Текст книги "Лягушка-путешественница (СИ)"
Автор книги: Анастасия Анфимова
Жанр:
Прочие приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 66 страниц)
Скрепя сердце путешественница мысленно согласилась, что Вестакия нисколько не уступает, а кое в чём, возможно, даже немного превосходит её своей красотой. Тоненькая, хрупкая с аккуратной точёной фигуркой, уже избавившейся от подростковой угловатости, но ещё не вступившей в пору расцвета, юная жительница Канакерна производила впечатление набухшего бутона с готовыми вот-вот раскрыться лепестками. И каждый сам мог представить, насколько необыкновенно прекрасным окажется этот цветок.
Ни в племени Детей Рыси, ни среди гантов, ни среди венсов Ника не встречала красавиц, так соответствующих идеалам именно её мира.
– Мне так многое хочется узнать о тебе. Скажи, это очень страшно... жить среди варваров?
– Ни чуть, – усмехнулась гостья, гася невольно возникшую зависть, а тут ещё дал о себе знать переполненный мочевой пузырь. – Как и везде, среди них встречаются разные люди.
Вестакия хотела ещё что-то спросить, но гостья её опередила.
– У нас ещё будет время обо всём поговорить. А сейчас мне нужна твоя помощь.
– Всё, что хотите, госпожа Ника, – развела руками девушка.
– Пока здесь будут наводить порядок, мне бы очень хотелось сходить в уборную и помыться.
Неизвестно, что ожидала услышать собеседница, но после этих слов её губы сжались, а густые тёмные брови сошлись к переносице.
– Я сейчас распоряжусь.
– А если я описаюсь? – ошарашенно пробормотала Ника, слушая торопливо удалявшиеся шаги хозяйской дочери. – "Ну, батман, опять что-то не так сказала? Называется, наладила отношения. Тьфу!"
Тяжело вздохнув, она вперила в служанку тяжёлый взгляд, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорвать на ней зло.
Видимо, Паули уже поняла настроение хозяйки. Опустив корзину и свёрток на пол, она виновато развела руками.
– Прости, госпожа. Там народу больше, чем на ярмарке в праздник солнцеворота. И все бегут, спешат, толкаются. Я вот хоть за вами торопилась, а они куда?
Эти слова, произнесённые с самым простым и бесхитростным выражением лица, заставили путешественницу невольно улыбнуться.
– Там, куда я направляюсь, их ещё больше, – покачала она головой. – Сможешь ли ты жить среди такого количества чужих людей?
– Так ведь это только поначалу страшно, – попыталась улыбнуться гантка. – А потом ко всему привыкаешь.
– Смотри, – пожала плечами девушка. – Может, здесь останешься с Орри?
– Нет, госпожа, – решительно тряхнула головой женщина. – Не гоните меня, прошу. Не будет мне здесь жизни.
– Разрешите войти, госпожа Юлиса? – вмешался в их разговор чей-то голос из-за занавеси.
– Да, – откликнулась Ника.
Пробивавшиеся сквозь наклонные планки ставен полоски света не могли рассеять царивший в комнате полумрак. Поэтому Ника сразу не сообразила, кто перед ней, вначале приняв его за подростка. Но потом поняла, что это молодая рабыня в коротком обтрёпанном хитоне и непривычно коротко остриженными волосами. На тонкой шее свободно болталось бронзовое кольцо.
– Ванна готова, госпожа Юлиса, – поклонилась девушка. – И я провожу вас в уборную.
Путешественница встала, бросив требовательный взгляд на Паули. Та быстро отыскала в корзине полотенце, и они все втроём покинули комнату.
Чтобы попасть в туалет, пришлось спускаться на первый этаж, пройти по крытой галерее почти до кухни. Именно там располагалась маленькая узкая каморка с каменным приступком, в котором темнело отверстие весьма характерной формы. Рядом стоял кувшин с водой и лежала стопка застиранных тряпочек неопределённого цвета. В сантисской гостинице все было куда проще. Круглая дырка в полу и все.
"Вот это я понимаю, цивилизация!" – восхищённо подумала девушка, разглядывая мраморное чудо канакернской сантехники. Но заметив, что, ни рабыня, ни Паули не собираются оставить её одну, нахмурилась. Одно дело – корабль, где никак не спрячешься от чужих нескромных взглядов, другое дело – дом, где хочется все-таки почувствовать себя цивилизованным человеком.
– А вы чего встали? С этим делом я как-нибудь сама справлюсь. Идите отсюда!
Встрепенувшись, гантка быстро выскочила из комнатки, плотно прикрыв за собой дверь.
– Простите меня, госпожа Юлиса, – невольница опустилась коленями на каменный пол. – Но госпожа Картен приказала мне проследить, чтобы вы всё сделали правильно.
Ника вздрогнула, как от удара, едва не заскрипев зубами в бессильной злобе. Здешняя хозяйка и в самом деле считает её дикаркой!
– Пошла вон! – с трудом выдохнула девушка, крепко сжав кулаки и чувствуя, как лицо покрывается краской от унижения.
– Я не могу не выполнить приказ госпожи, – тусклым голосом отозвалась рабыня, и вытянув вперёд руки, распростёрлась ниц перед грозной гостьей. – Иначе меня накажут.
В солнечных лучах, пробивавшихся сквозь узкое отверстие над дверью, тускло блеснул ошейник. Ника с шумом втянула в себя воздух.
– Вот батман! Да как хочешь!
К сожалению, её первоначальная оценка здешней гигиены оказалась, мягко говоря, слегка завышена. Да, это не лопухи и не пучки травы. Но жительнице двадцать первого века не могло прийти в голову, что тряпочки, выполнявшие роль туалетной бумаги, используют неоднократно! Рабы их стирают, сушат и вновь приносят в хозяйскую уборную. Мдя! Этот мир не перестаёт её удивлять. Кстати, отсюда следует и ещё один вывод: слуги и рабы справляют нужду в другом месте.
После посещения туалета, местная невольница препроводила гостью в ванную комнату, располагавшуюся по другую сторону кухни. Там уже суетилась Риата, подливая горячую воду в маленький, квадратный бассейн. Каменный пол блестел чистотой, ровно оштукатуренные стены украшали росписи в виде моря со знакомыми рыбами и водорослями. Кроме крошечного окна над дверью горели две масляные лампы. Вода тоже оказалась чистой и прозрачной, не скрывавшей три высоких, уходивших вниз ступени.
При виде хозяйки рабыня ещё раз проверила воду и, взяв со скамьи круглую деревянную коробочку, с восхищением сказала:
– Ах, госпожа, посмотрите, какое чудесное мыло!
Ника понюхала знакомую буровато-чёрную массу и почувствовала, как густой аромат фиалок забивает тот неприятный запах, что преследовал её в сантисской гостинице.
– Хорошо пахнет, – согласилась она.
– Представляете, госпожа, здесь есть даже настоящие губки! – продолжала восторженно болтать Риата, демонстрируя большой, с голову взрослого мужчины, пористый комок. – Ей очень приятно мыться. Смотрите, госпожа.
Присев на корточки, рабыня опустила губку в воду, и вытащив, сжала в кулаке.
– Видите?
Паули испуганно охнула, едва не выронив свёрнутое полотенце.
– Я знаю, что это такое, – снисходительно улыбнулась Ника. – Очень удобная и полезная вещь.
– И дорогая, госпожа, – наставительно добавила Риата. – Такие большие на Западном побережье не водятся. Эту из Империи привезли.
И обернувшись к застывшей столбом невольнице Картенов, спросила:
– Правда, Мышь?
– Да, – чуть помедлив, кивнула девушка.
"Хорошо живёт купчина, – хмыкнула про себя путешественница. – Но богатство напоказ не выставляет".
Освободившись с помощью невольницы от платья и сняв нижнее белье, она осторожно спустилась в бассейн, вода в котором доходила ей до пояса. Присев на ступеньку, девушка прислонилась спиной к стенке, устраиваясь поудобнее.
– Добавить душистой травы, госпожа? – заботливо поинтересовалась невольница. – Это мрен и лишица. От них кожа становится мягкой и шелковистой.
– Как-нибудь в другой раз, – подумав, отказалась Ника, ей хотелось просто вымыться. – Подай мыло и приготовь воду, промоешь мне волосы.
Местная невольница с таким странным именем попыталась помочь, но Риата вежливо оттеснила её, не доверяя чужим рабыням свою госпожу. Пожав плечами, Мышь отошла в сторону и встала рядом с Паули, которая рассматривала росписи на потолке, где клубились не то облака, не то клубы пара.
Внезапно с лёгким скрипом распахнулась тяжёлая дверь. От порыва ветра заметалось пламя светильников. Быстро вошла Тервия, и в комнате почему-то сразу стало тесно. Женщина бросила недовольный взгляд на свою рабыню и служанку гостьи. Видимо, хорошо изучив характер хозяйки, Мышь исчезла со скоростью одноимённого зверька, спасавшегося от кошки. А Ника торопливо сказала:
– Паули, оставь полотенце и жди меня в комнате.
– Хорошо, госпожа, – поклонилась понятливая гантка.
Только Риата, как ни в чём не бывало, продолжала намыливать плечи госпожи.
– Постель вам уже застелили, госпожа Юлиса, – проговорила хозяйка дома. – Я приказала набить матрас сушёной морской травой, а на пол постелили медвежью шкуру.
– Благодарю вас, госпожа Картен, – кивнула мокрой головой гостья.
– Надеюсь, теперь комната вам понравится?
– Она с первого взгляда показалась мне очень уютной, – улыбнулась Ника, поворачиваясь так, чтобы рабыня смогла потереть ей спинку, и старалась держаться как можно непринуждённее. Судя по рассказам Риаты, её бывшие хозяева частенько вели светские беседы с гостями, позволяя невольникам себя мыть, расчёсывать и всячески ублажать. Рабы – не люди, а лишь говорящие вещи. Как жителю двадцать первого века не придёт в голову стесняться кофеварки или телевизора, так и местные не смущаются своих рабов. Вспомнив ещё одну историю, рассказанную Риатой, путешественница проговорила:
– У вас прекрасный дом, в нем так удобно и красиво. Сразу чувствуется опытная и твёрдая рука заботливой хозяйки.
Тервия довольно улыбнулась. Чувствовалось, что речи гостьи пришлись ей по душе.
– К мужу пришёл Тренц Фарк, и я оставила их вдвоём, – вздохнула она, присаживаясь на скамейку, аккуратно подвинув в сторону сложенное платье Ники. – Пусть поболтают о политике, торговле и других важных для мужчин делах.
Женщина, явно играя, жеманно поджала губы.
– Не понимаю, что интересного они находят во всей этой суете?
Ника как раз вспомнила один философский трактат из числа тех, которые почти силой заставлял её читать Наставник.
– Первейший долг мужчины – заботиться о своей семье, – проговорила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно серьёзнее. – Господин Картен прилагает очень много сил, чтобы обеспечить благополучие близких. Ему приходится принимать ответственные и трудные решения. А чтобы не ошибиться в них, надо знать, что происходит в городе. Иногда самая незначительная мелочь имеет значение. Думаю, что только из-за этого ваш достойный супруг, вместо того чтобы наслаждаться встречей с семьёй, беседует с господином Тренцом Фарком.
И улыбнувшись ошарашенной Тервии, добавила:
– Хорошо, что мы, женщины, избавлены от таких забот. Они у нас другие – муж, дети, дом.
– Вы правы, – наконец, кивнула хозяйка, явно не ожидавшая от гостьи подобных слов. – На главе семьи лежит огромная ответственность. Нам остаётся только помогать и поддерживать мужа. Всякий раз, когда Мерк уходит в море, я не устаю молиться бессмертным богам, ожидая его возвращения.
– Господин Картен – опытный и умелый мореход, – сказала Ника, выходя из ванной. – У него крепкое судно и надёжный, храбрый экипаж.
– Да, но в этот раз он едва не погиб! – вскричала женщина. – А я не один раз приносила жертву Нутпену. Даже подарила храму расшитое покрывало!
– Быть может, именно из-за ваших молитв и щедрых жертв владыка пучины позволил Яробу вырвать наш корабль из объятий своей дочери Андих, – наставительно проговорила девушка, с неприязнью чувствуя, как глаза Тервии беззастенчиво шарят по её обнажённому телу. Возможно, женщину заинтересовали невиданные ранее трусики? Но уж больно оценивающим и липким показался ей этот взгляд.
– Да и потом мы много раз проходили рядом со смертью.
– Мерк говорил, вы спасли ему жизнь, – вдруг сказала хозяйка. – Как это случилось?
– Вам лучше спросить у мужа, госпожа Картен, – гостья повернулась спиной, давая возможность рабыне расправить платье красивыми складками и соображая, как лучше отвертеться от ответа на столь щекотливый вопрос. Они же с капитаном не обсуждали, кому и что можно говорить. Сболтнёшь чего-нибудь ненароком, потом хлопот не оберёшься. Подстёгнутая чувством опасности память вновь нашла подсказку у местных философов. Все же не зря она читала их словесную муть.
– Только не подумайте, будто я пытаюсь что-то скрыть, – предостерегающе проговорила девушка, заметив тень неудовольствия на всё ещё красивом лице собеседницы. – Просто с моей стороны будет слишком самонадеянно заявлять о том, будто я спасла жизнь вашему мужу. Но если он так считает, то пусть и рассказывает сам.
Слушая её, Тервия, казалось, вновь находилась в явном замешательстве.
– Госпожа Юлиса, я начинаю сомневаться, что вы всю жизнь провели среди варваров. Ваши речи разумны не по годам. Можно подумать, в диких лесах Некуима вас учили лучшие философы!
– Так и есть, – любезно улыбнулась довольная собой Ника, присаживаясь рядом с ней на лавку и позволяя Риате зашнуровать сандалии. – Они постоянно присутствовали рядом в виде свитков и воспоминаний моего отца. А он все-таки принадлежит к славному роду младших лотийских Юлисов.
– Истинное благородство видно сразу, – чуть поклонилась женщина. – И если это так, вы должны понять моё беспокойство...
– Постараюсь вас не разочаровать, госпожа Картен, – тут же стала серьёзной девушка, гадая, что же такое вдруг понадобилось от неё супруге морехода.
– Мой муж привёз целый корабль дикарок, – понизила голос собеседница. – Вы должны знать, кто из них... пользуется его наибольшей благосклонностью? Или он, как варварский вождь, решил окружить себя целой толпой наложниц?
Гостья открыла рот, собираясь защитить доброе имя капитана, но хозяйка, опередив её, решила объяснить причину своего беспокойства.
– Мне не нравится, что они останутся в Канакерне. Может, вы не знаете, но Мерк решил поселить их в нашем загородном имении. Понимаете, одно дело шалости с рабынями или проститутками, и совсем другое, если мужчина привязывается к любовнице.
– Я с радостью развею все ваши опасения, госпожа Картен, – облегчённо перевала дух Ника. – Ваш муж не увлечён ни одной из этих женщин. Да их не так уж и много.
– Вот как? – вскинула подведённые брови Тервия.
– Во время плавания две девушки нашли себе мужей среди матросов, – стала перечислять гостья. – Одну сватает за своего сына-заику Гас Мрек. Осталось десять. Точнее девять. Одна – невеста единственного мужчины-ганта.
Неожиданно собеседница звонко рассмеялась.
– Ах, госпожа Юлиса! Вы все-таки очень молоды. Для того, чтобы отвлечь мужчину от семьи, достаточно одной смазливой мордашки.
– Да, вы правы, – поднимаясь, вернула улыбку Ника. – У меня нет опыта общения с мужчинами. Но все же не стоит беспокоиться из-за этих женщин. Среди них нет никого, кто мог бы сравниться с вами.
– Спасибо на добром слове, госпожа Юлиса, – Тервия тоже встала. – Вечером у нас небольшой праздник. Придут только друзья.
– Такое событие необходимо отметить, – согласилась девушка.
– Супруг хочет, чтобы вы к нам присоединились.
"Вот батман!" – едва не выругалась Ника и растерянно заметила.
– Вряд ли это будет уместно, госпожа Картен? Я лишь случайный гость в вашем доме и никого не знаю.
– Вот и познакомитесь, – Тервия мягко взяла её за руку. – Не бойтесь, это же не большой императорский приём. Приходите. Друзья не простят, если мы спрячем от них внучку сенатора и племянницу радланского регистора. О вас обязательно будут говорить в самых богатых домах Канакерна. Девушка такого знатного и известного рода выросла среди варваров! Вы даже не представляете, что могут наболтать здешние сплетницы? Так покажите хотя бы нашим знакомым, что вы не только красивы, но и умны, начитаны и прекрасно воспитаны.
– Не перехваливайте меня, госпожа Картен, – покачала головой девушка, высвобождая кисть руки из цепких холодный пальцев собеседницы. – Мне ещё очень многому придётся научиться.
– Вот и поучитесь, – не терпящим возражением тоном сказала женщина, отступив на шаг. – Жаль только, платье у вас несколько старомодное.
– Ещё бы, – усмехнулась Ника. – Его носила ещё моя мать.
– Но ваш отец мог бы позаботиться об этом, – нахмурилась хозяйка. – Мерк привёз бы вам все самое новое, что смог бы найти в городе.
– В лесу подобная одежда только мешает, – покачала головой гостья. – А он до последнего не мог решиться отправить меня на родину. Политика, госпожа Картен.
– Я сейчас иду в город, – заявила Тервия. – Надо кое-что закупить и договориться с госпожой Сассой насчёт повара. Он у них так искусно готовит угрей!
Закатив глаза, женщина восхищённо причмокнула губами.
– По дороге мы можем зайти к госпоже Грее Курцие. Её рабыни шьют довольно приличные платья. Вдруг подберём что-нибудь подходящее?
– Благодарю за заботу, госпожа Картен, – церемонно поклонилась Ника. – Но к сожалению в данный момент я испытываю недостаток в средствах.
– Это пустяки! – беспечно махнула рукой собеседница. – Мы готовы одолжить вам. Разбогатеете, отдадите.
– Ну, если так, – улыбаясь, пожала плечами путешественница. – Я с удовольствием пойду. Только дайте мне немного времени привести в порядок причёску.
– Поторопитесь, госпожа Юлиса, – нахмурилась Тервия.
– Уверяю, госпожа Картен. Я не заставлю себя долго ждать.
С этими словами она вышла из ванной комнаты, пропустив вперёд преисполненную важностью хозяйку. За госпожой тенью скользнула Риата.
Комната действительно преобразилась. На полу чернела обещанная шкура с жёстким, как платяная щётка, ворсом. Стоял стол, а кровать оказалась застеленной красивым узорчатым покрывалом.
Сообразительная Паули уже открыла окно, приготовила зеркальце и гребень.
– Быстренько заплетите мне косички и уложите как всегда, – скомандовала девушка, тряхнув волосами.
– Госпожа, – несмело напомнила рабыня. – Здесь так не ходят.
– А я пойду! – дёрнула плечами Ника. Ну никак она не могла себя переломить и устроить на голове перевязанное ленточками воронье гнездо. Тем более, с её волосами оно получится скорее воробьиным.
"Что с меня взять? Только из леса приехала", – пробормотала про себя девушка, с интересом разглядывая разложенную на столике косметику. Кроме её запасов, тут лежали местные горшочки и баночки. По словам служанки, их принесла рабыня госпожи Картен.
"Вот только чем вызвано такое радушие и щедрость? – подумала Ника, осторожно понюхав масло для притирания. – Как-то странно всё это".
Чуть подкрасив губы, она критически оглядела себя в зеркало. Лицо усталое, но симпатичное. Вот только ещё бы брови подправить, а то разрослись, как сорняки на грядке, да два мелких прыщика не мешало бы припудрить. Ага, догадливая рабыня уже протягивает коробочку с мелким белым порошком и пуховку.
– Попробуйте, госпожа.
Ну, что же, совсем не плохо. Во всяком случае, себе девушка понравилась. Набросив накидку, встала.
– Мы с госпожой Картен идём в город покупать мне новое платье. Кто со мной? Или обе пойдёте?
Женщины переглянулись.
– Позвольте остаться, госпожа, – попросила Паули, криво улыбаясь. – В себя прийти надо.
Ника посмотрела на невольницу.
– Готова служить вам, госпожа, – с готовностью поклонилась Риата, и по её лицу проскользнула довольная улыбка.
Девушка с трудом подавила раздражение. Не дай бог, опять пойдут интриги и разборки среди служанок. А ей это надо?
Комната детей Картена всё ещё пустовала, а вот из-за циновки, прикрывавшей ход на лестницу, доносились приглушённые голоса. Путешественница сделала предостерегающий жест, и рабыня замерла, прижав к груди холщовую сумку. Ника, бесшумно ступая, подошла ближе, сразу же узнав в одном из говоривших Картена, а вот голос второго мужчины был ей незнаком.
– Мне всё равно, что Обглодыш голубей ловит вместо того, чтобы хлев чистить! – сварливо шипел мореход. – И что там Мышь с кухни воровала. Об этом госпоже расскажешь, безмозглый баран! Глис Эмбуц заходил?
– Простите, господин, виноват, господин, не подумал, господин, – быстро затараторил собеседник. – Заходил два раза. Первый – перед праздником убрина. Будто бы долг принёс за Селкия. Он, вишь ты, приболел и попросил Глиса захватить.
Мужчина угодливо захихикал.
– Вон чего придумал, морда ло...
– А второй? – резко оборвал Картен.
– Недавно, господин. Дней пять или шесть назад. Я его в щель видел. Сам грустный такой, а глаза радуются. Словно у шлюхи при виде богатого клиента. Пришёл и стал пугать госпожу. Вроде как узнал, что вы погибли.
– И госпожа поверила?
– Нет, господин, – голос собеседника купца стал еле различим. – Глис Эмбуц говорил, что матросов ваших видели на невольничьем рынке в Аримаксе. Будто пираты их в плен захватили, а вас и всех остальных убили. И нечего ей больше ждать, а она одна пропадёт...
– А госпожа? – вновь перебил его капитан. – Где она с ним говорила? В дом приглашала?
– Нет, нет, господин, – отвечал неизвестный. – Все тут было, на дворе. Глис попенял за то, что госпожа ему даже воды не предложила.
Картен удовлетворённо хмыкнул.
– А когда он сказал, что ждать вас больше нечего, госпожа на него накричала.
– Молодец! – прервал информатора мореход. – На, держи вот.
– Спасибо, добрый господин, щедрый господин. Да благословят вас все бессмертные боги, путь пошлют долгую жизнь и богатство...
– Ну, иди. Чего ждёшь?
– Господин, Мышь рассказывала, что Глис Эмбуц к госпоже на улице подходил. Когда она на рынок ходила. Словно специально поджидал...
– О чём говорили? – сухо поинтересовался мореход.
– Больше о вас. И ещё о молодой госпоже спрашивал. Когда свадьба? Обещал невесту богато одарить.
– Всё?
– Да, господин, – с явным сожалением вздохнул собеседник и вдруг торопливо добавил. – Нет, ещё! Забыл, совсем забыл! Простите дурного раба...
– Ну?
– Кривая Ложка с Обглодышем живёт и тайком таскает ему господской еды...
– Тьфу, дурак! – послышался глухой звук удара. – Это тоже госпоже скажешь!
– Понял, господин. Обязательно, господин.
– Пошёл!
"Ого, какие тут страсти! – хмыкнула про себя Ника. – Видно, вражда Глиса с Картеном давно длится. Кажется, наш капитан когда-то увёл у него Тервию. Сколько лет прошло, а тот до сих пор не забыл. Всё вернуть хочет. Любит, наверное?"
Интересно, а Картены друг друга ещё любят? Или просто так, вместе живут? Вроде, как общие дети, хозяйство и прочее. Наверное, какие-то чувства остались. Иначе, зачем Тервии выспрашивать у первой встречной про потенциальных любовниц мужа, а ему заставлять раба шпионить за женой? Ревность? Наверняка. Вот только любовью здесь, скорее всего, не пахнет. Тервия переживает, как бы Мерк не ушёл к другой. Или с учётом местных реалий завёл бы другую семью и стал тратить на неё деньги. А капитан не желает, чтобы его женщиной пользовался кто-то другой. Одно слово – собственник.
Девушка сама не знала, откуда у неё появились такие нехорошие мысли о гостеприимных хозяевах, но почему-то была уверена в этом.
– Да, – процедила она себе под нос, продолжая стоять у лестницы и давая возможность мореходу отойти подальше. – Чудесные города, прекрасные люди.
Глава III
Гостям два раза рады
Как мячиком, судьба играет мной,
От радости к отчаянью кидая.
Позавчера я был у двери рая,
Вчера я встретил холод ледяной,
Сегодня вновь надежды луч сияет...
Что будет завтра – знает только бог.
И близок ли конец моих тревог
Иль снова перемена угрожает?
Учитель танцев
Лопе Де Вега
– Вам, конечно, не приходилось видеть таких городов? – со светской улыбкой проговорила Тервия, едва они отошли от ворот.
Понимая, чего ждёт от неё собеседница, Ника не стала её разочаровывать.
– Да. После леса и гор высокие дома и мощёные камнем улицы выглядят непривычно.
– Даже не представляю, как можно жить в этих ужасных хижинах из сучков и коры? – жеманно поджала губы женщина.
– Разве супруг не говорил вам, что мой отец построил себе дом? – вскинула брови девушка, задетая такими словами. – Он не так велик, как ваш, но нам вдвоём там хватало места.
– Так вы не бродили с дикарями туда-сюда? – явно удивилась Тервия.
– Конечно! – фыркнула Ника так, словно женщина сказала какую-то очевидную глупость. – Отец сопровождал аратачей только до реки, где встречался с господином Картеном. Иногда он уходил куда-нибудь по своим делам. Но я всегда оставалась дома.
– Мерк не рассказывал мне такие подробности, – покачала головой собеседница.
Она задала ещё несколько вопросов, в основном касавшихся бытовых условий проживания Лация Юлиса Агилиса и его дочери у варваров. Разумеется, девушка многое приукрасила, превратив убогую хижину в аккуратный двухкомнатный домик. Но в остальном попыталась оставаться честной. Особенно поразило Тервию описание горячей ванны в святилище Детей Рыси. Причём о культовом значении пещеры Ника "по забывчивости" умолчала.
От дальнейших расспросов её спас рынок. Войдя на заполненную торговцами площадь, супруга морехода на какое-то время потеряла интерес к спутнице, сосредоточив внимание на предлагаемых продуктах. Чего тут только не было! Капуста, морковь, лук, чеснок, репа, ещё какой-то корнеплод – то ли редька, то ли свёкла. Разнообразная зелень, яблоки, арбузы, вишни, виноград и даже гранаты с абрикосами. Несмотря на то, что овощи и фрукты, мягко говоря, не впечатляли своими размерами, рот Ники наполнился слюной. Захотелось всего и побольше. Торговцы поздравляли Тервию с возвращением мужа, наперебой предлагая всё самое свежее, сладкое, лучшее.
Благосклонно кивая, женщина не забывала торговаться. Вскоре один из рабов, которых она взяла с собой, ушёл, сгибаясь под тяжёлой корзиной.
– Тронешь хоть виноградину, – тихо, но грозно предупредила хозяйка. – Всю шкуру спущу!
– Что вы, госпожа, – затянул привычную песню молодой невольник с копной нечёсаных рыжих волос. Но Тервия хлёсткой пощёчиной заставила его замолчать. – Пошёл!
Вокруг сновали люди, продавали, покупали, просто глазели. Но эта маленькая сценка не заинтересовала никого.
"Дело привычное, – хмыкнула про себя Ника. – Хозяйка наказала нерадивого раба. Чего тут удивительного?"
Зерновые ряды они прошли не останавливаясь, хотя и здесь продавцы поздравляя Тервию с благополучным возвращением консула, предлагали пшеницу, фасоль и горох с бобами.
Послышались крики, блеяние, визг. Пахнуло свежей кровью и навозом. За непонятно как затесавшейся здесь лавкой, где торговали рогожей из лыка, начиналось царство мясников. Сидевшие в клетках куры и утки громко возмущались своим заключением. Их более невезучие товарки, лишённые головы и перьев, висели на тонких верёвочках. В загончиках хрюкали странно-волосатые свиньи, похожие на кабанов, только толще и ленивее. Живые овечки соседствовали с прилавками, где уже лежали разрубленные туши. Покупатели, продавцы и живой товар всё время кричали, и приходилось сильно напрягать слух, чтобы расслышать друг друга.
Тервия долго и придирчиво перебирала разложенные куски баранины, не стесняясь сама ощупала маленького, визжащего поросёнка, тут же потребовав заменить его на другого. Свинке связали ноги и уложили в мешок, а потом опустили на дно корзины, которую держал второй раб.
Рыбы – существа молчаливые, а вот торговки ими оказались на редкость крикливыми созданиями. Зато какие только дары моря не лежали в их корзинах и на прилавках! Всяческая рыба, разнообразных форм и размеров, большинство из которых Ника видела первый раз в жизни. Моллюски в раковинах, какие-то ракообразные, даже осьминоги! И всё густо пересыпано солью и крапивными листьями. Почему-то торговали всем этим изобилием преимущественно женщины. Увидев Тервию, они по примеру своих коллег принялись поздравлять жену консула с возвращением мужа, за одно активно расхваливая свой товар. Но супруга морехода, не останавливаясь, упрямо двигалась к своей цели. Которой оказалась сухая, ведьмообразного вида старушенция в кожаном фартуке поверх хитона и с тощим пучком седых волос, закрученных выцветшей лентой на маленькой обезьяньей головке. Возле неё под навесом стояли две бочки, в которых что-то лениво шевелилось.
– Госпожа Картен решила побаловать мужа лучшими угрями в Канакерне?
– Да, свежие ли они у тебя, Бриса? – подходя, спросила Тервия.
– Ха! – обиженно выдохнула продавщица. – Вот, смотри!
С этими словами старуха, бестрепетно сунув руку в тёмную воду, рывком вытащила толстую, зеленовато-бурую змею!
Вздрогнув, Ника невольно попятилась. Существо, похожее на кусок шланга, яростно извиваясь, скалило совсем не змеиную пасть, полную маленьких, треугольных зубов. Да это же рыба! Вон и плавники трепыхаются сразу за жабрами. Девушка, сильно не любившая всяких ядовитых гадов, облегчённо перевела дух.
– Самый большой? – деловито осведомилась супруга консула-морехода.
– Есть и побольше, – усмехнулась Бриса. На сей раз она опустила руку в бочку почти по плечо и вытаскивала рыбу с явным усилием.
Сей экземпляр выглядел и вёл себя гораздо солиднее.
Тервия удовлетворённо кивнула. Продавщица бросила почти метровую рыбину на прилавок, и пресекая её попытки уползти, начала торговаться. После короткой перебранки деньги ушли старухе,а угорь составил компанию всё ещё повизгивавшему поросёнку.
Женщина тут же отправила домой второго раба, строго наказав передать Кривой Ложке, что рыбу надо немедленно опустить в воду.
– Поторопись, – напутствовала невольника рачительная хозяйка. – Если угорь сдохнет, я прикажу тебя высечь!
– Да, госпожа, – ответил немолодой мужчина затравленного вида, и Ника узнала голос болтавшего с мореходом доносчика.
– У вас там были рабы, госпожа Юлиса? – вдруг спросила Тервия, глядя ему вслед.
– Нет, госпожа Картен, – покачала головой девушка. – Варвары ещё так далеки от цивилизации.
– Тогда вы ещё не знаете, сколько хлопот доставляют эти бездельники! – она свирепо посмотрела на притихшую Мышь, не удостоив взгляда стоявшую рядом Риату. – Чуть недосмотришь, обязательно что-нибудь своруют или испортят.
– Тит Турий Плавст, живший триста лет назад, говорил, – решила блеснуть эрудицией Ника. – "Имеющий раба, имеет врага".
– Неглупый человек был, – уважительно хмыкнула собеседница.
– Ещё бы, – поддержала её девушка. – Сенатор, один из богатейших людей своего времени.
– Ну, он давно умер, а у нас ещё столько дел, – решительно сменила тему Тервия. – Надо зайти к Сассе Луиле и попросить у неё повара.
– Который умеет замечательно готовить угря? – усмехнулась спутница.
– Да, да, – величественно кивнула супруга морехода и зашагала между прилавками так быстро, что Нике осталось только покорно следовать за ней.
Выйдя с рынка, Тервия сбавила шаг, и обернувшись, поинтересовалась.
– У вас странная причёска, госпожа Юлиса. Так принято у варваров Некуима?
– Нет, – покачала головой та. – Женщины там носят две косы, девушки – три. А у меня слишком мало волос, чтобы уложить их правильно. Они вылезли, когда я болела, и ещё не успели отрасти как следует.
– Мне так жаль, госпожа Юлиса, – вздохнула собеседница. – Но девушке вашего положения так ходить не подобает. Купите парик. В нашем городе есть замечательный мастер. Я поговорю, и он сделает вам скидку.
