Текст книги "Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16 (СИ)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 96 (всего у книги 244 страниц)

– Плевать! Буди его, да поживее! Дело не терпит отлагательства!

– Не думаю, чтобы он захотел сегодня с вами встретиться. Он сказал мне, что крайне утомлен.

– Что? – взревел Сольдинк. – Да он, небось, пляшет от радости! В конце концов, он заполучил мои денежки, а мне взамен подсунул ящики с высохшей грязью!

– Быть того не может, – отрезал Кугель. – Мы приняли все меры предосторожности.

– Я не желаю слушать твои разглагольствования, – заявил Сольдинк. – Сию же минуту отведи меня к Тванго!

– Я не могу тревожить его по пустякам. Всего доброго! – Кугель попытался захлопнуть дверь, но Сольдинк поднял такой крик, что появился сам Тванго.

– Что за дикие вопли? – спросил он недовольно. – Кугель, ты же знаешь, как я чувствителен к шуму!

– Разумеется, – с невинным видом ответил Кугель, – но господин Сольдинк, кажется, настаивает на демонстрации.

Тванго обернулся к Сольдинку:

– Что случилось? На сегодня мы закончили дела.

Кугель не стал дожидаться ответа Сольдинка. Как метко заметил Бильберд, настало время перемен. Он уже и так потерял целую уйму чешуи из-за этих двух мошенников, Йеллега и Малзера, но не беда. Еще больше чешуи ждало его в хижине Бильберда, и он должен быть вполне этим доволен.

Кугель поспешил в дом. Он заглянул в столовую, где Гарк с Гукином трудились над приготовлением ужина.

Очень хорошо, думал Кугель, просто отлично! Теперь ему нужно только отделаться от Бильберда, забрать мешок с чешуйками и смыться. Он вышел в сад, но Бильберда, против обыкновения, там не было.

Кугель подошел к его хижине и просунул голову в дверь.

– Бильберд?

Ему никто не ответил. Луч красноватого света, пробивавшийся сквозь дверь, осветил соломенный тюфяк садовника. В рассеянном свете Кугель увидел, что убогая хижина была пуста.

Оглянувшись через плечо, Кугель вошел внутрь и бросился к углу, где он спрятал свой мешок.

Мусор был разбросан по полу. Мешок исчез.

Из дома донесся шум голосов. Тванго позвал его:

– Кугель? Ты где? Подойди немедленно!

Стремительный и безмолвный, точно дух, Кугель выскользнул из лачуги Бильберда и спрятался в зарослях можжевельника. Тайком перебегая от одного укрытия к другому, он обогнул дом и вышел на дорогу. Он взглянул направо и налево, затем, не обнаружив никакой опасности, широким размашистым шагом направился на запад. Миновав лес и перейдя через холм, Кугель вскоре прибыл в Саскервой.

***

Несколько дней спустя, прогуливаясь по площади, Кугель случайно наткнулся на старую таверну «Железный Василиск». Когда он подошел ближе, дверь открылась, и на улицу вышли двое: один крепкий, с желтыми кудрями и массивной челюстью, другой – худой, со впалыми щеками, черными волосами и крючковатым носом. Оба были в богатых одеждах, двухъярусных шляпах, подпоясаны красными атласными кушаками и обуты в башмаки из тонко выделанной кожи.

Кугель, взглянув на них сначала один раз, потом другой, узнал Йеллега и Малзера. Каждый из них явно осушил бутылку-другую вина. Йеллег распевал балладу о море, а Малзер горланил припев «Тра-ля-ля-ля, плывем мы к земле, где маргаритки цветут по весне». Всецело занятые тем, чтобы не сфальшивить, они прошмыгнули мимо Кугеля и, не глядя ни налево, ни направо, побрели по площади в направлении следующей таверны, под названием «Звезда Севера».

Кугель пошел за ними, но отскочил, напуганный грохотом приближающихся колес. Великолепная карета, запряженная парой горячих скакунов, повернула в сторону в дюйме от него и укатилась по площади. На седоке был черный бархатный костюм с серебряными эполетами и огромная шляпа с изогнутым черным пером. С огромным трудом Кугель узнал в этом важном господине Бильберда, бывшего садовника из Флютика. Кугель мрачно пробормотал себе под нос:

– Да, новая карьера Бильберда, которую я так щедро обещал профинансировать, обошлась мне гораздо дороже, чем я предполагал.

На следующий день рано утром Кугель вышел из Саскервоя по восточной дороге. Он переправился через холмы и спустился к Шенгльстоун-стрэнд.

Рядом в свете первых солнечных лучей возвышались причудливые башни Флютика, отчетливо вырисовывавшиеся на фоне еще темного севера. Кугель окольным путем приблизился к дому, прячась за кустами и прижимаясь к ограде, постоянно останавливаясь, чтобы прислушаться. До него не донеслось ни звука; в воздухе висело ощущение полной заброшенности.

Кугель осторожно обошел дом. Вдалеке замаячил пруд. В его центре в железном ялике, ссутулившись и опустив голову, сидел Тванго. Кугель смотрел, как он потянул за веревку; из глубины показался Гарк с небольшим ведерком ила, которое Тванго вылил в бадью.

Затем он вернул ведро Гарку, и тот, вздрогнув, снова нырнул в ил. Тванго потянул за вторую веревку и выудил Гукина с другим ведром.

Кугель отступил к темно-синему кусту дикого винограда. Он разрыл землю под ним и, используя сложенную в несколько раз тряпку, чтобы защитить руки, вытащил «Нагрудный разбивающий небеса фейерверк».

Затем он вернулся, чтобы в последний раз взглянуть на пруд. Бадья была полна до краев. Гарк и Гукин, две маленькие уродливые фигурки, облепленные грязью, сидели на разных концах ялика, а Тванго дергал за натянутую над прудом веревку. Кугель еще немного посмотрел, затем повернулся и пошел назад в Саскервой.

Глава вторая
ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР «У ГОЛУБЫХ ЛАМП»

Когда господин Сольдинк вернулся во Флютик за пропавшими чешуями, Кугель решил не принимать участия в расследовании. Он немедленно покинул Флютик и направился на запад к Саскервою.

Через некоторое время Кугель остановился, чтобы прийти в себя. Горько было у него на сердце. Благодаря вероломству его собственных подчиненных у него остался не мешок с чешуйками, за которые он мог бы выручить уйму денег, но всего лишь жалкая горстка «обычных» и одна «особая», правда, совершенно исключительного качества: «Скуловой Астрангал». Самая ценная чешуйка из всех, «Нагрудный разбивающий небеса фейерверк», осталась лежать в надежном месте в саду Флютика, но Кугель надеялся сохранить ее только потому, что она была так нужна Юкоуну, Смеющемуся Магу.

Кугель снова пошел по дороге: через сырой лес, заросший тамбер-дубами, тисами и гоблиновыми деревьями. Тусклые красные солнечные лучи пробивались сквозь густую листву; тени, по какой-то игре восприятия, казались окрашенными в темно-голубой цвет.

Кугель продолжал тревожно оглядываться по сторонам, что было весьма благоразумным в такое беспокойное время. Он видел много такого, что было странным и прекрасным одновременно: белые цветы, вздымающиеся над блестками прямых листьев на усиках; прекрасные замки из грибов, растущих на уступах, террасах и башенках над трухлявыми пнями; побеги черного и оранжевого папоротника. Однажды Кугелю показалось, что он видит плохо различимую на расстоянии высокую фигуру в фиолетовом камзоле, похожую на мужскую. У Кугеля не было никакого оружия, и он вздохнул с облегчением, когда дорога, поднявшаяся по склону холма, вывела его на яркий дневной свет.

В этот момент до слуха Кугеля донесся шум повозки Сольдинка, возвращающегося из Флютика. Он сошел с дороги и притаился в тени скалы. Повозка проехала, и мрачное выражение на лице Сольдинка говорило о том, что его разговор с Тванго не привел ни к чему хорошему.

Стук колес затих, и Кугель возобновил прерванное путешествие. Дорога пересекала открытый всем ветрам гребень, спускавшийся вниз полосой горизонтальных уступов, а потом отвесно закруглявшийся, откуда Кугелю открылся вид на Саскервой.

Кугель едва ли ожидал увидеть что-то большее, чем деревеньку. Саскервой превзошел его ожидания своим размером, а также и духом древней респектабельности. Высокие узкие дома жались друг к другу, их камни казались выветренными веками дыма, тумана и лишайников. В красном солнечном свете блестели окна и сияли ярко начищенные медные ручки. Таков был путь в Саскервой.

Кугель прошел по дороге, ведущей в город, и проследовал в гавань. Чужестранцы, очевидно, были в диковинку жителям этого славного городка. Когда Кугель вошел в город, все останавливались, чтобы поглядеть на него; было и немало таких, кто перешел улицу. Они показались Кугелю людьми устаревших привычек и, пожалуй, консервативных взглядов. Мужчины носили черные фрачные костюмы с широкими штанами и черными же туфлями с пряжками, тогда как женщины в своих бесформенных платьях и круглых, похожих на горшки, низко натянутых шляпах напоминали пышки.

Кугель добрался до площади перед гаванью. Вдоль причала стояло несколько кораблей внушительного размера, любой из них мог уплывать на юг, вероятно, даже в Альмери.

Кугель присел на скамейку и изучил содержимое своих карманов, состоявшее из шестнадцати «обычных», двух «особых», впрочем, не очень высокой ценности, и «Скулового Астрангала». Эти чешуйки, в зависимости от расценок Сольдинка, могут покрыть, а могут и не покрыть стоимость морского путешествия.

Почти напротив площади Кугель заметил вывеску на фасаде внушительного каменного здания:

+++

«Сольдинк и Меркантайдес. Экспортеры и импортеры качественных товаров. Перевозчики»

+++

Кугель перебрал в уме несколько линий поведения, одна другой искуснее. Но все они основывались на жестокой и приземленной действительности: чтобы оплатить ночлег на постоялом дворе, он должен продать чешуи.

День клонился к закату. Кугель поднялся на ноги, пересек площадь и вошел в контору Сольдинка и Меркантайдеса.

Помещения прямо-таки дышали достоинством и незыблемыми традициями; в воздухе вместе с запахами лака и старого дерева витал кисло-сладкий аромат приличий. Нарушив тишину приемной с высокими потолками, Кугель приблизился к конторке из полированного коричневого мрамора. По другую ее сторону сидел старый клерк. Нахмурившись, он глядел в гроссбух и не замечал присутствия Кугеля.

Кугель повелительно постучал по конторке.

– Минуточку! Пожалуйста, капельку терпения! – не отрываясь от книги, пробормотал клерк и вновь занялся своим делом, не обращая внимания на раздраженный стук Кугеля, повторившийся уже во второй раз.

Наконец, покорившись неизбежности, Кугель присел и стал дожидаться, когда клерк соизволит обратить на него внимание.

Входная дверь открылась; в приемную вошел человек одного с Кугелем возраста в коричневой фетровой шляпе с высокой тульей и измятом костюме из синего бархата. Его лицо было круглым и добродушным, а пучки бесцветных волос, точно сено, свисали из-под шляпы. Его объемистый живот выпирал из-под плаща, а обширные ягодицы переходили в две длинные журавлиные ноги.

Пришелец подошел к конторке, и клерк тут же вскочил на ноги с такой прытью, которую трудно было бы подозревать в его тщедушном теле.

– Чем могу служить, сударь?

Кугель в раздражении шагнул вперед и поднял вверх палец.

– Минуточку! А как же я?

Те не обратили на него никакого внимания. Пришелец представился:

– Меня зовут Бандерваль, и я хотел бы видеть Сольдинка.

– Прошу, сударь, пройдите сюда! Рад сообщить, что господин Сольдинк как раз сейчас свободен!

Они вышли из приемной, оставив Кугеля кипеть от злости. Клерк вернулся и чуть было не уселся опять за свой гроссбух, но тут заметил Кугеля.

– Вы чего-то хотели?

– Мне тоже необходимо переговорить с Сольдинком, – высокомерно ответил Кугель. – У вас не правильные методы. Поскольку я первым вошел в приемную, вам следовало сначала решить мое дело.

Клерк прищурился.

– Должен заметить, что эта идея не лишена здравого смысла. Что вам надо от Сольдинка?

– Мне необходимо в кратчайшие сроки и с максимальным удобством добраться в Альмери.

Клерк начал внимательно изучать маленькую карту, висящую на стене.

– Что-то я не могу найти такого места.

– Альмери находится за нижней границей вашей карты.

Клерк бросил на Кугеля недоумевающий взгляд.

– Это очень далеко. Ладно, пойдем; возможно, Сольдинк вас примет.

– Вам стоит лишь назвать мое имя. Кугель – так меня зовут.

Клерк прошел в конец зала и просунул голову за занавески.

– Тут вас хочет видеть некий Кугель.

Повисла напряженная тишина, затем голос Сольдинка ответил:

– Ну хорошо, Диффин, что ему надо?

– Судно в, возможно, воображаемую страну, насколько я смог понять.

– Хм… Проводи его ко мне.

Диффин отдернул занавеску, пропуская Кугеля внутрь, а затем прошаркал на свое место. Кугель очутился в восьмиугольной комнате, обставленной с суровой роскошью. Сольдинк, седовласый человек со строгим выражением лица, стоял у восьмиугольного стола, а Бандерваль сидел на софе, обитой малиновым плюшем. Алый солнечный свет, проходивший сквозь высокие окна, освещал пару варварских шпалер, сотканных где-то в глуши Дальнего Кутца. С потолка на чугунной цепи свисала массивная черная железная люстра.

Кугель официально поприветствовал Сольдинка, что тот воспринял безо всякой теплоты.

– Что у вас, Кугель? У нас с Бандервалем крайне важный разговор, и я могу уделить вам лишь пару минут.

– Буду краток, – холодно ответил Кугель. – Не ошибаюсь ли я в своих предположениях, что вы поставляете чешуйки в Альмери по распоряжению волшебника Юкоуну?

– Не совсем так, – поправил его Сольдинк. – Мы переправляем их в Порт-Пергуш нашему представителю, который затем организует перегрузку товара на другое судно.

– А почему, позвольте спросить, вы не плаваете прямо в Альмери?

– Нам невыгодно забираться так далеко на юг.

Кугель раздраженно поморщился.

– Когда отходит ближайшее судно в Порт-Пергуш?

– »Галанте» должна отплыть еще до конца этой недели.

– И сколько же стоит путешествие до Порт-Пергуша?

– Мы возим только избранных пассажиров. Цена, насколько я знаю, триста терциев, сумма, – тут Сольдинк несколько возвысил голос, – которая, возможно, будет вам не по карману.

– Вовсе нет. У меня при себе несколько чешуек, которые стоят значительно дороже.

Кугель заметил в глазах Сольдинка искорку интереса.

– Я хотел бы, по крайней мере, взглянуть на них.

Кугель продемонстрировал ему чешуи.

– Обратите внимание на этот исключительно ценный «Скуловой Астрангал»!

– Это неплохой экземпляр, несмотря на его зеленоватый оттенок. – Сольдинк наметанным взглядом оценил чешуйки. – Так и быть, могу дать вам за все приблизительно сто восемьдесят три терция.

Это было на двадцать терциев больше, чем та сумма, на которую надеялся Кугель. Он по привычке начал было возражать, затем одумался.

– По рукам! Они ваши.

– Отнесите их Диффину, он выдаст вам ваши деньги. – Сольдинк махнул рукой в направлении занавесок.

– Еще один вопрос. Любопытно было бы узнать, во сколько бы вы оценили «Нагрудный разбивающий небеса фейерверк»?

Сольдинк проницательно взглянул на него.

– А он у вас есть?

– В настоящий момент я предпочел бы говорить гипотетически.

Сольдинк возвел глаза к потолку.

– Если бы он был в идеальном состоянии, я вполне мог бы дать за него сотни две терциев.

Кугель кивнул.

– А почему бы и нет, если Юкоуну заплатит за него две тысячи или даже больше?

– Я предложил бы вам продать этот гипотетический товар прямо самому Юкоуну. Могу даже подсказать удобный маршрут. Если идти на восток по Шенгльстоун-стрэнд, то вы придете к мысу Ведьм и замку Силь. Там повернете на юг, чтобы не идти по Великому Эрму, который, как говорят, кишит эрбами и лейкоморфами. Перед вами окажутся Магнатцкие горы; они чрезвычайно опасны, но если вы решите обходить их, придется рискнуть и углубиться в пустыню Обелисков. О землях, лежащих за ней, мне известно очень мало.

– Зато я кое-что о них знаю, – заметил Кугель. – Я предпочитаю путешествовать на борту «Галанте».

– Меркантайдес настаивает на том, что мы должны перевозить лишь тех, кто состоит у нас в штате. Мы опасаемся красноречивых пассажиров, которые по условному знаку превращаются в безжалостных пиратов.

– Я был бы рад поступить на работу в вашу фирму, – не растерялся Кугель. – У меня уйма разнообразных талантов. Вот увидите, я буду вам очень кстати.

Сольдинк холодно улыбнулся.

– К сожалению, единственная доступная на данный момент вакансия – это должность суперкарго на «Галанте», но на нее у меня уже есть подходящий претендент, а именно – достойный Бандерваль.

Кугель с ног до головы оглядел соперника.

– Он производит впечатление скромного, порядочного и непритязательного человека, но никак не подходит на должность суперкарго.

– Это еще почему?

– Как вы можете видеть, – объяснил Кугель, – у Бандерваля косые ноздри, что безошибочно указывает на склонность к морской болезни.

– Кугель – человек проницательный, – объявил Бандерваль. – Я бы счел его в высшей степени подходящим кандидатом на эту должность и заклинаю вас не обращать никакого внимания на его длинные пальцы, какие я в последний раз видел у Ларкина, похитителя детей. Но между ними есть существенное различие: Ларкина повесили, а Кугеля – нет.

Кугель примиряюще сказал:

– По-моему, мы ввели бедного Сольдинка в большое затруднение, а у него и без нас хватает неприятностей. Давайте будем тактичными. Предлагаю доверить нашу судьбу трехглазой Мандинго, богине удачи. – И с этими словами он извлек из кармана колоду карт.

– Достойная идея, – одобрил его Бандерваль. – Только давайте будем играть моими картами, которые новее и ярче. Сольдинку будет легче их разобрать.

Кугель нахмурился. Решительно покачав головой, он положил свои карты обратно в карман.

– Проанализировав эту ситуацию, я вижу, что, несмотря на ваши предпочтения – мне очень жаль произносить эти слова, Бандерваль, – не дело решать столь важный для господина Сольдинка вопрос таким легкомысленным способом. Я предложил это только ради проверки. Достойный человек непременно отверг бы подобную идею!

Эти слова явно произвели на Сольдинка благоприятное впечатление.

– Браво, Кугель! – воскликнул он.

– Позвольте мне предложить план, который устроил бы всех, – продолжал Кугель. – В силу моего огромного опыта и большего такта я займу должность суперкарго. Бандерваль же, по моему глубокому убеждению, может стать отличной заменой вашему клерку, Диффину.

Сольдинк повернулся к Бандервалю.

– Что вы на это скажете?

– Качества Кугеля действительно впечатляют, – признал Бандерваль. – Я же могу противопоставить им лишь свою неподкупную честность, мастерство, преданность и неустанное усердие. Вдобавок я достойный гражданин нашего края, а не хитрый бродяга в супермодной шляпе.

Кугель повернулся к Сольдинку.

– Да, последнее замечание – и покончим с этим. Манера поведения Бандерваля, его злословие и недоброжелательность так не похожи на мои добросердечность и сдержанность! Кроме того, я должен обратить ваше внимание на его сальную кожу и чересчур развитые ягодицы; все это указывает на его тягу к роскошной жизни и даже склонность к казнокрадству. Если мы и вправду наймем его на должность младшего клерка, предлагаю усилить все замки, чтобы обезопасить ваши ценности.

Бандерваль прочистил горло и собирался что-то ответить, но Сольдинк успокаивающе поднял вверх обе руки.

– Джентльмены, довольно! Я намерен обсудить вашу пригодность с Меркантайдесом, который вполне может пожелать лично побеседовать с вами обоими. Приходите завтра в полдень, и я сообщу вам все новости.

Кугель кивнул.

– Благодарю вас, сударь. – Повернувшись к Бандервалю, он повелительным жестом указал на занавески. – Можете идти, Бандерваль. Мне нужно поговорить с Сольдинком наедине.

Бандерваль начал возражать, но Кугель непререкаемым тоном добавил:

– Я должен обсудить продажу высокоценных чешуи.

Бандерваль с явной неохотой вышел. Кугель повернулся к Сольдинку.

– Во время нашей беседы мы упоминали о «Фейерверке».

– Совершенно верно. Но вы так и не дали понять, какое отношение вы имеете к этой чешуе.

– Я и сейчас не собираюсь этого делать. Подчеркну лишь то обстоятельство, что она спрятана в надежном месте. Если бы на меня напали грабители, они ничего бы не нашли. Я говорю об этом единственно для того, чтобы уберечь нас обоих от ненужных неприятностей.

Сольдинк угрюмо улыбнулся.

– Ваши заявления о «разностороннем опыте» кажутся мне вполне обоснованными.

Кугель забрал свои сто восемьдесят три терция у Диффина, который трижды пересчитал монеты и с очень большой неохотой подвинул их по коричневой мраморной столешнице к Кугелю. Заботливо положив деньги в карман, тот покинул контору Сольдинка.

Вспомнив совет Вемиша, Кугель остановился на ночлег на постоялом дворе «У голубых ламп». На ужин он заказал большое блюдо рыбы с гарниром. Когда подали вино и сыр, он откинулся назад и оглядел собравшееся общество.

У камина в противоположном конце комнаты двое затеяли игру в карты. Первый был высокий и тощий, как скелет, с плохими зубами, лошадиным лицом с набрякшими веками и сальными волосами. Второй отличался могучей статью, массивным носом и челюстью, его рыжие волосы были собраны в хвост на макушке, а подбородок был украшен роскошной рыжей бородой.

Чтобы поднять ставки, они смотрели по сторонам в поисках новых игроков. Высокий позвал:

– Эй, Ферск! Как насчет партии в скаке? Не хочешь?

Рыжебородый тоже закричал:

– Я вижу почтенного Сабтила, который никогда не отказывается поиграть! Сабтил, иди сюда, с твоим толстым кошельком и постоянным невезением мы всегда тебе рады!

– Замечательно.

– Ну, кто еще? Эй ты, длинноносый в дурацкой шляпе! Будешь с нами?

Кугель робко приблизился к столу.

– А в какую игру вы играете? Предупреждаю, в картах я полный невежда.

– Это скаке, и нам все равно, как ты играешь, пока у тебя есть денежки.

Кугель любезно улыбнулся.

– Так и быть, сыграю за компанию пару партий, но вам придется объяснить мне правила.

– Не трусь! Ты в два счета освоишься с ними! Меня зовут Вагмунд, это – Сабтил, а этот мрачный головорез – Коймен, он бальзамирует покойников Саскервоя, и он – самый уважаемый гражданин в этом городишке. Ну, начали! А правила у скакса вот какие.

И Вагмунд принялся объяснять метод игры, подкрепляя свои высказывания постукиванием корявого указательного пальца по столу.

– Ну, Кугель, все ясно? Как думаешь, справишься? Не забудь, все ставки будем делать в звонких монетах! Нельзя держать карты под столом и передвигать туда-сюда.

– Я столь же неопытен, сколь и осторожен, – сказал Кугель. – И все-таки мне кажется, я понял правила и рискну двумя, нет, тремя терциями. Таким образом, на первый кон ставлю один терций!

– Вот это смелость, Кугель! – одобрительно хлопнул его по спине Вагмунд. – Коймен, раздай карты, будь так добр!

– Сперва, – напомнил Сабтил, – сделайте свои ставки.

– Верно, – согласился Вагмунд. – И ты тоже смотри не забудь.

– Не беспокойтесь, моя быстрая и искусная игра известна всем.

– Меньше бахвальства, больше денег! – поторопил Коймен. – Я жду ваших ставок!

– А как насчет твоей собственной ставки, мой милый воришка украшений покойников, которых поручают твоим заботам?

– Всего лишь промашка, и ничего больше.

Игра продолжилась. Кугель проиграл одиннадцать терциев и выпил две кружки местного пива – едкой жидкости, сваренной из желудей и горького мха. Через некоторое время Кугель ухитрился подменить те карты, которыми они играли, своей колодой, после чего удача повернулась к нему лицом, и он быстро выиграл тридцать восемь терциев, а Вагмунд, Коймен и Сабтил разразились сердитыми криками и начали хлопать себя по лбу, не веря такому неблагоприятному исходу игры.

В зале появился Бандерваль. Он заказал пива и некоторое время стоял, наблюдая за игрой, время от времени приподнимаясь на цыпочки и куря длинную глиняную трубку, набитую сухими травами. Он отпускал комментарии по ходу игры, периодически то выкрикивая одобрительные слова, то подшучивая над проигравшими за их промахи.

– Елки-палки, Коймен, почему ты не выложил свою красную двойку и не забрал все ставки, прежде чем Кугель не побил тебя зеленым валетом?

– Потому что когда я в прошлый раз так пошел, – взорвался Коймен, – Кугель вытащил королеву дьяволов и разбил меня в пух и прах.

Он поднялся на ноги.

– Все, я пуст. Кугель, хотя бы угости меня пивом со своего выигрыша.

– С удовольствием! – Кугель подозвал мальчишку-подавальщика. – Пиво Коймену и Бандервалю!

– Спасибо! – Коймен поманил Бандерваля на свое место. – Ты можешь попробовать сыграть с Кугелем. Он прямо волшебник какой-то!

– Попробую сыграть с ним на терций-другой. Эй, мальчик! Принеси новую колоду карт и выкини эту рвань!

– Разумеется, нужны новые карты, – с воодушевлением вскричал Кугель. – Но я все-таки возьму эти старые и потренируюсь на них. Бандерваль, твоя ставка?

Бандерваль поставил терций и раздал новые карты. Его пальцы мелькали так стремительно, что Кугель даже замигал.

Они сыграли несколько партий, но удача оставила Кугеля. Он уступил свое место другому желающему и встал позади Бандерваля, чтобы присмотреться к тому, как тот играет.

Выиграв десять терциев, Бандерваль объявил, что больше играть не намерен. Он повернулся к Кугелю:

– Позвольте мне употребить часть моего выигрыша на благое дело – угостить вас кружечкой доброго пива! Сюда, я вижу пару свободных стульев у стены. Мальчик! Две кружки лучшего Таттербласса!

– Сию минуту, сударь! – Мальчик поклонился и побежал в погреб.

Бандерваль вытащил свою трубку.

– Ну, Кугель, и как вам нравится Саскервой?

– Мне кажется, здесь очень мило, и какое поле деятельности для серьезного человека!

– Вот именно, и как раз по этому поводу я и хотел высказаться. Но сперва выпьем за ваше благоденствие!

– Я хочу выпить за благоденствие в целом, – осторожно поправил его Кугель. – Мне же самому не слишком везло.

– Что? А ваша ловкость в игре в скаке? У меня в глазах зарябило, когда я попытался следить за вашими движениями.

– Дурацкая привычка пускать пыль в глаза, – махнул рукой Кугель. – Пора бы мне научиться играть не так хвастливо.

– Это не так уж и важно, – сказал Бандерваль. – Гораздо важнее предложенная Сольдинком должность, которая уже вызвала несколько прискорбных столкновений.

– Действительно, – согласился Кугель. – Позвольте мне внести предложение.

– Я всегда с радостью воспринимаю новые идеи.

– Суперкарго, вполне вероятно, управляет другими служащими на борту «Галанте». Если вы…

Бандерваль поднял руку.

– Будем смотреть на вещи трезво. Я чувствую, что вы человек слова. Давайте испытаем судьбу, и пусть Мандинго решит, кто из нас займет эту должность, а кто останется ни с чем.

Кугель вынул свои карты.

– Предпочитаете играть в скаке или в рамполио?

– Ни то, ни другое, – отверг его предложение Бандерваль. – Надо устроить испытание, исход которого не известен заранее. Видите вон ту стекляшку, в которой папаша Краснарк, хозяин этого заведения, держит своих сфигалов? – указал Бандерваль на котел со стеклянными стенами, где копошилось множество ракообразных, которые в жареном виде считались непревзойденным лакомством. Длина обычного сфигала – примерно восемь дюймов, у него пара сильных клешней и жало на хвосте.

– У этих созданий разные характеры, – продолжал свое объяснение Бандерваль. – Некоторые из них бегают быстро, другие медленно. Мы выберем по одному сфигалу каждый и отпустим их на пол. Тот, кто первым добежит до противоположной стены, выиграет испытание.

Кугель внимательно посмотрел на сфигалов.

– Они храбрые ребята, ничего не могу сказать.

Одно из этих созданий в красную, желтую и противную бледно-голубую полоску чем-то привлекло его взгляд.

– Ну хорошо, я выбрал своего бегуна.

– Вытаскивайте его щипцами, только осторожно! Они могут пустить в ход и клешни, и жало.

Стараясь действовать как можно более незаметно, чтобы не привлекать внимание, Кугель вытащил щипцами своего бегуна и поставил его на линию; Бандерваль сделал то же самое.

Потом он обратился к своему сфигалу:

– Милый сфигал, беги изо всех сил! Мое будущее зависит от твоей скорости. На старт! Внимание! Марш!

Оба подняли свои щипцы и потихоньку отошли от стеклянного чана. Сфигалы побежали по полу. Бегун Бандерваля, заметив открытую дверь, повернул в сторону и был таков. Сфигал Кугеля нашел прибежище в башмаке Вагмунда, который тот снял, чтобы обогреть ноги у камина.

– Объявляю обоих противников дисквалифицированными! – возвестил Бандерваль. – Придется провести испытание каким-нибудь другим способом.

Кугель и Бандерваль заняли свои места. Через некоторое время Бандерваль предложил новый план.

– За этой стеной на пол-этажа ниже находится кладовая. Чтобы избежать столкновения, подавальщики спускаются по правой лестнице, а поднимаются с подносами по левой. В нерабочее время каждый проход заперт одной из этих тяжелых выдвижных ставен. Как вы можете убедиться, ставни держатся на цепи. Смотрите дальше. Эта цепь вот здесь управляет ставней, которая закрывает левую лестницу, по которой подавальщики поднимаются вверх с пивом и прочей снедью. Третье. Каждый из подавальщиков обязан носить круглый колпак, чтобы в еду не попадали волосы. Вот что мы сделаем. Каждый из нас по очереди будет отпускать цепь, чтобы ставня опускалось на одно или более звеньев. Через некоторое время какой-нибудь подавальщик собьет свой колпак о нижнюю планку ставни. Когда это произойдет, тот из нас, кто последним прикоснулся к цепи, проиграет пари и должен будет оставить все претензии на должность суперкарго.

Кугель рассмотрел цепь, ставню, которая поднималась и опускалась, закрывая проход, и внимательно взглянул на подавальщиков.

– Мальчики несколько различаются по росту, – заметил Бандерваль, – и, пожалуй, разница между самым высоким и самым низким около трех дюймов. С другой стороны, полагаю, что самый высокий мальчик привык наклонять голову. Это прибавит интереса игре.

Кугель сказал:

– Я должен поставить условием, чтобы ни один из нас не подавал никаких сигналов, не кричал и не строил помех, рассчитанных на то, чтобы нарушить простую логику игры.

– По рукам! – воскликнул Бандерваль. – Мы должны играть, как джентльмены. Кроме того, чтобы избежать тактики намеренной задержки, условимся, что ход делается прежде, чем появится второй подавальщик. Например, вы опустили ставню, а я рассчитал, что следующим должен появиться самый высокий мальчик. Я могу подождать, но могу и не ждать, пока пройдет один мальчик, но потом мне все равно придется опустить цепь, прежде чем появится второй.

– Это мудрое правило, и я поддерживаю его. Хотите сделать первый ход?

Бандерваль отклонил это преимущество.

– Вы все-таки, в некотором смысле, гость здесь, в Саскервое, поэтому вам должна принадлежать честь первого хода.

– Благодарю вас. – Кугель снял цепь с колышка и опустил ставню на два звена. – Ваша очередь, Бандерваль. Можете подождать, пока пройдет один мальчик, если хотите, а я ускорю процесс, заказав нам еще пива.

– Отлично. А теперь я должен отдать все свои силы игре. Вижу, что придется очень точно рассчитывать время. Поэтому я опущу цепь еще на два звена.

Кугель подождал, и на лестнице появился высокий мальчик с подносом, на котором стояли четыре кувшина с пивом. По оценке Кугеля, он не достал до ставни примерно на тринадцать звеньев цепи. Кугель тут же выпустил еще четыре звена.