Текст книги "Силы Хаоса: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 273 страниц)

Эпилог

Мардук шел бок о бок с Первым капелланом Эребом по высоким сводчатым коридорам Базилики Пыток. Звук их шагов глухо отдавался в пространстве под высокими арками. Над ними нависали громадные колонны, похожие на хребты. В тени крались закутанные в рясы адепты, которые падали ниц при приближении двух святых.

– Утрата устройства прискорбна, – говорил Эреб. – Однако оно сослужило свою службу. Враги XVII Легиона были выявлены.

– Совет объявит войну Кор Фаэрону? – спросил Мардук, понизив голос. В своем старинном терминаторском доспехе он нависал над меньшей по размерам фигурой Эреба.

Голова Первого капеллана была гладко выбрита и умащена маслом. Каждый дюйм открытой взгляду кожи покрывала замысловатая клинопись.

– Братство сгорит в огне вместе со всеми, кто оказал ему помощь, будь уверен, – произнес Эреб. – Но моего брата это не коснется. Он уже отстранился от Братства и оборвал все нити, связывавшие их. Он отдал их на корм волкам, так что против него не будет предпринято никаких действий. А если я еще хоть раз услышу, что ты называешь Хранителя Веры по имени, Мардук, то позабочусь о том, чтобы с тебя заживо содрали кожу.

Первый капеллан не повышал голоса и говорил спокойным и обыденным тоном, но Мардук побледнел.

– Я не понимаю, господин, – сказал он. Эреб улыбнулся.

– Мы с Хранителем Веры знакомы очень давно, – произнес он. Каждый Несущий Слово знал, что Эреб и Кор Фаэрон были первыми и ближайшими соратниками их повелителя-примарха Лоргара. – Наши отношения всегда были таковы. Маленькие стычки ничего не значат.

Сбитый с толку, Мардук шел молча. Несколько долгих минут двое двигались по базилике. Впереди становились все ближе огромные, вырезанные из кости, двери зала Совета.

– Как бы то ни было, меня огорчает смерть колдуна из Черного Легиона, – наконец заговорил Эреб, и у Мардука похолодела кровь. – Она будет иметь последствия. Впрочем, это неважно. Что сделано, то сделано.

– Черный Легион потребует компенсации?

Бросив взгляд вбок, он увидел, что Эреб улыбается. Тот выглядел насмешливым и коварным, и тревога Мардука стала вдвое сильнее.

– Потребует ли Абаддон от нас компенсации? Нет, – сказал Эреб. – Но он будет недоволен. Это усилит его подозрения. Нам придется быть более… осмотрительными в грядущие времена.

Мардук ощущал себя ребенком, не понимающим половины из слов Эреба.

– Есть те, кто считает, что Абаддон недостоин более носить титул Магистра Войны, – проговорил Эреб. – Кое-кто думает, что близится время… освободить его от должности.

Глаза Мардука расширились от изумления.

– Со смертью Экодаса в Совете появилось свободное место, – произнес Эреб, и Мардук удивленно воззрился на него. Лицо Эреба ничего не выражало. Глаза были мертвыми и холодными, словно принадлежали трупу. – Я хочу, чтобы это место занял кто-то, кому я могу доверять.

Сердце Мардука бешено заколотилось в груди.

– Я ведь могу тебе доверять, не правда ли, Мардук? – спросил Эреб, резко остановившись и поворачиваясь к Темному Апостолу. В его вкрадчивом голосе слышались обещание и угроза.

– Безусловно, мой господин, – сказал Мардук, опускаясь на одно колено. – Моя жизнь принадлежит вам.

– Хорошо, – произнес Эреб, возлагая руку на темя Мардука в обычном жесте напутственного благословения. – Предстоит много работы.

Вокс ДоминусЧасть первая

У нее не было лица.

По крайней мере лица, которое он бы смог различить.

Когда бы он ни пытался сфокусировать на ней взгляд, черты расплывались и размазывались, словно на чрезмерно увеличенном пикте. Сама попытка причиняла глазам боль. Если он смотрел вбок, мимо нее, то мог отчасти разглядеть лицо. Похоже, там не было ничего примечательного. В ноздри входили трубки воздуховодов, выражение отсутствовало. Однако когда взгляд вновь приближался, силясь увидеть больше, лицо тускнело и скрывалось.

Он был невесомым и нематериальным призраком, не сдерживаемым тюрьмой физической плотской оболочки. Он окружил себя защитными заговорами и провел ритуалы, которые скрыли его присутствие. И все же она повернула размытое детское лицо в его сторону.

Она его видела. Потрясающая сила. Она без всякого усилия преодолела щит.

– Daal’ak’ath mel caengr’aal, – произнесла она на давно мертвом наречии, которое он, тем не менее, понял.

– Гибельный лес разрастается.

По прикованному к земле телу на борту «Инфидус Диаболус» прошла сокрушительная судорога. Какое-то мгновение он одновременно находился в двух местах. Он чуял клубящиеся вокруг могучие благовония, слышал пение своего Воинства и ощущал вибрацию двигателей корабля. И в то же время он пребывал в бездонном нереальном океане, куда его привело видение. Вокруг была мутная тьма и мощное психическое присутствие этой девочки в пустоте.

Видение начало дробиться, словно кристалл с изъяном, угрожая обрушить его обратно в тело. Оно трескалось и раскалывалось, оставалось лишь нечеткое лицо девочки, которое приближалось к его собственному.

Он не мог отвести взгляд.

Теперь он видел ее глаза. Она позволила ему увидеть их. В бездонных черных глубинах сияли галактики. Она глядела сквозь него.

Он попытался бежать, желая вернуться в тело, но она держала его, опутав своей волей. Лицо было рядом, оно полностью заслоняло обзор, сильно дрожа, сотрясаясь и мерцая перед ним.

В его разуме заполыхали ошеломляющие образы и ощущения, потрясающая демонстрация. Она показывала ему это. Хотела, чтобы он увидел.

Позже, вернувшись в плоть, он не мог точно вспомнить то, чему стал свидетелем. Остались лишь неясные впечатления и ощущения: пылающие желтым небеса, давящий гул миллиарда меланхоличных демонических голосов, сияющее лунным светом и молочной белизной лицо стройной женщины, по которому катятся слезы. Она находилась во мраке, и вокруг что-то двигалось. Он видел один чистый и совершенный синий глаз с тремя зрачками, которые срослись воедино.

Вне контекста он был не в силах понять это и уловить смысл.

И последней он вспомнил ту фразу: «Daal’ak’ath mel caengr’aal». Гибельный лес разрастается.

Кем бы ни было это дитя, оно видело лик богов и не отступило перед ними.

А потом она оттолкнула его крохотными детскими ручками, и его дух, неуправляемо вертясь, помчался в пустоте. Вспыхивавшие, словно молния, изображения и ощущения оборвались.

Снова оказавшись на «Инфидус Диаболус», Мардук улыбнулся.

Черноглазые херувимы выдохнули дурманящий дым, и пробуждающийся после транса Апостол сделал вдох, позволив клубам заполнить легкие. Благовония убили бы более слабое существо, но Темному Апостолу они лишь служили подспорьем для бесед с Живущими Вовне. Содержавшиеся в них яды помогали открыть душу, чтобы боги лучше выразили свою волю через его плоть. И все же зачастую послания были запутанными и трудно распознаваемыми.

Кем была безликая девочка? Что за сообщение для него было у нее? Он был уверен в одном – он должен ей овладеть. Должен получить ее знания. Ее силу.

Воинство собралось на молитву в обширном каведиуме в сердце «Инфидус Диаболус», однако Темный Апостол пребывал в одиночестве, вдали от своей паствы, скрытый от глаз и незримый. Он стоял на коленях перед алтарем, который был уставлен свечами и курильницами. В глазах плясали пламя и вера. Вне досягаемости света свечей корчились тени.

Он молился в святилище, посвященном его былому господину, Ярулеку. Ему нравилось совершать там обряды – так он ощущал себя рядом с богами. Это он в конечном итоге оборвал жизнь Ярулека, что явно было предначертано Губителями.

Разумеется, никто в Воинстве не знал мрачную тайну гибели Ярулека, хотя многие, несомненно, имели подозрения. В их числе был и Корифей Мардука. Это доставляло Апостолу удовольствие. Ярулек был грозным воителем-жрецом, любимым Советом и богами. Воина, способного одолеть его, по праву следовало бояться.

Кроме того, теперь Мардук и сам заседал в Совете. Он превзошел Ярулека могуществом и влиятельностью. Боги воистину благословили его.

Вокруг Мардука раздавалось печальное пение Воинства, окутывавшее его и разносившееся эхом в замкнутом пространстве памятного святилища. На его фоне можно было различить и другие, едва слышимые звуки. Шипение, стоны, приглушенные вопли. Обитавшие за пеленой бытия подавали голос. Жители живого эфира присоединялись к молитве Воинства. Это было хорошим знаком.

Служба подошла к конечному этапу. Как всегда, тягучую клятву веры возглавлял Корифей. Недавно назначенный Первый Послушник Воинства завершил ритуальную проповедь и глориатус, и теперь близилась к концу доксастика.

Энусат. Новый Первый Послушник. Мардук лично избрал его, выделив из множества претендентов. На Сикарусе ему представили многих более перспективных кандидатов, выбранных из рядов Воинств других Темных Апостолов за великие свершения, однако он предпочел Энусата из собственных рядов. После предательства предыдущего Первого Послушника он бы никогда не позволил чужаку занимать влиятельный пост в Тридцать Четвертом.

Недостаток формального обучения и религиозных идей Энусат компенсировал иными способами, которым невозможно было научиться путем зубрежки и сколь угодно длительного изучения святых писаний Уризена. Его высоко ценили в Воинстве, и он пользовался всеобщим уважением. Более того, Мардук полностью и безоговорочно доверял ему, как мало кому еще. Подобную верность следовало ценить. Всему остальному можно научиться.

Большинство Первых Послушников скрывали мечты о власти и постоянно выжидали момента, чтобы свергнуть своего господина. Таков был принятый в Легионе порядок дел, и Мардук, безусловно, сам попал в этот лагерь. Но в отношении Энусата у него не было подобных опасений. Тот был яростным и предельно преданным бойцовым псом, благочестивым убийцей с непоколебимым чувством долга. Прикажи такому отпилить собственную руку, и он без вопросов и колебаний повинуется.

Мардук чувствовал присутствие слуги, ожидавшего при входе в святилище. Чуял зловоние гниющей плоти и слышал сбивчивый скрежет дыхания. Существо пряталось там уже какое-то время, но ему хватало ума не мешать медитации.

Нараспев прозвучали последние скорбные стихи доксастики, и раздался низкий и гулкий удар колокола.

Пустота погрузилась в безмолвие.

Мардук поднялся на ноги, сервоприводы почитаемого доспеха мягко заурчали. Броня была на нем с момента первого приема в Легион и стала его частью, словно собственная плоть.

Какое-то время после кампании у Боросских Врат Апостол носил древний терминаторский доспех, некогда принадлежавший Разжигателю Войны, однако с ним не получалось такой же связи. Отсутствие личной гравированной брони по ощущениям было сродни отсутствию конечности. К тому же терминаторский доспех был мощным, но Мардуку не нравилось чувство скованности движения.

Броня зудела под поверхностью, срастаясь с ним, сливаясь с плотью и костями. Возможно, она испытывала ревность и хотела сделать так, чтобы ее больше никогда не сняли. Это его не тревожило. Какая нужда ее снимать?

Мардук обернулся. Лицо было скрыто в тени, сзади его освещали курильницы и свечи. Виден был лишь один глаз, в котором пылало жутковатое колдовское пламя.

Воин навис над съежившимся сгорбленным слугой.

– Говори, – произнес он.

– Мы возле пункта назначения, о почитаемый, – прошипело закутанное существо, смиренно не поднимая глаз. – Близится время перехода.

– Хорошо, – сказал Мардук. – Пусть Корифей и Первый Послушник присоединятся ко мне на мостике.

– Как изволите, о почитаемый.

Жалкая тварь попятилась, кланяясь на ходу, но Мардук не обращал на нее внимания. Его разум уже был занят, обратившись к предстоящему сражению. Он слишком много времени провел взаперти в залах Сикаруса.

Левая рука сомкнулась на рукояти крозиуса, и Апостол ощутил, как улучшенный организм захлестнула волна возбуждения. Он жаждал убивать. Мучительно хотел этого.

Настало время вознести хвалу темным богам так, как им больше всего нравилось – убивая во славу их. Время провести обряд в очищающем пламени битв.

«Инфидус Диаболус» вырвался из ничто в реальность, оставляя за собой эфирный след своего рождения. Могучий корпус длиной в несколько километров был защищен толстой адамантиевой броней и мерцающими пустотными щитами. Борта щетинились рядами орудий, которые торчали в стороны, будто шерсть зверя, оказавшегося перед угрозой. Вдоль хребта располагались зубчатые стены, купола храмов и костистые шпили соборов.

На краю Ока пелена была тонкой, и пустоту окрашивали цветные вихри. Темные оттенки красного и оранжевого рассекали лиловые и синие ленты, свиваясь кольцами и сливаясь, будто топливо на поверхности воды. Три умирающих солнца освещали ударный крейсер Несущих Слово под разными углами, окрашивая его темнейшими оттенками алого.

Возле «Инфидус Диаболус» возник второй корабль. Их разделяли тысячи километров, но в пустоте подобные расстояния не имели значения. Большинство сражений кораблей в пространстве происходили на дистанции, значительно превышавшей пределы человеческого зрения. Медленные балеты завершались одновременной безмолвной смертью десятков тысяч.

Впрочем, эти два корабля не вели войну в пустоте. Они не были врагами. Тем не менее, в присутствии друг друга они не теряли осторожности, сохраняя почтительную и осмотрительную дистанцию, словно хищники, которые решили охотиться вместе во имя общего блага, зная при этом, что схлестнутся, как только добычи станет мало.

Вторым кораблем был «Вокс Доминус», рядом с которым «Инфидус Диаболус» казался карликом. Это был громадный линкор типа «Мертвечина». Ему недоставало скорости и изящества, однако он был предельно безжалостен в схватках на малых расстояниях и мог обездвижить и разорвать на куски любой крупный корабль, исключая лишь наиболее бронированные.

Грозный корабль был предметом гордости Третьего Воинства, он тысячелетиями нес слово Лоргара от края до края галактики. Когда-то он назывался «Вокс Домина», но имя сменилось вместе с верой Несущих Слово задолго до того, как другие Легионы смогли хотя бы понять сущность Живущих Вовне.

Колышущиеся волны живого варпа секунду мерцали на корпусах кораблей, словно прощальная ласка самих богов, а затем последние следы эфира исчезли.

Одна из сумрачных пусковых палуб «Вокс Доминус» озарилась вспышкой, и вперед рванулся челнок сопровождения «Люкс Этерна», который понесся через пустоту между двумя кораблями. Преодолевая расстояние между боевыми кораблями, он казался крохотным и незначительным, пылинкой в неизмеримом пустом пространстве.

– Приближается челнок, – прохрипел сервитор, встроенный в командную консоль «Инфидус Диаболус». – Атаковать?

На губах Мардука застыла кривая улыбка.

– Не уверен, что Третье Воинство оценит, если мы обратим оружие против их почтенного Темного Апостола, – произнес он.

– Атаковать? – повторило порабощенное создание. Его гниющая плоть конвульсивно задергалась.

Мардук вздохнул.

– Нет, – сказал он.

– Открыть посадочную палубу тринадцать-четыре, – произнес Кол Бадар. – Отключить автоматические защитные орудия.

– Принято, – пустила слюни еще одна полумеханическая тварь.

– Разве нам не следует встретить их, господин? – спросил Первый Послушник Энусат.

Его взгляд был абсолютно бесхитростен, но в нем не было слабости. В сущности, никто и никогда не смог бы обвинить Энусата в слабости, поскольку тот был лишен этого недостатка. Совсем наоборот – он был известен упорством и цепкостью и обладал безднами стойкости, которыми заткнул бы за пояс все остальное Воинство.

Его вера была тверже стали.

Мардук знал, что если он прикажет, Энусат вынет из ножен церемониальный нож кантанка и полоснет им себе по горлу. Он охотно сделает это, если таково будет желание Темного Апостола. А если гиперкоагулянты в крови полубога затянут рану до того, как она будет стоить ему жизни, он вскроет вены второй раз.

Не рассуждающий, бескомпромиссный и фанатично набожный Энусат являл собой воплощение самой сути Несущего Слово. Впрочем, он также был по-настоящему уродливым сукиным сыном.

У его лица был такой вид, словно его погрузили в кислоту. Оно так выглядело, поскольку его действительно погружали в кислоту. А еще простреливали, неоднократно разбивали, жгли и резали столько, что теперь оно походило на отдаленно имеющий форму головы кусок истерзанной плоти, с которого пристально глядели на мир два светлых глаза. Нос был распухшим и бесформенным, рот представлял собой воспаленный рубец. Зубы были сделаны из темной стали, поскольку его собственные давным-давно выбили.

С его запястий и пояса свисали молитвенные бусы и четки, на пластинах брони были вырезаны избранные священные эпистолы из «Книги Лоргара». На плечи была наброшена потрепанная и перемазанная кровью волчья шкура, сорванная с трупа побежденного жреца Русса, а на поясе болтался вырезанный из берцовой кости гекс-дьякона Ханнакнута чехол для свитков, в котором находилась иллюстрированная страница священного «Плача Предательства» – дар, сделанный ему Мардуком в день назначения новым Первым Послушником Воинства.

Доспех Энусата относился к старому типу и был обширно модифицирован. Поножи были крупнее из-за дополнительной брони и стабилизаторов, выдававшим в нем специалиста по тяжелому вооружению. Воин с могучим телосложением был одного роста с Мардуком, но казался крупнее благодаря широким плечам. Впрочем, их обоих затмевал Корифей, облаченный в терминаторскую броню.

– Пусть подождет, – сказал Мардук.

– Ему это не понравится, – заметил Энусат.

– В том-то и смысл, – отозвался Мардук. – Я теперь в Совете. Нарен должен усвоить свое место в нынешнем положении вещей.

– Понимаю, господин, – произнес Энусат, склонив голову.

– Мелкие игры и политика, – рыкнул Кол Бадар. – От нее никакого толка, только разносятся семена недовольства.

– Необходимое зло, – сказал Мардук. – Чего уважаемый Корифей не может понять, так это…

Темный Апостол запнулся, когда начала пульсировать предупреждающая лампа, которой вторил скрежет тревожного сигнала.

– В чем дело? – требовательно спросил Кол Бадар.

– Неопознанный всплеск эфира, – отозвался прикованный сервитор. – Квадрант Х.Р. Девяносто девять точка три точка два.

– Переход еще одного корабля? – произнес Мардук.

– Не думаю, – ответил Кол Бадар, изучая поток данных, поступавших на искривленные черные мониторы над командной консолью мостика. – Сигналы не похожи. Скорее варп-аномалия.

– Господин, – позвал Первый Послушник Энусат. Он подошел к широкому круглому окну и пристально глядел в пустоту. Марук приблизился к нему. – Вон там, – указал Энусат.

Пустота за «Вокс Доминус» бурлила. Размазанные по ней кричаще-яркие зеленые и лиловые вихри закручивались к точке, расположенной позади громадного боевого корабля.

– Выглядит плохо, – произнес Мардук.

Текучие цвета пустоты стягивались за «Вокс Доминус» все активнее, порождая у кормы калейдоскопическую воронку.

Двигатели громоздкого корабля заполыхали, он попытался уйти от опасности, но не был приспособлен для быстрого маневрирования. Сразу после выхода из варпа эффективность работы плазменных двигателей даже рядом не стояла с полной мощностью.

– Насколько оно близко? – поинтересовался Мардук.

– Слишком близко, – ответил Кол Бадар. – Всю энергию на основные ускорители. Уводите нас от этого.

Пустота заколыхалась. В центре кружащегося вихря позади «Вокс Доминус» образовался разрыв в ткани реальности, который, словно сифон, начал втягивать в себя материю и антиматерию. На краткий миг в зияющем просвете был отчетливо виден совершенно иной пейзаж с ядовитым желтым небосводом и умирающими мирами. В серных облаках извивались громадные щупальца размером с планету.

– Боги небесные, – выдохнул Энусат.

– Желтые небеса, – прошептал Мардук.

Энусат что-то почувствовал. Оно скреблось внутри черепа, на задворках сознания. Тревожное, но при этом не лишенное приятности ощущение. В голове как будто шептало множество непонятных голосов, и их звуки сливались в единое гулкое бормотание.

Хотя на двигатели направили всю энергию, «Инфидус Диаболус» неумолимо тянуло назад. Корабль протестующее стонал, притяжение варп-аномалии боролось с импульсом двигателей. Напряженный металл содрогался и визжал – корабль подавал голос от муки.

Воздействие затронуло не только его.

У находившегося гораздо ближе к варп-аномалии «Вокс Доминус» не было шансов уйти. Его безжалостно тащило к зияющей прорехе в реальности.

Энусат вцепился в шипастый поручень, чтобы сохранить равновесие, когда корабль отшвырнуло от центра. Первый Послушник продолжал смотреть в вакуум по ту сторону окна. Теперь в разлом затянуло уже почти половину «Вокс Доминус», и задняя часть пребывала в демоническом иномирье. Затем, сделав последний рывок, корабль перестал сопротивляться, и его целиком увлекло внутрь. Разлом схлопнулся, создав в пустоте волну, которая сотрясла «Инфидус Диаболус» до самого основания.

Загудели тревожные сирены. Обзорные экраны замигали, и на мостике померк свет. Все Несущие Слово на борту ударного крейсера ощутили в своих пропащих душах неуютную тягу, тошнотворную потерю равновесия, от которой у них закружилась голова.

Мардуку пришлось тяжелее, чем большинству остальных, поскольку его связь с варпом была самой мощной. Мир вокруг него завертелся, и Апостол упал на одно колено, вцепившись в командную консоль, чтобы удержаться. Он крепко зажмурился из-за пронзившей его сознание острой боли. К горлу подступила черная желчь, и он сплюнул ее на палубу. Решетка пола зашипела от контакта с кислотой, пошел пар.

Прошло мгновение, и питание мостика восстановилось. Энусат инстинктивно протянул руку, чтобы помочь Темному Апостолу, но в последний момент остановился.

– Весьма умно, – ощерился Мардук, увидев жест, и самостоятельно поднялся на ноги.

Корифей пристально глядел в пустоту. Мардук подошел к нему.

«Вокс Доминус» не было видно. Аномалия также исчезла, после нее осталось лишь пятно потревоженных красок, которое продолжало медленно вращаться, а затем вновь стало инертным, как будто ничего не произошло.

– Прибывающий челнок сел на палубе тринадцать-четыре, – нарушил тишину сервитор.

Мардук выругался. Он совсем забыл про Темного Апостола.

– Благодарение богам, что его не было на борту «Вокс Доминус», – произнес Энусат.

– Невелико счастье, – ответил Мардук. – Теперь мы должны сообщить ему, что все его Воинство пропало.

– Надо уходить, – сказал Кол Бадар. – Эта область Ока нестабильна.

Как будто его слова оказались пророческими, раздалось верещание очередной тревоги.

– Великолепно, – произнес Мардук.

Прореха во вселенной вновь открылась на том же самом месте, что и меньше минуты назад. «Инфидус Диаболус» снова боролся с усиливающейся тягой. Однако варп пришел не за кораблем. На сей раз разлом принес дар.

Из кружащихся красок возник тупоносый буксир, уродливый корабль, казавшийся едва пригодным для перемещения в пустоте. Он был небольшим, не крупнее корабля сопровождения, но обладал громадными для своих размеров двигателями и достаточной мощью, чтобы двигаться против притяжения варп-разлома. Под кормой была закреплена массивная цепь.

Он что-то тащил в реальность. Что-то крупное.

– Это… неожиданно, – заметил Кол Бадар, неотрывно глядя на невероятное зрелище.

Позади буксира из вертящегося разрыва вытягивался безжизненно накренившийся «Вокс Доминус» с отключенными двигателями и холодным плазменным ядром. Его волокли, будто труп, трофей после удачной охоты. Когда он вышел из варпа, разлом схлопнулся за ним.

– Немедленно проведите сюда Темного Апостола Нарена, – произнес Мардук. – Возможно, он захочет на это взглянуть.

Он пристально смотрел на корабль-буксир, словно глаза могли пробуравить корпус. Там что-то было… Что-то взывавшее к нему.

Ранее неподвижный сервитор, встроенный в контрольную панель, начал дергаться.

– Нас приветствуют, – сказал Кол Бадар.

– Вывести на экран, – распорядился Мардук.

Оккулус заполнился белизной статики и трескучих помех, а затем на нем появилось лицо, которое когда-то могло принадлежать человеку, однако теперь было настолько искорежено и поражено болезнью, что его едва ли можно было узнать. Глаза Энусата расширились.

– Гвардия Смерти, – прошипел Мардук.

Его худое и властное лицо было бесстрастным, словно камень. Он молчал. Не шевелился. Даже холодные черные точки глаз почти не выдавали пылающую внутри подлинную ярость.

Темный Апостол Нарен был свидетелем большего количества войн, чем все прочие Несущие Слово на мостике вместе взятые. Он сражался рядом с Уризеном и считался одним из самых верных воинов-жрецов святого ордена. Сам Мардук в бытность свою послушником проходил обучение у Нарена и знал того как бескомпромиссного, свирепого и чрезвычайно уважаемого Темного Апостола.

Особо зоркий наблюдатель разглядел бы, что его дыхание немного быстрее нормы и не так глубоко, а также едва заметное покраснение из-за прилива крови к обычно бесцветным щекам, покрытым иеретическими надписями. Эти красноречивые признаки смогли бы увидеть немногие, однако Энусат читал их, будто открытую книгу. Ярость Темного Апостола раскалилась добела и могла взорваться в любой момент.

Усовершенствованный организм Энусата расценил эту злобу как угрозу насилия и отреагировал соответствующим образом, заполнив кровеносную систему адреналином и боевыми стимуляторами. Все присутствующие Несущие Слово ощущали висящую в воздухе агрессию, и их нервы балансировали на лезвии ножа. Все были готовы убивать, их генетически улучшенные тела готовились к бою.

Нарен, не мигая, глядел на искаженное лицо на видеоэкране.

– Что. Оно. Сказало? – произнес он. Его челюстные мышцы подергивались.

– Трофей, – ответил Кол Бадар. – Они говорят, что присвоили «Вокс Доминус» как трофей.

– Трофей, – неторопливо повторил Нарен, едва контролируя свой голос. – Трофей?

Энусат с восхищением наблюдал, как Темный Апостол силится сохранить спокойствие. Закованные в броню руки Нарена сжались в кулаки, издав визг сервоприводов и сгибающихся пучков волокон.

Зрелище подобного обращения с «Вокс Доминус» было непростительно оскорбительным. Первым порывом было уничтожить небольшой буксир. Будь его экипаж простыми пиратами, останки их корабля уже развеяли бы по четырем ветрам Хаоса.

С Воинством Нарена еще так и не установили контакта. «Вокс Доминус» казался полностью безжизненным.

Темного Апостола Нарена сопровождал почетный караул из пятерых безмолвных Несущих Слово – крепко сплоченной группы воинов, известных как Кровники. Энусату была известна их репутация. Ветераны Калта, элита Третьего Воинства, самые привилегированные его сыны. Пластины брони их доспехов были изукрашенными и старинными, стилизованными под изображения щерящихся демонов и горгулий. Воины были буквально увешаны трофеями, цепями и религиозными символами. Их рты были ритуально зашиты толстой освященной проволокой. Энусат не был псайкером, его связь с варпом была слабее, чем у многих в Воинстве, но он все равно ощущал присутствие связанных демонов, таящихся в душах Кровников. Несомненно, это были могучие воины. И их было лишь пятеро.

Пятеро ветеранов – возможно, все, что осталось от Третьего Воинства. Энусат хорошо понимал закипающую ярость Нарена.

Впрочем, удалось установить контакт с тупоносым буксиром. Тот назвал себя «Черепом», используя старые, еще доисстванские коды Легиона. По правде говоря, именно из-за этих кодов его господин удержал свою руку. Темный Апостол был заинтригован.

– Гвардия Смерти, объяснитесь, – произнес Кол Бадар по вокс-каналу. – «Вокс Доминус» – это святой корабль Семнадцатого Легиона. Объясните, чем вы оправдываете присвоение его как трофея.

Ответ последовал не сразу, его задержало расстояние и вмешательство варпа. Искаженное лицо на экране затрещало и размазалось, однако в те времена, когда изуродованное лицо еще было способно на подобное выражение, появившуюся на нем гримасу можно было бы истолковать как улыбку. Плечи поднимались и опадали, а из вокса раздавался ужасный булькающий хрип.

Хор-хор-хор.

– Я верно расслышал эту гнусную тварь? – осведомился Темный Апостол Нарен. – Она над нами смеется? Это так?

– У нас кончается терпение, Гвардеец Смерти, – сказал Кол Бадар. – Объяснись. Почему мы не можем установить контакт с «Вокс Доминус»? Как вы смеете объявлять святой корабль Семнадцатого Легиона трофеем?

Рот существа – или то, что от него осталось – зашевелился. Спустя мгновение из вокса затрещал скрежещущий голос, абсолютно не совпадавший с мимикой.

– Наипочетнейшие братья из… Семнадцатого, – прокаркал голос. – Боюсь, вы… ошибаетесь. – Неторопливые и тягучие слова звучали низко и булькающе, напомнив Мардуку предсмертный хрип покойника. – Мои братья по духу и я… наткнулись на этот корабль, который… вы называете… «Вокс Доминус»… заблудившийся и дрейфующий. Безжизненный…

– Безжизненный? – взорвался Нарен. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я… вижу, что наши… братья из Семнадцатого выглядят раздосадованными этим открытием, – произнес легионер Гвардии Смерти. Было трудно понять, влияет ли на его голос слабая вокс-связь, или же он действительно говорит так протяжно и страдальчески. Мардук почему-то подозревал второе. – И, тем не менее, я… угх… самым искренним образом заверяю вас, что сообщаю… истинное положение дел..

– Мы впустую тратим время, разговаривая с этим гниющим глупцом, – пробормотал себе под нос Нарен. – Давайте заканчивать и побыстрее.

Мардук примирительно склонил голову.

– Разумеется, Темный Апостол, – мягко произнес он. – Как только мы установим, при каких обстоятельствах эти мародеры наткнулись на «Вокс Доминус», то, безусловно, позаботимся о вашем скорейшем воссоединении с Воинством.

Легионер Гвардии Смерти продолжал говорить, не замечая или не обращая внимания на вмешательство.

– … наткнулись на корабль, дрейфующий в варпе… ничей… умирающий. Плавучий мусор, всего лишь плавучий мусор. Бродяга, плывущий… по волнам божественного моря. Все попытки… угх… предприняты, чтобы связаться с остатками экипажа… гнррр… Никакого ответа не последовало.

– Это существо невыносимо, – произнес Кол Бадар, понизив голос, чтобы слова не передались. – Подумать только, когда-то мы звали их братьями.

– Они все еще наши братья, – ответил Мардук. – Благословенные дети Дедушки Нургла, живые воплощения Его любви. Они заслуживают нашего уважения, хотя и явно ошибочно претендуют на то, на что не имеют прав.

– Что он имеет в виду под «дрейфующим в варпе»? – спросил Энусат. – «Вокс Доминус» отсутствовал считанные минуты.

– Минуту и двадцать семь секунд, если быть точным, – сказал Кол Бадар.

– Открыть канал вокса, – сказал Нарен. Кол Бадар бросил взгляд на Мардука, который едва заметно кивнул. На его губах появилась легкая улыбка, когда он увидел, как ощетинился Нарен. Никому из Темных Апостолов не нравилось, когда их приказы ставили под сомнение.