Текст книги "Лягушка-принцесса (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 51 страниц)

Анфимова Анастасия
Лягушка – 4
Лягушка-принцесса

Кто ищет, тот находит желанное или часть его

Часть I

Глава 1
Что день грядущий мне готовит?

 
О боже! Сжалься надо мной!
Все эти тайны, ожиданья…
В них для меня предчувствия страданья.
 

Лопе Де Вега

Звезда Севильи

С высоты птичьего полёта столица Радланской Империи напоминала вытянутый с юго-востока на северо-запад овал, разделённый на две неравные части полноводной Флуминой.

Светло серыми пятнами выделялись замощённые каменными плитами площади пяти форумов со статуями и портиками, храмами и базиликами. По сторонам от них, как правило, ближе к городским укреплениям, черепичные крыши больших многоэтажных домов тоже сливались в сплошной тёмно-коричневый ковёр, испещрённый чёрными ниточками извилистых улочек и запутанных переулков. Лишь Орлиная дорога давала возможность оценить перспективу и размеры Радла. Именно на ней в праздничные дни горожане имели возможность в полной мере любоваться на пышные шествия, устраиваемые императором или жрецами многочисленных богов. Здесь же встречали вернувшихся с победой военачальников и иноземных послов, демонстрируя варварам величие и мощь Империи.

Очень любившие подобного рода зрелища радлане заполняли не только центральный "проспект" города и окрестные переулки, но и высовывались из многочисленных окон. Хозяева комнат брали немалые деньги с желающих поглазеть на красочные процессии сверху. Самые бедные и отчаянные забирались на крыши домов, построенных настолько тесно, что казалось, между ними совсем нет свободного пространства.

Однако, несмотря на почти миллионное население и частую застройку, в столице хватало и зелени. Причём не только во внутренних двориках богатых особняков, где наличие цветов считалось обязательной демонстрацией художественного вкуса и состоятельности хозяев. Кое-где ещё сохранились деревья, росшие здесь с незапамятных времён и не попавшие под топор до принятия императорского указа, запрещавшего рубить их без самой крайней необходимости. Во многих местах торчали кусты из тех особо упорных пород, что норовят вырасти где только можно, невзирая на крайне скудную почву и суровые условия.

Кроме этих жалких представителей растительного мира, в Радле имелось несколько зелёных массивов, наиболее древним из которых считалась священная роща возле святилища Сенела, а самым обширным, несомненно, являлись императорские сады, разбитые по приказу Константа Тарквина Лаврия на месте усадеб заговорщиков, казнённых в самом начале его блистательного правления.

К сожалению, рядовым горожанам не так часто выпадала возможность побродить по тенистым садам, отдохнуть на мраморных скамейках, полюбоваться на расставленные среди зарослей скульптуры и постоять на берегах тихих, задумчивых прудов.

Многотрудное служение сразу трём богам – покровителям города, чьи храмы расположились под одной крышей в святилище Сенела, требовало от жрецов особенно углублённой сосредоточенности, которой явно мешала праздношатающаяся публика. Вот почему ворота в окружавшей священную рощу ограде открывались для свободного доступа всех желающих всего лишь несколько раз в год.

На территорию императорских садов простых людей пускали гораздо чаще, несмотря на то, что там расположился ещё и Цветочный дворец – комплекс зданий, изначально построенный как летняя резиденция государя. Но чаще всего там проживала впавшая в опалу законная супруга Константа Великого, последние годы встречавшаяся с ним только на официальных мероприятиях. Дабы не ссориться с её влиятельными родственниками и не ставить под угрозу спокойствие государства, император не рискнул лишать титула мать наследника престола, хотя и свёл её влияние на политику Радла к минимуму.

Несмотря на возраст и семейные неурядицы, Докэсте Тарквине Домните удалось сохранить остатки былой красоты и природного очарования. Однако прожитые годы давали о себе знать, и услуги хорошего лекаря требовались всё чаще. Ещё в те благословенные времена, когда она жила в Палатине вместе с царственным супругом, деля одну спальню на двоих, охранителем её здоровья стал опытный, отлично знающий своё дело врачеватель – Бар Акций Новум, уже тогда растерявший значительную часть своей когда-то пышной шевелюры.

С тех пор прошло уже немало лет, но, несмотря на все невзгоды и опалы, лекарь остался в числе немногих не покинувших государыню придворных, сделавшись поначалу одним из ближайших наперсников, а потом и единственным любовником царственной пациентки.

Имея неоднократную возможность убедиться в его преданности, Дакэста Тарквина Домнита стала откровенно рассказывать врачевателю не только о своём самочувствии, но и о терзавших душу переживаниях, не скрывая ничего, кроме сугубо политических тайн, в большей степени касавшихся родственников, чем её саму. Впрочем многое повидавший Акций и сам не слишком-то стремился узнавать чужие секреты, прекрасно понимая всю опасность подобной осведомлённости, предпочитая оставаться просто лекарем и возлюбленным.

Поскольку двор фактически брошенной мужем императрицы не отличался ни пышностью, ни многолюдством, нравы здесь царили гораздо более свободные и раскованные, чем в Палатине – официальной резиденции Константа Тарквина Лаврия, ещё при жизни удостоившегося от своих подданных прозвища: "Великий".

Если охранители здоровья государя появлялись перед ним только и исключительно по требованию своего изрядно постаревшего пациента, предпочитая лишний раз не попадаться ему на глаза, то Акций очень часто составлял компанию скучающей императрицы.

Вот и сейчас, не получив каких-либо особых указаний, лекарь явился к завтраку Докэсты Тарквины Домниты не только за тем, чтобы узнать о самочувствии, но и разделить с ней трапезу.

На Великую равнину пришло лето. Потеплело настолько, что пищу стало гораздо приятнее принимать в угловой летней столовой, где вместо двух стен стояли каменные колонны, и открывался прекрасный вид на цветущий сад, расположенный между двумя корпусами дворца.

Как правило, кроме самой государыни и врачевателя, за столом присутствовали кто-то из придворных дам и младший сын императрицы. Всё ещё оставаясь завидным холостяком, Вилит Тарквин Нир проживал с матерью, деля с ней бремя опалы, но, кажется, не испытывая от этого никаких неудобств.

Как и большинство его сверстников из знатных радланских родов, принц любил шумные дружеские пирушки, шатался по публичным домам, посещал призовые игры и гонки колесниц, впрочем, всегда находя в себе силы вовремя остановиться и не проигрывать слишком много.

Подобного рода разгульную жизнь он вёл только в столице, где в последнее время бывать ему приходилось не так уж и часто. Государь то и дело отсылал супругу куда-нибудь подальше от Радла: то в Пинер купаться в море и любоваться его просторами, то поправлять здоровье в Галайскую долину, то на юг к родственникам. И Вилит, как любящий сын, не обременённый собственной семьёй, отправлялся с матушкой, по мере сил скрашивая её одиночество.

Не увидев его за столом, Акций поначалу решил, что принц просто отсыпается после каких-нибудь ночных похождений, поскольку тот с друзьями ещё вчера утром, взяв лошадей, покинул Цветочный дворец, отправившись на поиски приключений.

Однако вспомнив некоторые недавние события, лекарь почувствовал лёгкое волнение. Не решившись беспокоить о чём-то задумавшуюся императрицу, лениво ковырявшуюся ложкой в тарелке с разваренным горохом, врачеватель, подавшись вперёд, шёпотом спросил у возлежавшей поодаль придворной дамы:

– А где его высочество, госпожа Квантия?

– Как, вы разве не знаете? – так же тихо удивилась женщина, вздёрнув аккуратно подведённые брови и глядя на него с торжествующим превосходством более информированного царедворца. – Принц ещё вчера предупредил государыню, что заночует на вилле господина Нерна. Это дядя Налия Герона, богатый хлеботорговец. У него ещё жена из рода кардакийских Кассов, такая толстая и с бородавкой над левым глазом.

– Слышал о таком, – понимающе кивнул Акций, и решив сделать приятное собеседнице, добавил с плохо скрытым сожалением. – А мне её величество ничего не сказала.

Поклонившись, рабыня подала ему миску гороха, щедро сдобренного мёдом.

Подул лёгкий ветерок, развевая полупрозрачные занавеси и наполняя прохладой столовую. Однако, от шелеста листьев стоявшая в комнате тишина с каждой минутой становилась всё более тягостной и почти зловещей. Видимо, почувствовав это и пытаясь как-то разрядить обстановку, Квантия вдруг стала пересказывать застарелые столичные сплетни.

Какое-то время императрица, казалось, слушала их с интересом, но едва речь зашла о том, как супруга богатого ростовщика почти открыто изменяет мужу с сотником всадников Первого Молниеносного легиона, вдруг резко отодвинула тарелку с почти нетронутым горохом.

– Что-то у меня голова разболелась, и совсем нет аппетита.

– Позвольте проверить ваш пульс, государыня! – встрепенулся лекарь.

– Сначала позавтракайте, – вяло отмахнулась собеседница. – Моя голова никуда не денется.

Слабым движением руки она подозвала застывшую у колонны рабыню, подставив серебряный кубок под алую струю разбавленного вина.

Не решаясь игнорировать прямое приказание царственной пациентки, но понимая, что заставлять её ждать тоже не стоит, врачеватель торопливо опустошил свою миску. Следивший за ним невольник тут же подал тазик с плавающими в воде лепестками цветов и белое полотенце.

Исора Квантия Бела тоже перестала есть, с тревогой наблюдая за лекарем, который замер статуей, положив пальцы на левое запястье императрицы.

Поверхностный осмотр не выявил каких-либо настораживающих симптомов, поэтому врачеватель ограничился тем, что посоветовал её величеству лечь в постель, а сам отправился за успокоительным настоем.

Пока он отсутствовал, служанка помогла государыне раздеться, расплела причёску и встала у стены, ожидая новых приказаний.

– Что-то мне не по себе, господин Акций, – сделав маленький глоток из серебряного стаканчика, пожаловалась пациентка. – И вот уже вторую ночь подряд снятся какие-то тревожные сны.

– Что вы видели, ваше величество? – участливо спросил любовник, осторожно притулившись на краю кровати. – Расскажите. Я немного умею толковать сны. Возможно, небожители пытаются вас о чём-то предупредить?

– Дело в том, что я ничего не помню, – всхлипнула Докэста Тарквина Домнита. – Но просыпаюсь вся в слезах. Это так угнетает.

– Попробуйте перед сном обратиться с молитвой к Яфрому, – посоветовал лекарь. – Чтобы бог сна оставил вам память о сновидениях. А я пошлю человека в его храм принести жертву от вашего имени.

– Благодарю, господин Акций, – растроганно улыбнулась императрица.

– Тогда не будем откладывать, ваше величество, – решительно заявил собеседник, поднимаясь. – Разрешите воспользоваться вашим пером?

– Конечно, – заинтересованно кивнула женщина.

Подойдя к маленькому столику, на котором стояла чернильница и лежала стопка нарезанных папирусных листов, царедворец быстро написал несколько слов своему ученику.

– Пульчита! – обратилась государыня к невольнице. – Возьми записку и отнеси в мастерскую господина Акция.

– Слушаюсь, ваше величество, – поклонилась служанка.

– Передай господину Крису, чтобы не медлил! – напоследок напутствовал её лекарь.

– Да, господин Акций, – кивнула рабыня.

– Я всегда знала, что вы – один из немногих, на кого я ещё могу положиться, – расчувствовалась императрица, вытирая покрасневший нос.

– Рад, что вы так думаете, ваше величество, – низко поклонился врачеватель, невзначай коснувшись губами руки возлюбленной. – Возможно, ваше волнение и тревога как-то связана с будущим его высочества принца Вилита?

– Ты говоришь о выборе невесты? – понизив голос, уточнила собеседница, и дождавшись утвердительного кивка, скривилась точно так же, как от горького снадобья. – Так он до сих пор мне ничего не сказал! Видно, никого подходящего нет на примете. Или упрямый мальчишка просто хочет казаться взрослым? А государь уже недоволен.

– Откуда вы знаете, ваше величество? – удивился царедворец. – Он же не назвал конкретных сроков. Или вас кто-то предупредил о гневе императора?

– Он сам написал об этом, – с плохо скрываемой гордостью сообщила Докэста Тарквина Домнита.

– О, бессмертные боги! – не удержавшись, вскричал ошарашенный лекарь. – Государь прислал вам письмо?!

– Ну, вряд ли это можно назвать "письмом", – со вздохом покачала головой женщина.

После короткого раздумья она вытащила из-под подушки кошелёк из красного шёлка, и покопавшись, извлекла крошечный бронзовый ключик с причудливой бородкой.

– Видите шкатулку на столе, господин Акций? Самый верхний листок.

Осторожно откинув изукрашенную причудливой резьбой крышку из тяжёлого чёрного дерева, врачеватель взял тоненький свиток со сломанной восковой печатью, где красовался хорошо знакомый герб рода Тарквинов.

Демонстративно стараясь не смотреть на прочие документы, придворный закрыл сундучок, после чего, повернув ключ, отдал его и папирус государыне.

Та, смахнув пальчиком слезинку с уголка глаз, развернула коротенький свиток.

– "Госпоже Докэсте Тарквине Домните счастья и радости! Я вновь собираюсь навестить вас в самое ближайшее время. Надеюсь, вы не забыли наш последний разговор и готовы к его продолжению? Констант Тарквин Лаврий." И всё, больше слов у него для меня не нашлось!

– Ваше величество! – с трудом удерживаясь от улыбки, покачал головой царедворец. – Не требуйте от небожителей слишком многого. Боги итак обратили на вас свой благосклонный взор. Впервые за столько лет государь обратился к вам лично, а не через одного из секретарей. Он не предлагает вам отправиться в очередное… путешествие, а наоборот, желает встретиться. Разве это не явный знак его желания восстановить ваши отношения? Кто знает…

Он позволил себе грустно и одновременно ободряюще улыбнуться.

– Быть может, в скором времени вы вновь вернётесь в Палатин, чтобы занять место, предназначенное вам по праву, а мне придётся подыскивать себе новую службу или лавку открывать где-нибудь на рынке Ангипы щедроплодной.

– До тех пор, пока он не выгонит оттуда эту кобылу Гостулу, ноги моей во дворце не будет! – зло сверкнув повлажневшими от слёз глазами, рявкнула императрица. – Под одной крышей с ней я жить не буду!

Потом, понизив голос, заговорила уже совсем другим тоном:

– Но даже, если это случится, я не намерена расставаться с вами, господин Акцй. Где же я найду такого искусного охранителя здоровья?

– Благодарю, ваше величество, за столь лестную оценку моих скромных способностей, – застенчиво потупившись, проговорил лекарь, сильно сомневаясь в том, что Констант Великий в ближайшее время избавится от любовницы.

Как правило, "Свет Рибилы" принимали на ночь. Приготовленная из успокоительных трав на основе молодого вина, настойка обладала ещё и снотворным эффектом.

Однако, вместо того, чтобы заснуть или хотя бы задремать, императрица внезапно расчувствовалась и долго жаловалась сердечному другу на горькую судьбу жестокосердного мужа и неблагодарных детей.

Чуть приобняв царственную возлюбленную за плечи, Акций сочувственно вздыхал, время от времени вставляя в редкие паузы, возникавшие в рассказе государыни, короткие, неопределённые междометия. Впрочем, женщина, кажется, нисколько не нуждалась в его словах, вполне довольствуясь присутствием и тёплыми объятиями.

Постепенно казавшийся бесконечным поток жалоб стал иссякать. Докэста Тарквина Домнита почти перестала хлюпать носом, а слёзы уже не текли по щекам, оставляя мокрые полоски, когда за дверью послышался какой-то шум.

Не желая лишний раз демонстрировать то, о чём и без того знали все придворные, Акций осторожно встал с кровати императрицы и едва успел отступить в сторону, как в спальню ворвался Вилит Тарквин Нир в запылённом плаще поверх лёгкого бронзового панциря с анатомическим рисунком.

– Что с вами, государыня?!

– Всё в порядке, дорогой сын, – растроганно улыбнулась опухшими от недавних слёз губами женщина. – К сожалению, ваша мать уже не так молода, и болезни навещают её всё чаще.

Машинально кивнув, молодой человек вопросительно посмотрел на лекаря.

– Государыне всего лишь немного нездоровится, ваше высочество, – поспешил тот успокоить взволнованного молодого человека. – Я приготовил необходимые снадобья, и её величество их уже приняла.

– Хвала богам, если так, – облегчённо выдохнув, Вилит развязал завязки плаща, и уронив его на пол, нетерпеливо крикнул. – Эй, кто-нибудь!

Приоткрыв дверь, в комнату заглянула встревоженная рабыня.

– Позови господина Герона!

Акций выразительно кашлянул, скосив глаза на простоволосую, заплаканную императрицу.

– Постой! – резко скомандовал принц. – Сумеешь снять панцирь?

– Если ваше высочество позволит, – поклонилась невольница.

– Делай! – приказал юноша, поднимая руки так, чтобы у неё была возможность развязать стягивавшие доспехи ремешки.

– Зачем вам понадобился панцирь, сын мой? – вытирая платочком покрасневшие глаза, спросила государыня.

– Мы же ездили за город, государыня, – объяснил тот. – А охрану брать не хотелось, вот и пришлось немного вооружиться.

– Нет, ну вы только посмотрите на него, господин Акций?! – всплеснула руками Докэста Тарквина Домнита. – Когда вы повзрослеете, ваше высочество?! У нас столько врагов, а вы в одиночку уезжаете из столицы! Да на вас даже простые разбойники могли напасть.

– Ничего же не случилось, ваше величество, – усмехнулся Вилит, освобождаясь от панциря.

Оправив помятую тунику он приказал застывшей в ожидании рабыне:

– Можешь идти. Доспехи передай господину Герону, он знает, что с ними делать, и почисти плащ.

– Слушаюсь, ваше высочество, – низко поклонившись, та бесшумно покинула комнату.

Осуждающе качая головой, императрица закатила глаза в явно притворном ужасе.

Поскольку обращение к нему прозвучало, лекарь после недолгого раздумья проговорил:

– Подобное путешествие выглядит довольно безрассудно, ваше высочество.

– Не преувеличивайте, господин Акций, – нахмурился принц. – Обычная загородная прогулка.

И демонстративно переведя взгляд на государыню, продолжил:

– Зато теперь я готов ответить на ваш вопрос, государыня.

– Прошу разрешения покинуть вас, ваше величество, – сообразив, что принц желает беседовать с матерью наедине, поспешно поклонился врачеватель, беря со столика свой серебряный поднос.

– Останьтесь, господин Акций! – совершенно неожиданно не терпящим возражения тоном приказала Докэста Тарквина Домнита, после чего с холодной улыбкой обратилась к недовольно нахмурившемуся отпрыску:

– Так кого же вы желаете видеть своей невестой, сын мой?

Усмешка Вилита по своей температуре, казалось, ни чем не уступает маменькиной.

– Госпожу Нику Юлису Террину из рода младших лотийских Юлисов, ваше величество.

– Кого? – растерянно пролепетала собеседница, недоуменно хлопая слипшимися от недавних слёз ресницами.

– Госпожу Нику Юлису Террину, – охотно повторил молодой человек, с явным удовольствием наблюдая за её реакцией. – Внучку оклеветанного сенатора Госпула Юлиса Лура и племянницу регистора Трениума. Да вы же встречались с ней, ваше величество.

– Ну уж нет! – после пары неудачных попыток всё же смогла выпалить государыня. – Она вам не подходит!

– Почему же, ваше величество? – с еле заметной издёвкой поинтересовался принц. – Разве Юлисы не один из самых знатных родов Империи? К тому же, я слышал, они не очень ладят с Септиями. Так почему бы ей не стать моей женой?

Последние слова он произнёс вкрадчивым шёпотом.

– Да она же старше тебя! – скорее всего, императрица выпалила первое, что пришло ей в голову.

– Всего лишь на год, ваше величество, – пренебрежительно махнул рукой Вилит. – По крайней мере, уже не будет играть в куклы со своими служанками, как Силина Пинария, да упокоится её душа с миром.

– И выше! – не сдавалась мать, видимо, перебирая самые существенные недостатки госпожи Юлисы. – Подумай, как вы будете выглядеть с ней рядом?

– Хорошо, ваше величество, – невозмутимо парировал сын. – Один дюйм в глаза не бросается.

– Но она же непонятно кто! – не выдержав, рявкнула государыня, казалось, всё ещё не придя в себя после столь экстравагантного выбора отпрыска. – И непонятно, откуда взялась!

– Госпожу Юлису признали ближайшие родственники, – сейчас же отпарировал принц. – И вы, ваше величество, не посчитали её обманщицей.

"Лучше бы тебе этого не говорить", – с сожалением подумал застывший мраморной статуей Акций.

– Как бы то ни было, сын мой, – Докэста Таркивна Домнита выпрямила спину, приподнимаясь на подушках. – Я не желаю, чтобы вы женились на этой девице, и не стану говорить о ней с государем!

Губы Вилита сжались в тонкую, побледневшую полоску, прищуренные глаза из-под сошедших к переносице бровей сверкнули, а на скулах заходили желваки.

Понимая, что между матерью и сыном вот-вот вспыхнет нешуточный скандал, который явно не пойдёт ей на пользу, охранитель здоровья государыни рискнул вмешаться:

– Ваше высочество, – с привычной вкрадчивостью обратился к юноше лекарь, в глубине души со страхом ожидавший чего-то подобного, поэтому начавший соображать чуть раньше своей царственной пациентки. – Надеюсь, вы сможете объяснить государыне, чем вызван столь неожиданный и странный выбор? Неужели, опалившее вас дыхание Диолы оказалось настолько жарким, что вы, не в силах противиться страсти, готовы назвать невестой девушку со столь странной судьбой?

– Не стану отрицать, господин Акций, – задумчиво проговорил принц. – Госпожа Юлиса мне сразу понравилась. Богиня любви действительно коснулась моей души. Но дело не только в этом. Вы не хуже меня знаете, что госпоже Юлисе покровительствуют небожители…

Императрица возмущённо фыркнула.

– Что вы имеете ввиду, ваше высочество? – сохраняя на лице выражение вежливого любопытства, поинтересовался царедворец, с опаской подумав: "Уж не собирается ли он рассказать матери о письме госпожи Юлисы? Ох, государыня и разозлится, если узнает, что я читаю её корреспонденцию".

– Разве могла бы она переплыть океан, спастись от убийц и избежать смерти по обвинению в святотатстве без помощи и заступничества богов? – вопросом на вопрос ответил молодой человек и с жаром обратился ко всё ещё пребывавшей в смятении матери. – Вчера в священной роще возле имения Септисов на госпожу Юлису напали людокрады. Но она не только освободилась, но и сумела их убить! Ясно, что тут не обошлось без помощи бессмертных!

– Да она просто врала вам, сын мой! – с плохо скрываемой болью вскричала государыня. – Нельзя же быть таким легковерным?! Подобного рода девицы пойдут на любые ухищрения, чтобы привлечь внимание. А вы – всё-таки сын императора, вот она и придумывает разные сказки!

– Я сам видел трупы тех негодяев, ваше величество, – покачал головой принц. – Мы встретили госпожу Юлису на имперской дороге. Она сидела на телеге, закутавшись в накидку. Сначала я её даже не узнал и промчался мимо. До сих пор не понимаю, что же заставило меня остановиться и посмотреть назад. Не иначе как сама Диола или ещё кто-нибудь из небожителей пожелал, чтобы я увидел её испуганную, смертельно усталую, всю в крови…

Юноша замолчал, глядя куда-то в стену, словно вновь переживая волнующий момент той странной, незабываемой встречи.

– И где же вы видели убитых, сын мой? – недоверчиво хмыкнула матушка.

– Лежали в той самой повозке, ваше величество, – усмехнулся Вилит. – Двое крепких, сильных мужчин самой разбойной наружности. Посудите сами: могла ли девушка справиться с такими противниками без божественного вмешательства? Теперь я убеждён, что госпоже Юлисе помогают небожители, а значит, они не откажут в удаче и её мужу. Ещё и поэтому, ваше величество, я настаиваю, чтобы вы поговорили с государем об этой необыкновенной девушке.

Удивлённая столь яростным напором отпрыска, императрица, хмыкнув, откинулась на подушки, машинально поправив сползший на щеку локон.

– А сейчас простите меня, ваше величество, – принц поклонился. – Пойду приму ванну. Всё-таки от имения господина Септиса до Радла путь не близкий.

– Где вы ночевали? – остановила его вопросом Докэста Тарквина Домнита.

– Воспользовались гостеприимством регистора Трениума, ваше величество, – обернувшись, ответил молодой человек.

– Как?! – возмущённо встрепенулась государыня. – Вы уже говорили с ним о своих намерениях?!

– Нет, конечно, ваше величество, – успокоил её Вилит. – Господина Септиса не было в имении.

– Ступайте, сын мой, – воздев очи горе, махнула рукой матушка, но едва за ним закрылась дверь, с раздражением и растерянностью обратилась к погрузившемуся в глубокое размышление врачевателю:

– И что вы об этом думаете, господин Акций?

Ситуация складывалась странная и очень щекотливая. Не то чтобы решение принца оказалось для царедворца таким уж неожиданным. Ещё во время их первой встречи лекарь заметил, что госпожа Юлиса явно приглянулась Вилиту. И в последствии этот интерес только усиливался, возможно, ещё и из-за того, что, в отличии от других девушек, внучка сенатора Госпула Юлиса Лура совсем не торопилась отвечать на знаки внимания, оказываемые сыном императора.

А тут ещё история с письмом, которое госпожа Юлиса пыталась передать государыне через Акция. Прекрасно зная отношение своей царственной пациентки ко всякого рода просьбам чужих ей людей, лекарь решил, что правильнее будет скрыть данное послание. Однако по капризу богов принц смог его прочитать, и Акций видел, что он искренне сочувствует девушке, которую родственники собрались выдать замуж за старого богача, прославившегося любовью к мужчинам.

Потом было наделавшее много шума выступление госпожи Юлисы в Сенате, куда её пригласили по вопросу возвращения родовых земель младших лотийских Юлисов. О поведении племянницы регистора Трениума судачил весь Радл. Одни ругали, другие хвалили, но мало кто остался равнодушным. Как впоследствии выяснил врачеватель, после посещения Сената Вилит долго беседовал с госпожой Юлисой в таверне "Лоза Нолипа".

Как правило, радлане не очень-то интересуются мнением детей, подбирая им жениха или невесту. Однако лекарь не особенно удивился, когда после вопроса матери: кого бы он хотел видеть своей женой, принц вспомнил именно об этой девушке.

Но охранитель здоровья государыни видел, насколько выбор сына шокировал Докэсту Тарквину Домниту, и понимал, что открытая поддержка кандидатуры госпожи Юлисы может вызвать сильнейшее неудовольствие его царственной пациентки. В данном случае лучше всего отмолчаться, предоставив событиям развиваться своим чередом. Вот только собеседница с нетерпением ждёт ответа, а значит, надо что-то говорить.

– Похвально, что его высочество думает не только о своих чувствах, – медленно, словно размышляя вслух, сказал врачеватель. – Удача госпожи Юлисы пойдёт на пользу всей императорской семье. Но всё же я сомневаюсь, что она достойна стать женой сына самого Константа Великого!

– Можно подумать, я сама этого не поняла! – раздражённо фыркнула собеседница. – Мало того, что эта девица неизвестно откуда взялась, так она ещё и хладнокровная убийца! Вилит – сын не только государя. Я, между прочим, тоже имею некоторое отношение к его появлению на свет!

– Простите за то, что так неудачно выразился, ваше величество, – поклонившись, поспешил извиниться царедворец. – Я всё же не оратор. Разумеется, его высочество – прежде всего ваша плоть и кровь.

– Вот именно, – проворчала Докэста Тарквина Домнита. – Вам известно, насколько свободны нравы варваров, среди которых выросла госпожа Юлиса. Да и мало ли с кем она якшалась по дороге в Радл? Кто знает: сколько мужчин уже прошло через её постель? Нет, нет, – это совершенно исключено! Что, если она продолжит так себя вести, став супругой Вилита?! Мой долг перед Империей не допустить такого позора!

– Вы, как всегда, правы, ваше величество, – согласно кивнул лекарь. – Те девушки, которых вы со всей материнской любовью и присущей вам мудростью предложили его высочеству, родились и выросли в цивилизованной стране, воспитывались по самым правильным в мире радланским обычаям. При желании можно легко выяснить любые подробности их жизни, а о госпоже Юлисе мало что известно.

– Я не собираю сплетни, господин Акций! – строго нахмурилась государыня.

– А этого и не требуется, ваше величество, – усмехнулся царедворец. – В Радле все про всех знают.

– А что не знают – так придумают, – зло фыркнула женщина. – Но, по крайней мере, это лучше, чем полная неизвестность.

Повернувшись на бок, она упёрлась локтем в подушку и попросила:

– Налейте мне вина, господин Акций.

Осушив почти до половины массивный серебряный кубок, она озабоченно сказала:

– Кажется, придётся воспользоваться вашим советом и ничего не говорить государю о госпоже Юлисе… В самом деле, как я буду выглядеть, предлагая в жёны нашему сыну девицу с таким сомнительным прошлым?

– Ваши решения всегда взвешены и разумны, – привычно польстил лекарь и тут же посоветовал, принимая озабоченный вид. – Как охранитель вашего здоровья, я настоятельно рекомендую вам отдохнуть после такого напряжённого разговора.

– Хорошо, – покладисто согласилась государыня, полуприкрыв глаза. – Можете идти, господин Акций.

Прихватив свой серебряный поднос и рюмку из-под настойки, врачеватель направился к двери.

– Подождите! – голос императрицы заставил его остановиться. – А вдруг госпожа Юлиса на самом деле пользуется покровительством богов. Клянусь Ноной, ей и в самом деле необыкновенно везёт.

– Есть лёгкий способ проверить её удачу, ваше величество, – обернувшись, царедворец поклонился, чтобы скрыть усмешку.

– Какой? – насторожилась хорошо изучившая своего любовника императрица.

– Замужество за вашим сыном, безусловно, будет счастьем для любой девушки, – убеждённо заявил тот. – Поэтому наряду с теми, кого вы уже отобрали, упомяните в разговоре с государем и госпожу Юлису. После этого сразу станет ясно, к кому из них больше благоволят боги.

Докэста Тарквина Домнита расхохоталась так, что едва не пролила остатки вина на постель.

– Ах, вы – хитрец! Сначала соглашаетесь с тем, что подобная невеста не подходит моему сыну, и тут же советуете предложить её кандидатуру императору. Как это понимать, господин Акций?

– Всё очень просто, ваше величество, – серьёзно ответил врачеватель. – Ничего не сказав государю, вы лишите госпожу Юлису возможности стать супругой сына, но рискуете с ним поссориться. Судя по всему, его высочество не на шутку увлечён этой девушкой, и иной выбор очень сильно его разочарует. Как истинный радланин, он не посмеет ослушаться воли родителей, но одни боги могут знать, как сложится его семейная жизнь, и кого он будет за это благодарить? А выполнив пожелание принца, вы предоставите бремя решения супругу, оставаясь ни при чём. Если же удача госпожи Юлисы действительно так велика, император остановит свой выбор на ней, если нет – его высочество Вилит поймёт, что он ошибался.