Текст книги "Лягушка-путешественница (СИ)"
Автор книги: Анастасия Анфимова
Жанр:
Прочие приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 66 страниц)
Поймав взгляд путешественницы, Румс, улыбаясь, пояснил:
– В усадьбе больше никого нет, кроме этой беглой рабыни.
– Я не беглая, господин Фарк! – взмолилась невольница. – Меня ещё старая госпожа Денарс купила.
– Она с нами живёт, господин Фарк, – кланяясь, подтвердил один из стариков, а остальные дружно закивали седыми, криво обрезанными космами. – Приной её звать. Спросите у господина Менира Денарса или у господина Грисида Денарса. Это они её здесь оставили, чтобы дом грязью не зарос.
– Чего же тогда она от меня побежала? – нахмурился десятник конной стражи.
– Испугалась, господин Фарк, – объяснила женщина. – Я же раньше вас не видела. Думала, какой-то... злой человек в усадьбу забрался.
– Отпусти её, Орри, – вздохнула Ника и устало поинтересовалась. – Посторонних здесь не видели?
– Нет, госпожа, – покачал головой самый говорливый невольник. – Мы за ворота почти не выходим, а здесь нам чужих привечать господа запретили.
– И часто хозяева к вам заглядывают? – усмехнулась девушка.
– Позавчера только господин Менир Денарс был, – быстро ответил другой раб. – Приказал лучше стеречь и никого не пускать.
– А за день до него господин Грисид Денарс приезжал с надсмотрщиками, – подал голос третий старик. – Всё вокруг обошёл, сказал, что скоро здесь всё его будет.
Слушая сбивчивые объяснения местных обитателей, путешественница с грустью поняла, что усадьба не так уж заброшена, как кажется на первый взгляд. Каждый из братьев строго следит за отцовским наследством, надеясь стать его единоличным владельцем, но не спешит вкладывать деньги в ремонт и поддержание поместья в приличном состоянии. Видимо, опасаясь, что оно все же может уйти к другому. Данное обстоятельство делало усадьбу не самым подходящим местом для тайного содержания пленниц.
Очевидно, Румс тоже это понял, потому что, подойдя к ней, насмешливо поинтересовался:
– Сами будете смотреть или поверите на слово, что здесь нет ни Вестакии, ни вашей служанки?
– Конечно, поверю, – насквозь фальшиво улыбнулась Ника. – Вы же не станете обманывать наивную девушку, господин Фарк?
– Я предлагаю ей ещё раз подумать и вернуться в город, – вздохнул молодой человек, с жалостью глядя на собеседницу.
– Нет, – упрямо мотнула головой та. – Дойдём до хутора Руба Остина Круна, а там посмотрим.
Десятник конной стражи с деланным равнодушием пожал плечами.
– Только сначала надо пообедать, – продолжила путешественница.
Местные рабы пригласили незваных гостей в дом и даже предложили угостить остатками завтрака, но те отказались.
Оставив в покое охранителей спорного имущества, они расположились метрах в двухстах от ворот в тени густых кустов, чьи листья уже успели покрыться бурыми пятнами.
Присосавшись к бурдюку с разведённым вином, Румс довольно крякнул.
– Я же говорил, что искать бесполезно, госпожа Юлиса. Вашей служанки нет ни здесь, ни на хутора Остина Круна.
Не зная, что возразить, Ника отмалчивалась, хмуро пережёвывая лепёшку с сыром. Как на зло, в голову не приходило ни одного достойного аргумента.
Поэтому, едва её спутники подкрепились, она решительно поднялась на ноги.
– Пора, раньше дойдём, скорее вернёмся.
Риата торопливо убрала в корзину остатки трапезы, сын консула, отряхнув плащ, взял коня под уздцы, а Орри положил на плечо лопату.
Примерно через километр, когда они вновь вышли на более-менее наезженную дорогу, гант уже опирался на неё, как на посох. Пришлось девушке вновь уговаривать варвара забраться на коня. Тот долго отнекивался, но когда ей на помощь пришёл Румс, сдался, неохотно забравшись в седло.
Дорога стала подниматься вверх по склону. Все устали, и разговаривать уже не хотелось. Мерно вышагивая по пыли и мелким камешкам, путешественница с удовлетворением осознавала, насколько сильно изменило её пребывание в этом мире. Там у себя дома, даже до того, как трагедия приковала её к инвалидному креслу, она бы ни за что не выдержала подобный переход. А здесь ничего, идёт и почти не запыхалась. Если бы не невесть откуда налетевшие мухи, прогулку можно было бы даже назвать приятной. Хотя, и Ника это тоже начинала понимать, она, скорее всего, окажется бесполезной. При этом девушка опять-таки не могла решить, что же огорчает её больше: провал поисков Паули или присутствие при этом Румса? Всё-таки выглядеть в его глазах дурой было неприятно.
Сын консула шёл как ни в чём не бывало, хотя уже не сыпал шутками и не посматривал на спутницу с явным превосходством. Орри сидел, уныло ссутулившись и, казалось, дремал, мерно покачивая головой в такт шагов коня. А вот Риата начала спотыкаться, и воспользовавшись опытом варвара, использовала дротики вместо посоха.
Жалея её, путешественница хотела спросить десятника, далеко ли до хутора Руба Остия Круна? Но тут дорога вскарабкалась на вершину холма, и вопросы отпали сами собой. Примерно в паре километров стоял каменный дом под позеленевшей от мха крышей и какие-то сараюшки, окружённые невысокой оградой. Сквозь широко распахнутые ворота виднелся плетёный загон и дымящийся костёр, вокруг которого ходила женщина.
Они прошли метров восемьсот, когда молодой человек негромко произнёс:
– А вон и сам Руб Остин.
Взглянув в ту сторону, Ника заметила на противоположном конце долины большое темно-серое пятно, при более внимательном рассмотрении оказавшееся стадом или, вернее, отарой овец, рассыпавшихся по зеленовато-бурому склону. Рядом возвышалась крошечная человеческая фигурка, возле которой прыгали две малюсенькие с такого расстояния собаки.
Чуть погодя до путников долетел еле слышный отголосок лая. Орри торопливо соскочил с седла, коротко бросив:
– Я уже отдохнул.
И решительно перехватил сверкнувшую бронзовой оковкой лопату. Подумав, девушка взяла у рабыни дротики и копьеметалку. Вдруг друзья человека прискачут к ним с самыми недобрыми намерениями, а у неё только два маленьких кинжала? Если судить по расстоянию, вряд ли они появятся скоро, но к возможной встрече лучше подготовиться заранее.
По мере приближения к хутору, путешественница через раскрытые ворота разглядела висевший над костром закопчённый котёл, повозку с задранными вверх оглоблями, ещё какие-то приспособления непонятного назначения. Когда Ника смогла различить черты лица немолодой, смуглой женщины, наблюдавшей за ними из-под приставленной к глазам ладони, та вдруг пронзительно свистнула. В тот же миг откуда-то выскочила здоровенная, кудлатая псина и с утробным лаем понеслась навстречу незваным гостям.
Одновременно из-за густых зарослей тальника, шагах в двадцати от дороги, вышел молодой человек в кожаной куртке с мокрой амфорой в руках.
– Это он! – закричал Орри. – Он украл Паули!
Стремительно побледнев, юноша бросил свою ношу, и развернувшись, бросился обратно в кусты. Прежде чем растерявшаяся от неожиданности девушка успела что-то сказать, гант устремился в погоню, воинственно потрясая лопатой.
Как и всякий загонный хищник, собаченция, заметив улепётывавших людей, резко сменила направление, стремясь то ли помочь варвару, то ли его остановить.
Молниеносным движением вложив дротик в копьеметалку, путешественница резко взмахнула рукой. Долгие дни тренировок и частые охоты не прошли даром. Пёс с диким визгом покатился по земле, стараясь зубами вырвать из брюха глубоко засевшее оружие.
Взгляд, который бросил на свою спутницу сын консула Фарка, полыхнул таким удивительным восхищением, что та почувствовала себя по меньшей мере чемпионкой олимпийских игр. Наступил сладостный миг её триумфа, мести за все насмешки и самодовольное превосходство.
Как опытный воин, десятник конной стражи быстро пришёл в себя. Убедившись, что собака уже никому не угрожает, он сунул повод совершенно обалдевшей от всего происходящего Риате, и выхватив меч, бросился в ворота. Ника устремилась за ним, на бегу вставляя дротик в копьеметалку.
Стремительная расправа над псом произвела глубокое впечатление на его хозяйку. Придерживая накидку, она с громкими криками побежала к дому, очевидно собираясь укрыться за его крепкими стенами.
– Стой, я Румс Фарк! – рявкнул сын консула, но женщина только прибавила скорости. – Стой, не трону! Мне надо только спросить...
Влетев во двор вслед за десятником конной стражи, путешественница увидела, как из стоявшего в стороне приземистого строения, чем-то напоминавшего полуземлянку с передней стеной из камней, выскочил пожилой мужчина в коротком хитоне, засаленных кожаных штанах и с мечом в руке.
– Румс! – забыв о приличиях, закричала девушка. – Справа!
Заметив вооружённого противника, молодой человек бросил преследовать хозяйку хутора, успевшую захлопнуть перед его носом толстенную дверь.
– Ты кто такой? – грозно спросил кавалерист, оборачиваясь к неизвестному. – Что здесь делаешь?
Не удостоив его ответа, варвар бросился в атаку. Лязгнули мечи. Выкрикивая что-то непонятное гортанным клекочущим голосом, он даже начал теснить отступавшего под градом ударов десятника.
Опасаясь попасть в Румса, Ника, забежав сбоку, метнула дротик. Горец без труда отбил его, на миг упустив из вида главного противника. Чем тот сейчас же воспользовался, до половины вогнав клинок ему в грудь. Выронив оружие, неизвестный, хрипя, рухнул на траву, забившись в конвульсиях.
– Я не хотел тебя убивать, – тяжело дыша, проговорил сын консула, вытирая меч о хитон поверженного врага. – Ты не оставил мне выбора.
Дверь в полуземлянку со скрипом отворилась, и на солнышко, щурясь от яркого света, вышла Вестакия в мятом, покрытом пятнами платье. Внезапно глаза её расширились, сделавшись огромными, как в японских мультяшках, губы скривились в жалкой гримасе, а из горла вырвался полный ликующей радости крик:
– Румс! Господин Фарк! Хвала богам, вы меня нашли!!!
Не успел десятник конной стражи слова сказать, как дочь Картена, повиснув у него на шее, громко, с надрывом зарыдала.
"Да, – усмехнулась про себя путешественница, наблюдая столь прочувственную встречу. – Если долго искать – найдёшь обязательно. Что-нибудь."
Глава III
Наступающее утро не принесло ответа –
лишь неясное ощущение тревоги.
Придется подождать. Главное, что пришло
предупреждение и она приняла его.
Лесса привыкла к ожиданию.
Энн Маккефри
Полет дракона
Когда осталось только получить награду
Опомнившись, десятник конной стражи, обняв одной рукой невесту, неловко замялся, не зная куда деть вторую с зажатым в ней мечом. Оставив Румса решать свои личные проблемы, Ника заглянула в низкую дверь полуземлянки.
– Паули, ты здесь?
Вытянутое, похожее на два приставленных друг к другу железнодорожных купе, помещение скупо освещало маленькое, зарешеченное окно, свет от которого падал на столик с кувшином и какой-то скомканной тряпкой. Возле него вплотную притулилось к стене узкое ложе, покрытое смятым одеялом из толстого, грубого сукна. Примерно посередине комнаты на растянутой верёвке висела сдвинутая в сторону занавеска.
– Паули! – повторила девушка и, пригнувшись, шагнула вперёд.
Почти у самого входа она едва не запнулась о разложенные на полу овчины, поверх которых валялось большое одеяло из шкур тех же баранов.
Взгляд выхватывал из полумрака какие-то корзины, узлы, кувшины, висевшую на вбитых в щели между камней колышках бесформенную одежду, выглядывавший из-под грубо сколоченной лежанки ночной горшок.
Скорее всего, у дверей расположились слуги Ноор Учага, то ли охраняя, то ли сторожа дочку Картена. А сама она спала на почётном месте: под единственным источником света и свежего воздуха. Но вот на присутствие ещё одной пленницы ничего не указывало.
– Где моя служанка? – хмуро спросила путешественница у продолжавшей реветь Вестакии.
– Что? – спросила та, оборачиваясь, но не разжимая рук, обвитых вокруг шеи Румса.
– Вы знаете, что с моей служанкой? – повысила голос Ника. – С Паули. Она должна быть вместе с вами.
– Ах! – собеседница, вытирая слезы, наконец, отстранилась от молодого человека. – Её убили.
– Как?! – встрепенулась девушка. – Разве её не увезли с вами в одной лодке?
– Увезли, – подтвердила Вестакия и затараторила, от волнения проглатывая окончания слов. – Двух варваров, которых отец привёз из-за моря, слуги Ноор Учага схватили возле нашего дома. Тогда я не знала, кто это, но уговорила его сохранить жизнь хотя бы женщине. Я только здесь узнала вашу рабыню...
– Служанку, – автоматически поправила путешественница, с удручающей грустью осознавая бесполезность своих поисков.
– Да, служанку, – покладисто согласилась дочь морехода. – Я не хотела ей ничего плохого, госпожа Юлиса. Ноор Учаг сказал, что она должна старательно выполнять все мои приказы, грозил убить. Мерзавец говорил, что мы пробудем здесь недолго. Подлый лжец!
Рассказчица заплакала, прикрыв лицо руками.
– Успокойся, – коротко буркнул десятник конной стражи, положив ей руку на узкое плечо.
– Что стало с моей служанкой? – настаивала Ника.
– Ноор Учаг обещал и её взять к атавкам, – бормотала Вестакия, не показывая лица. – Если она покажет своё старание...
– Что случилось потом? – торопила с ответом путешественница. Длительные паузы в повествовании дочери консула начинали раздражать.
– Ваша служанка просила сохранить ей жизнь, обещала сделать всё, чтобы я была довольна, – бывшая пленница говорила медленно, словно выталкивая из себя слова. – Но на третий день она сбежала...
Рассказ Вестакии был прерван собачьим лаем, криками, женским визгом и конским ржанием. В воротах хутора нервно плясал Ворон, пытаясь вырвать повод из рук крепко вцепившейся в него Риаты, а из-за забора доносилось глухое, злобное гавканье.
Румс бросился на помощь невольнице, которая с трудом удерживала разбушевавшегося скакуна. Ника, прихватив дротики, побежала за ограду.
Вжимаясь спиной в заросли кустарника, Орри, упав на одно колено и хрипло дыша, тяжело отмахивался лопатой от двух пастушьих собак.
"Любят тебя пёсики, – промелькнуло в голове попаданки. – От одной ушёл, двое набежали".
Она метнула дротик, но повторить первый успех не получилось. Здоровенная псина в последний момент увернулась, получив лишь древком по задним лапам. Это заставило её, оставив в покое ганта, переключиться на нового противника. Оскалив крупные, желтоватые клыки, собака бросилась на путешественницу. Той ничего не оставалось делать, как выставить вперёд второй дротик, и используя его как копьё, удерживать зверя на безопасном расстоянии. Давя на психику злобным, истошным лаем, пёс закрутился вокруг девушки, припадая оскаленной мордой к земле и кровожадно сверкая глазищами, но везде натыкался на острое бронзовое остриё.
Вдруг совсем рядом просвистел камень, метко угодивший злобной гавкалке по плечу, заставляя ту отскочить с недовольным визгом. Бросив взгляд за спину, Ника увидела рабыню, с азартом швырявшую в увёртливую псину булыжниками. Животному это не понравилось, и оно предприняло новую атаку, но вновь отступило, получив болезненный укол в хищную морду.
Избавившись от одного из противников, Орри, сумев отдышаться, достал таки лопатой другого.
Громкий крик: " Поберегись!" – заставил путешественницу отпрянуть в сторону. Мимо пронёсся десятник на Вороне. Чувствуя твёрдую руку всадника, боевой конь бесстрашно наступал на врага, заставляя собаку отступать. Воспользовавшись заминкой, Ника тоже подняла камень и с удовольствием швырнула в пса.
Получив достойный отпор, овечьи сторожа отступили, продолжая с безопасного расстояния облаивать нарушителей покоя хозяев.
– Не догнал я его, госпожа Юлиса, – хмуро прохрипел Орри, подходя ближе и тяжело опираясь на многострадальную лопату.
Он скрипнул зубами.
– Почти схватил сопляка, да нога запнулась... Не иначе злой дух эту яму выкопал...
– Господин Фарк! – не слушая жалобы варвара, окликнула десятника Ника. – Посмотрите, где там Руб Остий. Вам с коня лучше видно.
– Гонит овец в гору, – с удивлением отозвался молодой человек. – Большую вину за собой чувствует, если жену и хозяйство бросил.
– Уходить надо, господин Фарк, – озабоченно проговорила девушка. – Как бы он не вернулся с кем-нибудь.
– Тут на три асанга никого не должно быть, – не очень уверенно возразил всадник, похлопывая по шее коня.
Тот фыркал, тревожно косясь на исходивших лаем псов, державшихся на почтительном расстоянии.
А путешественница хмуро глядела на бледного, тяжело дышавшего ганта.
– Госпожа, – вкрадчиво проговорила за спиной Риата. – Там, за домом, осёл привязан и тележка есть.
Она многозначительно замолчала.
– Запрячь сумеешь?
Невольница замялась.
– Я помогу, – предложил Орри. – Осёл – не лошадь, да как-нибудь справлюсь.
И тут же спросил:
– А где Паули?
– Нет её, – коротко бросила Ника. – Я потом расскажу. Займись тележкой.
Они вернулись на двор, с опаской поглядывая на продолжавших бесноваться собак, путешественница стала закрывать кое-как сколоченные ворота. Спрыгнув с седла, Румс поспешил ей на помощь.
Пока они воевали с самыми древними друзьями человека, Вестакия успела собрать вещи в аккуратный узелок и набросить на голову покрывало.
Услышав, что названные гости собираются конфисковать единственную тягловую силу, напомнила о себе хозяйка хутора.
– Что же вы творите, разбойники! – донёсся из дома надрывный крик, полный душевной боли и праведного негодования. – Чужую скотину воруете! Вы его покупали, кормили, холили? Оставьте осла ради пресветлой Ноны! Мы же с голоду умрём! На чём сыр и шкуры на базар возить?!
Сообразив, что экспроприаторы глухи к её просьбам и мольбам, женщина перешла на проклятия.
– Пусть поразит вас молнией грозный Питр! Да что же это делается?! Где ты, солнечный Нолип?! Почему терпишь такое под своим светлым ликом?! Пусть пошлёт вам Такера лихорадку и понос!
То ли десятник конной стражи страшился гнева богов, то ли ему просто надоело слушать визгливые вопли.
– А ну заткнись? – рявкнул он командным голосом, разглядывая меч убитого варвара. – Завтра заберёшь своего осла в доме консула Мерка Картена. Заодно расскажешь, как у вас на хуторе оказалась его дочь.
– Мы не знали, кто она! – немедленно отозвалась хозяйка хутора.
– Врёшь, подлая!!! – истерически завопила Вестакия. – Я просила тебя передать письмо отцу, а ты...
Женщина за крепкими каменными стенами издевательски расхохоталась.
– Быстро же ты забыла, что говорила, когда сюда пришла! Будто ты из Фкении, а зовут тебя Крина, и сбежала ты с любимым от отца, который хотел тебя за злого старика замуж отдать...
– Врёшь!!! – тонким, пронзительным голосом завизжала дочь морехода, и уткнувшись в узелок, рухнула на колени, сотрясаясь от рыданий всем худеньким телом.
– Я не хотела... Всё не так... Он обманщик, подлец, негодяй... Это всё безумие, рождённое Исми... Он меня заколдовал, запутал...
Поймав недовольно-растерянный взгляд десятника конной стражи, Ника хмуро кивнула на плачущую девушку. Не то, что она очень сильно ей сочувствовала, искренне не понимая, как можно сменять Румса на какого-то варвара? Но впав в истерику, Вестакия легко могла сотворить какую-нибудь глупость, на преодоление последствий которой придётся потратить драгоценное время. А путешественнице хотелось как можно скорее покинуть это место.
По красивому лицу кавалериста скользнула тень раздражения. Он опять замялся, не зная куда деть теперь уже чужой клинок. Ника требовательно протянула ладонь, и молодой человек вложил в неё рукоятку меча.
Подойдя к невесте, он наклонился, бережно взяв её за плечи.
– Не плачь. Боги услышали твои молитвы. Всё плохое позади. Скоро будешь дома. Увидишь отца, мать, братьев, которые так по тебе скучали.
"Эх, мужчины, – мысленно хмыкнула путешественница. – Не таких слов она от тебя ждёт".
И не желая слушать неуклюжие утешения десятника, отвернулась, взвешивая в руках широкий, непривычного вида клинок.
"Тяжеловат, – с сожалением подумала девушка, нанеся несколько ударов по воображаемому противнику. – Или я с ним обращаться не умею".
Подошла к Орри, который удерживал брыкавшегося осла, пока Риата завязывала ремни сбруи. Терпеливо дождалась, пока животное не займёт своё место между оглоблями, и протянула оружие ганту.
– Возьми. Вместо того, что они у тебя той ночью отняли.
Схватив меч, юноша принялся с жадностью его рассматривать.
– Лекра тоже должна ответить! – громкий крик Вестакии заставил молодого варвара вздрогнуть.
Оглянувшись, Ника увидела дочь морехода уже на ногах. Вырвавшись из рук жениха, она подбежала к закрытой двери и принялась изо всех сил колотить слабыми кулачками по грубо отёсанным доскам.
– Румс, господин Фарк! – обернулась девушка к замершему десятнику. – Её надо вытащить оттуда и отвезти на суд! Таким, как она, место в рыбозасолочных сараях!
– А тебя, тощая меретта, даже в приличный публичный дом не возьмут! – не осталась в долгу хозяйка хутора.
– Вы слышали? – оглядела своих спасителей заплаканная и разъярённая Вестакия. – Эта гадина держала меня взаперти, а теперь ещё и оскорбляет! Мерзавка. Мы непременно должны отвезти её в Канакерн. Руб Остий сбежал, так пусть хотя бы она ответит за их преступления! Надо сломать дверь!
В ответ раздался издевательский хохот.
– Мы налёт горцев здесь пересидели!
Путешественница решительно шагнула к дочери морехода.
– Нам пора. Не стоит задерживаться, если мы хотим добраться до города засветло.
Поникнув, словно надломленная веточка, бывшая пленница заплакала. Ника взяла её за руку и повела к телеге, куда хозяйственная Риата уже навалила кучу сена, бросив сверху овчинное одеяло из полуземлянки.
Госпожа только хмыкнула, но ничего не сказала, по-прежнему пребывая в растрёпанных чувствах и неопределённом настроении. Известие о смерти Паули не просто огорчило, оно ошеломило. Ника успела привыкнуть к умной, смелой и в то же время очень рассудительной женщине, доверяя ей гораздо больше, чем вороватой и развратной рабыне. И вот теперь служанка мертва. Все усилия по поискам оказались напрасными. Она зря осталась в городе, рисковала жизнью, унижалась, обманывала, всё больше запутываясь в собственной лжи.
Единственное, что мешало путешественнице погрузиться в пучину депрессии и разочарования с самобичеванием, – это осознание своей правоты. Ни Картен, ни его вредная супруга, ни даже Румс Фарк не верили её словам, просто не принимали всерьёз. И вот теперь Вестакия найдена, самовлюблённые канакернцы посрамлены, а она вся в белом! Мелочь, но приятно.
Орри осторожно выглянул за ворота, и не обнаружив притаившихся собак, стал торопливо распахивать створки.
Опираясь ногой на деревянную ось, Ника мысленно похвалила себя за то, что забыла снять штаны. С удобством расположившись на сене, она на всякий случай положила рядом дротики и копьеметалку. Десятник осторожно подхватил невесту за талию, собираясь помочь ей забраться на повозку, но та внезапно крепко вцепилась ему в запястье.
– Господин Румс, неужели подлый Ноор Учаг тоже избежит наказания?
В голосе девушки слышалась такая боль и отчаяние, что молодой человек, сурово сдвинув брови, мрачно проговорил:
– Он ответит за свои преступления!
На лице собеседницы затеплилась робкая, полная надежды улыбка.
Глядя на их одухотворённые физиономии, путешественница внезапно почувствовала нарастающее раздражение. Почему-то ужасно захотелось нарушить эту почти сказочную идиллию.
– Насколько я знаю, атавки – союзники, а не слуги Канакерна, – напомнила она спокойным, даже равнодушным тоном.
– И что из этого? – нахмурился Румс.
– Варвары придают родственным связям гораздо большее значение, чем цивилизованные люди, – как ни в чём не бывало продолжила Ника. – Их вождю Тагару Зоркие Глаза не понравится, если городской совет попробует арестовать и судить его сына.
– Ноор Учаг – преступник! – резко, почти зло оборвал её десятник конной стражи. – Он обманом выкрал дочь нашего консула и силой держал в плену! Граждане Канакерна никому такого не простят!
Видя такую убеждённость собеседника, путешественница поняла бесперспективность дальнейшей дискуссии. Хотя все прочитанные когда-то книги и кое-какой жизненный опыт настойчиво убеждал, что канакернцы, конечно, до глубины души возмутятся поступком Ноор Учага, но вряд ли захотят воевать только затем, чтобы покарать обидчика глупой девчонки. Особенно, если властная верхушка заинтересована в мирном разрешении конфликта. В отличие от них вождь полупервобытного народа не может позволить, чтобы чужаки наказали его сына, даже если он в чём-то виноват. Не поймут ни соплеменники, ни соседи. Тем более, похищение невесты в их глазах не является преступлением. А объяснение тому, что Ноор Учаг оставил дочку консула на дальнем хуторе, вместо того чтобы вести к родителям, найти очень легко.
Все эти соображения с быстротой молнии пронеслись в голове попаданки. Однако, видя решительное лицо Румса с грозно сведёнными к переносице бровями, она оставила эти мысли при себе. Тем не менее, оставить последнее слово за ним, девушка не могла. Отведя взгляд, Ника пренебрежительно сказала:
– Молодой слуга Ноор Учага сбежал...
– Это всё яма, госпожа Юлиса, – проворчал Орри, забираясь на телегу. – Я его почти догнал...
– Савтак! – почти одновременно с ним вскричала Вестакия. – Самый злой и хитрый из этих негодяев! Когда узнал, что я хотела отправить весточку отцу, уговорил Буржола не выпускать меня с хутора. А до этого я гуляла по холмам, ходила к роднику...
Девушка прикусила губу.
– Слуга может предупредить хозяина, – сказала путешественница, вновь взглянув на сына консула.
Тот мрачно усмехнулся.
– На моём Вороне я окажусь в городе раньше и не дам преступнику уйти от наказания!
– Вы бросите нас здесь? – с лёгкой иронией поинтересовалась Ника.
– Возьмите меня с собой, господин Румс! – вскричала недавняя пленница.
Как и следовало ожидать, молодой человек проигнорировал провокационный вопрос, а вот невесте ответил:
– До Канакерна далеко. Тебе будет слишком тяжело в седле. Вдвоём мы не сможем ехать быстро. Прости, но если ты хочешь наказать Ноор Учага, я должен отправиться один.
Коротко кивнув, десятник взлетел в седло.
– Подождите! – остановила его путешественница. – Посмотрите, где там Руб Остий?
Вытянув шею, всадник огляделся.
– Не вижу. Наверное, перевалил на ту сторону холма. Собак тоже нигде нет.
– Спасибо, – поблагодарила собеседница.
– Я встречу вас в городе! – крикнул он, ударяя коня пятками.
Всхрапнув, тот рванулся с места в карьер, выбрасывая из-под копыт пыль и мелкие камешки. Глядя ему вслед вновь повлажневшими глазами, Вестакия глубоко вздохнула, прижимая молитвенно сложенные руки к груди. Чтобы не видеть лучившегося обожанием лица девушки, Ника отвернулась.
Орри легонько хлестнул хворостиной мышастого цвета ослика. Обиженно заскрипели плохо смазанные колёса. Едва тележка миновала ворота, за ней устремились добрые напутствия хозяйки хутора.
– Воры, разбойники! Пусть Нолип выжжет ваши бесстыжие глаза! Разбойники! Да нашлёт на вас Такера злую лихорадку! О, наш Серок! Как мы жить без тебя будем?! Пропади ты пропадом, мерзкая меретта, за то, что принесла в наш дом горе и разорение!
Вздрогнув, словно от удара, дочь морехода плотнее закуталась в покрывало.
– Не обращайте внимание, госпожа Картен, – всё же решила утешить девушку путешественница. – Боги редко слушают таких плохих людей.
– Вы думаете? – с надеждой спросила собеседница.
– Конечно, – с видом умудрённой жизнью женщины кивнула попаданка, вспомнив изречения кого-то из либрийских философов. – Иначе, в мире не осталось бы хороших.
Бывшая пленница благодарно улыбнулась опухшими от слёз губами.
– Разве Паули была плохим человеком? – неожиданно встрял в разговор Орри. – Но боги дали плохим людям её убить, а мне отомстить не позволили.
Он в сердцах стукнул кулаком по колену.
– Слепой крот! Как я не заметил ту яму?! Что я скажу Лаюле, Рейко, другим людям народа куоле?
Юноша бросил на Нику полный боли взгляд.
– Нас здесь так мало...
– Ты сделал всё что мог, – ничего лучше не придумав, пробормотала та. – Она была здесь. А в том, что Паули убили до нашего прихода, твоей вины нет. Ты же только недавно встал на ноги.
– Как похоронили Паули, госпожа Картен, – не слушая её, спросил гант у Вестакии.
– Не знаю, – беспомощно пожала плечами та. – Савтак сказал, что тело бросили в реку...
– Значит, к водяному попадёт, – сделал вывод варвар. – Будет теперь вечно плакать при луне да молодых парней на дно утаскивать...
– Но вдруг её убили на земле? – возразила путешественница, чувствуя закипающие на глазах слёзы. – А тело только потом бросили в реку?
– Ещё хуже, – проворчал юноша, но не стал объяснять почему.
– Орри, – голос Вестакии дрожал. – Госпожа Юлиса... Мне так жаль... Если бы она не сбежала...
Ника смахнула все-таки просочившуюся слезу, гант мрачно засопел.
Не выдержав тягостного, обвиняющего молчания, дочь морехода быстро заговорила:
– Я очень благодарна за то, что вы помогли господину Фарку меня найти. Я буду просить у богов для вас самого хорошего! Пусть они исполнят все ваши желания. Я уговорю отца щедро наградить вас...
– Расскажите подробнее, – оборвала её путешественница. – С самого начала, с того момента как Паули оказалась здесь вместе с вами, что с ней случилось?
Чувствуя, как разочарование превращается в злость, Ника обратила внимание, что и у Орри под заросшими щеками заходили желваки. Опасаясь, как бы Вестакия не заметила его настроения, а гант не наболтал лишних дерзостей, которые дочка консула наверняка запомнит, попаданка решила отвлечь её внимание на себя. Пусть варвар успокоится, а она проверит кое-какие свои догадки.
– Мне тяжело об этом вспоминать, госпожа Юлиса, – пробормотала бывшая пленница, пряча глаза.
– Мы же договорились обращаться друг к дружке по именам, – напомнила путешественница.
– Я помню, госпожа Ника, – улыбнулась собеседница.
– И все-таки расскажите, – продолжала наседать девушка. – Быть может, это сбросит с души лишний груз.
– Вы так внимательны ко мне, госпожа Ника, – пролепетала Вестакия. – Хорошо, попробую.
Она глубже натянула накидку, пряча глаза в тени.
– Когда я спустилась в сад, Ноор Учаг сказал, что двое варваров из числе тех, кого мой отец привёз в Канакерн, наткнулись в темноте на его слуг. Те убили мужчину...
Орри тихо выругался сквозь зубы. Поморщившись, Ника успокаивающе похлопала его по плечу и ободряюще улыбнулась рассказчице:
– Продолжайте.
– Я не хотела, чтобы из-за меня кто-нибудь погиб! – вскричала дочь морехода. – И сказала, чтобы они не смели убивать женщину! Пусть мне прислуживает! Я даже хотела отказаться идти с ним...
"Ну, это ты врёшь", – горько усмехнулась про себя путешественница.
– И Ноор Учаг согласился. Только сказал, что не будет развязывать её, пока не окажемся на месте. А тело мужчины бросили в море.
