Текст книги "Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16 (СИ)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 195 (всего у книги 244 страниц)

Первыми выглянули Глауен и Чилк, осмотрели улицу, не обнаружили ничего подозрительного и позволили Каткару тоже выпрыгнуть из кэба, с тем чтобы в три длинных прыжка оказаться под защитой банковских стен. Глауен и Чилк последовали за ним уже медленней, но в холле Каткар снова заявил, что не намерен допустить, чтобы они присутствовали при сделке, поскольку дела сэра Денцеля имеют строго конфиденциальный характер. Глауен отказался слушать его доводы.

– Разумеется, вам хочется провернуть все без свидетелей, но по сути это дело имеет прямое отношение к Консервации, и потому я не могу позволить вам совершить его в одиночку.

– Это уже превосходит разумные пределы! – разбушевался Каткар. – Вы нарушаете мои права!

– Мы с Чилком сотрудники Бюро Б – и у нас есть некие обязанности.

– Но я-то защищаю свои интересы, которые абсолютно законны!

– Посмотрим, – невозмутимо ответил Глауен. – Кто является президентом банка?

– Насколько я знаю, это место все еще занимает Лотар Вамбольдт.

Глауен вызвал клерка.

– Нам нужно видеть господина Вамбольдта немедленно. Наше дело важное и не может ждать.

Клерк посмотрел на Каткара, вскинул брови, отступил на полшага и коротко кивнул Глауену.

– Это наша обязанность – удовлетворять все требования клиента немедленно. Таким образом…

– Хорошо, хорошо, нам некогда. Проведите нас к господину Вамбольдту.

Но клерк отступил еще на полшага и заговорил с сильным местным акцентом:

– Для начала вам следует обратиться к администратору, хотя он никогда и ни с кем не разговаривает, не узнав прежде у младших клерков, кто и по какой надобности спрашивает господина президента. Я предлагаю вам подняться на этаж выше – там с вами кто-нибудь непременно поговорит.

– Со мной поговорит господин Вамбольдт! – рявкнул Глауен. – Сообщите ему, что его ждут командир Глауен Клаттук и командир Эустас Чилк из полиции Кадвола! И поторопитесь, или я арестую вас за неподчинение должностному лицу при исполнении служебных обязанностей.

– Это Соум, а не Кадвол, – осторожно заметил клерк. – Не переступаете ли вы пределов своих полномочий?

– Нет. Мы также являемся и сотрудниками ИПКЦ.

Клерк низко поклонился.

– Тогда минуту. Я передам ваши пожелания и, возможно, президент Вамбольдт согласится с вами побеседовать.

– Причем, немедленно, – напомнил Глауен. – Мы здесь по делу безотлагательной важности.

Клерк еще раз безукоризненно поклонился, как требовал банковский протокол, и ушел. Каткар немедленно напустился на Глауена.

– Должен вам заметить, что ведете вы себя крайне некорректно, я бы даже сказал – вызывающе! Для соумианцев вежливость – это главное, они считают ее наивысшей из добродетелей.

– Как? – закричал Глауен. – Еще двадцать минут назад вы намеревались ворваться сюда в черном платье и чепце с лентами, которые хлопали вас по щекам, как собачьи уши! И утверждали, что совершенно неважно, что о вас подумают!

– Да, утверждал! Но лишь потому, что я человек высшего класса, принадлежность к которому люди распознают мгновенно.

– Но клерк, кажется, вас едва заметил.

– Мы принадлежим к слишком разным классам.

– В таком случае поговорим об этом после, когда встретимся с президентом Вамбольдтом.

– Это меняет дело. Но я привык, чтобы мне верили на слово, – Каткар глубоко вздохнул и расправил худые плечи. – Да я и не жалуюсь, поскольку всегда смотрю вперед, и потому, когда мы встретимся с президентом, разговор поведу я, ведь именно я располагаю всей необходимой для этого информацией.

– Как хотите. Но полагаю, что о смерти сэра Денцеля вы не скажете ничего, ибо это ограничит свободу ваших действий.

– Я сам решаю, что говорить, а что нет, – холодно остановил Глауена Каткар. – Надо иметь и запасные ходы.

– Тогда вот еще: не забывайте, что вы действуете не только в своих целях, но и в целях Консервации.

– Это искусственная цель, – проворчал Каткар.

Вернулся клерк.

– Президент примет вас, следуйте за мной.

Всех троих провели по коридору к двери, вырезанной из цельного куска розового дерева, которая мягко открылась от прикосновения клерка.

– Господа, президент ждет вас.

Глауен, Чилк и Каткар вошли в весьма богато обставленное помещение с высоким потолком. Пол покрывал мягкий черный ковер, окна выходили на площадь Парса Панкратора. Слева, рядом с мраморным пилястром, раскинулся малахитовый бассейн причудливой формы, а на его краю на подставке из белого мрамора стоял черный железный бюст основателя банка.

«Какая странная и необычная комната!» – подумал Глауен. В ней не было ни стола, ни сейфа, ни софы, ни дивана, ни даже стульев. Единственным предметом мебели являлся маленький, изогнутый столик на тонких ножках с белой нефритовой столешницей, покрытой тонким слоем воска.

Рядом со столиком стоял человек средних лет и средней комплекции, с тонкой костью, но с порядочным жирком, с холодными карими глазами, длинным острым носом и кожей, такой же бледной и гладкой, как нефритовая столешница. Коротко подстриженные каштановые чуть вьющиеся волосы плотно и красиво обрамляли лицо, делая президента похожим на настоящего античного героя.

– Господа, мне сказали, что дело ваше безотлагательно и требует моего немедленно внимания, – ровным голосом произнес он.

– Именно так! – заявил Каткар и сделал шаг вперед. – Я вижу, вы меня не помните. Я Руфо Каткар, помощник сэра Денцеля со Штромы. У него счет в вашем банке.

Президент оглядел Каткара с видом, с каким натуралист рассматривает незнакомое насекомое, но манеры его смягчились, хотя на лице и не дрогнул ни один мускул.

– Ах, да! Теперь вспомнил. Господин Денцель – джентльмен с ног до головы. Надеюсь, он пребывает в добром здравии?

– Да-да, в добром, насколько оно может быть добрым в наше время.

– Рад слышать. А кто эти господа?

– Это мои товарищи, командир Клаттук и командир Чилк из полиции Кадвола. К сожалению вынужден подтвердить, что наше дело действительно требует немедленных действий, иначе может быть причинен большой ущерб.

– Хорошо. В каком направлении нам стоит начать?

– В направлении счетов сэра Денцеля.

– Ах, да! Меня же предупреждали о вашем неизбежном визите.

С усилием, но Каткар все-таки сдержал удивление.

– Кто дал вам такую информацию?

Президент Вамбольдт уклонился от ответа.

– Давайте пройдем туда, где можно поговорить со всеми удобствами. – Он приблизился к стене и нажал серебряную кнопку – малахит бесшумно заскользил вбок. – Вот сюда, если позволите.

Все прошли через образовавшийся проем в обыкновенный офис, уставленный обыкновенной канцелярской мебелью. Только сейчас Глауен понял предназначение шикарных апартаментов, где они только что были – это было преддверие, где посетителей оставляли на некоторое время, чтобы они, во-первых, могли прочувствовать все величие, а во-вторых, испытали определенную неловкость – сидеть было не на чем.

Вамбольдт указал на кресла, а сам сел за стол и заговорил, тщательно подбирая слова:

– Правильно ли я понимаю, что вы явились сюда, дабы освежить счета сэра Денцеля?

Каткар удивился.

– Откуда вам это известно?

Вамбольдт вежливо улыбнулся.

– До нас доходит немало слухов. А это выглядит вполне правдоподобно, учитывая недавнюю бешеную активность ваших компаньонов.

Каткар совсем разволновался.

– Нет, скажите мне, что все-таки происходит? – закричал он. – Сообщите мне все! Все!

– Разумеется, – успокоил президент. – Скажите мне только, вы действительно принесли новые суммы, чтобы положить их на счет сэра Денцеля?

– Да вы что? Наоборот!

– Интересные новости, – заметил Вамбольдт, но как показалось Глауену, скорее успокоился, чем удивился.

Каткар же, напротив, впал уже в совершенную ярость от непонятного спокойствия президента банка.

– Еще раз настоятельно прошу объяснить мне, что происходит! Я уже устал от вашего туманного лепета и намеков неизвестно на что!

– Дело в том, что обстоятельства сами по себе не ясны, – со всей возможной вежливостью ответил Вамбольдт. – Но я сделаю все, что в моих силах, несмотря на трудности.

– Ах, не говорите про трудности, лучше изложите мне факты, только факты!

– Счет находится в несколько любопытном положении. Физически он доступен, но баланс наличности несколько снизился – вынужден вам это сказать – и составляет теперь двадцать девять тысяч солов.

– Что вы имеете в виду! ? – заорал Каткар. – Вы сами не понимаете, что говорите!

– Примите во внимание обстоятельства, – осторожно прервал Вамбольдт. – И какие!

Каткар схватился за голову.

– Хорошо, хорошо, пусть так. У сэра Денцеля были причины не верить словам и честности сподвижников и именно поэтому он пожелал поместить свой счет под прямой контроль. По крайней мере, то, что от счета осталось. – Каткар вытащил из-за пазухи бумагу и торжественно водрузил ее на стол. – Вот официальное уведомление!

Вамбольдт поднес бумагу к глазам, брезгливо держа ее кончиками холеных пальцев, и долго изучал.

– Ага… хм… да… Весьма интересно, – Какое-то время он сидел неподвижно, погруженный в размышления, которые, как казалось, удивляли его самого. – Я рад получить непосредственные и точные инструкции от самого сэра Денцеля. Они прибыли в нужное время. Я как раз должен был выплатить сумму в шестьдесят пять тысяч солов в специальный фонд.

Глауен удивился.

– Снять со счета в двадцать девять тысяч сумму в шестьдесят пять тысяч? Да это же какое-то финансовое чудо!

Однако на Чилка это не произвело никакого впечатления, и он пояснил:

– Это особый способ перемещения запятых, отделяющих целое от дроби. У нас так некоторые тоже пытаются делать, но поскольку ничего в этой системе не понимают, то попадаются и идут под суд.

– Мы не работаем с чудом, и не занимаемся подобного рода махинациями, – возразил Вамбольдт. – Правда иногда, как в нынешнем случае, ловкое пользование временем позволяет создавать эффекты воистину замечательные.

– Объясните подробней, будьте любезны, – настаивал Глауен.

– Нет, давайте поначалу все-таки убедимся, что счет в безопасности, и ваши клерки не черпают из последних запасов сэра Денцеля обеими руками! – закричал Каткар.

– Что ж, это легко сделать, – президент нажал на столе несколько кнопок и бесстрастный голос произнес:

– Счет сэра Денцеля Аттабуса – изолирован.

– Вот видите – счет в полной безопасности, – подтвердил Вамбольдт.

– А теперь поясните, что это за чепуха в шестьдесят пять тысяч – откуда, для чего и кому собирались вы их выплатить?

Вамбольдт несколько смутился.

– Эти перемещения крайне конфиденциальны. Я не могу обсуждать их в частном разговоре.

– Это не частный разговор! – снова вскипел Каткар. – Как агент сэра Денцеля я имею право быть посвященным во все, что касается его интересов! Если же вы передадите – или передавали – эту информацию посторонним лицам, то и вы лично, и банк как финансовая организация предстанете перед судом! И я делаю вам это предупреждение сейчас и совершено открыто!

Президент Вамбольдт улыбнулся ледяной улыбкой.

– Ваши замечания справедливы и правильны, и как представитель сэра Денцеля вы имеете полное право на любые вопросы, но эти два господина? Вы можете гарантировать их порядочность и молчание?

– Абсолютно! Во всех отношениях! Они выполняют миссию ИПКЦ – а это уже немало говорит об их свойствах! Но сейчас в целях конспирации они выступают в роли полицейских Кадвола.

Вамбольдт кивнул, но без малейшего интереса.

– За эти годы мне удалось узнать немало о моральных принципах сэра Денцеля, и насколько я знаю, они сильно отличаются от принципов Роби Мавила или Джулиана Бохоста. Вы требуете информации и правильно делаете, особенно учитывая ту странную деятельность, что развил Бохост.

– Что? Где? Факты! Факты!

Вамбольдт откинулся в кресле и долго смотрел на полки по стенам кабинета, а когда заговорил, голос его был спокоен и почти ласков:

– Это сложная история и в определенном смысле поразительная, если так можно выразиться. – Президент вытащил из ящика лист желтой бумаги и несколько секунд изучал напечатанный на нем текст. – Два месяца назад счет сэра Денцеля составлял сто тридцать тысяч солов. Потом Космический Двор Т.Д. Вейдлера запросил чек на сумму в сто одну тысячу в оплату двух военных крейсеров типа стрейдер-ферокс. Требование было подписано Роби Мавилом и не вызвало особых опасений. Тем не менее, зная отношение сэра Денцеля ко всему, что связано с насилием и убийством, я несколько удивился такому требованию. Я поднял документы и обнаружил, что право на получение денег имеют три человека – Мавил, Бохост и Каткар. Итак, счет ныне, как я уже сказал, двадцать девять тысяч.

– Минутку! – рванулся вперед Глауен. – Вы сказали, что Мавил использовал эти деньги на покупку двух военных крейсеров?

– Совершенно верно.

– Вы это знали? – обернулся Глауен к Руфо.

Плечи Каткара упали.

– Все не так просто, как кажется. Я обнаружил эти крейсера в секретном ангаре и немедленно уведомил об этом сэра Денцеля, который был просто в шоке.

– Но вы не поставили в известность Бюро Б!

– Ситуация весьма щекотливая. У меня три обязанности – перед Бюро Б, перед сэром Денцелем и перед собой. И я решил сообщить о крейсерах Бюро Б сразу же, как только закончу дело в банке – и таким образом исполню все три обязанности наилучшим образом. – Глауен молчал. Каткар посчитал, что наступившая тишина слишком нервозна и обратился к Вамбольдту. – Продолжайте, прошу вас.

– Две недели назад я получил другое требование. На этот раз на сумму в десять тысяч солов в оплату того же Космического двора, но подписано оно было уже Бохостом, – с холодным спокойствием продолжил Вамбольдт. – Сумма объяснялась частичной проплатой за восстановление пассажирского транспорта «Фратценгейль», а далее указывалось, что остальная сумма в шестьдесят пять тысяч должна быть выплачена в течение месяца. Требование было в полном порядке, но я не разрешил его к оплате. Вместо этого, я позвонил Доркасу Фаллинчу, коммерческому директору Космического Двора, с которым, к счастью, состою в хороших отношениях – в свое время мы оба были синдиками в Институте Мармелайна. Он и сказал мне то, чего я наполовину уже ждал: «Фратценгейль» – просто куча хлама, не подлежащего никакому ремонту, и за два года Бохост был первым, кто им заинтересовался. Тридцатидневный же срок и вообще был бессмысленным, поскольку никому не пришло бы в голову уводить у Бохоста из-под носа эту развалину.

Я заметил, что семьдесят пять тысяч солов – слишком завышенная цена для такого судна, и Фалинч со мной согласился. Он продал бы эту развалину и за сумму в десять раз меньшую. Фаллинч сказал, что обратится за советом к Ипполиту Бруни, менеджеру по продажам и перезвонит мне. На том и остановились, и, разумеется, я не перевел и десяти тысяч.

Через два дня Доркас позвонил мне и сказал, что, оказывается цену на «Фратценгейль» Бруни и Бохост выработали вместе, и что Джулиан покупает два судна – «Фратценгейль» по бросовой цене и яхту «Фортунатас», весьма современную и комфортабельную. Это была сделка, где оба негодяя нагревали руки: Бохост получал яхту в личное пользование за чужой счет, а Бруни получал неучтенный доход. Действительно заманчиво, но никто не подумал подстраховаться.

Я нашел все это весьма странным и опасным, поскольку в обязанности банка всегда входит – в ограниченных, разумеется, пределах – защита клиентов от неправильного использования их вкладов. Фаллинч хотел уже рассчитать Бруни и передать дело в суд, но я отговорил его, желая посмотреть, как они дальше будут разворачивать свою схему.

Еще через два дня мне позвонил сам Бохост, и я впервые встретился с ним лично. Передо мной оказался высокий стильный молодой человек, блондин, прекрасно выглядящий, хотя и несколько манерный, словно одновременно хотел казаться и душкой, и аристократом. Он пожелал узнать, почему я до сих пор не перевел десять тысяч солов на депозит Двора за «Фратценгейль». Я ответил, что еще не имел времени проверить обстоятельства. Такой ответ взбесил его, и он стал уверять, что все формальности соблюдены, что все проверено лично им, что судно, несмотря на возраст и необходимость некоторых косметических доработок, очень надежное и, хотя не блещет изысканностью, представляет собой именно то, что ему сейчас нужно.

Я согласился и спросил лишь, как он собирается за него платить? Ответ поверг меня в шок. «Это самая легкая из проблем, – сообщил он мне, – поскольку счет сэра Денцеля составляет сто если не сто пятьдесят тысяч соло».

Каткар ядовито рассмеялся.

– Отлично, отлично! Клайти отпихнула Денцеля, села на его деньги и настаивает, чтобы они использовались по ее прихотям – а Денцель, уже не зная, как от нее отделаться, согласен на все. Но это произошло до того, как я показал ему крейсера, разумеется. Клайти была не в курсе и отправила Джулина в полной уверенности, что денег полно.

– Это вполне объясняет его заблуждения, – подтвердил Вамбольдт. – Тем временем, Двор не получил десяти тысяч, и Джулиана предупредили, что если в месячный срок денег не будет, то сделка сорвется. Он признался мне, что хочет совершить и еще одну сделку почти такой же важности. Я поинтересовался этим, но он сказал, что еще ничего не решил окончательно, хотя дело и соблазнительное. Я спросил, как он все-таки собирается расплачиваться, если таких денег на счету сэра Денцеля нет. Джулиан решил, что самым простым выходом будет краткосрочный банковский кредит.

– Но каким образом он собирался поддержать кредит?

– Он ужасно взволновался, но стал уверять меня, что у него имеется доступ к другим источникам финансирования, если уж такая необходимость появится. Я просил его назвать эти источники, но он сослался на конфиденциальность и мгновенно испарился.

Я обдумал все услышанное и провел надлежащее расследование банковских документов, в результате которого обнаружил нечто, имеющее отношение к настоящему делу. Я обнаружил счет ЖМС почти двадцатилетней давности, который образовался многолетними процентами и составляет теперь девяносто шесть тысяч солов. Нашел я и личный счет Клайти Вердженс на сумму в тридцать одну тысячу солов и счет самого Бохоста на одиннадцать тысяч. Джулиан имеет право брать деньги с любого из трех этих счетов. И я поначалу составил план, от которого все же пришлось отказаться в силу его полной неэтичности.

Через три дня Бохост появился снова, причем вел себя сдержанно и доверительно. Сначала он говорил о ЖМС, о движении, в котором они с сэром Денцелем играли важную роль, потом о трудностях, которые испытывает его тетка Клайти Вердженс с упрямыми консерваторами на Станции Араминта и так далее. Но я был уверен, что он пришел не за этим, и действительно, на уме у него было совсем иное. Он признался, что помимо «Фратценгейля» ЖМС нуждается и в небольшом курьерском судне, а у Вейдлера он случайно обнаружил корабль, идеально подходящий для этих целей, причем по очень низкой цене. Это космическая яхта «Фортунатас-9», оцененная в сорок три тысячи солов, так что вместе оба судна будут стоить всего сто восемнадцать тысяч. Это феноменально дешевая сделка, и он не может упустить такой возможности!

Он просто задыхался от восторга: «Фортунатас» – прелесть! Драгоценность! Как новенький! И по низкой цене!

Я согласился с его излияниями, но опять спросил, где он намеревается взять денег для оплаты? На счету сэра Денцеля останется всего девятнадцать, если, конечно, я переведу предоплату за «Фратценгейль». Он же продолжал твердить, что все это временно, и что об этом ему сообщила Клайти Вердженс собственной персоной!

Но я сказал, что мало верю в подобную материализацию слов в деньги.

Джулиан отмахнулся от моих слов и настаивал на получении краткосрочного кредита, который даст ему возможность купить оба судна.

Я сказал, что да, банк может дать такой кредит, но что в целях защиты банковских интересов проценты будут весьма немалыми и гарантии потребуются значительные.

Джулиан сказал, что все эти подробности утомительны и мелочны и попытался проскочить их, упомянув только, что гарантией будут сами суда. Я же указал, что Сфера Гаеан широка, длинна и глубока, и поэтому космические суда не могут быть гарантией банковского кредита, – Президент Вамбольдт снова холодно улыбнулся. – Джулиан занервничал, стал выспрашивать у меня, неужели я считаю его авантюристом, пронырой и тому подобное, на что я ответил, что будучи банковским служащим просто обязан подозревать в этих грехах каждого.

Он ушел, но назавтра опять вернулся, и в большом волнении. По моему предложению, Доркас Фаллинч сказал ему, что «Фортунатасом» заинтересовались еще покупатели, и потому он торопил меня, призывая не дожидаться, когда на счет Денцеля придут свежие деньги.

Я ответил, что это его право, но гарантии? Он пообещал в качестве гарантий другие счета в моем банке.

«Тогда почему бы вам и не купить на них ваши суда?» – ответил я. Он, оказывается, уже сам об этом думал, но предпочитает, видите ли, иметь дело со счетом сэра Денцеля, на что у него есть немало причин. Но я-то знал, что причина всего одна – это единственный способ использовать для покупки яхты чужие деньги. Однако сказал, что использование других счетов в качестве гарантии возможно, но это процесс долгий, занимает порой несколько недель и что все это устроено для того, чтобы обезопасить банк от всевозможных махинаций, жуликов и строителей всевозможных финансовых пирамид. Джулиан сник и заявил, что это уже перебор и перебор глупейший, ибо он может сам перевести деньги с тех счетов на счет Денцеля за пару минут. Я ответил опять-таки, что это его право, нужно только написать заявление, но лучше все-таки недельку подумать. На это он ответил, что время дорого и он намерен действовать немедленно. Итак, он переведет деньги с других счетов на счет Денцеля, а потом, по получению новых вложений, вернет их обратно. «Как хотите», – согласился я и пообещал подготовить документы сию же минуту.

Джулиан колебался и спросил, сколько на это понадобится денег. Я просчитал и заявил, что к семидесяти пяти тысячам солов за «Фратценгейль» надо добавить сорок три за «Фортунатас», итого сто восемнадцать тысяч, а поскольку гарантии для кредита всегда немного выше, то с него потребуется всего сто двадцать тысяч.

Джулиан нахмурился, но промолчал и перевел девяносто тысяч со счета ЖМС, двадцать со счета Клайти и десять со своего.

Я объявил, что немедленно перевожу деньги на имя Вейдлера, и что назавтра все будет окончательно готово.

Он ушел, а я позвонил Доркасу и спросил обычную цену за «Фортунатас» – он назвал цифру приблизительно в шестьдесят пять тысяч. А на «Фратценгейль»? Он бы продал оба за семьдесят тысяч. От лица сэра Денцеля я совершил сделку и мы провели ее незамедлительно.

Через полчаса уже прибыл курьер с документами, ключами и сейфами, и сегодня утром вы застали меня как раз в процессе перевода семидесяти тысяч на счет Вейдлера. И сделка, которая совершенно непредусмотрена последними инструкциями сэра Денцеля, таким образом совершена. Иными словами, теперь в распоряжении Сэра Денцеля имеются два космических судна, еще двадцать девять тысяч солов и еще пятьдесят, изъятых из сумм, переведенных Джулианом Бохостом.

– И эти суммы теперь заморожены на счету Денцеля? – уточнил Глауен.

Президент кивнул и слегка улыбнулся.

– Должен сказать, хотя и в качестве сугубо личного замечания, что будучи сам синдиком Института Мармелайна, я разделяю взгляды сэра Денцеля, который является Аватаром девятой ступени Благородного Пути. Этой сделкой я преуменьшил свой грех продажи двух военных кораблей Роби Мавилу, без разрешения сэра Денцеля, которое я непременно должен был испросить. Эта ошибка лежала на мне тяжким грузом, и только теперь я чувствую себя немного легче.

– Где-то я читал или слышал, что самыми безжалостными людьми на земле являются пацифисты, – глубокомысленно заметил Чилк.

– А теперь счет Денцеля контролирует Каткар? – спросил Глауен.

Президент глянул в бумаги, принесенные Каткаром.

– Язык сэра Денцеля отличается особой ясностью: да, Руфо Каткар пользуется полной свободой действий относительно этого счета.

– Который содержит теперь и деньги ЖМС?

– Совершено верно.

– Ага! – вдруг не выдержал Чилк. – Неужели такое счастье может стать реальностью?! Неужели денежки Джулиана уплыли?!

Улыбка Вамбольдта стала слегка ядовитой.

– Теперь в объяснениях с Джулианом мне придется проявить немало такта.

– Будет вполне достаточно и простого изложения фактов, – перебил Каткар. – Пусть Джулиан учится принимать удары судьбы с грацией философского спокойствия.

– Это хороший совет, и я непременно передам его по адресу.

Каткар задумчиво кивнул.

– Мне теперь тоже придется нести груз новой ответственности. Однако я делаю все, что смогу и не стану жаловаться.

Глауен рассмеялся.

– Вы так заботитесь о себе, но интересы Консервации все-таки стоят на первом месте.

– Я все проанализирую соответствующим образом и…

– На счету сэра Денцеля теперь семьдесят девять тысяч солов, «Фортунатас-9» и «Фратценгейль» – верно?

– Абсолютно, – подтвердил президент Вамбольдт.

– Во первых, «Фортунатас» – обернулся к Каткару Глауен. – Вы можете передать право представлять интересы Денцеля в Бюро Б на Араминте или мне лично. В первом случае, можете быть уверены, что Бодвин Вук будет крайне вам благодарен и будет пользоваться кораблем как можно чаще.

– Этому не бывать!

– Тогда перепишите документы на мое имя.

– Что! ? – взвился Каткар – Никогда! Чушь собачья! не забывайте, я тоже разделяю идеалы сэра Денцеля, хотя и не продвинулся по Благородному Пути так далеко! Зато теперь я найду скромное убежище, продолжу свои штудии, и возможно, тоже достигну высот. Я намерен использовать все суммы на благородные цели, на усовершенствование человечества!

– Не надо ни бороться, ни спорить, – спокойно произнес Глауен. – Это пустая трата времени. Сэр Денцель может быть, и идеалист, но он использовал свои деньги в криминальных целях, потому на его имущество все равно будет наложен арест. А ваша позиция – пустые амбиции, если уж говорить откровенно. И если Вук узнает о вашем отношении к военным крейсерам, то, уверяю вас, примет это очень близко к сердцу.

– Я был вынужден, меня заставили! Вы же знаете! – кричал Каткар. – Я всю жизнь боролся за Истину, но всегда мои благие намерения оборачивались против меня!

– Только не сейчас! В данный момент ваши добрые намерения свободны, как птички! Так что отложите ваши золотые фантазии и давайте подписывать бумаги.

– Когда я впервые увидел вас на судне, то сразу подумал, что вы принесете мне дурные новости, – мрачно сказал Каткар.

– Давайте поговорим об этом после. А сначала займемся «Фортунатасом», который мы с Чилком находим весьма удобным для нашей работы.

Каткар воздел руки к небу и обратился за помощью к Вамбольдту.

– Передайте «Фортунатас» и «Фратценгейль» Глауену Клаттуку, Станция Араминта, Кадвол. Я вынужден подчинится его дикому требованию.

Вамбольдт пожал плечами.

– Как скажете.

– И выплатите Каткару двадцать тысяч солов, которые он, впрочем, не заслужил, – добавил Глауен.

– Двадцать тысяч? – взвизгнул Каткар, как ужаленный. – Но я ожидал получить значительно больше!

– Но ведь именно о двадцати тысячах вы торговались с Бодвином Вуком.

– Но это было еще до того как мне пришлось рисковать жизнью!

– Хорошо, учтем – двадцать пять тысяч.

Вамбольдт сделал у себя какую-то отметку.

– А баланс?

– Положите то, что осталось, на счет Флоресте-Клаттук здесь же, в банке Соумджианы.

Вамбольдт посмотрел на Каткара.

– Это действительно ваши требования?

– Да, – проворчал Каткар. – Как всегда мои надежды и планы рухнули.

– Что ж, хорошо, – президент поднялся. – Если вы захотите что-либо изменить, поставьте меня в известность в ближайшие три дня…

Глауен удивился.

– Три дня? Вы хотите сказать, что все будет сделано только через три дня! ? Но наши дела требуют немедленного исполнения.

Президент немного склонил голову.

– В банке Соумджианы мы работаем не торопясь, поскольку не можем позволить себе рисковать, совершать ошибки – нас никто не извинит потом. Ваши предложения были весьма неожиданны, и хотя для вас, они, может быть, выглядят естественно, ответственность за их исполнение несете не вы. Поэтому я должен выполнять свои обязанности со всеми предосторожностями. Я должен собрать документы, изучить и оценить вашу репутацию.

– Но мои требования законны?

– Разумеется – в противном случае я даже не стал бы их рассматривать.

– Спасибо и на этом. А что касается моей репутации, то обратитесь к Альвари Ирлингу из банка Мирсеи.

– Простите, тогда мне нужно сделать частный звонок из соседнего кабинета, – президент вышел.

Глауен повернулся к Каткару и Чилку.

– Очень хорошо, что мы выгребем весь счет до тех пор, пока придут известия о смерти Денцеля – иначе у Джулиана появилась бы возможность хорошо пополнить собственный счетец. Не будем сбавлять темпа.

Президент вернулся, снова сел за стол, но теперь выглядел задумчивым и мрачным.

– Альвари Ирлинг аттестовал вас в самых лучших выражениях и высказал предположение, что сотрудничество с вами может иметь только благоприятные последствия. Таким образом, я буду с вами работать. Двадцать пять тысяч Руфо Каткару, «Фортунатас» и «Фратценгейль» – вам, и остатки приблизительно в пятьдесят четыре тысячи солов – на счет Флоресте-Клаттук.

– Все верно.

– Сейчас сюда принесут документы и все будет сделано в несколько минут.

Раздался зуммер – президента вызывал абонент. На засветившемся экране Глауен увидел лицо Джулиана Бохоста.

– Я здесь, в банке, – раздался его голос. – Могу я вас увидеть? Надеюсь, с моими делами все в порядке?

Глауен знаком привлек к себе внимание Вамбольдта и шепнул:

– Скажите, чтобы пришел часика через два, после ланча.

Вамбольдт кивнул.

– Все мои документы готовы? – настаивал Бохост.

– Простите, господин Бохост, – самым бесцветным голосом ответил президент. – Я был крайне занят последний день и в настоящее время еще не могу представить вам все документы.

– Что! Время убегает, я в подвешенном состоянии, все может сорваться…

– Простите еще раз, но неотложные обязанности вынудили меня всего лишь отложить ваши дела на несколько часов. Я жду вас после ланча.

– Это возмутительно! – закричал Джулиан. – Неслыханно!

– Господин Бохост, если вы действительно хотите меня видеть, то жду вас через два часа, когда смогу уже более определенно сообщить вам новости.

– Что вы хотите этим сказать? Все это становится просто невыносимо, в конце концов!

– Через два часа, – повторил Вамбольдт и выключил экран, после чего покачал головой с явным отвращением на красивом лице. – Я не люблю попадать в ложное положение, господа.

– Да не жалейте вы этого прохвоста, который обманул сэра Денцеля, нарушает почем зря законы Консервации и совершает поступки, ведущие к кровопролитию. Его поведение аморально не только с точки зрения девятой ступени.