Текст книги "Лягушка-принцесса (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 51 страниц)

Ника даже захихикала от удовольствия.

Образованный человек этого мира воспримет подобные знаки либо как случайные кляксы, либо как каприз полуграмотной девицы.

Ну, а хоть сколько-нибудь знакомая с правописанием любого из европейских языков попаданка просто не сможет не обратить на них внимание, настолько этот текст будет отличаться от всего того, что та могла здесь прочитать.

Весьма довольная своим острым умом и сообразительностью, Ника наконец-то заснула, да так крепко, что в первый раз не расслышала, как хозяин публичного дома вставляет в замочную скважину ключ. Разбудил её только негромкий шёпот отпущенника.

– Вы спите, госпожа?

Моментально приходя в себя, та по-началу хотела привычно отмолчаться, но вспомнив, что в прошлый раз, окликая её ночью, владелец заведения намеревался сообщить о смерти Торины Септисы Ульды, передумала. Возможно, у него и сейчас есть какая-то срочная новость?

Рассудив подобным образом, гостья сонно пробормотала:

– В чём дело, господин Птаний?

– Так вы не спите, госпожа? – обрадовался мужчина, торопливо шлёпая босыми ступнями по гладкому деревянному полу.

Почти бегом добравшись до кровати, он наклонился к настороженно замершей собеседнице.

– Мне только что сказали, будто в Радле объявился человек, который говорит, что встречался с вами на Западном побережье!

– Что?! – встрепенулась девушка, резко садясь на кровати. – Кто?!

– Какой-то банарский купец, госпожа, – поспешно выпалил владелец заведения. – Или работорговец из укров. Вроде как он виделся с вами чуть ли не в самом Канакерне! А Флой Камис сказал, что уже пошли слухи, будто письмо оттуда фальшивое!

– Я не знаю ни одного банарца или укра, – озадаченно пробормотала Ника. – В Канакерне я вообще ни одного чернокожего не видела.

– Вот как, – мгновенно посмурнел хозяин публичного дома, всё же переспросив. – Вы уверены?

– Абсолютно, господин Птаний, – твёрдо заявила гостья, добавив, как это здесь принято. – Клянусь Анаид, я незнакома ни с одним банарцем или укром.

– Тогда, это всего лишь глупая сплетня, – печально вздохнул мужчина.

– Так оно и есть, – кивнула беглая преступница и усмехнулась. – Видимо, я ещё долго буду докучать вам своим присутствием, господин Птаний.

– Что вы, госпожа! – деланно возмутился отпущенник. – Я счастлив оказать услугу вам и его высочеству. Простите, что напрасно разбудил вас.

– Ну, что вы, господин Птаний, – вяло отмахнулась собеседница. – Вы же хотели меня обрадовать.

– Да, это так, – грустно подтвердил владелец заведения и шаркающей походкой направился к двери, возле которой его давно ждала расстеленная постель.

"Вот батман! – беззвучно, но зло фыркнула девушка, поворачиваясь на бок и плюя на сохранность макияжа. – А я-то, дура, обрадовалась. Думала, теперь оправдают, вернусь к дядюшке, спокойно выйду замуж за Вилита. Так вот на тебе: банарец! Да из тех купцов Западного побережья, кто в Империю направлялся, я помню только Канира Наша да Туна Ралия. Но ни тот, ни другой нисколько не похожи на негров".

Расстроившись, она едва не расплакалась, но всё же сумела удержаться и даже задремала, когда небо за окном уже начинало сереть.

Разумеется, после подобного разочарования утро никак не могло быть добрым.

Краска на лице размазалась, глаза покраснели, и в довершение всех несчастий, Ника умудрилась опрокинуть таз с водой для умывания.

У неё даже аппетит пропал от всех этих огорчений, так что беглая преступница смогла съесть только половину и без того мизерной порции.

Провалявшись пару часов на кровати, она всё же сумела взять себя в руки, но поскольку мозг после полубессонной ночи работал на редкость отвратительно, Ника взялась изгонять хандру физкультурой.

На двадцать девятом отжимании от пола в ворота забарабанили, и девушка ясно расслышала голос, от которого испуганно ёкнуло сердце.

– Эй, кто там, открывайте скорее! – рычал Тарберий Сциний Дуб, энергично колотя по потемневшим от времени доскам.

"Откуда он здесь взялся? – с тревогой думала беглая преступница, вскакивая и бросаясь к окну. – Принц прислал? Но почему так открыто, прямо средь бела дня? Да ещё и орёт на всю улицу. Неужели с Вилитом что-то случилось? Вот батман!"

– Ну кто там? – выходя из сарая, лениво поинтересовался Жаку, со вкусом потягиваясь на ходу. – Чего надо?

– Хозяина твоего! – отозвался из-за забора другой голос, от которого Ника испуганно прикрыла ладонью рот, гася невольно вырвавшийся крик и вытаращенными глазами уставившись в щель меж планок жалюзи. – Да поскорее, если палок не хочешь!

– Сейчас, сейчас, – отозвался невольник, бросаясь к воротам и открывая смотровое окошечко. – О, ваше…

– Молчи, дурак! – рявкнул Сциний. – Отворяй скорее!

– Открываю, открываю, господа, – засуетился привратник, лязгая засовом. – Проходите. Мой господин Птаний на кухне, но я его сейчас позову.

Оттолкнув в сторону на миг замешкавшегося невольника, во двор ворвался Вилит Тарквин Нир, тут же отыскавший взглядом окна второго этажа.

При виде его сияющей улыбки девушка резко отпрянула в сторону, и внезапно ощутив страшную слабость в коленях, прижалась спиной к раскрашенной стене.

"Неужели меня оправдали? – молнией вспыхнуло в голове попаданки. – Иначе чего он здесь делает такой довольный? Так значит, те разговоры о купце, который встречался со мной, правда?"

От этой догадки беглая преступница едва не завизжала от восторга, вовремя прикусив губу и чувствуя, как закипают на глазах слёзы радости.

До её слуха долетело звонкое шлёпанье кожаных подошв сандалий по каменным ступеням и недовольное ворчание Птания:

– Кто тут ещё?

Сменившееся радостно-озабоченным возгласом:

– Ваше высочество?!

– Тише ты! – грубо оборвал его Сциний. – Чего орёшь на весь Радл?

– Да, да, – засуетился отпущенник. – Рад видеть вас, господа, прошу в дом.

Опомнившись, Ника метнулась к зеркалу и застонала от ужаса.

Покрасневшие от недосыпания и подступающих слёз глаза безумно таращились с бледного, покрытого мелкими капельками пота, лица. Всклокоченные, крашенные волосы торчат во все стороны слипшимися неряшливыми прядями. На светло-серой тунике неприятно темнеют мокрые пятна.

"Вот батман! – беззвучно взвыла девушка. – Он сейчас придёт, а я как чучело. Выгляжу хуже бомжа с помойки".

На лестнице уже различались звуки шагов торопливо поднимавшихся людей.

"Он не должен видеть меня такой!" – выдохнула беглая преступница, и подскочив к двери, решительно задвинула засов, тут же начиная сбрасывать пропотевшую одежду.

– Сюда, господа, – донёсся из соседней комнаты угодливый голос владельца заведения. – Госпожа здесь. Не сомневайтесь, я сделал всё, чтобы ей было как можно уютнее в моём доме.

Когда в замочной скважине звякнул ключ, Ника с лихорадочной поспешностью влезала в чистое, отстиранное заботами гостеприимного хозяина, платье.

Не сумев попасть в собственную спальню, отпущенник растерянно пробормотал:

– Ничего не понимаю, мы же условились, что она не будет закрывать дверь.

И громко прошептал:

– Госпожа, к вам пришли.

– Знаю! – так же тихо огрызнулась девушка, бросаясь к зеркалу и начиная с отчаянной поспешностью приводить в порядок волосы. – Подождите немного.

– Госпожа Юлиса! – окликнул её сын императора. – Это я.

– Ещё чуть-чуть! – взмолилась беглая преступница, перебирая баночки с косметикой. Уж губы-то надо покрасить обязательно. – Прошу вас!

После этих слов мужчины в соседней комнате озадаченно притихли.

Ещё раз критически взглянув на своё отражение, Ника с раздражением швырнула кисточку на столик. Ну, что можно сделать за минуту?! Как была кикиморой – так и осталась. Только слегка причёсанной и в чистом платье.

Однако заставлять принца ждать ещё дольше – будет уж совсем не вежливо.

Кусая тёмно-красные губы, она сделала глубокий вздох и скривилась ещё сильнее.

Несмотря на прикрытые лишь жалюзи окна, в комнате стоял запах пота с заметным добавлением ароматов ночного горшка. Всё-таки спальня оказалась плохо приспособлена для долгого безвылазного пребывания.

"Да и батман! – фыркнула девушка, прогоняя из головы бесполезные мысли. – Чего уж тут".

Затаив дыхание, она почти бесшумно отодвинула засов, и приоткрыв дверь, поклонилась.

– Здравствуйте, ваше высочество.

– Наконец-то я вижу вас, госпожа Ника, – жадно оглядывая её с ног до головы пробормотал молодой человек, и голос его предательски дрогнул.

– Но, почему вы здесь? – спросила та, и не выдержав, отвела глаза в замешательстве.

Беглая преступница с лёгким поклоном отступила в сторону, приглашая дорогих гостей войти и с удивлением чувствуя, что краснеет от непонятно откуда взявшегося смущения.

Прикрывая неловкость, она добавила:

– Да ещё так открыто. Что-то случилось?

В глубине души девушка надеялась услышать, что с неё снято обвинение в самозванстве и ей наконец-то можно покинуть этот публичный дом для извращенцев.

Однако сын императора заявил:

– Утром отец прислал письмо, в котором позволил мне выходить из Цветочного дворца. Вот я и пришёл, потому что очень соскучился.

Как не обрадовалась Ника встрече с Вилитом, слова юноши разочаровали её так сильно, что она не смогла полностью этого скрыть.

По своему поняв лёгкую тень, пробежавшую по лицу возлюбленной, молодой человек принялся её успокаивать:

– Не переживайте, ваше убежище останется в тайне. Пока ещё никто не знает об отмене запрета, и все думают, что я до сих пор заперт в Цветочном дворце. Даже для охраны это оказалось новостью. Мне самому пришлось показывать сотнику легионеров папирус с малой императорский печатью отца. Только после этого меня выпустили.

Он нервно рассмеялся.

– Мы в паланкинах добрались до дома господина Герона. А оттуда с господином Сцинием вообще через стену сбежали. Даже мои носильщики думают, что я ещё там.

– Я знаю, что вы всегда очень осторожны, ваше высочество, – улыбнулась девушка, посчитав необходимым разъяснить. – Но господин Птаний вчера сказал, что в Радле появился человек, который якобы встречался со мной на Западном побережье. Вот я и подумала: может быть…

Попаданка замялась.

– Знаю, господин Сциний рассказывал, – кивнул принц, заходя в комнату. – Но тот человек до сих пор не выступил в вашу защиту ни в Сенате, ни на форуме. Да никто толком не знает: кто он такой? Не так ли, господин Сциний.

– Да, ваше высочество, – охотно подтвердил его спутник, с интересом оглядываясь вокруг. – Одни говорят – банарец, другие – укр, третьи утверждают, что вообще даросец. Скорее всего, нет никакого человека, а есть всего лишь очередные глупые слухи.

– Но Гортенцу Бронию рассказывал о нём господин Фидалий Менис Тан – коскид господина Оропуса Треуна смотрителя порта, – как-то не очень уверенно заметил отпущенник. – А тот говорит, будто бы его покровитель давно знает того человека и даже называл какое-то варварское имя.

– Которое Броний конечно же забыл, – усмехнулся Сциний.

– К сожалению, – со вздохом развёл руками владелец заведения. – У людей, столь щедро одарённых богами, бывает очень плохая память.

– Это у актёра-то плохая память? – усмехнулся сын императора, проворчав. – Ничего он не знает, придумал всё.

– Увы, он даже роли с трудом разучивает, – виновато улыбнувшись, хозяин публичного дома внезапно встрепенулся. – Простите мою неучтивость, господа. Волнение и радость от нашей встречи заставили меня забыть о гостеприимстве. Вы же, наверное, устали и проголодались? Я сейчас же распоряжусь…

– Не нужно, господин Птаний! – резко оборвал его благородный порыв Вилит. – Я пришёл не затем, чтобы наслаждаться стряпнёй вашего повара, а увидеться с госпожой Юлисой.

– Ну хоть вина выпейте, ваше высочество! – чуть не плача, взмолился владелец заведения. – Позвольте угостить вас прекрасным герсенским. Специально берёг для такого случая.

– Хорошо, – сдался знатный гость. – Несите.

Когда довольный отпущенник торопливо покинул комнату, принц выразительно посмотрел на своего спутника.

Быстренько сообразив, что от него требуется, тот сказал, склонив голову в коротком поклоне:

– Я подожду в большом зале, ваше высочество.

– Ступайте, господин Сциний, – благожелательно улыбнулся отпрыск Константа Великого и перевёл взгляд на смущённо потупившуюся девушку. – Вы опять хмуритесь. Неужели не рады меня видеть?

– Очень рада, – нисколько не покривила душой собеседница. – Только жаль, что слухи о человеке, который мог бы подтвердить мои слова, оказались лишь слухами.

– Мне тоже жаль, – беря её за руки, проговорил молодой человек. – Если бы вы знали, как я скучал, с каким нетерпением ждал нашей встречи.

"Вот батман! – нервно сглотнув, подумала попаданка, буквально кожей ощущая исходившее от него возбуждение, заставлявшее сбиваться дыхание и пламенеть щёки. – Так и до интима дойдёт, а от меня разит, как от лошади. Ой, как неудобно".

Однако юноша, кажется, не очень-то принюхивался, или ему было уже всё равно.

Приобняв Нику, он решительно привлёк её к себе. Той не оставалось ничего другого, кроме как ответить на поцелуй. Губы Вилита оказались мягкими, нежными, но одновременно властно-требовательными, и на них ещё сохранился вкус недавно съеденного яблока.

Какое-то время они самозабвенно целовались, потом одна рука принца спустилась ей на спину, а другая легла на талию.

Девушке почему-то показалось, что Вилит для начала хочет посадить её к себе на колени. Не то, чтобы она сильно возражала, тем более голова уже стала слегка кружиться, и её торопливой стайкой начали покидать последние здравые мысли. Однако стойкое ощущение немытого тела мешало полностью отдаться нахлынувшим чувствам.

С трудом оторвавшись от его губ, Ника провела ладонью по гладко выбритой щеке, и глядя в лихорадочно блестевшие глаза юноши, попросила:

– Давайте на этом остановимся… Пока.

– Вас и эта квартира не устраивает? – переводя дух, криво ухмыльнулся принц.

– У господина Птания прекрасный дом, – возразила беглая преступница. – Но в моём положении ничего не изменилось. Для людей и закона я всё ещё самозванка. Да и не ждала я вас сегодня. Поэтому прошу: не настаивайте, не заставляйте меня чувствовать себя неловко.

– Вы опять отвергаете меня, – в голосе молодого человека в одинаковой пропорции смешались: гнев, горечь и разочарование.

– Нет! – горячо вскричала девушка, обхватив его голову руками и ероша короткие волосы, ещё раз посмотрела в глаза. – Клянусь Анаид, всеми небожителями сразу, что не желаю никого, кроме вас… Но умоляю: подождите ещё немного!

– И почему я не могу вам отказать? – хрипло рассмеялся Вилит, положив ей руку на плечо.

– Наверное потому, что я тоже не могу, – мягко отстраняясь, улыбнулась Ника. – Только прошу немного повременить.

В дверь тихонько постучались, словно поскреблась пугливая мышь.

Слегка отодвинувшись от возлюбленной, принц недовольно проворчал:

– Заходите!

Хозяин публичного дома принёс медный поднос с изящным узкогорлым кувшином, двумя бокалами тёмно-синего стекла и вазой с фруктами.

Подчёркнуто не глядя на всё ещё державшихся за руки гостей, он с ловкостью профессионального официанта расставил посуду на маленьком столике, и поклонившись, намеревался вновь оставить молодых людей наедине.

– Вы рассказали его высочеству о последнем обыске, господин Птаний? – остановила его вопросом беглая преступница.

– Мне известно об этом, госпожа Юлиса, – сухо проворчал сын императора.

– Гот Камий сильно избил господина Птания, – игнорируя явно сквозившее в его голосе недовольство, продолжала Ника. – Но он меня не выдал, за что я ему очень благодарна.

– Ну, что вы, госпожа, – довольно натурально засмущался отпущенник. – Это пустяки. Да я жизнь готов отдать за его высочество!

При последних словах он бросил в сторону удивлённо вскинувшего брови принца взгляд, который, видимо, считал "обжигающим".

– Клянусь молниями Нолипа, об этом я не знал, – пробормотал юноша. – Я очень ценю вашу преданность, господин Птаний, и не оставлю её без награды.

– Ах, ваше высочество! – на глазах владельца заведения заблестели слёзы. – Служить вам – лучшая из наград!

– Кто-то по-прежнему очень хочет моей смерти, господа, – продолжила девушка. – И если в Радле действительно объявился человек, который видел меня в Канакерне, его могли просто убить, чтобы не допустить моего оправдания. Но, если выяснить источник слухов? Вдруг тот человек действительно существовал? Тогда, возможно, удастся найти тех, кому он это рассказывал, и уговорить их дать показания в Сенате? Вряд ли сенаторы меня оправдают, но, быть может, хотя бы начнут расследование и пошлют в Канакерн ещё одного гонца? Или небожители смилостивятся над нами, и тот человек лишь уехал из столицы, а может, просто прячется где нибудь?

Отпрыск Константа Великого вопросительно посмотрел на гостеприимного хозяина публичного дома.

– Сделаю всё возможное, ваше высочество, – клятвенно заверил тот, прижав руку к груди.

– А я попрошу господ Герона и Сциния расспросить своих знакомых, – удовлетворённо кивнув, пообещал принц. – И с господином Акцием надо поговорить. В последнее время он, правда, редко покидает Цветочный дворец, но у него остались приятели, которые всегда в курсе самых последних сплетен. Пусть он хотя бы напишет им письма.

– Для начала неплохо бы узнать хотя бы имя того человека, господин Птаний, – предложила беглая преступница. – Вы же сказали, что господину Бронию кто-то говорил, как его зовут?

– Он забыл, – печально вздохнул собеседник.

– Так пусть вспомнит! – раздражённо буркнул Вилит.

– Понимаю, ваше высочество, – поджал губы отпущенник и поинтересовался. – Так я могу идти?

– Идите, господин Птаний, – небрежно махнул рукой юноша.

Не дожидаясь, пока владелец заведения скроется за дверью, гостья наполнила бокалы, и протянув один из них молодому человеку, сделала маленький глоток.

– Неплохое вино, – одобрительно причмокнул губами тот, возвращая кубок на стол. – Вы сообщили родственникам, что остались в Радле и у вас всё в порядке?

– Я хотела, – ответила Ника. – господин Птаний обещал мне в этом помочь. Но узнала, что недавно умерла бабушка, госпожа Торина Септиса Ульда, и не решилась беспокоить дядю в дни траура. Вы же знаете, как он чтит традиции? А с сенатором Юлисом мне связываться как-то не хочется. Это же он хотел выдать меня замуж за Авария.

– Понимаю, – кивнул собеседник. – Но всё же не откладывайте с этим. Родственники, наверное, очень переживают из-за того, что вы отказались отплыть в Либрию.

При этих словах взгляд юноши резко переменился, сделавшись вдруг каким-то пронзительно-ожидающим, что очень не понравилось беглой преступнице.

Та на миг растерялась, не понимая: что бы это могло означать? Но потом подумала: "Может, ему интересно: вспоминаю ли я о Декаре, за которого собираюсь просить родичей? Так он что, ревнует, но не хочет говорить напрямик?"

К своему стыду девушке пришлось признаться, что за эти дни образ влюблённого невольника в её сознании как-то потускнел, словно подёрнувшись лёгким туманом, и мысли о нём уже не царапали сердце так глубоко и болезненно, как прежде.

Тем не менее Ника решила, что не будет разговаривать о беглом рабе с сыном императора, и улыбнувшись, сказала:

– Я как раз собиралась написать дядюшке письмо.

– Вы же понимаете, что сообщать ему, где вы находитесь, ни в коем случае не следует?

– Разумеется, господин Вилит, – с лёгкой обидой хмыкнула девушка, ставя на стол бокал, который всё ещё держала в руках. – Я хочу наладить с дядей переписку через тайник.

– Это как? – живо заинтересовался собеседник.

Беглая преступница охотно разъяснила ему способ конспиративной связи с помощью так называемых "почтовых ящиков".

– Нет! – едва дослушав её до конца, решительно заявил молодой человек.

– Почему? – растерянно хлопая ресницами, промямлила Ника, весьма озадаченная столь категорическим запретом.

– Это слишком опасно, – безапелляционно заявил принц. – Вашим родственникам достаточно знать, что вы живы, здоровы и находитесь в безопасности.

Девушка хотела возразить, но быстро передумала. Понимая, что она и так уже сильно огорчила императорского отпрыска, попаданка сочла необходимым проявить покладистость хотя бы в мелочах. А на следующем свидании можно будет вновь вернуться к этому вопросу.

Ника рассудила, что для начала будет достаточно и одного послания, в котором она подтвердит свой отказ от путешествия в Либрию и попросит дядюшку позаботиться о Декаре, поэтому согласилась.

– Хорошо, господин Вилит.

– Мне тут недавно показали ваше любовное письмо к господину Ротану, – внезапно огорошил её тот.

– Что?! – вытаращив глаза, вскочила на ноги девушка. – Какое ещё письмо?! Да я ему ни строчки не писала!

– Успокойтесь, Ника, – поднявшись, молодой человек положил ей руку на плечо. – Я знаю, что оно не имеет к вам никакого отношения, хотя какой-то негодяй и требовал за них у матери тысячу империалов.

– Тогда зачем так говорить? – огрызнулась беглая преступница, убирая его ладонь, и, шагнув к столику, наполнила бокал. – Я ещё никому не писала любовных писем. Хотела написать вам, да налётчики помешали.

– Я лишь повторил то, что мне сказали, – с деланным равнодушием пожал плечами принц.

"Ну так думай, прежде чем повторять! – мысленно фыркнула попаданка, медленно осушая кубок. – Вот батман, чуть дурой не сделал. Только любовных писем мне и не хватает. Доказывай потом, что ты ни при чём".

Внезапно у неё возник очевидный вопрос, который она тут же озвучила:

– Но кто же оказался настолько глуп, чтобы требовать деньги за заведомо поддельное письмо?

– Ну, кое-кто сразу поверил в их подлинность, – усмехнулся молодой человек. – Хорошо, что у меня оказалось написанное вашей рукой стихотворение. Его-то я и показал матери. Только тогда она успокоилась.

– Вот же…, – перевела дыхание девушка и, хотя с языка рвались гораздо более эмоциональные эпитеты, буркнула. – Мерзавцы. Им мало убить, они хотят меня ещё и оклеветать! Но всё же, господин Вилит… Вы уж в следующий раз предупреждайте, когда соберётесь сказать что-нибудь в этом роде. А то у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло.

– Хорошо, – пообещал сын Константа Великого, и видя, что собеседница всё ещё не на шутку раздражена, сменил тему разговора.

– Той ночью, когда мы виделись в последний раз, вы обещали рассказать о вашем путешествии то, что скрываете от других.

Ника вспомнила их разговор на реке, и мысленно усмехнувшись, заговорила, тщательно подбирая слова:

– Это не только моя тайна, господин Вилит, поэтому я прошу вас её сохранить.

– Клянусь Аксером, я никому об этом не расскажу, – заверил юноша, пододвигаясь ближе.

– Не стоит зря поминать небожителей, – с упрёком заметила беглая преступница. – Я же говорила, что мне достаточно вашего слова.

– Тогда считайте, что я вам его дал, – кивнул принц.

– Я никому не рассказывала о том, что когда наш корабль попал в объятия Змеи, обезумевшие от жажды матросы подняли бунт. Я осталась жива лишь милостью Яроба, как раз в это время пославшего нам дождь.

– Бог ветра сохранил вас для меня, – натянуто улыбнулся сын императора. – Но почему вы это скрывали? Я читал, подобное часто случается в дальних морских походах. Или эти негодяи вас… обидели?

Сразу поняв плохо скрытый смысл его намёка, собеседница отрицательно покачала головой.

– Хвала богам, меня только избили. На что-то большее у них просто не хватило сил. Все мы были ужасно измучены голодом, а ещё сильнее – жаждой. Все думали только о воде. Эти глупцы почему-то решили, что капитан прячет её в своей каюте.

Ника печально улыбнулась.

– А не говорила я об этом потому, что господин Картен простил бунтовщиков и обещал никогда не вспоминать об их необдуманном поступке. Но главная тайна этого путешествия в том, что на берегу, куда вынесло судно, нас никто не встретил.

– Вот как? – вскинул брови молодой человек, настолько заинтересовавшись рассказом, что даже забыл пододвинуться ещё ближе. – То есть, господин Картен на самом деле никого не спасал?

– Во время охоты я случайно заметила в лесу людей, – всякий раз вспоминая об этом эпизоде своей жизни, попаданка испытывала почти физическую боль от нахлынувшего стыда. – И, к сожалению, рассказала о них господину Картену. Ну откуда я могла знать, что он захочет захватить их в рабство?!

– Я слышал, мореходы часто нападают на прибрежные селения, – блеснул эрудицией отпрыск Константа Великого.

– Но мне об этом ничего известно не было! – невольно повысила голос девушка, но опомнившись, сейчас же заговорила нормальным тоном. – Они легко отыскали стоянку из нескольких шалашей, где оказались почти одни женщины. Помню, как радовались моряки так легко доставшейся им богатой добыче. Но они не знали, что боги уже приготовили им наказание за разбой.

Рассказчица несколько раз моргнула, прогоняя непрошеные слёзы, и посмотрела на застывшего в напряжённом внимании слушателя.

– Те варвары бежали из своего селения от страшной болезни.

– И когда мореходы взяли их на свой корабль, то скоро заболели сами! – догадавшись, вскричал принц.

– Да, – кивнула Ника. Она знала, что местные светила медицины уже додумались до осознания факта передачи некоторых недугов от больных людей к здоровым, хотя и не имели представления о механизме данного процесса.

– Я тоже заболела, но, хвала небожителям, быстро выздоровела, – размеренно продолжала беглая преступница. – Однако самое… неприятное то, что когда многие матросы умерли от той заразы, пленницы вырвались из трюма и захватили корабль. Только капитан и ещё несколько человек успели запереться в каюте…

– Постойте! – внезапно оборвал её юноша. – Потом эти дикарки решили плыть с Картеном в его родной город Канакерн. Но, чтобы не позорить моряков, уговорились рассказывать, что те не захватили женщин в рабство, а спасли от врагов.

– Ну примерно так, – слегка удивилась Ника, рассудив, что если слушатель и так обо всём догадался, то некоторые несущественные подробности той истории можно опустить.

– Но это же почти как в комедии "Хвастливый мореход"! – рассмеялся Вилит, и отвечая на вопросительный взгляд рассказчицы, охотно пояснил. – В этой пьесе моряки возвращаются в родной город с красивыми жёнами и всем рассказывают, будто бы спасли их от страшного великана. Весь город считает их героями. Капитана избирают магистратом, его статую ставят на форуме в назидание будущим поколениям. Но, когда он заводит себе любовницу, его ревнивая жена рассказывает, как всё случилось на самом деле. Оказывается, моряки не освобождали их, а поймали в далёкой стране, чтобы потом продать в рабство. Но в море их пленители перепились от радости, и девушки захватили корабль, заперев капитана и команду в трюме. Не желая заканчивать свои дни в неволе, они обратились за помощью к богам. Сжалившись, к ним явилась Диола и пообещала спасти, если они возьмут своих пленительниц в жёны. Те поклялись. Тогда богиня сделала так, чтобы схватившие матросов девушки влюбились в них и согласились выйти замуж. Опасаясь, что земляки будут над ними смеяться, моряки попросили своих молодых жён не рассказывать об их пленении, а говорить всем, будто бы те спасли их от злого великана.

Тут уж настал черёд удивляться собеседнице. На какие-то секунды она даже застыла с полуоткрытым ртом, но вовремя пришла в себя. К счастью, молодой человек то ли не заметил её замешательства, то ли не придал ему значения.

– Признаться, сюжет показался мне слишком сказочным даже для комедии. Но оказывается, подобные истории случались и в жизни.

– Никогда не слышала о такой пьесе, – окончательно беря себя в руки, хмыкнула Ника, заинтересовавшись. – А кто автор?

– Какой-то Превий Стрех, – пожимая плечами, подтвердил её опасения принц, посетовав. – Сейчас столько драматургов развелось. Только чернила зря переводят. Но даже среди них – этот один из худших. Не могу представить себе театр, где бы согласились поставить такое убожество. Корявые стихи, рваное действие, неуклюжие шутки. Если бы я не умирал от безделья, ни за что не стал бы дочитывать эту убогую комедию до конца.

– Тогда я, кажется, знаю этого автора, – усмехнулась беглая преступница, слушая столь нелестные отзывы о таланте штатного драматурга урбы Гу Менсина. – Он один из тех артистов, с кем я путешествовала от Канакерна до Этригии.

– Это те люди, которые пытались вас убить? – мгновенно насторожился юноша.

– Да, – кивнула Ника, гадая: стоит ли сообщать о том, что именно она является заказчицей данного "шедевра"? И стараясь выиграть время для размышления, спросила:

– А кто вам посоветовал прочесть эту пьесу?

– Я скучал взаперти и написал господину Сцинию письмо, попросив прислать почитать что-нибудь новенькое, повеселее, – усмехнулся сын императора. – Вот его раб и приволок целый ворох свитков. И надо же такому случиться, что первым мне попался именно "Хвастливый мореход"? Но почему фабула этой пьесы так похожа на историю вашего путешествия?

– Потому, что это я подсказала её автору, – просто ответила собеседница, понимая, что дальше скрывать это будет просто бессмысленно.

"Неужели это просто совпадение? – мелькнуло в голове девушки. – Или опять проделки таинственного Игрока? Да полно, есть ли он вообще?"

– Вы? – вскинул брови Вилит.

– Я, – кивнула беглая преступница, лихорадочно пытаясь придумать более-менее правдоподобное объяснение столь экстравагантному поступку. Рассказывать о том, что ей просто захотелось отомстить Картену за унижение и едва не свёрнутую шею, было как-то неудобно. – Мы беседовали о театре, и Превий Стрех начал жаловаться на то, что мечтает написать комедию, но никак не может придумать по-настоящему интересную и необыкновенную историю, способную захватить внимание зрителей. Ну я и рассказала, как охотники за рабынями сами попали к ним в западню, разумеется, скрыв то, что это произошло с моими спутниками.

– И он поверил? – с интересом спросил молодой человек.

– Нет, конечно, – рассмеялась Ника. – Даже обиделся, утверждая, что из этой глупой истории комедию не сочинит и сам великий Днип Виктас. Тогда я предложила ему пятнадцать империалов, если он напишет комедию с таким сюжетом.

– И зачем вам это понадобилось? – усмехнулся принц.

– Скучно было, господин Вилит, – вздохнула девушка. – А этот Превий Стрех так расхваливал себя, что захотелось проверить: сколь же он талантлив на самом деле?

– Значит, вы должны ему пятнадцать золотых монет, – хмыкнул юноша, берясь за кувшин и вопросительно глядя на возлюбленную. – Пьесу он всё-таки написал.

– Только после той ночи у Этригии, он вряд ли рискнёт прийти ко мне за деньгами, – кивнув, проворчала беглая преступница.

Наполнив бокалы, сын императора подал один из них ей.

– Вы хотели бы найти и наказать этих людей, госпожа Ника? – внезапно спросил принц. – Разумеется, после того, как всё выяснится, и с вас снимут это нелепое обвинение в самозванстве?