Текст книги "Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16 (СИ)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 244 страниц)

– Мистера Альберта Стренда, пожалуйста.

– Подождите, мадам.

«Голос служащего в каком-то заведении», – подумал Джерсен.

– Привет, Элис!

– Здравствуйте, мистер Спаркхаммер. Я…

– Т-сс! Элис! Тише! Запомни, здесь я Альберт Стренд из «Побережья Уомбс».

– Извините!.. Разве это так важно?

– Кто знает? – Голос оказался довольно приятным. – Мы имеем дело с умными людьми. Смелость, энергия, осторожность, решительность! Вот чем они руководствуются.

– И еще страх, – тихо добавила Элис.

– И страх, конечно! Итак, что ты узнала?

Это был бархатный голос, хорошо поставленный и веселый. Джерсен слушал с напряженным вниманием. Элис монотонно заговорила:

– Утром, когда я пришла на работу, мистер Лукас сказал, что я буду его личным секретарем.

– Дорогая! Я даже не мог надеяться на такую удачу. А что собой представляет этот самый мистер Лукас?

– Он заботится о секретности, даже слишком. Меня не пускают в комнату, где проходит конкурс. Сегодня я дважды пыталась туда пробраться, когда мистер Лукас уходил, но миссис Инч отправляла меня обратно. Я спросила у мистера Лукаса, как проходит конкурс, и он надулся как индюк, сказал, что все люди на фотографии уже опознаны, кроме номера шесть. Никто еще не смог даже приблизиться к выигрышу приза.

– И это все?

– Боюсь, что да. Мистер Лукас рассказывает очень мало. Он глупый, разряженный дурак, но хитрый дурак, если вас интересует мое мнение.

– Возможно. Действуют ли на него твои чары?

– Не уверена.

– Мы не можем терять время. Мы и так сильно рискуем.

– Я сделаю все как можно лучше, мистер Стренд. – Элис заколебалась, потом добавила: – В общем-то, вы никогда не говорили точно, что вас интересует.

– Разве нет? – Голос мистера Стренда стал резким и язвительным. – Определи, почему они использовали именно этот снимок. Когда и где он достал его? За этим конкурсом что-то кроется, и я должен знать, что именно.

Разговор закончился.

* * *

На следующий день Элис снова позвонила по тому же коммуникатору:

– Мистер Стренд?

– Слушаю, Элис.

– У меня нет никаких новостей. Сегодня было почти так же, как вчера. Я пыталась заговорить о конкурсе, но мистер Лукас не ответил на мои вопросы, просто сидел и смотрел на меня весь день.

– Время поджимает, Элис. – Голос мистера Стренда напоминал шипение змеи и вовсе не походил на вчерашнее бархатное воркование. – Мне нужны результаты. Ты должна это понимать.

Голос Элис стал глухим:

– Завтра я снова попытаюсь.

– Ты должна испробовать что-то более действенное.

– Но я не могу ничего придумать. Мистер Лукас соблюдает строжайшую секретность!

– Затащи его в постель. Без одежды трудно сохранять тайны.

– Мистер Спаркхаммер, то есть мистер Стренд… Я не могу пойти на это. Не знаю как!

– Ерунда, Элис. Все знают, как это делается! – Мистер Стренд фыркнул, и угрожающие нотки растаяли, голос заметно повеселел. – Если ты должна, то сможешь, а ты действительно должна!

– Мистер Стренд, в самом деле я не…

– Элис, ты сделаешь все, что необходимо! Это очень просто. Ты зазывно улыбаешься ему. Он приглашает тебя на ужин. Слово за слово, шаг за шагом – и вы раздеты. Мистер Лукас тяжело дышит. Ты начинаешь хныкать. «Моя дорогая Элис! – волнуется мистер Лукас. – К чему слезы в минуту экстаза?» – «Я плачу, потому что, мистер Лукас, я опечалена и испугана. Вы ведь только забавляетесь со мной, правда?» – «О нет, Элис. Я без ума от тебя. Мысль о твоих рыжих волосах, разбросанных по подушке, кружит мне голову. Послушай, как бьется мое сердце! Забавляюсь? Никогда! Я умираю от страсти!» – «Но вы не доверяете мне. Докажите глубину своих чувств!» – «Я готов!» – «Нет, мне нужно полное доверие и уважение. Например, когда я спрашиваю вас о конкурсе, вы отмалчиваетесь. Поэтому мне так грустно». – «Хррумф… Какой пустяк! Завтра в редакции…» – «Нет, Генри, вы снова станете холодным. Вы должны сказать сейчас, чтобы я поверила вам». – «Правильно, это действительно единственный выход…» И тогда откроются все секреты. Утром усталая, но счастливая ты расскажешь мне, что узнала, и все будет хорошо. В противном случае… – Мистер Стренд сделал паузу. – В противном случае, – его голос стал ниже на пол-октавы, – я не могу ничего обещать…

– Знаю.

– Ты справишься с заданием?

– Надеюсь.

– Помни, время дорого. У меня есть обязательства по отношению к старым друзьям. Пожалуйста, постарайся. Сделай все так, как я тебе объяснил. Кроме того, тебя переправили в Понтифракт именно для этого дела.

– Я сделаю все как можно лучше, мистер Стренд.

– Ты умница и» я уверен, все сделаешь правильно. Разговор закончился, и в комнате воцарилась тишина.

Глава 5

Гаид, также известная как «ночной поезд», – великолепная блестящая рыба черного цвета. Часто достигает в длину двадцати футов. Ее тело обычно состоит из почти идеальных круглых сегментов. Голова большая, снабжена единственным органом зрения, ушной раковиной и широким ртом, усеянным впечатляющими зубами. Сразу же за головой и почти до хвоста идут спинные иглы – до пятидесяти одной. Каждая игла на конце покрыта люминофором, который ночью светится ярко-синим цветом.

Днем гаид плавает на глубине, питаясь отбросами и простейшими морскими существами. На закате «ночной поезд» поднимается на поверхность и курсирует, расцвеченный всеми огнями.

Маршруты «ночного поезда» окутаны тайной; рыба перемещается по прямой, как будто следует к определенному месту назначения. Это может быть мыс, остров или просто необозначенная точка посреди океана. Достигнув этого места, «ночной поезд» останавливается, медленно плавает примерно полчаса, словно меняет груз, забирает пассажиров или ожидает распоряжений; затем разворачивается с величественным видом, неторопливый, задумчивый, и, будто слыша сигнал, снова срывается с места к следующему пункту назначения, который может находиться на расстоянии до пяти тысяч миль.

Конечно же редкая удача – встретить эту замечательную рыбу ночью, когда она рассекает черные воды океана Элойза.

Рапанзел К. Фанк, «фауна миров Веги», том 3. аРыбы Элойза»

* * *

Вечером Джерсен, как обычно, прогуливался по улочкам Понтифракта и, к собственному удивлению, обнаружил, что находится возле гостиницы «Святой Диарминд». Он остановился и оглядел стандартный крикливый фасад бледно-голубого и пурпурного цветов, затем пересек площадь Мюллони и свернул в Порти, район таверн, старых магазинов, артистических студий, киосков, где продавали жареную рыбу, и публичных домов умеренной распущенности, над которыми по древнему обычаю горели красные фонари. Наконец Джерсен вышел на набережную.

Он смотрел на Побережье Бутылочного Стекла, на далекие огни порта Рафус. Бриз доносил до него запах гниющих водорослей… Джерсену приводилось стоять на берегах многих океанов разных миров. Но не было двух миров с одинаковым запахом… В конце ближайшего пирса разноцветные огни высвечивали вывеску ресторана… Джерсен прошел по пирсу и заглянул в ресторан, который оказался веселым и чистым. На столах были постелены красные скатерти. Назывался ресторан «Гриль Мардока с видом на Залив».

Джерсен зашел пообедать. Здесь подавали особые блюда, которые в основном готовились из даров моря. Элойзианская кухня тяготела к постным блюдам, но Мардок не боялся острых приправ и пикантных соусов.

…Джерсен долго сидел, глядя в окно на огни порта Рафус, и прислушивался к шуму медленно накатывающихся на старинный пирс волн.

Казалось, по мере того как шло время, Джерсен замечал, что все чаще его охватывает странное настроение, которому он даже не мог подобрать названия. В прежние годы его чувства были целиком посвящены ненависти, страстному желанию отомстить. Ему было неведомо чувство юмора, и он постоянно сжимал кулаки. Теперь жизнь его стала намного сложнее, он познал иные чувства, иные желания. Стал ли он из-за этого слабее? Бесполезно гадать. По крайней мере, его стратегия все еще действенна. Говарда Алана Трисонга он подманил очень близко, возможно, даже в Понтифракт. Как знать, а вдруг он сейчас тоже бродит по кривым улочкам или сидит в одном из многочисленных отелей, обдумывая преступные замыслы, строя планы.

Джерсен оглядел ресторан. Может, где-то здесь ужинает и Говард Алан Трисонг… Но среди посетителей «Гриля Мардока с видом на Залив» не было высокого худощавого мужчины со лбом философа и узким подбородком. Трисонг находился где-то в другом месте.

Джерсен подошел к коммуникатору и позвонил в «Пенвиперс».

– Это Генри Лукас. У вас зарегистрирован мой друг мистер Стренд?… Нет? А мистер Спаркхаммер?… Никого с таким именем?… Тогда не могли бы вы оказать мне услугу: не упоминая моего имени, постарайтесь узнать, где остановился мистер Стренд.

– Постараюсь, сэр.

Джерсен вернулся к столу. Вполне вероятно, что удастся найти Трисонга таким простым способом. Его обманули, раздразнили и приманили. К тому же агент Трисонга Элис Рэук оказалась единственным посредником в этом деле. Джерсен подумал, что все это, наверное, увлекательная игра, особенно потому, что Элис считает его важничающим, скучным, тщеславным, разодетым и глупым самцом.

Джерсен вышел из ресторана и вернулся в «Пенвиперс». Служащий в справочном, как и следовало ожидать, не смог ничего сообщить о местонахождении мистера Стренда. Джерсен заверил его, что дело пустяковое, и поднялся в свой номер.

Никто не заходил туда, пока хозяина не было. Сигнальное устройство, которое Джерсен установил, оставалось на месте.

* * *

Утром слуга отеля превзошел самого себя и одел Джерсена в такой великолепный костюм, что привратник отеля онемел от восхищения. Джерсен прибыл в редакцию «Экстанта» и застал Элис Рэук уже на рабочем месте. Он привычно поздоровался с ней. Она ласково ответила. Сегодня она надела темно-коричневую юбку до колен и блузку пепельного цвета. То и другое прекрасно сочеталось по цвету. Костюм подчеркивал ее стройную фигуру, рыжие волосы блестели. Сидя за столом, Джерсен притворялся, что не замечает присутствия Элис. Несколько раз, окидывая взглядом комнату, он видел, что она не сводит с него глаз. Элис раздумывала, оценивала, удивлялась.

Джерсен вышел в комнату, где проходил конкурс. Миссис Инч передала ему письмо:

– Почти победитель, мистер Лукас! Может быть, даже победитель! И как странно то, что он пишет.

Джерсен прочитал письмо:

Ведущему конкурса «Экстанта», Понтифракт, Элойз.

Господа! Я могу опознать лиц, изображенных на вашей фотографии. Моей обязанностью было прислуживать им на ужасном обеде, который стоил жизни этим людям. Ваша фотография была сделана в зале Цветочного Дождя в гостинице «Дикий Остров». Гости начали трапезу, не зная, что все, кроме мистера Спаркхаммера, будут отравлены.

Имена тех, кто сидит за столом, слева направо: Шаррод Ест Диана де Трембаскал Беатрис Атц Робин Мартилетто Сабор Видол Сайлас Спаркхаммер Джон Грей

Стоящие мужчины: Ян Билферд А. Гизельман Артемус Гадоуф

Я знаю их имена по настольным табличкам, которые сам же изготавливал. Кроме того, присутствовали еще двое мужчин. Они не ели салат из чарни и поэтому оба выжили… Снимок, между прочим, сделан как обычно, чтобы запечатлеть знаки, подаваемые поваром, который готовил каждую порцию чарни. Эти знаки подаются маленькими цветными сигнализаторами, установленными перед каждым гостем. В этом случае блюда готовили несколько поваров. Яд, очевидно, передали через отравленную посуду. Надеюсь, я ответил на все вопросы и выиграю приз.

Клетус Персиваль.

Гостиница «Дикий Остров»,

Дикий Остров, Сайзерия Темпестри.

– Очень интересно, – сказал Джерсен. – В письме, очевидно, изложены подлинные факты.

– Мне тоже так кажется. – Миссис Инч повернулась к Джерсену. – Вы знали о том, что написал этот Персиваль? Что все эти люди были отравлены?

– Я также удивлен, как и вы. Но от этого тираж «Экстанта» не уменьшится.

– Почему люди едят чарни, если известно, что это яд? Очень странно!

– Совершенно верно, миссис Инч.

– С другой стороны, мистер Персиваль, кажется, назвал имена правильно, – заметила мисс Инч.

– Кроме номера шесть. Спаркхаммер – это не настоящее имя.

– Хм, – протянула миссис Инч. – Этот человек слишком интересен…

– Да, он кажется очень странным.

– Я бы назвала мистера Персиваля победителем, – сказала миссис Инч. – Наверняка никто не даст более точного ответа.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Джерсен. – Но мы все-таки подождем окончания конкурса. Как почта?

– Примерно так же. Возможно, писем стало чуть меньше.

– Очень хорошо, миссис Инч, продолжайте работу. И попросите ваших людей быть более внимательными ко всему, что касается номера шесть.

– Хорошо, будет выполнено, мистер Лукас. – В противоположность Элис Рэук миссис Инч считала Джерсена джентльменом, вежливым и воспитанным «со всех сторон» (так она сказала своей сестре).

Джерсен вернулся в свой кабинет с письмом.

Элис весело спросила:

– У вас приятные новости?

Джерсен важно сел за стол. Элис ждала. Лицо ее закаменело.

Потом Джерсен заговорил уже привычным для Элис гнусавым голосом:

– Мы получили письмо, в котором названы все люди.

– Правильно?

– Он пишет, что узнал их имена по карточкам на банкете.

– Тогда имена правильные.

– Не обязательно. Там есть одно очень сомнительное лицо.

– Которое?

Джерсен бросил на Элис строгий взгляд:

– Я не уверен, что могу говорить об этом, Элис. По крайней мере, сейчас.

Элис переменилась в лице. Она скорчила гримасу. Джерсен, наблюдая украдкой, подумал: «Теперь она размышляет, как лучше провернуть свой план».

Элис вскочила с места, подошла к шкафчику, достала две чашки и налила чаю. Одну она поставила перед Джерсеном, другую на свой стол, за который вернулась, откинувшись на спинку стула, полулежа.

– Вы всегда жили в Понтифракте, мистер Лукас?

– Разумеется, я путешествовал и побывал на многих планетах.

Элис вздохнула:

– Понтифракт выглядит таким заурядным после пяти лет, проведенных на Диком Острове.

Джерсен не проявил заинтересованности.

– Не могу понять, почему вы тогда приехали сюда? Элис изящно пожала плечами:

– Множество причин. Например, страсть к путешествиям. Неугомонный характер. Вы когда-нибудь посещали Сайзерию?

– Никогда. Мне говорили, там исповедуют гедонизм[40]40
  Гедонизм – этическое учение, признающее наслаждение высшей целью и высшим благом; добро – это то, что дает наслаждение, а зло – то, что приносит страдание. (Примечание переводчика)


[Закрыть] и жизнь лишена условностей.

Элис засмеялась и посмотрела на Джерсена довольно нахально:

– В какой-то мере это правда. Но не во всём. На Диком Острове вы можете выбрать любой стиль жизни. Моя мать, например, почти так же, как и вы, придерживается условностей.

Джерсен поднял брови:

– Что? Вы считаете меня обывателем?

– Конечно, до некоторой степени.

– Ага. – Джерсен презрительно усмехнулся, как бы показывая, что мнение Элис скоропалительно и очень поверхностно. – Расскажите мне еще о Диком Острове. Правда, что хозяева там – преступники?

– Это значительное преувеличение, – сказала Элис. – Мой отец – не преступник.

– Но ведь в казино никто не выигрывает.

– Естественно.

– Вы когда-нибудь бывали в казино?

– Нет. Игра мне не душе.

– Дикий Остров – это город?

– Скорее туристический центр: казино, отели, рестораны, бухты для яхт, пляжи и множество маленьких вилл на холмах. Он конечно же давно не дикий.

– Вы когда-нибудь бывали в ресторане, где подают чарни?

Элис настороженно повернулась к нему:

– Нет.

– А что такое чарни?

– Ну, это такой лиловый фрукт с шершавой кожей, под которой – трубочки, наполненные ядом. Говорят, сам фрукт восхитителен на вкус, но я никогда не пробовала его. Я боюсь умереть. Это опасный деликатес.

Джерсен откинулся на спинку кресла:

– У нас есть предположение, что представленная для конкурса фотография сделана на банкете, где подавали чарни.

Элис достала копию и внимательно посмотрела на нее:

– Да… Может быть.

– Очень странно! Ведь вы могли встретить кого-нибудь из этих людей на улице.

Элис пожала плечами:

– Возможно, но маловероятно. Тысячи людей посещают Дикий Остров. И ведь неизвестно, когда сделан снимок. Может быть, лет десять назад.

– Снимок сделан недавно. Все запечатленные на нем опознаны, и мы убеждены, что их имена подлинные.

– Значит, кто-то выиграл приз?

– Я этого не говорил. Элис невинно спросила:

– А откуда у вас этот снимок?

– Я нашел его в корзине для использованных бумаг… Но пока еще рано говорить о результатах конкурса. Итоги еще не подведены. Почему бы вам остаток дня не отдохнуть, а, Элис? Сейчас работы нет.

– Спасибо, мистер Лукас. Мне нечем заняться. В этом городке я никого не знаю. Только вас, а вы держитесь отчужденно.

– Ерунда! – воскликнул Джерсен. – На самом деле вы так не думаете!

– Но это именно так! Может быть, вам не положено тесно общаться с персоналом? Это политика компании?

– Правил на этот счет, не существует!

– Вы думаете, у меня нет вкуса? Я простушка?

– Напротив! – сказал Джерсен совершенно серьезно. – Я считаю вас очень обаятельной. Необычайно. Мне жаль, что Понтифракт кажется вам скучным. Может, как-нибудь пообедаем вместе?

Губы Элис дрогнули. Улыбка? Гримаса?…

Мягким голосом она сказала:

– Было бы неплохо. А почему не сегодня?

– В самом деле, почему?… Позвольте, я взгляну. Где вы остановились?

– Гостиница «Святой Диарминд».

– Я буду ждать вас в холле в полночь.

– Теперь я чувствую себя значительно лучше, мистер Лукас.

Глава 6

В пользу чарни!

Из всех хороших вещей в этой щедрой Вселенной ничто не может сравниться по вкусу с прекрасным спелым чарни, кроме, пожалуй, еще двух или трех столь же экзотических фруктов.

Майкл Вист. «Пробы на вкус»

Если кто-то должен умереть, а этого, кажется, не миновать никому, зачем делать это вульгарно? Лучше умереть красиво, так, чтобы позавидовали все, – отведав чарни.

Ажилиан Сил, старший повар и музыкант

Хотите верьте, хотите нет, но безопасный, целебный и неядовитый чарни легко вырастить. Правда, все усилия в этом направлении сводятся на нет Ассоциацией. Чарни, да никто и не желает разводить чарни самостоятельно. Вполне возможно, что заслуженно признанный чудесным аромат чарни усиливается ощущением страшной опасности.

Леон Уолк, журналист, писавший для «Космополиса», который через две недели после публикации этой статьи съел неправильно приготовленный чарни и умер

* * *

Гостиница «Святой Диарминд» побывала в руках различных владельцев. Каждый вносил оригинальные идеи в отделку, стремясь произвести впечатление новизны. Первый этаж занимал вестибюль. Тяжелые колонны в стиле древнего Крита поддерживали потолок, выкрашенный в бледно-лиловый и розовый цвета. Рядом с каждой колонной росли родантовые пальмы в терракотовых горшках; они тянулись к потолку, и их голые стволы заканчивались шарами темно-зеленой листвы. По стандартам Веги – кричащее оформление. Множество посетителей из разных уголков Ойкумены усугубляло беспокойную и нервную атмосферу, которая характеризовала гостиницу «Святой Диарминд».

Джерсен прибыл в точно назначенное время, одетый по совету слуги в костюм для неофициального вечера в городе: облегающие черные брюки, рубашку с вертикальными черными, темно– и светло-серыми полосками, с высоким черным воротником вместо шарфа, черный пиджак, соответствующий самому высокому стилю в Понтифракте, застегивающийся спереди, зауженный в плечах, почти стоящий колоколом на бедрах. Джерсен отказался от шляпы с плюмажем, и слуга предложил ему мягкую шляпу с квадратными полями. Угрюмое лицо, черные локоны и бледная кожа придавали Джерсену грубоватый вид, но именно это ему и требовалось, и Джерсен был удовлетворен своей внешностью, получая своеобразное удовольствие от игры, цель которой – одурачить и одурманить бедную Элис Рэук.

Джерсен увидел ее, когда она, застенчиво оглядываясь, шла по центральному проходу. Джерсен внимательно посмотрел на Элис, словно никогда раньше не видел: опущенные уголки губ, короткий носик, щеки, плавно переходящие в маленький подбородок. Сегодня вечером ее рыжие волосы, зачесанные назад, ниспадали на плечи, подчеркивая простое дымчато-серое платье.

Она увидела Джерсена, и выражение ее лица изменилось, стало нарочито-веселым. Она приветственно махнула ему рукой, изображая радость, а потом чуть ли не бегом помчалась через зал, но остановилась в десяти футах от него и окинула восхищенным взглядом с ног до головы.

– Я должна сказать, мистер Лукас, сейчас вы превзошли самого себя в элегантности.

– Это все «Пенвиперс», – ответил Джерсен. – Благодарить нужно слугу.

Элис слушала Джерсена, не особенно вникая в смысл его слов. По-прежнему радостно улыбаясь, она сказала:

– Ну, так где мы будем обедать? Здесь? Ресторан тут в очень красивом Гербовом Зале.

– Слишком шумно и слишком людно, – заметил Джерсен. – Я знаю место значительно более изысканное.

– Полностью отдаю себя в ваши руки, – отозвалась Элис.

– Тогда окунемся в ночь Веги.

Они покинули гостиницу, и Элис очень осторожно взяла Джерсена под руку.

– Куда мы идем?

– Прелестная ночь, – ответил Джерсен. – Мы можем сначала погулять, если вам это нравится.

– Прекрасно!

Они пересекли площадь Мюллони, вышли на Бьюдрилейн, а потом свернули в Порти.

«Невозможно! – прошептал про себя Джерсен. – Мы гуляем по улицам Понтифракта, она в своей маске, а я – в своей!»

Элис почувствовала что-то неладное:

– Мистер Лукас, почему вы так мрачны? Джерсен ответил не сразу:

– Называйте меня Генри. Мы не на работе.

– Спасибо, Генри, – она наградила его печальным взглядом. – Я никогда не бывала в этой части города.

– Здесь не так, как на Диком Острове?

– Совсем иначе.

Они вышли на набережную к «Грилю Мардока с видом на Залив». Элис задумчиво посмотрела на Джерсена. Мистер Лукас, такой занудный и гадкий, казался сейчас совсем иным.

Они сели в уголке ресторанного зала, у окна. Внизу тяжело и медленно вздымались и набегали на сваи волны; звезды и далекие огоньки отражались на поверхности воды. Джерсен спросил:

– Вы можете найти свою родную звезду?

– Я не знаю, как выглядят созвездия отсюда. Джерсен оглядел небо:

– Она уже скрылась. А вот там старое доброе Солнце.

На обед они заказали суп из натуральных артишоков, тушеное мясо, салат из свежей зелени, лук и травы, которые булькали в коричневых горшочках. Элис поклевала того-друтого и в ответ на вопрос Джерсена пожаловалась на отсутствие аппетита. Она выпила несколько бокалов вина и немного опьянела.

– А как наш конкурс? – спросила она. – Он все еще тайна? Особенно от меня?

– Тайна? Уже нет. Но не будем сейчас говорить об этом. Тайна – это вы. Расскажите о себе.

Элис обвела взглядом Побережье Бутылочного Стекла.

– Да нечего рассказывать. Жизнь на Диком Острове монотонна, если не считать туристов.

– Я все еще удивляюсь, почему вы приехали сюда.

– Ах, обстоятельства!

Подали десерт: фруктовый пирог и крепкий кофе с кремом, как принято на Элойзе.

Джерсен, почувствовав, что сильно отступил от роли Генри Лукаса, попробовал поразмышлять о политике Понтифракта, в которой ничего не смыслил. Элис безучастно глядела начерную воду. Ее мысли были далеко. Она совсем не следила за тем, что говорил кавалер.

Наконец Джерсен спросил:

– Куда теперь? В Понтифракте мало развлечений, разве что Маммери, но мы, кажется, опоздали к началу программы. Может, зайдем в одну из портовых таверн?

– Нет… Думаю, нам лучше вернуться в отель. Старый кэб с твердой крышей доставил их обратно в гостиницу «Святой Диарминд».

В вестибюле Джерсен остановился и отвесил поклон, показывая, что прощается. Элис быстро проговорила:

– Пожалуйста, не уходите так быстро. – Оглядев вестибюль, она осторожно продолжила: – Можем зайти ко мне, если хотите.

Джерсен вежливо запротестовал:

– Но вы, наверное, устали…

Все еще глядя в сторону и слегка зардевшись, Элис сказала:

– Нет. Совсем нет. Мне… ну… одиноко.

Джерсен снова поклонился, словно извиняясь:

– Буду счастлив пойти с вами.

Он взял ее под руку. Они вошли в лифт и поднялись на четвертый этаж.

Элис открыла дверь и вошла в номер на негнущихся ногах, как заключенный в камеру пыток.

Джерсен последовал за ней. В дверях он задержался и оглядел комнату. Элис не поинтересовалась, зачем он это делает.

Успокоившись, Джерсен медленно вошел в ее апартаменты, закрыв за собой дверь.

– Генри, – сказала Элис, едва дыша. – Могу я звать тебя Генри?

– Я уже говорил об этом.

– Я забыла. По-идиотски звучит, правда? Позволь, я возьму твою шляпу и пальто.

Джерсен сам повесил шляпу на вешалку и снял пальто.

– Прекрасно! Портные Понтифракта понятия не имеют о человеческих формах.

– Садись, Генри… Сюда.

Джерсен послушно сел в кресло. Элис достала из шкафа серебряный поднос.

– Что это? – спросил Джерсен.

– Настойка цветочных лепестков. Кристаллы гидромела – «Ликер Жизни» из Сирсса. – Она наполнила пару маленьких рюмок прозрачной зеленой жидкостью. – Влюбленные пьют его вместе. Конечно, мы не влюблены, ты, и я, но…

– Но что?

– О… Ничего особенного.

Джерсен попробовал «Ликер Жизни», который показался ему хмельным и утонченным. Элис спросила:

– Нравится?

– Действительно, он необычен. И очень ароматен. Элис села рядом с ним и отпила немного из своей рюмки:

– От него меня бросает в дрожь.

Джерсен сам удивился, обнаружив, что его руки обвили плечи девушки, ведь он намеревался играть свою роль. В его объятиях Элис расслабилась, и он поцеловал ее. Поцелуй получился гораздо более страстным, чем того требовал образ рафинированного аристократа.

Элис удивленно посмотрела на Джерсена, а он спросил:

– Что с тобой? Я тебя обидел?

– О нет. – Элис нервно рассмеялась. – Ты немного испугал меня, совсем чуть-чуть. На работе ты совсем другой.

– И все-таки это я.

Она отпила немного ликера:

– Вьшей.

– Дозу влюбленного?

– Называй как хочешь.

– У тебя есть любовник?

– Нет… А у тебя?

– Я совершенно одинок.

Элис подставила лицо, Джерсен снова поцеловал ее. Платье распахнулось, открыв маленькую округлую грудь. Казалось, Элис совсем это не волновало.

Джерсен глубоко вздохнул:

– Так дальше не пойдет.

– Почему? – Элис коснулась его щеки.

– Меня мучает одно подозрение. Элис с ужасом посмотрела на него:

– Что ты имеешь в виду?

– Мне было бы очень больно узнать, что ты мила со мной только для того, чтобы узнать побольше о конкурсе. Конечно, это бред?

Элис побледнела.

– Разумеется.

– Ты могла бы стать моей любовницей, если я не. расскажу тебе о конкурсе?

– Рассудок сильнее сердца… Я бы не могла любить человека, который мне не доверяет.

– Другими словами… Нет?

– Я действительно так думаю, – серьезно сказала Элис.

Джерсен немного помолчал:

– Чтобы доказать свое доверие, я должен рассказать тебе все, что знаю сам?

– Если хочешь.

– Собственно, почему бы и нет? – Джерсен вытянул ноги и закинул руки за голову. – Особенно рассказывать и нечего. Все люди, изображенные на снимке, опознаны, кроме одного, которого называют разными именами. – Джерсен достал из кармана лист бумаги и прочитал: – Ест, де Трембаскал, Атц, Билферд, Видол, Спаркхаммер, Грей, Гадоуф, Гизельман, Мартилетто. Спаркхаммер известен также под несколькими другими именами, но никто не указал его настоящего имени. Это не удивляет тебя?

– Нет. А почему это должно удивлять? Джерсен бросил листок на стол и откинулся на спинку кресла:

– Потому что он – опасный преступник, и настоящее его имя Говард Алан Трисонг.

– Говард Алан Трисонг? Невозможно!

– Люди, изображенные на фотографии, мертвы, кроме номера шесть, то есть Трисонга. Тебе это ни о чем не говорит?

Элис пожала плечами. Она думала о другом.

– Я в этом ничего не понимаю.

– Меня сейчас волнует вот что, – сказал Джерсен. – Если номер шесть – Трисонг, а сомневаться в этом не приходится, то я хотел бы взять у него интервью. «Экстант» мог бы очень выгодно использовать такой материал, интервью или его автобиографию. Мне кажется, я знаю, как предложить ему это. Я хотел бы, чтобы он связался со мной.

Элис прошлась по комнате, ничего не говоря. Джерсен поднялся, взял свое пальто и шляпу. Элис посмотрела на него и спросила срывающимся на хрип голосом:

– Ты уходишь?

Джерсен кивнул:

– Я рассказал тебе все, что знаю.

– А вот и нет! – вырвалось у Элис. – Как ты достал фотографию?

– Я гулял по библиотеке «Космополиса», заглянул в мусорную корзину и нашел ее. Никто ничего не мог рассказать мне о ней. Так и родился «Экстант».

– А кто бросил фотографию в мусорную корзину?

– Молодой и глупый служащий.

– Все-таки… Почему ты выбрал именно ее? Там что, не было других материалов?

– Некто неизвестный написал на снимке: «Трисонг здесь». Я этим заинтересовался, так как фотографий Трисонга не существует, и понял, что снимок очень ценный. Вот так и зародилась идея конкурса.

Элис сидела молча. Джерсен подошел к двери:

– Спокойной ночи!

Элис устало посмотрела на него:

– Меня поражает, как много ты знаешь обо мне.

– Совсем немного. Ты хочешь что-нибудь рассказать? Доверие должно быть взаимным.

Элис печально покачала головой:

– Мне нечего сказать.

– Тогда спокойной ночи!

– Спокойной ночи!..

* * *

Элис продолжала сидеть там, где Джерсен оставил ее, откинувшись на спинку кресла, поджав под себя ноги, с холодным выражением лица. Она запустила пальцы в рыжие волосы, отбросив их со лба. Минутдесять она размышляла, потом подошла к коммуникатору и набрала знакомый номер. Ей ответили:

– Элис, почему так рано? Быстро управились.

Элис едва сдержалась, чтобы не нагрубить.

– У меня есть новости. Люди на фотографии… – Она прочитала имена с листка, который предусмотрительно оставил ей Джерсен.

– Откуда информация?

– Источники разные. Есть только одно письмо, в котором указаны все имена, кроме одного.

– Которого?

– Мистер Лукас сказал, что Спаркхаммер известен разным людям под разными именами: Фред Фремп, Бентли Стрендж, Говард Алан Трисонг… Остальные я забыла…

Тишина. Потом послышался совершенно другой голос, спокойный, медлительный:

– И какие же планы у мистера Лукаса?

– Я думаю, он страстно хочет, чтобы мистер Спаркхаммер, или мистер Трисонг, встретился с ним и дал интервью. Он хочет опубликовать автобиографию мистера Трисонга.

Ответ был быстрым и недвусмысленным:

– Придется его разочаровать. Мистер Спаркхаммер, или мистер Трисонг, или как его еще там называют, не согласится на такое вульгарное предложение. Как «Экстант» вышел на эту фотографию?

– Мистер Лукас нашел ее в мусорной корзине библиотеки «Космополиса». Ее выбросил один из служащих.

– Странно. Очень странно… И это правда?

– Похоже.

– Как фотография попала в «Космополис»?

– Я не сообразила спросить. Мне кажется, обычным путем.

– А что заставило его выбрать именно этот снимок?

– Кто-то написал на нем: «Трисонг здесь». Это привлекло внимание мистера Лукаса.

– И он устроил конкурс, чтобы выяснить имена сотрапезников Трисонга?

– Так он мне сказал.

– А он сказал, почему?

– Он хочет опубликовать биографию мистера Трисонга, хочет встретиться с ним.

– Это почти невозможно., Мистер Трисонг занят очень важными делами. – Мистер Стренд замолчал и молчал так долго, что Элис забеспокоилась. – Что еще он сказал тебе?