Текст книги "Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16 (СИ)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 244 страниц)

– Вы гости Маркграфа? Тогда садитесь.

Наварха обидел суровый тон:

– Вы, видимо, должны были встретить корабль? Это безобразие – нам пришлось идти пешком.

Женщина одарила его насмешливой улыбкой.

– Залезайте, если не хотите тащиться пешком и дальше.

Джерсен и Наварх взобрались на платформу. Поэт кипел от злости, а Джерсен спросил женщину:

– Что это за город?

– Город Десять.

– А как вы зовете планету?

– Я зову ее Мир дураков. Остальные могут называть ее, как им заблагорассудится.

Ее рот захлопнулся, как капкан. Суровая особа развернула громыхающую машину и погнала ее назад, в город. Джерсен и Наварх вцепились в борта, опасаясь рассыпаться на мелкие кусочки. Поэт пытался отдавать приказания и инструкции, но женщина лишь набавляла ход, пока они не оказались на извилистой, затененной деревьями улочке. Здесь ее манера езды стала чрезвычайно осторожной. Джерсен и Наварх с любопытством разглядывали обитателей города. Их поразило полное отсутствие волос на головах мужчин, включая даже брови. Женщины, напротив, носили вычурные прически, украшенные цветами. Одежду аборигенов отличала экстравагантность покроя и расцветки, а их манеры – нелепая смесь нахальства и осторожности. Люди возбужденно переговаривались тихими голосами, громко посмеиваясь, пугливо озирались и снова продолжали путь.

Машина миновала двадцатиэтажную башню, одну из тех, что заметил Наварх.

Каждый этаж состоял из шести клинообразных блоков.

Наварх обратился к женщине:

– Каково назначение этих гордых башен?

– Там собирают плату.

– Ага, Генри Лукас, вы были правы: это административные здания.

Женщина смерила Наварха насмешливым взглядом:

– Ода!

Однако поэт больше не обращал на нее внимания. Он указал на одно из многочисленных открытых кафе, за столиками которых сидели только мужчины:

– У этих жуликов полно свободного времени. Глядите, как они прохлаждаются. Виоль Фалюш более чем мягок к этим типам.

Машина, сделав полуоборот, остановилась перед длинным двухэтажным зданием. На веранде сидело множество мужчин и женщин, судя по костюмам – иномирян.

– Слезайте, волосатики! – рявкнула женщина-водитель. – Вот гостиница. Я выполнила свою задачу.

– Некомпетентна и груба, – провозгласил Наварх, поднимаясь и готовясь спрыгнуть. – Ваша собственная голова, кстати, не станет глядеться хуже, если вы добавите кое-какие детали. Густую бороду, например.

Женщина нажала кнопку, и сиденья в машине опустились. Пассажиры были принуждены спрыгнуть на землю. Наварх послал вдогонку женщине оскорбительный жест.

Тем временем подошел служитель отеля.

– Вы гости Маркграфа?

– Именно, – напыжился Наварх, – нас пригласили во Дворец.

– На время ожидания вас разместят в гостинице.

– Ожидания? И сколько оно продлится? – возмутился Наварх. – Я полагал, что нас доставят непосредственно во Дворец.

Служитель поклонился.

– Гости Маркграфа собираются здесь, а затем их доставляют всех вместе.

Я предполагаю, что еще должны прибыть пять или шесть человек. Могу ли я показать ваши комнаты?

Гостей провели в небольшие клетушки, в каждой из которых стояла низкая узкая койка, платяной шкаф. Вентиляционным отверстием в туалете служила решетка на его двери. Сквозь тонкую перегородку Джерсен отчетливо слышал, как спутник напевает в соседнем номере, и улыбнулся сам себе. Очевидно, Виоль Фалюш неспроста помещает гостей в такие спартанские условия.

Джерсен вымылся, переоделся в свежее платье земного фасона из светлого шелка и вышел на веранду. Наварх опередил его и уже пытался завести знакомство с гостями. Их было восемь – четверо мужчин и четыре женщины.

Кирт занял кресло в сторонке и стал рассматривать группу. Рядом сидел надутый джентльмен в черной бабочке; его кожу покрывал слой краски, модной на побережье Механиков на Лайонессе, одной из планет Скопления Ригеля. Он занимался, как выяснил Джерсен, производством оборудования для ванных комнат и представился как Хиген Грот. Спутница Грота, Дорани, скорее подруга, чем жена, была холодной блондинкой с широко распахнутыми глазами и ультрамодным бронзовым загаром.

Две другие женщины – студентки, изучающие социологию в Университете Приморской Провинции около Авенты, по имени Тралла Каллоб и Морнисса Вилл, – казались растерянными, даже встревоженными. Они жались друг к дружке, прочно упирая ступни в пол и стискивая коленки. Тралла Каллоб выглядела вполне привлекательной, хотя не обращала на это внимания и не делала усилий, чтобы понравиться. Морнисса Вилл страдала некоторой несоразмерностью черт лица, а также упорным убеждением, что все мужчины вокруг покушаются на ее невинность.

Куда спокойнее держалась Маргарита Ливер, женщина средних лет с Земли, которая выиграла первый приз в телевизионной викторине «Сердечное желание». Она выбрала посещение Дворца Любви. Виоля Фалюша это позабавило, и он согласился принять гостью.

Музыкант Торрас да Нозза, элегантный, легкомысленный и болезненно-тщеславный, собирался писать оперу «Дворец Любви». Беззаботное порхание его мысли исключало любую серьезную беседу.

Леранд Уибл недавно сконструировал яхту с осмиевым килем и парусами из легчайшей металлизированной пены, не требующими мачт. Киль и паруса располагались на противоположных точках диаметра металлического скользящего обруча, покрытого водоотталкивающим веществом, что уменьшало трение и придавало всей конструкции уникальные гидродинамические свойства.

Уибл мечтал заинтересовать Виоля Фалюша своим новым замыслом – проектом плавающего морского дворца кольцевидной формы.

На лице Скебу Диффани, угрюмого человека с густой черной шевелюрой и короткой бородкой, застыло недоверие к остальным. Он был уроженцем Квантики, наемным рабочим, что объясняло его неважные манеры. Джерсен приписал присутствие Диффани в группе капризу Виоля Фалюша.

Маргарита Ливер прибыла первой, пять долгих местных дней назад. Затем приехали Тралла и Морнисса, за ними – Скебу Диффани, Леранд Уибл и Торрас да Нозза, а последним – Хиген Грот с Дорани.

Наварх замучил всех вопросами и тем, что метался по веранде, взбудораженный ожиданием. Никто из присутствующих не знал, где находится Дворец Любви и когда они туда отправятся, но это никого не беспокоило: невзирая на тесноту, отель был довольно комфортабелен, к тому же вокруг лежал город, поразительный, таинственный, живущий по законам, которые одни находили забавными, а остальные – страшноватыми.

Гонг пригласил гостей к обеду. Его сервировали на заднем дворе под деревьями с черной, зеленой и алой листвой. Кухня оказалась довольно простой: макароны, жареная рыба, фрукты, холодный бледно-зеленый напиток и печенье. Во время трапезы прибыли новые гости и немедленно явились к столу. Это были друиды с Ваала, седьмой планеты Девы-912, похоже, две семьи. Все они носили черные балахоны с капюшонами и черные сандалии с высокой шнуровкой. Долговязые, мрачного вида мужчины, Дакав и Прютт, держались чопорно, как и женская половина – худая, жилистая Васт со впалыми щеками и высокомерная Лейдиг. Хал, юноша шестнадцати-семнадцати лет, удивительно красивый, с желтоватой чистой кожей и ясными темными глазами, мало говорил и совсем не улыбался, беспокойно поглядывая по сторонам. Его ровесница Биллика, бледная, с испуганными глазами, тоже дичилась.

Друиды сели рядышком и торопливо ели, натянув на головы капюшоны и только изредка перебрасываясь парой слов. После обеда, когда гости собрались на веранде, друиды дружелюбно представились и заняли свои места среди остальных.

Наварх попробовал вызвать их на откровенность, но скрытность друидов превзошла его любопытство. Между остальными завязался разговор, который, как и следовало ожидать, вращался вокруг города, который называли либо городом Десять, либо Кулихой. Всех заинтриговали башни. Каково их назначение? Находятся ли там офисы, как предположила Дорани, или же это чьи-то резиденции? Наварх передал слова дракона в униформе о том, что башни служат для сбора налогов, но остальные отвергли эту идею. Диффани шокировал собеседников предположением, что башни – публичные дома:

– Заметьте, каждое утро туда прибывают девушки и молодые женщины, а гораздо позже – мужчины.

Торрас да Нозза возразил:

– Это очень интересная гипотеза, но женщины выходят потом оттуда в любое время и ведут обычную жизнь.

Хиген Грот обратился к Наварху:

– Есть очень простой способ разрешить этот вопрос. Предлагаю делегировать одного из нас для исследования на месте.

Лейдиг и Васт фыркнули и еще ниже натянули капюшоны на лица, а юная Биллика нервно облизнула губы. Дакав и Прютт смущенно отводили глаза.

Джерсен гадал, почему друиды, известные пуритане, предприняли путешествие во Дворец Любви, где их нравственность, несомненно, будет оскорблена. Еще одна тайна…

Несколько минут спустя Джерсен и Наварх отправились бродить по городу, заглядывая в лавки и мастерские, осматривали жилые дома с беззаботным любопытством туристов. Люди глядели на них с безразличием и, возможно, оттенком зависти. Туземцы казались довольными жизнью, незлобивыми, легкими в общении, однако Джерсен ощущал легкий диссонанс, едва уловимый – ничего явного, обнаруживающего страх, тревогу, недовольство…

Наварх захотел посидеть в кафе поддеревьями. Джерсен напомнил ему, что у них нет денег. Но такая мелочь не могла смутить Безумного Поэта, возжелавшего выпить стаканчик вина. Кирт пожал плечами и последовал за ним к столу. Наварх подозвал владельца кафе:

– Мы гости Маркграфа Виоля Фалюша и не имеем ваших денег. Принесите нам бутылочку вина, а счет можете прислать в гостиницу.

Хозяин поклонился:

– К вашим услугам.

Вино тотчас оказалось на столике – приятный напиток, чересчур мягкий на вкус Наварха. Спутники лениво потягивали его, глазея на прохожих. Прямо напротив возвышалась одна из загадочных башен, в которой теперь, в середине дня, царило затишье.

Наварх окликнул хозяина, чтобы заказать еще одну бутылку вина, и, указывая на башню, спросил:

– Что там происходит?

Туземца вопрос озадачил:

– В ней, как и во всех остальных, мы платим налоги.

– Но для чего в таком случае столько башен? Одной было бы достаточно.

– Что вы, сэр! При таком-то населении? Это вряд ли возможно.

Наварх оторопел и не осмелился продолжать расспросы.

Вернувшись в отель, компаньоны обнаружили, что с Земли прибыли еще два гостя – Гарри Танзел из Лондона и Джиан Марио, без постоянного места жительства. Оба имели весьма цветущий вид – высокие, жизнерадостные, темноволосые, неопределенного возраста. Танзел превосходил спутника красотой, а Марио брал энергией и жизнерадостностью.

Местный день тянулся двадцать девять часов, и, когда стемнело, гости охотно разошлись по номерам, но в полночь пробудились от звука гонга, приглашающего на традиционную трапезу.

На следующее утро в гостинице появилась Жюли, высокая грациозная танцовщица с Валгаллы, шестой планеты Тау Близнецов. Ее изысканно-порочные манеры всполошили друидов и вогнали в сладкий испуг юного Хала, который не мог отвести глаз от женщины.

Сразу после завтрака Джерсен, Наварх и Леранд Уибл отправились погулять вдоль канала, за гостиницей. Создавалось впечатление, что в городе праздник: люди несли гирлянды, то и дело попадались пьяные, туземцы славили песнями Ародина, очевидно народного героя или правителя.

– Даже в праздник, – сказал Наварх, – они идут платить налоги.

– Ерунда, – фыркнул Уибл, – когда это люди, собирающиеся платить налоги, пританцовывали?

Троица остановилась, наблюдая за людьми, входящими в высокую башню.

– По-моему, это все-таки бордель. А что же еще?

– И дело ведется так открыто? Поставлено на поток? Мы, должно быть, чего-то не понимаем.

– Может, зайдем посмотрим?

– Нет уж. Если это действительно бордель, то я могу случайно продемонстрировать нетрадиционный подход, и мы все будем дискредитированы.

– Сегодня вы необычайно осторожны, – заметил Джерсен.

– Я на неизвестной планете, – вздохнул Наварх, – и мне недостает той силы, которую давало прикосновение к старой Земле. Но я любопытен и намерен разрешить загадку раз и навсегда. Пойдем.

Они вошли в кафе, где побывали день назад, и оглядели столики. Солидный туземец средних лет в зеленой широкополой шляпе сидел, лениво наблюдая за прохожими и угощаясь вином из маленького кувшинчика.

Наварх приблизился к нему.

– Прошу прощения, сэр. Как вы видите, мы здесь чужие. Некоторые ваши обычаи удивили нас, и мы хотели бы выяснить, как на самом деле обстоят дела.

Горожанин выпрямился и после минутного колебания указал на свободные стулья.

– Я объясню, как смогу, хоть у нас есть свои небольшие тайны. Мы делаем, что можем, и должны жить, как предначертано светилами.

Наварх, Джерсен и Уибл уселись.

– Прежде всего, – полюбопытствовал Наварх, – какова функция вон той башни, куда входят так много людей?

– Ах, это! Да… Это местное агентство по сбору налогов.

– Сбору налогов? – переспросил Наварх, с триумфом глядя на Уибла. – И ребята что, ходят туда-сюда, платят там налоги?

– Именно. Город находится под покровительством мудрого Ародина. Мы процветаем, потому что налоги не умаляют наших доходов.

При этом Леранд Уибл издал скептический смешок:

– Как это?

– А разве у вас дело обстоит иначе? Деньги, которые отбирают в счет налога, люди потратили бы на развлечения. Принятая у нас система выгодна для всех. Каждая девушка должна отслужить пять лет, оказывая определенное количество услуг за день. Естественно, привлекательные девушки выполняют норму быстрее, чем дурнушки, и это способствует расцвету нации.

– Ага, – сказал Уибл, – легализованный бордель!

Туземец пожал плечами:

– Зовите как хотите. Ресурсы не истощаются, плата расходуется на городские нужды, на сборщиков налогов никто не жалуется, а сами сборщики довольны своей работой. Если же девушка выходит замуж до окончания срока службы, налог возмещается деньгами. Разумеется, у нас есть и другие обязательства перед Ародином: каждый должен отдать ему ребенка в возрасте двух лет. А других налогов мы не платим, разве что в экстренных случаях.

– И никто не жалуется, когда отнимают детей?

– Обычно нет. Ребенка забирают в ясли сразу после рождения, и личная привязанность не успевает сформироваться. Обычно люди приступают к деторождению в молодом возрасте, чтобы сразу выполнить обязательства.

Уибл обменялся взглядом с Навархом и Джерсеном.

– А что происходит с детьми?

– Они поступают к Ародину. Неподходящих продают Маграбу, подходящие служат во Дворце. Я отдал ребенка десять лет назад и теперь ничего не должен.

Наварх больше не мог сдерживаться. Наклонившись вперед, он нацелил в собеседника костлявый палец:

– И поэтому накачиваетесь тут вином, уныло мигая на солнце? Усыпляете совесть?

– Совесть? – Человек нервно поправил шляпу. – При чем тут совесть? Я исполнил свой долг, отдал ребенка, посещаю городской бордель два раза в неделю. Я свободный человек.

– А отданный вами ребенок уже десятилетний раб. Где-то там он или она мучается, пока вы сидите тут, уложив живот на колени!

Туземец вскочил, его лицо покраснело от гнева.

– Это провокация, серьезное оскорбление. Что ты делаешь здесь, ты, старый селезень? Чего ты приперся в этот город, если не уважаешь наши традиции?

– Я не избирал ваш город по собственной прихоти, – объявил Наварх с достоинством. – Я гость Виоля Фалюша и прибыл сюда по его указанию.

Человек разразился резким лающим смехом:

– Это имя Ародина для иномирян! Вы слетаетесь, как мухи на мед, во Дворец, чтобы наслаждаться, а ведь даже не заплатили!

Он стукнул кулаком по столу и покинул кафе. Остальные посетители, которые прислушивались к беседе, демонстративно отвернулись. Троице пришлось убраться восвояси.

Перед входом в гостиницу их застиг знакомый лязг платформы. С нее сошел мужчина и повернулся, чтобы помочь спуститься молодой женщине, которая, не обращая внимания на протянутую руку, спрыгнула на землю. Наварх издал крик удивления: новая гостья в модном одеянии альфанорского стиля была подопечной поэта, известной как Зан Зу, или Друзилла.

Наварх отвел свою воспитанницу в сторону и забросал вопросами. Что с ней случилось? Где ее держали?

Девушка мало что могла рассказать. Ее схватил белоглазый подручный Фалюша, затолкал в аэрокар и доставил на космический корабль под опеку трех суровых женщин. У каждой из них было тяжелое золотое кольцо. После того как действие яда, содержащегося в кольце, показали на собаке, необходимость в угрозах и предупреждениях отпала.

Пленницу увезли в Авенту, на Альфанор, поселили в великолепном отеле «Тарквин». Три зоркие, молчаливые гарпии не отходили от нее ни на шаг, их золотые кольца зловеще поблескивали. Девушку водили по концертам, ресторанам, показам мод, кинотеатрам, музеям и галереям. Ее принуждали купить одежду, использовать косметику и приобрести шикарный вид, но натолкнулись на молчаливое сопротивление. Тогда надзирательницы сами купили одежду, косметику и причесали пленницу. Однако та упорно старалась выглядеть как можно менее привлекательной. Наконец строптивицу отвезли в космопорт, откуда корабль унес ее в Скопление Сирнеста, на Согдиану. В агентстве Рабдана Ульшазиса, в Атаре, девушка столкнулась с другом гостем Дворца Любви, Мило Этьеном, который составил ей компанию на остаток путешествия. Три гарпии довезли подопечную до посадочного поля у Кулихи, а затем вернулись с Зогом в Атар. Наварх и Джерсен оглядели Этьена, который сидел на веранде с остальными: немного похож на Танзела и Марио, задумчивое лицо, темные волосы, длинные руки с тонкими пальцами.

Управляющий гостиницы вышел на веранду.

– Леди и джентльмены, рад сообщить, что ваше ожидание подошло к концу.

Гости Маркграфа собрались, и теперь начинается путешествие во Дворец Любви. Следуйте за мной, пожалуйста, я провожу вас.

Глава 11

Хашиери. Вы признаете, что Конгрегация организует уничтожение людей, пытающихся улучшить жизненные условия человека?

Иешно. Чушь!

X. Вы вообще кого-нибудь устраняли?

И. Я не собираюсь обсуждать нашу тактику. Таких случаев было очень немного.

X. Но они были.

И. Мы не могли не пресечь абсолютно недопустимые действия против человеческого организма.

X. Что, если ваше определение недопустимых действий спорно и вы просто сопротивляетесь переменам? Не ведет ли подобный консерватизм к застою?

И. На оба вопроса – нет. Мы хотим, чтобы органическая эволюция шла естественным путем. Человеческая раса, разумеется, не без изъянов. Когда кто-то пытается избавиться от слабостей, создать «идеального человека», естественно, выявляется избыточная компенсация в иных направлениях. Эти изъяны совместно с реакцией на них создают фактор искривления, фильтр, и конечный продукт будет еще более ущербным, чем исходный. Естественная эволюция – медленное приспособление человека к окружающей среде – постепенно, но безболезненно улучшит расу.

Оптимальный человек, оптимальное общество может быть никогда не создано. Но зато никогда не будет кошмара искусственных людей или искусственного «планового прогресса», за который выступает Лига. Не будет, пока существует выработанная человеческой расой высокоактивная система антител – Конгрегация.

X. Очень серьезная речь! Она внешне убедительна, но построена на слезливых умопостроениях. Вы хотите, чтобы человечество прошло через «медленное приспособление к окружающей среде». Остальные человеческие создания тоже являются частью окружающей среды. Лига – часть окружающей среды. Мы все продукт естественного развития – мы не искусственно созданы и не ущербны. Зло в Ойкумене не носит сакрального характера, его можно уничтожить. Лига пытается сделать это. Нас очень трудно остановить. Когда нам угрожают, мы защищаемся. Мы не беспомощны. Конгрегация тиранит общество слишком долго. Пришло время новых идей.

Из телевизионной дискуссии, состоявшейся в Авенте, на Альфаноре, 10 июля 1521 г., между Гоуманом Хашиери, советником Лиги Планового Прогресса, и Слизором Иешно, Братом Конгрегации девяносто восьмой ступени.

За гостиницей ожидал длинный шестиколесный механический омнибус с сиденьями, обтянутыми розовым шелком. Гости – одиннадцать мужчин и десять женщин – быстро расселись, и повозка покатила через канал на юг от города.

Кулиха с ее высокими башнями осталась позади.

Около часа гости ехали мимо ухоженных фруктовых садов и аккуратных ферм к гряде лесистых холмов и строили догадки о местонахождении Дворца Любви.

Хиген Грот осмелился даже расспрашивать водителя, мегеру в черно-коричневой униформе, но та и бровью не повела. Дорога взбиралась по склону холма между высокими деревьями с черными стеклянистыми стволами, увенчанными желто-зелеными зонтиками дисковидных листьев. Издалека доносилось мелодичное щебетание каких-то лесных тварей, огромная белая бабочка вынырнула из тени, промелькнула мимо лишайников и крупнолиственного подлеска. Но вот дорога круто повернула и вырвалась на живописный солнечный простор – впереди простирался бескрайний синий океан.

Омнибус выехал на прямую трассу и поспешил туда, где у причала ждала яхта с огромными иллюминаторами, синими палубами и металлической надстройкой.

Четыре стюарда в бело-синей униформе провели гостей в здание из белых кораллов. Здесь им предложили переодеться в белые костюмы яхтсменов, веревочные сандалии и белые просторные льняные панамы. Друиды яростно протестовали, ссылаясь на свои обычаи. Они твердо отказались расстаться с капюшонами, которые нелепо смотрелись в сочетании с белыми одеждами.

День клонился к закату. Яхта должна была отправиться в путь на следующее утро. Пассажиры собрались в салоне, где им подали коктейли, смешанные по земным рецептам, а затем обед. Двое молодых друидов, Хал и Биллика, норовили откинуть капюшоны, чем вызвали нарекания родителей.

После обеда Марио, Танзел и Этьен играли на палубе в теннис с Траллой и Морниссой. Друзилла все время держалась поближе к Наварху, который беседовал с Лейдиг. Джерсен сидел в сторонке, наблюдая, строя предположения, прикидывая, как выполнить долг. Время от времени Друзилла кидала на него быстрые взгляды с другого конца салона. Она, очевидно, боялась будущего. «И правильно», – подумал Джерсен. Он не считал нужным разуверять ее. Танцовщица Жюли, гибкая, как белый угорь, прогуливалась по палубе с да Ноззой. Скебу Диффани из Квантики замер у поручней, погрузившись в размышления и время от времени обливая презрением да Ноззу и Жюли.

Биллика, подавив застенчивость, подошла поговорить с Друзиллой, за ней последовал Хал, который, видимо, находил Друзиллу привлекательной.

Биллика, чем-то смущенная, пригубила вино. Она так искусно сдвинула капюшон, что показались вьющиеся каштановые волосы – это не ускользнуло от взгляда бдительной Лейдиг, но та не могла отделаться от Наварха.

Маргарита Ливер болтала с Хигеном Гротом и его компаньонкой, но Дорани вскоре наскучило их общество, и она отправилась на верхнюю палубу, где, к раздражению Хигена Грота, присоединилась к Леранду Уиблу.

Друиды удалились на покой, за ними последовали Хиген Грот и Дорани.

Джерсен вышел на палубу взглянуть на небо, где сияли звезды Скопления Сирнеста. На юг и восток простирались воды безымянного океана. Неподалеку Скебу Диффани наклонился над поручнями, глядя в черную воду… Джерсен вернулся в салон. Друзилла ушла в свою каюту, на боковой палубе стюарды сервировали ужин из мяса, сыра, цыплят и фруктов, к которым подали вина и ликеры.

Жюли низким голосом беседовала с да Ноззой. Маргарита Ливер теперь сидела одна, растерянно улыбаясь, – разве не исполнилось ее сердечное желание? Наварх, слегка пьяный, бродил в надежде закатить драматическую сцену. Но гости, разомлев, не обращали на него внимания. В конце концов поэт пал духом и отправился в объятия Морфея. Джерсен, в последний раз оглядев все вокруг, последовал его примеру.

***

Джерсен проснулся от покачиваний яхты. Светало, краешек желтого диска показался над синей тусклой водой, еще не освещенной солнцем.

Джерсен оделся и вышел в салон, как оказалось первым из всех. Земля лежала в четырех или пяти милях по борту, узкая полоса леса, за которой поднимались холмы – преддверие красных гор.

Джерсен отправился в буфет и заказал завтрак. Пока он ел, появились другие гости. Компания поглощала гренки и печенье с горячими напитками, наслаждаясь великолепным видом и легким ходом яхты.

После завтрака Джерсен вышел на палубу, где к нему присоединился Наварх, выглядевший пижоном в костюме яхтсмена. День был великолепен: солнце плясало на волнах, над горизонтом плыли облака.

– Вот и начинается наше путешествие, – заметил поэт. – Так оно и должно начинаться – тихо, мягко, невинно.

Джерсен понимал, что имел в виду собеседник, и ничего не ответил.

Наварх угрюмо продолжал:

– Что бы ни говорили о Фогеле, он умеет все устроить.

Джерсен исследовал золотые пуговицы на своем пиджаке. Похоже, это всего лишь пуговицы. В ответ на изумленный взгляд Наварха он мягко пояснил:

– Именно в таких предметах могут находиться «жучки».

Поэт рассмеялся:

– Вряд ли. Фогель, конечно, может находиться на борту, но он вряд ли будет подслушивать. Он побоится услышать что-нибудь неприятное. Это испортит ему всю поездку.

– Так вы думаете, он на яхте?

– Фогель на яхте, не беспокойтесь. Разве он пропустит такую возможность? Никогда! Но кто?

Джерсен подумал.

– Не вы, не я, не друиды. И не Диффани.

– А также не Уибл: совсем другой тип, более свежий и жизнерадостный.

Вроде бы не да Нозза, хотя… Нельзя исключать, что он один из друидов, хотя вряд ли.

– Тогда остаются трое высоких темноволосых мужчин.

– Танзел, Марио, Этьен. Он может быть любым из них.

Собеседники повернулись, чтобы рассмотреть названную троицу. Танзел стоял у поручней, любуясь на океан. Этьен развалился в шезлонге и беседовал с Билликой, которая краснела от смущения и удовольствия. Марио, проснувшийся позже всех, наконец-то закончил завтрак и теперь появился на палубе. Джерсен пытался примерить к ним то, что знал о Виоле Фалюше. Все как на подбор настороженные, хотя и элегантные, все подходят на роль Второго, убийцы в костюме Арлекина, который смылся с праздника Наварха.

– Любой может быть Виолем Фалюшем, – повторил Наварх.

– А как насчет Зан Зу, Друзиллы, или как там ее?

– Она обречена. – Наварх махнул рукой и отошел.

Джерсен пошел искать Друзиллу, поскольку решил позаботиться о ней.

Девушка беседовала с Халом, который, забыв сдержанность, сбросил капюшон.

«Красивый паренек, – подумал Джерсен, – горячий, с тем внутренним накалом, который привлекает женщин». Действительно, Друзилла поглядывала на собеседника с некоторым интересом. Тут тощая Васт бросила что-то резкое.

Хал виновато натянул капюшон и покинул девушку.

Джерсен подошел к Друзилле. Она приветствовала его радостным взглядом.

– Ты удивилась, встретив нас в гостинице? – спросил Джерсен.

Она кивнула.

– Я больше не надеялась вас увидеть. – После мгновенного колебания она спросила:

– Что со мной будет? Почему я так важна?

Джерсен, до сих пор боявшийся «жучков», осторожно проговорил:

– Я не знаю, что случится, но, если смогу, постараюсь защитить тебя. Ты напоминаешь девушку, которую Виоль Фалюш когда-то любил и которая насмехалась над ним. Он может быть на борту яхты. Не исключено, что он – один из пассажиров. Так что будь очень осторожна.

Друзилла обернулась и обвела испуганным взглядом палубу.

– Который из них?

– Ты помнишь человека на празднике Наварха?

– Да.

– Он должен быть похож на него.

Девушка вздрогнула.

– Я не знаю, как быть осторожной. Хотела бы я оказаться кем-то другим.

– Она оглянулась. – Вы не можете забрать меня отсюда?

– Не сейчас.

Друзилла покусала губу.

– Почему именно я?

– Я мог бы ответить, если бы знал, с чего все это началось. Зан Зу?

Друзилла Уэллс? Игрель Тинси?

– Я не то и не это, – ответила она скорбным голосом.

– Тогда кто же?

– Я не знаю.

– У тебя нет имени?

– Человек в портовом салуне звал меня Спуки… Это не имя. Я буду Друзиллой Уэллс. – Она внимательно поглядела на него. – Вы в самом деле не журналист, да?

– Я – Генри Лукас, маньяк. И не должен говорить тебе слишком много. Ты знаешь почему.

С лица Друзиллы сошло оживление.

– Если вы так говорите.

– Пытайся опознать Виоля Фалюша, – сказал Джерсен. – Он хочет, чтобы ты его полюбила. Если ты не сможешь, он спрячет свой гнев, но ты догадаешься – по взгляду, вздоху, гримасе. Возможно, флиртуя с кем-нибудь еще, он будет следить, замечаешь ли ты это.

Друзилла в сомнении поджала губы.

– Я не очень-то наблюдательна.

– Старайся. Будь осторожна. Не навлекай на себя неприятностей. Вон идет Танзел.

– Доброе утро, доброе утро, – расплылся в улыбке Танзел и обратился к Друзилле:

– Вы так выглядите, словно потеряли последнего друга. Но это не так, уверяю вас, особенно когда Генри Танзел на борту. Развеселитесь! Мы прибываем во Дворец Любви!

Друзилла кивнула.

– Я знаю.

– Самое подходящее место для хорошенькой девушки. Я лично познакомлю вас со всеми достопримечательностями, если сумею побороть соперников.

Джерсен рассмеялся:

– Никаких соперников. Я не могу отрывать время от своей работы, как бы мне этого ни хотелось.

– Работы? Во Дворце Любви? Вы аскет?

– Всего лишь журналист. Все, что я увижу и услышу, затем появится в «Космополисе».

– Не упоминайте моего имени, – доверительно попросил Танзел. – Когда-нибудь я остепенюсь… Мне не выжить под грузом позора.

– Я буду честным.

– Хорошо. Ну, а теперь пошли. – Танзел взял Друзиллу за руку. – Вам необходим моцион. Пятьдесят кругов по палубе!

Они ушли. Друзилла кинула через плечо растерянный взгляд на Джерсена, к которому подскочил Наварх.

– Вот один из них. Это тот человек?

– Не знаю. Он начал круто.

***

Три дня яхта скользила по сверкающему морю. Для Джерсена это были приятные дни, хоть гостеприимство исходило от человека, которого он намеревался убить. Часы текли без напряжения, в мечтательном одиночестве, и каждая черточка характера пассажиров проявлялась заметнее, ярче, чем в обыденной жизни. Скованные и застенчивые обрели уверенность. Хал позволил капюшону сползать все ниже и ниже, пока не сбросил его. Биллика, хоть и не так быстро, сделала то же самое. Жюли в приступе необъяснимой любезности предложила привести в порядок ее прическу. Девушка долго колебалась, а потом с тайным удовольствием уступила. Итак, Жюли стригла и укладывала каштановые локоны, чтобы подчеркнуть бледную, наивную красоту Биллики, к удовольствию всех мужчин на борту. Лейдиг верещала от гнева, Васт надулась, их мужья хмурились, но остальные пассажиры вступились за девочку. Легкость и веселье овладели всеми настолько, что Лейдиг снизошла до беседы с Навархом, а Биллика спокойно улизнула. Вскоре и Лейдиг слегка приспустила капюшон, ободренная примером Дакава. Прютт и Васт, хотя и блюли обычай, стали гораздо терпимее и лишь изредка награждали остальных саркастическими взглядами.