Текст книги "Силы Хаоса: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 157 (всего у книги 273 страниц)

XI
Мальстрим

«Завет крови» плыл в мутной пустоте; его больше не терзали вихри истинного варпа, но корпус все еще содрогался под напором более слабых течений в этом…

Ну, чем бы ни было это место. Октавия точно не знала. Она потянулась к бандане, словно не верила, что та никуда не делась и все так же блокирует ее скрытый глаз. Как одна из рода навигаторов Октавия не могла не знать, что Море душ иногда выплескивается в материальную вселенную. В космосе редко, но все же встречались разломы – мерзостные язвы, вечный источник опасности для космической навигации. Их обходили стороной все навигаторы, кто хотел сохранить в целости и корабль, и собственный разум. В этих разломах варп и реальность, отрицая законы физики, сливались воедино: варп под влиянием реальности истончался, реальность же под влиянием варпа превращалась в призрачное, искаженное подобие самой себя.

Они уже пересекли три солнечные системы и миновали в них несколько планет. Океаны на одной из них кипели – это было видно даже с орбиты. Над поверхностью буйствовали неестественные шторма, орошая землю экскрементами, кислотой и кровью.

Порча обезобразила даже сам космос. На экранах Октавия видела тысячу оттенков фиолетового и красного, силившихся проникнуть в линзы внешнего наблюдения. Это беспорядочное многоцветье плескалось и бурлило вокруг корпуса; словно вода и масло, цвета не смешивались, но сталкивались и накладывались друг на друга, чтобы тут же вновь разделиться. Глаза Октавии воспринимали этот пестрый танец как текучий туман, достаточно плотный, чтобы вызывать дрожь в корпусе корабля, и в то же время прозрачный – сквозь него просвечивали звезды.

Стоило ей задержать взгляд, как в тумане начинали возникать контуры лиц и рук. Призраки кричали, тянулись к ней – и исчезали. Некоторые казались до боли знакомыми: она могла поклясться, что где-то там промелькнул и Картан Сайн, последний капитан, которому она служила. Одно лицо появлялось чаще других: ее старший брат Ланник, погибший шесть лет назад, когда его торговое судно пропало в варпе на Восточной окраине.

– Зачем вы смотрите, хозяйка? – спросил кто-то из ее свиты. Октавия взглянула на это существо: неестественно высокого роста, под объемной накидкой не поймешь, то ли мужчина, то ли женщина, а лицо скрыто под грязными повязками. Еще несколько слуг притаились у двери, шепотом переговариваясь между собой, но запах их невозможно было не чувствовать: пот, вонь пропитанных кровью бинтов, едкий запах маслянистых жидкостей в бионических протезах.

– Потому что, – заговорила Октавия, – это как варп, но… но здесь я могу смотреть обычными, человеческими глазами.

Как объяснить разницу тому, в ком не было крови навигаторов? Никак.

Один из слуг медленно прошаркал поближе.

– Хозяйка, – проговорило это сгорбленное создание.

– Привет, Пес. Можешь выпроводить остальных? – Она просила не из-за запаха, потому что Пес тоже не благоухал розами, да и сама она уже не помнила, когда в последний раз мылась.

Пока Пес разгонял других слуг, взгляд Октавии вернулся к экранам. Корабль пролетал мимо безоблачной планеты, своей окраской напоминавшей ржавое железо. Можно было только гадать, какой планета была раньше, но Мальстрим превратил ее континенты в огромные плиты из металлолома, которые постоянно терлись друг о друга. Октавия рассматривала огромные каньоны, прорезавшие поверхность, и гадала, каково это – побывать в подобном мире.

– Corshia sey, – произнес за ее спиной женский голос.

В тот же миг Октавия вскочила с трона с пистолетом в руках, резко развернулась, целясь в…

– Какое оригинальное приветствие, – сказал Септим. Он положил руки на пояс с пистолетами, засунув большие пальцы под кожаный ремень. – Неужели я тебя разозлил, правда, неведомо как?

– Сколько ты уже здесь стоишь? – Октавия прищурилась. – Когда ты вошел?

– Пес только что впустил меня. Он снаружи с Маруком и остальными из твоей nishallitha клики.

А вот это слово она знала. Nishallitha. «Ядовитый».

Септим подошел, и она позволила ему забрать пистолет. Он стоял достаточно близко, чтобы Октавия уловила его запах: свежий пот и медный привкус масла, которым он смазывал оружие Первого Когтя. Он положил пистолет на сиденье трона и взял ее за руки, обхватив ладонями в полуперчатках ее загрубевшие бледные пальцы.

– Что случилось? У тебя руки ледяные.

Ростом Октавия была ему по плечо, а потому ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Длинные волосы прикрывали большую часть хромированной аугметики у него на щеке и виске.

– Здесь везде холодно, – ответила Октавия. Трудно было игнорировать тот факт, что сейчас он стоял совсем рядом. Уже несколько месяцев – с того дня, когда Талос вынес ее из тюрьмы – она не была так близко к другому человеку. Да и в тот раз это была простая операция по спасению, которая принесла облегчение, но не поддержку и покой. Сейчас же рядом с ней был настоящий человек из плоти и крови, а не гигант-фанатик в гудящем доспехе или скрюченный мутант с зашитыми глазами.

– В чем дело? – спросил Септим. Он не брился уже два дня, и на подбородке появилась светлая щетина. По лицу видно, что он беспокоится. Октавии в голову вновь пришла непрошеная мысль: он мог бы показаться красивым, если бы не был еретиком – если бы тьма этого корабля не впиталась в самую его кровь.

– Я не привыкла к прикосновениям. – Она наклонила голову, даже не подозревая, как величественно выглядит в этот миг. От аристократического терранского воспитания было не так-то просто избавиться.

Он отпустил ее, правда, не сразу. Его пальцы медленно разжались, и вместе с ними ушло и тепло.

– Прости. Иногда я забываю, в каких исключительных условиях ты росла.

– Это одна из причин, почему я тебя терплю, – улыбнулась Октавия. – Что ты сказал, когда вошел?

Особое настроение, возникшее было между ними, исчезло. Септим прищурил здоровый глаз, и аугметический окуляр защелкал, пытаясь воспроизвести это движение.

– Я ничего не говорил. Вошел и просто смотрел. В кои-то веки ты казалась спокойной, и я не решался тебя потревожить.

– «Corshia sey», – тихо повторила она. – Что это значит?

– Это значит «берегись», – ответил Септим. – Жаргонное выражение, в родном мире легиона означавшее угрозу. Предупреждение тем, кто должен вскоре умереть: «Дыши пока», если дословно. Имеется в виду, пока можешь.

– Я так и поняла, – она изобразила улыбку. – Какие милые культурные традиции.

Септим пожал плечами; куртка его при этом зашуршала.

– Блатной язык нострамских низов. Хозяева часто им пользуются. Кто-то из команды сказал тебе эту фразу?

– Перестань уже волноваться, – она тряхнула головой и смерила его самым сердитым из всех сердитых взглядов. – И убери руки от своих пушек. Здесь не схолумная площадка, а я не ребенок, которого надо опекать и бросаться защищать, когда другие дети начинают обзываться.

Внезапно смутившись, Септим отвернулся:

– Я не хотел сказать ничего такого.

– Да ладно, – ответила Октавия тоном, который говорил, что ничего не ладно. – Забудем.

– Как скажешь, – Септим вежливо поклонился. – Кажется, ты хочешь побыть одна, так что я удаляюсь.

– Подожди.

Он остановился; Октавия кашлянула:

– Подожди минутку. Ты ведь за чем-то пришел? В последнее время ты у меня редко бываешь. – Она постаралась произнести последнюю фразу обычным голосом, так, чтобы не осталось даже намека на личную заинтересованность, но особого успеха в этом не достигла: взгляд, который Септим бросил на нее, был тому доказательством.

– Возвышенный приказал оставить тебя в покое, да и много работы навалилось. Нужно было обучить Марука, отремонтировать пять комплектов боевой брони, плюс еще оружие Первого Когтя.

От этих оправданий Октавия просто отмахнулась:

– Так чего же ты хотел?

Он нахмурился.

– Прости, но я не понимаю, почему сегодня ты такая резкая. Я хотел увидеть тебя, только и всего. – Он спрятал руку в карман куртки и после секундной заминки спросил: – Как ты себя чувствуешь?

Значит, вот в чем дело. Все как всегда. Только этого еще не хватало.

– Пожалуйста, расслабься уже. Ну хоть разок. Септим, не думаю, что сегодня у меня хватит сил на твой официоз. Мне нужен друг, а не еще один сторож. Решай, кем ты будешь, и веди себя соответственно.

Увидев, как сжались его челюсти, она ощутила торжество, к которому примешивалось чувство вины. Она все-таки задела его за живое.

– Это не официоз, – ответил Септим, – а уважение.

– Да что бы это ни было, когда входишь, оставляй это за дверью. – Она вымученно улыбнулась, распустила волосы и снова стянула их в хвост. – Ты в последнее время смотрел, что делается, образно говоря, за окном?

– Я стараюсь не смотреть – и тебе советую. – Пояснять свою мысль он не стал, а пошел по комнате, перешагивая через разбросанную одежду и бумажные комки – результат неудачных попыток Октавии вести дневник. – Когда ты в последний раз убиралась? Такое впечатление, что здесь прошел ураган.

– Не так уж все плохо.

– По сравнению с трюмами для рабов – да, прямо дворец принцессы. – Он наконец вынул руку из кармана и бросил что-то Октавии: – Это тебе.

Она поймала предмет обеими руками. Нечто маленькое, размером с ее большой палец, завернутое в кусок синей ткани. Ткань, судя по всему, оторвали от робы, принадлежавшей кому-то из слуг легиона. Октавия посмотрела на Септима, но он был занят тем, что один за другим выключал мониторы – все два десятка. Она медленно развернула сверток.

Внутри оказалось кольцо. Светло-бежевый костяной ободок, на поверхности выгравированы несколько крохотных и изящных нострамских рун.

– О, – только и могла сказать Октавия. Она не знала, какие чувства тут уместны: радость, удивление или недоумение, – знала лишь, что чувствует все это одновременно.

– Это в знак благодарности. – Септим отключил последний экран. – За Крит. За то, что помогла сбежать, а не убила нас всех.

– О, – сказала она снова.

– Я его выменял, – пояснил он. – На Черном рынке, само собой. – Подошел ближе, остановился у трона. – Они очень редкие. Материал плохо поддается обработке, и такие вещи изготавливают только те, кто работает на станках.

Октавия повертела кольцо в руках; вязь нострамских рун она прочитать не могла.

– А из чего оно сделано?

– Из кости. Вот это кольцо сделано из кости Кровавого Ангела – одного из тех, кто был убит при абордаже.

Октавия вновь взглянула на него:

– Ты принес мне подарок, сделанный из останков имперского героя. – Она не спрашивала, а утверждала, и на ее губах не было улыбки.

Септим, напротив, улыбнулся:

– Ну, если так сказать…

– Мне оно не нужно, – Октавия протянула ему кольцо и покачала головой, встретившись с ним глазами. – Ты просто невозможен. А еще ты идиот и… и еретик.

Обратно подарок он не принял. Он просто пошел к выходу, по пути отпихнув с дороги кучу мусора.

– Все, в чем ты меня обвиняешь, – правда.

Гнев Октавии нарастал, и она не стала его сдерживать и говорила теперь, забыв о всякой осторожности:

– Так ты хотел произвести на меня впечатление?

Септим остановился.

– Впечатление? Зачем?

Октавия окинула его сердитым взглядом:

– Ты знаешь зачем.

Его смех только усилил ее раздражение.

– Ты это всерьез, – констатировал Септим и вновь расхохотался.

– Убирайся, – она выдавила скупую улыбку, – а не то я тебя пристрелю.

Но он не убрался. Он опять подошел к ней, взял за руку и медленно, осторожно поднес грязные пальцы к губам. Поцелуй был мягким, как воспоминание о легком ветре.

– Все не так, Октавия. Ты – самый важный человек на этом корабле, и смертный приговор грозит любому, кто посмеет тебя обидеть, ибо ты самый ценный трофей легиона. Ты прекрасна – и в этом темном мире нет иной красоты. Но у меня и в мыслях не было ничего такого, я просто любуюсь тобой издали. Как я мог даже задуматься о чем-то подобном?

Он все еще держал ее за руку и, кажется, искренне веселился:

– Я не трачу время на погоню за недостижимой целью – хватило бы сил и на обычные обязанности.

Она все еще хмурилась и сдерживалась, чтобы не облизать пересохшие губы. В том, как он на нее смотрел, не было ничего неприятного, хотя Октавия и твердила себе, что это не так.

– Тебе пора идти. – Ее голос дрогнул. Трон, какие же у него темные глаза. Ну, точнее, глаз. Косматые волосы прикрывали линзу протеза.

– К тому же, я слышал, – он заговорил тише, – что от поцелуя навигатора умирают.

– Думаю, это миф, – ответила она, поглядев на него. – Но ручаться нельзя. – Склонила голову, чуть приоткрыв рот. – Навигаторы – опасные создания. Не доверяй им.

Он провел большим пальцем по ее подбородку, но ничего не сказал. Октавия вдохнула и…

…замерла, когда дверь со скрежетом открылась. В ту же секунду она неловко отшатнулась от Септима и врезалась задом в собственный письменный стол. Ковыляющей походкой вошел Пес, за ним Марук; одеяния последнего были в таком потрепанном состоянии, что он выглядел как бродяга. Чувствуя, что они не вовремя, Марук робко помахал Октавии.

– Хозяйка, – заговорил ее слуга. – Простите, хозяйка.

– Все в порядке. – Она упорно не смотрела в сторону Септима. – В полном порядке. А в чем дело? Что-то случилось?

– У вас гость, хозяйка. Я не мог его не впустить.

В комнату вступил один из воинов легиона. Броня цвета полуночи заблестела в тусклом свете; разряды молнии, нарисованные на полированной поверхности, разбегались по керамиту, как вены. Легионер был без шлема, и глаза на худом, без единого шрама лице казались на удивление выразительными несмотря на их глубокую черноту.

– Лорд Сайрион, – поклонился Септим.

– Септим, – ответил воин. – Сегодня мы причаливаем, и ты нужен в подготовительном отсеке. – Зарычав сочленениями доспеха, Сайрион указал на Марука: – И ты тоже, Нонус. Мои дорогие мастера, нас ждет трудовой подвиг.

Когда смертные вышли в коридор, легионер взглянул на раскрасневшуюся навигатора. Казалось, она пристально изучает какие-то обрывки записей на столе и целенаправленно игнорирует все остальное.

– Итак, – обратился он к Октавии. – Как поживаешь?

Два часа спустя Зеница Ада предстала перед ними во всем своем хвастливом великолепии. Еле двигавшийся «Завет» окружили фрегаты – якобы передовой отряд флота Кровавого Грабителя, – и в сопровождении этого эскорта крейсер подошел ближе к станции.

Возвышенный занял командный трон на мостике, по бокам которого расположились Гарадон и Малек, оба в громоздких терминаторских доспехах. Вокруг суетились смертные члены экипажа: стыковка такого огромного корабля со станцией требовала тщательных математических выкладок.

– Мы добрались, – медленно проговорило существо на троне.

Малек склонил голову, на что его доспех отозвался урчанием. Украшенный длинными бивнями шлем повернулся в сторону командира:

– Теперь предстоит самое сложное: уйти отсюда живыми.

Возвышенный рыкнул в знак согласия. Зеница Ада приближалась, заполняя собой оккулус, и хотя существу претило выказывать хоть какое-то восхищение этим зрелищем, факт был в том, что владения Тирана по размерам и потенциалу уступали только владениям Разорителя. Вид Зеницы вызывал в сердце демона зависть совершенно особого рода: он завидовал как прошлому этого места, так и тому, что станция олицетворяла собой теперь. Порт кишел сепаратистами, хотя и уступал в размерах другим транспортным узлам в империи Тирана.

Сама станция – звездный форт типа «Рамилис» – некогда носила название «Глаз Ханаана» и размещалась в регионе глубокого космоса, который контролировал орден Астральных Когтей. Несколько веков назад в ходе Бадабской войны, когда в регионе воцарились бесчестье и предательство, форт стал одним из многих объектов, которые захватили повстанцы, стремившиеся отделиться от Империума. В имперских архивах форт значился как уничтоженный в сражении с флотом, флагманом которого был «Аквилин», крейсер типа «Владыка». Но в терранских записях не говорилось ни слова о том, что позже пираты, расплодившиеся после разгрома Астральных Когтей, отбили поврежденный форт и отбуксировали его сквозь варп-разлом Мальстрима.

За прошедшие с тех пор века станция не только была восстановлена, но и разрослась, став гаванью для пиратов. Зеница Ада окружила собой целую планету – измененный варпом, мертвый мир Ирукхал, и теперь в ее металлических секциях обитали десятки тысяч человек, а у причалов стояли сотни кораблей.

– Меня в холод бросает оттого, что нам пришлось сюда вернуться, – признался Малек.

– Слишком много кораблей, – заметил Гарадон. – Даже для Зеницы.

Возвышенный кивнул, все так же глядя в оккулус. Топливопроводы станции утоляли голод огромных крейсеров, а по периметру курсировали эсминцы и фрегаты.

«Целый стальной континент, на котором поселились падальщики».

– Сам Гурон на станции. Иначе никак не объяснить, почему здесь столько боевых кораблей под его флагом.

– От этого наша задача легче не становится, – хмыкнул Малек.

Возвышенный заскрипел зубами.

– Начальник системы слежения, просканировать этот флот.

– Есть, милорд, – отозвался офицер из смертных.

Двери с грохотом открылись, и на командный мостик поднялись еще двое легионеров. Талос и Люкориф: первый держал оружие в ножнах и шел быстрым шагом, второй полз на четвереньках с чудовищным проворством горгульи.

– Кровь легиона, – ругнулся Талос, глянув на оккулус. – Куда мы угодили?

– В море, полное акул, – прошипел Люкориф. – Плохо. Очень, очень плохо.

Талос запоздало отсалютовал Атраментарам, стоявшим на платформе рядом с троном Возвышенного. Люкориф формальностями себя утруждать не стал и начал расхаживать по мостику, пугая смертную команду пристальным взглядом. Плачущие окуляры на разрисованном лицевом щитке следили за происходящим с неотрывным вниманием.

– Привет, – он плотоядно посмотрел на одного из офицеров. Даже на четвереньках Люкориф был ростом с обычного человека, а благодаря доспеху и прыжковому ранцу – еще и в четыре раза массивнее.

– Здравствуйте, милорд, – ответил уже немолодой офицер, в седеющих волосах которого намечалась лысина. Он был артиллерийским старшиной и носил форму Имперского военного флота, лишенную всех знаков отличия и выцветшую со временем. Полжизни он прослужил легиону, полжизни провел рядом с Возвышенным, но личное внимание одного из хозяев заставляло нервничать даже самых стойких.

– Я Люкориф, – проклекотал раптор, – из Кровоточащих Глаз.

– Я… знаю, кто вы, милорд.

Раптор подполз ближе; казалось, что в линзах плачущих окуляров светится жестокая радость. Офицер инстинктивно отшатнулся.

– Не надо бежать. Это было бы неблагоразумно. С людьми, которые поворачиваются ко мне спиной, происходят всякие неприятные вещи.

Офицер сглотнул:

– Чем могу служить, милорд?

– Ты чужеземец. У тебя глаза неправильные.

– Меня забрали, – офицер прокашлялся, – забрали во время налета много лет назад. Я верно служу легиону, милорд.

– Ты чужеземец, – прошипел Люкориф, – а значит, никогда не слышал, как кричит нострамский кондор, преследуя добычу. – Голова раптора дернулась, на что доспех отреагировал механическим рычанием.

Над офицером нависла вторая, более высокая тень. Старшине хватило самообладания отсалютовать:

– Лорд Талос, – пробормотал он.

Люкориф развернулся к воину, чей доспех украшали черепа и шлемы Кровавых Ангелов:

– Ловец Душ?

– Пожалуйста, не называй меня так. – Талос указал на офицера: – Этого человека зовут Антион. Он служит нам уже двадцать три стандартных года и за это время принял участие в уничтожении восьмидесяти семи имперских судов, а также в таком количестве рейдов, что я и не упомню. Я прав, артиллерийский старшина Антион Касель?

– Все верно, милорд, – вновь отдал честь офицер.

Талос кивнул и посмотрел на Люкорифа:

– Мы не играем жизнями тех, кто нам служит, раптор. – Его рука опустилась к магнитному зажиму на бедре, где был закреплен болтер Малхариона. – Из соображений целесообразности.

– Смертный и я просто разговаривали. – По голосу Люкорифа чувствовалось, что под своей демонической маской он улыбается.

– У этого смертного есть обязанности. Если нам придется открыть огонь, я бы предпочел, чтобы все артиллерийские старшины занимались делом, а не болтали с тобой.

Люкориф фыркнул и уполз прочь, скрипя доспехом.

– Спасибо, милорд, – тихо сказал офицер и снова салютнул.

Спасибо. Опять это слово, уже второй раз за год. Талос чуть не улыбнулся такой арифметике.

– Возвращайся к своим обязанностям, Касель.

Отвернувшись от офицера, он двинулся к платформе, на которой стоял трон Возвышенного. На ретинальном дисплее мигнула руна: входящее сообщение, идентификационный глиф указывал, что это Малек из Атраментаров. Талос моргнул, активируя руну.

– Хорошая работа, – передал Малек по воксу.

– Рапторы, – отозвался Талос. – Этих зверей надо держать на цепи.

– И в намордниках, – поддакнул Малек. – Брат, хочу предупредить: Возвышенный нервничает. Гурон здесь, в Зенице.

– Понятно. – Талос прервал связь и остановился на ступенях, которые вели к трону. Только Атраментарам и самому Возвышенному позволялось стоять на самой платформе.

– Ауспекс-сканирование завершено, – доложил начальник вокса.

Глаза Возвышенного были закрыты. Его сознание вышло за пределы холодной громады корпуса и чувствовало, как «Завет» корректирует курс маневровыми двигателями и как соответственно меняется направление варп-ветра. Фрегаты эскорта разорвали строй и отошли к остальным патрульным кораблям.

«Что-то…» Возвышенный чувствовал, что там, в пустоте, есть нечто. «Нечто знакомое…»

– Говори, – приказало существо. Его черные глаза открылись. – Названия и типы отдельных кораблей неважны. Скажи мне только самое главное.

– Милорд, вражеский флот…

– Они нам не враги, – отрезал Возвышенный. – Пока еще нет. Продолжай.

– Флот Корсаров представляет внушительную силу, но у него необычный корабельный состав. У многих крейсеров нет кораблей поддержки, а некоторые фрегаты и эсминцы, судя по всему, действуют автономно. Здесь собрались несколько флотилий: судя по эмблемам, тут присутствуют корабли по крайней мере девяти фракций. В основном это ордена-отступники Адептус Астартес и ренегаты из Имперского военного флота.

– Нет, – зарычал Возвышенный. – Здесь скрывается нечто большее.

Демон пристально вгляделся в оккулус, когтями нажимая кнопки в подлокотниках трона. На обзорном экране сменились несколько картинок с разных ракурсов.

– Вот оно, – оскалившись, рявкнуло существо. – Несмотря на эмблемы, этот корабль – не из флота Красных Корсаров.

– Он значится как «Пагубное наследие».

Возвышенный вновь покачал головой, отягощенной рогами и бивнями:

– Нет. Смотри глубже. Убери слои ауспекс-обманок.

– Провожу направленное сканирование, милорд.

Не в силах оторваться от оккулуса, Возвышенный сузил блестящие глаза. Корабль во всем своем готическом великолепии был того же типа, что и «Завет крови»: их конструкция была одинаковой, одинаковым было и мастерство их строителей. Корпус «Завета» был заложен в самом начале Великого крестового похода, еще до того, как началась унификация с помощью марсианских СШК; флот же Корсаров был построен по системным принципам, которые Марс установил за последние десять тысячелетий.

«Пагубное наследие» строили без оглядки на подобные ограничения. Его создали или в те несколько столетий самоуверенного процветания, которые пришлись на сам Крестовый поход, или в кровавое, полное ненависти десятилетие Ереси Хоруса. Как бы то ни было, корабль явно был родом из других, более древних времен, чем остальной флот.

– Милорд? – В голосе офицера слышалась тревога.

– Говори.

– Транспондерный код корабля был изменен. В его идентификационных сообщениях видны следы криптографических преобразований.

– Взломай их шифры. Сейчас же.

– Так точно, милорд.

Возвышенный снова закрыл глаза, полагаясь на шестое чувство. Это скрытое восприятие бесплотными, обманчиво мягкими прикосновениями обследовало корпус корабля, охватило психической силой все его контуры. Да, это старый – даже древний – корабль, гораздо старше других, собравшихся здесь, и благородного происхождения. Он странствовал среди звезд со времен Великого предательства десять тысяч лет назад.

– Здравствуй, охотящийся в пустоте, – прошептал Возвышенный кораблю. – Ты не должен служить этим слабакам Корсарам. Ты древнее, ты сильнее, и некогда ты был чем-то несоизмеримо большим, чем сейчас.

Нечто в сердце корабля, какое-то холодное пламя разума, хищно огрызнулось в ответ. Это сознание принадлежало огромному левиафану, и его чувства были слишком чужеродны для человеческого и даже демонического разума. Психическое вторжение извне привлекло его внимание лишь на секунду.

– Изыди, смертный червь, – приказало его громадное сердце.

Этой секундной связи оказалось достаточно. Возвышенный рывком вернулся в тело, в котором обитал, и открыл глаза, чтобы снова посмотреть на мостик.

– Милорд, шифр был примитивным, мне удалось его взломать. Этот корабль…

– Я знаю, что это за корабль, – рыкнул Возвышенный. – Точнее, чем он был раньше. Ты установил его прошлое название?

– Да, милорд.

– Произнеси его так, чтобы слышали все.

– Согласно первоначальному опознавательному коду, корабль назывался «Эхо проклятия».

Атраментары, стоявшие у трона, замерли в напряжении; Люкориф прошипел целый поток нострамской брани. Возвышенный почувствовал, как внутри него душа Вандреда зашевелилась в ответ на это имя, и глухо, влажно хохотнул.

– Да, – фыркнуло существо. – Братья, вот она, жизнь падальщиков, с которыми нам предстоит иметь дело. В своей бесконечной жадности Корсары захватили один из боевых кораблей Восьмого легиона. Посмотрите на него и скажите, что думаете.

Талос ответил первым:

– Некоторые грехи нельзя прощать. – Он повернулся к Возвышенному, и даже потрескивающий вокс не мог скрыть горячность в его голосе. Пророк стиснул зубы. – Это наш корабль. Мы не уйдем, пока не заберем его обратно.

Даже в доке «Завет» содрогался под мягким напором волн варпа, рождавшихся из эфирных энергий в ледяной пустоте глубокого космоса. Команда не могла не замечать звука, с которым нечистый солнечный ветер касался корпуса; хотя Септим многое повидал и услышал за последние десять лет, сейчас он тоже нервничал. Он проверил пистолеты и, нажав на руны боезапаса, убедился, что батареи заряжены.

– Нонус, – позвал он.

Марук прищелкнул языком, что было близко к выражению досады:

– Не думаю, что смогу когда-нибудь к этому привыкнуть.

– Это не так уж трудно, поверь. – Септим вручил ему один из пистолетов. – Ты когда-нибудь стрелял из такого?

Старший коллега Септима почесал небритый подбородок, который в недолгом времени должен был полностью скрыться под серой щетиной.

– Нет, конечно же.

– Это делается так. – Септим поднял пистолет, жестами показал, как привести его в боевую готовность, и сымитировал очередь из трех выстрелов. – Ничего сложного. Их делали для Имперской гвардии, так что принципы работы элементарны.

– Эй.

– Да? – вскинул бровь Септим.

– Не смей насмехаться над гвардией, сынок. Они все до последнего герои.

Септим улыбнулся.

– Начинаешь в этом сомневаться, если после каждой стычки с гвардейцами у твоих хозяев появляется такой запас черепов, что несколько месяцев есть чем украшать доспехи.

– Я ведь и сам хотел пойти в Гвардию.

Септим не стал развивать эту тему.

– Как я говорил, всегда держи оружие при себе. Зеница Ада – на редкость негостеприимная гавань.

Марук (все еще не привыкший считать себя Нонусом) дважды моргнул:

– Мы сойдем на берег?

– Само собой. – Септим закрепил мачете на голени. – Нам предстоит кое-что сделать. Это опасное место, но ничего с нами не случится, если будем вести себя осторожно.

– Октавия тоже пойдет?

Септим выразительно посмотрел на товарища:

– Она навигатор. Легион не может рисковать ее жизнью в такой кошмарной дыре.

– А нашими может?

– Может. И рискнет, – слуга ухмыльнулся. – Нечего откладывать, пошли.

Первый Коготь прошел по переходному коридору на станцию. У последней переборки стоял отряд воинов Тирана, охранявший вход. Цвета их доспехов – красный, черный и бронзовый – резко контрастировали с оттенками полночи и кости, в которые была выкрашена броня Повелителей Ночи.

– Глупостей не говорить, – предупредил братьев по воксу Талос.

– Мы? Да никогда, – заверил Сайрион.

Все они держали оружие наготове – в точности как и Красные Корсары у входа.

– Стойте, – приказал командир отряда. Личина рогатого шлема по очереди повернулась к каждому из Повелителей Ночи. – Что вам нужно в Зенице Ада?

Ксарл положил длинный цепной клинок на плечо и фыркнул:

– У меня встречный вопрос. А почему бы вам, худородным дворнягам, не склониться перед воинами из Первых легионов?

Талос вздохнул:

– У тебя просто талант дипломата.

В ответ Ксарл лишь хмыкнул.

– Это у вас юмор такой? – уточнил командир Корсаров.

– Нашему кораблю нужен ремонт. – Талос проигнорировал вопрос. – Мой командир поручил мне переговорить с лордом Гуроном.

Корсары переглянулись. Большинство из них были без шлемов, и покрытые шрамами лица представали во всей их страшной неприглядности. Талос разглядел в шрамах и рубцах контуры знаков, связанных с Губительными силами. Какая преданность. Какая пылкая, фанатичная преданность.

– Я узнал ваш корабль, – сказал командир отряда. – Я помню и «Завет крови», и тебя, «пророк». То, что ты сделал здесь в свой последний визит, друзей тебе не прибавило.

– Если ты нас знаешь, то незачем рассказывать, кто мы, – ответил Талос. – Пропустите нас.

– Я смотритель этого дока, – из динамиков шлема донеслось рычание Корсара. – Будь благоразумным и прояви немного уважения.

– А мы, – вмешался Меркуциан, – участвовали в Долгой войне за несколько тысяч лет до того, как ты появился на свет. Учти, ренегат, уважение – вещь обоюдная.

Корсары ощетинились и крепче стиснули рукоятки болтеров.

– И где было ваше хваленое уважение, когда вы в прошлый раз прибыли на станцию? После той встречи у некоторых моих воинов до сих пор остались шрамы. А что если я прикажу вам возвращаться на то корыто, на котором вы прилетели?

– Это было бы неразумно. Нас ждет лорд Гурон. – Талос расстегнул гермозамки и с шипением стравливаемого воздуха снял шлем. В коридоре стоял запах старого пота и машинного масла, за которым чувствовался какой-то сернистый привкус. Черные глаза Повелителя Ночи изучающе осмотрели каждого из Корсаров.

– Я признаю, что ваша гордость задета, – сказал Талос. – В прошлый раз мы повели себя не слишком уж вежливо. Но ваш хозяин уже ясно выразил свое желание, обеспечив нам эскорт. Он хочет нас видеть. Поэтому давайте заканчивать с взаимными угрозами и на этот раз обойдемся без смертей. Мы все равно пройдем на станцию – с вашего разрешения или по вашим трупам.

Все Корсары как один подняли оружие, стукнув прикладами болтеров по наплечникам. Воины Первого Когтя, не медля с ответом, активировали цепные мечи и наставили на противника пистолеты. Талос нацелил спаренный болтер, наследие Малхариона, в лицо командиру Корсаров.