Текст книги "Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16 (СИ)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 194 (всего у книги 244 страниц)

– Ничего страшного, – раздобрившись, ответил Вук. – Давай свои вопросы.

– Что известно о Левине Бардузе официально?

– Ничегошеньки. В ИПКЦ нет на него ни одного файла. Он тих, незаметен, путешествует без помпы и охранников, хотя, конечно, внимание все равно привлекает. Напоминаю особо о его компаньоне и деловом помощнике – Флиц. Она девушка весьма и весьма проницательная, хотя личность ее еще более туманна, чем его. Это я слышал, как от Эгона Тамма, так и от Боллиндера. – Вук, наконец, взял в руки желтую бумагу и какое-то время читал ее. – У Бардуза, по-моему, нет даже постоянного адреса, хотя находят его обычно где-нибудь по месту дислокации головных контор компаний.

– И еще один вопрос. Когда Бардуз впервые узнал о дешевом труде йипов? Подсунул ли их Намур во время одной из строительных работ? Или он узнал о них на Розалии, где его нет ни в каких списках? Я лично впервые увидел Бардуза и Флиц в Речном Домике в компании Клайти и Джулиана.

– Последовательности событий на Розалии мы не знаем. Я предполагаю – чисто теоретически, заметьте! – что сначала Намур встретил Бардуза и предложил дешевых рабочих. Потом представил его Смонни – может быть, даже по настоянию последней – когда она узнала, что у Бардуза большие возможности с транспортом. И уже Смонни представила его Клайти. Это вполне вероятный ход событий и, таким образом, Розалия становится первой ареной вашего расследования. Вы что-то сказали, Чилк?

– В общем, нет, я просто вздохнул.

Вук совсем почти улегся в своем кресле.

– Неужели память о годах работы на Розалии до сих пор вас угнетает?

– И да, и нет, – честно ответил Чилк. – Днем я даже никогда о них не вспоминаю. А вот ночью… иногда я просыпаюсь в холодном поту. Не стану отрицать, что происшедшее там произвело на меня сильное впечатление. Хотите услышать подробности?

– Да, но учитывая отсутствие времени, прошу вас быть точным и кратким.

Чилк кивнул.

– Не буду предаваться философским отступлениям, замечу одно – я никогда не был абсолютно уверен в том, что происходило. Это была адская смесь реальности и ирреальности, так что я постоянно был сбит с толку.

– Гм… Хм… Предположим, – задумался Вук, – ваше умственное состояние было, скажем так… нестабильно. Учтем. Продолжайте, прошу вас.

– Когда мадам Зигони наняла меня управляющим ранчо Тенистой Долины, я полагал, что добился высокого положения, хотя и невысоко ценил саму хозяйку. Я ожидал хорошего оклада, престижа, милого домика с прислугой из йиповских девушек. Скажу больше: я намеревался проводить немало времени на крыльце, попивая ром или пунш и отдавая прислуге приказы о постели и обеде. Но разочарование наступило очень скоро. Меня запихнули в старый сарай без горячей воды и без всяких йипов. Это было странно и дико, но я даже не успел всего осознать, поскольку сразу же был поглощен с головой множеством неприятных проблем. Кроме прочих моих обязанностей у меня оказалось два основных поля деятельности: я должен был всячески изловчаться, чтобы не упустить зарплату и чтобы не жениться на Зигони. Обе перспективы были угрожающе реальными, и больше времени у меня уже ни на что не оставалось. Что же касается рома, то мадам запретила мне даже джин, не говоря уже ни о чем другом, чтобы я, видите ли, не спаивал девушек.

– Ваша работа заключалась в наблюдении за нанятыми йипами?

– В общем да, но прежде, чем я это понял, прошло немало времени, неделя или даже больше. Мы с ними быстро поладили, на меня никто не жаловался, я понимал их, они – меня. Когда я на них смотрел, они делали вид, что работают, когда я уходил соснуть часок, они продолжали делать то же самое. Периодически появлялся из Йиптона Намур с бандой своих головорезов. Все шло более или менее мирно, поскольку воровать было нечего, а драться – лень. Больших проблем, в общем, не было. Однажды я спросил Намура, как он добивается такого спокойствия, но он только расхохотался в ответ.

Вук снова уткнулся в желтую бумагу.

– Как я уже говорил, Бардуз не является зарегистрированным землевладельцем, хотя сделками с землей, вероятно, занимается.

– И одним из объектов этих сделок является ранчо Тенистая Долина, – предположил Глауен.

Вук моргнул.

– На это ничто пока не указывает. Командир Чилк – наш эксперт по Розалии. Может, у него есть более точная информация?

Но Чилк покачал головой.

– Я не думаю, что Смонни или Зигони хотят продавать имение. Наличие ранчо делает из них аристократок, даже несмотря на его небольшие размеры – около семидесяти тысяч квадратных миль, включая горы, озера и леса. Деревья на Розалии большие, шесть или семь сотен футов высотой. Я измерил одно пуховое дерево, так оно оказалось даже в восемьсот футов. Пуховые деревья серые, с белым оттенком, а листва совсем черная. Пинкумы же черно-желтые с розовыми полосками, свисающими с ветвей. Из них у лесных бродяжек получаются отличные веревки. Синий махогани, естественно, синий, черная чалка – черная. Фонарные деревья тонкие, и в ночи светятся желтым. Всякая нечисть их не любит, что очень удобно, когда ночью надо пройти через лес. Да и вонючих шариков там почти нет.

Вук поднял седые лохматые брови.

– Каких-каких шариков?

– Вонючих. Однажды к нам приехало несколько старых друзей Титуса, и одна дама, состоявшая в каком-то биологическом обществе, пошла посмотреть дикие цветочки. Вернулась она совершено ни на что не похожая. Смонни даже отказалась пустить ее в дом. Ситуация была нехорошая, дама тут же уехала и сказала, что ноги ее здесь больше не будет и что ее пригласили сюда специально, чтобы опорочить.

– А бродяжки? Я всегда считал, что это нечто вроде древесных животных, типа сильвестеров или слэйвинков?

– Об этих существах мне известно мало, – признался Чилк. – Я жил на земле, они на деревьях, хотя и близко. Иногда их очень хорошо слышно, но как подойдешь поближе, чтобы послушать их песни, они убегают прочь, с глаз долой. Если человек очень проворен, то еще может, погнавшись за ними, успеть заметить некие суетливые существа с длинными черными ручками и ножками. Но я никогда не мог понять, где у них голова, хотя они не так уж и уродливы. А если стоять и долго на них смотреть, они начинают бросать вонючие шарики вам на голову.

Вук нахмурился и осторожно потрогал блестящую лысину.

– Эта привычка свидетельствует о неких зачатках разума.

– Возможно. Я припомнил еще одну и еще более странную историю про биологов, которые подвели воздушную палатку и опустили ее на одно из деревьев йонупа. Из прозрачной палатки они наблюдали за лесными бродяжками, погружаясь полностью в их, так сказать, интимную жизнь. Так, день за днем, они целых полтора месяца сообщали данные на базу, но неожиданно связь прекратилась. На третий день их полетел разыскивать флаер. Палатку нашли в полном порядке, но внутри все оказались мертвы. Смерть, как ни странно, наступила приблизительно три недели назад.

– Что за чертовщина? – возмутился Вук.

– Палатку забрали и больше никто туда не прилетал. Вот такие дела.

– Впрочем, такие сказки рассказывают в любом салуне по всей Сфере. Теперь непосредственно к делу. Хильда обеспечит вас необходимыми суммами и документами. На клайхакере вы доберетесь до Сумджианы на Соуме. Офис района Л-Б расположен на площади Гральфуса, оттуда и начнете.

Глауен и Чилк поднялись и собрались выйти.

– Еде одно слово, – остановил Вук. – Ваши звания в Бюро Б равны званиям ИПКЦ, но в данном случае, поскольку вы занимаетесь делом прямого подчинения Консервации, то будете действовать как офицеры полиции Кадвола, а власть ИПКЦ использовать только при крайней необходимости. Таков обычный протокол. С этим ясно?

– Совершенно ясно.

– Ясно, как стеклышко.

– Тогда вперед, молодые люди!

5

Глауен и Уэйнесс с тоской попрощались. После этого, зайдя домой, новоиспеченный командир ИПКЦ уже окончательно приготовился к отъезду.

Шард смотрел, как он пакует дорожную сумку и несколько раз хотел начать разговор, но всякий раз останавливался.

Наконец, Глауен обратил внимание на странное поведение отца.

– Ты чем-то обеспокоен?

Шард улыбнулся.

– Неужели я настолько прозрачен?

– Нет, но видно, что тебя что-то изводит.

– Конечно, ты прав. Я хотел бы… Словом, мне от тебя нужна одна вещь. Не думай, что я совсем выжил из ума или стал эгоистом, но…

Глауен положил руку на широкое плечо отца и притянул его к себе.

– Что бы ты ни попросил, я сделаю, будь ты хоть пациентом сумасшедшего дома.

– Это то, чем я жил долгое время – и то, чего не могу до сих пор выкинуть из головы.

– Так говори.

– Как ты знаешь, твоя мать утонула в лагуне. Два йипа утверждали, что видели ее с берега, но якобы не умели плавать, да и вообще все это их не касалось.

– Все йипы умеют плавать.

Шард кивнул.

– Я думаю даже больше: они перевернули лодку и помогли ей уйти под воду. С другой стороны, как тебе тоже известно, йипы ничего не делают по собственной инициативе. Кто-то дал им приказ. Но прежде, чем я смог начать расследование, Намур забрал обоих йипов обратно в Йиптон. Их звали Каттерлайн и Селиос. Каждый раз, когда я разговариваю с йипами, я спрашиваю и об этой парочке, но ничего до сих пор не узнал. Возможно, Намур отправил их куда-нибудь подальше, в другие миры. Таким образом, если ты встретишь каких-нибудь йипов, прошу тебя – узнай о Каттерлайне и Селиосе.

– Думаю, это дело рук именно Намура – и потому у меня теперь появилось еще одно основание добраться до негодяя. И я сделаю все, что смогу.

Глауен встретился с Чилком уже в космическом терминале. Их без проблем пропустили на судно. На мгновение задержавшись у контроля, Глауен успел заметить одиноко сидевшую в углу зала высокую истощенную женщину, одетую в просторное черное одеяние и черный чепчик, говорившие о принадлежности к евангелистам Маскарены. Черная вуаль, закрывавшая нос и рот, кроме прочего еще и препятствовала свободному вдыханию воздуха, потому что в воздухе, как считали евангелисты, было слишком много крошечных живых существ, которых человеческое дыхание убивало.

Мимо проходило множество народа в самых странных костюмах со всей Сферы Гаеан, но это существо показалось Глауену наиболее странным и нелепым – неопределенного возраста с длинным крючковатым носом, пунцовыми щеками, сильно подкрашенными бровями, настолько сильно, что они буквально сходились над переносицей.

Чилк толкнул Глауена под руку.

– Видишь эту чудачку в черном? Маскарена! Однажды, когда-то давным-давно, одна из таких пыталась обратить меня в свою веру. Отчасти, вероятно, из любопытства, а отчасти оттого, что я был юн, неплох собой и заметно отличался от других. Я спросил ее, что же для этого потребуется, и она ответила, что все очень просто: сначала я должен пройти семь падений, потом семь унижений, потом семь наказаний, потом семь оскорблений, потом семь умираний, а потом еще уйму чего-то подобного, чего именно я теперь уже и забыл. Но я отказался, и девица пошла гулять по миру, чтобы стать еще более благочестивой, то есть обращать более сговорчивых и присваивать себе их денежки. Я, правда, предложил ей, нельзя ли как-нибудь ограничиться падениями в более близком с ней контакте, но она отказалась, сославшись на то, что бабушка давно посвятила ее девственность богу. На том дело и кончилось.

Объявили посадку пассажиров на Сумджиану. Евангелистка поднялась и согнувшись в три погибели, поспешила ко входу. Глауен и Чилк пошли за ней через летное поле и поднялись в небольшой салон, где стюард указывал пассажирам номера их кают. Евангелистка окинула Глауена и Чилка пронзительным черным взором, как-то странно вздрогнула и дернулась, а потом, еще ниже склонив голову, быстро вышла из салона.

– Что-то уж очень знакомая личность, – пробормотал Глауен.

Чилк согласился.

– Такого от Каткара я даже не ожидал.

– Однако впечатление производит, – подытожил Глауен.

Глава третья

1

Глауен остановился в коридоре перед каютой с номером 3—22 и осторожно постучал в дверь.

Минуту никто не отвечал, но Глауен постучал еще раз и приготовился терпеливо ждать. Он даже приложил ухо к двери и, скорее почувствовал, чем услышал, за ней какое-то движение.

Наконец, дверь скрипнула и полупридушенный голос спросил:

– Кто там?

– Откройте, мне нужно с вами поговорить.

– Это каюта мадам Фурман. Вы, вероятно, ошиблись, так что уходите, прошу вас.

– Я Глауен Клаттук. Спросите Каткара, может ли он поговорить со мной.

Повисло молчание, и голос потребовал:

– Вы один?

– Совершенно один.

Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и яркий черный глаз осмотрел Глауена с ног до головы. Потом дверь открылась еще немного, но лишь настолько, чтобы Глауен с трудом мог туда протиснуться. Каткар поджав губы, быстро захлопнул дверь. На сей раз на нем был обыкновенный костюм: широкая черная рубашка, серые брюки и открытые сандалии, которые подчеркивали его и без того ужасающе огромные ступни. На стене на плечиках висел и маскарадный костюм – платье, чепчик и узкие ботинки на высоком каблуке, которые, вероятно, причиняли ему больше всего неудобств.

– Зачем вы преследуете меня? – в лоб спросил Каткар. – Чего вам от меня нужно?

– Мы первыми вошли на борт, – парировал Глауен. – Какое же тут может быть преследование?

Каткар хмыкнул.

– Я ни от кого не убегаю. В конце концов, я свободный человек и прошу вас только об одном – забудьте меня.

– Это легче сказать, чем сделать.

– Ерунда! – воскликнул Каткар и снова впился в Глауена острым горящим взглядом. – Мои дела ясны и прозрачны, о моем прошлом все известно. Так что, давайте считать, что мы с вами незнакомы, выкиньте из головы любые воспоминания о Руфо Каткаре – и немедленно.

– Все не так просто, как кажется. У нас есть что обсудить.

– Неправда! – зашипел Каткар. – Время обсуждений прошло. А теперь…

– Не спешите, прошу вас, не спешите. Помните ли вы последний вечер на Штроме? Вы сидели за столом со своим другом Роби Мавилом. Почему вы покинули ресторан столь быстро?

Глаза Каткара вспыхнули.

– Роби Мавил мне не друг! Он ядовитый жук в человечьем обличье. И вы еще спрашиваете, почему я так поспешно ушел от него? Просто он сказал, что меня немедленно хочет видеть сэр Денцель. Я знал, что он лжет, поскольку сам только что вернулся от Денцеля, после того, как получил исчерпывающие указания. Как только я посмотрел в лицо этого жука и услышал его сладкий голосок, то сразу понял, что впереди меня ждет что-то нехорошее. Более робкий человек испугался бы, но я только быстро покинул таверну и вылетел на Араминту на флиттере Денцеля. Больше мне вам сказать нечего, и разговор можно считать законченным. А теперь уходите.

Но Глауен будто не расслышал последнего предложения.

– А вам известно, что Денцель мертв?

– Эта новость застала меня уже в гостинице. Это большая потеря для Кадвола. Сэр Денцель был настоящим патрицием, благородным человеком во всех отношениях. У нас было с ним много общего, и потому я глубоко скорблю о нем. – Каткар сделал отчаянный жест. – Я и так сказал вам достаточно. Слова – пустые звуки, они лишь зря растрачивают наши эмоции. А правда весьма проста, груба, нелицеприятна и заключается в том, что правды этой вы никогда не узнаете, поскольку слишком поверхностны и неумны.

Глауен проглотил замечание, но, к сожалению, полностью в нем не разобрался.

– Хорошо. Но к чему все это переодевание?

Каткар обиженно поджал губы.

– Мое поведение определяется логикой – процессом, неизвестным на Араминте. Говоря коротко, я очень намерен продлить годы своей жизни, пусть ничтожной и никому, на ваш взгляд, не нужной. Но это моя единственная радость во всей Сфере, и я буду несмотря ни на что холить ее и лелеять, что бы там ни ожидало меня впереди.

– Я полагаю, что впереди вас ждет то же, что и всех остальных.

– Да! Но я не все остальные! Я человек особенный и многого стою! Вспомните титанов, обхитривших норн и их эдикты! Пример этих героев всегда у меня перед глазами!

– Отсюда и переодевание?

– Переодевание сослужило мне хорошую службу – оно доставило меня на борт корабля в целости и сохранности, и я от него не откажусь, даже несмотря на проклятые ботинки, которые напоминают не обувь, а, скорее, крысоловки. – Он снова быстро окинул Глауена взглядом. – А сами-то вы что? Зачем вы здесь? Еще один полоумный план Вука?

– Не совсем. Вы же сами сказали нам про Левина Бардуза и его делах с Клайти.

Каткар быстро кивнул.

– Сказал.

– Именно поэтому я тут. Мы не можем позволить, чтобы ЖМС и йипы стали искать поддержки по всей Сфере.

– И вы надеетесь лишить их этой поддержки?

– Разумные люди встанут на нашу сторону.

– Но вы найдете слишком много и неразумных, уверяю вас.

– Был Денцель знаком с Бардузом?

– Они встречались в доме у Клайти, но оба друг другу решительно не понравились. Перед уходом сэр Денцель назвал Бардуза «психическим каннибалом, пожирателем душ», а Бардуз его – «глупой старой кошкой». Но никаких ссор не было, и расстались они весьма мирно. Короче: хватит, мне больше не о чем с вами говорить, уходите!

– Поскольку меня тут столь сильно не хотят видеть, я, пожалуй, уйду, – согласился Глауен. – Но приду еще.

Глауен вернулся в кормовой салон, где у окна сидел Чилк и следил за мелькавшими мимо звездами. Рядом стоял поднос с соленой рыбой и круглый каменный кувшин с «Синей Руиной».

– Как поживает дружище Руф?

Глауен сел рядом.

– Живет весьма интенсивной жизнью, в которой мы с тобой воспринимаемся как досадные мелочи. – Клаттук взял кувшин и плеснул себе в квадратный стакан немного бледно-синей жидкости. – Каткар был нелюбезен и неразговорчив. Говорил он при этом, правда, много, но не сказал ничего, что мне было нужно услышать. Он объяснил, что они с сэром Денцелем были единственными аристократами духа, и потому он весьма скорбит о смерти Денцеля. В более подробные объяснения он не пускался, поскольку посчитал, что я не в состоянии оценить его рафинированных чувств. Еще он сообщил, что предпочитает жизнь смерти, поэтому и улетел со Штромы и оказался здесь на борту в столь экстравагантном наряде.

– Звучит вполне разумно, – вздохнул Чилк. – Но тайна так и осталась тайной. Он мог, например, сесть на борт «Леукании» и отправиться на Пегас или в созвездие Диогена и затеряться там совершенно – однако он зачем-то лезет на самый многолюдный рейс и тащится в Соум.

– Интересная точка зрения! И я догадываюсь, что все это значит!

– Это значит лишь то, что у него есть дело, которое тащит его в Соум, несмотря на все страхи. Дело означает деньги. Но – чьи деньги? Деньги ЖМС? Сэра Денцеля?

Глауен посмотрел в иллюминатор и виновато сказал:

– Наше с тобой задание не имеет никакого отношения к Каткару, хотя, с другой стороны, нам не раз говорили, что гибкость – одна из немногих настоящих добродетелей.

– Это больше, чем добродетель, это различие между «вверх» и «вниз».

– Значит, это еще один момент, который стоит учесть? Каткар владеет информацией, которая может оказаться очень важной. Он оценил ее в двадцать тысяч солов, и хотя бы уже поэтому нам стоит им заняться. Как ты считаешь?

– Согласен. И Вук, думаю, согласился бы. Каткар, конечно, нет, но наши интересы его не касаются.

– Для бедняги Каткара это дурные новости. Мало ему собственных бед, так появляются еще два нахала из проклятого Бюро Б и начинают его преследовать именно в то время, когда он страстно хочет лишь одного – спокойно путешествовать. Теперь я представлю, как он меряет шагами каюту, проклинает все религии вместе взятые и взвешивает шансы.

Чилк отпил из стакана и снова углубился в созерцание звезд Хлыста Мирсеи.

– У Каткара нет другого выбора, – заметил Глауен. – Сейчас он выйдет и попробует оправдаться, изображая доброжелательность, и пытаясь околпачить нас, как только можно.

– Программа разумная. И все же он работает по избитым планам. Конечно, не общаться с миром легче всего именно в костюме евангелистки.

– Было бы любопытно подробнее обсудить его стратегию и тактику.

– А вот и он сам, даже поленился переодеться!

Каткар подошел и по предложению Глауена сел. Чилк плеснул «Синей Руины» и толкнул стакан по столу по направлению к Руфо.

– Это вернет розы на ваши щеки.

– Благодарю, – ответил Каткар. – Я редко пью настойки или бальзамы, не думаю, что при их изготовлении соблюдаются все технологии. Но все же сейчас – выпью! – И, подняв бокал, отхлебнул ароматной жидкости.

– Два-три кувшина в день весьма сокращают дорогу, – заметил Чилк. – Время промелькнет незаметно. Каткар бросил на Чилка неодобрительный взгляд.

– Этими экспериментами занимайтесь сами, молодой человек.

– Ну, давайте честно: куда вы отправились?

– Полагаю, первым пунктом у меня значится Соум. Я должен остаться там на какое-то время и посетить некие сельские места, а если быть более точным – хочу, наконец, ознакомиться поближе с гнозисом* [76]76
  Смотри глоссарий А (Прим. автора ).


[Закрыть], который основан на высокоразвитой системе амелиорации. Сэр Денцель знал эту систему в совершенстве.

– Звучит интересно. А куда же из Соума?

– Определенных планов у меня нет, – Каткар усмехнулся волчьей усмешкой. – Как не будет их и у моих врагов, чем я очень доволен.

– У вас интересная жизнь, – заметил Чилк. – Что же вы такого натворили, чтобы заслужить месть со стороны ваших врагов?

– Это не то, что я сделал, а то, что собирался сделать.

– И что же это?

Каткар нахмурился. В порыве бравады он сказал слишком много. Он еще раз глотнул «Руины» и со стуком поставил стакан на поднос.

– Приятный напиток. Стимулирует полость рта и очищает дыхание. Вкус мягкий, но терпкий, и не оставляет обжигающего послевкусия. Я с вашего позволения, налью себе еще.

Чилк наполнил бокалы и махнул рукой стюарду.

– Слушаю?

– Еще кувшинчик «Руины». Мы намерены посидеть как следует. – Он откинулся в кресле. – Так о чем мы говорили?

– Каткар рассказал, что хочет посетить сельские районы Соума.

– Переодетым? – удивился Чилк.

Каткар фыркнул.

– Думаю, нет. Но с большими предосторожностями.

– Но сначала вам ведь надо выполнить все указания сэра Денцеля.

Каткар напрягся.

– Это частные дела, которые я с вами обсуждать не намерен и не могу.

– Так вы боитесь ваших врагов даже на Соуме?

– Разумеется! Есть целых три дня, в которые они могут нанять космическую яхту и догнать меня в Соумджиане.

– И вы думаете, что они так и сделают?

– Я ничего не думаю в этом отношении, я просто осторожен и предусмотрителен.

– Вам бы следовало быть более смелым по дороге в банк!

Брови Каткара взлетели.

– Я ничего не говорил вам про банк! Откуда вы знаете?

– Это не важно. Но вы не бойтесь: если мы будем с вами то никакая опасность вам точно не грозит.

– Оставьте этот план, – холодно остановил Каткар. – Я не хочу вашего вмешательства в мои дела и не нуждаюсь в нем.

– Но вы можете отнестись к нему и как к официальному расследованию, – напомнил Глауен.

– И этого не надо. А если вы будете меня преследовать то я сообщу о вас властям. Я пока еще нахожусь под защитой Основного Закона Сферы, который посильней крючкотворства Бюро Б!

– Но мы всегда можем найти прецедент, основываясь на законе Хартии и статусе Станции. Для этого нам нужно только доказать, что вы замешаны в незаконных действиях.

– А вот это вам доказать будет трудно, поскольку руки у меня абсолютно чисты.

– Если сэр Денцель так или иначе финансировал неправильные действия ЖМС, то он уже всяко повинен в обмане, криминальной конспирации и бог знает, в чем еще! Причем, его идеалистические мотивы не сыграют никакой роли. А за ним и вы оказываетесь в том же положении – особенно, если учесть, что, согласно источникам Бодвина Вука, вы обладаете важной информацией. А его информированность никто и никогда под сомнение не поставит. Вы мне верите?

– Относительно Вука – да. Он старая и мудрая мегера.

– А если вы сомневаетесь в остальном, то по прибытии на Соумджиану, пойдемте в местное отделение ИПКЦ, где они с радостью вас встретят и, возможно, даже предпримут собственное расследование. Смею вам также напомнить, что юстиция ИПКЦ действует решительно, быстро и невзирая на личности.

– Это уже лишнее, – снизив тон, ответил Каткар. – Мы с сэром Денцелем действовали, движимые исключительно альтруистическими намерениями. И теперь я вижу, что…

– Какую информацию хотели вы продать на Штроме?

Каткар сделал жест, который должен был обозначить всю малозначительность данного вопроса.

– Дело минувшее. Ныне обстоятельства изменились.

– Но почему бы тогда вам не рассказать все подробно и не позволить нам самим оценить ситуацию?

Каткар покачал головой.

– Я должен обдумать мое новое положение.

– Как вам будет угодно.

2

Примерно в середине пути по Хлысту Мирсеи желтая звезда Мазда создает содружество четырех планет: три бесплодных из камней и льда, вращающихся по внутренним орбитам и одну населенную – Соум: финансовый и коммерческий узел Хлыста Мирсеи.

Как и его отец-солнце Мазда, Соум находился в покойной фазе своего развития. Физиография его не отличалась никаким драматизмом, о тектонической активности давно никто и не помнил; климат был мягким и предсказуемым. Мировой океан окружал четыре похожих друг на друга континента, каждый из которых представлял собой спокойную равнину, перемежающуюся бесчисленными озерами и прудами. Вокруг них соумианцы и воздвигали свои простые, но изящные шале. Страна населялась по большей части благородными фермерами-соумианцами, которые производили огромное количество всяческой деликатесной продукции.

Как только не называли Соум за все время его существования! И спокойным, и промышленным, и скучным, и пасторальным, и роскошным, и щедрым, и экономным, и ханжеским, и инфантильным и каким только еще. И в каждом определении содержалась доля истины, которая, впрочем, опровергалась другими определениями.

Тем не менее, в конце концов, все пришли к выводу, что Соум – планета для среднего класса; не лишенного мелкого тщеславия, но неукоснительно подчиняющегося законам общества. Все здесь с некоторых пор исповедывали амелиорацию, заключавшуюся в так называемом гнозисе.

Корабль быстро прошел атмосферу Соума и сел в космопорте Соумджианы. Глауен и Чилк, стоя на нижней наблюдательной палубе, могли хорошо рассмотреть открывавшийся перед ними несколько необычный ландшафт. К западу и северу в бледно-медовом свете Мазды простирался город – желтые, горчичные, охряные или янтарные дома за изгородями, непременно окрашенными в черный цвет.

Пассажиры спешили в транзитный терминал. Глауен и Чилк повсюду высматривали Каткара, и не сразу увидели высокую черную фигуру «евангелистки», согнувшуюся, как черепаха, и убого ковыляющую по трапу вниз. Чепец и распущенные черные волосы почти закрывали лицо, если не считать костлявых щек да разделявшего два черных глаза крючковатого носа. Просторные черные одежды скрывали очертания фигуры, оставляя открытыми только две белых огромных руки да пару чудовищных узконосых ботинок на кнопках.

Молодые люди пошли за лже-евангелисткой. Миновали терминал и оказались на улице. Каткар упрямо ковылял прочь, то и дело оглядываясь через плечо. Глауен и Чилк не отставали ни на шаг, стараясь не обращать внимания на недовольные взгляды Каткара.

И вот после сотни ярдов, вероятно, дорого ему стоивших, Каткар, злобно махнув рукой, плюхнулся на скамейку в тени журнального киоска. Он откинулся на спинку и со стоном вытянул ноги. Глауен с дружелюбной улыбкой на лице подошел и сел рядом, а Чилк отправился ловить попутный кэб.

– У вас, что, вообще нет ни чести ни совести? – прошипел Каткар. – Вы путаете все мои планы! Оставьте меня в покое немедленно!

– Какие такие планы?

– Я иду в банк. И мне надо быть там как можно скорее. А, кроме того, мне все-таки хочется избежать смерти!

Глауен посмотрел в обе стороны по улице, но увидел лишь нескольких соумианцев, идущих по своим делам с той неторопливостью, которую все остальные жители Сферы Гаеан признавали ненормальной и совершенно раздражающей.

– Может быть, вы все же преувеличиваете опасность?

– Может быть, – снова прошипел Каткар. – Но лучше бы вы задавали вопросы не мне, а сэру Денцелю.

Губы Глауена дрогнули в улыбке и он во второй раз посмотрел вдоль улицы, причем на этот раз гораздо внимательней.

– Чилк пошел нанять кэб, – пояснил он. – Так что мы поедем, а не пойдем в банк. И непременно примем все меры предосторожности. А уж там, я надеюсь, вы будете в безопасности.

Каткар издал какой-то странный, скорее всего презрительный звук.

– Как вы можете быть в этом уверены?

– Как только мы окажемся в банке, игра закончится – и причина убивать вас исчезнет сама собой.

– Ба! – хрипло протянул Каткар. – Что это значит для Торка Тампа или Фаргэйнджера! ? Это сущие гоблины и они убьют меня хотя бы для того, что упростить дело! Но я готов ко всему, у меня в ридикюле пистолет и я расстреляю их при первой же попытке!

Глауен нервно рассмеялся.

– Только убедитесь, что стреляете в того, кого нужно, прежде чем нажать курок! Если вы ошибетесь, ваши извинения будут уже никому не нужны.

Каткар, хотя и недовольно, но на этот раз спокойнее проворчал в ответ:

– Я не такой идиот, чтобы палить в божий свет, как в копеечку!

– А вот и кэб! И лучше снимите свой дивный костюм, пока мы едем – иначе банковские служащие могут подумать, что вы слишком эксцентричны.

– Как только они почуют деньги, то примут меня с восторгом в любом виде! – огрызнулся Каткар. – Впрочем, эти проклятые ботинки скоро лишат меня ног вообще!

– Я тоже так думаю. Кэб подан, а план наш таков: к банку мы подъедем с бокового входа, я и Чилк войдем за вами по пятам, а когда дело будет сделано, займемся нашим непосредственным заданием, то есть для начала выясним, где можно обнаружить Бардуза.

Каткар ухмыльнулся.

– Все это очень хорошо, но план придется немного изменить. Я буду разговаривать с банковскими служащими без вас – ваше присутствие испортит мне всю работу.

– Да что вы! – рассмеялся Глауен. – Вы еще увидите, как хорошо работать вместе с нами!

Перед дверью кэба Каткар задумался на мгновение, но потом, чертыхнувшись, залез. Кэб покатил по старым улицам Соумджианы: через полуиндустриальный пригород Урседес мимо Гастрономического Института, небольшого озера, потом по широкому Бульвару Энтузиастов, с рядами монументальных статуй из черного железа, представлявших всевозможных великих деятелей, потом мимо Университета Тюдора Бонта с его сложным комплексом зданий, построенных из нежного пенобетона, в старинном испанско-бразильском стиле. Вокруг ходили, стояли и сидели студенты со всего Соума, а, пожалуй, даже и со всего Хлыста.

Кэб въехал на площадь Парса Панкратора и остановился около Банка Соумджианы. Каткар успел сбросить камуфляж и остался в узких черных брюках, сандалиях, не совсем свежей белой куртке и низко надвинутой на черные кудри широкополой белой шляпе, какие носят спортсмены.