила компресс.

– Значит, Менолли тоже болеет?

– Да, но мастер Олдайв сообщил нам, что ей хорошо помогают лекарства, – Брекка помолчала. – Конечно, она не сражалась с Нитями и не летала через Промежуток – все это не пошло тебе на пользу.

Джексом застонал.

– Но я не раз летал Промежутком с простудой, и от этого мне хуже не становилось.

– Горячка – не простуда, – возразила Шарра. – Вот, Брекка, питье готово.

Джексом почувствовал, как в его губы уткнулось что-то твердое. Брекка велела ему сосать через соломинку; он не мог поднять голову, чтобы пить нормально.

– Что это? – пробубнил он, не выпуская соломинки изо рта.

– Фруктовый сок, – с такой готовностью ответила Шарра, что Джексом невольно насторожился. – Обычный фруктовый сок. Тебе нужно побольше пить. Ты совсем высох от жара.

Сок приятно холодил гортань. Джексом никак не мог понять, из каких фруктов он приготовлен, только вкус у него был в самый раз – не слишком острый, чтобы не раздражать воспаленное горло, и не слишком сладкий, чтобы не вызвать тошноты в пустом желудке. Джексом быстро прикончил его и попросил добавки, но Брекка сказала, что пока достаточно. А теперь пусть постарается уснуть.

– Рут', а ты-то как?

«Теперь, когда ты пришел в себя, я поем. Я не уйду далеко – тут все рядом».

– Рут'?!

Обеспокоенный, Джексом попытался приподнять голову. Виски пронзила нестерпимая боль.

– С Рут'ом все в порядке, Джексом, – строго сказала Брекка, прижимая его плечи к постели. – Он круглые сутки весь в ящерицах и каждый день купается – утром и вечером. И он ни разу не отошел от тебя дальше, чем на две длины дракона. Мне все время приходилось его утешать.

Джексом застонал; он совсем забыл, что Брекка может разговаривать с лю.бым драконом.

– Ф'нор с Кант'ом убивали для него дичь, потому что он ни за что не соглашался тебя оставить. Так что Рут' вовсе не отощал – не то что ты. Теперь он может поохотиться сам, все равно здесь ему делать нечего – ты ведь будешь спать.

У Джексома не оставалось другого выбора и, уже проваливаясь в беспамятство, он подумал: должно быть, в этом напитке было кое-что еще, кроме фруктов...

Проснулся он отдохнувшим, но по-прежнему озабоченным, и сразу же вспомнил, что ему нельзя двигать головой. Тогда он стал осторожно перебирать смутные вспоминания, окрашенные то жаром, то холодом. Он отчетливо помнил, как добрался до бухты, спотыкаясь, проковылял в тень, рухнул у подножия дерева и потянулся за гроздью алых плодов, чтобы освежить пересохший рот. Пожалуй, именно тогда он понял, что серьезно заболел.

В памяти вставали смутные образы Брекки и Ф'нора; Джексом вспоминал, что, кажется, умолял их позвать Рут'а. Похоже, они возвели какое-то временное укрытие, нечто вроде летнего холда. Шарра что-то такое говорила. Он медленно вытянул левую руку, поводил ею вверх-вниз, но не нащупал ничего, кроме кровати. Тогда он вытянул правую.

– Проснулся, Джексом? – услышал он негромкий голос Шарры. – Рут' так разоспался, что не разбудил меня. Пить хочешь?

Похоже, она не раскаивалась, что сама тоже задремала. Но тихонько охнула, обнаружив, что компресс совсем высох.

– Смотри не открывай глаза!

Шарра сняла повязку, и он услышал, как она смачивает ее водой, потом – выжимает; наконец влажная ткань коснулась его висков, и он поежился. Джексом поднял руку и прижал повязку ко лбу – сначала легко, потом более уверенно.

– Совсем не больно...

– Ш-ш-ш! Брекка спит, ее очень легко разбудить, – шепнула Шарра, прикрыв ладонью его рот.

– Почему я не могу повернуть голову? – он постарался не выдать снедавшую его тревогу.

Тихий смех Шарры несколько успокоил его.

– Мы зажали ее между двух валиков, чтобы ты не мог двигаться. Помнишь? – она дала ему потрогать это приспособление и убрала его. – Ну-ка, поверти немножко головой. Если кожа уже потеряла болезненную чувствительность, значит, самое худшее позади.

Джексом с готовностью повернул голову налево, потом направо; и еще раз – чуть быстрее.

– Не больно. Правда, совсем не больно!

– А вот это – нельзя!

Заметив, что он потянулся к компрессу, Шарра схватила его за руку:

– У меня горит ночник. Подожди, я его прикрою... Чем меньше света, тем лучше.

Он услышал, как она возится со светильником.

– Теперь можно?

– Я только потому разрешаю тебе попробовать, – она подчеркнула последнее слово, положив руку на его ладонь, уже коснувшуюся повязки, – что сегодня безлунная ночь и тебе ничто не грозит. Но если увидишь хоть малейшее блестящее пятнышко, немедленно закрой глаза.

– Это опасно?

– Может быть опасно.

Она медленно сдвинула повязку.

– Ничего не вижу.

– Никаких пятен или точек?

– Нет, ничего.

Что-то возникло у него перед глазами, он различил во тьме неясные очертания.

– Это моя рука. Я держу ее у тебя перед носом – на всякий случай, – сказала она.

Джексом смутно видел перед собой темный силуэт – очевидно, девушка стояла на коленях у его постели. Постепенно ему удалось сморгнуть с ресниц налипшие песчинки, и он стал видеть яснее.

– У меня в глазах полно песка.

– Минуточку!

Вдруг в глаза ему закапала вода. Он судорожно заморгал и громко вскрикнул.

– Я же просила тебя, потише. Ты разбудишь Брекку. Она совершенно измотана. Ну что, удалось смыть песок?

– Да, так гораздо лучше. Я не хотел причинять тебе столько хлопот.

– Неужели? А я уж было подумала, что ты нарочно все подстроил.

Джексом поймал ладонь девушки и поднес к губам, сжав так крепко, насколько позволяли оставшиеся у него силы. Шарра задохнулась и отдернула руку.

– Спасибо.

– Я положу повязку на место, – сказала она с явным упреком.

Джексом довольно усмехнулся – он был рад, что сумел ее смутить. Жаль только, что здесь так темно. Но он все же разглядел, что фигура у нее стройная. И голос, несмотря на уверенные нотки, явно молодой. «Интересно, – снова подумалось ему, – так ли она хороша, как ее голос».

– Выпей, пожалуйста, сок, – сказала Шарра, и он почувствовал, как к его губам поднесли соломинку. – Тебе нужно еще разок выспаться как следует, и дело пойдет на лад.

– Так ты – целительница?

Джексом был разочарован. Ее голос звучал так молодо, что он принял ее за одну из воспитанниц Брекки.

– Ну, конечно. Неужели ты думаешь, что жизнь лорда Руатан-ского могли доверить какой-нибудь ученице? Я уже много раз выхаживала людей от горячки.

Тут Джексом почувствовал, что добавленное в сок снотворное начинает действовать и он снова куда-то уплывает, не в силах ответить девушке ни слова.

Проснувшись на следующее утро, он был весьма разочарован, когда на его зов явилась Брекка. Он не решился спросить, где же Шарра; это было бы не слишком тактично. Узнать у Рут'а он тоже не рискнул – Брекка наверняка услышала бы их разговор. Очевидно, Шарра все же рассказала Брекке о его ночном пробуждении – сегодня ее голос звучал куда спокойнее и казался почти веселым. Чтобы отпраздновать начавшееся выздоровление, Брекка позволила ему выпить кружку некрепкого кла и съесть несколько булочек.

Велев юноше не открывать глаза, она сменила повязку, но на этот раз сделала ее не такой плотной, так что, осторожно приподняв веки, он мог различать темные и светлые пятна.

Днем Джексому было позволено сидя съесть легкий обед, который приготовила для него Брекка, но даже это ничтожное усилие довело его до полного изнеможения. Тем не менее, когда Брекка предложила ему выпить сока, он не преминул поворчать:

– Наверно, опять добавили снотворное? Вы что же, хотите, чтобы я проспал всю жизнь?

– Я тебя уверяю, ты еще наверстаешь то время, которое потерял, – ответила Брекка.

Раздумывая над этим загадочным обещанием, Джексом снова скользнул в объятия сна.

Назавтра он продолжал возмущаться запретами, которыми его окружили. Однако он и в самом деле сильно ослаб. Когда Шарра с Бреккой помогли ему добраться до скамейки, чтобы перестелить сбившуюся постель, Джексом за несколько минут до того изнемог, что с радостью улегся снова. Зато вечером его ждал приятный сюрприз – он был удивлен и обрадован, услышав в соседней комнате голос Н'тона.

– Ну, Джексом, ты выглядишь совсем молодцом, – сказал предводитель Форта, подойдя к его постели. – Лайтол будет несказанно рад. Но если ты еще когда-нибудь посмеешь... – в хрипловатом голосе Н'тона звучали тревожные нотки, – посмеешь идти в сражение больным, то я... я... отправлю тебя на разборку к Лессе.

– Я ведь думал, что у меня обычная простуда, – оправдывался юноша, смущенно теребя клочки сена в матрасе. – И потом, это был наш с Рут'ом первый боевой вылет...

– Знаю, знаю, – уже гораздо мягче сказал Н'тон. – Откуда ты мог догадаться, что у тебя начинается горячка... А тебе известно, что ты обязан жизнью Рут'у? Ф'нор говорит, что Рут' разумнее многих людей. Половина драконов на Перне не сообразила бы, что делать, начнись у их всадников бред: сумбур в голове больного совершенно сбил бы их с толку. Сейчас вы с Рут'ом на прекрасном счету в Бендене. Честное слово! Твоя единственная забота – побыстрее выздоравливать. А когда ты полностью восстановишь силы, Д'рам хотел бы увидеться с тобой и показать кое-что интересное из того, что он здесь нашел.

– Так он не сердится, что мы с Рут'ом выследили его?

– Что ты! – Н'тона искренне удивил вопрос Джексома. – Нет, дружок, мне кажется, он не ожидал, что нам будет его недоставать, и обрадовался, что нужен по-прежнему.

– Н'тон! – послы шалея строгий голос Брекки.

– Мне запретили тебя утомлять, – всадник встал, его сапоги шаркнули по полу. – Но я еще приду, обязательно приду.

Джексом услышал недовольный писк Триса и живо представил маленького файра, цепляющегося за плечо Н'тона.

– А как Менолли – идет на поправку? Передай Лайтолу, мне очень жаль, что я доставил ему столько беспокойства.

– Он все понимает, Джексом. А Менолли уже гораздо лучше. У нее горячка протекала легче, чем у тебя. Сибелл сразу распознал симптомы и вызвал Олдайва. А ты не особенно спеши вставать.

Как бы Джексом ни радовался посещению Н'тона, все же он вздохнул с облегчением, когда всадник вышел. На него наваливалась ватная слабость, голова снова разболелась.

– Брекка! – юноша испугался, не вернулась ли болезнь.

– Она вышла проводить Н'тона.

– Ты здесь, Шарра? Опять болит голова... – Голос Джексома предательски дрогнул.

Его щеки коснулась прохладная ладонь.

– Жара нет, Джексом. Просто ты быстро устаешь, вот и все. Давай-ка поспи.

Он почувствовал, как его убаюкивают эти спокойные слова, произнесенные нежным бархатным голосом. Сам того не желая, он закрыл глаза. Сильные тонкие пальцы гладили его лоб, потом скользнули по плечам, массируя напряженные мышцы, а голос все звучал, уговаривая его уснуть. Он охотно подчинился.

На рассвете Джексома разбудил прохладный влажный бриз. Он заворочался, стараясь прикрыть голые ноги и плечи, – спал он на животе, завернувшись в легкое одеяло. Кое-как укутавшись, он снова смежил веки, собираясь еще поспать, но сон пропал. Джексом открыл глаза и стал бездумно глядеть в открытое окно с поднятыми занавесками. Внезапно он вскрикнул от изумления, только сейчас заметив, что глаза его больше не закрыты повязкой. Зрение полностью вернулось!

– Что с тобой, Джексом?

Обернувшись, он увидел, как Шарра гибким движением поднимается с гамака, заметил, какие у нее длинные волосы – они темным водопадом ниспадали с плеч, закрывая лицо.

– Шарра!

– Как глаза, Джексом? – обеспокоенно спросила она, быстро шагнув к его постели.

– Просто отлично, Шарра, – ответил он, поймав ее за руку и притягивая девушку к себе, чтобы как следует разглядеть ее лицо в тусклом утреннем свете. – Нет, не уйдешь, – тихонько рассмеявшись, проговорил он, когда она попыталась вырваться, – я уже давно хочу на тебя посмотреть, – свободной рукой он отвел упавшие ей на лицо волосы.

– Ну и как? – с гордым вызовом сказала она, невольно выпрямившись и откидывая назад густые пряди.

Шарру нельзя было назвать прекрасной; он предчувствовал это. Слишком неправильные черты, нос чуть длинноват для ее лица, подбородок, хоть и прекрасно очерчен, однако слишком тверд, чтобы его можно было назвать красивым. Но зато яркие губы изящно изогнуты, уголок рта чуть подрагивает в попытке скрыть улыбку, которую выдают глубоко посаженные темные глаза. Девушка медленно приподняла бровь, столь пристальный осмотр явно забавлял ее.

– Ну и как? – повторила она.

– Конечно, ты можешь со мной не согласиться, но я считаю, что ты красавица!

Она снова попыталась высвободить руку и встать, но Джексом был начеку.

– И еще ты, наверное, знаешь, что у тебя просто обворожительный голос.

– Я над ним много работала, – парировала Шарра.

– И не напрасно.

Он сильнее потянул ее за руку, стараясь привлечь поближе к себе. Почему-то ему было очень важно понять, сколько ей лет. Девушка тихо засмеялась, стараясь высвободить пальцы из его крепкой хватки.

– А теперь пусти, Джексом, будь хорошим мальчиком!

– Я не хороший и не мальчик, – тихо, но решительно проговорил он, и сила, прозвучавшая в его голосе, согнала с ее лица выражение добродушной насмешки. Она смерила его долгим внимательным взглядом и едва заметно усмехнулась.

– Да, ты не хороший и не мальчик. Ты – мужчина, который был очень тяжело болен, и моя работа, – она подчеркнула последнее слово, и Джексом неохотно выпустил ее руку, – поставить тебя на ноги, чем раньше, тем лучше.

Джексом откинулся на подушку и лежал, с улыбкой глядя на нее. «А она, пожалуй, почти такого же роста, как я», – подумал он. Ему почему-то понравилась мысль, что стоя они смогут заглянуть друг другу в глаза.

Шарра озадаченно посмотрела на него и, недоумевающе пожав плечами, отвернулась. Подобрав волосы, она уложила их в аккуратный пучок и вышла из комнаты.

Потом ни один из них не вспоминал об этой утренней беседе, но Джексом вскоре обнаружил, что ему стало легче переносить тяготы выздоровления. Он без возражений ел все, что ему подавали, принимал горькие снадобья и старался побольше спать. Однако его постоянно снедала тревога; наконец, не выдержав, он робко спросил Брекку:

– Скажи, когда я лежал без сознания, я не... я хочу сказать...

Молодая женщина понимающе улыбнулась и похлопала его по руке.

– Мы никогда не придаем значения тому, что бормочут в бреду наши пациенты. Иногда они несут совершенно невероятную чушь.

И все же что-то в ее тоне насторожило Джексома. Совершенно невероятную чушь? Значит, он наболтал невесть что. Ладно, предположим, он сказал при Брекке про это несчастное яйцо. Но вдруг его бред слышала Шарра? Ведь она из Южного холда... Можно ли надеяться, что она не приняла всерьез его болтовню об этом проклятом яйце, чтоб ему ни Скорлупы, ни осколков! Джексом не находил себе места. Мысль о том, что тайна раскры-

та, мучила его; он уснул в горестных размышлениях и проснулся, проклиная болезнь и свой длинный язык. Несмотря на это, ему пришлось изображать полнейшую беззаботность, выслушивая отчет Рут'а об утреннем купании с файрами.

«Летит, – вдруг заявил Рут', в голосе его слышалось удивление. – Летит вместе с Д'рамом».

– Кто летит? – не понял Джексом.

– Шарра, ты где? – крикнула Брекка из соседней комнаты. – Гости прибыли! Встреть их на берегу, – она торопливо вошла в комнату Джексома, пригладила одеяло и бросила на юношу внимательный взгляд. – Надеюсь, лицо у тебя чистое? А руки?

– Рут', кто там прилетел? Почему такая суматоха?

«Меня он тоже рад видеть», – удивление в голосе Рут'а сменилось восторгом.

Это замечание насторожило Джексома, и все же появление Лайтола застигло его врасплох. Лицо опекуна под летным шлемом казалось бледным и напряженным. Он не удосужился даже расстегнуть куртку, и теперь его лоб и верхнюю губу покрывали бисеринки пота. Остановившись в дверях, он впился глазами в лицо своего питомца.

Потом резко отвернулся к стене, хрипло откашлялся и начал стягивать шлем, перчатки и тяжелое кожаное одеяние. Когда подошла Брекка, чтобы принять у него летную амуницию, он пробурчал что-то нечленораздельное. Проходя мимо постели Джексома, Брекка так выразительно взглянула на него, что юноша все понял без слов.

«Брекка говорит, что он плачет, – тихо произнес Рут'. – И чтобы ты не подавал вида и не смущал его, – Рут' помолчал. – Еще она говорит, что Лайтол тоже вылечился. Но разве он болел?»

Джексом не успел обдумать это странное замечание, потому что опекун уже^зял себя в руки и повернулся к нему.

– Жарковато после Руата, – сказал Джексом, чтобы как-то нарушить молчание.

– Солнце тебе не повредит, мой мальчик, – одновременно с ним проговорил Лайтол.

– Мне еще не разрешают вставать...

– А гора совсем такая, как ты нарисовал...

И они снова оба заговорили одновременно, перебив друг друга.

Джексом не выдержал и расхохотался, указав Лайтолу на край постели. Все еще смеясь, он схватил опекуна за руку и крепко сжал, словно просил извинения за то, что заставил его так поволноваться. И тут же оказался в его крепких объятиях. Отпустив Джексома, Лайтол похлопал его по плечу, и на глаза юноши навернулись слезы. Опекун всегда заботился о нем, но чем старше становился Джексом, тем чаще задавал он себе вопрос: что связывает с ним Лайтола? Любит ли его этот суровый человек или всего лишь добросовестно выполняет свой долг?

– Я уж боялся, что потеряю тебя...

– Меня, господин мой, не так-то легко потерять.

Джексом почувствовал, как по его лицу расползается глуповатая ухмылка: Лайтол улыбался! Впервые, сколько он его помнил!

– От тебя совсем ничего не осталось – одна кожа да кости, – проворчал управляющий Руата, осматривая своего питомца.

– Это поправимо – мне уже разрешают есть все подряд, – ответил Джексом. – Не хочешь ли чего-нибудь?

– Я прибыл сюда не есть, а повидаться с тобой. И вот что я скажу, юный лорд Джексом: не мешало бы тебе еще поучиться черчению у мастера-кузнеца – деревья, что растут вдоль берега, ты изобразил не очень точно. Хотя гора, должен признать, удалась тебе на славу.

– Я знал, что с деревьями что-то не в порядке... вот почему я решил сюда вернуться. Только потом это начисто вылетело у меня из головы.

– Так я и понял, – хрипло рассмеялся Лайтол.

– Расскажи мне, что нового у нас в Руате, – Джексому почему-то захотелось услышать о тех житейских мелочах, которые, бывало, так утомляли его.

Они беседовали как два старых друга, и с каждой минутой Джексом все больше изумлялся. Только теперь он понял, что все это время его не покидало чувство вины перед Лайтолом – с тех самых пор, как он неожиданно запечатлил Рут'а. Внезапно стена между ними рухнула. Стоило поболеть хотя бы ради этого, решил Джексом, вглядываясь в лицо опекуна. Великая Скорлупа, как он мечтал в детстве хоть раз увидеть его улыбку!

Вошла Брекка, виновато пряча глаза.

– Извини, лорд Лайтол, но Джексом быстро устает.

Управляющий покорно поднялся, с беспокойством глядя на юношу.

– Брекка, неужели после того, как Лайтол проделал такой путь, нам нельзя...

– Ничего, мальчик. Я приеду еще. Не стоит рисковать.

Брекка увидела его улыбку и изумленно подняла брови. Но еще больше она изумилась, когда Лайтол, перед тем как выйти из комнаты, неуклюже обнял своего подопечного.

Она вопросительно посмотрела на юношу, но тот лишь пожал плечами, сделав вид, что в поведении Лайтола нет ничего не-

обычного. Задумчиво покачав головой, Брекка быстро вышла, чтобы проводить гостей до берега.

«Он был очень рад тебя повидать, – заметил Рут'. – Он улыбается».

Джексом улегся и поерзал в постели, устраиваясь поудобнее. Потом, посмеиваясь про себя, закрыл глаза. Все-таки ему удалось вытащить сюда Лайтола, чтобы тот полюбовался этой бесподобной горой!

Лайтол оказался не единственным, кто явился поглядеть на гору, а заодно и на Джексома. На следующий день прибыл лорд Грож и сразу же стал пыхтеть и отдуваться от жары, покрикивая на свою маленькую королеву, чтобы она не возилась в воде среди чужих файров – иначе ему придется возвращаться с мокрым рукавом.

– Я слышал, ты подхватил горячку, как и наша арфистка, – сказал Грож, вваливаясь в комнату с таким видом, словно готовился ревизовать некое ценное имущество. Джексом ощутил мгновенный приступ паники.

Еще больше его утомил придирчивый осмотр, учиненный ему напористым владетелем Форта. Он так долго разглядывал юношу, что Джексом решил: Грож пересчитал все его ребра и прикинул на вес оставшееся мясо.

– Неужели, Брекка, нельзя кормить парня получше? – прорычал он. – А я-то считал тебя первостатейным лекарем! Посмотри, он худой, как щепка! Так дело не пойдет. Одно хорошо – ты, Джексом, нашел себе дивное местечко для болезни. Нужно пойти осмотреться, раз уж я сюда выбрался. Правда, путь был недолог. Да, пожалуй, стоит все-таки осмотреться, – Грож выпятил подбородок и хмуро уставился на Джексома. – А сам-то ты успел здесь полазить, пока тебя не свалила хворь?

Джексом понял, что неожиданный визит лорда Грожа преследует две цели: во-первых, убедиться, что юный владетель Руата вопреки всем слухам еще не отошел в мир иной. Во-вторых... При мысли о прочих намерениях повелителя Форта Джексом ощутил некоторую неловкость – ему сразу припомнилось замечание Лессы о том, что ей нужна «только лучшая часть».

Когда Брекка мягко напомнила шумному лорду, что не следует утомлять больного, Джексом едва не запрыгал от радости.

– Не волнуйся, мальчик, я еще вернусь, – уже стоя на пороге, Грож ободряюще помахал ему рукой. – А местечко – просто прелестное, могу тебе только позавидовать.

– Неужели все на севере знают, куда меня занесло? – спросил Джексом вернувшуюся Брекку.

– Его привез Д'рам, – тяжело вздыхая и хмурясь, ответила она.

– О чем он только думал, этот Д'рам? – заметила Шарра. Она опустилась на скамейку и принялась, как веером, обмахиваться большим перистым листом, изображая облегчение, наступившее после отъезда шумного лорда. – Грож может и здорового довести до судорог... не говоря уже о человеке, который едва оправился от болезни.

– Я думаю, Конклав лордов желает убедиться, что Джексом жив и идет на поправку, – продолжала Брекка, сделав вид, что не заметила реплики Шарры.

– Он рассматривал Джексома, как торговец скотом. Зубы он тебя случайно не попросил показать?

– Пусть манеры лорда Грожа не вводят тебя в заблуждение, Шарра, – сказал Джексом. – Он не менее хитер и проницателен, чем мастер Робинтон. Его привез Д'рам, а это значит, что Ф'лар с Лессой дали разрешение на этот визит. Но я не думаю, что они одобрят намерение Грожа наведаться сюда еще разок.

– Если сама Лесса позволила лорду Грожу сюда заявиться, я поговорю с ней, можешь быть уверен, – ответила Брекка, неодобрительно поджав губы. – Для человека, который только-только начал выздоравливать, он не самый лучший посетитель. Теперь, Джексом, я уже могу сказать, что ты проболел горячкой целых шестнадцать дней...

– Как? – Джексом с ошеломленным видом сел в постели. – Но ведь я...

– Для взрослых горячка очень опасна, – пояснила Шарра. Она обменялась взглядом с Бреккой, и та кивнула. – Ты чуть не умер.

– Я?! – Джексом испуганно схватился за голову.