Текст книги "Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16 (СИ)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 117 (всего у книги 244 страниц)

Глава вторая

Риалто, одолеваемый по непонятным причинам странным беспокойством, заперся в Фалу и долгое время ни с кем не общался.

Наконец одиночество начало приедаться. Маг вызвал своего мажордома.

– Фроло, я буду отсутствовать некоторое время, а ты останешься за главного. Вот подробный список инструкций –смотри, выполняй все в точности, как написано. Я хочу по возвращении найти все в полнейшем порядке. Главное – я запрещаю тебе устраивать в доме или на террасе вечеринки. Не смей при-ближаться к рабочему кабинету и копаться в моих вещах – это очень опасно. Я ясно выражаюсь?

– Яснее не бывает. Как долго вы намерены отсутствовать, и присутствие скольких человек можно назвать вечеринкой? – спросил. Фроло.

– Отвечаю на первый вопрос: я намерен отсутствовать неопределенное время. Отвечаю на второй: не желаю, чтобы хоть один чужой человек появлялся в Фалу, пока меня нет. Это все. Ты можешь быть свободен.

Дав наставления мажордому, Риалто отправился на Соленое Побережье, что в отдаленном уголке Южного Альмери, где воздух свеж и мягок, спелые овощи окрашены в приглушенные тона, а деревья вырастают необычайной высоты. Местный народ, низкорослые люди с бледной кожей, темными волосами и спокойными миндалевидными глазами, использовали слово «Сксизискзиикс» – «Цивилизованные люди» – для самоназвания и очень серьезно относились к значению слова. Их культура состояла из огромного комплекса самых разнообразных наставлений, знание которых говорило о социальном статусе. Наиболее амбициозные граждане проводили часы за изучением жестов пальцев, правил украшения ушей, точных узелков, которыми надлежало завязывать тюрбан, пояс, шнурки; изучалась манера завязывать узелки деду своего товарища; точное расположение соленых огурцов на блюдах с моллюсками, улитками, жареными каштанами и тушеным мясом; изучались строго подходящие для определенных случаев ругательства – если вдруг наступил на колючку, увидел привидение, упал с низкой лестницы, с дерева и так далее, и так далее.

Риалто поселился в спокойной гостинице и устроился в отдельных комнатах, возведенных на деревянных сваях прямо над водой. Стулья, кровать, стол и сундук были сделаны из лакированного черного дерева, а бледно-зеленые циновки на полу предохраняли от проникновения брызг. Риалто заказывал обеды и ужины из десяти блюд в небольшой забегаловке на побережье, освещенной ароматизированными горящими палочками.

Время тянулось медленно, завершаясь прекрасными закатами, бередящими душу. Ночью свет редких звезд отражался от поверхности моря, а с берега доносились звуки скрипок. Болезненное напряжение, мучившее Риалто, постепенно спало, и разочарования в долине Скаум почти стерлись из памяти. Одевшись в местный наряд, состоявший из белой тоги, сандалий и широкого тюрбана со свисающими кисточками, маг бродил по пляжам, разыскивал на деревенских базарах морских устриц, сидел в тени деревьев, попивая фруктовый пунш и наблюдая за проходящими девушками.

Однажды Риалто выстроил на берегу песочный замок. Чтобы повеселить местных ребятишек, маг сделал замок невосприимчивым к действию ветра и воды, затем населил его людьми, одетыми подобно захариотам из Четырнадцатого Эона. Каждый день группа рыцарей и солдат строем выходила из замка для тренировок, иногда устраивались шуточные бои, сопровождавшиеся громкими воинственными возгласами. Фуражиры собирали крабов, морских ежей и моллюсков в скалах. Все это приводило в восторг местных детишек.

Однажды банда юных хулиганов пришла на пляж с несколькими терьерами, которых натравили на гарнизон замка. Риалто, наблюдая за происходящим со стороны, создал из населения замка эскадрон солдат, восседающих на необыкновенных птицах. Они раз за разом атаковали напавших собак огненными дротиками, повергнув иx в бегство. Покончив с собаками, они принялись за мальчишек, бежавших с поля боя с горящими ягодицами.

Когда мальчишки вернулись с делегацией местной администрации, то обнаружили на берегу лишь овеваемый ветром песочный холм и Риалто, беззаботно дремавшего в тени ближайшего дерева. Эпизод с нападением вызвал массу домыслов, и Риалто на некоторое время стал объектом, пристального внимания. Однако на Соленом Побережье страсти быстро улеглись, и все пошло по-прежнему.

В это же время в Долине Скаум Эйч-Монкур решил извлечь максимум выгоды из отсутствия Риалто. По его предложению Айделфонс созвал «Совет Почтения», чтобы воздать почести достижениям Великого Фандаала, непревзойденного гения Большого Мотолэма, который систематизировал правила контроля над Слугами. Когда все маги собрались, Эйч-Монкур перевел дискуссию на обсуждение якобы совершенных Риалто проступков.

Маг с видимым возмущением заговорил:

– Лично я считаю Риалто своим близким другом и вовсе не собирался упоминать здесь его имя, разве что по возможности защитить его от нападок некоторых из присутствующих.

– Очень благородно с твоей стороны. Должен ли я считать, что Риалто и его поведение стало формальной темой нашей дискуссии? – поинтересовался Айделфонс.

– А почему бы и нет? Его деяния нельзя назвать иначе как преступными! – проворчал Гилгэд.

– Ну-ка, ну-ка! Нечего бормотать себе под нос и хныкать! Или громко скажи, в чем ты обвиняешь Риалто, или я, в качестве его защитника, выдвину предложение проголосовать за одобрение действий моего друга Риалто Великолепного! – вскричал Эйч-Монкур.

Гилгэд вскочил на ноги.

– Что?! Ты хочешь обвинить меня в хныканье? Меня, Гил-гэда, разработавшего десять заклинаний против Кейно, Морского демона?

Эйч-Монкур спокойно возразил:

– Это лишь форма обращения. Защищая Риалто, я обязан использовать своеобразные термины. Если я нанес тебе непростительное оскорбление или уличил в чем-то недостойном, ты должен рассматривать мои слова, как слова самого Риалто, а не твоего друга Эйч-Монкура, который лишь стремится восстановить справедливость. Итак, раз Гилгэду не хватает храбрости выразить жалобу по всем правилам, может, кто-то еще имеет претензии к Риалто?

Гилгэд возмущенно взревел:

– Ба-а! Даже в роли защитника Риалто ты оскорбляешь меня с явным удовольствием! Чтобы снять твои обвинения, я открыто обвиняю Риалто в нарушении этикета и избиении симиода и требую возмещения ущерба.

Айделфонс внес предложение:

– Ради краткости и ясности стоило бы включить избиение в понятие нарушения этикета. Ты согласен?

Гилгэд неохотно пошел на компромисс. Айделфонс обратился с воззванием к остальным членам ассоциации:

– Есть ли еще добавления по делу Риалто? Эйч-Монкур обвел взглядом присутствующих.

– Что за сборище жалких нытиков! Если необходимо, то я, в качестве заместителя Риалто, сам добавлю кое-что по его делу!

– Молчание! У меня есть что сказать! – прогремел Зилифант.

– Очень хорошо. Тема открыта для дискуссии, – заявил Айделфонс.

– Я предлагаю отмести все обвинения разом как недоказуемые. Несмотря даже на то, что Риалто все-таки хвастался своим успехом на Большом Балу и с иронией рассказывал об ужимках Айделфонса в компании толстой матроны и комических попытках Бизанта соблазнить тощую поэтессу в желтом парике, – заявил Эйч-Монкур.

– Твое предложение отклоняется. Мы намерены разобрать все жалобы в деталях, – промычал Айделфонс сквозь зубы.

– Я вижу, что мое заступничество не приносит пользы. Тогда позвольте и мне огласить обвинения в адрес Риалто, чтобы по завершении обсуждения получить часть добычи из конфискованного имущества, – заявил Эйч-Монкур.

В течение нескольких минут собравшиеся занялись обсуждением имущества Риалто, выражая свою заинтересованность в той или иной вещи.

Эо Хозяин Опалов тяжеловесно произнес:

– К сожалению, Риалто нанес нам слишком много оскорблений! Они включают поступки и поведение, которые трудно назвать определенными словами, но они ранят мое сердце словно нож. Я обвиняю Риалто в жадности, надменности и намеренной вульгарности.

– Твои обвинения не подкреплены фактами, тем не менее мы учтем и их,

– промолвил Айделфонс.

Зилифант нарочито высоко поднял палец.

– С жестоким коварством Риалто уничтожил мое редкое дерево, привезенное из Канопуса, – последнее, обнаруженное мной в этом умирающем мире! Когда я выразил Риалто свое возмущение, он лживо отрицал мои обвинения, а под конец заявил: «Посмотри лучше в сторону Зачарованного Леса на темнеющую листву дубов! Когда солнце скроется, их не отличишь от твоего стеклянного дерева». Разве это не насмешка над приличиями?

Эйч-Монкур печально кивнул головой.

– У меня нет слов. Прошу прощения от имени Риалто за содеянное, хотя он сам, вероятно, лишь посмеялся бы над моими попытками спасти его репутацию. Тем не менее разве не можем мы проявить милосердие к сбившемуся с пути истинного?

– Конечно. Точно такое же, с которым он отнесся к моему деревцу! Я официально обвиняю Риалто в уголовном преступлении! – ответил Зилифант.

И снова Эйч-Монкур покачал головой.

– С трудом могу в это поверить. Зилифант побагровел от возмущения.

– Поостерегись! Несмотря на то, что ты здесь защищаешь подлеца Риалто, я не потерплю недоверия к моим словам! – прогремел он.

– Ты неправильно меня понял! Я сказал это сам себе, ибо никак не могу поверить, что Риалто был способен совершить такое злодеяние! – поспешил объяснить Эйч-Монкур.

– Что ж! Тогда беру назад свои слова.

Поочередно все члены ассоциации высказали свои жалобы, которые были записаны Айделфонсом на отдельном листе. Когда церемония закончилась, Наставник пробежал глазами весь список и в недоумении нахмурил брови.

– Забавно, как человек, подобный Риалто, мог так долго жить среди нас и не проявлять своих дурных наклонностей! Эйч-Монкур, тебе есть что добавить?

– Только апелляцию о помиловании ради проформы.

– Апелляция была услышана. А теперь мы проведем голосование. Итак, поднимите руки те, кто считает поведение Риал-то удовлетворительным и не видит за ним никакой вины, – обратился Наставник к собравшимся.

Ни одна рука не поднялась.

– Кто считает Риалто виновным? Все руки разом оказались поднятыми. Айделфонс прокашлялся и продолжил:

– После голосования я обязан определить сумму налагаемого штрафа. Должен заметить, что отсутствие Риалто некоторым образом облегчает наши печальные обязанности. Есть ли какие-то предложения со стороны собравшихся?

Заговорил Бизант:

– Мне кажется, следует пронумеровать всех сидящих за столом, начиная с меня. Затем мы отправимся в Фалу и там, в порядке очередности, выберем из имущества Риалто компенсацию.

Эо Хозяин Опалов поддержал идею Бизанта, но внес некоторое дополнение:

– В целом, идея неплохая. Однако я предлагаю, чтобы нумерация производилась по жребию, а комнату защитили от любых заклинаний замораживания времени.

Все согласились с предложением Эо, и жребий был брошен. Когда каждый получил номер, маги отправились в Фалу. Мажордом Фроло вышел им навстречу и официальным тоном поинтересовался, что явилось причиной прибытия столь большой компании в поместье его хозяина.

– Вы знаете, что Риалто сейчас отсутствует! Приходите позднее, когда он сможет оказать вам должные почести.

Айделфонс начал было разъяснять мажордому юридические тонкости происходящего, но Гилгэд, нетерпеливый по натуре, наложил на Фроло заклинание оцепенения, и маги, войдя в Фалу, принялись выбирать себе компенсацию из имущества Риалто.

Вспыльчивый Хуртианкц страстно желал найти принадлежащие Риалто камни Иона, искал их повсюду, но так и не нашел. Зато на стене он обнаружил документ, написанный голубыми чернилами на голубой бумаге, вставленной в рамку из голубого золота. Решив, что обнаружил тайник Риалто, Хуртианкц нетерпеливо сорвал документ со стены и бросил в сторону. Однако под ним не оказалось никакого тайника, а камни Иона нашел Айделфонс – они были подвешены на люстре среди обыкновенных кристаллов.

Наконец штраф был взят в полном объеме, хотя те из магов, кто получил последние номера, все равно остались недовольны. Айделфонс позаботился о том, чтобы споры как можно скорее прекратились, и настоял, чтобы камни Иона, ранее принадлежавшие Риалто, остались у него самого.

Постепенно маги разошлись по домам, удовлетворенные тем, что правосудие свершилось.

Глава третья

Через некоторое время Риалто вернулся в Фалу. Первое, что попалось ему на глаза, был Фроло, неподвижно стоявший в увещевательной позе на пороге имения. Войдя внутрь, Риалто пришел в ярость, обнаружив, что в его отсутствие дом ограбили.

Вернувшись на порог, он снял заклинание, удерживавшее Фроло без движения день и ночь, под дождем и палящим солнцем.

Фроло выпил чашку чая, съел ломтик смородинового кекса, после чего обрел способность доложить Риалто об обстоятельствах, при которых его обокрали.

Маг навел относительный порядок в доме, затем подсчитал убытки и потери. Недостаток многочисленных артефактов значительно снизил уровень могущества Риалто.

Некоторое время маг молча ходил взад-вперед возле Зачарованной Воды. Наконец, не видя другого решения, он надел старые сапоги-скороходы, очевидно не замеченные грабителями, и отправился в Бумергарф.

Приффвид, камергер Айделфонса, встретил его в дверях.

– Что вам угодно, сэр?

– Доложи Айделфонсу, что прибыл Риалто и желает посоветоваться с ним.

– Сэр, лорд Айделфонс занят чрезвычайно важными делами и не сможет вас принять ни сегодня, ни в ближайшем будущем.

Риалто вытянул вперед руку с маленьким красным диском и принялся издавать ритмические напевы. Обеспокоенный Приффвид спросил:

– Что вы делаете, сэр?

– Приффвид, твое зрение затуманивается, ты не признаешь меня за Риалто. Я намерен поместить твои глазные яблоки на стебельки длиной в фут, и скоро ты сможешь видеть сразу во всех направлениях.

Голос Приффвида внезапно изменился:

– А! Достопочтенный лорд Риалто! Теперь я отлично вижу вас со всех сторон! Сюда, пожалуйста! Лорд Айделфонс медитирует в саду.

Риалто обнаружил Айделфонса дремлющим под косыми лу-чами послеполуденного солнца. Громко хлопнув в ладоши, маг воскликнул:

– Айделфонс, сколько можно спать! Подлое дело было совершено в Фалу, и вот я здесь, чтобы услышать твои объяснения! Вставай же!

Айделфонс бросил на Приффвида укоризненный взгляд, но слуга лишь весело кивнул и спросил:

– Будут ли какие-нибудь указания, сэр? Наставник глубоко вздохнул и ответил:

– Принеси что-нибудь освежающее, легкое на закуску – дело Риалто не займет много времени, и он вскоре покинет нас.

– Напротив! Я намерен оставаться здесь неопределенное время. Приффвид, неси все самое лучшее, что найдешь в кладовой! – воскликнул Риалто.

Айделфонс приподнялся в кресле.

– Риалто, ты слишком вольно распоряжаешься моим слугой! Ладно, Приффвид, все равно захвати что-нибудь освежающее!

Слуга ушел, и Риалто обратился к Наставнику:

– Я хочу знать, по какому праву меня подло обокрали. Фроло сказал, что ты прибыл во главе шайки грабителей!

Айделфонс с силой стукнул кулаком по столу.

– Наглая ложь! Фроло неправильно толкует факты!

– Хорошо, я готов выслушать твою версию событий, которые, несомненно, будут рассмотрены по моей просьбе Вершителем.

Айделфонс моргнул и обиженно надул щеки.

– Конечно, ты волен поступать по-своему. И все же знай – юридические тонкости были соблюдены. Тебя обвинили в многочисленных оскорблениях членов ассоциации, дело рассматривалось на общем собрании, и тебя признали виновным лишь после того, как все детали произошедшего были учтены. Благодаря нашим с Эйч-Монкуром усилиям, ты отделался лишь символическим имущественным штрафом.

– Символическим? Да вы обчистили меня гораздо хуже профессиональных грабителей! – вскричал Риалто.

Айделфонс поджал губы.

– Признаю, что ущерб действительно велик, и лично я предлагал ограничиться определенным количеством имущества.

Риалто, откинувшись в кресле, смерил Наставника долгим недоуменным взглядом, а затем мягким голосом поинтересовался:

– Кем были предъявлены обвинения против меня? Айделфонс задумчиво нахмурился.

– Многими. Гилгэд заявил, что ты избил его симиода.

– Ага. Продолжай.

– Зилифант возмущался, что во время экспериментов с плазменными шарами ты уничтожил его драгоценное дерево.

– Дальше.

– Жалоб слишком много, чтобы перечислять их все. Почти каждый из присутствовавших на собрании – кроме меня и Эйч-Монкура – выдвинул против тебя обвинения. Затем конклав почти единодушно признал тебя виновным во всех злодеяниях.

– А кто украл мои камни Иона?

– Вообще-то, я сам взял их под свой надзор.

– И все произошедшее находится в рамках закона? Айделфонс осушил бокал вина, принесенного Приффвидом.

– Ах да, твой вопрос… По-моему, все была вполне легально и соответствовало тяжести твоих преступлений.

– И грабеж проводился согласно статьям Монстрамента?

– Да, конечно. А разве нет? А теперь…

– Почему меня не известили о случившемся и не предоставили возможности оправдаться?

– Думаю, это можно обсудить. Насколько я помню, никто не захотел мешать тебе наслаждаться отдыхом, тем более что твоя виновность не вызывала сомнений.

Риалто встал на ноги.

– Тогда я предлагаю прямо сейчас посетить Священную Реликвию.

Айделфонс дружелюбно поднял руку, словно желая удержать мага.

– Сядь, Риалто, успокойся. Вон идет Приффвид с освежающими напитками и закусками. Давай выпьем вина и спокойно обсудим твое дело. Разве нет другого решения?

– После того, как меня подло оклеветали и ограбили те, кто ранее распространял на меня сияние лучей своей бессмертной дружбы? Я никогда…

Айделфонс прервал излияния Риалто:

– Да-да! Возможно, мы и допустили кое-какие недочеты в процедуре осуждения, но не забывай, что все могло завершиться гораздо хуже, если бы не мы с Эйч-Монкуром.

– В самом деле? Ты знаком с Голубыми Принципами? – холодно поинтересовался Риалто.

– Я, в общем, осведомлен об их содержании, – резким тоном заявил Наставник.– Что же до подробностей, то всего не может помнить никто. В любом случае они тут совершенно ни при чем.

Риалто вынул из-за пазухи потрепанный голубой документ.

– Я зачитаю тебе параграф Ц из Предварительного Манифеста:

«Монстрамент, как вечная доктрина, зиждется на фундаменте равнозначных блоков мудрости. Тот, кто завышает значение одних параграфов и принижает значение других ради собственной выгоды, повинен в нарушении статей кодекса и должен понести наказание согласно Статье В, Секция 3».

Айделфонс быстро моргнул.

– Мои замечания в действительности не более чем шутка.

– В таком случае почему ты не дал показания, что в тот момент, когда избили симиода Гилгэда, мы с тобой гуляли на берегу Скаума?

– Хороший вопрос. Собственно говоря, я действовал согласно процедуре обвинения.

– Как же это?

– Да очень просто! Никто не спрашивал, гулял ли я с тобой на берегу Скаума, когда избили симиода Гилгэда. По правилам юриспруденции, я не мог сам сказать об этом. Кроме того, тебя обвиняли еще по стольким статьям, что мои слова не поправили бы дела.

– Значит, можно замалчивать правду? Разве тебя самого не интересует, кто избил симиода Гилгэда и почему он представился как Риалто?

Айделфонс прокашлялся.

– В сложившихся обстоятельствах подобные вопросы не задаются.

Риалто вновь обратился к помятой копии Голубых Принципов.

– Параграф К, Секция 2 определяет твое поведение как «сильное упущение». За это назначено наказание, возможно, и слишком суровое. Однако Вершитель не станет смягчать справедливое наказание…

Айделфонс поднял руки вверх.

– Ты хочешь обратиться из-за такого мелочного дела к Священной Реликвии? Ведь последствия никому не известны…

– Я приведу в качестве обвинения еще одно нанесенное мне оскорбление. Во время ограбления Фалу моя копия Голубых Принципов была сорвана со стены, измята и брошена на пол. А это подробно описано в Параграфе А: «Вероломные действия», согласно которому все участники злодеяния делят вину поровну и обязаны уплатить мне компенсацию. А это уже далеко не мелочное дело! Я думал, ты разделишь мое негодование и инициируешь возвращение похищенного имущества и наказание виновных, но…

– Твои надежды вполне обоснованны! Я намерен созвать новый конклав, чтобы исправить все допущенные ошибки, которые явно были совершены в пылу страсти. Будь же терпелив! Вершителя не стоит выводить из состояния спокойствия! – вскричал Айделфонс.

– Тогда немедленно созывай конклав! Сообщи, что я невиновен по всем пунктам обвинения, что мне нанесен непоправимый урон, и я требую не только возвращения украденного, но компенсации морального ущерба…

Айделфонс удивленно воскликнул:

– Но это не рационально!

Риалто безапелляционным тоном ответил:

– Как Наставник, ты сам принимаешь решение. Иначе Вершитель лично назначит сумму штрафа.

Айделфонс глубоко вздохнул.

– Я соберу конклав.

– Объяви, что будут рассмотрены только два пункта: возмещение убытков и наложение штрафов в размере от трех до пятикратного увеличения украденного. Я не потерплю возражений и клеветы. Кроме того, я намерен найти того, кто совершил вмененные мне в вину преступления.

Айделфонс простонал что-то себе под нос, но Риалто не обратил на это внимания.

– Собирай конклав! Не принимай никаких возражений! Должны присутствовать все, ибо я очень рассержен!

Айделфонс еще раз вздохнул и произнес:

– Надеюсь, все будет хорошо. Сначала я свяжусь с твоим единственным настоящим другом, кроме меня самого.

– Кого ты имеешь в виду?

– Эйч-Монкура, конечно же! Сначала мы посоветуемся с ним.

Айделфонс подошел к столу, где поместил подобие лица Эйч-Монкура с двумя отверстиями вместо уха и рта.

– Эйч-Монкур! Айделфонс обращается к тебе! У меня есть важные новости! Ответь, слышишь ли ты меня?

– Айделфонс, я слышу тебя! Что за новости ты хочешь мне сообщить?

– Риалто Великолепный прибыл в Бумергарф! Он взбешен и полон решимости отстаивать свою невиновность. Он доказал, что конклав допустил несколько юридических неточностей, и требует тройного возмещения ущерба. В противном случае Ри-алто грозится обратиться к Вершителю.

– Это большая ошибка. Бездумный акт отчаяния, – сказал рот.

– Я говорил ему о том же, но он слишком упрям и не хочет ничего слушать.

Рот снова заговорил:

– Ты никак не можешь повлиять на него, Айделфонс?

– Он не уступит ни на йоту, а твердит только о статьях Монстрамента и возмещении убытков. Кроме того, Риалто абсолютно уверен, что некий злоумышленник намеренно…

Риалто прервал его:

– Говори короче, пожалуйста. Мне дорого время! Надо лишь собрать конклав, и тебе вовсе нет нужды описывать мое состояние в деталях.

Айделфонс раздраженно бросил на стол девятнадцать подобий лиц. Он наложил заклятье на рты, в знак того, что не принимает отговорок и вопросов, а затем, обращаясь сразу ко всем девятнадцати, приказал им немедленно явиться на конклав в Бумергарф.