Текст книги "Лягушка-принцесса (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 51 страниц)

– Я всего лишь выслушала его, господин Септис, – проговорила племянница. – И не собираюсь оказывать ему какие-то знаки внимания.

– Похвально, госпожа Юлиса, – улыбнулся собеседник. – Я всегда знал, что вы умная девушка.

– Благодарю, господин Септис, – склонила голову она.

– Тем не менее, я решил увезти вас в город, – продолжил регистор Трениума. – Здесь вам оставаться слишком опасно.

– Вы думаете, это похищение было не случайным? – встрепенулась Ника.

– Не знаю, – покачал головой дядюшка. – Может, это были обычные людокрады, пытавшиеся похитить молодую, красивую девушку, или их послал кто-то из наших врагов. Когда дело заходит об имении стоимостью в миллион империалов, ничего нельзя исключить. Собирайтесь, госпожа Юлиса, мы выезжаем завтра же утром.

– Хорошо, господин Септис, – сказала племянница, поднимаясь. – Только у меня теперь нет служанки…

– Госпожа Бест вам поможет, – не медля ни секунды, распорядился хозяин имения.

– Вы расскажете о том, что со мной произошло, сенатору? – прежде чем вернуться в свою комнату, спросила Ника.

– Придётся, – со вздохом проворчал регистор Трениума. – Уж лучше, если он узнает обо всём от меня, чем от других. А ваша история скоро будет известна всего Радлу, клянусь Питром. Даже если принц почему-то промолчит, его приятели обязательно разболтают.

Укладывая вещи в сундук, супруга управителя предложила племяннице владельца имения взять себе в служанки её дочь.

– Будете платить хотя бы риалов сто в год – и то хорошо, – суетясь, тараторила толстуха. – Глядишь, лет за пять накопит себе на приданое. Она у меня девочка старательная, всё, что нужно, умеет.

– Да она же ещё маленькая! – изумилась собеседница. – Ей всего десять лет. Куда ей в слуги? Там и воду надо носить и бельё стирать. А если надо будет в город сходить?

– Ну так и что, – пожала широкими покатыми плечами отпущенница. – Вы ей только расскажите куда, она у меня шустрая.

– Нет, госпожа Бест, – покачала головой девушка, подумав: "Ещё не хватало детей эксплуатировать. А если с этой малявкой что-нибудь случится? Одна служанка из-за меня уже умерла, хватит".

– Хоть ваша дочь и умница, но я её с собой не возьму. Поговорю с госпожой Септисой, может быть, она кого-нибудь даст.

– Ну как хотите, госпожа Юлиса, – разочарованно пробурчала супруга управителя.

Очевидно, регистор Трениума всерьёз опасался за жизнь племянницы, потому что на этот раз он взял с собой в имение пятерых коскидов, у троих из которых на поясах висели короткие мечи.

Какое-то время господин Септис сидел на передней скамеечке фургона, обсуждая с толстым отпущенником какие-то хозяйственные дела. Бест лично отправился в Радл не только за тем, чтобы проводить покровителя и вернуть назад фургон, но и закупить кое-что для поместья.

Ника, у которой ещё вчера вечером возник один весьма деликатный вопрос, терпеливо ждала, когда же они наговорятся, и дядюшка заберётся в повозку, чтобы полежать на набитом свежей соломой матрасе.

Дав ему устроиться поудобнее, она пододвинулась ближе и тихонько поинтересовалась:

– Господин Септис, вы сказали, что моя история скоро станет известна всему Радлу?

– Это уж наверняка, – рассмеялся тот.

– Тогда что рассказывать, если вдруг спросят, зачем принц Вилит приезжал к нам в поместье? Как-то не хочется говорить о том, что он признался мне в любви. Государь вряд ли разрешит наш брак, но сплетни о том, что между нами что-то было, нашей семье на пользу не пойдут. Вряд ли кто-то поверит, что я ему отказала.

– Ещё бы! – насмешливо фыркнул собеседник. – Многие девицы и даже замужние женщины мечтают оказаться в постели с сыном императора. Только нам такая сомнительная честь ни к чему. Но вы правы, слухи обязательно пойдут – на то он и Радл. О том, что вам сказал принц, лучше помалкивать. Не говорите об этом никому, даже вашей бабушке…

– Но господин Бест всё знает, – вполголоса заметила Ника, кивнув на матерчатый полог, за которым расположился управитель.

– За него не волнуйтесь, госпожа Юлиса, – успокоил её регистор Трениума. – Он человек надёжный, лишнего не скажет.

Девушке оставалось только понимающе кивнуть.

– А вы говорите, что случайно встретились с Вилитом на имперской дороге, после того как вырвались из лап людокрадов. Его высочество не мог бросить благородную девицу одну в столь плачевном состоянии, вот и проводил вас до имения.

– Так оно и было, – согласилась племянница.

– Теперь главное – вам с ним больше видеться, – озабоченно продолжил дядюшка. – Чтобы эта история забылась до получения письма из Канакерна. Принц не пользуется большой популярностью в Сенате, и слухи о его связи с вами могут нам навредить. Придётся вам посидеть дома, госпожа Юлиса, а я прикажу привратнику, чтобы никого не пускал.

– Я понимаю, господин Септис, – кивнула Ника и постаралась вздохнуть как можно тяжелее. – Но что скажет господин Аварий, когда узнает об этой истории?

– По этому поводу вам переживать не стоит, – усмехнулся собеседник. – Ваш жених слишком умен, чтобы из-за такого пустяка отказываться от столь выгодного брака. Теперь вместе с вами он получит не только родство с одним из самых знатных родов Империи, но и очень богатое приданое.

– Вы лучше знаете людей, господин Септис, – польстила ему она. – Вам виднее.

– Разумеется, – важно кивнул тот. – Но я всё же попрошу сенатора Юлиса с ним поговорить. Ваш жених должен знать, что случилось на самом деле.

Дав ей ещё несколько ценных советов по поводу того, кому и что говорить, мудрый дядюшка задремал, привычно не обращая внимания на тряскую дорогу.

За обедом в придорожном трактире он с удовольствием пересказывал племяннице свежие столичные новости, подчёркнуто не вспоминая ни о принце Вилите, ни о похищении, ясно давая понять, что подобных тем в столь людных местах лучше не касаться.

До столицы Империи они добрались уже на закате.

В доме регистора Трениума не спали. Едва хозяин стукнул в ворота, как калитка тут же отворилась, и Янкорь, низко поклонившись, отступил в сторону, пробасив:

– С возвращением, господин. С возвращением госпожа Юлиса.

Не успели они миновать прихожую, как впереди послышались взволнованные женские голоса. Их встретили ещё в переднем внутреннем дворике. Жёлтые огоньки тусклых масляных светильников с трудом разгоняли сгустившуюся тьму, вместе с первыми звёздами отражаясь в неподвижном зеркале водоёма, расположенного прямо под квадратным отверстием в кровле.

– Хвала богам, ты вернулся! – всплеснула руками сухонькая старушка в наброшенной на плечи толстой шерстяной накидке. – А вот и Ника! Что там с тобой случилось? Ты цела? Кто на тебя напал? Их нашли? На кол посадили? Вот мерзавцы.

– Давайте ужинать! – бесцеремонно прервал матушку хозяин дома. – Там всё и расскажем.

– Проходите в столовую, – распорядилась его супруга и приказала рабыне. – Ушиха, скажи на кухне, пусть подают.

– Слушаюсь, госпожа, – торопливо поклонившись, та почти бегом бросилась вглубь дома.

– Подожди! – остановил её Септис. – Передай повару, пусть соберёт что-нибудь для коскидов. На пятерых. Ну, как всегда… Нет, пусть добавит кувшинчик не разведённого вина.

И в ответ на недоуменно вскинутые брови супруги поморщился.

– Сегодня я их на ужин приглашать не буду. Своей семьёй посидим. Кое-что обсудить надо.

Сгрудившиеся в передней, спутники регистора Трениума одобрительно загудели. Время уже позднее, и мало кому охота возвращаться домой по тёмным кривым улочкам, где всегда есть шанс нарваться на грабителей.

В комнате с тремя широкими ложами вокруг круглого стола уже горели укреплённые на расписных стенах светильники. Усевшись на то, что посередине, регистор Трениума, помедлив, пока молоденький раб развяжет ремешки сандалий и омоет ноги в деревянном тазике, улёгся, подложив под правый локоть толстую квадратную подушечку.

Поскольку Ника теперь осталась без служанки, ей пришлось ждать, пока невольница разует хозяйку дома и её свекровь. Попаданка могла бы и сама справиться, но даже здесь среди родственников приходилось вести себя так, как подобает девушке из благородного рода.

Призывно улыбаясь хозяину, виночерпий Эминей наполнил его кубок разведённым вином. Не дожидаясь, когда он обслужит собравшихся за столом женщин, Септис в три глотка осушил вместительную посудину.

В столовую стали заходит рабы с большими, уставленными блюдами подносами. После второго бокала регистор Трениума коротко изложил родственницам ту версию событий, которую они с Никой обговорили дорогой. Не дав им ни задать вопросы, ни поохать как следует, он сразу же перешёл к распоряжениям:

– Я хоть и приказал нашим людям помалкивать, но об этой истории всё равно будут болтать. Для нас главное, чтобы побыстрее забыли. Поэтому госпожа Юлиса будет сидеть дома до тех пор, пока не придёт письмо от консулов Канакерна. Никаких поездок в гости. Слышите, госпожа Септиса?

– Да, господин Септис, – чопорно поджав губы, пробормотала супруга, всё же спросив. – А если пригласят?

– Отвечайте что хотите, – раздражённо махнул рукой глава семьи. – Но госпожа Юлиса останется дома! И у нас никого не принимайте…

– Так мне что же, и с дочерью увидеться нельзя?! – возмутилась Торина Септиса Ульда.

– Ну разве что кроме госпожи Олии, – посопев, смягчился сын.

Довольная старушка растянула в улыбке густо накрашенные губы.

– У меня погибла служанка, господин Септис, – вполголоса напомнила Ника.

– Тут она вам и ни к чему, госпожа Юлиса, – моментально отпарировала хозяйка дома. – Здесь вам и Дедера поможет. Не так ли, госпожа Септиса.

– Конечно, – охотно согласилась свекровь. – Со мной дел немного. Пусть и Нике послужит.

Разумеется, девушка не стала ждать, когда старенькая невольница, уложив ещё более дряхлую хозяйку, явится к неё в комнатку, и разделась сама.

Несмотря на усталость после дальней дороги, сытный ужин и лёгкое вино, сон не шёл. Стараясь отвлечься от вновь навалившегося чувства одиночества, попаданка принялась размышлять над сложившейся ситуацией. Поскольку браки детей в Радле устраивали родители, девушка крайне скептически отнеслась к перспективе стать супругой принца. Мало ли чего он там мог наболтать? Есть ещё и августейший папаша, которому вряд ли придётся по вкусу невестка с таким мутным прошлым. Так что с грустью повспоминав разговор с Вилитом, Ника решительно перешла к более насущным проблемам.

Ясно, что за попыткой её похищения стоит главный смотритель имперских дорог. У его малахольного племянника просто не хватит денег, чтобы нанять даже таких тупых гопников, какими оказались те неуклюжие людокрады-любители. Что же теперь предпримет её женишок? Дядюшка прав, Аварий вряд ли откажется от свадьбы. Скорее всего, даже наоборот, захочет поскорее связать её узами брака и отомстить за проигрыш. Поскольку в истории с похищением она, пусть даже и случайно, его переиграла. Но это была лишь первая схватка, и теперь у неё совсем нет помощников. Остаётся пустить в ход последнее средство. Если не получилось напугать жениха, осталось навести жути на любимых родственников. Ника знала, с каким вниманием радлане относятся ко всякого рода гаданиям, приметам и вещим снам. Нужно придумать нечто такое, чтобы дядюшка для начала хотя бы задумался: а стоит ли отдавать племянницу замуж за Авария? Ника не питала иллюзий, понимая, что мрачные предзнаменования должны касаться не её лично, а членов семьи регистора Трениума. И будет совсем хорошо, если эти тревожные знаки "разгадает" не она, а кто-нибудь из её близких. Придя к такому выводу, девушка криво усмехнулась в темноту и неожиданно сладко зевнула. Завтра с утра она займётся сочинением своей готической истории, тем более, что делать ей всё равно больше нечего.

Утром племянница регистора Трениума убедилась в том, что служанка – это не просто роскошь, а средство обеспечения минимального комфорта. Дедера заявилась ещё в сумерках, а на недовольное бурчание Ники резонно заявила, что когда проснётся старая госпожа – у неё просто не будет времени. Таскаться с тазиками для умывания на виду у невольников дядюшки, девушке показалось недостойным аристократки, и она, скрепя сердце, встала с постели, растирая ладонями заспанное лицо.

За завтраком, проходившим в чисто женской компании, её буквально забросали вопросами. Бабушку и тётку интересовало буквально всё: и как она оказалась в священной роще, и кто такой Мел Керн Васий, и как ей удалось освободиться?

Короткий кинжал, который Ника таскала на голени, пошёл по рукам, вызвав всеобщий интерес.

– Как вы догадались так его спрятать? – набравшись смелости, спросила Гэая.

– Это мне посоветовал отец, – ответила рассказчица, приписав Наставнику очередное чужое высказывание. – Он говорил, что у девушки всегда должен быть шанс защитить свою жизнь и честь.

– Для этого у благородной девушки есть родители, – недовольно проворчала хозяйка дома. – Или родственники, или слуги!

– Иногда их может не оказаться рядом, госпожа Септиса, – покачала головой племянница. – Отец знал, что это путешествие будет долгим и далёким, поэтому постарался подготовить меня к возможным трудностям.

– Лучше бы он отправился с вами, госпожа Юлиса, – недовольно буркнула супруга регистора Трениума, возвращая ей клинок.

Ника обратила внимание, что на этот раз она не требует передать оружие на хранение хозяину дома.

– И вы убили их обоих? – с явным недоверием спросила старушка.

– Да, госпожа Септиса, – кивнула девушка, намазывая лепёшку мёдом. – С божьей помощью.

Собеседница хмыкнула, пожевав сухим, ярко накрашенными губами.

– В первую очередь, госпожа Юлиса, – сухо заметила тётушка. – Нужно поблагодарить богов за то, что эти негодяи ничего вам не сделали.

– Ваш супруг запретил мне выходить из дома, госпожа Септиса, – прожевав, напомнила племянница. – Поэтому я попрошу вас исполнить моё обещание и принести жертву небожителям в святилище Сенела.

– Не беспокойся, внучка, – со значением проговорила Торина Септиса Ульда. – Я сама этим займусь.

– У вас же спина болит, – вскинула брови невестка.

– На такое богоугодное дело у меня сил хватит! – с апломбом заявила свекровь и внезапно встрепенулась. – Вы уже написали ответ Анку?

И не дождавшись ответа, заговорила с Никой:

– На второй день, как вы уехали в имение, к нам зашёл какой-то мореход…

– Господин Вецианий Лотс, – подсказала хозяйка дома. – Он купец.

– Да не важно! – поморщившись, отмахнулась старушка. – Главное – он привёз письмо от моего дорого внука…

Торина Септиса Ульда всхлипнула, прижав к повлажневшим глазам смятый платочек.

– Львёночек мой ненаглядный… Только бы боги дали мне встретиться с ним перед смертью.

– Обязательно увидитесь, госпожа Септиса, – усмехнулась невестка. – Акн пишет, что к осени будет дома.

"Вот кого не хватает в моей истории! – мысленно охнула попаданка. – Надо как-то связать мою свадьбу с Аварием со счастливым возвращением двоюродного братца".

Со вкусом высморкавшись, старушка продолжила:

– Он сейчас в Ниакке берёт уроки у знаменитого ритора и философа Ликетана. У него учатся даже дети либрийских царей!

– Ваш внук достоин самых лучших наставников, – польстила собеседнице девушка. – А что он ещё написал?

– Опять денег просит, – вздохнув, пожаловалась супруга регистора Трениума. – Уж очень дорого его путешествие нам обходится…

– Как в "эпоху горя и слёз" разорили страну, так с тех пор юноши знатных родов в Либрию и ездят, – недовольно проворчала свекровь. – Если бы мой муж там в молодости ума не набрался – то вряд ли сумел бы выиграть выборы и стать регистором Трениума. Мы и Итура собирались туда послать, да не сложилось… Так пусть хотя бы Анк на мир поглядит. Без этого сейчас карьеру в политике не сделать. А мы, хвала богам, не хуже других. Можем себе позволить.

В ответ на подобное заявление хозяйка дома только покачала головой и встала из-за стола, явно не желая больше слушать разглагольствования старухи. Зато Ника внимала им с огромным интересом, изредка задавая уточняющие вопросы, когда рассказчица уводила повествование слишком далеко от интересующих девушку тем. За пару часов разговора она выяснила примерный список городов, где успел побывать внук Торины Септисы Ульды, названия наиболее известных достопримечательностей, и ещё кое-какие любопытные подробности.

Утомив бабулю, внучка поговорила с Гэаей. Двоюродная сестрица тоже поведала о брате много интересного. Ника ещё не знала, что из всего этого ей пригодится, но исправно собирала всю возможную информацию. Понимая, что если "вещий" сон приснится слишком рано, родственники могут вспомнить о её расспросах, девушка решила какое-то время повременить с "предсказаниями", пока лишь досконально их проработать.

И тут выяснилось, что придумать историю, отвечающую столь строгим требованиям, оказалось не так-то просто. В первые дни Ника просто тупо перебирала варианты, опираясь на фильмы ужасов и криминальные романы из прошлой жизни. Однако, у девушки не получалось измыслить такие сны, чтобы родственники сами сделали надлежащие выводы из её кошмаров.

Но всё же на третий день после своего возвращения она пожаловалась тётушке на то, что стала плохо спать.

– От чего же? – вполне искренне встревожилась хозяйка дома.

– Тревожно мне что-то, госпожа Септиса, – прерывисто вздохнув, ответила племянница. – Отец мне приснился. В лодке посредине реки, а с ним ещё кого-то. Только кто эти двое мужчин – я разглядеть не смогла.

– Но что же вас тревожит, госпожа Юлиса? – удивилась собеседница.

– Я знаю это реку, госпожа Септиса, – покачала головой девушка. – Там впереди пороги, где они могут погибнуть.

– Но может быть, ваш отец с тем неизвестным успеют переправиться на тот берег, – пожала плечами Септиса. – И ничего страшного не случится?

Девушка только пожала плечами, стараясь придать лицу выражение тревожной растерянности. Странный сон обсудили втроём, и Торина Септиса Ульда авторитетно заявила, что ничего особо страшного в привидевшейся внучке картине нет. В этот раз Ника не ставила своей целью напугать родственников, достаточно того, что они этот сон запомнят.

Как и предполагал многомудрый регистор Трениума, его супруга вскоре получила сразу три приглашения в гости от жён знатных и уважаемых людей. Однако, строго выполняя волю главы семейства, она ответила вежливым отказом, сославшись на плохое самочувствие. Но это только повысило интерес к племяннице Септисов, и однажды в их дом пожаловала сама Лукста Дарция Писа – супруга регистора Фиденария.

Хозяйка дома приняла её радушно, но тут же извинилась за то, что племянница не сможет выйти к столу.

– Эти негодяи так напугали бедную девочку, что она до сих пор не может прийти в себя, – пожаловалась Пласда Септиса Денса. – Ей очень нездоровится.

Несмотря на то, что гостья понимающе улыбнулась, она и не подумала скрывать своё разочарование и словно в отместку набросилась с вопросами на приятельницу. Та охотно рассказала о попытке похищения племянницы, но к большому разочарованию собеседницы отрицала какую-либо связь госпожи Юлисы с принцем Вилитом.

– Ах, госпожа Дарция, они встретились совершенно случайно. Его высочество просто ехал куда-то по своим делам.

– Однако, боги свели их вместе, госпожа Септиса, – многозначительно поджав губы, заявила гостья.

– Нам, смертным, трудно понять замысел небожителей, – виновато улыбнулась в ответ хозяйка дома.

Если супругу коллеги своего мужа она всё же приняла, дабы не обострять отношения с равной по статусу семьёй, то двух других своих приятельниц фактически даже на порог не пустила, опять-таки сославшись на состояние здоровья.

Тогда, лишённые возможности получить информацию из первых рук, снедаемые любопытством радланские дамы заслали в дом регистора Тренуима его родную сестру. Поскольку запрет главы семьи на неё не распространялся, госпожа Септиса пригласила и Нику принять участие в беседе. Разумеется, речь сейчас же зашла о её недавнем похищении. Как и следовало ожидать, гостью в первую очередь интересовала роль принца во всей этой истории. Следуя дядюшкиным инструкциям, девушка категорически отрицала его участие в своём освобождении. Однако Анна Олия Сена не отставала, продолжая выпытывать подробности. В конце концов не выдержала даже её мать.

– Да что ты пристала к девочке? Она и так настрадалась, а тут ещё ты со своими расспросами… Если боги так распорядились, что его высочество встретился с ней на дороге, она-то тут при чём? Помог ей принц, ну и пусть небожители вознаградят его за доброту. Неужто кто-то и правда думает, что такое подстроить можно? Уж ты бы эти глупости не повторяла….

– Ой, матушка, да я же совсем не то имела ввиду, – явно смутилась гостья, вытирая пот, обильно выступивший на круглом, полном лице.

– Ну и нечего тут болтать попусту, – остывая, проворчала старушка. – Наша госпожа Юлиса – девушка тихая, скромная, застенчивая и в любовницы ни к кому не навязывается. Поняла?

– Да я и не сомневалась, – с готовностью кивнула гостья, поспешно переведя разговор на другую тему.

Ника посчитала инцидент исчерпанным, но, видимо, госпоже Септисе что-то в её поведении не понравилось, поскольку после обеда она вдруг велела племяннице продолжить занятие ткачеством.

– Вы пока что освоили только самые азы, госпожа Юлиса, – наставительно вещала тётушка. – А работа на станке – дело непростое, но очень важное для любой девушки. В нашей семье чтят традиции предков, и я хочу чтобы вы, став хозяйкой дома и матерью, передали это священное искусство своим дочерям.

"Какие дочери. Она, вообще, о чем? – мысленно фыркнула собеседница. – Да если Аварий до свадьбы ласты не склеит, он меня точно убьёт ещё до их рождения. Или надеется, что меня принцессой сделают? Так это вряд ли".

Однако спорить не стала, послушно отправившись в комнату с ткацким станком, к которому, похоже, после неё никто не прикасался. Монотонная работа тоже имеет свои плюсы, тут главное – освоить нужные движения, а после руки начинают действовать сами по себе, оставляя голову свободной. Именно бездумно посылая туда-сюда деревянный, отполированный временем челнок, Ника придумала новый "вещий сон", с которым и познакомила дорогих родственниц за завтраком.

– Я как будто в большой комнате, полной празднично одетых людей, – понизив голос, рассказывала она, глядя куда-то мимо напряжённо застывшей бабули. – А в руках у меня кремень и кресало. Я знаю, что должна разжечь огонь в очаге…

– Так это же свадьба, госпожа Юлиса! – облегчённо рассмеялась тётушка, тут же слегка удивившись. – Только почему кресало? Вы его ясно видели? На самом деле всё будет не так. Когда невеста войдёт в дом жениха – её мать передаёт ей горшочек с углями из родительского очага, чтобы она зажгла свой и стала полновластной хозяйкой. Разве отец вам не рассказывал про наши обычаи? К сожалению, ваша матушка не дожила до этого счастливого дня…

Она скорбно вздохнула и вновь улыбнулась.

– Но у вас есть мы. Вы зажжёте свой очаг от нашего.

– Нет, госпожа Септиса, – по-прежнему сохраняя задумчиво-отрешённое выражение лица, покачала головой девушка. – Я точно помню, что это было кресало.

– А что случилось потом? – видимо, бабушке передалась хорошо сыгранная внучкой тревога.

– Искры так и сыпались, но мох почему-то не зажигался, – благодарно глянув на неё, продолжила рассказчица. – Люди стали шуметь, кажется, кто-то даже ругался. Подошёл господин Аварий и говорит так грубо: "Дай сюда, я сам!" Я испугалась и передала ему кресало. Он как стукнул, что мне показалось, будто ударила молния. Я даже зажмурилась от того, как ярко вспыхнул огонь. Гости радостно закричали, заиграла музыка. Я отошла, жмурясь от жара, а когда открыла глаза – увидела, что это не очаг, а погребальный костёр!

– О, бессмертные боги! – отпрянув, охнула Торина Септиса Ульда.

Улыбка хозяйки дома медленно угасла. Прислуживавшие за столом невольницы испуганно переглянулись, а Трита даже прикрыла ладонью рот. Во внутреннем дворике наступила тишина, только жужжали пчёлы, кружась над цветущими кустарниками, да из кухни доносился звон посуды.

– Вы видели, кого хоронили, госпожа Юлиса? – нервно сглотнув, нарушила молчание хозяйка дома.

– Нет, госпожа Септиса, – опустив взгляд, покачала головой девушка. – Я не рассмотрела, только показалось, что тот человек как-то странно одет.

– Это был мужчина? – подалась вперёд супруга регистора Трениума.

– Не знаю, госпожа Септиса, – беспомощно развела руками Ника. – Я так испугалась, что сразу проснулась…

Она вновь всхлипнула, смахнув с ресницы долгожданную слезу.

– Простите меня, госпожа Сесптиса. Я пойду к станку.

Направляясь к проходу, девушка бросила быстрый взгляд через плечо. Перегнувшись через стол, бабуля что-то горячо шептала озабоченной хозяйке дома.

"Ага! – ликующе подумала попаданка. – Проняло! Погодите, вас ждёт ещё и вторая серия!"

Она заправила нитку в челнок, и поудобнее усевшись на скамеечку, стала приобщаться к традициям.

Примерно через час в комнату заявилась Торина Септиса Ульда. Похвалив внучку за старательность и дав несколько бесполезных советов, старушка поинтересовалась:

– И давно ты так плохо спишь?

– Вы имеете ввиду эти нехорошие сны? – на всякий случай уточнила собеседница.

– И их, – кивнула бабуля. – И вообще.

Она сделала неопределённое движение рукой, словно отгоняя целую стаю докучливых мух. С трудом преодолев соблазн напрямую связать свои кошмары с главным смотрителем имперских дорог, девушка ответила более нейтрально. – Ещё когда первый раз в усадьбу приехала, госпожа Септиса. Только тогда они были не такие страшные, вот я и не обращала на них внимания.

– Так раньше они тебе только в усадьбе снились? – решила уточнить настырная старушка.

– Всякое бывало, – неопределённо пожала плечами Ника. – Но после смерти Риаты совсем тошно стало. Вот я и думаю, может, это она меня о чём-то предупредить хочет?

– Про то ведают лишь боги, – наставительно сказала старушка, и по сухим, ярко накрашенным губам промелькнула тень довольной, понимающей улыбки.

Казалось, внучка сказала именно то, что она ожидала услышать.

Матушка регистора Трениума поправила лежащую на костлявых плечах синюю накидку, посмотрела на открытый проём двери и негромко заговорила:

– Лет двадцать назад дочь одной моей знакомой чуть не порезала себе вены. Её обещали в жёны одному сотнику, а тот ушёл с войском в поход в Банарскую пустыню и там сгинул. Родители хотели выдать её за помощника императорского претора, но его однажды вечером убили грабители. Вот все и решили, что на бедной девушке лежит проклятие. Ох она и мучилась…

Прикрыв глаза, рассказчица покачала головой.

"Ну, и к чему этот разговор? – думала слушательница, стараясь ни чем не выдавать своего недоумения. – Чего она сказать-то хочет?"

– Похудела, подурнела, спать плохо стала, тоже, говорят, от кошмаров. Ей бы замуж, да никто не брал. Боялись. А любовника завести – ей родители не давали, честь рода берегли. Не вынесла она такой жизни. Да, видно, боги не захотели тогда её смерти. Мать случайно зашла в ванную, закричала, прибежали слуги, руки перевязали, лекаря знаменитого позвали. Жаль, он давно умер, а то бы я его и к тебе пригласила. В моё время врачеватели лучше в болезнях понимали, чем сейчас. Вот он и посоветовал родителям купить дочке молодого раба для утех телесных, чтобы вкус к жизни появился. Но те строго радланские обычаи блюли да ещё надеялись дочку замуж выдать, поэтому сразу отказались. Да я же говорила, что лекари тогда мудрые были. Он и объяснил, как сделать, чтобы и дочке угодить, и мужа будущего не обидеть.

Старушка многозначительно поджала накрашенные губы.

Не зная, что сказать на подобного рода намёк, Ника настороженно молчала, ожидая продолжения.

– Мои знакомые послушались врачевателя, купили красивого, умелого раба, и дочка их прямо расцвела. А через пять лет вышла замуж за богатого купца. И его родственники ничего плохого про невестку не сказали.

– Ну уж руки себе я резать не собираюсь, – усмехнулась попаданка, в который раз изумляясь простоте и незатейливости местных нравов, когда главное – сохранять хотя бы видимость пристойности. – Да и жених у меня вроде бы есть.

– Смотри, – с плохо скрытым осуждением покачала головой Торина Септиса Ульда. – Ты сейчас в том самом возрасте, когда не только душа, но и тело требует даров Диолы. А ты себя их лишила, от этого и сны плохие снятся.

– Вряд ли, – возразила девушка, фыркнув про себя: "Вот уж даже помыслить не могла, что они придут к такому выводу. Видно, по себе судят. Нет, дорогие родственницы, так просто я вас в покое не оставлю". – Думаю, боги меня хотят о чём-то предупредить.

– Я – не жрица, волю небожителей толковать не умею, – наставительно заявила бабуля. – Только горько мне глядеть на твои страдания. Может, всё-таки прислать к тебе Эминея сегодня ночью? Если желаешь сохранить невинность для мужа, он её не тронет. Этот проказник и по-женски любить может. Вот увидишь, после него тебе будет легче служанку забыть. Хоть в чём-то тебе её заменит.

"Вот батман! – едва не скрипнула зубами Ника, вцепившись в край ящичка с пряжей, так что пальцы побелели. – Они так и думали, что я лесби! Теперь вот решили заботу проявить. Вроде бы неглупая женщина, а какую ахинею несёт! Или от старости совсем мозги высохли? Только бы не заорать на неё".

Торина Септиса Ульда смотрела на девушку с такой жалостью, любовью и участием, что почти вся злость у неё куда-то испарилась. О внучке бабушка переживала вполне искренне, от всей души; и не её вина, что эта забота оказалась для Ники столь непривычной.

– Спасибо, госпожа Септиса, – мягко улыбнулась она. – Но не нужно. Я хочу запомнить эти сны и постараться в них разобраться. Всё-так вдруг это предупреждение?

– Всё может быть, – не стала спорить собеседница, явно разочарованная её отказом. – Тогда хоть вина на ночь выпей. У Пласды есть амфора аржейского.

– Хорошо, – покладисто согласилась Ника. – А что потом стало с той девушкой, дочкой ваших знакомых?

– Умерла при родах, – вздохнула матушка регистора Трениума. – Двух дочек мужу родила, а сына не сумела. Супруг ей мраморный памятник на могиле поставил с такой душевной эпитафией…

Она задумалась, сведя брови к переносице.

– Совсем памяти нет. Никак не вспомню. Что-то вроде: "Солнца лучи погасли для нас" или "В смерти подарила жизнь". Нет, не то… Проклятая старость.

Тяжело вздохнув, бабушка вытерла платочком заслезившиеся глаза, наставительно заявив:

– Только когда из всех удовольствий жизни остаются одни воспоминания, и начинаешь ценить молодость.

"Ну уж этого добра у меня хватает, – грустно усмехнулась про себя внучка, продолжая водить челноком. – Даже немного жаль, что всего не расскажешь".