Текст книги ""Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"
Автор книги: Аркадий Вайнер
Соавторы: Аркадий Адамов,Владимир Востоков,Вадим Кожевников,Александр Лукин,Алексей Азаров,Эдуард Володарский,Егор Иванов,Иван Головченко,Владимир Волосков,Валерий Барабашов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 196 (всего у книги 357 страниц)
– Кажется, оторвались! – облегченно вздохнул Фут. – Когда вы вышли из машины, шофер достал что-то из багажника, посмотрел на это «что-то» и бегом бросился к телефонной будке… Я не ошибся, Шандор. Посмотрите, что лежит на переднем сиденье.
Радо перегнулся и увидел на переднем сиденье свою фотографию. Стало быть, дело дошло до того, что полиция снабдила его фотографиями даже таксистов.
Остановив машину, Радо и Фут юркнули в ресторанчик в конце парка. Выпив по стопке «Кюммеля», расплатившись, Шандор и Джим прошли через кухню, бросив на ходу: «Извините, нам нужно сюда», и через черный ход выбрались в парк, где начинался густой кустарник.
– Спасибо, Джим, – сказал Радо.
– Не за что. Из Центра шифровка – вам надо переходить на нелегальное положение.
– А по поводу нашего предложения установить связь с английским посольством есть ответ?
– Да. Вот он. – Фут протянул листок бумаги.
«Ваше предложение укрыться у англичан и работать оттуда совершенно неприемлемо. Вы и ваша организация в этом случае потеряли бы самостоятельность. Мы понимаем ваше тяжелое положение и пытаемся вам помочь. Привлекаем известного адвоката из США с хорошими связями в Швейцарии. Этот человек наверняка сможет помочь как вам, так и вашим людям, попавшим в беду. Немедленно сообщите, сможете ли вы продержаться или укрыться на два-три месяца».
Прочитав радиограмму, Шандор сказал Футу:
– Сообщи Центру, что я смогу продержаться. Квартира, где я собираюсь укрыться, по-моему, надежная. Тебе придется пока поработать одному. Запомни адреса Сиси и Пакбо. Свой новый адрес я сообщу тебе на днях.
– А как же Лена? – спросил Джим.
– Лена сейчас в клинике. Оттуда она переберется ко мне. Младшего сына отправим пока в пансионат под Женевой, а старший останется с бабушкой. Наша бабушка ведь тоже стреляный воробей, – ласково сказал Шандор. – Если почувствуешь непосредственную опасность, тоже уходи немедленно, – добавил Радо.
– Хорошо, Альберт. Только я полагаю, что прохожу у них по-прежнему по картотеке «Интеллидженс сервис»…
– Будь осмотрительным. – Шандор пожал руку Джиму, и они пошли в разные стороны.
8 ноября из Лозанны в Москву пошла радиограмма:
Глава двадцать первая«Директору.
Альберт уверен, что его дом под наблюдением. Он успел перейти на нелегальное положение.
Связь со мной Альберт установит через Сиси.
Если я получу от него по телефону определенный сигнал, то пойду на конспиративную квартиру к Альберту.
Мария (жена Радо) легла на лечение в клинику, младший сын в пансионате, старший с бабушкой.
Эдуард и Мауд все еще под строгим арестом, но они ничего не выдают.
Джим».
Полковник Массон любил прохладу. Он родился в небольшом городке в Альпах, где никогда не бывало жары.
Ноябрь стоял слякотный, промозглый. Все помещения уже хорошо протапливали, только в кабинете Массона кафельный щит чуть теплился. В прохладе хорошо думалось.
Полковник сидел в расстегнутом френче за большим письменным столом. Этот стол достался ему в наследство от прежнего начальника швейцарской секретной службы. Его бывший хозяин теперь доживал мирно свои дни на пенсии. Массон недавно навещал его. «Папа́» выглядел совсем неплохо: Роже застал его в саду, где бывший шеф окучивал на зиму розы.
В свое время и он, Роже, и Мишель Пэрро пришли совсем молодыми на службу. Но уже тогда их шеф был убелен сединами. Роже уже не помнил, кто из них, он или Мишель, назвал шефа «Папа́». Но впредь между собой они его только так и называли.
Они прослужили под его началом еще почти пятнадцать лет. Одно время «Папа́» как бы отдавал предпочтение Пэрро. Но когда Пэрро, уже в чине подполковника, бросил семью и женился на женщине значительно моложе себя, «Папа́» к нему охладел. Нет, «Папа́» не был ханжой. Просто он считал, что работник секретной службы не должен быть рабом своих страстей. Когда настало время «Папа́» уходить на пенсию, он настоял, чтобы начальником секретной службы был назначен Роже Массон, а не Пэрро. И этого Массон не забыл, хотя с тех пор уже прошло немало лет. Он звонил старику, навещал и всегда старался чем-нибудь его порадовать; какой-нибудь пустяк, а «Папа́» все приятно. Ведь если человек больше от тебя не зависит, но помнит тебя, старается проявить внимание – это всегда приятно. И на этот раз Роже прихватил с собой коробку любимых сигар «Папа́», гаванских, которых давно уже не было в свободной продаже.
Закончив работу, «Папа́» с Роже вошел в дом. «Папа́» распорядился подать кофе. Экономка минут через десять вкатила в кабинет маленький столик на колесах, сервированный на две персоны.
– На сегодня все, Луиза. Можешь идти домой. Я справлюсь теперь один. Спасибо.
Выпив кофе и закурив сигару, «Папа́» спросил:
– Тебе нужен мой совет, Роже?
Действительно, Массон пришел посоветоваться.
– Я не знаю, что делать с Рёсслером, шеф, – честно признался Массон. – Как его уберечь?
– Нет ничего проще. Посади его в тюрьму…
Тогда слова бывшего шефа, начальника секретной службы, Роже воспринял как шутку. «Папа́» не был лишен чувства юмора. Но чем больше Массон думал над словами «Папа́», тем больше убеждался, что это было сказано вполне серьезно.
На столе перед Массоном был разложен «пасьянс»: протоколы допросов арестованных радистов; фотографии лиц по делу «Красная тройка», которые еще находились на свободе; расшифрованные радиограммы; сведения о тех, кто работал на немецкую разведку; список подозреваемых в связях с абвером и СД.
«Папа́» считал, что этот необъятный по своим размерам старый дубовый письменный стол приносит ему удачу. Массон сохранил эту реликвию из других соображений: на столе помещалось множество необходимых документов – все было под рукой. Когда какая-то крупная операция, нити которой непосредственно сходились к Массону, близилась к завершению, бригадный полковник запирался в кабинете, отключал телефоны, раскладывал на столе необходимые материалы и думал. Думал, прежде чем принять окончательное решение.
Массон взял в руки дневник радиоотряда лейтенанта Трейера. Прочел последние записи в нем:
«Сигналы третьей станции 27.9.43 в 00.25 минут, когда мы впервые ее засекли, были едва слышны. Эта станция работала бессистемно (чтобы осложнить пеленгацию) и была поэтому для обнаружения самой трудной.
9.10.43 – мы уверены, что она в Лозанне.
20.10.43 – установили, какой квартал города.
25.10.43 – в каком доме.
5.11.43 – имели все технические данные, подтверждающие гипотезу федеральной полиции… По этим данным определили адрес станции: улица Лонжере, дом 2, пятый этаж, квартира Фута».
Бригадный полковник захлопнул дневник.
Оказывается, англичанин работал на русских, а не был связан с «Интеллидженс сервис», как считал Пэрро. Вот почему федеральная полиция мало интересовалась Футом. Слежка последних дней установила, что Александр Фут имел обширные знакомства среди высокопоставленных людей из дипломатических и даже военных кругов. Фут был близко знаком с женой полковника Пэрро…
Сыщики капитана Вахля установили, что за Футом следит не только федеральная полиция, но и люди, явно связанные с немецкой разведкой. Это прежде всего супружеская чета Мартини, поселившаяся напротив в многоэтажном доме. Из окна их квартиры можно было наблюдать за окнами англичанина – это было установлено полицией в отсутствие хозяев.
В маленькой горной деревушке около Лозанны в октябре арестовали двух альпинистов с итальянскими паспортами. На поверку они оказались агентами Шелленберга. Их арест был счастливой случайностью: уборщица в отеле вечером услышала за дверью номера, который снимали «итальянцы», немецкую речь, а потом звук морзянки. Когда «итальянцы» закончили радиосеанс, один сказал другому: «Шеф приказал брать англичанина». Служанка была еврейкой, покинувшей Германию в тридцать третьем году. По телефону она тотчас же связалась с полицией, и жандармы не замедлили явиться.
В рюкзаках у «альпинистов» нашли портативную радиостанцию, пистолеты системы «Парабеллум» и прочную веревку, которая предназначалась отнюдь не для того, чтобы с ее помощью карабкаться на вершины Альп.
После двух дней запирательства немцы сознались, что им было приказано выкрасть Александра Фута и доставить в Германию. Признание это они сделали после того, как выторговали себе условие: федеральная полиция не передаст их в руки Шелленберга, а после окончания войны им предоставят возможность уехать в любую страну мира.
Можно было не сомневаться, что Шелленберг вместо схваченных агентов пришлет новых. В первоначальных планах Массона не было намерения так быстро арестовывать англичанина. Он мог вывести полицию на Дору, если за ним хорошенько следить. Теперь приходилось отказываться от этого варианта. Англичанина надо брать, иначе Шелленберг может опередить швейцарскую полицию.
Массон все больше склонялся к тому, что известный картограф, владелец «Геопресса» Александр Радо и руководитель «Красной тройки» Дора – одно и то же лицо. В этой мысли Массон почти утвердился после того, как картограф, за которым неотступно, буквально по пятам, следовали лучшие агенты Массона, сумел скрыться.
А вслед за ним из клиники исчезла и его жена.
Бригадный полковник приказал арестовать старшего сына Радо. Ему грозили высылкой в Венгрию. Вызвав на допрос мать Елены Янзен, инспектор Кнехт тоже пригрозил ей высылкой в Германию, если она не скажет, где ее дочь и зять. Но каким-то образом эти угрозы стали известны одной прогрессивной газете. Материал опубликовали. В дело вмешалось министерство юстиции.
После сообщения в прессе, после того как министерство юстиции взяло на контроль это дело, выслать бабушку и внука не представлялось возможным, не нарушая закона.
Вскоре бригадный полковник пришел к выводу, что ни бабушка, ни сын Радо не знают местонахождения картографа и его жены. По всему видно, венгр – старый подпольщик. Из предосторожности он не сообщил свой новый адрес, где решил скрываться, старой женщине и восемнадцатилетнему сыну. Оставался англичанин. Только он мог вывести на след Доры. Но дела складываются так, что англичанина надо арестовывать немедленно. Никуда от этого не денешься, если не хочешь проиграть.
В конце концов, решил Массон, картограф, лишенный радиосвязи с Москвой, не представляет больше опасности ни для Конфедерации, ни для Шелленберга. Свое обещание обезвредить «Красную тройку» он уже выполнил. Что касается Рёсслера, то действительно следовало незамедлительно позаботиться о его безопасности. Если немцы еще не выкрали Рёсслера, то только потому, что он был до сих пор достаточно осторожен и Хельга Леман не знала, какую роль он играл в «Красной тройке».
Хотя поражение гитлеровской Германии уже не было делом далекого будущего, нацистский зверь, получивший смертельную рану на востоке, все еще представлял опасность для маленькой Швейцарии. Массон по-прежнему нуждался в услугах Рёсслера. Люци надо было сохранить как информатора.
Совет «Папа́» совсем неплох: тюрьма – самое надежное место, куда агенты Шелленберга не смогут добраться. Массон сам подберет людей, которым поручит охранять своего лучшего разведчика. Рёсслер будет сидеть в отдельной камере, в хороших условиях. Никакого общения с другими заключенными! Прогулка только в саду начальника тюрьмы под охраной двух надежных сотрудников секретной службы! Связь с внешним миром Рёсслер будет осуществлять с помощью радио. Массон распорядится, чтобы в камере установили передатчик. За толстыми, непроницаемыми для людей Шелленберга стенами его лучший агент по-прежнему будет получать ценные сведения от своих информаторов в рейхе. Кроме того, находясь в тюрьме, Рёсслер не сможет больше помогать русским. Все устраивалось наилучшим образом. Рёсслеру он объяснит, что за ним охотятся гитлеровцы, а тюрьма – то место, где он может гарантировать ему безопасность. Он должен это понять. Массон пообещает: как только немецкие террористы будут выловлены, он освободит его.
* * *
Лучшие сыщики, которые смогли незаметно подкрасться к Хаммелям, теперь были брошены на слежку за англичанином.
Последний раз в эфир Фут вышел 17 ноября.
«17.11.43. Директору.
Лонг и Зальтер имеют очень ценную информацию для передачи Центру. Пытаюсь сделать все, чтобы достать радиодетали и собрать передатчик на случай, если меня арестуют.
Джим».
Центр предложил Джиму тоже перейти на нелегальное положение. Эта радиограмма была прочитана Массоном, так как к этому шифру швейцарская секретная служба уже имела ключ. Джим мог ускользнуть, как и Радо. Массон приказал 19 ноября арестовать англичанина. Но 19 ноября передатчик не работал.
Александра Фута арестовали 20 ноября.
Пока полиция ломала двойные двери, он успел сжечь бумаги и разбить молотком передатчик.
Глава двадцать втораяЧерез две недели после ареста Фута Радо вместе с Леной из квартиры врача перебрался на другую квартиру. Оставаться у врача дольше было небезопасно. На прием к доктору приходило много пациентов, а среди них могли быть и люди из полиции. Новое место, где поселились Шандор и Лена, имело то преимущество, что на этаже не было соседей. Квартира принадлежала надежному человеку, но была очень маленькой. Шандору и Лене отвели тесный чулан, не имеющий окон. В этом чулане они спали, в этом же чулане приходилось часами сидеть не двигаясь, когда к хозяевам приходили знакомые или друзья.
После ареста Фута Радо лишился связи с Центром. Потянулись недели и месяцы вынужденного безделья. Это было добровольное тюремное заточение.
Особенно тяжелыми были дни, когда арестовали Имре – старшего сына. В это поистине трагическое время Лена чуть не сорвалась. Она хотела пойти и отдать себя в руки полиции, чтобы спасти сына и мать. Большого труда стоило Радо убедить ее, что это не спасет их, а полиция рассчитывает именно на то, что у них сдадут нервы.
Шандор немедленно связался с Пюнтером. И тот пустил в ход все свои связи: в газете появился материал, а министерство юстиции вмешалось в противозаконные действия полиции. Семью Радо оставили в покое, хотя тайную слежку за сыновьями и бабушкой продолжали.
Шандора очень беспокоила судьба его людей, оказавшихся в тюрьме. Но Центр сделал все, что обещал. К делу о нелегальных передатчиках были привлечены два лучших адвоката. Один из них, с широкими международными связями, приехал из Америки.
Всех заключенных по делу «Красной тройки» собрали в лозаннской тюрьме Буа-Мермэ.
Позже Радо узнал, как вели себя его товарищи в заключении. Эдмонд Хаммель признал, что он с сорок второго года работал с неким Альбертом. Ольга сказала, что помогала мужу с лета сорок третьего года. Когда им показали фотографию Радо, они заявили, что не знают этого человека. На вопрос, на какую разведку они работали, Хаммели заявили, что они помогали Англии, но их работа не могла принести никакого ущерба их родине, Швейцарии, которой угрожает германский фашизм, как и другим свободным странам Европы.
Маргарита Болли сначала тоже все отрицала. Вернее, она не скрывала и не могла скрыть, что ненавидела фашизм, видела в нем злейшего врага человечества и работала радисткой в пользу одной союзной державы. То, что она работала на советскую разведку, отрицала.
Ганс Петерс выдал всех людей из «туристской» фирмы «Ф», которых знал как агентов гестапо. Он готов был лизать пятки бригадному полковнику Массону, чтобы тот не отправил его в Германию.
Александр Фут хорошо вел себя на допросах. Он признал только то, что не признать было невозможным:
«Да, я состоял на службе у одной из держав Объединенных Наций. Передавал секретную информацию о гитлеровской Германии, которую брал в тайниках. Руководитель группы находится за рубежом. Сообщников в Швейцарии не имел. С Хаммелями, Маргаритой Болли, Александром Радо не знаком».
У Шандора Радо был свой человек в швейцарской полиции. О поведении своих товарищей он узнал еще в сорок четвертом году.
Но только после войны Радо стало известно, что полковник Массон после ареста Фута решил начать с Москвой радиоигру. От имени Фута в Центр пошла радиограмма, и Центр откликнулся. Радиоигра продолжалась с декабря 1943 по январь 1944 года. Но уже в конце января полковник понял, что инициатива в этой игре перехвачена русскими. Он раскрыт. Массон послал в Центр радиограмму, использовав шифр Доры, а у Джима был свой, особый шифр. Москва знала, что Дора уже находится на нелегальном положении, а радисты Хаммели и Роза в тюрьме.
В июле 1944 года благодаря стараниям адвокатов супруги Хаммель, Маргарита Болли были выпущены из тюрьмы под денежный залог. Несколько позже выпустили Фута. С них была взята подписка о невыезде за пределы Швейцарской Конфедерации, Такое решение швейцарских властей было принято также не без влияния общей обстановки в Европе.
Вермахт понес сокрушительное поражение на Восточном фронте. 4 июня англо-американские войска овладели Римом.
6 июня хозяин квартиры, в которой скрывался Радо, принес газеты, в том числе «Фёлкишер беобахтер» – официоз нацистской Германии. На первой же странице на всю полосу большими, кричащими буквами был набран заголовок: «Вторжение началось!» Огромная статья без подписи, по стилю которой угадывался Геббельс, вещала, что для германской армии настал долгожданный день: англо-американские войска, высадившиеся на северном побережье Франции, через несколько дней будут сброшены в море. Их ждет еще большая катастрофа, чем Дюнкерк. И тогда германская армия сможет все свои силы перебросить на восток и там тоже нанесет смертельный удар!
Но шло время, а войска союзников, зацепившиеся за Нормандское побережье, не были сброшены в море. Сокрушительные удары советских войск, которые наносились то в одном, то в другом месте огромного Восточного фронта, протянувшегося от берегов Балтики до Черного моря, не позволили немецкому командованию перебросить на запад ни одной дивизии. Во Франции силы движения Сопротивления, в которых основную роль играли коммунисты, громили немецкие тылы.
Осенью советские армии вышли к границам Восточной Пруссии, вошли в пределы Болгарии, Румынии, достигли границ Чехословакии и Венгрии. В сентябре правительство Финляндии разорвало договор с Германией и вышло из войны. Румыния также прекратила боевые действия. Профашистские правительства Румынии и Болгарии были свергнуты. Новые, прогрессивные правительства объявили войну фашистской Германии. Большая часть Франции к этому времени тоже была освобождена.
Как-то пришел врач и сказал Радо, что партизаны Верхней Савойи помнят его и готовы помочь им с Леной перебраться во Францию. Там им не придется больше бояться ни швейцарской полиции, ни агентов гестапо: власть в Верхней Савойе прочно удерживают маки́.
Тщательно продумали план перехода границы. Профессор, лечивший Лену в клинике, взялся довести их до железнодорожного тоннеля близ границы.
Раз в неделю, в субботу, из так называемой свободной зоны, из Франции, приходил паровоз с одним вагоном. Паровоз привозил молоко, которым французские крестьяне снабжали приграничный швейцарский район. В тоннеле Радо и его жену ждала группа французских партизан. Машинист паровоза был с ними заодно.
Разгрузившись, забрав пустые бидоны из-под молока, машинист повел свой небольшой состав к границе. В тоннеле он притормозил – Радо, Лена и партизаны вскарабкались на паровоз. В полной темноте они тронулись. Машинист разогнал паровоз. Два пограничника, заметив состав, приближающийся с большой скоростью, пытались его остановить. Но состав на полном ходу проскочил границу. Сзади послышались беспорядочные винтовочные выстрелы, но они никому не причинили вреда.
Сначала Шандора и Лену французские партизаны доставили в город Аннмасс, а оттуда в Аннси. Весь этот район контролировался партизанской армией, насчитывавшей пятьдесят тысяч человек. Чтобы легализовать своих друзей, французские партизаны достали им французские паспорта. Шандору Радо присвоили чин подполковника партизанской армии, а Лене – старшего лейтенанта. Но им не пришлось сражаться в рядах партизанской армии: весь департамент Верхней Савойи к этому времени был очищен от гитлеровцев. Война против германского фашизма, которую Шандор Радо и Елена Янзен вели с 1933 года, для них закончилась.
Послесловие автораЯ познакомился с Шандором Радо в семьдесят втором году. Первая встреча состоялась в Будапеште, в Институте картографии. Его возглавлял доктор географических и экономических наук, лауреат премии имени Кошута Шандор Радо.
В марте семьдесят третьего года журнал «Дон» опубликовал мой очерк «Его звали Дора». Позже к жизни Радо, к отдельным ее эпизодам обращались советские писатели и журналисты: О. Горчаков, Ю. Корольков, В. Архангельский, Л. Колосов, В. Резников, В. Герасимов.
Более десяти лет я собирал материал о «Красной тройке» и «Красной капелле». За эти годы я сжился с персонажами моего романа, большинство из которых – реальные люди. Когда в восемьдесят четвертом году в Будапеште я смотрел фильм, снятый венгерскими кинематографистами о группе Радо, стоило появиться на экране тому или иному персонажу, как я тотчас же узнавал их. Сиси, Джим, Роза…
Радо много рассказывал мне о каждом. Когда снимался фильм, он сам подбирал типажи, поэтому они так легко узнавались.
В семьдесят третьем году в Москве, в Воениздате, вышла книга воспоминаний самого Радо – «Под псевдонимом Дора».
За рубежом изданы воспоминания Отто Пюнтера (Пакбо) и Александра Фута (Джима).
О группе Радо вышли книги: в Швейцарии – Д. Арсеньевича, в Польше – Р. Орнелли, в ФРГ – немецкого контрразведчика В. Ф. Флике, во Франции – журналистов Аккоса и Кё. Нет необходимости перечислять все, что вышло из-под пера писателей и журналистов о разведывательной группе Доры в разных странах. Надо отметить только одно обстоятельство, заставившее самого руководителя группы взяться за написание воспоминаний. В зарубежных изданиях было много фальсификаций, неточностей, выдумок. Особенно этим отличалась работа Аккоса и Кё. (В немецком издании она называлась «Москва знала все!»). В 1967 году, когда вышла эта книга, Отто Пюнтер, комментируя ее на страницах швейцарской газеты «Ля Суисс», отмечал «феноменальное невежество» двух французов. Книга носила явно тенденциозный характер.
К сожалению, ряд неточностей, а порой и искажений содержит книга Фута, опубликованная в Англии. Вот почему Радо вынужден был засесть за воспоминания, чтобы рассказать всю правду.
В предисловии к советскому изданию книги Шандор Радо писал:
«Мне ли, разведчику, отрицать роль разведки, ее информаторов, работающих в глубоком тылу врага? Но усматривать в их успехах причину нашей победы – значит все ставить с ног на голову. Исход войны всегда решался в конечном счете на поле брани. Побеждала та армия, которая имела более мощный экономический потенциал и людские резервы, была лучше вооружена и подготовлена, превосходила противника силой духа».
Буржуазные историки-фальсификаторы сегодня всячески пытаются приуменьшить роль Советских Вооруженных Сил в разгроме гитлеровской военной машины. Я надеюсь, читатели обратили внимание на документы, которые исходили от информаторов Рёсслера, свидетельствующие, что именно Красная Армия была главной силой, сокрушившей армию Гитлера.
Разведчики были важным слагаемым нашей Победы. Вот что писал в своих воспоминаниях выдающийся советский военачальник маршал Г. К. Жуков:
«Благодаря блестящей работе советской разведки весной 1943 года, мы располагали рядом важных сведений о группировке немецких войск перед летним наступлением. Проанализировав их и обсудив с командующими Воронежским и Центральным фронтами, с начальником Генерального штаба А. М. Василевским, мы смогли о вероятных планах врага сделать выводы, которые впоследствии оказались верными. В соответствии с этими выводами и был построен наш замысел битвы под Курском, также оказавшийся вполне целесообразным. Вначале советские войска измотали противника в оборонительном сражении, а затем перешли в контрнаступление и разгромили вражеские группировки».
Слов нет, наша разведка оказалась на высоте как во время войны, так и в предвоенные годы. Не ее вина, что ценнейшие сведения, добытые с огромным трудом, о дне и часе нападения гитлеровской Германии на Советский Союз не были в то время в должной степени оценены Сталиным.
В единоборстве с гитлеровскими секретными службами наше разведка вышла победительницей.
С величайшей благодарностью мы должны помнить об этих людях.
Познакомившись с Шандором Радо, я все время чувствовал свой долг перед этим замечательным человеком, перед разведчиками группы Шульце-Бойзена.
Когда материал был собран, возникла трудность: мне хорошо известно, как Радо относился к разного рода «сочинителям». Описывая жизнь Радо, мне необходимо было строго придерживаться фактов, изложенных в его книге, и в то же время не повторяться, а дать новую информацию о группе Радо и организации Шульце-Бойзена – Харнака.
В октябре сорок пятого года в Швейцарии состоялся первый процесс над членами группы Доры. Эти люди не причинили никакого вреда Швейцарской Конфедерации, но нашлись реакционные силы в стране, потребовавшие суда. Первое судилище окончилось ничем. Но через два года, когда подули ветры «холодной войны», судилище состоялось вновь.
Обвинение было предъявлено Шандору Радо (Доре), Елене (Марии) Янзен, Рашель Дюбендорфер (Сиси), Эдмонду и Ольге Хаммель (Эдуарду и Мауд), Маргарите Болли (Розе), Александру Аллану Футу (Джиму), Рудольфу Рёсслеру (Люци), Христиану Шнейдеру (Тейлору).
Радо, его жену, а также Рашель Дюбендорфер а Александра Фута судили заочно, так как Дюбендорфер и Фут к этому времени так же, как и Радо, уехали из Швейцарии.
Суд приговорил Радо к трем годам тюремного заключения и на пятнадцать лет запретил ему въезд в Швейцарию.
Христиану Шнейдеру дали всего месяц – военный трибунал учел, что только один Шнейдер признался еще в ходе следствия, что работал на советскую разведку и был связным между Сиси и Люци.
Супруги Хаммель и Маргарита Болли – швейцарские граждане – были приговорены условно.
Рудольфа Рёсслера оправдали. Правда, мы помним, что ему пришлось отсидеть некоторое время в тюрьме еще в сорок четвертом году.
Когда 20 июля было совершено покушение на Гитлера, с тревогой Рёсслер ждал вестей из Берлина от своих друзей. В рейхе шли повальные аресты среди высшего офицерства. Чистку благополучно прошли все единомышленники Рудольфа Рёсслера. Тактика, которую они избрали: никаких связей с заговорщиками, никаких данных о себе разведкам государств Объединенных Наций, – спасла им жизнь.
Вскоре после покушения Рёсслер получил информацию, что один из его друзей, один из десятки, стал ближайшим помощником нового начальника генерального штаба германской армии генерала Гудериана.
Рудольф Рёсслер после войны жил в Швейцарии и умер в 1958 году. Похоронен в местечке Кринсе под Люцерном.
Недолгая жизнь была суждена Александру Футу, умершему в Англии.
Елена Янзен – пламенная немецкая революционерка, верная подруга Радо, тоже умерла рано. Ее похоронили на будапештском кладбище.
Люди, связанные с группой Радо и арестованные в Германии, почти все погибли. Из гестаповских застенков не вышли Эльза Ноффке (Инга), Агнесса Циммерманн (Микки), Генрих (Ганс) и Лина Мюллер, Клара Шаббель.
Анну Мюллер – швейцарскую подданную – имперский суд тоже приговорил к смертной казни, но вмешательство швейцарского правительства заставило гитлеровцев отложить приговор. 8 мая 1945 года Анна Мюллер была освобождена из женской тюрьмы Красной Армией. Ее здоровье было так подорвано, что она сразу же попала в больницу и только через несколько месяцев смогла вернуться на родину, в Швейцарию.
В Германской Демократической Республике живет в настоящее время Рут Вернер – Соня. Она награждена двумя орденами Красного Знамени и высшим орденом Германской Демократической Республики – орденом Карла Маркса. ГДР стала родиной и для другой советской разведчицы – Сиси (Рашель Дюбендорфер).
Тяжелые потери понесла организация Шульце-Бойзена – Харнака.
Аресты ее членов начались 31 августа 1942 года и продолжались до начала 1943 года. В общей сложности было арестовано в Германии более 200 человек. 49 антифашистов приговорили к смертной казни, остальные получили длительные сроки заключения.
Антифашистская организация, руководимая Харро Шульце-Бойзеном, Арвидом Харнаком, коммунистами Йоном Зигом и Вильгельмом Гуддорфом, внесла весомый вклад в дело борьбы против нацистской системы.
6 октября 1969 года, накануне 20-летия Германской Демократической Республики, Президиум Верховного Совета СССР наградил советскими орденами многих немецких патриотов из организации Шульце-Бойзена – Харнака.
Тогда же, в октябре 1969 года, газета «Нойес Дойчланд» – орган ЦК СЕПГ – писала:
«Благодаря прежде всего активности коммунистов, которые поддерживали контакты друг с другом, в 1938—1939 годах произошло слияние антифашистских групп, действовавших разрозненно. Тем самым было претворено в жизнь важнейшее решение Брюссельской конференции КПГ, нацеленное на расширение антифашистского движения Сопротивления и его активизацию путем создания крупной организации с централизованным руководством».
В этой же статье констатируется:
«Весьма обширной была сеть контактов, установленных организацией. Так, Йон Зиг и Вильгельм Гуддорф входили в созданное в 1940 году Робертом Уригом подпольное руководство берлинской организации КПГ, в которое позднее был введен Антон Зефков. От организации Шульце-Бойзена – Харнака нити этих связей вели к Бестлейну, Якобу и Абсхагену, создавшим в Гамбурге антифашистскую организацию Сопротивления, к кружку заговорщиков 20 июля, к антифашистам во Франции, Бельгии, Нидерландах, Швейцарии, Австрии, в Скандинавских и других странах».
Многолетние поиски позволили мне проследить некоторые из этих связей. Деятельность мужественных бойцов-интернационалистов из организации Шульце-Бойзена – Харнака является высоким примером служения прогрессивным идеям. Особое восхищение вызывает тот факт, что пик деятельности немецких антифашистов приходится на сорок первый и первую половину сорок второго года, когда гитлеровская Германия, казалось, была в апогее своих побед.
В Германской Демократической Республике свято чтут память о беззаветных борцах с нацизмом. Их именами названы школы, кооперативы. Министерство связи выпустило почтовые марки с изображениями Харро Шульце-Бойзена, супругов Коппи, Адама Кукхофа, супругов Харнак и других.
Хотелось бы коротко сказать о дальнейших судьбах некоторых лиц, действующих в романе.
Вальтер Шелленберг в конце войны бежал в Швецию. Оттуда его забрали англичане. Более трех лет находился он в Великобритании, делился «опытом» с сотрудниками «Интеллидженс сервис». Только один раз за это время он покинул Англию, когда его в качестве свидетеля вызывали на Нюрнбергский процесс, где он выступал с разоблачениями Кальтенбруннера. Друзья Шелленберга из «Интеллидженс сервис» пытались спасти от суда одного из главарей гитлеровской службы безопасности, но под давлением общественного мнения вынуждены были отступить. В 1949 году Шелленберга судили. Но, «учитывая чистосердечные признания», матерый гитлеровский разведчик получил всего четыре года. И те не отсидел. По болезни его выпустили. Вскоре, правда, он умер.
