Текст книги "Лягушка-принцесса (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 51 страниц)

– Хвала богам, наконец-то вернулись! – прервавшись буквально на полуслове, облегчённо выдохнула старушка.

Не утерпев, Гэая вскочила и бросилась навстречу родителям.

Хозяева вошли на семейную половину, громко смеясь и переговариваясь. Прижавшись к матери, дочь с горящими от возбуждения глазами расспрашивала её о гонках, а та что-то объясняла, энергично жестикулируя руками.

Глава семейства, заметив племянницу, лукаво улыбнулся.

– Я вижу, вам уже лучше, госпожа Юлиса?

– Да, господин Септис, – поднявшись со скамейки и отвешивая короткий поклон, ответила Ника. – Госпожа Септиса приказала напоить меня вином с мёдом, и сейчас голова болит уже гораздо меньше.

– А это не прогулка с принцем так благотворно повлияла на ваше самочувствие? – насмешливо фыркнула тётушка, сгоняя с лица улыбку.

– Какая такая прогулка? – моментально встрепенулась бабуся, а Гэая, отстранившись от матери, вопросительно уставилась на двоюродную сестру.

– О чём вы только думали, госпожа Юлиса, шатаясь по всему городу с его высочеством? – вскричала супруга регистора Трениума. – Разве приличествует девушке столь древнего и знатного рода вести себя так вызывающе?! Если вы не цените свою репутацию, подумайте хотя бы о нашей!

– Я не шаталась, госпожа Септиса, – с достоинством возразила племянница. – Я шла домой.

– Бок о бок с молодым человеком! – возмутилась Пласда Септиса Денса. – У всех на виду!

– С его высочеством мы встретились на площади у входа в Ипподром, – подчёркнуто игнорируя ядовитое замечание тётушки, продолжила племянница, обращаясь к криво ухмылявшемуся дяде. – Принц выразил желание меня проводить. Я отказывалась, но он настаивал. И что мне оставалось делать?

Она вновь перевела взгляд на пылавшую праведным гневом хозяйку дома, но не дав ей заговорить, продолжила с прежним накалом:

– Не могла же я посадить его с сбой в паланкин? Тогда разговоров было бы ещё больше!

– Вам следовало объяснить его высочеству, что подобное поведение не к лицу сыну императора, – чопорно, подобно старой британской деве времён царствования королевы Виктории, заявила Пласда Септиса Денса.

Её супруг, с пьяным любопытством следивший за их разговором, насмешливо фыркнул.

"Ты хоть сама-то веришь в то, что говоришь?" – с раздражением подумала Ника, но вслух сказала, разведя руками:

– Увы, госпожа Септиса, принц меня не послушал.

– Ай да внучка! – залилась старческим дребезжащим смехом Торина Септиса Ульда, а Гэая смотрела на двоюродную сестру со смесью страха и восхищения.

– Если бы государь уже не попросил у меня вашей руки для принца Вилита, госпожа Юлиса, подобная прогулка вам бы даром не прошла, – ухмыльнулся регистор Трениума, погрозив ей пальцем. – Но уж если это случилось, то пусть весь Радл знает, что моя племянница скоро войдёт в род Тарквинов! Не так ли, дорогая?

Он лукаво глянул на супругу, всё ещё продолжавшую изображать из себя строгую классную даму из института очень благородных девиц.

– И всё равно! – упрямо проворчала та. – Подобный поступок бросает тень на всю нашу семью!

Покачав головой, Итур Септис Даум, пьяно махнув рукой, распорядился:

– Прикажите подавать ужин! Сегодня я намерен пировать со своими верными коскидами! Надо же и дома отметить нолипарии.

– Сейчас, господин Септис, – сухо отозвалась хозяйка дома и крикнула, направляясь на кухню. – Эминей! Куда ты запропастился, бездельник!

Позабыв о гонках и Ипподроме, Гэая подбежала к двоюродной сестре.

– Вы вот так прямо и шли до самого дома, госпожа Юлиса?

– Ну что ты, – поспешила разочаровать девочку Ника. – Прошли примерно с пол арсанга, потом я сказала, что очень устала и села в паланкин.

– Всё равно, – это много, – с завистью проговорила дочка регистора Трениума. – Наверное, это очень приятно, госпожа Юлиса, идти рядом с красивым принцем и не обращать внимания на всякие там сплетни?

– Приятно, – не стала скрывать собеседница.

– И чего взбеленилась? – глядя вслед гордо удалявшейся хозяйки дома, проворчала свекровь. – Вы же с ним уже жених и невеста. Вам вместе скоро детей делать, а тут, подумаешь, по улице прошли. Забыла, как сама с Итуром на диолиях обнималась.

– Но у нас с Вилитом ещё не было помолвки, – мягко напомнила старшая внучка. – Вот госпожа Септиса и беспокоится.

– Уж если государь сказал, то уж на попятную не пойдёт! – с непоколебимой уверенностью заявила Торина Септиса Ульда и недовольно проворчала. – Дурью она мается, вот и всё.

Женщины чинно ужинали на семейной половине, а из парадной части дома доносились неясные голоса, звон посуды и взрывы смеха.

Рабы регистора Трениума то и дело таскали туда блюда и амфоры, а его родственницы вели неспешный разговор, потягивая разведённое вино и заедая печеньками.

Ника наконец-то смогла поделиться своими впечатлениями о Ипподроме и гонках. Слушательницы изредка давали пояснения и обращали внимание на то, что она не заметила.

– На праздниках в честь Питра и Аксера устраивают бои пугнаторов, – проговорила бабуля и пояснила для старшей внучки. – Ну, для призовых бойцов.

– Отец рассказывал, – кивнула та. – Только я уже не помню: они проходят тоже на Ипподроме, или в Радле для этого есть другие места?

– На аренах, – пояснила старушка.

Ника энергично закивала головой.

– Ну, конечно! Теперь вспомнила!

– В нашем регисте есть Арена Кикила, – не обращая на неё внимание, вдохновенно продолжила рассказчица. – Только она деревянная и старая. Сын уговаривает наших богатеев сложиться и построить каменную, но те что-то не спешат порадовать граждан.

– В Кринифии в прошлом году такая открылась, – прожевав кусок, сообщила Пласда Септиса Денса. – Тогда ещё отпущенники Липид и Варий Мниуссии в честь своего покровителя трибуна Герма устроили травлю волков и медведей. Зрелище, говорят, было потрясающее.

"Значит, местные гладиаторские бои ещё только начали входить в моду", – подумала попаданка, машинально кивая головой.

Помогая хозяйке раздеться, Увра негромко поинтересовалась:

– Мне ложиться с вами, госпожа?

– Вот ещё! – возмущённо фыркнула девушка. – Спать будешь на полу. Под кроватью шкуры и одеяло. Не замёрзнешь.

– Да, госпожа, – проговорила рабыня с явным облегчением.

Утром, пока невольница бегала за водой для умывания, Ника потихоньку надрезала узкий поясок, которым подвязывала платье, а чтобы придать повреждению более-менее естественный вид, как могла растрепала края прорехи.

Одеваясь, она заметила "аварию" и долго сетовала по этому поводу. Поскольку запасным племянница вовремя не озаботилась, она попросила тётушку отпустить свою рабыню на базар.

– Пусть подберёт какой-нибудь пояс, а то этот того и гляди развалится.

Внимательно осмотрев повреждение, хозяйка дома осуждающе покачала головой.

– И где это только вас угораздило, госпожа Юлиса?

– Не знаю, госпожа Септиса, – беспомощно развела руками та.

– Ни к чему вам зря деньги тратить, – немного подумав, объявила супруга регистора Трениума. – Найдём вам пояс, только подождите немного.

Зная её скупость, девушка предвидела подобное развитие событий, и поэтому довольно улыбнулась.

– Спасибо, госпожа Септиса.

Позавтракав, Пласда Септиса Денса принялась раздавать задание рабам, потом пришёл торговец фруктами, следом за ним мясник, так что очередь до Ники дошла уже ближе к полудню.

Зато Ушуха принесла сразу три пояса.

– Выбирайте, госпожа Юлиса! – царственным жестом предложила тётушка.

И хотя племянница прекрасно знала, чего хочет, она самым внимательным образом осмотрела кожаный ремешок с рядами металлических бляшек, потом пояс, сплетённый из узких кожаных полосок, но выбор остановила на матерчатом.

– Если можно, вот этот, – смущённо проговорила девушка.

– Ну, если он вам так понравился – забирайте, – пожала плечами супруга регистора Трениума. – Только он уже не новый.

– А я украшу его вышивкой! – совершенно искренне обрадовалась Ника, поскольку собеседница, сама того не желая, ей сильно подыграла. – И он будет выглядеть чудесно. У вас есть цветные нитки, госпожа Септиса?

– Не знаю, – слегка растерялась хозяйка дома. – Надо посмотреть.

И тут же спросила:

– Так вы вышивать умеете?

"И на машинке", – так и вертелось на языке у попаданки фраза из классического советского мультика про Дядю Федора.

Нельзя сказать, что Виктория Седова сильно увлекалась рукоделием. Но оказавшись в инвалидном кресле, пробовала занимать себя и вышиванием. К сожалению, надолго её не хватило, но кое-чему она всё же научилась, поэтому могла с чистой совестью, ответить:

– Немножко, госпожа Септиса.

– Ну, пойдёмте посмотрим, – пожала плечами супруга регистора Трениума.

В спальне она открыла один из небольших сундучков и после долгих поисков протянула девушке три тощих клубочка: синего, зелёного и почти белого цвета.

– А жёлтеньких нет? – почти жалобно спросила племянница.

– Чего нет, того нет, – по тому, с каким стуком собеседница захлопнула крышку шкатулки, Ника поняла, что та явно начинает злиться.

– Тогда, может, я Увру на базар пошлю? – вновь озвучила девушка своё предложение.

– Ну, если у вас завелись лишние деньги, – сухо проворчала Пласда Септиса Денса. – Пусть идёт.

– Не завелись, госпожа Септиса, – с сожалением вздохнула племянница. – Но на красные и жёлтые нитки найдутся.

Воздев очи горе, хозяйка дома безнадёжно махнула рукой.

Выслушав распоряжение Ники, рабыня растерянно захлопала ресницами.

– Но, как же я пойду одна, госпожа?

– Ногами, – усмехнулась собеседница. – Тебе что, ни разу не приходилось бывать на базаре?

– Почему же? – не поднимая взгляда, пролепетала Увра. – Я часто ходила на рынок с госпожой.

– Ну, тогда отправляйся! – скомандовала девушка, но видя явно не притворное смятение невольницы, мягко сказала. – Я же тебя не за лошадью отправляю. Купи ниток и возвращайся. Вот тебе два риала, должно хватить.

– Слушаюсь, госпожа, – поклонилась рабыня, принимая монеты в сложенные лодочкой ладони.

Выпроводив нежелательную свидетельницу, Ника быстро отыскала хозяйку дома, и оторвав её от беседы с поваром, попросила предоставить ей ещё и ножницы.

– Вам следует ткать, госпожа Юлиса, а не заниматься пустяками, – раздражённо проворчала Пласда Септиса Денса, вновь направляясь в спальню.

Племянница скромно помалкивала.

– И зачем они вам? – все же поинтересовалась тётушка перед тем, как передать инструмент.

– Хочу ещё немного украсить пояс, госпожа Септиса, – пояснила девушка.

– Так он вам всё-таки не понравился?! – вскинула брови супруга регистора Трениума.

– Ну, что вы!? – как можно непринуждённее рассмеялась Ника. – Пояс красивый, но я хочу сделать его ещё лучше.

– И как же это? – с иронией фыркнула родственница.

– Пришью на концы вставки из кожи, – пояснила племянница. – Чтобы висели ровно и смотрелись красивее.

– Так вам ещё и кожа нужна?! – не обрадовалась тётушка.

– Немножко, – поспешила успокоить её девушка. – Я от своей рубахи отрежу. Ей всё равно в сундуке лежать.

– Ну, если так, – сдалась Пласда Септиса Денса, с демонстративной неохотой вручая ей ножницы, напомнившие инструмент для стрижки овец, попавшийся как-то очень давно Виктории Седовой на дворе у бабушки.

Вернувшись в свою комнату, Ника настежь распахнула дверь, чтобы впустить побольше света, отыскала в сундуке кожаную рубаху, и прощупав швы, с облегчением убедилась, что небольшой, размером с лесной орех, камешек всё ещё на месте.

Крапивное волокно плохо поддавалось радланскому секатору. Опасаясь испортить и ножницы, и рубаху, девушка нашла в сундуке нож из нержавеющей стали и принялась аккуратно, самым кончиком резать упрямые нитки.

Освободив сапфир, она, несколько секунд покатав его на ладони, сунула под матрас. Теперь нужно, не теряя времени, вырезать два кусочка кожи, напоминающие восьмёрки.

Неожиданно заявилась бабуля, привлечённая непонятным занятием внучки. Та показала ей пояс и охотно разъяснила, что намеревается с ним сделать.

– Ты хочешь носить на талии эти несуразные уши? – возмущённо фыркнула старушка.

– Нет, госпожа Септиса, – невозмутимо возразила внучка, прокалывая шилом выкройку. – Я сошью края, выверну, спрячу внутрь по камешку, и получатся два красивых шарика.

Она посмотрела на скептически скривившуюся собеседницу.

– С ними концы пояса будут висеть ровно, а не развиваться во все стороны.

– Дурацкая затея! – безапелляционно заявила матушка регистора Трениума.

– Но вы же ещё не видели, что получится, – возразила его племянница. – Вдруг вам понравится?

Презрительно хмыкнув, бабуля продолжила наблюдать за внучкой, время от времени досадливо морщась и качая головой.

Ника, как ни в чём не бывало, продолжила работать шилом и ниткой с иголкой. Прошив края выкройки до половины, девушка отправилась во внутренний дворик, где росли пышно зеленевшие кусты, местами уже покрытые ещё нераспустившимися бутонами.

Опустившись на корточки, она стала перебирать землю возле их корней в поисках подходящего камешка.

За этим занятием её и застала проходившая мимо хозяйка дома.

– Что вы делаете, госпожа Юлиса?

– Искала два камешка, – непринуждённо ответила племянница, демонстрируя свои находки.

– Зачем они вам? – вскинула брови тётушка.

Но прежде, чем Ника успела объяснить ей причины своего странного поведения, занавес, отделявший парадную часть дома от семейной, дрогнул, и во внутренний дворик, косолапя, вошёл Янкорь.

Неуклюже поклонившись супруге регистора Трениума, привратник пророкотал:

– Вам опять письмо, госпожа Септиса.

Мгновенно потеряв интерес к собеседнице, та взяла у него из рук тоненький свиток, перевязанный узкой розовой ленточкой.

– Опять приглашение! – тоном утомлённой славой поп-звезды вскричала Пласда Септиса Денса, пробегая взглядом послание. – Нас зовёт в гости госпожа Элимия Герония Гоа, супруга сенатора Герона и дочь Косуса Кванта Спурия! Как вы думаете, госпожа Юлиса, нам стоит навестить эту уважаемую и влиятельную женщину?

– Не знаю, госпожа Септиса, – беспечно пожала плечами девушка. – Вы старше меня и больше понимаете.

– Это правда, – кивнула собеседница и, видимо, не сдержавшись, посетовала. – Мы уже стольким отказали! Госпоже Сертии – жене богатейшего судовладелеца Радла, госпоже Пинарии, чей муж всего лишь императорский претор, зато брат – префект Менассии.

– Если мы так и продолжим сторониться людей, – продолжала горячиться тётушка. – Что о нас будут говорить? Нет, мы просто обязаны принять это приглашение!

– Может быть, стоит сначала поставить в известность господина Септиса? – с деланной робостью предложила племянница. – Вы же знаете, что он запретил мне выходить из дома без его разрешения?

– Но госпожа Герония – не только жена сенатора, а ещё и дочь самого викесария! – воздела палец к небу хозяйка дома. Похоже, она испытывала удовольствие, лишний раз произнося эти пышные звания.

– А господин Септис – ваш муж, – вкрадчиво напомнила девушка. – Вы же учили меня, что почитание старших – одна из главных добродетелей радланских женщин. Поговорите с супругом, объясните ему все. Я уверена, он вас поймёт.

– Надеюсь, – тяжело вздохнула Пласда Септиса Денса и опять посмотрела на всё ещё зажатый в руке папирус.

– Что у вас случилось? – поинтересовалась бабуля, выходя из комнаты внучки.

– Нас с госпожой Юлисой опять приглашают в гости! – всплеснула руками хозяйка дома.

Оставив свекровь с невесткой, Ника торопливо вернулась к себе.

За то время, пока супруга регистора Трениума жаловалась его матери на мужа, державшего их с племянницей взаперти, девушка успела вывернуть заготовку, спрятать внутрь сапфир, и когда вернулась Увра, уже заканчивала пришивать кожаный шарик к поясу.

– Вот, госпожа, – проговорила рабыня, протягивая ей два мотка.

– Как раз то, что нужно, – одобрительно кивнула хозяйка, перекусывая нитку. – Денег хватило?

– Да, госпожа, – кивнула невольница. – Даже осталось.

Она достала из застиранной полотняной сумки горсточку медяков и аккуратно положила на стол.

– Возьми себе, – распорядилась Ника.

– Да хранят вас бессмертные боги, госпожа, – низко поклонилась Увра.

Девушка машинально кивнула, вставляя внутрь второго кожаного мешочка найденный под кустом камешек. Более-менее освоив технологию, второй шарик она сделала гораздо быстрее.

Надёжно, как ей казалось, спрятав своё сокровище, племянница регистора Трениума расправила пояс на кровати и задумалась над узором. Изобретать что-то особо сложное не хотелось, поскольку могло и не получиться. Тогда любимые родственницы вынесут ей мозг своим ворчанием.

После недолгого размышления решила изобразить три переплетающиеся спирали разного цвета.

– Ну, что ты тут наделала? – спросила Торина Септиса Ульда, заходя в комнату.

Дождавшись, когда верная Дедера поможет своей престарелой хозяйке взгромоздиться на табурет, внучка с гордостью продемонстрировала свою работу.

– Так я и думала! – усмехнулась явно довольная старушка. – Ерунда получилась. Он стал даже хуже. Ты просто испортила хорошую вещь.

– Но я же ещё не закончила, госпожа Септиса, – почтительно напомнила Ника. – Вот вышью узор, и увидите, как пояс будет хорошо смотреться.

Заглянувшая к племяннице тётушка полностью согласилась с мнением свекрови.

– Чем время зря терять, – упрекнула она девушку. – Лучше бы на станке поработали. А то так и до свадьбы не успеете достаточно ткани приготовить.

– Успею, госпожа Септиса, – заверила собеседница. – Ещё даже помолвки не было.

– Между прочим, – холодно усмехнулась супруга регистора Трениума. – На помолвке тоже принято обмениваться подарками.

Внучка вопросительно посмотрела на бабулю.

– Ну, там можно дарить что-нибудь не очень дорогое, – пожевав ярко накрашенными губами, дёрнула плечиком старушка.

– Вот как! – вскричала невестка, вскинув брови. – Значит, тот пояс с серебряными бляхами, что ваш сын подарил моему отцу – дешёвка?! А келлуанская накидка, которую получила от него моя мать – просто пустяк?!

– Это получается, нам надо что-то дарить самому государю и его родным?! – ахнула Торина Септиса Ульда.

– Хвала небожителям, наконец-то вы это поняли, госпожа Септиса! – с нескрываемой издёвкой усмехнулась хозяйка дома. – Благодарите своего родственника сенатора, госпожа Юлиса. Он решил вам помочь и приготовил для императора прекрасный золотой кубок. Нам осталось только найти подарки для его жены и детей. Вот о чём вам следует думать, госпожа Юлиса, а не о всяких глупостях!

Ника машинально кивнула, вспомнив, что Наставник как-то рассказывал о подобных обычаях радлан.

Так вот почему любимая тётя так бесится. Денег жалко. Хотя из-за подарка Аварию она почему-то так не переживала. Наверное потому, что у того нет близких родственников, с которыми он бы поддерживал связь. А для одного главного смотрителя имперских дорог у Септисов что-нибудь есть. Или они вообще рассчитывали отделаться каким-то милым пустячком. Но в случае с семьёй Константа Великого дешёвкой не отделаешься.

– Ну откуда у бедной девочки деньги на подарки родственникам самого государя, госпожа Септиса? – покачала головой матушка регистора Трениума.

– Вот я и говорю, что госпожа Юлиса должна сшить жениху тунику из собственноручно сотканной ткани, как делали наши предки, – наставительно проговорила рачительная хозяйка дома. – Тогда хотя бы одному принцу не придётся подарок покупать.

– А на свадьбу что дарить будете, госпожа Септиса? – ехидно фыркнула свекровь. – Там народа побольше будет.

Однако провокационный вопрос нисколько не смутил невестку.

– Плащ! Госпожа Юлиса сама сказала, что умеет вышивать. Вот пусть и украсит плащ жениха красивыми узорами.

– Так уже в моё время никто не делал, – покачала головой Торина Септиса Ульда. – Хочешь опозорить нас на весь Радл?

– Я хочу, чтобы госпожа Юлиса занималась делом, а не тратила время и деньги на всякие глупости! – почти прокричала Пласда Септиса Денса.

– Мне совсем немного осталось, госпожа Септиса, – решив до конца придерживаться заранее разработанного сценария, умоляющим голосом проговорила девушка. – Я точно завтра закончу, а ткать пока может кто-нибудь другой?

Она выразительно покосилась на стоявшую у стены Увру.

– Да вы в своём уме, госпожа Юлиса!? – взвилась, подобно ядерной ракете, тётушка. – Да как у вас только язык повернулся?! Позволить какой-то грязной рабыне осквернить мой ткацкий станок?!

Супруга регистора Трениума выпрямилась, вздёрнув подбородок, гордо расправила плечи, и выпятив увядшую грудь, принялась медленно цедить сквозь стиснутые зубы:

– Я понимаю, что вы выросли без матери среди невежественных дикарей. Но неужели ваш отец не дал себе труда объяснить своей дочери, что ткацкий станок хозяйки столь же священен, как алтарь домашних богов?

"Вот батман! – выругалась про себя Ника, виновато опустив голову. – Похоже, с вышиванием придётся подождать. Вон как она разошлась. Хорошо ещё, камень успела спрятать. И кто меня за язык тянул?"

– Это ты, дочка, не подумав, сказала, – осуждающе покачала головой бабуся. – Ткацкий станок – это женский храм в доме. Переплетая нити, хозяйка связывает семью в единое целое.

– Простите меня, госпожа Септиса, – девушка низко поклонилась кипевшей от возмущения родственнице. – Я сейчас же вернусь к работе.

– Увра! – окликнула она испуганно втянувшую голову в плечи рабыню. – Убери нитки в сундук.

– Если бы я не знала, кто вы и откуда, – всё ещё пылая праведным гневом, заявила Пласда Септиса Денса. – То могла бы посчитать ваши слова богохульством, но я вижу, что это обычная глупость и невежество.

И не удостоив племянницу даже взгляда, покинула комнату.

Пропустив мимо ушей бормотание старухи, Ника торопливо вышла во внутренний дворик.

Появление двоюродной сестры чрезвычайно обрадовало Гэаю, с удовольствием уступившую ей место возле ткацкого станка.

"Вот кого надо было в помощь просить! – мысленно взвыла попаданка. – Она из господ, ей можно. Но после такого скандала даже заикаться нечего. Не поймут".

С сожалением девушка поняла, что хозяйка дома обозлилась не на шутку.

"Надо бы её как-то задобрить, хотя бы чуть-чуть, – мрачно думала она. – Только чем? Самой купить подарок принцу и его мамаше? И остаться совсем без денег? Отдать тётке последний сапфир для императрицы? Камешек очень красивый. Жалко. Вдруг ещё куда пригодится. А что у меня ещё есть?"

Заметив, что закончилась нить, ткачиха досадливо плюнула и полезла в сундучок за новым клубком.

"Попросить дядюшку отдать оружейнику нержавейку, чтобы тот сделал для принца кинжал? А зачем делать, если у меня он и так есть?"

Ника хмыкнула, вспомнив, что синзогское оружие весьма ценилось на Западном побережье. Правда, ножны бедноваты, но их можно ещё разукрасить или вообще сделать новые. Идея хорошая. Надо будет подойти с ней к дядюшке. Если он согласится, глядишь, и тётка поспокойнее будет.

Словно в ответ на её мысли послышался требовательный стук в ворота и недовольный голос.

Привычно обругав привратника за медлительность, регистор Трениума торопливо миновал прихожую, и увидев в дверях комнаты ткацкого станка племянницу, довольно улыбнулся.

– Готовьтесь, госпожа Юлиса. Завтра вас опять ждут в Палатине!

– Меня? – механически переспросила удивлённая девушка. – Кто?

– Госпожа Силла Тарквина Поста! – торжественно объявил чрезвычайно довольный собеседник. – Супруга самого наследника престола! Будущая государыня. Раб принёс мне письмо прямо в базилику!

– Это огромная честь для меня, господин Септис, – проговорила племянница, подходя ближе и шагая рядом. – Но я бы хотела поговорить с вами о другом.

– О чём? – бодро поинтересовался хозяин дома, подходя к своему рабочему столу.

– Я слышала, во время церемонии помолвки полагается вручать подарки жениху и его родителям?

– А так же братьям и сёстрам, – слегка погрустнел регистор Трениума. – Но вам не следует беспокоиться. Господин Касс Юлис Митрор в память о вашем дедушке и в знак своего расположения приготовил для вручения государю золотой кубок великолепной келлуанской работы, украшенный самоцветами и ляпис-лазурью. Для её величества я уже заказал у знакомого даросского купца ожерелье либрийской работы. Осталось выбрать что-нибудь для принцев.

– Вот я как раз и об этом, – наконец-то смогла вставить реплику Ника.

– У вас есть что подарить? – безмерно удивился дядюшка.

– И да, и нет, – уклончиво ответила племянница.

– Это как? – захлопал ресницами собеседник.

– Я не совсем уверена, достойна ли принца эта вещь? – пояснила свою мысль девушка.

– И что же это такое? – усмехнулся Итур Септис Даум.

Но прежде, чем Ника успела ответить, на парадную половину явилась хмурая, как грозовая туча, хозяйка дома, сжимавшая в руке свёрнутый трубочкой папирусный листок.

– Господин Септис! – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, заговорила она. – Я только что получила приглашение.

– Вы тоже? – бесцеремонно прервал её супруг. – Воистину, небожители не устают меня сегодня удивлять.

– Что значит "тоже"? – вскинула брови Пласда Септиа Денса. – Нас завтра к полудню ожидает госпожа Элимия Герония Гоа, супруга сенатора и дочь самого Косуса Кванта Спурия! Надеюсь, вы позволите нам с госпожой Юлисой совершить этот визит?

– Не позволю! – отчеканил регистор Трениума.

Сузившиеся глаза женщины вспыхнули, губы сжались куриной гузкой, а под кожей скул заходили желваки.

– Потому что завтра в четыре часа после рассвета, – с кривой усмешкой продолжил глава семейства. – Вы с госпожой Юлисой должны быть в Палатине у принцессы Силлы Тарквины Посты, супруги наследника престола.

И он демонстративно помахал в воздухе белым пергаментом.

– Поэтому напишите госпоже Геронии, извинитесь и сообщите, что непременно посетите её в любое другое удобное для неё время.

– Да, да, конечно, – поспешно закивала женщина, явно ошарашенная столь грандиозным известием.

Усмехнувшись, дядюшка вновь обратил внимание на племянницу.

– Так, что вы там говорили о подарке?

– Он в моей комнате, господин Септис, – пояснила та.

– Тогда пойдёмте, прямо сейчас и посмотрим.

Поначалу, увидев простенько украшенные ножны, Итур Септис Даум пренебрежительно скривился. Но обнажив кривой клинок, задумался, какое-то время внимательно разглядывая лезвие на свету и поднося его почти вплотную к глазам.

– Вы собрались подарить сыну императора этот никчёмный ножик? – презрительно фыркнула увязавшаяся за ним супруга.

– А почему бы и нет? – строго посмотрел на неё регистор Трениума. – Железо отличное. Судя по всему, это работа варваров с Западного побережья. Такое оружие ценится знатоками и стоит дорого. Только ножны надо будет заказать новые и украсить рукоять. Но в целом подходящий подарок для жениха, госпожа Юлиса. Если даже сам принц слабо разбирается в кинжалах, среди придворных обязательно найдутся знатоки, которые поймут, какую редкость вы ему подарили.

– Я очень рада, господин Септис, – улыбнулась девушка.

– Я заберу его с собой, – решительно заявил дядюшка, засовывая клинок в ножны.

– Разумеется, – кивнула племянница.

Хозяева дома покинули её комнату, а Ника окликнула привычно застывшую у стены рабыню.

– Увра, шить умеешь?

– Не очень хорошо, госпожа, – в своей обычной манере, не поднимая глаз, ответила невольница.

Подумав, девушка отыскала в сундуке свою старую накидку, угольком нарисовала в уголке простенький рисунок, и вручив нитки с иголкой, поставила задачу оторопевшей рабыне.

– Если мне понравится, награжу, – сообщила в заключение внучка сенатора Госпула Юлиса Лура. – Если нет, останешься без награды.

– Я постараюсь, госпожа, – на миг поднимая взгляд, пообещала Увра.

Они вместе прошли в комнату ткацкого станка, где каждая занялась своим делом. Невольница, сопя и высунув от усердия кончик языка, орудовала иглой, а хозяйка прилежно протаскивала челнок между нитками основы.

Монотонная работа, как всегда, не мешала ей размышлять. Проклиная дурацкие обычаи, Ника вспоминала, что ей известно о супруге первого принца.

Оказалось, совсем немного. Силла Таквина Поста происходит из влиятельного и богатого рода пенерийских Септиев, чьи земли расположены на западе Империи. Судя по оговоркам Вилита, принцесса Силла так же не слишком ладит с законной государыней Докэстой Тарквиной Домнитой, зато в хороших отношениях с любовницей Константа Великого – Сариной Госгулой.

Хотя по большому счёту – это почти ничего не значит. Мало кто из знатных радлан осмеливается поддерживать дружеские отношения с опальной императрицей.

К сожалению, Увре не пришлось долго заниматься вышиванием. В комнату ткацкого станка внезапно заявилась хозяйка дома. Подозрительно глянув на племянницу, она потребовала сделать себе причёску для завтрашнего визита в Палатин.

Молодой госпоже осталось только кивнуть в ответ на вопросительный взгляд рабыни и продолжить работу в одиночестве, которое только помогало сосредоточиться.

Ясно, что во время визита в Палатин нужно быть предельно собранной и внимательной, тщательно следить не только за своими словами и действиями, но и за окружающими. Друзей или даже приятелей в императорском дворце у неё нет, а вот недоброжелатели и завистники уже вполне могли появиться.

Тётушка подошла к процессу сооружения причёски весьма основательно и даже пропустила обед, безропотно отдав себя в умелые руки Увры.

Когда же гордая хозяйка дома предстала перед племянницей в своём новом облике, та с трудом удержалась от улыбки. Завитые в мелкие кудряшки, волосы супруги регистора Трениума валом вздымались над высоким лбом, уже прорезанным сеточкой мелких морщинок, а сзади собирались в плоский пучок, перевитый тонкими косичками.

На взгляд попаданки, родственница выглядела совершенно по-дурацки, но тем не менее она сочла необходимым выразить ей своё восхищение.

– Вам тоже надо бы сделать причёску, госпожа Юлиса, – тут же озаботилась довольная собеседница. – Мы же вместе идём в гости.

Представив, что ей вместо спокойного сна опять придётся дремать вполглаза на неудобной конструкции из ремней и планок, Ника с сожалением покачала головой.

– Скоро стемнеет. Я лучше завтра пораньше встану.

– Ну, как хотите, – дёрнула плечиком супруга регистора Трениума.

Вернувшись на семейную половину, девушка с удивлением заметила скрючившуюся на пороге своей своей комнаты Увру. В наступающих сумерках она всё ещё продолжала возиться со старой накидкой.

Услышав шаги, невольница вскинула голову, тяжело поднялась и поклонилась.

– Вот, госпожа, посмотрите.

Глянув на вышивку, Ника удовлетворённо хмыкнула. Получилось лучше, чем она ожидала.

– Неплохо, – похвалила хозяйка. – Завтра, пока мы с госпожой Юлисой будем в Палатине, вышьешь мне пояс и получишь риал.

За ужином тётушка вновь предложила племяннице заранее озаботиться причёской, но та снова отказалась.

– Нет, нет, госпожа Септиса. Завтра, всё завтра.

– Правильно, внучка, – неожиданно поддержала её бабуля. – Кто знает, чего она там тебе в темноте навертит? Ещё обожжёт ненароком горячими щипцами.