Текст книги "Лягушка-принцесса (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 51 страниц)

Кивнув, Вилит обратился к беглой преступнице:

– Выходите, госпожа.

Прихватив корзину, та встала, и вложив свои пальцы в его ладонь, шагнула на твёрдую землю.

Один из мужчин, чем-то неуловимо напоминавший Катуна-Тесака, взял из горящего костра головню, а второй стал затаптывать угасающие угли толстой деревянной подошвой тяжёлых башмаков.

"Тоже наёмники", – подумала Ника, заметив под плащами мечи и кожаные панцири.

Освещая путь импровизированным факелом, молчаливая парочка шла впереди, выбирая путь среди таких же вонючих куч, как и на противоположном берегу Флумины.

Крупные, длиннохвостые крысы неторопливо, с достоинством хозяев этих мест освобождали дорогу людям, наблюдая за ними красными бусинками глаз.

За охранниками шли принц и его девушка. Она держала в одной руке неразлучную корзину, а второй цеплялась за локоть спутника.

Замыкал их процессию Ун Гарат.

Свалка здесь так же подходила почти вплотную к домам. В темноте Ника могла различать лишь смутные силуэты домов с пугающе чёрными провалами окон, но не сомневалась, что это жильё тоже предназначалось отнюдь не для сливок общества.

Когда их крошечный отряд втянулся в проход между зданиями, наёмник выбросил догоравшую головешку, и дальнейший путь они продолжили в темноте.

Неожиданно где-то совсем рядом раздался полный ужаса женский крик. Беглая преступница инстинктивно прижалась к Вилиту и принялась испуганно оглядываться по сторонам.

– Помогите! – отчаянно звала несчастная. – Кто-нибудь! Пожалуйста! Во имя всех богов! А-а-а-а!!!

– Что это? – не выдержав, прошептала девушка.

Но спутник только раздражённо передёрнул плечами, пытаясь укорить шаг.

– Спасите! – рвал темноту и душу Ники истошный, панический зов, стихавший под напором мерзкого, глумливого хохота.

Сознание девушки резанула боль воспоминаний. Тогда тоже была ночь, хотя и изрядно разбавленная светом равнодушных окон и уличных фонарей. Она так же пыталась звать на помощь, вырываясь из жадных лап насильников, и её тоже никто не стал спасать: то ли не слышали её отчаянного зова, то ли, как она сейчас, равнодушно проходя мимо.

Вновь ощутив себя на месте несчастной жертвы, измученная сегодняшними переживаниями и подстёгиваемая услужливой памятью, транслировавшей самые отвратительные картинки прошлого, попаданка выпустила локоть Вилита и, очертя голову, бросилась в горловину узкого, тёмного, как сама преисподняя, проулка, на бегу вытаскивая из корзины кинжал.

– Стой! – беспомощно ахнул молодой человек. – Куда?!

Наёмники выхватили мечи и остановились, явно не зная что делать?

Рванувший вслед Ун Гарат вцепился ей в руку, не дав пробежать и пяти шагов.

– Остановитесь, госпожа! – вскричал он, с тревогой оглядываясь по сторонам.

– Отпустите меня! – огрызнулась та, замахиваясь кинжалом. – Не хотите помочь, так хотя бы не мешайте! Вас много, у вас оружие, а её там убивают!

– Это Радианий, госпожа! – рявкнул собеседник, не делая даже попытки защититься от направленного ему в грудь клинка. – Здесь не помогают незнакомцам и не зовут на помощь!

– Спасите! – бедная жертва уже не кричала, а хрипела.

Совершенно обезумев от всего происходящего, Ника едва не ударила пытавшегося удержать её мужчину кинжалом, руку с которым в последний момент успел перехватить подскочивший Вилит.

– Здесь засада! – продолжал увещевать Ун Гарат. – Нас нарочно зовут в эту дыру, чтобы перерезать в темноте!

Но сознание девушки словно перемкнуло. Рыча и бессвязно ругаясь на нескольких языках, она продолжала вырываться до тех пор, пока звонкая пощёчина принца не развеяла нахлынувший морок.

Голова беглой преступницы закружилась, колени подогнулись, и она едва не упала, вовремя подхваченная сильными руками юноши, пробормотавшего:

– Надо уходить.

– Да, да, – только и смогла пролепетать собеседница, обхватив его шею рукой со всё ещё зажатым в ней кинжалом.

Призывы о помощи тут же стихли, а из того переулка, куда она так стремилась, одна за другой выскочили четыре тёмные фигуры.

"Вот, дура! – беззвучно отругала себя Ника, отстраняясь от спутника и принимая боевую стойку. – Кому помогать бросилась? Надо же так опозориться! Ну батман, и лохушка!"

Чувство стыда за своё глупое поведение послужило отличным стимулятором для морально и физически измотанного организма, изгнав из тела внезапно навалившуюся слабость.

Вилит выхватил длинный, прямой кинжал. В руках Ун Гарата появился широкий, изогнутый клинок. Отбросив полы плащей, наёмники почти синхронно обнажили мечи.

– Шакалы! – презрительно фыркнул один из них, когда неизвестные, не приняв боя, вновь растворились во мраке.

– Простите меня, господа, – девушка поклонилась, перебросив через плечо соскользнувший край накидки. – Я подвергла вашу жизнь опасности и о чём искренне сожалею.

– В этих местах ночью рискованно появляться даже тем, кто всю жизнь прожил в Радиании, госпожа, – наставительно проговорил Ун Гарат. – Наверное, кто-то видел, как мы шли от берега, узнали чужих, вот и попробовали заманить. Мы-то знаем, что верить здесь вообще никому нельзя.

– Вам-то, надеюсь, можно? – усмехнулась Ника, окончательно беря себя в руки.

– Клянусь всеми богами сразу, госпожа, вас я точно не обману никогда! – рассмеялся собеседник.

Постепенно улицы стали чуть шире, а пронизывающая, казалось, всё вокруг вонь уже не так резала глаза.

Ряды многоквартирных домов как-то вдруг внезапно закончились, и мимо потянулись высокие ограды особняков вроде того, в котором проживала семья регистора Трениума.

"Даже в Радиании есть своя элита", – усмехнулась про себя попаданка.

– Стойте! – неожиданно скомандовал Вилит, когда они подошли к очередному перекрёстку.

Шагавшие впереди наёмники послушно остановились.

– Подождите нас здесь, – распорядился принц и увёл свою спутницу в узкий, чуть более полутора метров, проход между двумя высокими каменными стенами.

Наставительно посоветовав охранникам не расслабляться, Ун Гарат последовал за сыном императора.

Сделав первый шаг, девушка едва не поскользнулась. Мостовую в этом проулке то ли разобрали, то ли вообще никогда не делали. Под подошвой сандалий отвратительно захлюпала холодная грязь, в которую местами нога погружалась по щиколотку.

– Здесь, господин, – подал голос их спутник. – Дальше можно не ходить.

Он издал тонкий переливчатый свист.

Все трое затаили дыхание. Как всегда в ожидании, время потянулось нестерпимо медленно. Над ухом мерзко и многогласно запищали комары, обрадовавшись нежданному угощению.

Почувствовав, как ноги коснулось что-то скользкое и противное, Ника с раздражением отбросила это в сторону. Послышался негромкий всплеск.

– Он что, заснул? – недовольно буркнул юноша, шлёпнув себя по шее. – Позови ещё раз!

– Да, господин, – покорно отозвался мужчина.

На сей раз звук у него получился гораздо более громкий и требовательный. Возможно, именно поэтому очень скоро над их головами что-то прошуршало, и негромкий голос с тревогой спросил.

– Это ты, Ун Гарат?

– Да, господин Птаний.

– А… здесь?

– Тут я, – раздражённо рыкнул молодой человек. – Давай быстрее, не то нас здесь пиявки с комарами живьём сожрут!

– Хвала богам! – вскричал собеседник, и ударяясь деревянными планками по камням, разматываясь, вниз скатилась верёвочная лестница.

– Забирайтесь, госпожа, – скомандовал юноша.

– А вы? – девушка в волнении облизала пересохшие губы.

– Мне нужно вернуться до рассвета, – успокаивающе произнёс Вилит, беря её за руку. – А я и так уже сильно задержался. Но вы не беспокойтесь, госпожа, Лав Птаний Сар обо всём позаботится.

Наклонившись к уху собеседника, беглая преступница еле слышно прошептала:

– Вы хотя бы скажите: кто он?

– Мой человек, – так же тихо ответил принц, обнимая её за талию и прижимая к себе. – Был отпущенником, сейчас хозяин здесь. Мы давно знаем друг друга, и я ему доверяю.

"Судя по фамилии, свободу он получил не от императора", – успела подумать Ника, прежде чем молодой человек фыркнул ей прямо в ухо:

– Наверное, с первого взгляда это место покажется вам неподходящим для девушки аристократического происхождения. Но тут вас никто не найдёт, хотя бы потому, что Камий уже перерыл здесь всё вверх дном!

– И что же это такое? – осторожно освобождаясь от его объятий, спросила девушка, косясь на верёвочную лестницу, выделявшуюся новенькими белыми планками на тёмной стене.

– Долго объяснять, – проворчал Вилит, отпуская её с явной неохотой, и как-то странно хохотнул. – Помните главное, ничего плохого здесь с вами не случится. Всё остальное вам Птаний сам расскажет.

Весьма заинтригованная и переполненная самыми противоречивыми догадками, Ника ухватилась за перекладину. Взбираться наверх по столь неустойчивой опоре в длинном платье, накидке да ещё и с корзиной в руках оказалось делом непростым. А тут ещё и накладной живот, который она позабыла снять, мешался. Из гребня стены торчали острые камни, поверх которых кто-то заботливо уложил связанные меж собой дощечки. Но, даже несмотря на это, она вряд ли смогла самостоятельно быстро перебраться через метровой толщины ограду.

Хорошо, что на верху её подхватили сильные руки молодого мужчины, лицо и одежду которого она не смогла как следует рассмотреть во мраке.

Раскорячившись на стене, девушка глянула вниз, но с трудом различила фигуру принца.

– До свидания, господин…, – она прикусила язык, вспомнив, что принц просил не называть его имени, но поэтому не нашла ничего лучшего, чем проговорить. – …мой.

– До свидания, госпожа моего сердца! – отозвался юноша, и голос его дрогнул. – Клянусь Питром, Аксером и Цитией, я обязательно навещу вас при первой возможности. А пока ждите и помните: я люблю вас, и мы обязательно будем вместе!

"Вот батман! – прерывисто вздохнула беглая преступница. – Прямо как в каком-нибудь сериале".

– Сюда, госпожа, – негромко проговорил помогавший ей мужчина. – Здесь лестница.

"Что!? – едва не взвыла девушка. – Опять!"

К счастью, выяснилось, что на сей раз она оказалась деревянной, и акробатка поневоле облегчённо перевела дух.

Её помощник спустился первым. Перед тем, как последовать за ним, Ника огляделась.

Крошечный садик с вытянувшимся свечкой одиноким кипарисом и несколькими плохо различимыми в темноте деревьями с трёх сторон окружала высокая каменная ограда, а с четвёртой – тёмная стена двухэтажного дома.

Ярким световым пятном выделялась широко распахнутая двустворчатая дверь, из которой доносились звуки музыки, и приятный мужской голос пел о любви.

"Планировка участка, как у Картена в Канакерне", – отметила путешественница, нашаривая ногой следующую ступеньку.

– Позвольте помочь вам, госпожа, – любезно предложил мужчина, протягивая руку.

– Благодарю, господин Птаний, – кивнула та, передавая ему корзину.

Добравшись до земли, Ника поправила накидку.

– К сожалению, у нас сейчас гости, госпожа, – извиняющимся тоном проговорил отпущенник. – А выйти из сада можно только через большой зал. Однако, мне бы не хотелось, чтобы вас видели посторонние.

– Мне тоже, господин Птаний, – усмехнулась девушка. – Погода хорошая. Пока лишние люди не разойдутся, я могу подождать в саду.

– Тут у нас есть беседка, – продолжил собеседник, делая приглашающий жест в сторону небольшого сооружения с тонкими колоннами, густо оплетёнными какими-то вьющимися растениями. – Там вам будет удобнее.

Внутри на широкой скамье гостью поджидало свёрнутое одеяло, а рядом на полу стояла корзина, из которой выглядывало узкое горлышко кувшина.

– Здесь разбавленное вино, сыр, лепёшки, – пояснил мужчина. – Отдыхайте, а мне надо убрать лестницу и идти к гостям. Время ещё слишком раннее, чтобы оставлять их одних.

Мельком глянув на ясное небо, Ника слегка удивилась подобным словам собеседника, но подумала, что он, видимо, знает, что говорит.

– Только я очень прошу вас быть повнимательнее, госпожа, – с нескрываемым смущением пробормотал отпущенник. – Случается, наши гости выходят в сад полюбоваться луной и звёздами. Я, конечно, сегодня постараюсь им помешать. Но это всё-таки может случиться. А мне бы очень не хотелось, чтобы кто-нибудь из них вас заметил. Божественный дар Диноса туманит зрение. Но вы всё же посматривайте… В крайнем случае.

Он пересёк беседку и подошёл к невысокому ограждению, в котором обнаружилась узкая калитка, а за ней лестница в три ступени.

– Спрятаться можно здесь.

– Хорошо, господин Птаний, – кивнула девушка, глянув на примостившийся в тени стены куст.

Если вдруг в беседку действительно нагрянут любители ночных прогулок, там её никто не увидит.

– Мне очень жаль, госпожа, что приходится причинять вам такие неудобства, – чуть не плача извинился мужчина. – Его высочество потребовал сохранить ваше пребывание в тайне. Но он сам смог привести вас сюда только ночью. А если бы я отказался принимать гостей, это могло вызвать ненужные подозрения. Не знаю, говорил ли вам его высочество, но господин Камий уже искал вас здесь.

– Мне это известно, – кивнула беглая преступница, продолжив самым мягким и успокаивающим тоном, какой только смогла изобразить. – Я понимаю ваши трудности, господин Птаний, и очень благодарна за то, что вы согласились укрыть меня у себя, несмотря на опасность.

– Ах! – томно вздохнул собеседник. – Как же я мог отказать его высочеству?

– Тогда возвращайтесь к своим делам и ни о чём не беспокойтесь, – сказала она, тяжело усаживаясь на скамейку.

Когда мужчина поклонился, Ника почувствовала приторный запах благовоний и обратила внимание на то, что его волосы значительно длиннее, чем это принято у радлан или либрийев, и спускаются почти до плеч.

Спрятав лестницу, он ещё раз заглянул в беседку, и получив уверение гостьи в том, что у неё всё в порядке, торопливо удалился по вымощенной каменными плитами дорожке, протянувшейся меж двумя рядами кустов.

Появление невысокого стройного силуэта Птания в ярко освещённом проёме ознаменовалось громкими приветственными криками. Девушка видела, как он театрально вскинул руки и вошёл в дом, прикрыв за собой дверь.

Хмыкнув, беглая преступница понюхала содержимое извлечённого из местной корзины кувшина. Пахло приятно. Машинально протерев горлышко, осторожно пригубила. Вкус тоже не разочаровал. Однако, прежде чем подкрепляться, она, разувшись, насухо вытерла ноги и сандалии старой накидкой.

Приведя себя в относительный порядок, Ника нашарила завёрнутые в тряпку лепёшки и тут вспомнила предупреждение хозяина дома и передумала их вытаскивать.

Сняв с живота надоевшую сумку, девушка достала оттуда старое платье, постелив его на деревянный пол. Потом, набросив на плечи заботливо припасённое Птанием одеяло, уселась возле калитки, привалившись спиной к перилам, и лишь после этого приступила к трапезе.

После пары больших глотков не очень сильно разведённого вина в желудке сразу потеплело, от чего беглая преступница внезапно почувствовала зверский аппетит. Глотая слюни от нетерпения, протёрла полой накидки верный кинжал и покромсала на куски большой кусок сыра. Завернув ломоть в лепёшку, откусила, едва не заурчав от удовольствия. Всё-таки именно еда – самое лучшее средство от стресса.

В доме вновь заиграла музыка, но уже без слов. Хотя очень скоро донеслись приглушённые выкрики и ритмичное хлопанье в ладоши.

"Вот и до танцев дело дошло, – пробормотала Ника одними губами, готовя очередной бутерброд, но вспомнив, чем ещё, кроме преступности, знаменит Радианий, на миг замерла от внезапной догадки. – А здесь, случаем, не бордель? То поют, то танцуют. Гости какие-то на всю ночь, которых нельзя надолго оставлять, пока они с девочками по номерам не разойдутся. Что это может быть, кроме публичного дома? Ну не ночной же клуб с танцполом и диджеями. Здесь их ещё не изобрели. Да, хорошее местечко отыскал для меня Вилит. Тут точно никто аристократку искать не будет. Хотя сюда уже приходили с обыском. Но это, скорее, из-за того, что Камию известно о знакомстве принца с Птанием. А как этот бардач сошёлся с сыном императора? Небось, принц вместе с другими мажорами местными девочками пользовался. Да и батман с ним! Сама не святая. Лишь бы после свадьбы сюда не бегал".

Качая головой и посмеиваясь, она ещё раз приложилась к кувшину, потом закуталась в одеяло, и прикрыв глаза, постаралась выбросить из головы уже совсем другие, гораздо более тревожные мысли: "Что с Декаром? Посадил его Латус на корабль в Либрию или потащил к своим заказчикам? Как родичи отнеслись к решению Ники Юлисы Террины остаться в столице с учётом того, сколько денег те потратили на организацию её бегства из Радла и на подкуп должностных лиц, сумевших добиться отсрочки ареста самозванки, выдававшей себя за внучку оклеветанного сенатора? По сути это спутало все планы Касса Юлиса Митрора и регистора Трениума. Не пожелают ли те выместить досаду на ни в чём не повинном Декаре?"

Она шлёпнула себя по лбу, размазав очередного, особо наглого комара.

"Если посмеют ему что-то сделать – не прощу, не знаю как, но отомщу обязательно, а если сама умру… так мне поделом! Подставила парня".

Громкий хлопок двери оторвал беглую преступницу от мрачных мыслей.

Из дома, смеясь, выбралась обнявшаяся парочка.

– Ты только вдохни этот упоительный аромат, Трилий! – патетически вскричал мужчина, воздевая левую руку к звёздному небу, а правой прижимая к себе тонкую, смуглую спутницу или спутника в коротком светлом хитоне с хорошо заметными даже на таком расстоянии вырезами на боках и подоле.

"Точно публичный дом!" – подумала Ника, торопливо сворачивая одеяло.

– Так пахнет весна и любовь!

И с чувством продекламировал, завывая и проглатывая окончания слов:

Твой приход – мне отрада. К тебе в тоске

Я стремилась. Ты жадное сердце вновь —

Благо, благо тебе! – мне любовью жжешь.

Долго были в разлуке друг с другом мы,

Долгий счет прими пожеланий, друг, -

Благо, благо тебе! – и на радость нам.

– Прекрасно! – восторженно отозвался звонкий, чистый, как хрусталь, юношеский голос. – Великолепно! Божественно!

"Да ещё и для извращенцев, – закончила свою мысль попаданка, осторожно отворяя калитку. – Хотя они тут все такие".

– Тебе нравится, Ликур Нерк, мой прелестник? – рассмеялся мужчина, смачно целуя собеседника.

Присев на корточки, девушка сгребла вещички, и стараясь двигаться как можно бесшумнее, выбралась из беседки.

– Знатоки театра утверждают, что талантливая игра актёров может сделать известной даже не самую лучшую пьесу, – игриво отозвался молодой человек.

Осторожно прикрыв низенькую дверцу, Ника прошмыгнула в тень куста, едва не выронив одну из корзин от заданного самой себе вопроса: "А зачем же сюда Вилит бегал? Неужели он тоже предпочитает мальчиков?"

Но вспомнив его поцелуй в квартире госпожи Константы, решительно тряхнула головой.

"Нет, не похоже. Может, он этот? Как его? Бисексуал! Так они здесь, если не все "би", так через одного. Вон Аттика напилась и в открытую себя предлагать стала. У дядюшки Эминей есть, который, кажется, ещё и тётушку ублажает. Здесь это пороком не считают. А кто же тогда был любовником принца? Сам Птаний? Да вроде бы староват. Ему самое малое лет двадцать пять. Или Вилит сюда заглядывал из любопытства, и никакой особой сердечной привязанности у него здесь нет? Надо будет обязательно расспросить Птания. Уж он должен знать. Только осторожненько, ненавязчиво, как бы между делом".

Опомнившись, беглая преступница расстелила у самой стены тряпьё и уселась, настороженно вслушиваясь в темноту.

– Вы так потрясающе читаете, – вкрадчиво мурлыкал юноша. – Что я просто растерялся. Вот если бы услышать ещё какое-нибудь произведение Нерка, то я бы смог составить своё мнение, стараясь не обращать внимание на вашу божественную манеру исполнения.

– Ах ты мой маленький льстец! – довольно рассмеялся его гораздо более старший собеседник. – Ну слушай…

О том, что ждет нас, брось размышления,

Прими, как прибыль, день, нам дарованный

Судьбой, и не чуждайся, друг мой,

Ни хороводов, ни ласк любовных.

Пока далеко старость угрюмая,

И ты цветешь. Пусть ныне влекут тебя

И состязанья, и в урочный

Вечера час нежный лепет страсти.

Декламируя с прежним пафосом, он прошествовал к беседке, зашёл внутрь и с последними словами уселся на жалобно скрипнувшую скамейку.

– Ну, что ты теперь скажешь, мой очаровательный целитель?

– Нерк прекрасен, господин! – тем же воркующим тоном проговорил молодой человек. – Но его строки слишком тяжеловесны. Таким слогом более пристало писать о богах и героях. Сравните то, что вы читали с этим…

Ты на звезды глядишь, о звезда моя! Быть бы мне небом,

Чтоб мириадами глаз мог я глядеть на тебя.

– Хотя они звучат несколько легкомысленно, в этих словах гораздо больше чувственности и радости жизни. Они призывают отбросить обыденность ежедневных забот, приглашая отдаться волшебному полёту страсти!

– Ты рассуждаешь, как истинный ценитель поэзии, Трилий! – удивлённо вскричал собеседник. – и выступаешь, как истинный оратор. Не знал, что кроме неземной красоты, боги одарили тебя столь бойким языком.

– Вы даже не представляете, насколько он боек! – выдохнул юноша.

Послышалось шуршание одежды.

Имея некоторый сексуальный опыт, как отрицательный, так и положительный, попаданка считала себя девушкой достаточно раскрепощённой и уж никак не ханжой. Однако, слушая доносившиеся из беседки восклицания и прочие звуки, почувствовала, как щеки начинают пылать.

"Вот батман! – мысленно ругалась она, качая головой и борясь с желанием заткнуть уши, зная, что это всё равно не поможет. – И куда я попала?! Ну спасибочки, Вилит, удружил! Нашёл местечко! Так и надо было уплыть в Либрию. Нет, осталась, дура. Наслаждайся теперь жёсткой гомосексуальной эротикой, дура!"

К счастью, любовные игры, невольной слушательницей который пришлось стать Нике, надолго не затянулись. То ли знаток поэзии и любитель вечернего воздуха оказался слаб здоровьем, то ли груз прожитых лет изрядно поубавил его пыл, но шумно выдохнув, он расслабленно проговорил:

– Ты бесподобен, Трилий! Наверное, сама Диола привела меня в этот дом и благословила наше свидание.

– Заходите к нам почаще, мой господин, – промурлыкал юноша. – Я был настолько восхищён вашей мудростью и художественным вкусом, что старался изо всех сил.

– И клянусь Диолой, не зря! – собеседник вновь чмокнул его куда-то. – Вот возьми. Птанию я уже заплатил, так что можешь оставить деньги себе.

– Ваша щедрость столь же велика, как и ваши познания! – как-то не слишком искренне вскричал молодой человек.

Но его кавалер, кажется, этого не заметил, одарив юношу ещё одним смачным поцелуем.

– Утолив жажду любви, не вкусить ли нам божественного дара Диноса?

– И подкрепить силы сваренным в молоке мясом ягнёнка! – с явно преувеличенным энтузиазмом откликнулся юный партнёр.

– Ты проголодался, мой юный бутон? – спросил мужчина.

– О да, господин! – подтвердил молодой человек.

– Тогда пойдём, – с явной неохотой согласился мужчина.

Любовники наконец-то покинули беседку, но возвращаться туда девушке почему-то не хотелось. Устроившись поудобнее, она прижалась к стене, плотнее закутавшись в пропахшее овцой шерстяное одеяло.

Веселье в доме стало затихать. Оттуда уже не доносилось ни музыки, ни весёлых криков. Большую часть светильников потушили, и по-прежнему широко распахнутая дверь не столь ярко выделялась на фоне тёмной стены.

Когда впечатления от нетрадиционного свидания, свидетельницей которого ей довелось стать исключительно волей обстоятельств, слегка улеглись девушка, доев остатки лепёшек и опустошив кувшин, задремала.

Очнулась она от шлёпанья кожаных сандалий по каменным плитам дорожки. Инстинктивно нашарив в своей корзине кинжал, беглая преступница выглянула из-за беседки.

Небесная серость уже успела поглотить большую часть звёзд. По мнению опытной путешественницы до восхода оставалось не более часа.

От дома торопливо шёл молодой мужчина в канареечно-жёлтой тунике с продольными зелёными полосами и коротком оранжевом плаще на плечах.

Красивое, аристократически вытянутое лицо с аккуратно подведёнными усталыми глазами и неестественно яркими, явно крашенными губами обрамляли длинные, завитые на концах каштановые волосы. На обнажённых по плечи руках поблёскивали серебряные браслеты.

Успокоившись, Ника выпрямилась, и широко зевая, потянулась, зябко поводя плечами. Видя, что в саду больше никого нет, она подхватила корзину и подошла к беседке одновременно с хозяином дома.

Бросившись вперёд, тот едва не налетел на скамью, но всё же успел открыть перед гостьей калитку и низко поклониться.

– Ещё раз прошу прощения, госпожа, за то, что вам пришлось провести ночь в столь неподобающем месте. Обычно у нас долго не задерживаются. Но Флой Камис Рес возжелал устроить ундиналий для своих друзей именно у нас. А эти бездельники могут перепить отставных легионеров.

– Не извиняйтесь, господин Птаний, – прервала его девушка, передавая вещи. – Ваш сад – не самое плохое место из тех, где мне приходилось ночевать в последнее время.

– Я вижу, вас всё же побеспокоили, госпожа, – усталое лицо собеседника скривилось в гримасе сожаления.

– Пустяки! – отмахнулась Ника и перешла к более насущным вещам. – Теперь-то, надеюсь, посторонних у вас нет?

– Есть двое, – со вздохом сообщил мужчина. – Но они раньше полудня не очнутся. Мальчики тоже отдыхают. Даже Крат, повар наш, ещё спит. Только Нвалий воду на кухне греет. Но он лишнего не скажет и умеет держать язык за зубами. Вы не сомневайтесь. Оставляйте вещи здесь и пойдёмте, я провожу вас в вашу комнату.

– А кто будет мне прислуживать? – спросила девушка – Надеюсь, она тоже не из болтливых?

– Простите, госпожа, – виновато развёл руками отпущенник. – Но у нас здесь нет ни одной женщины. Была Трацида, да она год назад померла. Поэтому я лично буду заботиться о том, чтобы вы не испытывали никаких неудобств. Не беспокойтесь, в юности я был домашним рабом, и знаю, что делать.

– Ну, если так, – неопределённо пожала плечами беглая преступница. Она пока не знала, как реагировать на эту новость, и решив дождаться дальнейшего развития событий, сказала, меняя тему разговора. – У вас прекрасный сад.

Шагая мимо усыпанных бутонами кустов, девушка на миг остановилась, втянув носом аромат готовых распуститься бутонов.

– У вас есть свой садовник, господин Птаний?

– Нет, госпожа, – с сожалением покачал головой провожатый, переложив её корзину из одной руки в другую. – Раз в два-три дня приходит раб соседа, господина Павнасия. Ну и мои люди помогают.

Обогнав гостью, он забежал вперёд и распахнул перед ней дверь в дом.

Вдоль стен просторного зала, украшенного изображениями цветов и танцующих обнажённых мужчин, стояли высокие, покрытые коврами или шкурами животных ложа. Возе каждого из них примостился столик с грязной посудой: кубками из начищенной меди и мутного стекла, керамическими кувшинами, блюдами и мисками.

На сером каменном полу валялись разнообразные объедки: скорлупки от орехов, огрызки яблок, листья салата, косточки.

Заметив, что спутница обратила внимание на беспорядок, отпущенник заверил:

– У нас всегда очень чисто, госпожа. Просто гости только недавно угомонились, а все уже устали.

– Вам не нужно ничего объяснять, господин Птаний, – остановила его Ника. – Это ваш дом, и вы вправе распоряжаться в нём так, как находите нужным.

– Благодарю за понимание и добрые слова, госпожа, – поклонился, тряхнув кудрями, собеседник.

Девушка принюхалась, уловив пряный, смолистый аромат, струившийся из небольшого, похожего на английский камин, очага, где всё ещё тлели робкие угольки.

Кроме росписей, стены украшали яркие, выполненные восковыми красками картины и стоявшие на полочках блестящие медные светильники.

Для освещения помещения днём служили три больших зарешеченных окна, два из которых в этот час прикрывали массивные ставни.

Гостья заметила в углу изящный алтарь с горстью изюма в серебряном блюдечке и раскрашенными фигурками домашних богов.

Рядом на деревянной гардине висела тёмно-зелёная штора. Именно к ней и повёл Птаний спутницу, которая успела заметить на стене напротив занавеску гораздо более весёлого, оранжевого цвета, мельком подивившись столь странному дизайнерскому решению, так как обычно радлане придерживаются строгой симметрии во всём.

С поклоном отодвинув тяжёлое, напоминавшее корабельный парус полотно, провожатый жестом пригласил Нику подняться по узкой, деревянной лестнице.

Чуть слышно поскрипывавшие ступени привели её в просторное светлое помещение с заваленным свитками стеллажом, рабочим столом с письменными принадлежностями и общепринятой шкатулкой, окованной металлическими полосами.

За ним солидно возвышалось кресло, а подле стояли два сиденья с подлокотниками, но без спинок.

– Здесь я занимаюсь делами, госпожа, и встречаюсь с деловыми партнёрами, – не без гордости объявил хозяин дома. – А дальше жилые комнаты.

За полками с папирусами обнаружилась малозаметная, не бросавшаяся в глаза дверь, лишённая каких-либо украшений.

"Миленько, – усмехнулась девушка, рассматривая покрытые росписями стены. – И скромненько".

В отличие от большого зала, здесь начисто отсутствовала какая-либо эротика. Только сплетавшиеся в узоры цветы, виноградные лозы, дубовые листья, а так же знакомые перекормленные воробьи с длинными клювиками тропических колибри.

Посередине комнаты громоздилась монументальная кровать из какого-то тёмного дерева с украшенными черепаховыми инкрустациями спинками и ножками в виде козлиных копыт.

Имелся здесь привычный сундук, прикрытый покрывалом, табуретки, двустворчатый шкаф, ярко начищенное медное зеркало перед туалетным столиком, уставленным разнообразными коробочками, пузырёчками, плошечками с косметикой.

В углу красовался круглый столик с живыми цветами в ярко раскрашенной вазе, а поодаль короткая скамеечка, на которую Ника и уселась, не дожидаясь приглашения.

– Располагайтесь, госпожа, – запоздало предложил мужчина. – Не бойтесь, сюда никто не посмеет войти без моего разрешения. Тут вам будет спокойно и удобно.

– Но если я буду жить здесь, – вскинула брови беглая преступница. – Где будете спать вы?

– Днём у меня много дел, госпожа, – печально вздохнул собеседник. – Вечерами надо следить за тем, чтобы гости не скучали. А выспаться я могу и там.

Он жестом указал на занавеску в дальнем углу комнаты.

Девушка с заметным усилием встала, и подойдя, заглянула в маленькую каморку с не оштукатуренными кирпичными стенами, деревянной лоханью на выложенной каменными плитками полу, широкой лавкой и тремя высокими кувшинами.

"Ванная", – догадалась Ника, вспомнив похожую комнату в квартире Аттики.

– Нет, господин Птаний, – покачала она головой. – Спать здесь буду я.

– Ни в коем случае! – решительно запротестовал хозяин дома. – Это совершенно невозможно. Тут же сыро, душно, жарко. В стенах проходят дымоходы, и даже нет окон, чтобы проветрить. Боги меня покарают, если я позволю подруге его высочества здесь ночевать. Поэтому это моё место.