Текст книги "Лягушка-путешественница (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 66 страниц)

Гант вновь пробормотал что-то неразборчивое на родном языке.

– Я же не знала, что ты жив! – голос девушки сорвался на визг. – Мне сказали, что ты мёртвый! Я хотела спасти хотя бы твою... подругу!

– Успокойся, – мягко проговорила Ника. – Тебя никто ни в чём не обвиняет.

Вестакия вытерла мокрое от слёз лицо краем накидки.

– Потом мы в лодку сели. Только перед этим женщину в циновку завернули, чтобы она дорогу не видела. Так объяснил Ноор Учаг.

– Как лодка смогла так высоко подняться по Змеиному ручью? – поинтересовалась путешественница. – Говорят, он здесь очень узкий и течение сильное.

– Когда миновали мост, – шмыгнула носом дочь консула. – Гребцы вышли на берег и потащили лодку на верёвке. Так и шли, пока не увидели костёр. Там ждал Руб Остий Крун. Он проводил нас сюда через холмы... Слуги Ноор Учага несли вашу служанку...

– Наверное им это не очень понравилось, – усмехнулась Ника, желая хотя бы немного поднять настроение собеседнице.

Но та шутливого тона не поняла.

– Не знаю, – нервно передёрнула плечами девушка. – Когда пришли на хутор, я думала, мы отдохнём и пойдём дальше. Но Ноор Учаг сказал, что мне придётся пожить здесь какое-то время. Пока не прекратятся поиски. Он говорил, что отец разошлёт конных стражников и эфебов по всем дорогам, и если меня поймают, то с позором вернут домой...

Вестакия всхлипнула.

– Мне надо было сразу догадаться... Но я так верила ему, госпожа Ника! О, тут без колдовства не обошлось. Наверное, ему помогали какие-то варварские демоны. Или это Исми завесила мне глаза своим волшебным покрывалом...

– Что случилось дальше? – мягко пресекла поток жалоб и оправданий путешественница.

– Паули развязали уже здесь – на хуторе, – вновь шмыгнула носом рассказчица. – Только тогда я узнала вашу служанку. Но никому ничего не сказала, клянусь Фиолой и Нолипом! Ноор Учаг приказал ей исполнять любые мои желания, иначе грозил убить. Она очень испугалась. Упала на колени, просила сохранить жизнь, обещала служить верно и преданно... Даже я поверила...

"Да, ты хорошо умеешь отличать ложь от правды", – не смогла удержаться от ехидного, но беззвучного замечания Ника и с тревогой взглянула на ганта.

Но Орри молчал, внимательно вслушиваясь в их разговор.

– Ноор Учаг вернулся в Канакерн, – в тусклом голосе дочери морехода сквозила неприкрытая горечь. – Тогда я призналась вашей служанке, что узнала её. Даже утешать пыталась. Говорила, что вы всё равно со дня на день уедете в Империю, и она останется без хозяйки. Мы с Ноор Учагом скоро поженимся... Отец простит меня, и она сможет вернуться к своим... соплеменникам в нашей усадьбе или остаться со мной.

Девушка замолчала.

Тяжело вздохнув, гант с сожалением посмотрел на Вестакию. Оказывается, Орри имел отходчивое сердце и, кажется, стал искренне сочувствовать обманутой красавице.

А вот у путешественницы она вызывала смешанные чувства. Ника не могла отказать Вестакии в смелости и заботе о близких. Как ни как, девушка подобрала самое безопасное снотворное. И даже в уме. Сохранить в тайне отношения с Ноор Учагом, поддерживать переписку и устраивать свидания в тех условиях, в которых жила дочка консула, дура бы не смогла. Но сбежать из дома... Променять красавца и умницу Румса на какого-то варвара? Губы попаданки на миг скривила пренебрежительная усмешка. Но тут вредная память напомнила ей о Семёне Гришине. Тоже красавец и тоже говорил о любви...

"И тебе нечем гордиться", – самокритично высказала сама себе Ника, вновь сосредоточившись на рассказе собеседницы.

– Она казалась такой услужливой, всё время пыталась угодить, – продолжала Вестакия. – Я даже заставляла её помогать этой противной Лекре. А на третий день под утро ваша служанка сбежала. Как-то сумела обмануть собак и уйти. Руб Остий говорил, что она их всё время подкармливала.

– Она всегда была очень умной, – не удержался от комментария гордый за свою соплеменницу гант.

– Да, – кивнула дочь консула. – Паули заставила Савтака и Буржола побегать. Они вернулись только к вечеру усталые и очень злые. Сказали, что догнали её у реки...

– Мне так жаль! – голос бывшей пленницы вновь задрожал от переполнявших девушку чувств. – Клянусь всеми богами, я этого не хотела! Если бы она осталась со мной...

– Теперь уже ничего не изменишь, – вздохнула путешественница и добавила, вспомнив универсальное местное утешение. – Видимо, так распорядились небожители.

Вестакия настолько энергично закивала, что накидка едва не сползла с головы. И хотя она уже ответила на вопрос о судьбе несчастной Паули, тут же продолжила свой рассказ, видимо, испытывая потребность выговориться. Тем более, слушали её уже не только с вниманием, но и сочувствием.

– Сначала я ждала, что мы со дня на день отправимся к атавкам. Но Ноор Учаг всё говорил, что надо подождать. Рассказывал, как стражники ищут меня по всему городу и окрестностям. Я верила, потому что сама видела, как один из них разговаривал с Рубом Остием на пастбище... А на хутор этого воина словно какие-то злые силы не пустили...

Девушка всхлипнула.

– Ноор Учаг сказал, что отец обещал огромные деньги тем, кто приведёт меня домой, и просил ещё немного подождать...

– Господин Картен назначил награду за твоих похитителей, – сочла нужным внести ясность Ника.

– О боги, мерзавец опять обманул меня! – выдохнула Вестакия и воздела к небу крепко сжатые кулачки. – Да будет проклят Ноор Учаг, сын Тагара Зоркие Глаза! Да покарает его Такера и живьём утащит на самое дно Тарара!

Сидевшая тихо, как мышь, Риата чуть слышно ойкнула.

– Поверьте, госпожа Ника! – обратилась с ней дочь консула. – Не проходило и дня, чтобы я не вспоминала о семье. Когда поняла, что застряла здесь надолго, попросила Ноор Учага передать письмо родителям. Я хотела всё объяснить и попросить прощения за нас обоих. Сначала он отвечал, что ещё не время, что отец не поймёт и не простит. Я просила, умоляла, настаивала, даже грозила гневом богов. И тогда... Тогда госпожа Ника...

Девушка вновь зарыдала, прикрыв лицо ладонями. Искренне сочувствуя, путешественница положила ей руку на плечо. Горячо сжав её, Вестакия порывисто обняла попаданку и затряслась, уткнувшись в плечо. Та негромко крякнула от неожиданности. Обильно орошая её платье слезами, дочь морехода прерывисто, с трудом выталкивала сквозь рыдания:

– Негодяй избил меня! Свободную горожанку вольного города Канакерна... Какой-то мерзкий, грязный варвар... Он приказал мне молчать и никогда ему не перечить...

"А ты как думала? – грустно усмехнулась про себя Ника, вспомнив своё пребывание в племени Детей Рыси. – Другая культура".

Внезапно отпрянув, Вестакия посмотрела на неё глазами, полными стыда, боли и обиды.

– Я знала, что варвары часто бьют своих жён. Но не могла и подумать, что Ноор Учаг поднимет на меня руку. После таких писем! А мы же с ним ещё даже не женаты...

Бывшая пленница вновь собралась разреветься, но вдруг словно опомнилась, и во взгляде её промелькнуло что-то похожее на страх.

– Только, умоляю вас, никому не говорите, госпожа Юлиса!

– Никому и никогда! – торжественно объявила Ника, напомнив. – Меня скоро здесь не будет, и я больше никогда не появлюсь в вашем городе.

– Ты тоже молчи! – прикрикнула Вестакия на Орри.

– Я не женщина, чтобы сплетничать, – угрюмо проворчал тот и неожиданно добавил. – Только и вы, госпожа Картен, помалкивайте о том, что Паули перед тем подонком на коленях стояла, жизнь себе выпрашивая.

– Хорошо, – как-то сразу успокоилась дочь купца и продолжила совсем другим тоном. – После этого я попросила Лекру передать письмо отцу. Так эта дрянь меня выдала. А четыре дня тому назад Ноор Учаг вдруг сказал, что совсем скоро всё закончится, и мы поженимся, будто его родители уже знают обо мне и ждут нас. Только я не верила и молила богов освободить меня от власти этого чудовища! Мне уже стало казаться, что небожители отвернулись от меня. Но сегодня они прислали мне господина Фарка с вами.

Последние слова она произнесла с каким-то особым благоговением, которое однако показалось путешественнице несколько наигранным и неуместным, словно фраза из романа конца позапрошлого века, случайно произнесённая прохожим на улице.

– Я обязательно принесу им щедрые жертвы! – просветлев заплаканным лицом, вещала девушка.

"Твой отец об этом уже позаботился, – усмехнулась про себя Ника. – Не зря на быка потратился. Услышал Нутпен его молитвы".

Внезапно запнувшись на полуслове, бывшая пленница спросила:

– А как вы здесь оказались?

Путешественницу так и подмывало ответить что-нибудь вроде: "Мимо проходила", – но вместо этого она пожала плечами.

– Я же говорила. Искала свою служанку.

– Как вы догадались, что она на хуторе Руба Остия Круна? – судя по вопросам, первый шок у дочери консула прошёл, и та принялась оценивать ситуацию.

– Мы осматривали усадьбы по течению Змеиного ручья, – Ника уже не видела смысла что-то скрывать. – Заходили даже во владения братьев Денарсов.

Она усмехнулась.

– Распугали там всех сторожей.

– Кто вам сказал, что меня, вернее нас с Паули, отвезли на Змеиный ручей? – нахмурилась Вестакия, вновь не желая принять шутливого тона собеседницы.

– Зипей Скела случайно подслушал разговор гребцов вашей лодки в порту, – объяснила путешественница. – Они упоминали именно эту реку.

– Зипей Скела? – с тревогой уточнила бывшая пленница. – Но как господин Фарк узнал о нём?

– Песок Яфрома – дорогое и редкое снадобье, – вздохнула путешественница. – Лекари запомнили всех, кто его покупал.

– Так вам и это известно? – растерянно пробормотала девушка.

– Порошок надо размешивать тщательнее, госпожа Вестакия, – со снисходительным превосходством киношного сыщика заявила Ника. – Большая его часть осталась на дне, а последней из чаши пила Вилпа. Вы же просили брата и её угостить?

– Что с ним? – встрепенулась слушавшая её с открытым ртом дочь морехода.

– Успокойтесь, – улыбнулся самодеятельная сыщица. – Жив, здоров. Мне кажется, он вообще ни о чём не догадался.

Благодарная улыбка собеседницы вновь сменилась растерянностью. Она огляделась по сторонам с таким видом, будто только что проснулась и никак не может понять: где находится и что вокруг происходит?

– Госпожа Ника, – пролепетала бывшая пленница, кривя губы в жалкой, просительной улыбке. – Почему с вами нет ни моего отца, ни стражников?

Путешественнице захотелось рассмеяться. На ум тут же пришли бессмертные строки: "А слона то я и не заметил".

– Господин Картен не знает, что мы отправились вас искать.

– Почему? – глаза Вестакии, казалось, устремились на лоб вслед за бровями, а нижняя челюсть наоборот опустилась, приоткрыв рот, сверкнувший белыми зубами.

– Он сам верит и всем говорит, что вас похитили, – Ника с трудом удержалась от усмешки.

– О бессмертные боги! – девушка стала стремительно бледнеть. – Что же будет, когда он узнает обо мне и... Ноор Учаге.

– Ничего страшного, – пожала плечами собеседница. – Отец любит вас. Поругает, может, даже как-то накажет сгоряча. Но всё равно простит. Вы же его единственная дочь.

– Я смиренно приму любую кару, – обречённо вздохнув, потупила глаза Вестакия, но тут же опять встрепенулась.

– А разве отец не разговаривал с Зипеем Скелой?

– Этот мошенник сбежал, как только услышал о награде за головы ваших похитителей, – усмехнулась путешественница, не собираясь посвящать дочь морехода в подробности его исчезновения.

– Почему же господин Фарк не схватил негодяя? – продолжала допытываться девушка.

– Не успел, – пожала плечами собеседница. – Такое иногда случается.

– Постойте, госпожа Ника! – морща лоб, подняла руку Вестакия. – Неужели господин Фарк, узнав, где меня прячут, просто так отпустил Зипея Скелу?

– Господин Фарк не говорил с ним, – покачала головой путешественница. – А у меня нет ни прав, ни возможностей кого-то хватать.

– Вы?! – с ужасом отпрянула девушка. – И вы ничего не сказали отцу? Как вы могли промолчать об этом?!

– Ваш отец не желал меня слушать! – раздельно и твёрдо, словно забивая гвозди, отчеканила попаданка. – Если вам нужны подробности, спросите свою мать. Ей всё известно.

"Ну, или почти всё", – добавила она про себя.

Дочь морехода сникла. Какое-то время все молчали. Мирно семенил по дороге осёл, казалось, нисколько не озабоченный сменой хозяев, скрипели колёса. Риата дремала, положив голову на крышку корзины. Гант лениво и безуспешно погонял флегматичного скакуна, изредка оглядываясь вокруг.

– А господин Фарк вам поверил? – нарушила тишину Вестакия.

– Он же пришёл за вами, – проворчала путешественница, жалея, что захватила с собой так мало воды. День выдался не по-осеннему жаркий.

– Что вы ещё сказали обо мне? – спросила девушка.

Ника недоуменно вскинула брови. Собеседница досадливо поморщилась.

– Из того, что узнали от Зипея Скелы?

– Что письма от Ноор Учага вам приносила Мышь, она же передала и Песок Яфрома.

– Эта мерзавка поплатится за свои плутни! – мрачно пообещала Вестакия, зло сощурив глаза.

– Уже нет, – покачала головой её спутница.

– Почему, госпожа Ника? – удивилась дочь консула.

– Она мертва.

– Как это случилось?

– Мышь напала на меня, – ответила путешественница. – Пыталась убить, но у неё ничего не вышло.

Вестакия вновь взглянула ей в лицо. На этот раз с опаской. А Ника с трудом удержалась от того, чтобы зябко передёрнуть плечами, вспомнив искажённую злобой физиономию рабыни и зажатый в руке окровавленный штырь.

Отвернувшись, дочь морехода вновь стала глядеть на уходившую вдаль дорогу, ведущую к маленькому, затерянному в холмах хутору.

Пить хотелось всё сильнее. Ника вспомнила, с каким удовольствием Румс ополовинил бурдюк, и поморщившись, огляделась в поисках Змеиного ручья. Однако, хвалёной речки так и не увидела. Очевидно, та текла где-то в стороне от дороги. Чтобы хоть как-то отвлечься, путешественница решила продолжить расспросы своей спутницы. Отложив в сторону дротик с копьеметалкой, она пододвинулась ближе к девушке и тихо поинтересовалась:

– Почему вы поверили Ноор Учагу, госпожа Вестакия? Как он смог вас обмануть?

– Я сама не понимаю, госпожа Ника, – шёпотом призналась бывшая пленница. – Думаю, это колдовство. Говорят, есть чародеи, которые могут насылать на людей кошмары и наваждения. Слуги богини Исми. Сейчас у меня будто пелена с глаз упала. Гадкий варвар!

Она презрительно скривилась.

– Маленький, потный, противный. Сначала он мне совсем не понравился.

– Расскажите, – попросила путешественница, облизав пересохшие губы.

Немного поупиравшись, Вестакия согласилась.

– Первый раз я с ним встретилась на Яробии. Так у нас называют праздник провода северного ветра. Когда жертвоприношение закончилось, я попросила отца отпустить меня поболтать с подружками. Тут к нам подошли парни и с ними Ноор Учаг. Он показался мне неотёсанным варваром. Но потом, когда начало действовать колдовство, понравился. Я даже посчитала его остроумным...

Рассказчица смущённо потупилась.

– В следующий раз мы виделись на свадьбе двоюродной племянницы моей матери. Ноор Учаг наговорил кучу приятных слов, читал стихи. Потом он подкараулил меня у храма Диолы и попросил разрешения написать письмо. Я согласилась. Стало интересно, что может сочинить варвар? С тех пор Мышь и приносила мне его послания, которые передавал Зипей Скела. Они с рабыней устраивали нам как бы случайные встречи. Ах, госпожа, как он писал о любви!

Она мечтательно вздохнула, тут же посерьёзнев.

– Теперь мне ясно, что это действовали злые чары. Но тогда я поверила. И очень обрадовалась, когда Ноор Учаг предложил выйти за него замуж. Но я не могла ответить согласием. Отец давно решил отдать меня господину Фарку. Услышав это, настырный варвар стал допытываться, кого я люблю на самом деле.

"Вот зачем тебе понадобилось гадание", – поняла слушательница.

Рассказчица какое-то время молчала. То ли заново переживая подробности своего бурного романа, то ли решала, о чём говорить, а о чём нет.

– Я твёрдо сказала, что не пойду против воли отца! – всё обдумав, гордо заявила девушка. – Но когда он вернулся, и речь зашла о нашей с Румсом свадьбе, безумие вновь охватило меня! Тогда Ноор Учаг и предложил сбежать к его родителям. Он говорил, что атавки часто похищают невест в чужих племенах, и это не считалось у них преступлением. Через год или два молодые супруги привозят родителям жены внуков, платят выкуп и они мирятся... Я слышала о таком обычае. Тогда мне это казалось романтичным. О боги, какой я была... глупой!

Вестакия покачала головой, смахнув слезинку тыльной стороной ладони. Однако в голосе её уже не слышалось истерических ноток.

– Но даже тогда у меня хватило ума заставить Ноор Учага сначала попросить моей руки у отца. А тому, видимо, сама Ангипа, богиня мудрости, подсказала выгнать дерзкого варвара...

– Ноор Учаг даже не заговаривал о сватовстве, госпожа Вестакия, – в который раз за день огорошила её Ника.

– Не может быть! – растерянно хлопая густыми ресницами, пролепетала бывшая пленница. – Я сама видела.

– Вы заметили лишь то, что вам показали, – наставительно проговорила путешественница. – Ноор Учаг приходил к вашему отцу просить отсрочить долг человека, о котором господин Картен очень не любит вспоминать. Особенно дома.

– Откуда вы знаете? – всхлипнула дочь морехода, вероятно догадываясь, о ком идёт речь.

– От господина Фарка, – объяснила Ника. – А ему рассказал сам Ноор Учаг. Спросите у жениха, он расскажет подробности.

– О небожители и все демоны Тарара! – вскричала собеседница, сжав кулачки, так что побледнели костяшки пальцев. – Подлец! Негодяй! Ненавижу! Пусть будет проклято чрево, породившее эту бешеную ядовитую змею!

"Мы, женщины, можем простить многое, – с грустью думала путешественница, краем уха слушая гневную речь бывшей пленницы. – Но простить предательство труднее всего. Если вообще возможно".

Внезапно её размышления прервало демонстративное покашливание Орри. Встрепенувшись, Ника бросила тревожный взгляд на ганта. Вместо ответа тот кивнул головой, указывая вперёд. Приглядевшись, она заметила приближавшуюся повозку.

– Прикройте лицо, госпожа Картен, – ещё не зная для чего, попросила Ника дочь морехода.

– Зачем? – испуганно спросила та.

– Вы дочь известного человека, – стала объяснять ей и себе путешественница. – Вдруг вас кто-то узнает? Хорошо, если раб, на него можно не обращать внимание. А если свободный? Станет вопросы задавать. И что мы отвечать будем?

– Понимаю, – пряча глаза, кивнула Вестакия, и сжавшись в комок, плотно закуталась в накидку, оставив лишь щёлочку для глаз.

Ника подтянула к себе дротики и копьеметалку. Вскоре она смогла рассмотреть сложенные корзины, две фигурки на тележке и шагавшего рядом кряжистого мужчину, погонявшего осла длинной хворостиной. В ожидании неизбежных с её точки зрения вопросов путешественница поморщилась, лихорадочно пытаясь придумать, что соврать на этот раз?

Через какое-то время она разглядела, что впереди сидит немолодая женщина в расшитом, но сильно застиранном платье и мальчик с зажатой в руке солёной рыбиной. При виде которой пить захотелось ещё сильнее.

Судя по отсутствию ошейников или табличек – это свободные люди. "Крестьяне с базара домой возвращаются", – мысленно продекламировала попаданка на русском. Она замерла в ожидании приветственных возгласов. Но люди молчали, подозрительно поглядывали то на неё, то на осла.

"Неужели узнали скотину? – с тревогой подумала Ника. – Вот батман! Что делать, если вдруг остановятся? Ладно мужик один, жена с ребёнком – не в счёт. Вдвоём с Орри как-нибудь отмахаемся".

Однако мужчина и женщина помалкивали. Мальчик хотел что-то сказать, но мать цыкнула на него и вновь застыла с каменным лицом. Беря пример с хозяев, ослы тоже подчёркнуто игнорировали друг друга, гордо буксируя каждый свою повозку.

Заметив, что взгляды встречного семейства переместились с животного на тележку и её пассажиров, путешественница отвернулась, и только когда скрип чужих колёс стал удаляться, посмотрела им вслед. В задней части повозки кроме пустых корзин, мешков и узлов на куче соломы покоились две амфоры, судя по раскраске, с бангарским вином.

"Вот батман!" – взвыло измученное жаждой нутро Ники, заставив её забыть об осторожности и спрыгнуть на дорогу.

– Остановитесь во имя Нутпена! – вскричала она, вспомнив услышанное как-то на базаре обращение.

– Что вам нужно, госпожа? – недружелюбно отозвался мужчина, рывком за оглоблю заставив осла остановиться.

– Продайте, пожалуйста, одну из амфор с вином, – с трудом улыбаясь пересохшими губами, попросила девушка. – Дорога дальняя, а день жаркий.

– Вы хотите пить, госпожа? – вскинул кустистые брови собеседник. – Так ведь...

– Конечно, госпожа, – перебила его женщина, бодро соскочив с повозки. – Возьмите. Только не обессудьте, заплатить придётся чуть больше, чем в Канакерне. Себе на праздник везли.

– Понимаю, – грустно вздохнула путешественница и поманила Риату, с тревогой наблюдавшую за ней с тележки.

– Пять риалов, – небрежно бросила женщина, деловито выбирая, какую из двух амфор продать случайному покупателю.

– Сколько?! – охнула Ника, чувствуя, как в душе жажда насмерть сцепилась с жадностью. – да вы что?! Это же бангарское, а не аржейское!

– Не хотите, как хотите, – небрежно пожав костлявыми плечами, собеседница, усевшись на солому, небрежно махнула рукой. – Поехали Детев. Зря только останавливались.

– Четыре! – в отчаянии прохрипела путешественница. – Четыре риала за тридцать дебенов дешёвого пойла! И это моё последнее слово!

– Уж и не знаю, – ханжески вздохнув, женщина вопросительно посмотрела на супруга. – Разве что по доброте душевной. Себе в убыток.

Мужчина кивнул, пряча насмешливую ухмылку в густой бороде, а вот их отпрыск откровенно потешался. Его лицо покраснело, щёки надулись от еле сдерживаемого смеха.

– Кошелёк! – приказала девушка, протянув руку, в которую рабыня тут же вложила их тощую мошну. Там как раз оказалось ровно четыре серебряных кружочка и семь медяков.

– Вот! – Ника с силой хлопнула монеты в тёмную, загрубелую ладонь крестьянки и вырвала у неё из рук амфору.

– Пейте во имя Диноса, – ехидно осклабилась та, задорно подмигнув сыну.

Пацан, не выдержав, закатился обидным смехом, а его папаша, качая кудлатой башкой, легонько ударил прутом осла.

Ругаясь по-русски и по-радлански, путешественница выхватила из-за спины кинжал и стала отковыривать с горлышка застывшую смолу. Когда она обнажила пробку, раздался звонкий, мальчишеский крик:

– Если захотите разбавить вино, вода вон за тем холмом!

Бросив на него полный ненависти взгляд, Ника посмотрела в указанную сторону. Вершина одного из бугров метрах в ста от дороги выделялась подозрительно яркими зарослями, к которым тянулась отчётливо заметная тропинка.

"Ну как я могла не обратить на него внимание?!" – с грустной обидой подумала девушка, поддевая пробку остриём клинка. Вино оказалось кислым и крепким. Скривившись, она приказала, стараясь не смотреть в глаза рабыни:

– Сходи узнай, есть там вода, или этот козлёнок меня обманул?

Прихватив бурдюк, невольница стала торопливо спускаться в лощину, отделявшую подозрительную возвышенность от дороги.

Подойдя к повозке, путешественница протянула амфору Орри, с полным равнодушием наблюдавшему за происходящим.

– Спасибо, госпожа Юлиса, – кивнул он.

– Почему вы не сказали, что хотите пить, госпожа Ника? – спросила Вестакия. – На хуторе Руба Остия прекрасная вода.

– Тогда не хотела, – проворчала девушка.

– Кислятина, – оторвался от горлышка гант.

– Ещё какая, – согласилась Ника, забираясь на телегу и вновь промочив горло.

Вернувшись, Риата с виноватым видом протянула хозяйке покрытый испариной бурдюк.

– Там родник, госпожа. Ухоженный. Камнем всё обложено, а из них – ручеёк.

Вспомнив четыре серебряные монеты, путешественница сделала ещё один глоток и только после этого припала к бурдюку.

От холодной воды заломило зубы. Настроение и без того не блестящее оказалось испорчено окончательно. Вино как-то подозрительно быстро ударило по усталым, разочарованным мозгам, а охватывавшее девушку возбуждение резко сменилось апатией. Веки наливались свинцом, голова неудержимо клонилась на грудь.

– Отдохните, госпожа, – ласково предложила Риата. – Если что-то случится, я вас разбужу.

Чувствуя, что не в силах противиться сну, Ника апатично кивнула, укладываясь на солому. Рабыня подвинулась и положила под голову хозяйки свёрнутый край овчинного одеяла.

Девушка поморщилась от бившего в нос тяжёлого запаха, но почти сразу же уснула... и вновь оказалась на корабле Картена.

Судно медленно дрейфовало, переваливаясь по пологим волнам, увлекаемое к северу коварным течением. Над нагретой солнцем палубой, где вповалку лежали измученные жаждой матросы, поднимался знакомый дух испражнений и давно немытых тел.

– Спина Змеи! – вспомнила Ника один из самых напряжённых моментов своего океанского плавания.

Совсем рядом от неё приподнялся, тяжело опираясь на скамью, Тирган и уставился на путешественницу полубезумными взором.

Та нервно сглотнула, машинально нашаривая за спиной рукоятку кинжала и не находя его.

– Она здесь! – прорезал застоялый воздух хриплый, каркающий крик.

Застывшие на палубе тела зашевелились резкими дёргающимися движениями, словно зомби из фильма ужасов.

– Держите её! – надрывался Тирган. – Убить её! Убить! Убить!

С ужасом пятясь от надвигавшихся матросов, почему-то превратившихся в оживших мертвецов, девушка вздрогнула, ткнувшись спиной в фальшборт. Серые, лишённые жизни лица с побелевшими глазами и оскаленными провалами ртов приближались медленно, но неотвратимо.

"Надо прыгать в воду, – в отчаянии подумала Ника. – Лучше утонуть, чем позволить дать сожрать себя заживо".

– Госпожа! – перекрыл нахлынувший ужас голос Риаты. – Госпожа!

Но лишь разглядев склонённое над собой встревоженное лицо верной рабыни, девушка окончательно определила только что увиденное, как страшный сон.

"Давненько мне кошмары не снились", – подумала она, приподнимаясь и щурясь от бьющих в глаза лучей вечернего солнца. Огненно-красное светило зависло над поверхностью моря, готовясь скрыться за горизонтом. Сильно болела голова.

– Почему так поздно разбудили? – проворчала путешественница, хмуро оглядываясь вокруг.

Пока она спала, трудолюбивый ослик провёз тележку мимо усадьбы братьев Денарс и владений консула Вокра Рукиса, остановившись возле поворота к театру.

– Так ничего же не случилось, госпожа, – пожала плечами невольница. – Никто нас не останавливал и ни о чём не спрашивал.

– Вы выглядели такой расстроенной и усталой, госпожа Ника, – виновато улыбнулась Вестакия. – Что мы с Орри решили дать вам отдохнуть.

– Спасибо, – буркнула девушка, поправляя накидку и оборачиваясь на голос ганта.

Тот ласково говорил, почёсывая за ухом осла.

– Хорошая скотинка, работящая. Жаль, нельзя на тебе землю пахать. Маловат ты для этого.

Животное кивало, то ли соглашаясь, то ли желая, чтобы его оставили в покое. Но когда юноша протянул ему на ладони кусок лепёшки, слопал не задумываясь.

Потрепав его по шее, Орри посмотрел на путешественницу.

– Я в усадьбу пойду, госпожа Юлиса.

– Не тяжело будет? – нахмурилась та. – Путь не близкий, а ты слаб.

– Я здоров, госпожа Юлиса! – резко возразил варвар, гордо вскинув подбородок.

– А дорогу найдёшь? – продолжала сомневаться собеседница. – Темнеет уже.

– Пойду вдоль городской стены, – махнул рукой гант. – Пока знакомые места не увижу. Я же не раз в усадьбу ходил, только через другие ворота.

Он посуровел.

– Надо нашим рассказать, что случилось с Паули. И господин Картен велел домой не возвращаться.

– Как хочешь, – пожала плечами Ника, заметив у него заткнутый за пояс меч.

– Подожди, – остановила его Вестакия. – Спасибо, что помог найти и освободить меня. Отец обязательно наградит тебя за это.

– Господин Картен обещал пять тысяч империалов тому, кто отыщет пособников похитителей своей дочери, – усмехнулась путешественница, потирая виски.

– Сколько!? – ахнула ошарашенная девушка. – И за такие деньги никто никого не нашёл?!

– Нет, – морщась от боли, покачала головой собеседница, добавив с иронией. – Вот как хорошо спрятал вас Ноор Учаг.

– Да, – пролепетала бывшая пленница, придавленная масштабом суммы.

– Главное, вы вернётесь домой, госпожа Картен, – пришёл ей на помощь Орри. – А кого и как награждать – вашему отцу подскажут боги.

Дочь морехода благодарно улыбнулась.

– До свидания, госпожи, – неуклюже поклонился гант, но прежде чем уйти, обратился к Риате. – Не забудь вернуть лопату Обглодышу.

– Ты уже говорил, – напомнила рабыня, легонько тронув осла хворостиной.

Понятливая скотина потащила за собой заскрипевшую колёсами тележку.

Метрах в пятидесяти от ворот Вестакия плотнее закуталась в накидку, пряча глаза от стражников. К счастью эфебам оказалось не до них. Два молодых воина в доспехах о чём-то горячо спорили с пожилым толстяком в застиранном рваном хитоне и щегольском синем плаще, покрытом подозрительными пятнами.

Кажется, речь шла о... поэзии! Юноши доказывали, что в стихах Ликуна Нерка Ульвия гораздо больше созвучия и изящества, чем у Тина Уркара.

– Потому что Ликун Нерк – радланин по рождению! – пьяно покачиваясь, доказывал старик. – А Тин Уркар – ковн, и ему пришлось учить чужой язык.

– Вздор! – энергично возразил эфеб в новеньком бронзовом шлеме. – Настоящий поэт пишет на божественном языке души, а уж потом переводит стихи на наречие обычных людей!

Его приятель, внимательно следивший за диспутом, бросил рассеянный взгляд на повозку. При виде путешественницы глаза его сверкнули любопытством. Но тут старик торжественно продекламировал.

Пророк неложный меж богов великий Питр, -

Сам он над будущим царь.

И внимание молодого человека вновь обратилось к спорщикам. Ника перевела дух, подумав, что ни один из знакомых парней её мира не стал бы слушать разговоры о поэзии, если есть возможность поприставать к девчонке. А уж представить себе литературный диспут сотрудников ППС или охранников ЧОПа...

Она покачала головой.

Когда тележка въехала на узкие улочки города, Риата соскочила с тележки и пошла впереди, держа осла за повод.

Прохожие неохотно освобождали дорогу, а кое-кто, не стесняясь в выражениях, ругался им вслед. Закутанная Вестакия сидела, сжавшись в комок, словно стараясь стать как можно меньше и незаметнее.

Когда невольница сцепилась с двумя прилично одетыми рабами, тащившими большой сундук, хозяйка поняла, что нужно вмешаться лично.

– Заткнитесь! – повелительным тоном заявила она, подходя ближе. – И уступите дорогу дочери Лация Юлиса Агилиса, гостье его друга консула Мерка Картена.

Мужчины переглянулись, впечатлённые набором имён, и не желая связываться с взбалмошной знатной девицей, покорно прижались к стене, пропуская тележку вперёд.