Текст книги "Лягушка-путешественница (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 66 страниц)

Девушке то хотелось сейчас же бежать в город, искать дом Румса Фарка, чтобы в последний раз взглянуть на него, то как можно скорее забыть этого мужчину.

Семейство Картенов потихоньку просыпалось. Мышь пронесла наверх тазик и кувшин для умывания Вестакии. Из окна доносился капризный голос Валрека и ласковое бормотание няньки.

Громкий стук в ворота отвлёк путешественницу от сумбурных мыслей. Выбравшись из сарая, Терет бросился торопливо отодвигать толстый засов. Скрипнули петли, раздвинулись створки. Во двор быстрым шагом вошёл Приск Грок в наброшенном поверх хитона плаще, за ним въехала небольшая двухколёсная повозка, запряжённая низеньким чёрным осликом.

– Здравствуй, госпожа Тервия, – поприветствовал он появившуюся из кухни хозяйку. – Мерк уже встал?

– В ванной, – ответила женщина, тут же спросив. – Коровье масло привёз?

– Да, – кивнул племянник морехода, и поздоровавшись с Никой, прошёл мимо.

Возница, тощий, угрюмый раб, в усыпанном заплатами хитоне, терпеливо ждал, пока госпожа Картен внимательно осмотрит содержимое кувшинов, горшков и корзин.

Завтракать с дядей гость не стал, хотя и не отказался посидеть за столом с бокалом разведённого вина. Путешественница хмурилась. Кашу почти съели, а хозяева всё помалкивают, как будто позабыв о вчерашнем разговоре. Тогда девушка заговорила сама, попросив Приска Грока захватить в усадьбу её служанку. Мужчина поморщился.

– Мне надо на рынок, госпожа Юлиса. А потом буду Зрика Хавла искать. Он обещал вчера мастеров в театр прислать. Я даже не знаю, когда буду возвращаться.

– Но вы же не собираетесь ночевать в городе? – попыталась мило улыбнуться Ника.

– Нет, госпожа Юлиса, – рассмеялся собеседник.

– Вот и возьмите с собой Паули, – продолжала Ника. – Она вам не помешает.

– С тобой эта дикарка быстрее попадёт в усадьбу, чем если будет искать её сама, – проворчала Тервия. – Возьми, тебе же не трудно.

– Госпожа Юлиса на днях покинет нас, – вступил в разговор хозяин дома. – Так пусть её служанка попрощается со своим варварами.

– Хорошо, дядя, – с явной неохотой согласился гость. – Только пускай поторопится.

– Я пойду предупрежу её, господин Приск Грок, – путешественница встала из-за стола, зачем-то добавив. – А назад она сама придёт.

Уже в дверях девушка краем глаза перехватила недоуменный взгляд племянника и снисходительную улыбку, которой ответил ему дядя.

"Вот батман! – фыркнула она про себя. – Опять прокололась! Сейчас-то в чём? Ну, конечно! Не должна аристократка так спешить обрадовать служанку. Может вернуться? Но я же вроде уже позавтракала? Или иду слишком быстро? Да и батман с ними! Всё равно, меня здесь скоро не будет!"

Паули видела из окна повозку, поэтому встретила хозяйку настороженно-испытывающим взглядом.

– Собирайся, – проговорила та. – Приск Грок маленько покатает тебя по городу, зато доставит прямо в усадьбу.

Коротко поклонившись, гантка метнулась к корзине, достав из неё свой узелок.

– Я только попрощаюсь с нашими и назад.

– Не торопись, – проворчала Ника, присаживаясь на табурет. – Все-таки последний раз видитесь. Если времени не хватит, заночуй там, а утром придёшь.

– Спасибо, госпожа, – поблагодарила служанка.

– Плащ возьми. – посоветовала путешественница. – Вдруг дождём идти придётся?

Паули низко поклонилась племяннику Картена, но тот не удостоил её даже кивка. Зато раб-возница, ответивший на поклон, что-то тихо спросил у гантки, а выслушав, понимающе закивал головой.

Когда Терет закрывал за тележкой ворота, сердце девушки как-то тревожно ёкнуло. Почему-то вспомнился сегодняшний сон. Она вдруг поняла, что успела привыкнуть к этой женщине, и теперь боится её потерять.

Вслед за Приском Гроком ушёл по своим делам озабоченный купец. Чуть позже умчался Уртекс, сообщив, что сегодня учитель поведёт их на городскую стену и будет рассказывать об осаде Канакерна объединённым войском шести племён, которая случилась восемьдесят лет назад.

Госпожа Картен долго ходила по дому, отдавая необходимые распоряжения невольникам. Потом проведала младшего сына, который с увлечением расставлял игрушки на мраморной скамейке в саду. И только после этого отправила Мышь за гостьей.

Ника давно обратила внимание, что эта молодая рабыня пользуется особым доверием и расположением хозяйки. Хотя, судя по обрезанным волосам и свежим шрамам на спине, совсем недавно девушку за что-то строго наказали.

Кивнув невольнице, путешественница приказала ей взять пустую корзину, припасённую для покупок и, надменно вскинув подбородок, стала спускаться во двор, где уже ждала Риата.

Почти у самого рынка, когда стали попадаться многочисленные покупатели, потратившие свои денежки на приобретение необходимых и не очень нужных вещей, Мышь робко пискнула:

– Госпожа Картен!

– Что тебе? – недовольно отозвалась женщина.

Лицо молодой невольницы приняло страдальческое выражение, чуть согнувшись и прижав руки к животу, она тихо попросила:

– Отпустите в уборную. Живот прихватило. До дома не дотерплю.

Тервия досадливо поморщилась.

– Опять яблоки и виноград на кухне воровала? Говорила я тебе, что хозяйская еда рабам впрок не идёт?

– Говорили, госпожа, – покорно кивнула девушка, сгибаясь ещё сильнее.

– Беги! – раздражённо махнула рукой госпожа Картен. – А то ещё навалишь кучу прямо здесь. Потом штраф из-за тебя плати.

– Спасибо, добрая госпожа, – пробормотала Мышь, стаскивая с плеч корзину и почти силой сунув её в руки Риаты.

– Вот подлое отродье! – пробормотала Тервия, наблюдая, как рабыня рысью забежала за угол.

Ника поняла, что где-то там расположен один из общественных туалетов, наличие которых в Канакерне так сильно её удивило. А теперь выяснилось, что за справление нужды на улицах здесь могут и оштрафовать. Мдя, цивилизация!

Второй визит на базар уже не произвёл на путешественницу такого впечатления. Разумеется, первым делом закупили всё необходимое для дома Картена. Кувшин оливкового масла, баранину, амфору вина и тощий рулон плотной серой ткани. Всего этого на прилавках хватало с избытком. Супруга консула долго и придирчиво выбирала каждую покупку, прежде чем та занимала место в корзине Мыши.

А вот кое-что из нужного путешественнице пришлось поискать. Не любят канакернцы носить тёплые штаны и ходить в сапогах. Пришлось обращаться к базарным мальчишкам, шнырявшим в толпе, всегда готовым помочь донести покупки, что-то подсказать за мзду малую или стибрить у зазевавшихся продавцов.

Юный оборванец, спрятав потёртый медяк в набедренную повязку, повёл их куда-то на задворки рынка, где у стены притулилась даже не лавка, а жалкий полотняный навес, под которым сидел толстый одноногий старик и, мурлыча что-то себе под нос, шил... сапоги. Он настолько выделялся из общего ряда торговцев и ремесленников, что просто не мог быть коренным горожанином. "Местный варвар, наверное, – подумала Ника. – Видимо, недавно перебрался в Канакерн и ещё не научился шить сандалии".

За его спиной на растянутых верёвках висела разнообразная обувь из кожи и меха. Судя по затрапезной одежде продавца, а так же по слою пыли, покрывавшей товар, большим спросом тот не пользовался.

– Покупать будете или просто так пришли? – подтверждая догадку путешественницы, проворчал старик с сильным акцентом. Голос у него оказался резким, хриплым, а глаза смотрели не по возрасту остро, с холодным зловещим прищуром.

Девушка почему-то решила, что так должны выглядеть пираты или разбойники, сумевшие дотянуть до "пенсии".

По праву местной жительницы и жены консула слово взяла Тервия:

– Нам нужны такие сапоги, чтобы ноги не мёрзли в горах.

– Пойдёте через перевалы, – понимающе кивнул толстяк, и опираясь на толстую суковатую палку, одним движением поднялся на ногу. – Поздно собрались. В этом году снег рано ляжет.

– Успеем, – хмыкнула госпожа Картен.

– Вы сами? – поинтересовался продавец, игнорируя последние слова женщины.

– Нет, – поспешно ответила та. – Вот эта девушка и две её служанки.

– Верхом едете, госпожа? – спросил старик, рассматривая свои изделия.

– На осле, – усмехнулась путешественница.

– Все равно, – поворчал сапожник. – Не пешком идти.

Он снял с верёвки нечто среднее между меховыми унтами, чулками и териками аратачей. На первый взгляд верх голенища будет располагаться гораздо выше колен, примерно на середине бедра. Поэтому, чтобы они не сползали, их придётся привязывать к поясу специальными верёвочками, которыми мастер заботливо снабдил творение своего сумрачного гения.

Ника взяла суперсапог, тщательно осмотрела мех, подула на него и удовлетворённо хмыкнула, разглядев пушистый подшёрсток. Потом вывернула голенище наизнанку, проверила швы, пощупала кожу, даже поскребла пальцем. Судя по запаху, при её выделке использовали явно не мочу.

– Не сомневайтесь, госпожа, – добродушно рассмеялся продавец. – Всё сделано как надо. Не замёрзнете.

– Вижу, – кивнула путешественница.

Подозвав Риату, она, согнув ногу в колене, велела приложить подошву к сандалию. Мдя. Явно не её размерчик.

– Портянки намотаете, – нисколько не смутился толстяк. – Так ещё теплее будет.

И добавил со значением:

– Других у меня нет. Да и нигде больше не найдёте.

Ника посмотрела на Тервию. Женщина растерянно пожала плечами. Девушка внимательно обследовала второй сапог, с грустью убедившись, что тот совсем не отличается от первого. На какую ногу хочешь – на ту и надевай. Левая, правая – без разницы.

– Сколько ты за них хочешь? – хмуро поинтересовалась супруга морехода.

Старик хмыкнул, почесал затылок, вытер тыльной стороной ладони нос.

– Десять риалов.

– Да ты что?! – вытаращила глаза покупательница. – Чем такие деньги платить, я лучше прикажу свои рабам их сшить. Не велика премудрость.

– Так ведь ещё оленя надо добыть, – криво усмехнулся толстяк. – Да шкуру выделать.

– Мой муж, Картен Мерк, привёз их из-за океана больше чем достаточно! – гордо заявила женщина. – Пойдёмте, госпожа Юлиса.

– Постойте! – тут же пошёл на попятную продавец. – Ну, хорошо, – восемь.

– Три! – непреклонно заявила Тервия. – Или четыре. Не больше.

– Тогда давайте пять! – предложил в свою очередь старик. – Чтобы никого не обидеть.

– Хорошо, – величественно кивнула женщина, явно довольная результатами торга.

Короткие сапожки из толстой, грубо выделанной кожи купили тут же. Риата их даже померила, а для гантки пришлось взять наугад.

Тяжело нагрузив покупками рабынь, Ника с Тервией заторопились в обратный путь. Путешественница давно приметила красивый, тёмно-синий плащ из толстого сукна, подбитый лисьим мехом. Но приобретать его в присутствии госпожи Картен не представлялось возможным. Вещь красивая, а значит дорогая. Так что не стоит давать супруге консула повод усомниться в бедности своей гостьи. Впрочем, Ника уже придумала, как вернуться на рынок без ненужного сопровождения.

Они уже подходили к дому, когда девушка резко остановилась.

– Я совсем забыла про шапку!

– Ну нельзя же быть такой забывчивой, госпожа Юлиса! – недовольно поморщилась Тервия. – Я же не могу целыми днями ходить с вами по базару?

– И не надо! – успокаивающе подняла руки Ника. – Я пойду одна. Отец дал мне немного денег. На шапку хватит. Вы идите домой, а я вернусь на рынок.

Осуждающе качая головой, женщина в сопровождении Мыши направилась к воротам. Проводив её насмешливой улыбкой, путешественница махнула рукой Риате.

– За мной!

Привычная ко всему рабыня только поправила на плечах ремни и опустила глаза, пряча вспыхнувший в них упрёк. Все же груз в корзине за её спиной накопился изрядный.

Торговец оказался занят, так что девушке пришлось постоять в сторонке, пока он впаривал какому-то старику длинный меховой жилет, безапелляционно называя его "лучшим средством от радикулита".

– Что-то присмотрели, красивая госпожа? – спросил лавочник, затягивая завязки заметно потяжелевшего кошелька.

– Нужен тёплый плащ, – без обиняков выложила Ника. – Мы идём через горы.

– На меху желаете? – тут же уточнил продавец.

– А у вас и такие есть? – сделав удивлённый вид, спросила покупательница.

– У меня есть всё! – с апломбом заявил торговец, потом поправился. – Или почти всё.

Через минуту он выложил на прилавок три плаща, откинув полы так, чтобы стала видна овчина, а так же волчий и заячий мех.

– А вот этот? – нахмурилась девушка, указав на тёмно-синюю материю.

– Это дорого, госпожа, – покачал седой бородой лавочник. – Сто двадцать риалов.

– За восемьдесят возьму! – выпалила Ника. Этот цвет так напоминал ей любимые джинсы, да и материя казалась чем-то похожа, поэтому она решила торговаться до конца.

Мужчина добродушно рассмеялся, хлопнув себя по объёмистому животу.

– Это лучший венский лён, госпожа. Окрашен в славном городе Аримаксе по секрету, который известен только тамошним мастерам. Их краска не боится воды и не тускнеет со временем. А мех? Лучшие лисы из горных лесов. Сто пятнадцать.

– Покажите, – попросила покупательница.

Пожав плечами, бородач положил перед ней полюбившийся товар.

– Мех неровный со спины и брюшка, – тут же стала выискивать недостатки путешественница. – Швы кривые, стежки слишком большие. Верёвка на горловине пришита не аккуратно. Вот нитки торчат, видите? Да и коротковат он. Девяносто.

– Сто десять, и это моё последнее слово.

– На перевалах скоро выпадет снег, – начала приводить новые аргументы девушка. – Караваны пойдут вдоль берега, там теплее. До следующего лета этот плащ у вас никто не купит. Сто!

– Согласен, госпожа! – рассмеялся лавочник. – Только потому, что вы очень красивая.

– Тогда, быть может, в счёт этих денег вы продадите мне ещё и шапочку? – сделала брови домиком Ника. – Вон ту, заячью.

– Ту?! – удивился торговец. – Она же мала для вас. Только макушку прикрыть.

– Мне хватит, – очаровательно улыбнулась покупательница.

– Забирайте, – недоуменно пожал плечами толстяк.

Девушка хотела тут же спрятать покупку подальше от любопытных глаз, но взглянув на согнувшуюся под тяжестью корзины рабыню передумала, и аккуратно свернув, понесла сама.

– Вам бы ещё одну корзину купить, госпожа, – робко предложила Риата, когда они подходили к выходу с рынка.

– У нас их и так две, – напомнила путешественница.

– Одну мы с Паули понесём, – стала перечислять невольница. – А две можно на осла навьючить.

Мысль показалась Нике вполне здравой, к тому же продавец необходимого товара расположился рядом и цену запросил вполне приемлемую. Проплутав немного, они отыскали укромный уголок, где спрятали плащ на самое дно корзины, положив сверху шапочку, напоминавшую еврейскую кипу.

Потратив время на возвращение, торговлю и прочие загогулины, Ника вернулась в дом Картенов только к полудню. Пожалев Риату, которая уже начала спотыкаться под тяжестью покупок, девушка привела её в свою комнату, где приказала лечь на кровать и отдохнуть.

От подобной заботы невольница расплакалась, но отрицательно замотала головой, проговорив:

– Что вы, госпожа! Вдруг кто-нибудь войдёт? Я тут на табуреточке, если что – быстро встать успею.

– Тогда возьми шкуру под кроватью и садись прямо на пол, – минуту подумав, решила хозяйка, и не обращая внимания на рабыню, стала разбирать вещи, которые теперь требовалось разложить по трём корзинам.

Именно в разгар этого увлекательного процесса и появилась Мышь с приглашением на обед. Быстренько спрятав новенький плащ под старое одеяло, путешественница поспешила спуститься на первый этаж.

– Вы так долго искали шапку, госпожа Юлиса? – вскинула подкрашенные брови Тервия.

– Я ещё немного погуляла по городу, госпожа Картен, – объяснила задержку гостья. – Перед тем, как покинуть Канакерн, захотелось посмотреть на его красоты.

Женщина понимающе улыбнулась.

– Все знают, что наш город самый красивый на Западном побережье.

Больше она вопросов не задавала, кажется, совсем забыв о собеседнице, а вот Вестакия нет-нет да и бросала на сидевшую рядом девушку заинтересованно-любопытные взгляды, хотя и помалкивала. Вначале Ника решила будто у неё какой-то непорядок в одежде или причёске. Но незаметно глянув на своё отражение в ярко начищенном бокале, ничего не заметила. Еле слышно хмыкнув, она перестала обращать внимание на дочь морехода и, сделав пару глотков разведённого вина, с аппетитом набросилась на еду.

По мере того, как кувшины с тарелками пустели, а желудок наполнялся, девушка чувствовала себя всё более усталой и разбитой. Осоловев и с трудом сдерживая зевоту, путешественница, поблагодарив хозяйку за угощение, выбралась из-за стола с твёрдым намерением сейчас же лечь спать. Бессонная ночь все-таки напоминала о себе и как всегда в самый неподходящий момент, когда все ещё не разложенные по корзинам вещи кучей свалены на кровати. А доверять дальнейшую укладку Риате Ника не хотела. Ей самой надо знать, где что лежит. Да и рабыня уже ушла обедать. После чего Тервия грозила заставить невольницу гостьи помогать кухарке мыть посуду. Громко зевнув, девушка собралась сбросить вещи на пол, чтобы хоть немного поспать, а затем со свежими силами продолжить укладку. Но тут раздался голос дочки морехода:

– Госпожа Ника, можно войти?

– Заходи, госпожа Вестакия, – не очень любезно пригласила путешественница.

Увидев царивший в комнате кавардак, девушка удивлённо посмотрела на неё.

– Собираюсь, – виновато пожала плечами гостья. – Даже не знала, что у меня столько вещей.

– Прикажите рабам! – наставительным тоном посоветовала дочь консула. – Это их обязанность – заботиться о господах.

– Нет, – покачала головой собеседница. – Пока только это составляет всё моё богатство, я буду следить за ним сама. Не всё можно доверить невольникам.

– Это правда, – подумав, согласилась Вестакия, и вдруг лукаво улыбнувшись, спросила. – Мама сказала, что вы купили у какого-то варвара совершенно необыкновенные штуки?

– Ничего особенного, – пренебрежительно махнула рукой Ника. – Вот, смотри сама.

Она вытащила из корзины высоченные меховые сапоги.

– Как же их носят? – захлопала глазами девушка.

Путешественница объяснила.

– Дай померить? – попросила дочка морехода.

– Ты в них утонешь! – попыталась урезонить её более старшая собеседница, но Вестакия уже вставляла тоненькую ножку в широченный раструб голенища.

– Давай второй! – с азартом потребовала она.

Ника рассмеялась, настолько забавно выглядела хрупкая девчонка в меховых унтах, доходивших ей до пояса.

– Тебе не идёт, снимай! – замахала руками Ника, подумав про себя: "Прямо котёнок в сапогах да и только", – и не удержавшись, широко, сладко зевнула.

– Не выспалась? – тоже смеясь, спросила Вестакия, выбираясь из унтов.

– Да, – грустно согласилась собеседница. – Приснилось что-то плохое. Проснулась и полночи не спала.

– Может, сон был вещий? – дочка хозяев сразу стала серьёзной.

– Возможно, – пожала плечами девушка, не испытывая никакого желания делиться с ней мрачными воспоминаниями своей прошлой жизни. – Только я все равно ничего не помню.

И её рот опять свело судорогой.

– Тогда просто забудь про него, – облегчённо улыбнулась Вестакия. – Если бы боги хотели предупредить тебя, они бы позаботились, чтобы ты об этом не позабыла?

– Да я и не переживаю, – махнула рукой Ника. – Просто не выспалась.

Она рассчитывала, что после такого толстого намёка гостья оставит её одну и даст отдохнуть, но девушка как будто пропустила эти слова мимо ушей, продолжая увлечённо копаться в разложенных по кровати вещам, всё ближе приближаясь к одеялу, под которым нежился свежекупленный плащ.

Путешественница стала лихорадочно соображать, как бы ей повежливее выпроводить наглую девчонку. Но тут под руку Вестакии попались кожаные штаны, сшитые по образу и подобию джинсов.

– Это твои, госпожа Ника?

– Да, – настороженно кивнула та.

– Сама сшила?

– Кто же ещё? – усмехнулась девушка.

– Красиво, – совершенно неожиданно для неё выдохнула дочка морехода. – Я померю?

– Они тебе великоваты, – усмехнулась Ника.

Но настырная гостья уже натягивала брюки прямо под платье.

– Если только чуть длиннее, – не согласилась Вестакия, повернувшись спиной и разглядывая своё отражение в зеркале.

– Велики! – раздражённо возразила путешественница. – Смотри, на заду висят, как мешок.

Но почувствовав, что собеседница обиделась, поспешно добавила:

– Попробуй одеть другие. Они чуть меньше.

– У тебя ещё есть? – удивилась дочь консула, тут же забыв о её последних словах.

Потом Вестакия мерила её рубахи, старый кожаный плащ, рассматривала запасные мокасины, расспрашивая, как это делают?

Постепенно Ника втянулась в разговор, охотно поведав о способах выделки шкур, о том, как аратачи прядут нитки из крапивы и с их помощью шьют одежду. Собеседница слушала раскрыв рот, иногда задавая уточняющие вопросы. Больше всего её поразило то, что всё это жены охотников делают без помощи рабов!

– Эти варвары просто очень трусливы, – безапелляционно заявила дочь морехода, презрительно сморщив носик.

– Почему ты так решила? – путешественница даже обиделась за Детей Рыси. – Для того, чтобы чтобы добыть шкуру лося, волка или медведя, нужна немалая храбрость.

– Тогда, значит, они просто глупцы! – дёрнула плечиком Вестакия. – Иначе что мешает им напасть на какое-нибудь соседнее племя, захватить пленных и заставить их делать тяжёлую работу?

Ника зло усмехнулась, но, сдерживая себя, попыталась ответить как можно вежливее:

– В лесу не так просто отыскать людей. Они все время кочуют. Сегодня на одном месте, завтра на другом.

– Всё равно! – в голосе собеседницы звучала истовая непреклонность. – Захотели бы – нашли! Здесь в горах тоже живут варвары. Но они уже кое-чему у нас научились. Теперь их жёнам не приходится возиться с вонючими шкурами. Это делают рабы!

Гордо вздёрнув носик, девушка покинула комнату. Проводив её презрительным взглядом, путешественница вновь взялась упаковывать вещи.

Солнце уже спустилось к крышам Канакерна, когда Ника, тяжело отдуваясь, плюхнулась задом на табурет. Все три корзины стояли у стены в рядок, терпеливо ожидая тех, кто вскинет их на свои плечи.

Мельком взглянув в окно, она решила, что Паули вряд ли вернётся сегодня.

"Пусть поболтают напоследок", – думала девушка, с острой жалостью к себе понимая, как много готова отдать за возможность попрощаться со своими близкими, или хотя бы с мамой.

Глаза защипало так, словно под веки насыпали мелкого колючего песка. Смахнув набежавшие слезы, она встала и не в силах больше оставаться в комнате спустилась на галерею, где едва не столкнулась с Уртексом. Чтобы отвлечься, путешественница спросила:

– Как тебе понравился сегодняшний рассказ об осаде Канакерна армией варваров?

Какой-то миг мальчишка бестолково хлопал длинными и густыми, как у девчонки, ресницами, но вот лицо его озарила счастливая улыбка.

– Было очень интересно, госпожа Юлиса!

И тут же принялся торопливо пересказывать услышанную от учителя историю о коварстве дикарей и доблести храбрых защитников города. Чуть улыбаясь, Ника слушала его так, как когда-то давно смотрела телевизор. В одно ухо влетало, в другое вылетало, не задерживаясь в голове, но прекрасно занимая время.

За столом гостья уже с трудом сохраняла свои глаза открытыми. Её состояние не укрылось от заботливых хозяев.

– Что с вами, госпожа Юлиса? – озабоченно спросил мореход.

– Всё в порядке, господин Картен, – поспешила успокоить его путешественница. – Просто плохо спала ночью.

– Тогда кушайте и ложитесь, – посоветовала Тервия.

– Я так и сделаю, – пообещала девушка, знаком приказывая Мыши наполнить бокал. – Только моя служанка, наверное, осталась ночевать в вашей усадьбе. Я возьму свою рабыню? Принять ванну и помочь мне раздеться.

– Я скажу ей, госпожа Юлиса, – кивнула хозяйка дома.

Мылась и укладывалась она словно на автопилоте, но когда невольница предложила остаться с ней на ночь, сразу встрепенулась.

– Не нужно, вдруг ты ещё зачем-нибудь понадобишься госпоже Картен? – отказалась Ника, стараясь чтобы голос звучал как можно бесцветнее.

После случая с покупкой папируса путешественница опасалась доверять Риате в денежных делах. Что если пока хозяйка спит, вороватая рабыня бросится шарить по корзинам в поисках серебра и слегка уменьшит его количество? Обычно девушка спала чутко, но сегодня её вряд ли разбудит даже случайно заглянувший в комнату слон.

– Я переночую одна.

– Как прикажете, госпожа Юлиса, – с явной обидой пробормотала Риата, и тихонько задув светильник, погрузила все вокруг в блаженный полумрак.

– Госпожа Ника! – вдруг раздался над самым ухом знакомый шёпот Вестакии. – Госпожа Ника, ты уже спишь?

"Вот батман! – с ленивой злостью подумала девушка. – Ну, чего тебе ещё надо? Сплю я, ясно? Отстань от меня, пожалуйста!"

Она ясно слышала какое-то странно-прерывистое дыхание купеческой дочки. Но ни отвечать, ни даже открывать глаза – не стала. Потоптавшись у кровати, Вестакия вышла. Сквозь шуршание раздвигаемой циновки уши Ники различили тихий металлический звон. Но, быть может, ей это уже приснилось? И тут она услышала короткий, прерывистый крик. Сон на миг отступил, уступив место настороженному ожиданию. Но вокруг по-прежнему стояла мягкая, обволакивающая тишина. За стеной шуршала сухой морской травой постель Вестакии, издалека доносился капризный голос Валрека. Кажется, он требовал от няньки ещё одну сказку. Ни суеты, ни шума.

"Опять померещилось!" – с досадой подумала путешественница, медленно опуская голову на подушку.

Сон навалился сразу, тёплый, уютный, без сновидений и кошмаров, расслабляющий, как наполненная ароматной пеной ванная.

– Госпожа Юлиса! – прошелестело над самым ухом.

"Кого-то зовут?" – лениво нежась, подумала девушка.

– Госпожа Юлиса! – повторил голос, показавшийся знакомым.

Ника открыла глаза. Пробивавшийся сквозь жалюзи свет падал на улыбавшееся женское лицо.

– Риата?

– Я, госпожа, – рабыня угодливо растянула губы, и словно сожалея, виновато вздохнула. – Пора вставать. Надо умываться и делать причёску. Завтрак скоро.

Девушка села на постели, счастливо потянулась и только тут услышала доносившиеся откуда-то из-за стены громкие голоса, детский смех и звуки ударов.

– Что это? – машинально спросила она, всё ещё пребывая в великолепном настроении.

– Госпожа Картен ругается, – посерьёзнев, объяснила невольница.

– Из-за чего? – Ника спустила ноги с кровати и ещё раз потянулась, запрокинув руки за спину.

– Рабыню никак разбудить не может, – почти шёпотом проговорила Риата, вздрогнув от хлёсткого звука пощёчины. – Ту, что за детьми присматривает.

Наклонившись к госпоже, женщина быстро зашептала, косясь на завешанную циновкой дверь.

– Я на кухне была, когда маленький господин во двор спустился и пожаловался, что нянька всё спит. Хозяйка рассердилась и поднялась в их комнату. Когда я услышала, как она кричит, пошла к вам. Подумала, вдруг вы проснётесь, а меня нет? Не хорошо. Да и вставать пора.

Последние слова Риата произнесла с приторной, заискивающей улыбкой. Путешественница сняла ночную рубашку и взяла протянутое невольницей платье, когда послышался глухой стук оконных рам и раздражённый голос хозяйки:

– Обглодышь, Дербан идите сюда, быстро!

Приказы хозяйки в доме Картена исполнялись незамедлительно. По лестнице зашлёпали грубые подошвы сандалий рабов.

Риата хотела что-то сказать, но госпожа предостерегающе подняла палец, требуя тишины.

– Возьмите эту падаль! – зло приказала супруга консула. – Вынесите во двор и облейте холодной водой.

– Да, госпожа, слушаюсь госпожа, – вразнобой ответили невольники.

Пробормотав: "Странно", – Ника влезла в платье, и пока верная рабыня с показной торопливостью и тщательностью расправляла складки, размышляла над происходящим. Ясно, что нянька не умерла. Уж живую от трупа Тервия отличить сумеет. Но такой крепкий сон никак нельзя объяснить естественными причинами. Бедную женщину либо опоили сильнодействующим снотворным, либо она впала в летаргию. Впрочем, последнее предположение очень скоро отпало само собой.

Послышался плеск, сонное бормотание и новые крики госпожи Картен. Отстранив невольницу, путешественница шагнула к окну. Распластавшись на каменных плитах двора посреди большой лужи, рабыня-нянька, приподняв облепленную мокрыми волосами голову, что-то бормотала, вздрагивая, но даже не пытаясь защититься от сыпавшихся на неё ударов.

Поправив причёску, госпожа последний раз ткнула в бок лежащую женщину, и переведя дух, сказала грозно, но уже гораздо спокойнее:

– Так ты бережёшь хозяйских детей, неблагодарная тварь? Я тебя от тяжёлой работы освободила, а ты за ребёнком присмотреть не можешь?

– Простите, добрая госпожа! – тихонько выла нянька, прикрывая руками лицо. – Сама не знаю, что на меня напало? Не будет такого больше, всеми богами клянусь! Пощадите, пожалуйста, добрая госпожа!

– Маленький господин проснулся, а ты спишь, как жаба зимой? – продолжала распекать хозяйка, заметно успокаиваясь. – Хвала бессмертным богам, с ним ничего не случилось. А то бы...

Она плотно сжала губы, но от этого молчания даже Нике стало не по себе.

– Вставай, ослица старая, – наконец проворчала супруга морехода. – Ещё раз заставишь меня на тебя кричать – прикажу запороть до смерти!

– Спасибо, добрая госпожа, – нянька пыталась поцеловать сандалию госпожи.

Путешественница вернулась на табурет. Риата принялась споро делать причёску, тщательно расчёсывая каждую прядку перед тем, как заплести в косы и аккуратно закрепить шпильками. Отступив на шаг, томно вздохнула и гордо осмотрела творение своих рук.

– Вы так красивы, госпожа Юлиса!

Ника промолчала, хотя ей тоже понравилось своё отражение в зеркале. Красиво уложенные темно-русые волосы напоминали корону.

"Не хватает только бриллиантовой диадемы или хотя бы заколки с сапфиром", – подумала девушка, пообещав себе не продавать последний драгоценный камень без самой крайней нужды.

Послышались стремительно приближающиеся шаги. Девушка в ожидании посмотрела на дверной проём. Без какого-либо стука или предупреждения, отодвинув циновку, вошла Тервия. Окинув взглядом комнату, она растерянно спросила:

– Госпожа Юлиса, вы не видели Вестакию?

– Сегодня нет, – покачала головой путешественница.

Буквально за секунду лицо хозяйки дома сделалось бледным, словно густо покрашенная свежей известью стена. Губы мелко задрожали, и не сказав ни слова, она выбежала, чтобы через несколько секунд громко хлопнуть дверью супружеской спальни.

Девушка выскочила в соседнюю комнату. Кровать дочери консула оказалась не слишком аккуратно заправлена. Ника инстинктивно шмыгнула за стену, когда, громко шлёпая босыми ногами, к лестнице промчался мореход, одетый только воздухом. Следом, прикрывая рот рукой, бежала супруга.

Путешественница выглянула в окно.

Получив удар в ухо, Терет рухнул навзничь, но быстро очнулся, и встав на колени, принялся уверять, что никто ни утром, ни вечером за ворота не выходил, что он сторожит исправно, и мимо него даже мышь не проскочит.