Текст книги "Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16 (СИ)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 153 (всего у книги 244 страниц)

В это части, они скорее всего были правы, так как философия санартов была обезоруживающе проста. По их утверждению, человек Гаеана является природным существом и создан из природного материала; его здоровье, добродетель и разум полностью зависят от синхронности с, как они выражались, «медленной сладкой гармонией природы». В этих нескольких словах заключалась Идея, из которой ученые-санарты делали в той или иной степени надуманные выводы. Они приходили в восторг от каждого элементарного явления: грома, молнии, потока воды, солнечного тепла, плодородности почвы, смены времен года. Синтетическая пища, искусственные материалы, неестественные привычки, абстрактная эстетика – считались дурными и безвкусными извращениями, и всего этого следовало избегать, а в некоторых случаях даже уничтожать. Верность, стойкость, настойчивость и аскетизм считались хорошими качествами, все они согласовались с Истиной и Идеей. Несдержанность, излишества и неразборчивая терпимость считались плохими качествами, так же как обжорство, расточительность и чрезмерность в роскоши и чувственности.

Идея никогда не разрабатывалась и не обсуждалась. Это было порождение природной силы, хотя и выраженное в человеческой мысли и в человеческих понятиях. Кроме всего прочего, ученые-санарты отрицали мистицизм. Они ненавидели священников и их религии, которые считали смешными и абсурдными и называли преступной дуростью.

Почти так же отрицались гедонизм и праздная роскошь, которыми так наслаждались патриции. Санарты считали старожилов Нетрайса паразитами, живущими за счет прибыли от капиталовложений. Обычно при встрече с патрициями ученые-санарты холодно пожимали плечами и отворачивались, иногда с мрачной улыбкой. Хуже всего с точки зрения санартов было то, что распущенность и безмерной веселье патрициев подавали плохой пример впечатлительной молодежи, которая по тем или иным причинам попадала в их города. Они возвращались в Ленклендс с кучей дурацких идей, которые совершенно не стыковались с Идеей. Некоторые из них «становились испорченными» и пытались претворить в жизнь свои новые идеи. Когда таких «испорченных» пытались вразумить или поправить некоторые из них навсегда покидали Ленклендс.

Каждые три года делегаты от всех округов встречались на Мировом Синоде. На нескольких последних таких сборищах в адрес патрициев, которых рассматривали как источник неприятностей, полетели довольно крепкие выражения. Некоторые наиболее горячие головы предлагали даже предпринять прямые действия по очищению Нетрайса от «дегенератов, которые воняют, как гнойная болячка, распространяющая заразу!».

Это предложение ставили на голосование и оно каждый раз проваливалось. В Ленклендсе создалась напряженная обстановка.

Вместе с учеными-санартами на Нетрайс прибыли и другие эмигранты, которые привезли с собой свое умение, свои таланты и свою предприимчивость. Кроме того, что они хорошо зарабатывали, они еще начали перенимать манеры и образ жизни патрициев. Но чем больше они старались приблизиться к патрициям, тем дальше те старались отдалиться от них, пока, наконец, не придали всем приезжим статус метеков, то есть временных поселенцев.

«Стрела» приземлилась в космопорте Пойнсианы. Глауен и Кеди высадились прямо в крытый вагончик, который быстро доставил их сквозь полуденный жар Блейса к терминалу. В туристической информационной будке им порекомендовали отель Ролинда. «Это курорт высшего класса, – заявил туристический советник, манерный молодой джентльмен, который, как все патриции, аккуратно облачил свое тело в свободную белую одежду, – Ролинда абсолютно современна и отвечает наивысшим космополитическим стандартам».

Кеди тихо предался меланхолическим воспоминаниям:

– Флорест для своей труппы предпочитал «Мирлвью хаус».

– Ни в какое сравнение не идет, – безапелляционно заявил советник, – Они хотят минимальными усилиями достичь терпимых условий. Это курорт для приезжающих сюда ученых-санартов. К этому стоит еще что-нибудь добавлять?

– Мирлвью действительно несколько суров, – задумчиво согласился Кеди, – И все же тогда были замечательные времена! В те дни мне надо было еще столько узнать, столько преодолеть.

Его голос постепенно сошел на нет.

– Именно так, – подхватил советник, – Будучи в здравом уме я бы никому не посоветовал Мирлвью. Рассудительные люди с хорошими связями безоговорочно выбирают Ролинду. Действительно, это дороговато, но и что из этого? Если один другой потраченный динкет вызывает у человека боль, то такому человеку лучше сидеть дома, где его экономность не оскорбит чувств работников туристического бизнеса. Вы со мной согласны?

– Конечно, – кивнул Глауен, – Я – Клаттук, а Кеди – Вук. Для нас и лучшее не самое хорошее; мы привыкли намазывать на хлеб не только джем, но и масло.

– Так и должно быть.

– Именно. Как нам добраться до Ролинды? Идти пешком по жаре?

– Конечно нет. Отель предоставляет к вашим услугам роскошный автомобиль с кондиционером и баром пива и эля.

– Это бесплатная услуга для гостей отеля?

Советник закатил глаза к небу.

– Мой милый, сэр!

– Значит его надо оплатить.

– Уверяю вас, вполне разумная цена. Есть еще и автобус. Им пользуются слишком скаредные, бедняки, ученые-санарты и бродяги. Он быстрый, приемлемый и дешевый, но больше никаких достоинств. Если вы как и я обладаете чертой упрямого безразличия, то можете попробовать проехаться на автобусе, так ради шутки. Сесть на него можно прямо при выходе из терминала.

– Это нам вполне подойдет. Еще один вопрос: какие у вас существуют основные туристические агентства?

– Вне всякого сомнения самыми престижными считаются «Агентство Флодорик» и «Бакайрус тур». Для вашего удобства конторы обеих агентств находятся на площади перед Ролиндой.

– И люди, который хотят отправится во внешний мир пользуются обычно этими агентствами?

– Именно так, сэр.

Глауен и Кеди сели на автобус и были доставлены к отелю Ролинда: сложному переплетению четырех низких, почти плоских куполов, оставлявших в центре площадь около восьмидесяти метров диаметре. На этом участке был разбит сад, защищенный от палящих лучей Блейса высокой раковиной из серого стекла. Справа и слева возвышалась пара стеклянных башен, в которых располагались номера для гостей.

Автобус подъехал к отелю и остановился под козырьком из серого стекла. Глауен и Кеди высадились прямо в струю прохладного воздуха. Они прошли сквозь занавес ароматизированного тумана и очутились в сумеречном помещении таких громадных размеров, что трудно было сразу определить его границы. Белый потолок мягкой волной поднимался вверх и в центре достигал высоты в сотню метров. Столики клерков были расположены с одной стороны, с другой находился обеденный зал, обрамленный зарослями тропических растений.

Глауен и Кеди подошли к столу, где им оформили комнаты на девятнадцатом этаже северной башни. В комнатах стояла удобная мебель, выдержанная в нейтральном спокойном стиле. Серое стекло, из которого были сделаны стены, не позволяло видеть снаружи что происходит внутри.

Глауен посмотрел на ландшафт столь отличный от всего, что он видел раньше. Внизу, среди темно-зеленой листвы были разбросаны, сотни низких белых куполов. На юге вправо и влево простиралась спокойная, блестящая шелковой голубизной, поверхность Мбирлинга. Интригующая и необычная панорама, подумал Глауен, возможно, только слишком яркая, слишком голая и слишком насыщенная белым и голубым.

Юноша отошел от окна. Он принял ванну в комнате сделанной из монолитного серого стекла и освещенной источниками света, находящимися прямо в стенах. Выйдя из ванны он обнаружил оставленные для него свободные белые одежды, соответствующие пойнсианской моде. Он оделся, вышел в коридор и постучал в дверь номера Кеди.

Ответа не последовало. Глауен уже хотел было развернуться и уйти, как дверь открылась. Выглянул Кеди, его песчаные волосы были взъерошены, круглое розовое лицо недовольно нахмурено.

– Что ты меня дергаешь? – он заметил новые одежды Глауена и с подозрением уставился на него, – Куда ты идешь?

– Спущусь в фойе. Я хочу задать несколько вопросов. Присоединяйся ко мне, когда будешь готов и вместе сходим поедим.

Кеди капризно сморщил лицо.

– Тебе надо было предупредить меня, что ты уходишь. Я собирался поесть у себя в номере.

– Поешь, где хочешь. Спускайся, когда будешь готов. Если меня не найдешь, то посиди в фойе и подожди; думаю, что я никуда из отел не уйду.

– Черт бы все это побрал! Тогда подожди меня! Я буду готов минут через пятнадцать. Где ты взял эти одежды?

– Их выложили в номере, пока я принимал ванну. Но ждать я не буду. Надо делать работу. Если меня не увидишь, то посиди и посмотри как взад-вперед прогуливаются дамы.

– Вечно ты все осложняешь! – проворчал Кеди, – Почему бы для разнообразия не прислушаться к здравому смыслу? Ты должен научиться принимать во внимание и мое мнение.

– Ерунда! – возразил Глауен, – Это тебе надо обратиться к здравому разуму. Мы здесь для того, чтобы выполнить серьезное задание.

Казалось, на какое-то мгновение горло Кеди начало пульсировать и распухать. В его голосе появились обиженные нотки.

– Ты меня совсем не уважаешь. Тебе плевать на мои чувства. У тебя от презрения ко мне глаза пленкой подернуты. Ты как будто не слышишь то, что я говорю, а в ответ у тебе только какие-то отговорки. Ты не обращаешь внимания ни на меня, ни на то, что я многому учился. Я уже не раз показывал, что я не тот человек, которого можно игнорировать. Ты в скоро это поймешь.

Глауен уставился на него, не зная что ответить. Он начал злиться. Что бы там ни было у Кеди с головой, но его надо поставить на место. Еще какое-то мгновение он размышлял над случившемся. Его гнев может только развлечь Кеди и подстегнуть его к продолжению подобных сцен.

– Я считаю твое поведение недопустимым, – холодно сказал Глауен, – Совершенно ясно, что мы не можем вместе работать. Мы оба получим только удовольствие, если ты вернешься на Кадвол. Я продолжу расследование самостоятельно.

Лицо Кеди исказила кривая улыбка.

– Ага, капитан Клаттук! Именно этого ты и хотел с самого начала!

– Думай, как хочешь. Бодвин Вук просил меня взять тебя с собой, он надеялся, что это будет способствовать твоему выздоровлению. Ты здесь только поэтому.

– И ты попрекаешь меня моим горем? Очень мило с твоей стороны!

– Вовсе нет. Я подчинился Бодвину Вуку, и я продолжу возиться с тобой, но и ты должен следить за собой. Это значит, что ты должен вести себя, как нормальный человек. Я больше не собираюсь возиться с твоими безобразными припадками.

Кеди стоял сжимая и разжимая руки. Глауен внимательно наблюдал за ним и был готов к любой неожиданности.

– Решай сам, – сказал Глауен.

Кеди колебался.

– То, чего ты просишь легко сказать, но не так-то просто выполнить, – проворчал он.

– Подозреваю, что это не так трудно, как ты выдумываешь. Достойное поведение – это вторая натура Вуков. Ты прекрасно знаешь, как надо себя вести, так почему же ты этого не делаешь?

– Как я тебе уже сказал, это проще сказать, чем сделать.

– Трудно или легко, мне на это наплевать. Или ты ведешь себя нормально, или поезжай домой.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Ты хочешь сказать, что ты будешь вести себя так, как ты считаешь подходящим, а это меня не устраивает. Решай сам. Или нормальное поведение, или же первый корабль домой.

Кеди с силой захлопнул дверь. Глауен развернулся и начал спускаться в фойе. В какой-то момент Кеди был в ярости, но Глауен верил, что эта ярость имела вполне нормальную основу. Через несколько минут Кеди остынет и оценит сложившуюся ситуацию. Глауен даже представил, как тот стоит около стены из серого стекла и на его широком лице отражается работа мысли. Возможно, осколки его прежнего сознания под давлением необходимости все таки смогут соединиться и снова взять контроль над подсознанием. Но вполне возможно, что хитрое подсознание прикинувшись здоровым попробует провести Глауена. Очень жаль, подумал Глауен, что здесь нет Бодвина Вука: пусть бы он сам попытался решить эту проблему.

У первого же прилавка Глауен поинтересовался где можно найти Агентство Флодорик и Бакайрус Тур. Клер указал ему на широкий проход с обоих сторон которого были расположены магазины.

– Вы найдете обе конторы при входе в отель. Оба этих агентства заслужили хорошую репутацию и имеют дело с порядочными клиентами, думаю, не надо уточнять, что в их число входят и все патриции. Сиррах Кайрбс управляет делами в Агентстве Флодорик, а Сиррах Федор не хуже справляется с этим в Бакайрус Тур.

Сначала Глауен посетил Агентство Флодорик. Он представился Сирраху Кайрбсу и его тут же, чтобы не заметил кто-нибудь из важных клиентов, провели в кабинет в глубине конторы.

Сиррах Кайрбс дородный джентльмен, недавно вступивший в средний возраст, аккуратно одетый, подстриженный, надушенный, ухоженный, в начищенных ботинках, формально и как-то скованно поприветствовал Глауена.

– Сэр, – сказал он, – мне очень любопытна та причина, которая привела вас к нам.

– Я объясню вам ее чуть попозже, но для начала я бы хотел задать вам несколько вопросов. Вы когда-нибудь имели дело с компанией Огмо Энтерпрайсис?

– Огмо Энтерпрайсис? Думаю, что нет. Но давайте на всякий случай сверимся с моими записями, – Сиррах Кайрбс нажал несколько кнопок на своем компьютере, но никакой подходящей информации там не оказалось, – Извините, ничем не могу помочь.

– А что вы скажите о турах на Кадвол под названием «Высшее наслаждение»?

Сиррах Кайрбс озадачено покачал головой.

– То же самое.

– В таком случае, спасибо, сэр, – сказал Глауен и откланялся.

В Бакайрус Туре Сиррах Федор ничего нового к информации Сирраха Кайрбса не прибавил. Глауен вернулся в фойе, где обнаружил Кеди. Он сидел у стенки и, судя по виду, полностью взял себя в руки.

Как только Глауен подошел, Кеди тут же вскочил.

– Где ты был?

Его голос звучит эмоционально нейтрально, подумал Глауен, но все же в нем чувствуется какая-то дрожь. Заинтересованность? Это может быть очередным капризом, а может и обычным любопытством. Глауен решил предоставить Кеди самому ответить на этот вопрос.

– Я зашел в оба туристических агентства. Оба отказались от сотрудничества с Огмо Энтерпрайсис. Мне показалось, что они меня не обманывают.

– И что теперь?

– Давай пообедаем и за едой все обсудим.

Ресторан находился под куполом из серого стекла, и был окружен тропическими зарослями. Высоко на ветвях и у самой земли здесь росли овощи и фрукты всевозможных сортов. В середине возвышался утес из черного базальта. Из расщелины на вершине вытекал поток воды и струился вниз, издавая приятный звук. Небольшие дорожки уходили в глубь зарослей, где под прикрытием листвы стояли столики.

Глауен и Кеди сели за один из столиков на краю парка и им тут же подали роскошный обед. Кеди посмотрел на цены в меню, покачал головой и меланхолично заметил:

– На те деньги, который мы заплатим за этот обед, Флорест бы кормил всю труппу около недели. Но в те дни, мы не задумывались о такой разнице, или нам было просто не до этого. Мы были по-настоящему беззаботной компанией; вокруг всегда звучали шуточки. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь вернуться к такой жизни. Все девушки казались такими симпатичными, и всегда были рядом, правда, они в тоже самое время были такими недоступными: Флорест за этим строго следил. И хотя ханжой он не был, но если любишь – люби тихо, по крайней мере, пока не кончится тур. Потом, конечно, можешь делать все, что хочешь, если еще не поздно. И все равно, это были хорошие денечки.

– Эти денечки давно ушли в прошло, – заметил Глауен, – Давай лучше обсудим наши нынешние дела. Ясно, что…

Но Кеди его перебил.

– Я хорошенько подумал. Мне ясна твоя точка зрения. Для того, чтобы успешно провести расследование, мы должны работать слажено. Для этого совершенно необязательно, чтобы я тебе нравился, а ты – мне. Но мы должны выработать такую систему, которая позволила бы нам работать вместе.

– Совершенно согласен, – кивнул Глауен, – Мы будем использовать старую традиционную систему. Я старший, а ты мой помощник. Я не хочу больше выслушивать эмоциональные излияния или угрозы: это меня отвлекает от работы. Так что вот так. Или старая добрая система, или никакой вообще, а это значит, что я иду своей дорогой дальше, а ты возвращаешься на Кадвол.

– Я понял и согласен.

Глауен вспомнил свои мысли о коварном подсознании и деланной нормальности. Как будто бы из простого любопытства он спросил:

– На данный момент ты выглядишь, как тот старый Кеди. Ты собрал, так сказать, воедино кусочки своего сознания? Или же это твое сознание приспособилось к условиям реальности?

– Условия реальности, – натянуто улыбнулся Кеди, – Это очень двусмысленный термин, который удивляет одно из моих сознаний. Все это время я полагал, что до поездки в Йипи-Таун моим поведением руководило, скажем, сознание А, а после поездки – сознание Б. Я только сейчас понял, что это не совсем правильно. На самом деле, все эти годы моим поведением точно так же управляло сознание Б, а сознание А выполняло роль посредника между ним и тем, что ты называешь «реальными условиями». Думаю, это общее правило для всех: тебя, меня, Бодвина Вука, Арлеса, Намура, всех и каждого. Сознание Б – это цитадель, а сознание А герольд, который бегает туда-сюда и разносит послания, иногда он приносит послания о внешнем мире.

– Я ничего об этом не знаю, – сказал Глауен, – Вполне возможно, что ты прав. На данный момент мне нужно от тебя полное сотрудничество: никаких угроз, оскорблений или дурацких недовольных высказываний. Ты можешь держать себя в этих рамках?

– Естественно, – холодно ответил Кеди, – В разумных пределах я могу сделать все, что потребуется.

– И ты это сделаешь?

Лицо Кеди посуровело, что Глауена слегка насторожило.

– Сделаю все, что в моих силах.

– Извини, – возразил Глауен, – Я уже говорил, этого мне не достаточно. Мне нужен раз и навсегда конкретный ответ «да» или «нет», без всяких оставленных лазеек или обходных путей.

– В таком случае «да», – голос Кеди вновь стал холодным и механическим.

Глауен тяжело вздохнул. Большего он сделать ничего не мог, разве что только побыстрее закончить расследование и вернуться на Араминту. В молчании они закончили обед. Наконец, Глауен встал из-за стола.

– Я должен задать еще несколько вопросов в туристических агентствах. Если хочешь, то можешь пойти со мной, нет, тогда подожди меня в фойе.

– Я пойду с тобой.

Они вместе направились по коридору в Агентство Флодорик. Сидящий за своим столом Сиррах Кайрбс устало взглянул на них. Он поднялся и поприветствовал их сдержанным поклоном.

– Могу ли чем-то помочь?

– Надеюсь, что да. Это мой коллега сержант Кеди Вук. Если я могу еще раз испытать ваше терпение, то у меня к вам есть еще несколько вопросов.

– Естественно, как и предписывает закон, я отвечу на них, если только они не касаются конфиденциальных вопросов.

– В этом отношении можете не бояться. Полученные от вас сведения разглашению не подлежат.

– Спрашивайте.

– Вам известно имя «сэр Матор Борф»?

– Естественно. Сэр Матор один из наших почтенных клиентов.

– А что вы скажите о сэре Лонасе Медлайне?

– Мне тоже известно это имя, хотя его семья несколько менее благородна, чем у сэра Матора.

– Насколько мне известно Сэр Матор и сэр Лонас недавно выезжали во внешний мир. Все необходимые документы оформляли несомненно вы?

– Сэр, Я при всей своей ответственности перед властями не могу с вами обсуждать дела своих клиентов.

– Боюсь, что вам придется сделать небольшое послабление, – вежливо возразил Глауен, – В данном случае речь идет об официальном полицейском расследовании. Помочь нам не только ваш долг, но это послужит и интересам вашей собственной фирмы. И повторяю, ваши ответы будут рассматриваться как конфиденциальная информация.

– Хмм. Интересно, какие интересы моей фирмы скрываются за необдуманной болтовней?

– Мне не надо, наверное, описывать те силы, которые скрываются за ИПКЦ. Но, думаю, Флодорик не сможет выжить, если транспортные фирмы начнут отказывать ему в билетах высокого класса.

– Хмм. Разрешите мне взглянуть на ваши документы.

– Конечно, – Глауен предъявил ему свои документы, а Кеди – свои, – Обратите внимание, мы обладаем полными правами сотрудников ИПКЦ.

Сиррах Кайрбс пожал плечами и вернул документы.

– ИПКЦ не очень высоко котируется на Нетрайсе: несомненно, это тянется еще от первых поселенцев. На самом деле, у нас на Нетрайсе даже нет постоянного представительства ИПКЦ. Но, все равно. Оставим это. Я постараюсь ответить вам на все разумные вопросы.

– Спасибо. Как я понял, вы продали билеты сэру Матору и сэру Лонасу?

– Это не является секретом. Несколько месяцев назад сэр Матор и сэр Лонас ездили на Кадвол на борту «Каменного меча Альфекки» приписанного компании Персианские линии.

– Очень хорошо, – кивнул Глауен, – А что вы скажите насчет шести ученых-санартов. Их имена…

Сиррах Кайрбс жестом остановил его.

– Я знаю эту группу. Меня очень удивило, что они выбрали такой легкомысленный маршрут. Эти люди, как вы наверно знаете, очень строго придерживаются своих принципов.

– И они так же покупали билеты через ваше агентство?

– Но не лично. Я продал пакет из шести билетов на их имена молодой леди, которая представилась мне, как их представительница.

– А эта молодая леди; как она вам представилась?

– Она не удосужилась сделать это. Я принял ее за приезжую из внешнего мира, не очень благородную… но она не была и ученой-санартом.

– Она остановилась тут, в отеле?

– Не думаю. Она попросила выдать ей билеты сразу, чтобы не заезжать сюда второй раз.

– И так у вас нет никаких предположений о том, кто она такая.

– Совершенно. Она заплатила наличными и я выбросил этот случай из головы. Меня только на короткое время удивило то, что патриции и ученые-санарты полетят на одном корабле в одно и то же место. Точнее мне было просто интересно будут ли они разговаривать между собой по дороге.

– Забавная ситуация, – согласился Глауен.

– В нашем деле мы часто сталкиваемся со странностями. Но, как вы понимаете, это не наше дело раздумывать над тем кто с кем и куда поехал.

– Конечно, конечно.

– Больше я вам ничего не скажу. Если вам нужна дальнейшая информация, то советую вам сначала проконсультироваться у юриста.

– Великолепная идея, – согласился Глауен, – Мне бы надо было подумать об этом самому. А где нам найти сэра Матора и сэра Лонаса?

Сиррах Кайрбс слегка поморщился.

– Я говорил с вами об ученых. Патриции могут просто проигнорировать вас; они покупали билеты только для себя.

– На безрыбье и рак – рыба, – согласился Глауен, – Мы всего лишь зададим несколько безобидных вопросов сэру Матору. Возможно, он сразу все прояснит все дело.

Сиррах Кайрбс прокашлялся, огляделся по сторонам, заложил руки за спину и наклонился к Глауену:

– Простите мне мое любопытство, но в чем именно состоит это, так называемое, дело?

– В сущности это шантаж, по довольно сложной схеме. Если мы не предпримем соответствующие шаги, то эти патриции могут стать жертвой преступления.

– Понятно. Хотя уже кого-кого, а патрициев шантажировать очень трудно. Они сами себе закон, это и есть одна из причин, почему ИПКЦ не присутствует на Нетрайсе. Патриции, не обращая ни на что внимания, придерживаются собственного правосудия. А так как ученые-санарты поступают точно так же, то у них очень часто возникают разные трения и разногласия.

– Так где же нам, все таки, найти сэра Матора и сэра Лонаса?

– Сэр Матор, естественно живет в историческом поместье Борфов в пригороде Гальциона, на другом берегу Мбирлинга. А сэр Лонас, как я понимаю, являясь его другом и помощником живет у него.

– И как же нам добраться до поместья Борфов?

– Это очень просто. Вы перелетаете Мбирлинг и приземляетесь в Гальционе, там нанимаете такси и проезжаете вдоль берега около тридцати километров Флаер вылетает каждые полчаса, так что если вы удачно попадете, то вся поездка у вас займет около полутора часов, в противном случае – не более двух часов. Но, сегодня, скорее всего, уже поздно предпринимать такую поездку.

– Я тоже так думаю, – согласился с ним Глауен, – И, наконец, последнее. Мы хотим обнаружить сэра Матора дома, когда приедем к нему, но если его кто-нибудь предупредит о нашем визите, он может куда-нибудь уехать. Вы ведь не собираетесь ради любезности предупредить сэра Матора о нашем визите?

Сиррах Кайрбс грустно улыбнулся.

– Я предпочитаю держаться как можно подальше от вашего дела.

– Очень разумно.

– Но я наберусь смелости и дам вам совет. Вам нужна шляпа, чтобы защитить себя от лучей Блейса, к тому же, появляться на улице без шляпы просто неприлично. Вы найдете большой выбор шляп у себя в номере. Широкополая белая шляпа с низкой тульей вполне подойдет для дневного путешествия.

– Спасибо вам, и за совет, и за информацию.

3

Остаток дня Кеди и Глауен провели в праздном безделье. Она побродили по расположенным на площади магазинам, понаблюдали за тем, что происходит в районе бассейна, просмотрели периодические издания в читальном зале, затем в просторном зале для отдыха они полюбовались закатом. Через час после заката они поднялись в свои комнаты, чтобы переодеться для ужина; в отеле Ролинда строго следили за этикетом.

Глауен обнаружил, что в номере уже лежит новый костюм, служитель отеля просмотрел его багаж и не нашел там ничего подходящего. Юноша облачился в шелковые блестящие черные брюки, темно-шафрановую рубашку, ярко-красную куртку с черной отделкой, и прицепил к волосам модное украшение, сплетенное из серебряной проволоки. Оно трепетало над головой, как усики насекомого.

Одевшись, Глауен застыл на какое-то мгновение в нерешительности, потом резко вышел из комнаты и спустился в фойе. Он уселся так, чтобы видеть входящих и выходящих жильцов отеля и приготовился ждать.

Через двадцать минут в фойе с растерянным видом появился Кеди. Он двигался неуклюже, как будто одежда была ему мала, губы у него были поджаты, очевидно, выражая недовольство от того, что Глауен удалился не посоветовавшись с ним.

Глауен не стал ничего говорить. Они в неловкой тишине пересекли просторное фойе и вошли в сад, окружавший ресторан.

В тот вечер они выбрали себе столик, расположенный в нише и скрытый листвой, что создавало впечатление приятного уединения. Зеленовато-голубоватое свечение, очевидно исходящее из самой листвы, заливало стол. Глауен предположил, что некое флюоресцирующее вещество было введено в сок растения и стимулировано к свечению каким-то верхним источником излучения.

Кеди и Глауен сидели на подушках с замысловатым черным, коричневым и белым узором, лежащих на стульях с легкими спинками сплетенными из пальмовых ветвей. Похожие стулья тысячу лет назад были в моде на Востоке Старушки Земли. Пальмовые ветки трещали и скрипели при каждом их движении. Стол покрывала скатерть так же с черным, коричневым и белым узором; столовые приборы были вырезаны из дерева. Сверху свисали красные орхидеи, по бокам желтовато-белым цветом мерцали грозди лобелии. Звучала музыка в Старом Цыганском стиле, едва слышимая, приглушенная и мягкая, как будто вечерний бриз доносил ее со стороны далекой пирушки.

Ресторан и его обстановка произвели на Кеди впечатление.

– Грамотные мозги потрудились над всем этим! У них получилось очень романтично и впечатляюще! Конечно, все это мишура, подделка и чепуха… но сделано хорошо!

– Мне тоже нравится, – согласился Глауен, гадая, что может означать это изменение в поведении Кеди и означает ли оно что-нибудь, – Но это явная подделка, а даже не имитация.

– Вот именно! – подтвердил Кеди, – Благодаря человеческому воображению это местечко превращается из обычной мешанины во что-то цельное. Я бы даже пошел дальше, я бы назвал это настоящим произведением искусства, так как оно отвечает всем требованиям критики. Все это искусственное произведение, здесь используются природные элементы и при этом авторы превзошли природу, что очень характерно для искусства. Ты согласен со мной?

– Не вижу причин не соглашаться, – уклонился от прямого ответа Глауен. Сегодняшний Кеди очень напоминал важного философствующего Кеди пятилетней давности, – Конечно, я слышал и другие определения искусства. У каждого из нас про запас есть одно или два подобных определения, который он высказывает при подходящем случае.

– Правда? А каково же твое определение?

– Сейчас у меня оно выскочило из головы. Барон Бодиссей отождествлял понятие «искусства» с «мишурой»… но, возможно, я просто вырвал это из контекста. Возможно, он одобрил бы твое замечание о ресторане, как о своеобразной форме искусства. На самом деле, я не вижу причин считать, что это не так.

После этого Кеди потерял интерес к этой теме, он знакомым жестом покачал головой, погружаясь в приятные воспоминания.

– Когда я участвовал в представлениях труппы, я и не подозревал, что существуют такие места. Флорест, конечно, о них знал, но нас держал в неведении. Мы даже толком не знали, на какой планете находимся. Отели всегда странно пахли недавней дезинфекцией и в них было либо слишком жарко, либо слишком холодно. Пища всегда была очень плохой, но здесь, на Нетрайсе, мы иногда выступали в домах патрициев, и они угощали нас разными деликатесами. Да! Какой был праздник! – Кеди мечтательно улыбнулся, вспоминая прошлое, – В местечках типа Мирлвью Хаус все было по-другому. Там нам подавали запеченную кашу и отварные бобы, или дымящуюся акулу с творогом, или маринованную тыкву с рубцом. По крайней мере не у кого не возникало желания объесться… даже у Арлеса, который тратил все свои карманные деньги на сладости. И все же это были веселые времена! – Кеди в раздумье посмотрел на Глауена, – А ты никогда не принимал участия в спектаклях труппы; меня всегда это удивляло, почему?

– У меня не было способностей.

– У меня тоже, и у Арлеса. Флорест давал нам роли первобытных людей, оргов, демонов грома, такие в которых не надо было ничего уметь. Да, это были хорошие времена! Несомненно и сейчас там то же самое. Другие лица, другие голоса, но то же веселье и тот же смех, – лицо у Кеди потеплело, – Конечно, теперь мои выступления гроша ломанного не стоят.

Кеди продолжал свои воспоминания до тех пор, пока Глауену это не надоело и он не сменил тему разговора.

– Завтра у нас важный день.

– Надеюсь, завтра мы узнаем больше, чем сегодня.

– Сегодня тоже не совсем потерянный день. Мы обнаружили еще одного актера в этой пьесе.

– Да? Кого же?

– Девушку из внешнего мира, которая покупала пакет из шести билетов на Кадвол.

– Тебе надо было назвать ее «актрисой», участвующей в пьесе, а не «актером».