Текст книги "Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16 (СИ)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 199 (всего у книги 244 страниц)

– Ну, в целом все не так уж и плохо. По крайней мере мы вычислили Бардуза и знаем, зачем он на Розалии.

– Ты имеешь в виду эти строительные проекты? – уточнил Чилк, садясь рядом.

– Именно. Но в них вовлечен и Намур – каким-то образом и в какой-то мере. Флиц, может быть, и могла бы прояснить дело, если бы была в настроении. Но она предпочитает третировать нас как плебеев.

– Странно, что мы не возбудили в ней никакого любопытства, – протянул Чилк. – Но я думаю, это просто хорошая школа выдержки и самообладания.

– А я думаю, что это натура – равнодушная, отчасти злая и презирающая всю человеческую породу особа.

– Судя по ее фигуре и красоте, с гормонами у нее все в порядке – с чего бы ей злиться? Она настоящая женщина – с первого взгляда видно.

Глауен откинулся на диванные подушки.

– Для меня все это слишком сложно. И, насколько я понимаю, в тайну ее поведения нам лезть не следует.

Чилк, улыбаясь, покачал головой.

– Да нет там никакой тайны.

– Ну, так в таком случае поведай мне все, – вздохнул Глауен.

Поколебавшись некоторое время, Чилк все же решился.

– Взгляни на все это несколько иначе. Вот, например, если тебя попросят описать эту старую йю за окном, то твое первое утверждение будет таково: «это дерево». Точно также описывая Флиц, ты должен сказать: «Это женщина».

– Ну и что с того?

– Но это только начало. Я не стану говорить, что все женщины похожи друг на друга – это колоссальное заблуждение. Однако некие основные принципы их действительно неизменны.

– Ну, тут ты меня превзошел. Только причем здесь Флиц?

– Она кажется загадочной и непонятной только на первый взгляд. А почему? Да не потому ли, что на самом деле она застенчива, нежна и эмоционально незрела?

– Удивительно! – восхитился Глауен. – Как это тебе удалось раскусить ее так быстро?

– У меня большой опыт общения с множественной вариантностью, – скромно ответил Чилк. – Чтобы иметь дело с женщинами надо держать ухо востро.

– Хм, – промямлил Глауен. – А можно еще немного поподробней?

– Разумеется. Только наберись, пожалуйста, терпения. Без этого нельзя. Вот ты сидишь сам по себе, притворяешься, что тебе все равно и смотришь на небеса или на птичку – а в это время ум твой сосредоточен на чем-то таинственном, чего другие, конечно же, не знают. Но они начинают тоже прохаживаться мимо, бросать взгляды, потом попытаются спросить совета или даже предложат купить чего-нибудь выпить. Вот и все. После этого можно считать, что лодка твоя уже в гавани и…

Вдруг появилась Неста с подносом сандвичей, чайником и чашками. Переложив все это на стол, она молча ушла, а в следующее мгновение в комнате появилась Флиц.

Молодая женщина равнодушно глянула на накрытый стол, подошла к окну и посмотрела на небо.

– Обслуживайте себя сами, – спокойно сказала она, внимательно разглядывая обоих молодых людей.

– Поскольку хозяйка вы, то без вас начать чаепитие невозможно, – ответил Чилк. – Несмотря на нашу работу, мы все-таки стараемся быть вежливыми. По возможности.

– Разливайте, разливайте. Нет ничего предосудительного в том, чтобы чай разливали сами гости.

Чилк послушно налил три чашки и протянул одну Флиц. Она отрицательно покачала головой.

– Зачем вы здесь?

Глауен несколько смешался.

– Это вопрос сложный.

– Но все-таки попытайтесь.

– Вы знаете о специфике Кадвола?

– В определенной мере – да.

– Кадвол теперь управляется новой Хартией, которая отчасти напоминает старую, но только гораздо более определенна и более четко указывает на правила Консервации. Партия ЖМС на Штроме отрицает новый закон. В нее входит и Симонетта Зигони, которая занимается всеми йипами. Смонни и Титус Зигони являются владельцами ранчо Тенистая Долина, что возможно, вам известно.

– Да. Известно.

– На Араминте все пребывают в тревоге, поскольку и ЖМС, и Смонни намерены переселить йипов на основную часть Деукаса и таким образом разрушить Консервацию. И людей, стремящихся к этому, к сожалению, больше, чем нас, а потому возможность их победы вполне вероятна. Мы же сражаемся теперь уже не только за Консервацию, но и за свои жизни. Мы находимся в самом невыгодном положении: во-первых, боевой запас наших патрульных судов на пределе, во-вторых, жэмээсовцы нуждаются в транспорте, чтобы перебросить йипов и почти уверены, что Бардуз обеспечит их таким транспортом. В-третьих, Смонни не согласится ни на какие уступки относительно заповедника. Словом, если вы не найдете это положение тяжелым, то я не знаю, как и что вам еще можно объяснить.

– Но ведь я поинтересовалась только причиной вашего появления здесь.

– Мы надеемся встретиться с господином Бардузом и постараться убедить его, чтобы он не помогал ни Смонни, ни ЖМС.

– В этом нет никакой необходимости. И Клайти, и Смонни уже просили его о помощи, но у него нет ни малейшего желания помогать ни той, ни другой.

– Это хорошее известие.

– Еще мы надеемся как-нибудь вычислить и местопребывание Намура, – добавил Чилк. – Мне кажется, что и вы прибыли на Розалию с теми же намерениями.

Флиц посмотрела на него совершенно равнодушною.

– С чего вы так решили?

– Мы слышали разговоры об этом на Реа.

Флиц снова посмотрела в окно, провожая глазами облака.

– Эти разговоры неверны – во всяком случае, по большей части, – сухо ответила она.

– Может быть, вы объясните чуть подробней? – вежливо попросил Глауен.

– У нас были другие причины оказаться здесь, но господин Бардуз мимоходом рассчитывал увидеть на Розалии и Намура.

– Намур ждал вас. Как только вы прибыли, Альхорин немедленно известил его об этом, передав сообщение на ранчо Тенистая долина.

– Кажется, это действительно так. Но как только господин Бардуз об этом узнает, он поступит с управляющим соответствующим образом.

– Так вы тоже в не слишком хороших отношениях с Намуром?

– Этот вопрос никоим образом не относится к вашей компетенции, – вспыхнула Флиц.

– Не совсем так, ибо все, что касается Намура, касается и нас.

Флиц быстро взяла себя в руки.

– Дело, впрочем, совершенно простое. Господин Бардуз поставил Намуру большое количество дорогостоящего оборудования, но теперь возникли некоторые проблемы в части оплаты.

– Так значит, сюда вас привели дела компании, а не сам Намур? – уточнил Чилк.

– Вы правы.

– Но о каком строительстве все же идет речь?

– Никакого секрета в этом нет. Когда мы последний раз были на Кадволе, то посетили Охотничьи домики, которые произвели неизгладимое впечатление как на господина Бардуза, так и на меня. Он вообще давно интересовался старинными гостиницами, деревенскими харчевнями и тому подобными зданиями, так сказать, с философской точки зрения. Но после посещения Кадвола он решил и сам построить что-нибудь в таком духе.

– А вы?

– Эти домики действительно очаровательны – это все что я могу сказать.

– Но почему господин Бардуз выбрал в качестве места строительства именно Розалию? – не унимался Чилк.

– Здесь хороший климат. Выразительный рельеф. Туристов привлекают все виды бродяжек и колоссальное разнообразие деревьев. Господин Бардуз не раз был на ранчо Стронни и присмотрел неподалеку несколько мест для домиков, которые, по его мнению, будут наиболее подходящими. Таким образом, он создал проект и работа началась.

– Но кто будет владельцем?

Флиц криво усмехнулась.

– С этим проблем не будет.

Зазвонил телефон. Флиц сняла трубку и заговорила быстро, коротко и с раздражением, словно давая выход накопившемуся гневу.

Она спрашивала, ей отвечали, потом молодая женщина дала несколько указаний и резко повесила трубку.

– Это Баньоли, – спокойного объяснила она, снова садясь за столик.

– Инженер?

Она кивнула.

– Да. Он все еще в порте Тванг. Он получил указание встретить Левина в магазине Авеля в южной части города. Он пришел туда и прождал его очень долго, никого не дождался и вернулся на первоначально назначенное место встречи. Там выяснилось, что Левин приходил и ушел. Баньоли думает, что в этом обмане замешан Альхорин.

– Или Намур.

– Словом, теперь Левин отправился на место будущего строительства один, и я боюсь…

– Скажите нам, как туда добраться.

– Я сама отвезу вас.

Глава шестая

1

«Фортунатас» летел на север. Мимо проносились ставшие уже совсем безликими и скучными пейзажи. Сначала мелькали бесконечные каменные гряды, странно похожие на акульи зубы, которые сменились полусгнившими лесами или бесплодными равнинами, поросшими лишь желто-серым низкорослым кустарником. Затем постепенно равнины перешли в болота, перерезаемые потоками темной стоячей воды.

– Вода стоит очень низко, – пояснила Флиц. – Начинается сезон штормов. – Девушка показала на тяжелые черно-пурпурные тучи, собравшиеся над восточным горизонтом. – Плохая погода уже на пороге.

Глауен еще раз всмотрелся в устрашающий пейзаж.

– Далеко еще?

– Не очень. Слюты находятся вон за теми горами. Там же и руины Замка Байнсей. Ужасное место – но именно там Левин решил построить первую серию охотничьих домиков.

«Фортунатас» неотвратимо приближался к цели. И вот на востоке засверкало открытое водное пространство, Маендический Океан. Затем под яхтой снова поплыли холмы, потом опять горы. Но вот горы внезапно оборвались и, наконец, сменились печально знаменитыми слютами. Смешение черных камней, голых, гладких, бездушных, и небольших озер, в которых отражалось мрачное небо, раскинулось далеко, насколько только было видно глазу. Где-то посередине высились руины замка Байнсей. Местность казалась пустынной, и нигде не было видно ни самого Бардуза, ни даже судна, на котором он мог бы здесь оказаться.

«Фортунатас» сел в сотне ярдов от руин, все трое выскочили на землю и немедленно ощутили на себе всю силу суровых порывов океанского ветра. Место вокруг представляло собой упоительное, но гнетущее ощущением нависшей опасности зрелище. Такого Глауен еще никогда не видел и даже вряд ли мог вообразить. По низкому небу катились черные тучи – предвестники бури. Ветер гнал волны, кидая их на слюты, вода пенилась и шипела, разбиваясь о бесстрастные камни. Место для Охотничьих домиков было, конечно, идеальное, этакие новые замки, но гораздо более прочные, которым будут нипочем все черно-зеленые волны и ветра – и чьи обитатели смогут наслаждаться впечатляющим пейзажем вокруг, не боясь смертельной опасности.

– Но здесь никого нет! – крикнул Глауен.

– Он должен быть тут! Он сказал, что поедет именно сюда!

Глауен почти беспомощно оглядел черные камни.

– Здесь даже флиттера нигде не видно.

– Он прибыл на флеканпрауме.

Глауен промолчал. Флиц стала медленно пробираться к руинам, а Глауен и Чилк с оружием наготове последовали за ней.

Неожиданно девушка замерла и указала рукой вперед. Поглядев в этом направлении, Чилк и Глауен увидели спрятанное среди обломков судно чудом севшее на таком крошечном пятачке.

– Это флиттер с ранчо! – крикнула Флиц, стараясь перекричать ветер.

Чилк подобрался к судну, и сразу же послышался его уносимый ветром крик:

– Здесь труп! Но это не Бардуз!

Глауен и Флиц спустились.

– Это Альхорин, – сказала Флиц и стала осматривать место вокруг тела. Не найдя ничего, она пошла глубже в руины.

– Левин! – кричала она. – Левин! Где ты!

Но порывы ветра относили ее голос, и все трое, как ни прислушивались, не услышали ничего, кроме шипения воды и рева надвигающейся бури.

В это время – а, возможно, уже давно – прибывших заметили водные бродяжки. Изгибаясь и пританцовывая, они то подходили ближе, то снова удалялись, являя черные фигуры в человеческий рост, на первый взгляд целиком состоявшие лишь из рук и ног. Движения были настолько быстры, что глаз не успевал ничего отследить и понять, на что же все-таки похожи эти существа. Но Флиц даже не повернула в их сторону головы. Она прыгала с камня на камень, кричала, залезала в небольшие пещеры и едва не плакала. Неожиданно она пронзительно вскрикнула и отпрыгнула назад так резко, что едва не упала. Из-под огромного камня выскочило четверо бродяжек и затанцевало перед девушкой на гладкой поверхности камня, как бьются эпилептики в припадке падучей. В их движениях были и торжество, и страх, и соблазн. Вся троица застыла, будучи не в силах оторвать глаз от безумного дикого танца. Наконец бродяжки исчезли столь же неожиданно, как и появились.

Флиц заглянула под камень, откуда они появились. Внизу на дне почти пустой и лишь слегка залитой водой ямы, лежал Бардуз, полузарытый в песок.

Флиц уже собралась прыгнуть вниз, но Глауен остановил ее.

– Осторожнее! Оставайтесь здесь и прикройте нас в случае чего огнем из вашей винтовки. И чтобы никаких этих бродяжек сзади.

Глауен спрыгнул вниз, за ним Чилк. Это, вероятно, не понравилось бродяжкам, и их пляшущие тени замелькали на вершине близлежащих камней.

– Прикрой, – шепнул Чилку Глауен и, пройдя последние шесть футов склонился над Бардузом. Он явно был жив. Глауен коснулся его плеча, веки дрогнули и Бардуз прошептал:

– У меня сломаны ноги.

Зайдя сзади, Глауен подхватил его за подмышки и вытащил из песка. Бардуз молчал, лишь глухо постанывая сквозь зубы. Сделав еще усилие, Глауен вытащил Бардуза окончательно наружу и стал вытаскивать наверх. В тот же момент он услышал ругательства Чилка, проклинающего бродяжек, которые ринулись в освободившееся место под камнем, сбивая его с ног. Никогда в жизни потом не мог забыть Глауен прикосновений этих влажных отвратительных тел и жадных пальцев. Он лягался и отбивался, ему поцарапали лицо, разорвали кожу на бедре, что-то одновременно впилось ему в плечо, грудь и правую ногу. Чилк боялся стрелять в сплетение тел но едва Глауену удалось оторвать от себя существо, нацелившееся ему в горло и отшвырнуть его, меткий выстрел Чилка тотчас уложил наглеца на месте.

Подхватив погибшего товарища, множество бродяжек, появившихся чтобы наблюдать за побоищем, мгновенно отошло на разумное расстояние, на котором уже продолжала держать их Флиц, не опуская винтовки.

Наконец, Глауен с Чилком вытащили Бардуза из ямы. Теперь он казался скорее мертв, чем жив, его ноги волочились по земле, как тряпичные. У Глауена закружилась голова и он никак не мог понять, что с ним происходит. Сморгнув, он поднял глаза и снова заметил пляшущих на камнях бродяжек. Как в дурном сне он увидел, что Чилк все еще не вылез из ямы, а на нем уже сидит верхом бродяжка. Чилк резким движением сорвал существо с себя и размазал о близлежащий камень. Но подбежали другие. Глауен вскинул винтовку и выстрелил. Бродяжки снова разбежались, но Чилк остался в яме. Хуже того, кто-то пустил в него сверху огромный камень, который смяв Чилка, вновь столкнул его обратно. Однако Чилк, как заведенный, все карабкался и карабкался вверх. На него полетел второй камень, но на этот раз Чилк сумел увернуться, так что камень только слегка задел его по плечу. Субкомандир упорно полез вверх. Глауен на всякий случай выстрелил еще раз. Чилк полз, несмотря на раздробленные кости. Наконец, полуживой он упал у ног Глауена и Флиц.

Кое-как им вдвоем удалось дотащить два тела до «Фортунатаса» и поместить внутрь. В ту же секунду Глауен почувствовал, что тело больше его не слушается и сел на землю около судна. Его затаскивала уже одна Флиц.

Несмотря на переломанные кости, Чилк сел за штурвал, «Фортунатас» поднялся и полетел на юг.

При первом же тщательном осмотре выяснилось, что Бардуз получил сильный удар по голове и был ранен из пистолета в грудь. Кроме этого у него действительно оказались сломанными ноги и обнаружилось еще множество мелких колотых ран, уже затянувшихся сукровицей. Глауен чувствовал непонятное головокружение и слабость во всем теле; кроме того, у него оказалась сломана левая рука, а от когтей бродяжек по всему телу пошло нагноение. Чилк отделался сломанными ребрами, ключицей, трещиной в бедре и многими явно отравленными ранами. Несмотря на это, он ощущал необыкновенную ясность в голове и лишь легкую тошноту.

Флиц позвонила в госпиталь порта Мона и вызвала на ранчо специальную медицинскую бригаду. Она сообщила, что ее товарищи были атакованы водными бродяжками и, возможно, отравлены. В госпитале ей предложили немедленно ввести всем раненым известный в таких случаях антидот, имеющийся на борту любого судна Розалии.

– Во всяком случае, он поможет им продержаться, пока не прибудем мы. Также высылаем спецбригаду фармацевтов из порта Тванг.

Флиц в точности исполнила инструкции, после чего Бардуз и Глауен погрузились в нездоровый наркотический сон. Один Чилк все еще держался, судно шло на автопилоте.

Делать больше было нечего. Чилк хотел сменить положение, но ему не позволили сделать это сломанные ребра, оставалось лишь стоять у наблюдательного иллюминатора, скрючившись и держась обеими руками за поручни. Он чувствовал, что его мыслительный процесс стал сбиваться. Время побежало с сумасшедшей скоростью, субкомандир начал отчетливо слышать какие-то звуки, а открыв глаза, обнаружил, что все вокруг изменило не только цвет, но и фактуру. Все стало необыкновенно красочным, живым и чудовищно огромным. Однако, Чилк все еще сознавал, что это никакая не галлюцинация.

– Наверное, так видят мир насекомые, – пошутил он и успел подумать, что в другой ситуации, наверное, получил бы от такого взгляда на мир даже удовольствие.

Потом на секунду потерял сознание, но очнувшись понял, что его мысли и ощущения приходят в порядок, а нереальность мира постепенно уступает место реальности. Голова потихоньку прояснилась, и он смог вполне здраво обдумать все ужасные события, происшедшие в руинах замка Байнсей.

Все они находились буквально на волоске от смерти – и на очень тоненьком волоске. Бардуз и Глауен лежали за его спиной бледные и неестественно тихие. Флиц расстегнула на них одежды и устроила обоих как можно удобней. Чилку стало невыносимо грустно и он снова стал смотреть вперед. Перед глазами снова, как живые, замелькали бродяжки, пляшущие на руинах замка.

Теперь Чилку окончательно стало ясно, что Намур подошел к ничего не подозревающему и не слышащему из-за ветра Бардузу сзади. Он выстрелил и столкнул его вниз. По каким-то причинам он прикончил и Альхорина, если только тот уже не был к тому времени мертв. Затем Намур некоторое время постоял, созерцая дело своих рук, и на его красивом лице не отражалось никаких эмоций. После этого Намур взял флеканпраун и улетел, оставив Бардуза умирать.

Если Бардуз выживет, это будет для Намура огромным сюрпризом.

Чилк еще раз проверил свои раны. Дело обстояло весьма худо. Болело и ныло все тело, а голова по-прежнему была неестественно легка. Чилк глубоко вздохнул: никогда еще он не испытывал столь странного состояния. Быть может, все это лишь действие яда? Или просто головокружение от боли и усталости? А вдруг еще что-нибудь похуже? Субкомандир дернулся вперед и уставился на качающуюся внизу землю, но перед его глазами все расплывалось и двоилось.

Обеспокоенная его странными движениями Флиц спросила:

– С вами все в порядке, господин Чилк?

– Не уверен, – ответил он. – Посмотрите-ка вниз, прошу вас.

– Флиц посмотрела вниз.

– И что такого?

– Если вы видите множество каких-то странных извивающихся полос, лиловых, розовых, оранжевых, зеленых – значит, я здоров. Если нет – значит, мне очень плохо.

Флиц снова посмотрела.

– Мы пролетаем над болотами, и то, что вы видите – суть огромные пласты болотных водорослей, все разных цветов.

Чилк с облегчением вздохнул.

– Хорошие новости. Однако…

– Что-то еще не так?

– Я чувствую странную ирреальность происходящего, словно плыву в невесомости. – Субкомандир качнулся в сторону девушки и, ища опоры, невольно схватился за нее. – А вот так лучше. – Он посмотрел ей в лицо. – Флиц, да вы красавица! Умница! Герой! Я горжусь вами, ей-богу!

Флиц освободила плечо.

– Отойдите и сядьте. Я вижу, на вас слишком странно действует яд.

Чилк кое-как устроился на сиденье, морщась от боли.

– Сейчас я дам вам лекарство. Это транквилизатор; все неприятные ощущения пройдут.

– Нет, мне уже лучше и не надо никаких лекарств!

– Тогда постарайтесь расслабиться и отдыхайте. Скоро мы будем на ранчо.

2

Глауен и Бардуз попали в руки опытного реаниматолога из порта Тванг, который, к тому же, получал указания из главного госпиталя в порте Мона.

Три дня они лежали пластом, в полубессознательном состоянии, а Бардуз и вовсе находился на шаткой грани между жизнью и смертью. Бригада врачей, используя систему терапевтической саморегуляции, оставалась неотлучно у постели раненого, контролируя все жизненные процессы. Чилка же забинтовали, наложили гипс, напичкали всякими костновосстановительными лекарствами и приговорили к постельному режиму.

Время шло. Глауен все чаще приходил в сознание, но лежал по-прежнему неподвижно. Силы возвращались медленно и помалу. Бардуз очнулся днем позже. Он открыл глаза посмотрел направо и налево, пробормотал что-то нечленораздельное, снова закрыл глаза и погрузился в дрему. Врачи расслабились – кризис миновал.

Через два дня он уже мог говорить. Сначала медленно, с большими паузами, мучительно подбирая слова и с трудом вспоминая происшедшее. Но потом начал становиться все живей, и скоро мог уже вполне сносно описать, что с ним произошло. В полете он получил известие от Баньоли о том, что планы его поменялись и что лучше всего будет встретиться у развалин замка. Бардуз, удивленный, но ничего не заподозривший, полетел к слютам. Там он не обнаружил и следа своего инженера, но все же посадил судно, вышел и пошел по направлению к предполагаемому месту строительства. Проходя мимо большого камня, он вдруг ощутил удар сзади по голове, и весь мир рассыпался для него на яркие вертящиеся обломки. Он упал в гнездо бродяжек и, возможно, именно это спасло ему жизнь. Спасло хотя бы тем, что он упал не на камни, а на мягкий песок. Кажется, он слышал потом еще выстрел, и ощутил удар в грудь. Бродяжки завизжали, после чего наступило гробовое молчание. Бродяжки вернулись, вереща и щебеча от гнева. Он с трудом нашарил пистолет и выстрелил. Они отошли, но когда он погрузился в забытье они, конечно, снова вернулись и истыкали его острыми когтями. Пистолет они утащили и, наконец, оставили Бардуза спокойно умирать.

Флиц рассказала ему, как его нашли и спасли. С некоторым усилием магнат повернул голову и увидел лежащего Глауена, а за ним Чилка.

– Сейчас благодарить не буду.

– Да и вообще незачем, – слабо ответил Глауен. – Мы только выполняли свои обязанности – вот и все.

– Может быть, и так, – бесцветным голосом прошептал Бардуз. – Но выполняли вы обязанности или нет, я все равно благодарен. А насчет моих врагов… Я знаю, кто это и знаю, почему он предпринял попытку убрать меня. – После этих слов Бардуз немного передохнул, собираясь с силами. – И думаю, он еще очень пожалеет о своей неудаче.

– Вы говорите о Намуре?

– Да, о Намуре.

– И зачем он сделал это?

– Долгая история.

– Вам обоим нельзя переутомляться, – напомнила Флиц.

– Хорошо, я стану говорить до тех пор, пока не устану, а потом остановлюсь.

Флиц неодобрительно посмотрела на всех троих и вышла из комнаты.

И Бардуз начал рассказывать.

– Сначала надо вернуться к давнему времени, примерно лет на пятнадцать назад. Моя строительная кампания выполняла кое-какие работы для семьи Стронси, и они хотели обсудить подробности. Я прибыл к ним для переговоров, но вдруг обнаружил, что вся семья уехала на побережье в замок Байнсей, причем, всего дня два назад. Однако, ничего необычного или неудобного в этом не было, и я спокойно стал ждать.

Все уехали на север, все двадцать семь, причем, многие, прибыв для этого из других миров. Настоящим патриархом был Мюрдайл Стронси, они с женой Глайдой жили здесь, в Стронси, со своими сыновьями Цезарем и Цамусом, их детьми и престарелой теткой.

Уехали они, должно быть, по случаю какого-нибудь праздника, они вообще были веселыми и счастливыми людьми, любящими веселиться несколько на старомодный лад. Для этого они всегда уезжали в свой замок Байнсей. Однако на этот раз поднялся чудовищный шторм, вздыбились черно-зеленые волны, и замок разрушился, словно песочный дом. Бежать им было некуда, оставалось только смотреть, как на них надвигается водяная громада – и умереть.

Когда связь с замком пропала, все на ранчо забеспокоились и послали людей разузнать, в чем дело. Я тоже поехал с ними. Мы обнаружили жуткие руины и изуродованные тела, часть которых водные бродяжки уже успели затащить под слюты. Выживших не было, мы вызвали врачей и уехали. Но как только я поднялся в воздух, со мной стали творится странные вещи, словно я не доделал чего-то или сделал что-то не так. С той поры я перестал быть абсолютно в себе уверенным, и как ни взывал к своему разуму, инстинкт твердил мне, что здесь что-то не так. Короче говоря, я вернулся. Вернулся один. Стоял поздний полдень и было очень тихо. Я, как сейчас, помню это время.

Баррдуз помолчал немного, отдышался и продолжил:

– На западе солнце проглядывало сквозь рваные тучи и освещало слюты тревожным светом спелой вишни. Я подошел совсем близко к руинам и остановился, осматриваясь по сторонам. Неожиданно мне показалось, что я услышал крик, очень слабый и жалостливый. Если бы дул ветер, услышать его было бы невозможно, но на этот раз кругом было абсолютно тихо. Поначалу я подумал, что это бродяжка, но не поверил себе, стал искать и, наконец, под грудой камней увидел кусок яркой материи. Я разобрал каменный завал и обнаружил маленькую девочку, оказавшуюся в каменной ловушке. Девочка была без единой царапины. Она пролежала там две ночи, вокруг лазали бродяжки и когтями пытались процарапать камни, чтобы до нее добраться.

Словом, чтобы сократить ненужные подробности, скажу лишь, что вытащил ее, едва живую от слабости. Девочке было семь лет. Я вспомнил, что видел ее на семейных фотографиях – ее звали Фелиция Стронси. Она единственная выжила из всей семьи.

Заботиться теперь было о ней некому. Опекуны далеко, в других мирах, и заняты совершенно иными проблемами. Ассоциация Факторий же почему-то не любила Стронси, и я решил не говорить им ничего о своей находке. Я просто взял девочку с собой, намереваясь со временем найти для нее хороший дом и заботливых приемных родителей. Но время шло и неожиданно я понял, что мне приятно видеть ее постоянно рядом с собой.

Это оказалось странное маленькое существо. Поначалу девочка не могла даже говорить, а только сидела рядом и смотрела на меня большими глазами на худеньком личике. Но постепенно шок прошел. Однако она практически потеряла память, твердо зная только одно – что зовут ее Флиц. – Бардуз снова замолчал, вызвал горничную и попросил принести фото семьи Стронси, которое Чилк с Глауеном уже видели. Серьезная маленькая девочка с пепельными локонами, сидевшая скрестив ножки на переднем плане и была Фелицией Стронси. Взглянув на фотографию, Бардуз вздохнул и стал рассказывать дальше. Он привык к девочке, но, подумав, признался во всем опекунам, которые с легкостью назначили его ее попечителем. Магнат дал ей образование, какое дал бы своему сыну, то есть – связанное с техникой, математикой и строительством, не забыв музыку, эстетику и историю цивилизации.

Флиц росла, более или менее соответствуя возрасту, и когда ей исполнилось четырнадцать, новоиспеченный приемный отец отдал ее в частную школу на Старой Земле, где она проучилась два семестра. Девочка по-прежнему оставалась бледной, худенькой, но уже было видно, что с такими глазами цвета морской волны, такими сверкающими волосами и нежностью черт она в конце концов станет настоящей красавицей. Все в школе считали ее способной, но несколько таинственной.

В конце второго семестра Флиц вдруг объявила, что учиться больше не будет, а на возмущения начальницы школы – старой опытной дамы – ответила, что хочет вернуться к прежней жизни, то есть ездить по всем концам Сферы Гаеан вместе с Левином Бардузом и его строительной компанией. Все аргументы разбились о ее твердое нежелание, и девочку отослали обратно к Бардузу, который с радостью ее принял.

Подростковый возраст Флиц миновала безо всяких драм. Правда, однажды она весьма сильно заинтересовалась одним спортивным молодым человеком из персонала компании. Бардуз ни во что не вмешивался, позволяя девушке делать все, что она сочтет нужным.

Много работать Флиц не любила, но при необходимости работала самозабвенно, и так или иначе постоянно сравнивала всех остальных с Бардузом. Следует признать, девочка редко находила людей лучше своего приемного отца. Многие часто принимали ее за его любовницу, и девушка знала это, но не обращала на толки и слухи никакого внимания. Она не помнила никого другого, кто был бы с ней так нежен, добр и заботлив. Только в его присутствии она чувствовала себя уверенной и защищенной.

Все ранние события ее жизни перечеркнула катастрофа в замке, и девочка помнила лишь дедушку Мюрдайла и братьев. Мать и отец канули в темную пропасть забвенья. Как-то Бардуз напомнил ей, что, являясь Фелицией Стронси, она остается единственной законной владелицей ранчо и, может быть, пришла пора приехать туда и посмотреть, что можно сделать.

Флиц отнеслась к идее без энтузиазма, боясь старых воспоминаний, но согласилась. На ранчо всеми делами давно уже занимался управляющий Альхорин, поселившийся в хозяйском доме. Он показался весьма недовольным их появлением.

Однако Флиц нашла ранчо менее страшным для себя, чем предполагала, и даже придумала несколько проектов приведения в божеский вид старого полуразвалившегося здания. Но потом вдруг Флиц обнаружила, что спальня, где она в последний раз ночевала еще семилетней девочкой, не изменилась с того страшного дня ни на йоту, и впала в депрессию. Она не могла больше заставить себя даже войти туда и приказала наглухо заколотить двери в детскую. А через день наняла команду уборщиц, которые перевернули, вычистили, вымыли весь дом, и только после этого немного успокоилась. Бардуз тем временем просмотрел счета, которые вел Альхорин, и остался весьма недоволен. Альхорин занимался мертвыми душами и приписками, выписывал зарплату несуществующим рабочим – и жил неплохо.

Под рукой у него всегда было несколько вполне сносных объяснений, однако с Бардузом этот номер не прошел.

– Хватит объяснений, – остановил он управляющего. – Я вижу, что вы хорошо пососали из всех четырех основных фондов – и единственное объяснение, которое мне требуется, заключается в том, каким образом вы намерены их восстановить?

– Это дикость! – завопил Альхорин и снова принялся что-то горячо доказывать.

Бардуз не стал его слушать и сказал, что передаст дело в соответствующие органы. Альхорин, живший до того в главном доме, был переселен в бунгало управляющего, как и раньше. Кроме того, Альхорин должен был возместить все неоправданные расходы. Управляющий, в конце концов, согласился на это, а в то, как именно он намеревался это сделать, Бардуз не вмешивался. Магнат знал, что деньги у Альхорина, судя по его счетам, есть.