Текст книги "Лягушка-принцесса (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 51 страниц)

– И их жёны между собой не ругаются? – продолжила интересоваться животрепещущей для неё темой собеседница.

– О каких-то шумных скандалах я не слышала, – пожала плечами гостья. – Молодой жене чаще достаётся тяжёлая работа, зато и муж оказывает ей больше внимания. Вы меня понимаете, госпожа Аттика?

– Конечно! – натянуто улыбнулась содержанка, и уголки её глаз подозрительно заблестели.

"Небось жалеет, что дядюшка Сциния – не вождь аратачей, – усмехнулась про себя попаданка. – Тебя бы, дуру, заставить волокуши тащить или шкуру в моче вымачивать".

Какое-то время девушки молчали. Наплевав на приличия, гостья активно насыщалась, а Аттика грустно молчала, думая о чём-то своём.

– Скажите, госпожа Ю… Камея, а вам с отцом тоже приходилось всё время ходить в этих тяжёлых меховых одеждах?

– Почему вы так решили? – Ника даже застыла, не донеся ложку до рта.

– Но это же только цивилизованные народы носят одежду из ткани, – пояснила свой вопрос собеседница. – Варвары не умеют ткать и одеваются в меха или кожу.

– Это так, – подтвердила гостья. – Но мы с отцом носили радланскую одежду. Ткань нам привозил один канакернский купец, который и перевёз моих родителей через Океан.

Содержанка задала ещё несколько вопросов, касавшихся обычаев и нравов аратачей, а так же путешествия её гостьи в Радл, старательно избегая упоминать о событиях, произошедших в столице.

Когда служанка унесла грязную посуду, гостья вежливо попросила у хозяйки разрешения удалиться в свою комнату.

– Будет очень нехорошо, если кто-то увидит нас вместе.

– Ко мне никто не заходит, госпожа Камея, – печально улыбнулась собеседница.

"А как же госпожа Клипа?" – чуть не ляпнула Ника, но вовремя удержалась, посчитав, что ссориться с Аттикой, ловя её на слове, просто ни к чему. Разоблачение лжи не принесёт ни пользы, ни удовольствия. Ясно, что ушлая девица просто торговалась, стараясь содрать со Сциния побольше денег за укрывательство беглой преступницы.

– Даже мой любовник уехал в своё имение, и неизвестно, когда вернётся, – продолжила жаловаться на свою тяжкую судьбу содержанка. – Хвала богам за то, что они послали мне вас. Теперь хотя бы есть с кем поговорить. Вы даже не представляете, как скучно целыми днями сидеть одной.

Гостья понимающе кивнула.

– У меня не так много денег, чтобы часто ходить на рынок, – тяжело вздохнула Аттика. – А на форуме одни мужчины. Мало ли что они подумают, увидев одинокую, красивую девушку? Ещё начнут приставать со своими глупостями. Слухов потом не оберёшься.

"К тебе, пожалуй, что и начнут, – мысленно согласилась с ней племянница регистора Трениума. – Уж больно видок у тебя… блудливый. А папику это не понравится".

Но в слух сказала:

– Ну давайте уйдём хотя бы в другую комнату, подальше от входной двери. Чтобы я успела уйти к себе, если кто-то всё же решит нарушить ваше одиночество.

– Пойдёмте в спальню! – охотно поддержала содержанка беглую преступницу. – Я прикажу принести ещё вина, и мы спокойно поболтаем.

Пребывая в многотрудной должности охранителя здоровья государыни, Бару Акцию Новуму, несмотря на загруженность, приходилось оказывать помощь в излечении болезней и другим людям. Чаще всего врачевателя посылала сама императрица, сердобольно откликаясь на просьбы родственников и приближённых. Но иногда к лекарю обращались и его немногочисленные друзья, которым он тоже никогда не отказывал.

Незадолго до поездки в Галайскую долину один из них попросил Акция осмотреть его родственника работорговца. Врачеватель тогда располагал свободным временем и навестил больного. Ловко вскрыв нарыв на голени, он не только быстро отыскал в ране крошечный осколок стрелы, полученной страдальцем во время нападения разбойников, но и оставил пациенту запас чудодейственного бальзама, подробно объяснив домашним купца, как правильно применять это лекарство.

Работорговец быстро пошёл на поправку и с тех пор часто присылал охранителю здоровья государыни слова благодарности через своего родственника.

Когда Акций осознал, что без помощника ему никак не обойтись, он и вспомнил о том своём пациенте. К счастью, тот сейчас как раз находился в Радле, и отыскать его большого труда не составило.

Купец встретил врачевателя со всем радушием, как дорого гостя. Накормил, напоил дорогим вином и с готовностью согласился помочь благодетелю, предупредив однако, что цены на рабов всё ещё очень высокие.

– Нет большой войны, вот и мало рабов, господин Акций, – скорбно поджав губы, сообщил он, виновато разведя руками. – Варвары, конечно, часто пригоняют своих соотечественников. Но вам такой товар не подойдёт. Прежде, чем одного из этих недоумков обучишь чему-то полезному, двоих придётся забить насмерть. Нет, им только киркой махать или кирпичи на стройке таскать. Даросцы уж очень хитрые. Ольвийцам наш язык плохо даётся. Хвала богам, либрийцы никак меж собой не договорятся. А то не знаю, смог бы я чем-то вам помочь.

Царедворец вошёл в положение работорговца, но всё же ненавязчиво намекнул, что с годами человек всё чаще нуждается в хорошем лекаре.

Купец проникся и буквально на следующий день привёл к ограде императорских садов подростка лет двенадцати.

Вызванный из Цветочного дворца одним из рабов-садовников охранитель здоровья государыни скептически оглядел паренька.

– Вы, господин Акций, не смотрите, что он такой худой, – по-своему истолковав взгляд потенциального покупателя, затараторил продавец. – Просто я его прямо из порта к вам привёл, ещё не откормили. Мальчишка умный, читать, писать, считать умеет, и по-радлански, как по-либрийски говорит. Даже "Песни о Дерианской войне" знает. Наизусть. И на личико пригожий. Вон губки какие, как вишенки. Только на рынок выставить, так с руками оторвут. Но я же помню, сколько вы мне добра сделали, господин Акицй. Берите, не пожалеете.

Услышав цену, лекарь крякнул не столько от огорчения, сколько по привычке. Бывший пациент действительно назвал весьма скромную цену за такой товар, видимо, рассчитывая на продолжение взаимовыгодного сотрудничества с таким полезными и важным человеком.

Тем не менее, прежде чем заплатить, Акций внимательно осмотрел покупку, задал несколько вопросов и загадал не самую лёгкую загадку.

Возможно, работорговец объяснил юному невольнику, кто хочет его приобрести, или тот сам догадался, что сделаться рабом охранителя здоровья государыни гораздо лучше, чем от зари до зари гнуть спину в какой-нибудь мастерской или стать очередной игрушкой богатого сластолюбца, только мальчик изо всех сил старался произвести на покупателя самое благоприятное впечатление. Но, даже несмотря на то, что ему это удалось, царедворец не отказал себе в удовольствии немного поторговаться.

Опытный работорговец не подвёл своего лекаря, паренёк действительно оказался старательным, расторопным, но очень прожорливым, что неудивительно, учитывая долгое путешествие по суше, а потом и по морю.

Самис был сыном богатого купца из либрийского города Фекара, а в неволю попал во время очередной войны с соседями.

Наблюдая за тем, как он старательно толчёт в каменной ступке сухую траву для приготовления средства от боли в боку, Акций досадливо поморщился, и отложив в сторону свиток с медицинским трактатом Герноса Нидосского, торопливо подошёл к столу.

– Не надо стучать, Самис! Необходимо тереть так, чтобы получился порошок. Смотри.

И он стал с силой водить каменным пестиком по гладким стенкам.

– Понял?

– Да, господин, – поклонился раб.

Убедившись, что помощник делает всё правильно, хозяин и наставник вернулся к столу, но едва успел пробежать глазами несколько строчек, написанных аккуратным, убористым почерком, как в дверь деликатно постучали. Воздев очи горе и зло скривившись, охранитель здоровья императрицы вежливо поинтересовался:

– Кто там?

– Претор Гот Камий Туг, – донеслось из коридора.

Вздрогнув, врачеватель раздражённо махнул рукой вопросительно посмотревшему на него невольнику и направился через комнату сам, озабоченно гадая: зачем он мог понадобиться сенаторской ищейке?

Тот подался вперёд, явно намереваясь войти в мастерскую, однако царедворец придержал дверь, не собираясь уступать ему дорогу, и вежливо поинтересовался:

– Вам что-то нужно, господин Камий?

– Я пришёл задать вам несколько вопросов в рамках порученного мне розыска самозванки, выдававшей себя за Нику Юлису Террину внучку достославного сенатора Госпула Юлиса Лура, – отчеканил гость подчёркнуто официальным тоном, в упор глядя на собеседника.

Убедившись, что тот явился один без стражников, лекарь понял, что арестовывать его пока не собираются, и, слегка воспрянув духом, пожал плечами.

– Мне нечего вам рассказать, господин Камий.

– Об этом мне судить, господин Акций, – сухо возразил претор, неприязненно поинтересовавшись. – Мы будет разговаривать прямо здесь, или позволите мне войти?

– О, конечно! – встрепенулся, словно только что вспомнив о правилах приличия, врачеватель. – Прошу проходите, господин Камий.

Надменно вскинув гладко выбритый подбородок, тот торжественно проследовал мимо попятившегося собеседника, и не дожидаясь приглашения, уселся на табурет.

С неторопливым достоинством, приличествующим его высокому званию, охранитель здоровья государыни запер дверь на засов, проверил, как идёт дело у Самиса, и только после этого, заняв своё место за столом, растянул губы в подобие улыбки.

– Что вас интересует, господин Камий?

– У вас новый помощник, господин Акций? – мельком глянув на продолжавшего старательно растирать траву невольника, спросил претор. – А где старый? Кажется, его звали Крис?

– Господин Мел Крис Спурий – не раб, господин Камий, – покачал головой хозяин мастерской. – Он свободный гражданин Империи.

– Вот как? – делано удивился гость. – Не знал…

И подавшись вперёд, усмехнулся.

– Ну, и где же этот свободный гражданин?

– Господин Крис в достаточной степени постиг искусство врачевания, – начал объяснять собеседник. – И пожелал лечить людей самостоятельно. Я больше ничему не смогу его научить.

– И закончив образование, он решил вас покинуть как раз в тот день, когда в Сенат пришло письмо, изобличающее самозванку, выдававшую себя за Нику Юлису, – насмешливо фыркнул претор. – А какой-то неизвестный молодой человек передал его высочеству Вилиту записку на Ипподроме. После чего принц вдруг скрылся с той девицей, и её до сих пор не могут найти.

– Каприз богов, господин Камий, – с самым простодушным видом развёл руками царедворец.

– А я думаю, что это вы послали своего помощника на Ипподром, господин Акций! – буквально вцепившись взглядом ему в лицо, заявил гость. – Чтобы предупредить о письме из Канакерна. После чего, опасаясь обвинения в пособничестве беглой преступницы, он и сбежал.

– Господин Камий, – с жалостью глядя на него, покачал головой хозяин мастерской. – О том, что госпожу Юлису объявили самозванкой, мне стало известно только вечером. А его высочество пребывал на Ипподроме ещё до полудня. Как я мог кого-то послать с сообщением о том, чего ещё не знал?

– Я пока не выяснил, как вы узнали о содержании письма консулов Канакерна, господин Акций, – сурово хмурясь, выпрямился на табурете претор. – Но мне точно известно, что начиная со второй половины того дня, вашего ученика никто в Цветочном дворце не видел. Зато его заметили неподалёку от Ипподрома.

– Я послал его в город за свежей зеленью, необходимой для приготовления снадобий, господин Камий, – охотно пояснил лекарь. – Наверное, он не нашёл подходящей травы на ближайших рынках? Во всяком случае, я понятия не имею, что господин Крис там делал?

– Хотите сказать, господин Акций, что ваш ученик после полудня был в Цветочном дворце? – криво усмехнулся гость.

– Разумеется, господин Камий! – вскричал хозяин мастерской. – Мы с Крисом простились утром следующего дня.

– Но почему же тогда его никто не видел?! – почти выкрикнул собеседник.

– Потому, господин Камий, – наставительно проговорил сохранявший полное спокойствие врачеватель. – Что мы с учеником не настолько важные и значительные люди, чтобы на нас обращали внимание.

Какое-то время претор продолжал буравить царедворца злым взглядом прищуренных глаз, потом процедил сквозь зубы:

– Кто может подтвердить ваши слова о том, что господин Крис покинул Цветочный дворец на следующее утро?

– Не знаю, – немного подумав, пожал плечами царедворец. – Вероятно, кто-то из охранявших ворота легионеров. Но мне неизвестны их имена.

– Не беспокойтесь, господин Акций, – с нескрываемой иронией заверил гость. – Я обязательно это выясню. И молитесь всем богам, чтобы они подтвердили ваши слова.

– Иначе что? – усмехнулся охранитель здоровья государыни, мысленно похвалив себя и небожителей за то, что помогли ему излечить внучку сотника Первого Молниеносного легиона. Храбрый воин не смог отказать своему благодетелю в маленькой услуге, и десяток, что нёс охрану на воротах Цветочного дворца в те дни, отправился сопровождать императорского претора в Текам.

– Я предъявлю вам обвинение в укрывательстве беглой преступницы, – любезно пояснил собеседник.

– А какое отношение мой ученик имеет к беглой преступнице? – усмехнулся лекарь.

– Тогда в обмане Сената! – рявкнул гость. – Это не менее тяжкое преступление!

– Не повышайте голос, господин Камий, – покачал головой врачеватель. – Я готов ответить перед Сенатом за каждое своё слово… Теперь, если у вас больше нет вопросов…

– Есть! – вновь невежливо оборвал его претор. – Вам известно, куда отправился господин Крис?

– Кажется, в Олтию, господин Камий, – подумав, неопределённо пожал плечами царедворец. – Он оттуда родом. Теперь всё?

– Пока, – со значением проговорил незваный гость. – Да. Но я думаю, мы с вами очень скоро увидимся вновь, господин Акций.

– Если чем-то смогу помочь в вашем благородном деле, – усмехнулся тот, поднимаясь с кресла. – То с удовольствием поговорю с вами. А пока позвольте вас проводить.

На самом деле он чувствовал себя далеко не так уверенно, как хотел показать. Кто-то донёс претору, а значит, и первой принцессе об исчезновении Криса, как раз в тот день, когда пришло письмо из Канакерна. Только очень наивный человек мог не заметить очевидной связи между двумя этими событиями. Даже если врагам государыни и не удастся найти его ученика, то вполне под силу доказать, что именно он передал Вилиту письмо на Ипподроме, в тот же день покинув Радл. Тогда неизбежно вскроется и ложь Бара Акция Новума, что сделает его главным подозреваемым в пособничестве укрывательству беглой преступницы.

Оставалось молить богов и надеяться, что посланный на Западное побережье человек успеет вернуться в столицу до того, как Камий распутает весь клубок и официально предъявит ему обвинение. В противном случае, даже императрица не спасёт охранителя своего здоровья и любовника от скорого суда. Если его сразу не приговорят к смертной казни, то врагам Докэсты Тарквины Домниты не составит труда расправиться с ним в каменоломнях или по дороге туда.

Грустно усмехаясь, он подошёл к продолжавшему плавно растирать траву рабу. Убедившись, что сухие веточки и листочки превратились в зеленоватую пыль, лекарь удовлетворённо кивнул.

– Хорошо Самис. Теперь возьми вот эти корешки и порежь их на мелкие кусочки.

– Насколько мелкие, господин? – спросил паренёк, пододвигая к себе широкую, покрытую царапинами доску.

– С ноготь моего пальца, – кивнув, терпеливо объяснил врачеватель, весьма довольный дотошностью нового помощника. Кажется, на этот раз ему удалось сделать удачную покупку. Он взялся перебирать расставленные на полках глиняные и деревянные мисочки в поисках других ингредиентов, когда в дверь опять постучали.

– Ну, кто там ещё? – не выдержав, рявкнул царедворец. Он хотел сразу дать невольнику ещё одно задание и вновь углубиться в изучение трактата.

– Господин Акций! – услышал он знакомый голос Пульчиты. – Меня за вами её величество послала!

Быстро подойдя к двери, лекарь распахнул её и вопросительно уставился на служанку императрицы.

– Изжога государыню замучила, господин Акций, – вполголоса сообщила та.

– Заходи, – жестом пригласив невольницу в мастерскую, он стал складывать плошки с необходимыми снадобьями в корзину. – Как давно?

– Ну, вскоре после обеда, господин Акций, – задумчиво протянула невольница.

– Её величество принимала сенатора Мания Пиромия Сетрека? – на минуту замерев, решил уточнить врачеватель.

– Да, господин Акций, – подтвердила рабыня.

– И, конечно, приказала подать его любимые колбаски с мёдом и уксусом?! – возмущённо фыркнул хранитель здоровья императрицы.

– Как вы догадались, господин Акций? – удивилась служанка.

– Потому что, иначе ты бы ко мне не пришла! – буркнул тот, захлопнув крышку корзиночки. – Я же предупреждал, чтобы она не ела слишком много жирной пищи, да ещё и с уксусом.

Перед тем как уйти, хозяин мастерской строго на строго приказал Самису запереть за ним дверь и никого не впускать.

– Откроешь только мне! – покачал он указательным пальцем перед лицом невольно втянувшего голову в плечи подростка.

– Да, господин, – нервно сглотнув, кивнут тот. – Я понял, господин. Сделаю, как вы приказали, господин.

Во время подъёма из подвала на узкой кирпичной лестнице, где его не мог слышать никто, кроме пыхтящей позади Пульчиты, лекарь негромко, но прочувственно ворчал себе под нос, на чём свет стоит костеря свою безрассудную пациентку. Однако, едва они оказались во дворце, замолчал, придав лицу выражение сосредоточенного беспокойства.

Заметив торопливо шагавшего царедворца, другие придворные поспешно уступали дорогу, с тревогой глядя ему вслед и негромко переговариваясь.

Докэста Тарквина Домнита ожидала его в угловой комнате, сидя на широкой, покрытой ковром скамье, морщась и явно пребывая в прескверном расположении духа.

Несмотря на ворчание и заверение в том, что это всего лишь обычная изжога, лекарь счёл своим долгом провести более детальный осмотр. Он пощупал пульс, помял живот, внимательно осмотрел глаза, язык, принюхался к дыханию и только после этого взялся за приготовление снадобья.

– Я же говорила, что ничего страшного, – забрюзжала супруга Константа Великого и скривилась. – О боги, что за гадостью вы меня собираетесь поить, господин Акций? От одного запаха уже тошнит. Пульчита, налей вина, да не смешивай!

– Не нужно, ваше величество, – смешивая порошки, бросил через плечо врачеватель. – Это вам не поможет, а сделает только хуже.

Невольница замерла, растерянно переводя взгляд с него на императрицу и обратно. Посопев, та устало махнула рукой.

Разведя полученную смесь до состояния жидкого теста, охранитель здоровья аккуратно перелил её в серебряный стаканчик и с поклоном протянул государыне.

– Вот, выпейте, ваше величество, и вам станет легче. И я вновь настоятельно прошу вас не злоупотреблять жирной пищей. Иначе у вас опять начнутся боли в животе.

– Бр-р-р, какая гадость! – передёргивая плечами, проворчала Докэста Тарквина Домнита, возвращая ему пустую посуду. – Пульчита, налей вина. Теперь-то можно, господин Акций?

– Я сам, – отстранил невольницу царедворец и наполнив кубок водой, плеснул в него немного вина.

Тем не менее пациентка не стала капризничать, выпив всё до капли.

– Сушёные абрикосы мне сейчас не повредят, господин Акций? – спросила она.

– Если только не очень много, ваше величество, – предупредил тот.

– Пульчита, сходи на кухню и принеси сушёных абрикосов! – приказала служанке императрица.

– Да не забудь сказать, чтобы их обязательно помыли! – строго заявил лекарь.

– Это ещё зачем, господин Акций? – удивилась государыня. – Абрикосы же и так чистые. Они же не в земле растут, а на дереве.

– Величайший учёный муж современности и знаменитый врачеватель Востока Герон Нидосский настоятельно рекомендует обязательно мыть овощи и фрукты перед тем, как употреблять их в пищу, – наставительно проговорил мужчина. – Эта нехитрая процедура снижает риск кишечных расстройств и других заболеваний, связанных с внутренними органами человека.

– О боги, какая глупость! – фыркнула супруга Константа Великого, но как-то не очень уверенно.

– И тем не менее, Пульчита, я, как охранитель здоровья её величества, настаиваю, – сурово свёл брови к переносице царедворец. – Чтобы все овощи и фрукты, что подают к столу государыни, предварительно мыли под струёй чистой воды.

– Хорошо, господин Акций, я прослежу, – поклонилась рабыня и вышла, бросив короткий неприязненный взгляд на раздувшегося от важности собеседника.

– А ты, Зеления, замени цветы в вазе, – императрица кивнула на красивый букет. – Видишь, они совсем завяли.

Судя по бодро зеленевшим листочкам и пышным ярким бутонам, их срезали совсем недавно. Однако вышколенная невольница, даже не подумав ставить под сомнение распоряжение хозяйки, взяла ярко раскрашенную вазу со всем её содержимым, и низко поклонившись, покинула комнату.

А опытный придворный догадался, что повелительница желает переговорить с ним без свидетелей.

– Господин Акций, вы помните Гераса Марона?

– Да, ваше величество, – озадаченно кивнул лекарь. – Это учитель его высочества принца Вилита, которому ваш супруг даровал свободу, сделав императорским отпущенником, и даровал фамилию Констант. Но он, кажется, давно умер. Почему вы о нём вспомнили?

– Вы как-то говорили, что Вилит помогал его вдове? – проигнорировала вопрос собеседница. – Я тогда ещё сказала, что мальчику будет полезно познать так же и любовь зрелой женщины, а не только тех глупых кобылок, которыми его потчевали хозяева борделей.

– Помню, ваше величество, – вновь подтвердил врачеватель. – Её сын тогда попал в какую-то неприятную историю…

– Так вот, она убита, – не дала ему договорить Докэста Тарквина Домнита. – Налётчики ворвались в квартиру вдовы Гераса, зарезали её и рабыню, поломали мебель, вроде бы что-то украли и ушли ещё до появления городской стражи…

"Ну, ещё бы! – фыркнул про себя царедворец, не решаясь перебить рассказчицу. – Эти бездельники храбро сражаются с дармовой выпивкой по трактирам".

– Но самое интересное в том, господин Акций, – посмотрев ему в глаза, усмехнулась государыня. – Болтают, будто какая-то девица то ли выпрыгнула из окна, то ли спустилась по верёвке и скрылась в городе. Вам об этом что-нибудь известно?

– Клянусь Пелкосм и Фиолой, ваше величество! – торжественно возгласил собеседник, воздев руки к расписанному яркими цветами потолку. – Ничего! Даже если его высочество Вилит и прятал там госпожу Юлису, я этого не знал! Но, если её видели, то почему же не поймали?

– Не представляю, господин Акций, – пожала плечами императрица и усмехнулась. – Я, конечно, не хожу по базарам, как какая-нибудь жена претора, но не раз слышала рассказы о том, как там ловят жуликов. Стоит кому-то крикнуть: "Держи вора!" – как люди, не дожидаясь городской стражи, бросаются в погоню, чтобы поймать и побить воришку. А тут самозванка, за которую объявлена такая большая награда, спокойно уходит, и никто не пытается её задержать. Как-то это непохоже на наших добрых горожан. Не находите, господин Акций?

– Так, может, и не было никакой девицы, ваше величество? – предположил лекарь. – Вы же знаете, как в Радле рождаются слухи? Или в квартире скрывался кто-то другой, а не госпожа Юлиса?

– Кто знает? – вопреки обыкновению не стала спорить Докэста Тарквина Домнита, с сомнением пожимая плечами. – Но уж очень это место подходит для её укрытия. Константа бы ни за что не выдала девушку Вилита. Матери умеют быть благодарными тому, кто спас их детей.

– Но если так, ваше величество, – сведя брови к переносице, принялся рассуждать врачеватель, почёсывая лысину. – То, как ей удалось спастись, и где она сейчас? Прячется у родственников?

– Это вряд ли, – непонятно чему рассмеялась императрица. – Она не настолько глупа, чтобы идти за помощью в дом регистора Трениума. Не знаю, где сейчас скрывается госпожа Юлиса, но если её поймают, у моего младшего сына будут очень большие неприятности и у вас тоже. Под пытками она обязательно расскажет, кто предупредил Вилита о письме из Канакерна.

– Думаю нет, ваше величество, – покачал головой царедворец. – Госпожа Юлиса любит вашего сына. Наверняка, его высочество рассказал ей, как будет объяснять своё поспешное исчезновение с Ипподрома. Уверен, она будет говорить то же самое. А я попытаюсь избавить её от лишних страданий.

– Уж вы постарайтесь, господин Акций, – проворчала собеседница. – Я тоже не хочу, чтобы ей ломали кости или выдёргивали ногти. И сама смерть на колу…

Она зябко поёжилась и вдруг поморщилась, словно от нового приступа изжоги.

– Только вот мои пять тысяч зря пропали…

– Вовсе нет, ваше величество! – поспешил возразить верный приближённый. – Возвращение доброго имени госпожи Юлисы даже после её смерти подтвердит вашу несравненную мудрость и проницательность, выставив глупцами тех, кто поспешил поверить в то, что девушка самозванка. Государю точно понравится, если сенаторы предстанут злобными дураками в глазах всего Радла. Род Юлисов вновь будет оправдан перед лицом всей Империи, что сделает их верными союзниками вашего величества.

– Но это если госпожа Юлиса на самом деле та, за кого себя выдаёт, – с плохо скрываемой угрозой проговорила Докэста Тарквина Домнита.

– Я в этом не сомневаюсь, – бесстрастно глядя в глаза своей царственной любовнице, заявил лекарь, а когда она отвела взгляд, сказал, вкладывая в слова всю свою убеждённость. – В любом случае, ваше золото принесёт вам пользу, государыня.

– Надеюсь, боги услышат ваши слова, господин Акций, – плотнее запахиваясь в накидку, вздохнула императрица.

Какое-то время врачеватель колебался, сообщать ли своей царственной пациентке о визите сенаторского претора или пока промолчать? Но потом решил, что государыня и без него всё узнает. Так уж лучше самому рассказать о непрошеном госте, чем ждать, когда это сделают неизвестные доброхоты.

– Ко мне недавно заходил господин Камий, ваше величество.

– Я знаю, – пренебрежительно отмахнулась государыня. – Он уже который день по всему Цветочному дворцу лазает, в каждую щель заглядывает. Неужели Камий настолько глуп, что надеется отыскать самозванку здесь?

– В этот раз, ваше величество, он спрашивал меня о Крисе, – понизил голос лекарь. – Ему известно, что мой ученик ушёл из дворца в день получения письма из Канакерна.

– Рано или поздно он бы всё равно узнал об этом, господин Акций, – немного помолчав, пожала плечами государыня и спросила. – Вы уверены, что его не найдут?

– Я на это надеюсь, ваше величество, – поклонился врачеватель.

– Если он попадёт в руки Камия, я не смогу вам помочь, господин Акций, – уголки глаз Докэсты Тарквины Домниты заблестели. – Преступление слишком серьёзное. Вас арестуют и попытаются узнать, откуда вам стало известно содержание письма консулов?

– Я унесу эту тайну с собой в загробную жизнь, ваше величество, – понимающе кивнул царедворец и натянуто ухмыльнулся. – Уж если я собираюсь избавить от пыток госпожу Юлису, то о себе тем более сумею позаботиться.

– Я буду молить пресветлую Нону, чтобы вам не пришлось этого делать, – прерывисто вздохнув, всхлипнула женщина и обняла любовника, прижав его голову к своей груди.

В дверь деликатно постучали. Лекарь отстранился от своей царственной подруги и замер в почтительно полупоклоне.

– Заходи, – отозвалась та, промакивая глаза маленьким белым платочком.

Вернувшаяся рабыня, поклонившись императрице, поставила на стол вазу со свежими цветами и принялась поправлять их, стараясь придать букету ещё большую пышность.

– Как вы себя сейчас чувствуете, ваше величество? – заботливо осведомился охранитель её здоровья.

– Уже лучше, господин Акций, – благодарно улыбнувшись, кивнула супруга Константа Великого. – Можете идти.

– Да, ваше величество, – учтиво поклонился перед царственной пациенткой врачеватель, не забыв напомнить перед уходом. – Я ещё раз умоляю, ваше величество, не ешьте жареных и чрезмерно жирных блюд, поберегите себя для Империи и для нас, ваших верных слуг.

– Хорошо, господин Акций, – натянуто улыбнулась собеседница. – Я постараюсь выполнить вашу просьбу.

По дороге в мастерскую царедворец с тревогой перебирал в уме последние новости. Он почти не сомневался в том, что Юлиса пряталась на квартире вдовы бывшего учителя Вилита.

Государыня рассудила правильно, посчитав это лучшим убежищем для беглой преступницы. Герас Марон, то есть Герас Констант, умер достаточно давно, да и знали его в городе немногие, а связь с его вдовой младший сын императора скрывал довольно искусно. Во всяком случае, слухов о ней в Радле не появилось, и даже он, Бар Акций Новум, узнал об этом совершенно случайно.

То, что Юлиса спаслась от налётчиков столь неординарным способом, удивляло лекаря меньше всего. После того, как девушка расправилась с пытавшимися её похитить людокрадами, немало повидавший на своём веку врачеватель понял, что она не испугается самых отъявленных головорезов и не будет лёгкой добычей для убийц. Но вот почему напавшие на квартиру вдовы разбойники не попытались привлечь прохожих к поимке убегавшей самозванки, он не понимал. Не захотели делиться наградой? Или они изначально собирались убить Юлису, а не передавать её в руки властей? Тогда становится понятна и бессмысленная, на первый взгляд, смерть хозяйки квартиры и её рабыни.

Налётчики не планировали оставлять свидетелей, а значит, они охотились не за наградой, объявленной за голову беглой преступницы. После короткого размышления царедворец пришёл к очевидному выводу: кроме претора Камия, за госпожой Юлисой охотится кто-то ещё, и очень непохоже, что это люди первой принцессы.

Тогда кому ещё так нужна смерть и без того приговорённой к казни девушки, и где она сейчас? Прячется в городе или сумела из него выбраться? И знает ли Вилит о том, что на квартиру, где он прятал свою возлюбленную, напали?

Акций с предельной ясностью понимал, что если Юлиса останется в Радле, её непременно найдут. Весь вопрос в том: кто сделает это первым: власти, охотники за наградой или нанятые непонятно кем убийцы?

Лекарю нравилась эта храбрая и целеустремлённая девушка. Искренне ей симпатизируя, он и дальше готов оказывать любую помощь в восстановлении доброго имени Ники Юлисы Террины внучки славного сенатора Госпула Юлиса Лура.

Однако Акций не мог не признаться самому себе, что для него гораздо предпочтительнее, если беглянку сразу убьют, а не заставят предстать перед судом. В этом случае охранителю здоровья государыни грозят очень большие неприятности. Хвала богам за то, что девушку пока ещё не нашли, иначе Камий разговаривал бы с ним совсем по-другому.

"О Пелкс! – мысленно воззвал к своему небесному покровителю врачеватель. – Спаси госпожу Юлису и меня, или хотя бы меня, и, клянусь, я украшу твой храм статуей в человеческий рост, которую закажу у самого лучшего ваятеля Радла!"