Текст книги "Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16 (СИ)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 201 (всего у книги 244 страниц)

– А потом что?

– Она сказала, что мысль соблазнительная, но надо еще подумать.

– Удивительно! – пробормотал Глауен. – А ведет она себя так, будто вы с ней едва знакомы.

– И снова я виноват, – скромно признался Чилк. – Я специально держусь так, чтобы не влиять на ее решение.

– Все ясно, – обескураженно ответил Глауен.

На следующий день Баньоли и инженеры отправились проверить строительство жилого комплекса на побережье, и Флиц сама подошла к Чилку, сидевшему на террасе и писавшему что-то в блокноте.

– А что вы пишите? – полюбопытствовала она.

– О, простые заметки, наброски.

– Можете ли вы мне помочь?

Чилк захлопнул блокнот и вскочил.

– К вашим услугам! А что требуется?

– Левин хочет, чтобы я отвезла кое-какие запасы к замку – и чтобы вы полетели со мной.

– Замечательная мысль! Когда отправляемся?

– Сейчас.

– Прошу две минуты на сборы.

Через три минуты Флиц и Чилк уже летели на флиттере с ранчо в сторону побережья. Флиц надела узкие брюки, высокие шнурованные ботинки и темно-голубой длинный свитер. Девушка казалась немного рассеянной, будто уставшей. Оба молчали. Чилк даже не пытался развлечь спутницу разговором. И на этот раз она спросила первой:

– Почему вы такой неразговорчивый сегодня?

– Чилк опешил.

– Как! А я думал, что ты просто хочешь помолчать.

– Не совсем же!

– Кстати и у меня есть нечто, что хорошо было бы обсудить.

– Вот как? Что же это?

– Ты.

Флиц улыбнулась.

– Я – предмет совсем неинтересный.

Чилк указал на проплывающий под ними пейзаж.

– Посмотри! Миля за милей, реки, прерии и горы – и все это принадлежит тебе, Фелиции Стронси. Разве уже одно это не делает тебя интересной и значительной?

– Да, делает. Но я никогда об этом не думала. Увы, это правда. – Флиц посмотрела вниз. – Видите желтые мастиковые заросли вон там? Вот захочу, посажу флиттер, все там сломаю, разрушу, уничтожу и ни один человек не посмеет спросить меня, почему.

– Такая власть тяжела. Но прежде, чем ты уничтожишь мастиковые кусты, ты вспомнишь и о водных бродяжках, которые так долго меня топтали и получали при этом удовольствие.

– Они просто хотели преподать урок господину Чилку.

– Возможно. Но не все так просто. Ведь когда построят новый отель, и милые старые дамы выйдут вечерком полюбоваться на слюты, на них тоже могут накинуться бродяжки.

– Ну, во-первых, отель строю не я, а Бардуз. Он может строить его, где угодно – я ни во что не вмешиваюсь.

– Ладно, снято. А когда дамы придут к тебе жаловаться на царапины, отправляй их к Бардузу.

Флиттер летел на север. Флиц указала на облака, собиравшиеся на востоке.

– Вот, грядет еще один шторм. Строители сегодня узнают много нового об этом месте.

Скоро на горизонте показалась серо-зеленая громада океана и черные пятна слютов.

Флиттер сел около десятка временных вагончиков, среди которых были дортуары, туалеты, хранилища, столовые и другие технические службы. Чилк и Флиц вылезли и вытащили два огромных ящика для передачи их Баньоли. Но вокруг никого не было. Чилк вложил в рот три пальца и пронзительно свистнул. Поднялась тревога, выскочили рабочие и мгновенно забрали ящики. Из столовой показался и сам Баньоли, махая рукой в знак приветствия и давая понять, что он получил требуемое.

Чилк вернулся к флиттеру. Флиц тоже встала рядом, глядя на руины, бывшие когда-то замком, где теперь работали скреперы и грейдеры. Лицо ее выглядело напряженным и бледным, ветер трепал легкие волосы. Тучи катились все ниже и уже стали падать первые капли дождя. Флиц заговорила, но голос ее долетал до Чилка, словно из подземелья.

– Я чувствую ее, как будто она все еще там, бедная маленькая девочка среди камней. Я слышу, как она плачет. Или это стонет ее призрак? – Девушка отвернулась, и Чилк, сам не понимая как, обнял ее обеими руками и сказал как можно нежнее.

– Бедная маленькая Флиц! Все теперь по-другому! Отныне я стану заботиться о тебе, а камни – это только камни, и привидений нет вообще. Ведь девочка осталась жива, значит, и привидения ее быть не может! Фелиция спаслась и стала умной красивой живой Флиц, очень теплой и очень ласковой…

Флиц рассмеялась, но не освободилась от рук Чилка.

– А я к вам уже привыкла, Эустас, – вдруг сказала она. – Только не спрашивайте меня, что это значит, потому что я не меньшая загадка, чем вы.

И когда Чилк наклонился и поцеловал ее, она не противилась. И он повторил сладостный процесс, пробормотав:

– По крайней мере, это очень успокаивает нервы…

Дождь полил как из ведра, и Флиц с Чилком залезли обратно во флиттер. Еще через минуту они уже летели обратно.

5

По просьбе Флиц Чилк посадил флиттер на середине невысокого холма, откуда вниз до северного горизонта тянулся густой лес.

– Я хочу поговорить с вами, – призналась девушка. – Так почему бы не сейчас? Прошу вас, Эустас не отвлекайте меня.

– Конечно, не буду, говори спокойно.

– Левин Бардуз был всегда очень добр ко мне, добр так, что вы вряд ли даже сможете представить. Он дал мне все, даже тихую нежность, ничего не требовавшую взамен. И я думала, что так будет всегда, и не хотела ничего иного.

Но потом что-то изменилось. Не знаю, как и почему, но я стала ощущать беспокойство, я начала понимать, что устаю от этих строительств, дорог, мостов. А что касается Охотничьих домиков, которые произвели на Левина такое впечатление, то они и вовсе меня не тронули. Но даже если Левин и заметил во мне какие-то перемены, то предпочел ни во что не вмешиваться.

Потом появился некий Эустас Чилк со своим другом Глауеном Клаттуком. Поначалу я их едва ли замечала, но в один прекрасный день Эустас сделал мне безответственное предложение. Он предложил мне стать бродягой вместе с ним и отправиться исследовать всякие романтические места, где еще никто никогда не бывал. Это было удивительное, немыслимое предложение, которое поначалу я даже посчитала какой-то фантастикой.

И, конечно, я не восприняла его серьезно, как, думаю, и он сам. Ведь Эустас – это как певчая птица в клетке, которая поет о сказочных странах, где никто и никогда не бывает в действительности. И если я вдруг соглашусь на такое его безумное предложение, беднягу, наверняка, хватит сердечный удар.

Время шло, а мысль о путешествиях так и не оставляла меня. Я начала спрашивать сама себя: а если я действительно хочу стать бродягой, то почему надо от этого отказываться? Ведь, наверное, это весело, особенно, если путешествовать с комфортом, с каким-нибудь хорошим другом… Словом. Господин Чилк может считать, что вакансия на приятеля-бродягу остается открытой.

– Это официальное уведомление?

– Абсолютно официальное. И вы можете подать ваше резюме в любой момент.

– В таком случае – немедленно прошу у вас этого места.

– Хорошо, Эустас, – вздохнула Флиц. – Ты принят.

6

Глауен и Чилк стояли, опершись на балюстраду, окружавшую террасу, и глядели, как вечер постепенно окутывает горы. Солнце вот уже с полчаса как зашло в тучи, свет таял и бледнел, переходя от янтарно яркого через махогани и шоколад к серой пелене, периодически перерезаемой вспышками темной розы.

Молодые люди обсуждали события минувшего дня.

– Бардуз теперь может ездить в коляске, – сказал Глауен. – Энергия из него так и прет, завтра он уже непременно поднимется на ноги. Не пройдет и недели, как он начнет ходить и сможет отправиться на Кадвол, чтобы заняться там, как он выразился, «незаконченными делишками».

– И не сказал, какими именно?

– В двух словах. Упомянул Клайти и Смонни, а на уме, конечно, Намур и флеканпраун.

– Такие дела обещают много интересного.

– Более чем интересного. Когда он спросил, не лучше ли и нам отправиться с ним и быть под рукой, хотя бы переодетыми и инкогнито, я принял это предложение с радостью. Надеюсь, что этим я не испортил никаких твоих планов?

– Конечно, испортил. А какова программа?

– Бардуз хочет отправиться на «Фортунатасе» отсюда в Паш, что на Карсе, где у него большой терминал с разнообразным транспортом. Там мы оставим «Фортунатас», пересядем на большое судно и доберемся до Кадвола. Будем помогать Бардузу в его «делах», доложимся Вуку и примем его поздравления, если старик, конечно, будет в духе.

Чилк стоял молча, задумчиво глядя на медленно текущую реку, где отражались янтарные полосы закатного света.

– Боюсь, что Каткар описал наш «Фортунатас» Вуку до малейших подробностей, – вздохнул он.

Глауен мрачно кивнул.

– Раньше или позже его все равно придется отдать.

– Раньше или позже, – эхом повторил Чилк.

Глауена поразил этот тон.

– Что ты хочешь сказать?

– Ничего существенного.

– А не существенного?

– Идея слаба и ненадежна, но… – Чилк резко развернулся и оперся о балюстраду спиной. – И все же пара мыслей у меня мелькнула.

– Какие же?

Чилк рассмеялся и сделал рукой неопределенный жест.

– Но это лишь идеи, не более. Всего лишь наметки, и, поскольку мы сейчас на Розалии, я могу сказать, что они неуловимы, как ветреные бродяжки.

– Хм. Но как же ты сам тогда их ухватываешь? Ладно, не отвечай, лучше попытайся объяснить мне, что это за смутные возможности тебе открылись?

– Несколько дней назад я говорил с Флиц. Я признался в своем восхищении перед некоторыми ее удивительными качествами. Помнишь, я даже говорил тебе кое-что об этом?

– Да, кое-что – помню.

– И я говорил тебе о перемене в ней и о ее интересе к моей ничтожной персоне.

Глауен кивнул.

– Я и сам это заметил. Хотя, откровенно говоря, думал, что она все же предпочтет отставку.

Чилк улыбнулся, давая понять другу, что прощает ему такую глупость.

– Словом, мы решили, что самым правильным будет сначала закончить все дела с Бардузом и его «делишками», а уж потом идти к Вуку.

Глауен не поверил ушам.

– А потом что?

– Потом у нас есть выбор. Флиц сказала, что никогда больше не вернется на Розалию, и что Бардуз может делать с ее ранчо все, что хочет. Ей также до смерти надоело и строительство, и всякий бизнес вообще. Что дамба, что мост – ей все едино, вода, горы и воздух, больше ничего.

– Так чем же она собирается заниматься? – почему-то шепотом спросил Глауен.

Чилк взмахнул рукой еще более беспечно.

– Возможно, часть ответственности за нее придется взять на себя мне. Я рассказал ей про дальние страны, эта перспектива ее очаровала, так что теперь уже ничего не остается, кроме как отправиться неизвестно куда и начать исследовать закоулки Сферы. Она хочет найти озеро Мар и записать пение русалок, хочет сфотографировать бестиарий под руинами Агэйвы. И я сказал, что «Фортунатас» очень пригодился бы в таких путешествиях, а она тут же спросила: «Но как же Глауен?» Тогда я сказал, что ты уже начал вить гнездо и «Фортунатас» тебе вовсе не нужен, и главная проблема заключается не в Глауене, а Бодвине Вуке. Но она сказала, что с ним проблем не будет и разговор на эту тему был закрыт.

Глауен смотрел на приятеля во все глаза.

– И как тебе это удалось?

– Все очень просто. Женщина любит когда ее правильно оценивают, и видят в ней порой то, что она из себя представляет действительно, а порой – то, кем она хотела бы быть.

– Тебе бы надо написать книгу об этом, – усмехнулся Глауен. – Впрочем, я и так не забуду твоих сентенций.

– Смешно. Тебя Уэйнесс и без этих штук давно оценила.

Глауен опустил глаза.

– Ты мне напомнил, что я иду по натянутой веревке и еще не дошел до конца. – Он широко раскинул руки. – Знаешь, вдруг ужасно захотелось домой. Теперь, правда, уже недолго. Бардуз начинает ходить, и как только врачи позволят, оставит проект Байнсей инженерам и мы отправимся.

Глава седьмая

1

Городок Паш на Карсе в созвездии Персея ТТ-652—4 служил пересадочным пунктом и местом базирования для множества трансгалактических крейсеров. Кроме того, Паш был экономическим узлом этого отдаленного уголка галактики. В нем находились две из транспортных компаний Бардуза, способные обеспечивать более или менее регулярное сообщение с мирами Кассиопеи, Пегаса и даже Отдаленных районов Сферы. Третья компания существовала, главным образом, для обслуживания проектов Л-Б Констракшн, хотя при возможности занималась и просто выгодными перевозками. Все три компании имели единый центр управления в личном терминале Бардуза в районе Баллилу, на юге Паша. Именно туда и доставил «Фортунатас» Бардуза, Флиц, Чилка и Глауена.

Однако там им пришлось ждать целых четыре дня, поскольку «Рондайн», шикарный грузопассажирский корабль, следовало срочно переоборудовать, согласно с вновь возникшими нуждами Бардуза и по его требованиям. Маганат набрал команду из четырнадцати человек, обладающих большим опытом и знаниями. Правда, Глауену они показались несколько грубоватыми, но все же того, что они знали свое дело прекрасно, он не мог отрицать. Все они умели стойко переносить боль, двигаться бесшумно и казались людьми без прошлого.

Но вот «Рондайн» отбыл с Паша и направился через Великое Одинокое Течение, оставив в стороне Хлыст Мирсеи и Созвездие Алой Розы. А «Фортунатас» остался в ангарах Баллилу.

Только теперь Бардуз решил, наконец, раскрыть карты.

– На самом деле ничего особо конкретного и определенного я вам сказать не могу. У меня есть несколько целей, которые включают в себя предъявление обвинений в отношении Намура, бросившего меня в слюты и похитившего мой флеканпраун. Я недоволен также и Смонни. Она надула меня воистину ловко и с замечательным апломбом. Итак, как вы видите, у меня есть неприятности, которые я намерен ликвидировать, но боюсь, что в результате этих шагов возникнут проблемы посложнее. Как вы знаете, и ЖМС, и Смонни хотят, чтобы я обеспечил их транспортом для перевозки орд йипов на материк – но каждая из сторон желает действовать независимо друг от друга. Таков контекст нынешнего положения. Я уже подготовил почву для встречи с представителями обеих сторон на нейтральной территории. В принципе, я всегда открыт для серьезных сделок, но взамен потребую больше, чем болтовни. Я потребую добиться компромисса в их противоречиях, потребую назначить ответственного человека, представителя для деловых переговоров и при выполнении этих условий теоретически соглашусь подписать контракт.

Но что будет дальше? Здесь мы вступаем в неизведанную область предположений. В идеальном варианте, все разногласия быстро уладятся, все недобрые чувства укроются под маской доброжелательности, и будет назначен какой-нибудь исполнительный директор в виде Джулиана Бохоста. Он тут же вручит мне договор в сотню тысяч солов.

Но это, я повторяю, вариант идеальный. Реальность, скорее всего, будет иной. Предположим, что на встрече я скажу все, что намеревался, но никакого примирения не произойдет – этого никто не знает. Все переругаются, но все-таки кто-нибудь, пусть даже нехотя, предложит свою кандидатуру на неблагодарную должность исполнительного директора. Начнутся встречные предложения, неразбериха, уверения в том, что одни должны уступить другим из соображений солидарности, и тому подобная ерунда вплоть до обмена оскорблениями.

Все споры надо пустить на самотек, пусть наговорятся досыта. Конечно же, весь этот бред никому не нужен и не интересен. В конце концов, обе стороны устанут и останутся сидеть, хотя непобежденные и непобедившие, но в любом случае разочарованные, вымотанные и апатичные.

Тем временем, я буду сидеть молча, ни во что не вмешиваясь, и произнесу не больше десятка слов. Но потом встану и заговорю. Я укажу, что все слышанное мною решительно противоречит закону, но из чистого альтруизма я готов разрешить все проблемы единственно возможным способом. Короче – я перевезу йипов на Мистические острова к себе на Розалию, где они найдут идеальный для них климат и условия жизни. Также я перевезу и членов ЖМС по разумным ценам в места ими выбранные и даже помогу им адаптироваться в новых условиях для продуктивной работы.

Но как будет встречено такое мое предложение, остается только догадываться.

– А что будет, если они и на это не согласятся?

Бардуз пожал плечами.

– Планы полезны только тогда, когда основаны на уже реально известной проблеме. Перед нами может оказаться сотня вариантов развития событий и обдумывать их заранее – пустая трата времени.

2

«Рондайн» прошел мимо толстой Красной Песни, затем ее веселой маленькой подружки, Белой Лорки, и приблизился к Сирене. Кадвол превратился в висевший над головами шар. Вскоре судно подошло к нему со стороны, противоположной Араминте. Под путешественниками проплыл экваториальный континент Эссе – длинный треугольник, вдававшийся в экватор. Просветы в облаках давали возможность увидеть черно-зеленую поверхность, прорезанную множеством диких рек – место практически ненаселенное, если не считать агрессивных форм примитивной жизни.

«Рондайн» пересек океан, едва не задевая брюхом волны, стараясь, чтобы его никоим образом не засекли с атолла Лютвен.

Наконец, на горизонте показалось темное пятно, постепенно ставшее Островом Турбен. До Лютвена оставалось теперь всего лишь двести миль на северо-запад.

Приблизившись к атоллу, судно описало круг и выбрало для посадки безводную круглую степь в две мили диаметром с невысоким холмом в центре. Растительности не было никакой, если не считать желтых колючек, перекати-поля и нескольких пальм, упорно пробивавшихся кверху. На берегу, вдаваясь в лагуну, находился небольшой полуразрушенный док, позади него – руины зданий – место, слишком памятное для Глауена.

«Рондайн» сел на плотный песок в нескольких ярдах от берега.

– Остаемся здесь на день, – приказал Бардуз. – Это даст нам время сделать кое-какие приготовления.

Лагерь разбили тоже строго следуя указаниям Бардуза. Быстро были возведены три павильона из сине-зеленой ткани; один стоял перпендикулярно судну, два остальных – друг напротив друга. В центре меж ними поставили квадратный стол и четыре стула.

Строительство лагеря закончилось быстро, теперь надо было ждать середины следующего дня. Бардуз повторил инструкции, которые дал Чилку и Глауену накануне.

– Разумеется, вы будете сильно загримированы и переодеты, и вас никто не узнает. Но даже несмотря на это, оставайтесь позади, в тени. Вся команда облачится в единую форму, и затеряться среди них будет нетрудно.

Близился вечер, на западе начинался меланхолический закат, и день уступил место сумеркам. Потом прошла ночь, и наступило утро. Вся команда переоделась в черно-желтую форму, которую заранее заказал Бардуз. Такую же надели и Чилк с Глауеном, предварительно изменив лица с помощью тональных кремов, париков, бачков, бород и кап. Натянув глубоко на глаза полувоенные шапочки с длинным козырьком они уже и сами не могли узнать себя в зеркале.

Вот Сирена подошла к зениту, и наступил полдень. Низко на юге появился флиттер – это явно была депутация со Штромы. Делегация прибыла на двадцать минут раньше – немаловажный знак! Флиттер описал круг и сел на месте, обозначенном командой флажками.

Из флиттера вышло шесть человек: Клайти, Джулиан Бохост, Роби Мавил, тощая скуластая женщина, пухлый розовощекий мужчина и Торк Тамп. Четверо из команды «Рондайна» встретили их и после короткого совещания провели к предназначенному для них павильону. Там прибывших попросили сдать оружие, которое оказалось у всех, за исключением Клайти. Группа вошла в павильон, где уже ждали Бардуз и Флиц. Стюард подал прохладительные напитки, и Бардуз извинился за требование сдать оружие.

– Однако, я думаю, поскольку мы намерены прийти к консенсусу, оружие нам не понадобится, – улыбнулся магнат.

– Да уж, надеюсь, что здесь будут царить справедливость и разум, – ядовито заметила Клайти. Сегодня она облачилась в тяжелую твидовую юбку, узкую блузку с тесным черным галстуком, плотный жакет и туфли с квадратными носами. Шляпы не было, и короткие прямые волосы свободно ниспадали по обе стороны загорелого лица.

– Именно справедливость и есть наша цель, – подтвердил Бардуз – И мы не постоим за ее ценой.

– Зачем же такие жертвы – фыркнула Клайти. – Просто надо выбрать лучший и наиболее демократичный вариант. Слово демократичный я употребляю в его новом, расширенном, так сказать, смысле.

– Интересная концепция, – оценил Бардуз. – И я с интересом послушаю ее за столом переговоров.

Джулиан Бохост повернулся к Флиц, улыбнулся и подошел поближе. Сегодня он оделся в розовато-белый костюм, шею обернул голубым платком, а голову украсил широкополой плантаторской шляпой.

– Ах, Флиц, и вы тут! Как приятно снова увидеть вас!

Флиц посмотрела на него равнодушно, как на пустое место.

– Снова? А разве мы знакомы?

Улыбка медленно сошла с лица Джулиана.

– Разумеется. Мы встречались в Речном Домике, около года назад!

Флиц кивнула.

– Да-да, припоминаю. Были какие-то разговоры о Штроме, и вы, кажется, тоже в них участвовали.

– Вы все прекрасно помните. Но теперь это не имеет значения. Тогда было тогда, а сейчас – сейчас. Колесо судьбы сделало свой полный оборот, и мы с вами снова встретились.

– Что ж, вполне приемлемое объяснение.

Джулиан осмотрелся.

– Какое уединенное и странное место для встречи. И все же оно прекрасно какой-то неизъяснимой красотой. Лагуна блестит воистину, как сапфир!

– Только не пытайтесь в ней искупаться. На вас со всех сторон налетят рыбы-трубки и через пять минут от вас останется лишь скелет в белом костюме и со шляпой на голове.

Джулиан нахмурился.

– Да, чудовищная картинка! Ах, Флиц, несмотря на весь ваш невинный вид, в душе вы, должно быть, роковая женщина.

– Должно быть, – отвернулась Флиц.

Но Джулиан не оставлял ее в покое.

– Вообще, я удивлен, увидев вас здесь. Здесь будут ужасно скучные деловые переговоры, всякие расчеты, и подсчеты – таким хорошеньким головкам, как ваша, здесь нечего делать. Но я понимаю, сюда вас призвал долг. – И Джулиан тягучим намекающим взглядом посмотрел в сторону Бардуза, отношения Флиц с которым он никогда не считал тайной. Деловой помощник? Ха-ха, конечно! – Итак, каковы же ваши взгляды на сегодняшнюю встречу и ее перспективы?

– Я всего лишь кукла в этом спектакле, и никто не ждет от меня в этом деле никаких идей.

– Да что вы! – возмутился Джулиан. – Да вы во сто раз умней, чем все здесь собравшиеся! Разве я не прав?

– Решительно неправы.

– А я думаю, что как раз прав. Хорошо, как только я закончу речь, то непременно спрошу ваше мнение о ней.

– Как хотите, но сейчас вам лучше подойти к Клайти – она кажется делает вам какие-то знаки.

Джулиан посмотрел в указанную сторону.

– Ничего страшного, она просто хочет сказать пару слов насчет погоды или поругать мой шейный платок, который считает слишком фривольным для нынешнего случая.

– Как вы храбры.

Джулиан вздохнул.

– Все это ужасно скучно, а главное – совершенно напрасно. Все знают положение дел, а наш план и без всяких встреч прекрасно будет работать. Но если это сборище все-таки нужно, чтобы запустить машину – пожалуйста, пусть будет. Готов его вытерпеть.

– Но ваша тетка продолжает делать свои странные жесты.

– О, боже мой! Чудовищное существо, не правда ли?

Флиц кивнула.

– Вот уж она-то может без всякого опасения поплавать в лагуне.

– И все же я должен ее предупредить, хотя плавать она, конечно, не собирается. – Джулиан собрался отойти. – Встретимся после конференции?

– Вряд ли.

Бохост горестно рассмеялся.

– Время идет, но ничего не меняется! И вы остаетесь по-прежнему холодной, как мрамор! – Он надвинул шляпу поглубже и широким шагом отправился навстречу Клайти. Та стояла у стола, изучая его и стулья, и на лице ее было написано неодобрение. Джулиан хотел увильнуть к Бардузу, но магнат уже скрылся в своем павильоне. Джулиан хотел пройти и туда, но остановился, увидев, что в лагуне стоит вовсе не то, что казалось ему издали чуть ли не рыбачьей лодкой. На самом деле это был большой корабль, остановившийся в десяти ярдах от берега. На воду спустили гичку. В нее села крупная дама, чья грудь поражала воображение. Дама также обладала массивными бедрами на патологически тоненьких и маленьких ножках. Это была Смонни, Симонетта Клаттук, ныне мадам Зигони из ранчо Тенистая долина. На ней красовались плотный костюм с поясом и узконосые черные сапоги на огромных каблуках. Рыжеватые волосы перевязаны лентой и уложены в замысловатую пирамиду, перевитую тесьмой. Вместе с ней в гичку сели четыре умпа – красивые молодые люди под тридцать, с бронзовой кожей, золотыми волосами и в строгой бело-желто-синей форме.

Гичка скоро ткнулась носом в берег. Предварительно распугав хищных рыб, два умпа, спрыгнули в воду и в вытянули гичку на берег. Смонни торжественно вышла из гички и величественно двинулась вперед в почтительном сопровождении охраны. Потом остановилась на секунду, чтобы осмотреться, но тут к ней подбежала команда Бардуза. Смонни надулась, как индюк, и, подождав пока подойдет Бардуз, крикнула:

– Это унизительные требования! Я не вижу никакой нужды в том, чтобы сдавать оружие!

– Однако, это придется сделать. Пустая формальность, не больше. Группа со Штромы тоже протестовала, но я им все объяснил, и они согласились с моими доводами. Конференция не может пройти хорошо, если с самого начала все откажутся подчиняться общим правилам.

Смонни оскалилась и вытащила из сумочки компактный дамский пистолет, а из-за голенища сапога – кинжал. Умпы также сдали личное оружие и направились в отведенный им павильон.

Смонни же прошла к столу в центре, где уже стояли Клайти и Джулиан. Обе женщины поприветствовали друг друга сухими быстрыми кивками, но не произнесли ни слова, словно не решаясь нарушить зловещую тишину этого уединенного места. Противоречия между ними были серьезными. Смонни намеревалась переправить всех йипов с атолла Лютвен на побережье Мармиона, используя любой транспорт, какой только удастся достать – а лучше всего тот, что предоставит Бардуз. Потом йипов предполагалось разбросать по всему побережью и особенно по Араминте, где Смонни намеревалась организовать жесткую систему юстиции и устроить над оскорбившими ее людьми скорый и страшный суд. После этого йипы могут делать все, что им заблагорассудиться – разумеется, под присмотром.

Поначалу Клайти и остальные жэмээсовцы придерживались, в принципе, той же позиции. Йипов предполагалось вывезти на Деукас, а уж потом навести в стране настоящую демократию, которая даст самому беднейшему рыбаку-йипу такие же права, как и наглому Бодвину Вуку. Это и был основной тезис ЖМС на самой заре ее деятельности, когда в узких гостиных Штромы начала потихоньку собираться на вечеринки прогрессивная молодежь, интеллектуалы и студенты. Но прошедшее время сильно изменило эту программу. Невинность помыслов исчезла, а идеалы чистой демократии уступили место планам гораздо более пространным – системе доброго патернализма, управляемой сетью прекрасных загородных поместий. Когда же спрашивалось, чем эта система отличается от феодализма с его ленами и ленниками, жэмээсовцы отвечали, то подобное сравнение есть просто софистика самого низкого пошиба. Сервы – это сервы, а йипы – это свободные люди, которые будут заниматься народными промыслами, пением, танцами, и проводить фестивали, в которых будут принимать участие все жители Кадвола.

Кровожадный же и хаотический план Смонни, разумеется, должен был быть отвергнут, отвергнут решительно, но мягко, поскольку к этому существовало множество причин. Во-первых, ее программа не дает ЖМС никаких выгод, а йипы очень быстро переймут злобные привычки своих руководителей. Словом, гнев Смонни предполагалось усмирить и направить в нужное русло.

Наконец, Клайти села и, держа на всякий случай рядом Джулиана, вполоборота обратилась к сопернице:

– Как приятно снова увидеть вас. Столько времени прошло, не правда ли?

– Да. И я в нетерпении. Мне надоело ждать неизвестно чего.

– Ах, да! Но время уже близко, и мы должны еще раз как следует сверить наши планы.

В ответ на это Смонни только презрительно усмехнулась и отвернулась.

Клайти почувствовала болезненный укол обиды и заговорила, то снижая голос до доверительной интимности, то делая его резким и надменным.

– Я очень много работала над нашими вопросами в последнее время и выработала прекрасный план, который, как я надеюсь, поможет нашему сотрудничеству. Труден только первый шаг. У нас есть корабль с крепкими молодыми людьми. И они скоро будут поблизости… Тогда без всякого труда мы справимся с местной командой. И переговоры пойдут гораздо быстрее и проще…

Смонни слушала в презрительном молчании, но план сестры мало чем отличался от ее собственного и поэтому она сухо кивнула и отвернулась. Клайти посмотрела на нее пристально, пожала плечами и тоже отвернулась.

Все сидели в молчании, нарушаемом лишь глуховатой болтовней жэмээсовцев в павильоне.

Но тут появился Бардуз, дал знак сидящим в обоих павильонах, которые тут же вошли и встали у стола двумя напряженно молчащими группками.

– Дело сегодня нам предстоит серьезное, – спокойно начал Бардуз. – И я очень беспокоюсь о том, чтобы все прошло гладко. Поэтому позвольте мне для начала определить свою позицию. Я бизнесмен, и это надеюсь, всем ясно, а потому мое мнение в вопросах политических ничего не значит. Вы должны относиться ко мне и к моим людям лишь как к нейтральным наблюдателям. Но предупреждаю: за порядком мы будем следить строго. Обе группы не должны покидать своих павильонов и обмениваться какими-либо непредусмотренными протоколом собрания репликами, советами или производить какое-либо иное вмешательство в процесс переговоров. Причина такой строгости должна быть вам понятна.

Обращаю ваше внимание и на мою команду: некоторые из вас могли узнать форму моих людей – это скаттеры – взвод героев, служивших знаменитому королю Ша Кха Шану. Мои скаттеры, разумеется, не станут отрезать ушей и выщипывать бороду, но все же к их просьбам следует прислушиваться, а точнее – выполнять беспрекословно.

Итак – мы начинаем переговоры.

Джулиан, который демонстративно беспечно болтал с теткой на протяжение всей речи Бардуза, только теперь презрительно оглядел стол. Он уже наметил себе место, но в это время вышедшая из «Рондайна» Флиц спокойно села именно туда и села спиной к лагуне. Девушка принесла с собой книги, бумаги и другие канцелярские принадлежности, аккуратно разложив их на столе. Джулиан не знал, куда сесть, поскольку Клайти и Смонни сели друг против друга, а Бардуз просто встал во главе стола, опершись на спинку стула.

– Куда же мне сесть? – капризно спросил Бохост. – Должно быть, произошла ошибка, мне забыли поставить стул!

– Количество мест ограничено, – заявил Бардуз. – Вы должны находиться в павильоне с остальными членами своей группы.

Джулиан поколебался, но затем обиженно развернулся и, проворчав что-то сквозь стиснутые зубы, перешел в павильон. Там он плюхнулся рядом с Роби Мавилом, которому и высказал свое возмущение.