Текст книги "Лягушка-принцесса (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 51 страниц)

– Рада вас видеть, господин Сциний. Незала сказала, что вы хотите со мной поговорить?

"Барби в юности, – почему-то подумала попаданка, с трудом ворочая мозгами. – Только ростом не вышла".

– Да, госпожа Аттика, – подтвердил юноша.

– Тогда проходите, не будем же мы разговаривать на пороге, – видимо, девица смогла взять себя в руки, потому что голос её стал звучать гораздо любезнее, и только в глубине глаз по-прежнему таилось беспокойство.

– Пожалуйста, подождите здесь, госпожа…, – обратился молодой человек к Нике, а когда та апатично кивнула, попросил. – Госпожа Аттика, прикажите принести моей спутнице вина.

– Хорошо, господин Сциний, – поджала аккуратно накрашенные губы собеседница и обернулась к стоявшей поодаль невольнице. – Слышала, Незала?

– Да, госпожа, – поклонилась та. – Сейчас всё сделаю.

Беглая преступница решила, что хозяйка поведёт гостя в ту комнату, откуда пришла, но вместо этого они прошли в помещение напротив прихожей.

То ли солнышко прикрыли лёгкие облака, то ли её глаза привыкли к яркому свету, только Ника смогла рассмотреть круглый столик с наполненной цветами вазой, краешек скамьи и пару кресел без спинок.

Грациозно усевшись в одно из них, Аттика предложила гостю занять другое.

"Что-то вроде комнаты ткацкого станка", – усмехнулась про себя девушка, пытаясь сквозь шум в ушах расслышать их разговор.

К сожалению, Сциний расположился боком к прихожей и понизил голос почти до шёпота, поэтому его слова она почти не разбирала. Зато его собеседница и не подумала шушукать, вскричав с испуганным удивлением:

– О боги! Ищут?!

– Да! – чуть громче оборвал её приятель младшего императорского сына, но потом до Ники вновь стало доноситься только невнятное бу-бу-бу.

Повернув голову и поймав её взгляд, Аттика торопливо отвела глаза. Подавшись вперёд, она опёрлась о подлокотники с таким видом, будто собралась вцепиться ногтями в красивое лицо молодого человека.

– Нет, нет, господин Сциний. А вдруг он вернётся?

В этот момент в прихожей появилась хмурая Незала, молча протянула незваной гостье керамический бокал и удалилась, неприязненно глянув на неё через плечо.

"Да, здесь мне точно не рады", – грустно хмыкнула про себя девушка. Разведённое вино, точнее вода с небольшим количеством вина, прохладной волной прокатившись по пищеводу, ухнуло в пустой желудок.

– А если её найдут? – продолжала упорствовать Аттика. – Даже из уважения к вам, господин Сциний, я не хочу умирать в каменоломнях за укрывательство беглой преступницы.

Однако, видимо, юноша сделал ей предложение из числа тех, от которых трудно отказаться, потому что, выслушав его, содержанка делано-капризно протянула:

– Ну я не знаю, господин Сциний. Вы же понимаете, что рабыни обязательно расскажут о ней вашему дядюшке? А что скажут соседи? Госпожа Клипа часто заходит скрасить моё одиночество…

Опять увещевательное: бу-бу-бу…

– Беременная родственница?! – удивлённо переспросила Аттика. – Но вы же не собираетесь оставлять её у меня надолго?

Очевидно, полученный ответ девицу полностью удовлетворил, так как её пухлые губы растянулись в довольной улыбке, выпалив:

– Только деньги сами не приносите. Пришлите с кем-нибудь из доверенных людей. Нехорошо, если вас здесь будут видеть слишком часто.

– Хорошо, госпожа Аттика, – гораздо громче, чем до этого сказал молодой аристократ. – Киневий завтра придёт. Но он не будет знать, за что вы получите это золото.

– Путь так, – снисходительно улыбнулась содержанка, и надменно посмотрев на гостью, почти скомандовала. – Эй, госпожа, подойдите сюда.

"Ты ещё "к ноге" прикажи, – зло подумала беглая преступница, поднимаясь на ноги. – Или "апорт"".

Внезапно у неё закружилась голова, поэтому, чтобы не упасть, девушка опёрлась рукой о стену и замерла, дожидаясь, когда мир вокруг обретёт привычную устойчивость.

– Что с ней, господин Сциний? – с тревогой спросила обладательница медвяной шевелюры.

– Она просто очень устала, госпожа Аттика, – сухо ответил молодой человек.

Сбросив накидку на плечи, Ника выпрямилась, поймала насмешливый взгляд наглой девицы и направилась к ней той лёгкой, танцующей походкой, которой когда-то двигалась на сцене, с тайным злорадством наблюдая, как в больших голубых глазах выражение самодовольного превосходства уступает место неуверенности, а потом и страху.

– Не стоит так громко кричать, господа, – улыбнулась она одними губами. – В этих многоэтажных домах такие тонкие стены.

Удобно устроившись на скамейке, попаданка продолжила, не давая собеседникам вставить ни слова:

– Чтобы вам было проще, госпожа Аттика, зовите меня Камеей и не беспокойтесь, я вас не стесню. Мне нужно лишь умыться, поесть и выспаться. Квартира большая, и если хотите, я даже не буду попадаться вам на глаза. Уверена, что моё пребывание здесь не затянется. Не так ли, господин Сциний?

– Клянусь Акером, мы очень скоро подыщем вам более надёжное убежище! – с несвойственной ему пылкостью вскричал приятель младшего отпрыска государя. – Но пока вам придётся воспользоваться гостеприимством госпожи Аттики.

– Незала! – позвала девица. – Незала! Где ты там пропала?!

– Здесь я, госпожа! – донёсся голос рабыни, и тяжёлый дробный топот по каменному полу. – Бегу, госпожа!

Влетев в комнату, запыхавшаяся невольница поклонилась и затараторила:

– Простите, госпожа Аттика. Я на кухне Льбине помогала, вот и не сразу услышала.

– Слушай лучше, дура, – проворчала содержанка и небрежно указала на Нику. – Госпожа Камея поживёт у нас несколько дней. Устрой её в комнате у кухни.

– Слушаюсь, госпожа, – бодро поклонившись, служанка вновь неприязненно посмотрела на гостью, но тут же опустила глаза.

Девица тоже обратилась к беглой преступнице, криво усмехнувшись:

– Уж там вас никто не побеспокоит, госпожа Камея.

Видимо, согласившись помочь приятелю принца Вилита, она всё же не смогла отказать себе в удовольствии унизить самозванку, объявившую себя внучкой сенатора Госпула Юлиса Лура, поместив её там, где в богатых домах обычно держат рабов. Вот только Ника находилась не в том положении, чтобы привередничать. Однако и оставлять подобного рода выпад без ответа тоже не следовало, чтобы собеседница окончательно не обнаглела.

– Подобная доброта делает вам честь, госпожа Аттика, – ядом, который попаданка вложила в свой голос, можно было убить слона или даже не слишком крупного динозавра. – Клянусь Анаид, я этого никогда не забуду.

По лицу содержанки промелькнула тень озабоченности, но тут же исчезла, лишь в глубине глаз затаилась странная обеспокоенность. Благожелательно кивнув, она продолжила отдавать распоряжения:

– Незала, помоги госпоже Камеи разместиться, принеси что-нибудь поесть и выполняй все её распоряжения. Госпожа Камея очень устала и хочет отдохнуть, застели ей постель.

– Всё сделаю, как вы прикажете, госпожа, – заверила невольница.

– Да! – спохватилась Аттика. – Никому не говори, что она у нас в гостях.

– Поняла, госпожа, – поклонилась рабыня и обернулась к Нике. – Пойдёмте со мной, госпожа.

– Постойте! – вскричал вдруг до этого молчаливо наблюдавший за их ядовито-вежливой перепалкой Сциний. – У меня же для вас письмо, госпожа… Камея!

Воздев очи горе, он досадливо развёл руками.

– Совсем забыл с этими… неприятностями!

Молодой человек отвязал от пояса кошель и вытащил оттуда папирусный свиток, перевязанный узкой коричневой ленточкой.

– Вот возьмите.

Чувствуя закипающие на глазах слёзы, Ника крепко сжала губы, и осторожно взяв белый цилиндрик, убрала его в корзину.

– Спасибо, господин Сциний. Передайте…, что я очень благодарна, но, к сожалению, у меня не было возможности написать… Возможно, в следующий раз.

– Понимаю, госпожа, – кивнул собеседник. – И… он тоже поймёт.

Опустив веки, девушка разогнала наползавшие слёзы и требовательно посмотрела на замершую с полуоткрытым ртом рабыню.

– Пойдёмте, госпожа, – засуетилась та.

– И Льбине скажи, чтобы не болтала! – крикнула вдогонку Аттика.

– Всё передам, госпожа, – пообещала Незала уже из прихожей.

"Значит, в квартире живут трое", – машинально отметила беглая преступница, быстро шагая за женщиной.

Из прихожей они попали в просторную комнату, где стоял обеденный стол из тёмно-вишнёвого дерева и три широких, застеленных циновками ложа.

Мягкий ветерок колыхал на распахнутых окнах полупрозрачные занавески из келлуанского льна, под ногами поблёскивала яркая мозаика, почему-то изображавшая разбросанные по зелёной траве обглоданные косточки, яблочные огрызки, рыбьи скелеты и прочие объедки.

Несмотря на усталость, девушка нашла в себе силы удивиться столь странному художественному вкусу папика Аттики, машинально отметив, что росписи на стенах смотрятся гораздо аппетитнее. Там росли усыпанные плодами яблони, змеились виноградные лозы с преувеличенно крупными гроздьями, порхали бабочки и какие-то непонятные пичужки.

Отодвинув в сторону прикрывавший проход синий занавес с широкой жёлтой каймой, служанка впустила гостью в спальню госпожи.

Полуприкрытые ставни смягчали яркий солнечный свет, позволяя хорошо рассмотреть стоявшие вдоль стен сундуки, маленький двустворчатый шкаф, резную деревянную лавку, табурет, кресло без спинки и широченную кровать со смятым одеялом и парой небрежно брошенных цилиндрических подушек.

Как и принято у богатых радлан, стены и здесь украшали росписи, но уже не гастрономического, а эротического характера. Обнажённые нимфы убегали от каких-то длинноносых карликов в смешных колпачках и с выдающимися мужскими достоинствами. Среди деревьев миловались влюблённые парочки, а с потолка, улыбаясь, смотрела на всё это безобразие какая-то женщина в развевающемся на ветру длинном платье, очевидно, изображавшая богиню любви Диолу.

Кроме завешанного прохода, в комнате имелась и настоящая дверь. За ней находился короткий коридор, заканчивавшийся серым занавесом, из-за которого приятно пахло съестным.

Свет сюда попадал из двух узких проёмов с отодвинутыми шторами.

– Сюда, госпожа, – кланяясь, пригласила невольница, направляясь к кухне.

Проходя мимо первого из проходов, девушка увидела небольшое вытянутое помещение с простой деревянной лавкой, двумя большими глиняными кувшинами и внушительной лоханью литров на сто-сто пятьдесят. На натянутой верёвке висело банное полотенце.

"Не так хорошо, как у Константы, но не так плохо, как у Трезы", – устало усмехнулась про себя Ника, оглядывая комнату, оказавшуюся ненамного больше соседней. Без банных принадлежностей, зато с корзинами, горшками, ларями и широкой лавкой, прикрытой тощим матрасом с тряпичным свёртком вместо подушки.

Плотно прикрытые жалюзи не пропускали достаточно света, чтобы убедиться в отсутствии на полу мусора, а на стенах потёков. Да и запах здесь стоял гораздо приятнее, чем в комнате жадной проститутки. Оставалось надеяться, что кровососы здесь тоже отсутствуют или их хотя бы поменьше.

Заметив в дальнем углу старенький, но вроде бы ещё крепкий табурет, девушка пересекла комнату, и усевшись, взялась складывать накидку.

– Незала, принеси мне ночной горшок и воды умыться.

– Сейчас, госпожа, – буркнула рабыня, буквально выплюнув последнее слово.

Не обращая внимание на её дешёвое фрондёрство, уставшая до изумления Ника с тоской рассматривала начисто лишённый двери входной проём, прошептав одними губами:

– Да, здесь, как не изгаляйся, всё равно не закроешься.

Со стороны кухни донеслось недовольное женское брюзжание:

– Кого там ещё дриниаты принесли?

– Гостья у нас, Льбина, – с глумливым смешком отозвалась Незала. – Любовница господина Сциния, племянничка нашего хозяина. Он её обрюхатил и к нашей вертихвостке привёл.

"Аттика тут явно не в авторитете, – автоматически отметила беглая преступница, потирая усталые глаза. – Судя по всему, здесь даже рабыни папика, вот её ни во что и не ставят".

– О боги! – почти басом отозвалась незнакомая невольница. – Куда катится мир? Как же мог господин Сциний такое сотворить? С виду такой приличный господин из знатного рода, красавчик…

"А что? – усмехнулась про себя девушка, машинально вслушиваясь в разговор. – Не самая плохая легенда. И главное – всё объясняет".

– Видно, мог, – со значением подтвердила служанка, шикнув на голосистую собеседницу. – Да тише ты! Аттика велела о ней помалкивать. Видно, Сциний девку здесь от родни прячет.

Местные рабыни перешли на шёпот, прерываемый короткими, но эмоциональными междометиями.

Гостья хотела встать и выйти в коридорчик, где наверняка лучше слышно, о чём болтают эти сплетницы, но передумала. Нервное напряжение последних дней схлынуло, уступая место нараставшему безразличию. Какая разница, о чём они там треплются? Долго здесь всё равно не прожить. Уж слишком ненадёжное укрытие. Или Вилит отыщет более подходящее место, или её здесь найдут. Весь вопрос: когда?

Ника достала из корзины нож и старенькую накидку. Подаренное госпожой Константой платье лежит в сумке на животе и его пока лучше не трогать, а вот покрывало надо отдать служанке, чтобы выстирала. Оно может ещё и пригодиться. Кроме вещей, в кузовке оказалось письмо принца и купленные на базаре продукты, которые Ника выложила на крышку ларя.

Наконец-то вернувшаяся Незала с громким стуком поставила на пол столь необходимый гостье предмет.

Та встала, выпрямилась, и шагнув к невольнице, посмотрела на неё сверху вниз.

– Ещё раз заставишь меня ждать, я тебе уши отрежу. Поняла?

Несмотря на явное смятение от подобного наезда, крепкая и на вид сильная женщина криво усмехнулась.

По измочаленным мышцам беглой преступницы словно пропустили электрической ток. Она сама не поняла: откуда взялись силы в измученном усталом теле? За долю секунды перед мысленным взором промелькнули лица Тризы, Грея, первой принцессы, высунувшегося из окна налётчика. Теперь вот ещё и эта мерзавка. Сознание захлестнула волна бешенства.

Метнувшись вперёд, руки девушки клещами сомкнулись на толстой шее служанки. Испуганно пискнув, та попыталась оторвать её пальцы от своего горла. Но их как будто свело судорогой.

– Поухмыляйся ещё, меретта призаборная! – приходя в себя, зашипела попаданка, буквально "на ходу" меняя вырывавшиеся из горла слова проклятия. – Да мои предки легионы водили, когда твои в навозе ковырялись! Руки убери, не то глотку вырву!

– Пожалуйста, госпожа! – жалобно заскулила Незала.

Кровавый туман перед глазами рассеялся. Ника отшвырнула её в коридорчик и задёрнула занавеску, рявкнув напоследок:

– И только попробуй ещё раз войти без стука!

– Да, госпожа Камея, – отозвалась перепуганная невольница.

Брезгливо вытерев ладони о матрас, девушка наконец-то воспользовалась горшком.

– Незала! – позвала она рабыню, оправляя платье.

– Да, госпожа, – отозвалась служанка, входя и заискивающе улыбаясь.

– Убери, – приказала девушка, кивнув на ночную посуду. – И принеси воды умыться. Да не задерживайся!

Сполоснув лицо, она велела невольнице унести продукты на кухню.

– Скажешь Льбине, пусть разрежет булки и вложит между половинками по куску сыра, – продолжила Ника отдавать распоряжения, пытаясь руками изобразить бутерброд.

– Слушаюсь, госпожа Камея, – кивнула рабыня, собираясь уйти.

– Подожди, – остановила её гостья, только сейчас обратив внимание на украшавшие шею собеседницы красные пятна. – Вино не забудь. Да не разбавляй его так, как в прошлый раз.

– Да, госпожа.

– И занавеску задвинь!

– Конечно, госпожа Камея.

Усевшись на лавку, девушка откинулась спиной к стене, прикрыла глаза и сразу почувствовала, как начинает проваливаться в сонное забытьё.

Резко подавшись вперёд, она застонала, вновь с силой растирая пальцами глаза.

– Позвольте войти, госпожа Камея? – елейным голоском проговорила Незала.

– Заходи! – с хрустом потянулась Ника.

Служанка принесла поднос с бутербродами, узкогорлым кувшином и оловянным стаканом.

– Ставь сюда, – велела гостья, указав на ларь. – И застели мне постель. Я хочу отдохнуть.

– Слушаюсь, госпожа.

Пока она жадно жевала мягкие булочки с сыром, запивая их неплохим, слабо разведённым вином, невольница поменяла матрас, принесла откуда-то цилиндрическую полосатую подушку и большое, пахнущее овчиной одеяло.

Последний бутерброд девушка доедала уже в полусне. Двигаясь, как сомнамбула, она сумела самостоятельно раздеться, оставив накладной живот, аккуратно сложить платье, спрятав нож в головах, и окончательно заснула, кажется, даже ещё до того, как легла.

Проснувшись, какое-то время недоуменно таращилась в темноту, гадая, где находится, и что за тряпка, скособочившись, врезалась в тело? Сначала показалось, что она по-прежнему в квартире госпожи Константы, а это всего лишь развернувшаяся набедренная повязка, которую ей зачем-то пришлось надеть. Но постепенно нахлынули воспоминания о трагической смерти вдовы, о своём бегстве и всех прочих неприятностях, случившихся после нападения налётчиков.

"Так я у Аттики, – догадалась Ника, приподнимаясь. – А на животе сумка со старым платьем. Но почему так темно?"

Подмигивавшие сквозь жалюзи звёзды исчерпывающе ответили на этот вопрос.

"А мы со Сцинием пришли сюда ещё до обеда, – мысленно хмыкнула она, опуская ноги. – Ну я и поспала. Часов двенадцать – не меньше".

Поморщившись, девушка развязала узел на спине и отложила в сторону накладное брюхо. Неровный каменный пол холодом обжёг босые ступни. Дождавшись, когда зрение более-менее адаптируется к царившему вокруг сумраку, она на цыпочках подошла к проходу и осторожно отодвинула занавеску.

Со стороны господской спальни не доносилось ни звука. Видимо, дверь, отделявшая хозяйские комнаты от подсобных помещений, закрывалась достаточно плотно. Зато из кухни отчётливо доносился слаженный дуэт храпящих невольниц.

Воспользовавшись заботливо оставленным ей ночным горшком, Ника вновь улеглась, только сейчас почувствовав, насколько тонок предоставленный ей матрас, и как неудобно на нём спать. Тем не менее, повозившись с полчаса, она всё же заснула.

На сей раз беглую преступницу разбудили громкие голоса. Привычно проснувшись с первыми лучами солнца, рабыни то ли забыли о гостье, то ли не посчитали её настолько важной, чтобы вести себя потише.

– Принеси ещё воды! – сказала кухарка. – Смотри, какая свёкла грязная? Её как следует отмыть надо.

– И так сойдёт! – огрызнулась Незала. – Дома-то она небось и не такое ела!

– Иди, иди! – прикрикнула собеседница.

– Знаешь, сколько сейчас народа у фонтана? – продолжала капризничать служанка.

– Смотри, договоришься! – перешла к угрозам Льбина. – Пожалуется она хозяину, и будешь ты в имении за овцами да курами ходить. Там-то тебе целыми днями пузо чесать не дадут!

– Ладно, – проворчала Незала. – Схожу. Давай тогда и второй кувшин. Донесу как-нибудь.

"Они что, за водой через спальню ходят? – с сомнением подумала Ника. – Или здесь ещё один выход есть?"

Подтверждением её предположения послужило то, что по коридорчику за задёрнутой занавеской так никто и не прошёл.

Решив окончательно прояснить ситуацию, девушка торопливо привязала накладной живот, оделась и пошла на кухню.

Невысокая худощавая женщина с короткими седыми волосами, собранными в неряшливый пучок на затылке, мыла в деревянном тазике овощи. За её спиной в невысоком каменном очаге над жарко горевшими древесными углями висел на цепи небольшой бронзовый котёл с водой.

Рядом в стене Ника заметила узкую дверь с массивным металлическим засовом.

– Вам что-то нужно, госпожа? – выпрямившись и убирая тыльной стороной ладони со лба выбившиеся из причёски волосы, не слишком доброжелательно поинтересовалась рабыня.

– Попить чего-нибудь, – не терпящим возражения тоном потребовала гостья.

Вытерев мокрые руки о грязный серый передник, невольница, подойдя к столу, наполнила миску водой из кувшина и протянула девушке.

Сделав глоток и отметив ясно различавшийся привкус уксуса, та принялась рассеянно рассматривать расставленную на полках посуду.

– А где Незала?

– К фонтану ушла, госпожа, – кивнув на дверь, ответила стряпуха, вновь возвращаясь к тазику с овощами. – Воды-то теперь много надо: и на еду, и вообще. Госпожа скоро проснётся, умываться будет. Да и вы, небось, тоже захотите.

– Обязательно, – усмехнулась девушка и поинтересовалась. – А куда ведёт этот выход?

– Так на лестницу же, госпожа! – недоуменно вскинула редкие, белесые бровки собеседница.

– Ясно, что не в баню, – усмехнулась беглая преступница. – Я имею ввиду: она у вас отдельная, или здесь целая галерея?

– Нет, госпожа, – покачала головой рабыня. – Лестница у нас своя, как заведено. Общая здесь только для третьего этажа.

Подойдя к окну и убедившись, что оно действительно выходит на противоположную сторону здания, Ника подумала, что с этим Сциний её не обманул.

Девушка чуть выглянула наружу. Та же картина, что и возле дома госпожи Константы. Бедно одетые женщины возились у крошечных костерков, покрикивая на бегающих вокруг чумазых ребятишек. Тощая собака с уныло повисшим хвостом копалась в куче отбросов.

Рядом с окном опоры какой-то лестницы. Дорога для отступления так себе. Те, кто за ней придёт, наверняка, будут знать о наличии "чёрного хода" в квартиру. А из окна не выпрыгнешь. Хоть и не высоко, да решётки мешают.

Утолив жажду, Ника прошлась по комнате, игнорируя колючие взгляды стряпухи. Опять остановившись у полок с посудой, девушка обратила внимание на ярко начищенный серебряный бокал вместимостью не менее трёхсот грамм, на витой ножке, украшенной каким-то мелким чеканным узором.

Заинтересовавшись, она взяла его, чтобы рассмотреть поближе, но, увидев своё отражение, вздрогнула, испуганно выдохнув:

– Вот батман!

Вытянув руку, чтобы хоть как-то уменьшить искажение, попаданка машинально провела рукой по всклокоченным, торчавшим во все стороны волосам, с ужасом отметив болезненную бледность лица, впалые щёки и тёмные круги вокруг глаз.

"И это я ещё поспала немного, – нервно сглотнула девушка. – А какой же видок у меня вчера был? Понятно теперь, почему Незала так перепугалась. Тут и описаться недолго, когда такое чудище за глотку схватит".

– Льбина, – обратилась она к рабыне. – Госпожа Аттика обычно, когда просыпается?

Вывалив на стол мокрую сморщенную свёклу, стряпуха глянула в полуприкрытое окно.

– Да уж скоро, госпожа. Вот Незала придёт, пошлю её в спальню. А то эта лентяйка сама к госпоже не заглянет, пока не позовут.

– Тогда передай, чтобы она и ко мне заглянула, – попросила Ника.

– Скажу, госпожа, – кивнула невольница, пододвигая к себе разделочную доску и всем видом демонстрируя ужасную занятость. – Чего же не сказать.

Вернувшись в комнату, беглая преступница попыталась привести в порядок причёску, хотя бы руками разобрав её на пряди.

Узнав от стряпухи, что гостья желает её видеть, служанка не заставила себя ждать.

Проигнорировав поклон, девушка приказала рабыне попросить у госпожи Аттики гребень и зеркало.

– Слушаюсь, госпожа, – кивнула Незала и виновато улыбнулась. – Если госпожа Аттика изволит проснуться.

– Ну разумеется, – усмехнулась Ника. – Не будем же мы её будить по такому пустяковому поводу?

Пока невольница возилась с хозяйской содержанкой, гостья кое-как пригладила шевелюру и тщательно осмотрела своё новое временное пристанище. Как и прошлое её убежище, эту комнату тоже использовали в качестве кладовки.

Она отыскала горох, фасоль, бобы, изюм, муку нескольких сортов. Поначалу ей показалось странным наличие таких больших запасов. Но потом племянница регистора Трениума подумала, что продукты, скорее всего, привезли из имения владельца квартиры. Видимо, таким нехитрым образом родственник господина Сциния пытался хоть как-то снизить расходы на содержание молодой любовницы.

Кроме еды, здесь нашёлся ещё один табурет с треснутым сиденьем, какая-то старая посуда. Судя по всему, папик Аттики изрядный скопидом. Неудивительно, что она согласилась "за денежку малую" рискнуть и нарушить закон, укрыв беглую преступницу. Скорее всего, девица прекрасно понимает, что всё это великолепие: шикарная квартира, драгоценные безделушки и рабы ненадолго, вот и торопится пополнить "золотой запас".

Но что, если она захочет упрочить своё материальное благополучие ещё и за счёт награды, которая назначена за поимку самозванки, выдававшей себя за внучку сенатора Госпула Юлиса Лура из рода младших лотийских Юлисов? Пятьсот пятьдесят империалов – сильнейший соблазн для той, кто живёт только и исключительно за счёт стареющего сластолюбца.

Ника невольно застыла от подобного предположения, глянув на скамью, где в изголовье под матрасом прятался аккуратно оттёртый от крови нож.

Но предав её, Аттика неизбежно подставит и Тарберия Сциния Дуба. Он, конечно, знатный аристократ и всё такое, но не сын Константа Великого, и за пособничество беглой преступнице одной ссылкой может не отделаться. Особенно, если подсуетятся враги Вилита, точнее, его матушки. Вряд ли подобное развитие событий понравится родственникам Сциния, в том числе и его дядюшке.

То есть, выдав Нику и Сциния, Аттика рискует сильно поссориться с очень богатыми и влиятельными людьми. А прощать подобное предательство тем более тем, кто не может себя защитить, не в традициях радлан. Вряд ли ушлая девица этого не понимает. Значит, Нике остаётся надеяться на то, что страх содержанки на какое-то время сможет сдерживать её жадность. Во всяком случае, оставаться здесь надолго не стоит.

– Позвольте войти, госпожа Камея! – прервал её размышления приторно-любезный голос Незалы.

– Заходи, – разрешила гостья.

Служанка принесла кувшин для умывания, тазик, полотенце, гребень, глиняную мисочку с полужидким мылом, а главное – зеркальце с украшенной слоновой костью рукояткой.

"Да уж, – мысленно хмыкнула девушка, с грустью рассматривая своё отражение в полированном серебре. – С такой рожей стыдно на люди выйти. Нет, надо больше есть и спать".

– Причесать вас, госпожа Камея? – всё с тем же фальшивым участием предложила рабыня.

– Разумеется, – кивнула Ника вытираясь и возвращая полотенце.

– Какую причёску желаете?

– Что-нибудь попроще, – любезность невольницы начинала раздражать. – Заплети две косы и закрепи на затылке.

Девушка объяснила, что хочет видеть на своей голове.

– Ах, как необычно, госпожа! – всплеснула руками собеседница. – Вы будете выглядеть очень красиво.

– Что-то больно сладко поёшь, – не выдержав, проворчала беглая преступница. – Если гадость какую хочешь сделать – подумай: стоит ли? А то можно отправкой в имение и не отделаться.

– Что вы, госпожа Камея! – чуть не плача взмолилась Незала. – Да разве же я посмею? Мне госпожа Аттика велела все ваши приказы выполнять.

Понимая бесполезность этого разговора, девушка только покачала головой.

– Смотри, я тебя предупредила.

Тщательно осмотрев в зеркало аккуратно уложенные волосы она тем не менее не нашла ни одного сколько-нибудь серьёзного изъяна.

Раскланявшись, служанка унесла умывальные принадлежности, а через несколько минут вернулась с приглашением от госпожи Аттики разделить с ней завтрак. Очевидно, той захотелось поближе познакомиться со знаменитой особой, волею богов оказавшейся с ней под одной крышей. Всё-таки любопытство свойственно всем женщинам независимо от возраста и социального положения.

Отказываться Ника не стала, но, перед тем как отправиться на встречу с любовницей родственника Торина Сциния Дуба, достала из кошелька серёжки, когда-то подаренные сенатором Кассом Юлисом Митрором своей родственнице.

Украшение явно произвело впечатление на служанку. Прижав руки к груди, она восхищённо закатила глаза, в которых ясно сверкнула алчность.

"Да тут не только Аттики надо опасаться", – отметила про себя беглая преступница.

Содержанка ожидала её в столовой, картинно возлежа на центральном ложе, предназначенном для хозяина дома.

Её голову украшала вчерашняя причёска, на обнажённых руках поблёскивали серебряные браслеты, а в ушах покачивались ажурные серёжки.

– Прошу, госпожа Камея, – девица сделала приглашающий жест, любезно улыбаясь накрашенными губами. – Располагайтесь, где вам удобнее.

– Благодарю за гостеприимство, госпожа Аттика, – вернула улыбку Ника, заметив, что несмотря на утро, сегодня собеседница выглядит гораздо более нарядной, чем вчера. Видимо, решила предстать перед гостьей во всём великолепии. И надо отдать должное – смотрелась она хорошо, во всяком случае, гораздо более великолепно, чем многие фото– и прочие модели из мира Виктории Седовой.

Незала принесла привычную кашу, резанные листья салата, лепёшки, разведённое вино.

– Господин Сциний просил не донимать вас лишними вопросами, госпожа Камея, – смущённо потупила взор девица. – Но о вас… ходит столько слухов, что я просто не в силах удержаться. Скажите: это всё правда?

– Смотря что вы имеете ввиду, госпожа Аттика, – усмехнулась собеседница, расстилая на лежанке салфетку. – Я уже достаточно давно в Радле, чтобы понять, настолько люди здесь любят всё преувеличивать. Поэтому поясните: о чём вы спрашиваете? Если о том: самозванка я или нет, то, клянусь Анаид, нет. И я скоро это докажу. Или вас интересует что-то другое?

– Говорят, вы выросли среди варваров госпожа… Камея? – поджав губы, выпалила девица.

– Это правда, – подтвердила гостья, деловито укладывая куски сыра на лепёшку.

– Но вы так хорошо говорите по-радлански, – польстила её содержанка. – Как будто учились у какого-нибудь знаменитого ритора.

– Это же мой родной язык, – прожевав, скромно потупила глазки Ника. – Я радланка по рождению и образу мыслей. Такой меня вырастил отец.

– Наверное, вам было очень одиноко в той далёкой земле? – сделав глоток разведённого вина, осторожно спросила собеседница.

– Отец действительно очень страдал от разлуки с великим Радлом, – помедлив, подтвердила беглая преступница. – В детстве я не так сильно переживала, потому что не знала другой жизни. Но чем взрослее я становилась, тем сильнее тянуло на родину.

– А вы там жили вместе с дикарями? – поинтересовалась девица, и поймав её недоуменный взгляд, торопливо пояснила. – Я имею ввиду: в их городе, деревне, или как там это называется?

– Нет, госпожа Аттика, – покачала головой Ника, аккуратно поддевая кашу. – Аратачи часто переходят с места на место, а нам отец построил каменный дом в лесу.

– О боги! – всплеснула руками слушательница. – Вы были там одна среди диких зверей?!

– Почему одна? – удивилась гостья, потянувшись за кубком. – С отцом.

Дождавшись, когда она утолит жажду, её сотрапезница подалась вперёд, выпалив:

– А правда, что варвары могут иметь по несколько жён?

– Варвары бывают разные, госпожа Аттика, – покачала головой Ника, понимая, почему содержанку так живо интересует именно этот вопрос. – У некоторых охотников того народа, на землях которого мы жили, действительно было по две супруги. Их обычаи позволяли мужчинам иметь столько жён, сколько они могут прокормить. А в лесу это очень непросто, госпожа Аттика.