Текст книги "Лягушка-принцесса (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 51 страниц)

Не выдержав очередного издевательства, невольница взяла одеяло, намереваясь прикрыть спину от мерзких насекомых, но внезапно ясно услышала шум приближающихся шагов.

По узкому проходу между двумя рядами таких же, как у неё, каморок шли двое, то и дело обмениваясь короткими замечаниями настолько тихо, что она никак не могла узнать их по голосам.

На дощатых стенах появился тусклый отблеск слабого пламени масляного фонаря.

– Сюда, ваше высочество! – громко сказала женщина, и у рабыни ёкнуло сердце.

В узком проёме появилась госпожа Пелла Гермия Вара с бронзовым светильником, на кончике длинного носика которого трепетал желтовато-коричневый огонёк. А вслед за ней в убогое жилище одной из своих личных служанок вошла сама первая принцесса Империи Силла Тарквина Поста в длинном, почти до пят, тёмном плаще.

– Ваше высочество! – только и смогла выдохнуть девушка, и забыв о боли в исполосованной спине, резво встала на колени, уткнувшись лбом в выщербленные плахи пола.

– Был у тебя лекарь, Метида? – заботливо поинтересовалась знатная гостья.

– Да, ваше высочество, – с трудом выдохнув слова из перехваченного спазмом горла, рабыня заплакала от переполнявшего её чувства благодарности и благоговения. – Господин Ференис прислал ко мне господина Зевия. Он смазал мне спину бальзамом и напоил "Утром Диноса" – очень-очень дорогим снадобьем.

– Это хорошо, – величественно кивнула невестка императора.

– Ваша милость безгранична, ваше высочество! – дрожа всем телом от рвущихся из груди рыданий, пробормотала невольница, глотая ручьями хлынувшие слёзы. – Да хранят вас небожители! Да пошлют они вам долгую жизнь, наполненную радостью и счастьем. А я весь остаток своих дней буду возносить им хвалу за то, что они даровали мне, глупой и недостойной, величайшее счастье быть верной рабой вашего высочества! Я глубоко сознаю своё ничтожество, но всё же тешу себя надеждой, что вы по великой милости своей простите меня и даруете счастье служить вам или хотя бы отдать за вас свою ничтожную жизнь!

– Я довольна, что ты всё правильно поняла, Метида, – строго, но доброжелательно, как и подобает настоящей аристократке, проговорила супруга наследника престола. – И осознала свою ошибку. Раньше ты честно и добросовестно исполняла свой долг, поэтому в память о прошлых заслугах я тебя прощаю.

– Ваше высочество! – вскричала собеседница, подняв на свою владычицу залитое слезами, но сияющее от счастья лицо. – Я…

– Подожди! – чуть повысила голос первая принцесса, и девушка, прикусив губу, вновь уткнулась лицом в пол.

– И впредь запомни, – чеканя слова, невестка императора подалась вперёд, горой нависая над сжавшейся в комок обнажённой Метидой, чья исполосованная рубцами и покрытая мазью спина отблескивала в тусклом пламени масляного светильника. – Все мои приказы должны исполняться точно! Если я велела тебе проводить Септису и её племянницу до паланкина, то так надо было и сделать!

– Ах, ваше высочество! – заскулила рабыня. – Но кто же мог знать?! Я-то думала, они уже всё равно никуда не денутся, так и пойдут дальше. А вам надо обязательно сообщить, зачем Юлиса так хотела от меня избавиться? Вот я подсмотрела из-за угла.

– Это ты правильно сделала, – одобрительно кивнула первая принцесса. – Но потом надо было и дальше проследить за ними до самой гостевой площадки, а не бежать ко мне сломя голову!

– Виновата, ради всех богов простите, ваше высочество! – невольница опять попыталась приподнять голову, но тут же опустила. – Уж очень мне хотелось, чтобы вы, моя добрая госпожа, поскорее узнали, что племянница регистора Трениума болтает с каким-то молодым дворцовым рабом. Вот я и поспешила. Но теперь-то я осознала свою ошибку и никогда больше так не сделаю.

– Из-за твоей глупой выходки, Метида, мне, первой принцессе Империи, пришлось унижаться перед этими ничтожествами! – в голосе Силлы Тарквины Посты отчётливо прорезались металлические нотки. – И госпожа Гермия попала в неудобное положение.

– Я не хотела этого, госпожа Гермия! – взвыла девушка. – Клянусь Карелгом и Цитией – не хотела!

Приближённая супруги наследника престола промолчала. Только под бледной кожей скул заходили желваки, да чуть прищуренные глаза полыхнули такой ненавистью, что рабыня невольно заткнулась на полуслове.

– Я верю тебе, – величественно кивнула царственная гостья. – Поэтому ты ещё в Палатине, а не на пути в Цирасские каменоломни.

– Спасибо, благодарю, ваше высочество, спасибо, – опять зачастила Метида, подползая к ней на карачках и целуя пол возле сандалий первой принцессы. – Небожители вознаградят вас за доброту, а я… я отслужу, жизни не пожалею, буду делать только то, что прикажете. Да поразит меня молния Питра, если я хотя бы…

– Ты не вспомнила, что это был за раб? – прервала её словоизвержение хозяйка.

– Нет, ваше высочество, – всхлипнула невольница. – Не больно хорошо я его рассмотрела. Кусты мешали, а потом он садом ушёл. Но если увижу ещё раз – узнаю обязательно.

– Тогда лечись и набирайся сил, – с сожалением вздохнула невестка императора. – Как только встанешь на ноги – первым делом разыщи его. Надо узнать, что он там наговорил той девчонке.

– Да я, ваше высочество, хоть сейчас…, – вскричала собеседница, вскидывая голову и глядя на повелительницу полными обожания глазами.

– Ну на что ты сейчас годна? – досадливо поморщилась та. – Тебя вон без ветра шатает. В себя сначала приди.

– Как прикажете, ваше высочество, как прикажете, – послушно закивала девушка.

– Пойдёмте, госпожа Гермия, – обратилась Силла Тарквина Поста к своей молчаливой спутнице. – Видите, она всё поняла и больше так делать не будет.

– Поняла, ваше высочество, – заверила невольница, с собачьей преданностью глядя вслед покидавшим комнату гостям. – Поняла, никогда больше не буду.

Едва их тихие шаги затерялись среди причудливого переплетения балок, поддерживавших крышу императорского дворца, Метида с трудом заползла на свой тощий тюфячок и со стоном натянула на спину одеяло.

– Вы всё ещё полагаете, что я обошлась с ней слишком мягко, госпожа Гермия? – вполголоса поинтересовалась супруга наследника престола, спускаясь по узкой скрипучей лестнице.

– Вы вольны в жизни и смерти своих рабов, ваше высочество, – пожимая плечами, пробормотала придворная дама, заметив однако, с плохо скрываемой обидой. – Но если бы я узнала, что Юлиса с кем-то встречалась в саду, то не стала бы настаивать на личном обыске. Ясно же, что тот раб её предупредил. Но вот как он узнал про заколку в паланкине, я до сих пор не понимаю? Сервуна клянётся Карелгом, что сделала всё как надо, и я ей верю.

– Я тоже, – неожиданно согласилась первая принцесса. – Эта мерзкая тварь ни за что бы не решилась меня обмануть. Она и живёт-то только потому, что ещё нужна.

– Если бы Метида мне рассказала…, – скорбно вздохнула собеседница.

– Даже без её предупреждения обыск Септисы и Юлисы можно было не устраивать! – резко оборвала её Силла Тарквина Поста. – Ты же знала, куда спрятали шпильку? Так если её нет в носилках, значит, эти мерзавки сумели от неё избавиться! Неужели это было так трудно понять?

– Простите, ваше высочество, – смутившись, залепетала верная наперсница. – Мне так хотелось вам услужить.

– Порой мне кажется, госпожа Гермия, что по своей глупости вы не так уж далеко ушли от этой дуры Метиды! – раздражённо проворчала супруга наследника престола. – Мы имели такой замечательный повод, чтобы не только избавиться от этой надоедливой девчонки, но и ослабить влияние старой императрицы с её родичами. А вы всё испортили! Теперь со дня на день объявят о помолвке Вилита с племянницей регистора Трениума, да ещё и в Цветочном дворце! После такого не успеешь и оглянуться, как эта дура Докэста вновь окажется в Палатине!

– Ну помолвка – всё же ещё не священный брак, ваше высочество, – выходя на верхнюю галерею, вкрадчиво проговорила придворная. – До свадьбы Юлисе придётся ещё не раз здесь побывать.

– Теперь она уже не будет так беспечна, госпожа Гермия, – ядовито заметила первая принцесса.

– Но она же не откажется выпить бокал хорошего вина, – почти промурлыкала женщина.

– Нет, кажется, я сильно ошиблась, говоря о том, что вы не на много умнее Медиты! – скривившись, будущая императрица презрительно глянула на враз скукожившуюся собеседницу. – Вы гораздо глупее! Желаете привлечь внимание государя? Не терпится познакомиться с императорскими преторами? Да и не нужна мне жизнь этой девчонки. Главное – чтобы Вилит не женился на той, кого выбрала императрица. Я хочу, чтобы от её избранницы отказались с как можно более громким скандалом!

– А его величество знает, что ещё недавно регистор Трениума собирался выдать свою племянницу за Постума Авария Денсима? – поинтересовалась придворная дама.

– За главного смотрителя имперских дорог? – остановившись, удивлённо вскинула брови супруга наследника престола, но даже дождавшись утвердительного кивка собеседницы, решила уточнить. – За того старого, толстого лагира, построившего дом, о котором судачил весь Радл?

– Точно так, ваше высочество, – охотно подтвердила довольная произведённым впечатлением женщина. – А родовое имение Юлисов, возвращение которого они добивались, должно было пойти в приданое.

– Откуда вам это известно, госпожа Гермия? – вновь зашагав мимо расставленных вдоль стены бюстов знаменитых военачальников, спросила первая принцесса. – И почему вы раньше мне об этом ничего не говорили?

– Я сама узнала только вчера вечером, – понизив голос, объяснила придворная дама. – Мне господин Латус рассказал.

– Ваш двоюродный брат и новый любовник? – с игривой ноткой в голосе спросила Силла Траквина Поста.

– Да, ваше высочество, – ни мало не смутившись, подтвердила верная наперсница, добавив с плохо скрываемой гордостью. – Одни боги ведают, как ему удаётся первым узнавать самые интересные новости.

На миг рассказчица обратила свой взор к белому потолку, разрисованному зелёными виноградными листьями и тёмно-синими, плотными гроздьями.

– Господин Латус говорил, будто бы Аварий давно мечтал породниться с каким-нибудь древним, знатным родом. Но какой же аристократ согласится отдать свою дочь за сына отпущенника? А тут как раз эта непонятная девица подвернулась. Вроде бы их брак устраивал сенатор Касс Юлис Митрор по каким-то своим причинам.

– Небось, задолжал этому старому лагиру? – презрительно фыркнула супруга наследника престола, сбрасывая с плеч плащ.

Ловко подхватив его, придворная дама со вздохом покачала головой. – Вот этого мой друг не знает.

– Вполне подходящий супруг для этой меретты, – зло усмехнулась первая принцесса, негромко подумав вслух. – Интересно, а Вилиту и его чокнутой мамаше об этом что-нибудь известно?

– Не знаю, ваше высочество, – виновато пожала плечами собеседница.

Какое-то время Силла Тарквина Поста шла молча, небрежно кивая на почтительные поклоны изредка попадавшихся придворных.

– Ваша новость бесполезна, госпожа Гермия, – наконец разочарованно хмыкнула будущая императрица. – Она ничего не меняет. Это же сенатор с Аварием сговаривались, а не сама Юлиса хотела за него выйти.

Невестка Константа Великого остановилась возле дверей, ведущих в свои покои.

– Если ваш новый друг, госпожа Гермия, действительно, такой ушлый и умеет добывать информацию, то пусть узнает как можно больше о госпоже Юлисе. Уверена, в её прошлом не всё так гладко, как она всем рассказывает. Уж слишком она красива.

– Я передам ему ваше пожелание, ваше высочество, – поклонилась наперсница. – Но…

Она выразительно замолчала, одновременно втягивая голову в плечи, видимо, сама испугавшись своей смелости.

Первая принцесса снисходительно усмехнулась.

– Конечно, я ему заплачу. Пятьдесят империалов для начала.

– Благодарю, ваше высочество, – с облегчением выдохнув, женщина торопливо распахнула перед ней дверь.

Приближённые дамы, уже собравшиеся в зале, всё ещё носившем старинное название "комната ткацкого станка", встретили её глубокими поклонами и принялись вразнобой желать доброго дня, восхищаться новой причёской благодетельницы, выбором платья, румян, украшений и губной помады.

До полудня Силла Тарквина Поста успела выслушать самые свежие городские сплетни, позлословить с верными наперсницами об общих знакомых, обсудить тенденции моды, навестить гулявших с рабынями-няньками детей. Маленькая Олкпа спала в саду и невольница зелёной веточкой отгоняла мух от её умиротворённого личика. Старший и средний сыновья занимались со своими учителями. Маний выполнял гимнастические упражнения на специальной площадке под руководством опытного воина и под присмотром невольниц, а Сулл тоскливым голосом декламировал наставнику отрывок из "Размышлений о келлуанской войне" Ипия Курса. Немного поговорив с детьми и их наставниками, мамочка пожелала сыновьям успехов в постижении наук, ещё раз напомнив им об их высочайшем предназначении и долге перед родителями и Империей.

Устав от многотрудных дел, супруга наследника престола отправилась побродить по саду, тем более, что охранители здоровья дружно уверяли её в полезности подобных прогулок для пищеварения, а значит, и для сохранения свежего цвета лица.

Неторопливо прохаживаясь по выложенным камнем дорожкам, будущая императрица любовалась распустившимися цветами, с наслаждением вдыхала их неповторимый аромат, краем уха слушая оживлённую болтовню сопровождавших её дам.

– Ваше высочество! – неожиданно привлёк внимание первой принцессы удивлённый возглас Гермии.

Обернувшись, Силла Тарквина Поста заметила в конце аллеи торопливо приближавшегося мужчину, судя по тускло блеснувшей табличке, невольника.

Остановившись шагах в десяти, он низко поклонился.

– Ваше высочество, мой господин – Маммий Септий Онум прислал вам срочное послание.

– Возьмите, госпожа Навция, – распорядилась супруга наследника престола.

Приняв из почтительно протянутых рук тонкий, перевязанный синей ленточкой свиток, придворная дама передала его своей благодетельнице.

– Тебе приказали жать ответа? – рассеянно спросила та у раба, развязывая кокетливый узелок.

– Нет, ваше высочество, – ответил посланец.

– Тогда можешь идти.

– Да, ваше высочество, – попятившись, раб развернулся, чтобы поспешно исчезнуть из поля зрения будущей императрицы, уже торопливо водившей взглядом по ровно написанным строчкам.

Приближённые почтительно молчали, с напряжённым вниманием следя за выражением лица первой принцессы.

Её аккуратные брови сначала полезли наверх, потом по накрашенным губам зазмеилась победная улыбка.

Усмехнувшись, Силла Тарквина Поста торжествующе посмотрела на притихших дам.

– Сенат получил послание от консулов города Канакерна, что на Западном побережье! – громогласно объявила она, явно наслаждаясь своим триумфом. – Они никогда не слышали ни о какой госпоже Юлисе, и им ничего не известно о внучке сенатора Госпула Юлиса Лура!

Слушательницы дружно охнули. Кто-то с деланным испугом прижимал ладони ко рту, кто-то застыл с выпученными глазами, кто-то ошарашенно качал головой.

– Так выходит, эта девка – самозванка?! – ликующе вскричала одна из них.

– Да, госпожа Гермия! – улыбаясь, кивнула супруга наследника престола. – И теперь её ждёт заслуженная смерть на колу!

– Какая подлость! Мерзавка! О боги, как вы такое допустили?! Эта дрянь опозорила благороднейший род Юлисов! За такое и пять раз убить мало! А я сразу почувствовала, что что-то не так! И я, и я. Мне она тоже показалась какой-то подозрительной. Значит, это всё-таки она украла вашу заколку, ваше высочество!

Будущая императрица поморщилась. Гермия испуганно прикусила язык, но её мудрую мысль тут же подхватили другие дамы.

– Да, да и спрятала где-нибудь под платьем, а потом подло воспользовалась добротой её высочества! Как только эта мерзкая воровка попала в Палатин? Ну кто же мог подумать?! Её же принимала сама государыня, слушали сенаторы! Её даже родственники признали!

– Хвала богам, обман раскрылся! – первая принцесса повысила голос, перекрывая всеобщий гвалт. – Небожители не допустили позора императорской семьи, и теперь уже преступница не уйдёт от справедливой кары.

Наперсницы дружно закивали, а супруга наследника престола с сожалением подумала, что письмо с Западного побережья пришло слишком рано. Если бы государь успел объявить о помолвке младшего сына с самозванкой, то он бы ещё сильнее разозлился на эту старую сводню Докэсту.

Пустынный, без заполнявших трибуны зрителей, Ипподром производил на Пласду Септису Денсу странное впечатление. С одной стороны, она чувствовала себя одинокой и как будто затерянной среди бесконечных рядов каменных скамеек, с другой – невольно гордилась тем, что её пустили сюда в такое время, и помощник местного управителя лебезит перед супругой регистора Трениума, словно перед знатной аристократкой, охотно раскрывая тайны этого места.

Оказывается, большинство из участвующих в гонках лошадей содержатся не в здешних знаменитых конюшнях, а в поместьях своих владельцев, где вольно пасутся на цветущих лугах, щиплют вдосталь сочной травы и купаются в реках или озёрах. Скакунов приводят в Радл за несколько дней до соревнований, чтобы они привыкли к новой для них обстановке.

С удовольствием слушая рассказчика, женщина следила, как причина любезности и словоохотливости отпущенника помогает её племяннице забраться в колесницу, и разобрав поводья, посылает коней неторопливой рысью по усыпанной песком дорожке.

На придирчивый взгляд строгой Пласды Септисы Денсы, принц Вилит и госпожа Юлиса стояли гораздо ближе, чем это позволяют общепринятые правила приличия, а иногда вообще прижимались друг к другу, что выглядело уж совершенно недопустимо.

Однако, учитывая крайнюю малочисленность свидетелей, а так же предстоящую помолвку, тётушка, подумав, решила временно закрыть глаза на столь откровенное пренебрежение нормами морали и не высказывать молодой родственнице своего неудовольствия.

Какое-то время супруга регистора Трениума ещё наблюдала за нарезавшей круги колесницей, но скоро ей это наскучило, и она вновь обратила внимание на скромно стоявшего поодаль помощника управителя Ипподрома.

– Скажите, господин Панис, – лениво-снисходительным тоном обратилась женщина к отпущеннику. – Вы знали, что его высочество так хорошо умеет управлять упряжкой?

– Конечно, госпожа Септиса, – медовым голосом отозвался собеседник. – Время от времени его высочество заглядывает к нам, чтобы дать поразмяться лошадям. Он превосходный возничий и мог бы без труда принять участие в гонках. Посмотрите, как уверенно принц держит поводья?

Пласда Септиса Денса ничего особенного не заметила, но на всякий случай важно кивнула с понимающим видом, невольно радуясь тому, что господа Герон и Сциний, всегдашние спутники младшего сына императора, расположились на скамьях шагах в двадцати. Окажись эти молодые аристократы рядом, они вполне могли бы и посмеяться над её невежеством в искусстве управления колесницей. А жалкий отпущенник не позволит себе никаких вольностей, общаясь с будущей родственницей Константа Великого.

Скакуны мчались всё быстрее. Летел из-под копыт песок. Встречный ветер трепал гривы коней и перекинутый через плечо край накидки племянницы, раздувал тунику на спине царственного возницы.

Позабыв о помощнике управителя, тётушка с тревогой наблюдала за стремительно летевшей колесницей. Внезапно от трибуны наперерез бешено мчавшимся лошадям метнулась человеческая фигура.

– О боги! – закричала супруга регистора Трениума, вскакивая и прикрывая рот ладонью.

Принц и в самом деле оказался умелым возничим, остановив скакунов буквально в нескольких шагах от неизвестного.

Спутницу Вилита бросило вперёд с такой силой, что перегнувшись через ограждение тележки, она едва не рухнула под копыта.

– Кто этот сумасшедший?! – завизжала женщина, зло глянув на ошалевшего не меньше её помощника управителя.

Вытянув короткую, грязную шею, тот изумлённо таращился на золотистую от песка дорожку, недоуменно пожимая покатыми плечами.

– Не знаю, госпожа.

Неожиданное происшествие привлекло внимание не только Пласды Септисы Денсы, но и коскидов её мужа, а так же приятелей императорского отпрыска. Вскочив на ноги, те и другие возбуждённо переговаривались, тыкая пальцами в сторону замершей колесницы, нервно переступавших с ноги на ногу лошадей и орущего что-то плохо различимое на таком расстоянии Вилита. Кажется, абсолютно не обращавший внимание на его крики мужчина что-то сунул в руку принца и торопливо заковылял обратно к трибуне.

– Что тут у вас вообще происходит, господин Панис?! – супруга регистора Трениума продолжила бушевать, но уже без прежнего накала.

Между тем, младший сын Константа Великого опять тронул поводья, и повозка мягко покатила по песчаной дорожке.

"Наверное, он получил какое-то очень срочное послание", – решила тётушка Ники Юлисы Террины, вновь усаживаясь на скамью и с тревогой наблюдая за приближавшейся колесницей.

Когда она смогла как следует рассмотреть лицо племянницы, ей показалось, что та чем-то очень расстроена и, кажется, даже плачет.

"Плохие новости", – подумала Пласда Септиса Денса, начиная готовить себя к неприятностям.

Однако четвёрка лошадей, как ни в чём не бывало, проскакала мимо, внеся в её мысли лёгкую сумятицу. Если случилось что-то важное, почему его высочество не остановился и никому ничего не сказал? Или произошедшее их с племянницей не касается? Тогда почему та вся в слезах? Влекомая жаром вспыхнувшего любопытства, женщина обратилась к стоявшему рядом помощнику управителя:

– Разве вы, господин Панис, не должны выяснить: кто был тот человек, тайно пробравшийся на Ипподром?

– Простым смертным, госпожа Септиса, – не отрывая взгляда от песчаной дорожки, проговорил отпущенник без привычной заискивающей улыбки. – Лучше не интересоваться секретами членов императорской семьи.

Сперва женщина хотела возмутиться дерзким ответом собеседника, но в последний момент прикусила язык, признав его простую и суровую правоту. Действительно, пусть тайны принцев с ними и остаются.

Придя к столь мудрому решению, она уже несколько по-другому посмотрела вслед удалявшейся колеснице и её пассажирам. Но та внезапно остановилась в противоположном конце Ипподрома.

Ловко соскочив на землю, возничий помог спуститься девушке, и они почти бегом бросились к воротам конюшни.

– А это что ещё такое?! – поднимаясь на ноги, громко спросила супруга регистора Трениума.

– Не знаю, госпожа Септиса, – невольно втягивая голову в плечи под её тяжёлым взглядом, растерянно развёл руками помощник управителя. – Его высочество сказал мне, что хочет только покатать свою невесту.

– Как это понимать, господа?! – отвернувшись от него, крикнула женщина вскочившим приятелям Вилита.

Молодые люди удивительно синхронно пожали плечами, а тот, что помоложе, нервно усмехнулся.

– Не могу даже представить, что его высочеству могло понадобиться в конюшне?

Несколько бесконечно долгих секунд разгневанная Пласда Септиса Денса зло посматривала то на одного, то на другого, а потом грозно рявкнула:

– Господин Минуц, немедленно бегите и во что бы то ни стало догоните госпожу Юлису! Скажете, что я приказываю ей вернуться ко мне!

– Но, госпожа Септиса, – попытался робко возразить коскид. – Здесь очень далеко, я не успею…

– Так поторопитесь! – топнув ногой, резко оборвала его собеседница. – Или вы хотите, чтобы о столь неподобающем поведении племянницы вашего покровителя завтра судачил весь Радл? Я не потерплю подобного бесстыдства!

– Хорошо, хорошо, госпожа Септиса, – отводя взгляд, с явной неохотой проворчал мужчина.

– Я с вами, господин Минуц! – окликнул его один из спутников принца.

– Передайте его высочеству, господин Герон, – крикнула им вслед тётушка Ники Юлисы Террины. – Что я не ожидала от него столь безответственного поведения!

Второй приятель сына императора подозвал к себе помощника управителя. Они спустились по лестнице, после чего Тарберий Сциний Дуб стал нервно расхаживать по вымощенной каменными плитами площадке возле ворот, а отпущенник принялся что-то горячо втолковывать пятерым непонятно откуда взявшимся стражникам в кожаных доспехах.

Выслушав его, те, коротко поклонившись, бросились к трибуне, на которой появился и где исчез неизвестный человек, передавший Вилиту известие, вызвавшее столь странную реакцию младшего сына Константа Великого.

Наблюдая за тем, как ужасно медленно коскид её мужа и господин Герон пересекают Ипподром, Пласда Септиса Денса досадливо поморщилась. Так они точно не застанут госпожу Юлису и принца в конюшне, если, конечно, молодые люди с самого начала не собирались там задерживаться.

Ханжески вздохнув, женщина возвела очи горе. По крайней мере она чиста перед небожителями, мужем и свекровью, поскольку сделала всё возможное, чтобы уберечь честь и репутацию племянницы. Теперь пусть супруг сам разбирается со своей непутёвой родственницей. Тем не менее, она твёрдо решила дождаться возвращения господина Минуца и только после этого отправиться домой.

Усмехнувшись не без злорадства, женщина попыталась представить себе выражение лица Торины Септисы Ульды, когда та узнает, что её любимая внучка сбежала с парнем уж точно не для того, чтобы сходить в храм или погулять по форуму.

Из сладостных грёз супругу регистора Трениума грубо вырвал озабоченный голос второго из сопровождавших её коскидов:

– Не пора ли сообщить о случившемся вашему мужу, госпожа Септиса?

– Давайте подождём, когда ситуация хотя бы немного прояснится, господин Морон, – с сомнением покачала головой собеседница. – Вдруг его высочество просто захотел показать госпоже Юлисе конюшни, и они сейчас вернутся?

– Ну как скажете, госпожа Септиса, – по унылому лицу мужчины проскользнула тень скептической усмешки. Судя по всему, он не очень-то верил в подобное развитие событий.

Ожидание явно затягивалось. Впрочем, и сама Пласда Септиса Денса не испытывала особых надежд на то, что Герон с Минуцем застанут её племянницу в здании. Парочка, скорее всего, уже милуется где-нибудь в одной из ближайших гостиниц. Видно, императорский сынок не сумел обуздать своё мужское естество, а у племянницы не хватило решимости ему отказать, хотя он и довёл её до слёз. Иначе зачем было так показательно сбегать на глазах у всех? Мужчины, что с них взять. Они всегда думают не той головой.

Так что тётушка нисколько не удивилась, когда из калитки в воротах конюшен вышли только понурый коскид её мужа и молодой красавчик-аристократ. Ни принца, ни девушки с ними не оказалось.

Когда они одолели около двух третей обратного пути, к всё ещё расхаживавшему по площадке Тарберию Сцинию Дубу подбежал запыхавшийся охранник и принялся что-то рассказывать, энергично размахивая руками.

Не в силах больше вынести полной неизвестности, супруга регистора Трениума побежала вниз, торопливо переступая по каменным ступеням и время от времени держась за стену, чтобы не упасть.

Пока она спускалась, откуда-то появился помощник управителя в сопровождении ещё двух стражников.

– Во имя Нолипа, господин Панис! – раздражённо воскликнул приближенный принца. – Почему вы не заделали ту дыру?

– Какая ещё дыра? – беззастенчиво встряла в разговор тётушка Ники Юлисы Террины.

– Ах, госпожа Сеписа! – сморщился, словно ненароком глотнув уксуса, помощник управителя Ипподрома. – На западной трибуне часть кладки обвалилась. Может, вода подмыла, может, ещё чего… Одни боги знают. Мы уже почти всё отремонтировали, а тут как раз праздники. Вот и решили доделать после нолипарий. А чтобы кто попало здесь не лазил, ту дыру деревянным щитом перекрыли.

– Дрянь ваш щит! – рявкнул молодой аристократ, кивнув на испуганно втянувшего голову в плечи стражника. – Вон мне сейчас сказали, что злоумышленник просто перерезал верёвки ножом.

– Ну так, господин Сциний, – заискивающе улыбаясь, виновато развёл руками отпущенник. – Все праздники простоял.

– Значит, именно там пролез тот человек, что остановил колесницу его высочества! – сделала напрашивавшийся вывод Пласда Септиса Денса.

– Видимо да, госпожа Септиса, – хмуро согласился юноша.

Глаза женщины сощурились, накрашенные губы собрались в куриную гузку.

– Госпожа Септиса! – привлёк её внимание голос коскида. Тот почти бежал, загребая сандалиями песок и придерживая край сползавшего с плеч плаща. – Его высочество и госпожа Юлиса уже ушли в город.

"Так я и думала!" – мысленно похвалив себя за проницательность, супруга регистора Трениума постаралась как можно суровее посмотреть на чрезвычайно смущённых молодых людей.

– Что же это, господа?! Получается, его высочество принц Вилит похитил мою любимую племянницу?! Я обязательно расскажу об этом возмутительном поступке своему мужу, а уж он, можете не сомневаться, отыщет способ уведомить о нём государя!

Всем своим видом изображая оскорблённую в своих лучших чувствах радланскую гражданку, женщина демонстративно отвернулась и обратилась к тяжело дышащему коскиду. – Господин Минуц, попробуйте поискать госпожу Юлису.

– Да где же я её найду, госпожа Септиса?! – едва не взвыл совершенно обалдевший от подобного распоряжения собеседник.

"Вот тупица! – досадливо морщась, подумала Пласда Септиса Денса. – Неужели ему ещё и это надо объяснять? Он что, ни разу не встречался с чужой женой в гостинице? До чего же жалкий урод!"

Однако поразмыслив, отказалась от дополнительных разъяснений, ограничившись туманным:

– Ну походите где-нибудь. Может, она вам и попадётся?

И не желая больше разговаривать на эту тему, отдала приказ второму коскиду:

– Вам, господин Морон, необходимо как можно скорее поставить в известность о случившемся моего супруга. Передайте господину Септису, что его высочество принц Вилит похитил нашу дорогую племянницу.

– Ну нельзя же так говорить! – вскричал приятель императорского сына.

– А как ещё это называть, господин Герон? – ринулась в атаку собеседница. – Когда молодой человек уводит куда-то девушку без согласия её родственников?! Только похищением!

Она окинула полным горького упрёка и благородного негодования взглядом пристыженных молодых аристократов.

– Я возвращаюсь домой. Здесь мне больше нечего делать. Господин Панис, прикажите выпустить мой паланкин!

– Да, да, конечно, госпожа Септиса, – засуетился помощник управителя Ипподрома, мельком глянув на всё ещё пребывавших в прострации спутников принца.

Всю дорогу до особняка супруга регистора Трениума на чём свет стоит кляла свою непутёвую племянницу, невольно недоумевая: как могла такая умная и рассудительная девица поддаться на уговоры Вилита?

У тётушки имелись весьма веские основания сомневаться в том, что Юлиса решила отдаться ему из-за внезапно вспыхнувшей страсти. Не иначе, как отпрыск Константа Великого предъявил ей что-то вроде ультиматума: или та прямо сейчас уступает его домогательствам, или он отменяет свадьбу. Вряд ли он мог чем-то ещё так напугать эту смелую девушку, сумевшую прирезать двух людокрадов. Вот только бедная глупышка забыла, что её брак зависит не от желания нетерпеливого сына, а от воли его великого отца. Хотя стоит вспомнить, что дочь Лация Юлиса Агилиса выросла вдалеке от Империи и всё ещё плохо знает радланские обычаи. Но это её, разумеется, ни в коем случае не оправдывает.