Текст книги "Лягушка-путешественница (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 66 страниц)

– Спасибо, госпожа Картен, – поблагодарила девушка, и заметив, что та собирается уходить, добавила. – Я узнала, кто такой Ур Тектор.

Супруга морехода без особого интереса вновь опустилась на табурет.

– Работорговец из Гедора, – продолжила путешественница, довольная тем, что удалось хотя бы немного заинтересовать женщину. – Но он покинул город ещё до... исчезновения Вестакии. Я выяснила имена и остальных покупателей сонного зелья. Самый подозрительный из них Зипей Скела.

– Кто такой? – спросила супруга консула. – Чем он вам не понравился?

– Я слышала, посредники – не самые уважаемые люди в Канакерне, госпожа Картен? – вопросом на вопрос ответила рассказчица, надеясь, что шустрый сообщник Ноор Учага уже смылся из города.

– Это так, – согласилась собеседница.

– А ещё у него нет ни жены, ни детей, – заметила Ника. – Такие люди на всё пойдут ради денег.

– Полагаете, моя дочь у него? – недоверчиво хмыкнула Тервия.

– Что вы, госпожа Картен, – криво усмехнулась девушка. – Думаю, он выступал в привычной для себя роли и кому-то помогал.

– Я попробую спросить о нём у мужа, – задумчиво проговорила собеседница.

– Только осторожнее, госпожа Картен, – предупредила путешественница. – Вряд ли ему нужно знать всё.

– Вы сами ещё ничего не знаете, госпожа Юлиса, – презрительно фыркнула хозяйка дома. – Набирайтесь сил, да пошлёт вам Пелкс выздоровление. А я помолюсь Ноне, чтобы ваша помощь больше не понадобилась. Пусть моя дочь окажется на корабле Меченого Рнеха и вернётся домой.

"Это вряд ли", – с неприязнью подумала гостья, глядя ей вслед.

Повозившись, она сползла с подушки пониже и закрыла глаза. Сам консул её так и не навестил.

Ночь прошла отвратительно, Ника металась в болезненном забытье и уснула только под утро.

А когда открыла глаза, увидела скучавшую на табуретке Лаюлу.

– Риата где?

– В храм пошла, госпожа Юлиса, – торопливо ответила гантка. – Сказала, вы приказали.

С её помощью девушка умылась, привела себя в порядок, но от еды отказалась опять. Вновь заснуть не получилось, голова болела терпимо, и путешественнице стало скучно.

"Болеть хорошо с интернетом, телевизором или хотя бы с книжкой", – грустно думала Ника.

Тем временем её сиделка деловито раскладывала на полу волчьи шкуры, явно намереваясь подремать.

"Это мне что, одной придётся от безделья мучиться?" – до глубины души возмутилась больная, пытаясь повернуться.

– Как себя чувствует Орри?

– Гораздо лучше, госпожа Юлиса, – охотно отозвалась гантка. – Скоро мы в усадьбу вернёмся.

– Не нравится в Канакерне? – спросила девушка.

– Чужое здесь всё, госпожа Юлиса, – тяжело вздохнув, Лаюла уселась прямо на полу. – Камень кругом, улочки узкие, того и гляди застрянешь. В усадьбе лучше – деревья, простор. Но всё равно – не как в наших лесах.

Она мечтательно улыбнулась.

– Выйдешь из дома утром – тишина такая, что слышно, как роса на траве звенит. Лесом пахнет, смолой, листочками, грибами да ягодами. А тут один... навоз да вино кислое!

Ещё гантка пожаловалась на местную еду, одежду, обычаи и другие трудности адаптации. Хорошо хоть, Приск Грок относится к гостям по-доброму, работой не изнуряет, кормит досыта. Узнав, что все женщины искусные ткачихи, задумал мастерскую открыть.

Вывалив накопившиеся претензии, Лаюла перешла к планам на будущее.

– Вот только Орри никак не выберет, что ему делать, – озабоченно качала она головой. – То ли в моряки пойти, то ли в хлеборобы. Нам господин Приск Грок предлагает землю взять за часть урожая. По мне так лучше на твёрдости, а его на воду тянет.

Путешественница с удовольствием слушала её бесконечный монолог, привычно пропуская большую часть слов мимо ушей.

За такой приятной беседой их застал приход Риаты. Лаюла вернулась к жениху, а рабыня отчиталась о визите в храм Пелкса.

– Я, госпожа, гадала на крови жертвенного голубя, – с таинственным видом сообщила она. – Жрец сказал, что бог поможет вам одолеть хворь.

Тронутая такой заботой и устав от вернувшейся головной боли, хозяйка не стала выяснять источник финансирования покупки несчастной птички.

Перед обедом раненую гостью навестила Тервия, придирчиво оглядев сверкающую чистотой комнату, дежурно спросила о самочувствии и быстро ушла, очевидно не испытывая никакого интереса к ответу.

Больше Нику никто не навещал. Только рабыня не отходила от своей госпожи ни на шаг: меняла повязку, поила целебным отваром, приносила яблоки и виноград, как могла развлекала её разнообразными историями из своей короткой, но бурной жизни.

Хозяйка слушала её гораздо внимательнее, чем болтовню гантки, даже сквозь головную боль и изредка наваливавшуюся дурноту, впитывая атмосферу имперской жизни.

То, что рабов здесь не считают за людей, девушка уже усвоила твёрдо. Однако, даже попав в неволю, кое-кто умудрялся неплохо устроиться. Одни старались доказать хозяевам свою полезность, заставляя тем самым бережнее относиться к ним, как к ценному имуществу. Другие использовали слабости и пороки господ. В рабской среде процветало доносительство. Хотя большинство просто старались выжить, по возможности радуясь сегодняшнему дню и не задумываясь о завтрашнем.

Риата ничего не знала о том замкнутом мирке, в котором обитала высшая аристократия Империи. Все её бывшие хозяева принадлежали к тому социальному слою, который в другом месте и времени называли "средним классом".

Эти люди походили на тех, кого девушка встречала в своём родном мире. Так же любили и ненавидели, страдали и радовались, зарабатывали на жизнь честно и не очень. Разве что вместо гаджетов и бытовой техники использовали рабов. Пожалуй, единственным существенным отличием, которое сильно бросалось в глаза, стала массовая и безоговорочная вера в предсказания всякого рода гадателей и магов.

Жители Империи и окружавших её земель относились к словам провидцев чрезвычайно серьёзно, что однако не мешало им оставаться практичными людьми. С самым серьёзным видом Риата рассказала о купце, которому напророчили смерть от игры в кости. Не в силах совладать со своей страстью, тот сажал за стол раба, заставляя его трясти стаканчик, и прожил много лет, погибнув при переправе через реку.

Вечером пришла Лаюла. С таинственным видом наклонившись над кроватью, она зашептала, обдав раненую густым запахом уксуса, чеснока и варёных бобов.

– Вспомнил Орри тех лиходеев.

– Которые на него напали и украли Паули? – на всякий случай уточнила путешественница, изо всех сил борясь с тошнотой. К ночи голова вновь разболелась, и даже мысли о еде вызывали дурноту, а тут такой аромат!

– Да, госпожа Юлиса! – вытаращив глаза, прошелестела гантка.

– Что он видел? – хмурясь, спросила Ника, тут же радушно предложив. – Да ты садись.

– Я лучше на полу, – отмахнулась Лаюла от табурета, опускаясь на корточки. – Когда Орри с Паули шли от Крека Палпина, уже темно было. Как к дому Картена стали подходить, тележку в переулке заметили. А разве добрые люди в такую пору чего возят? Орри подошёл и говорит: "Есть здесь кто?". Выходит старик бородатый весь и ему в ответ: "Иди, мол, отсюда – пока цел, не твоего ума это дело". Орри за меч схватился. И тут как раз Паули закричала. Он обернулся, глядь, её какой-то другой злодей, помоложе, в охапку схватил и рот зажимает. Бьётся Паули, как куропатка в силках. Орри хотел к ней бежать, ну тут его по голове и ударили. Всё.

Рассказчица отпрянула, сурово сжав губы, и значительно замолчала, скрестив руки на груди.

– Ты не знаешь, лица их он рассмотрел? – быстро спросила путешественница, пытаясь заставить работать плавящиеся от высокой температуры мозги. – Во что одеты? Узнать сумеет?

– Всё до мелочей выспросила, госпожа Юлиса, – заверила Лаюла, заявив с гордостью. – Глаз у моего Орри, как у филина, что днём, что ночью видит. Хоть тьма стояла кромешная, а морды их подлые он хорошо разглядел. Особенно старика. До самого последнего часа, говорит, не забуду, а встречу – так сразу убью! Молодого вот плохо запомнил, но тоже узнает. А одежда не знаю какая.

– Передай ему спасибо, – поблагодарила Ника. – Будет получше, я сама с ним поговорю.

Утром её навестил Пол Так. Осмотрев рану, заявил, что заживление идёт даже лучше, чем он рассчитывал.

– Пелкс не оставил вас своей милостью, госпожа Юлиса, – довольно сказал он. – Дней через десять всё затянется.

– Так долго?! – обиженно вскинула брови девушка.

– Не гневите бессмертных, госпожа Юлиса, – нахмурился собеседник. – С такой раной вы могли умереть или остаться калекой. Сейчас опасность миновала. Только меньше двигайтесь.

– Все десять дней? – охнула пациентка.

– По крайней мере, дней пять или шесть вам лучше вообще не вставать с постели, – твёрдо заявил лекарь и озабоченно поинтересовался. – Жертву Пелксу принесли?

– Конечно, господин Пол Так, – заверила путешественница. – Ещё вчера. Правда я это сделала не сама, а послала рабыню. Надеюсь, он не обидится?

– Судя по вашему самочувствию, Пелкс услышал ваши молитвы, – не принял её шутливого тона собеседник. – Но берегитесь, нрав небожителей так непостоянен.

– Я учту ваши слова, господин Пол Так, – кивнула пациентка, ругая себя за длинный язык.

Когда он покинул комнату Риата по приказу хозяйки проследила за ним из окна, сообщив, что госпожа Картен остановила лекаря и что-то спросила.

"Не поверила на слово, – хмыкнула про себя Ника. – Решила узнать всё из первых рук".

Подумав, она велела невольнице подать свиток с пьесами Днипа Виктаса Однума, который забыла вернуть хозяину. Не то, чтобы ей хотелось перечитать ещё раз эту тягомотину, но супруга консула должна получить реальное подтверждение улучшения самочувствия гостьи.

Положив папирус рядом, девушка устало откинулась на подушку, ещё раз посетовав на крайнюю несвоевременность болезни. Тервия не заставила себя ждать. Едва заслышав приближавшиеся шаги, путешественница тут же развернула свиток.

– Как вы себя чувствуете, госпожа Юлиса?

– Уже лучше, госпожа Картен, – мягко улыбнулась она.

– Вам что-нибудь нужно?

– Разве что немного вина, – попросила гостья. – Господин Пол Так сказал, что оно будет мне очень полезно.

– Пришлите рабыню на кухню, – кивнула хозяйка дома. – Я распоряжусь.

– Госпожа Картен! – уже в дверях окликнула её Ника. – Есть какие-нибудь вести из Готонима?

– Пока нет, – грустно вздохнула Тервия. – Муж говорит, что ещё рано. Если Нутпен не разгневается, корабль Меченого Рнеха придёт туда не раньше чем через четыре или пять дней.

– Я очень хочу, чтобы Нона услышала ваши молитвы, госпожа Картен, – самым проникновенным тоном, какой только смогла изобразить, проговорила девушка. – И вы как можно скорее увидели свою дочь.

– Спасибо, госпожа Юлиса, – улыбнувшись, женщина скрылась за циновкой.

Как ни храбрилась путешественница, но после обеда вновь поднялась температура. Пить отвар она отказалась. Голова болела вполне терпимо, а потеть ужасно не хотелось. От рубашки и так уже воняло. "Надо бы завтра приказать Риате простирнуть бельишко, – думала девушка с закрытыми глазами. – За день высохнет, здесь тепло".

Аппетит тоже не появился. Однако, продолжая играть выздоравливающую, гостья не стала отказываться от обеда, предложенного радушной хозяйкой. Новая рабыня Картенов, женщина, лет тридцати, с тупым, невыразительным лицом принесла миску тушёной рыбы с овощами.

С трудом заставив себя проглотить кусочек, остальное отдала верной Риате. А чтобы не видеть, с какой жадностью та набросилась на еду, путешественница прикрыла глаза, давя подступившую тошноту.

– Что делают новые рабы?

– Ничего, госпожа, – отозвалась невольница с набитым ртом. – Днём спят и жрут, ночью с дубинами по саду и двору ходят.

В голосе женщины сквозь насмешку проглядывала зависть к людям, занятым такой необременительной работой.

"Кажется, Тервия всерьёз решила, будто кто-то может прислать убийцу в дом", – усмехнулась про себя её хозяйка.

– А Лаюла теперь на кухне, – понизив голос, продолжала Риата. – Людей в доме много, Кривая Ложка с помощницей не успевают. Вот госпожа Картен дикарку к делу и пристроила.

– Как там Орри один? – поинтересовалась Ника.

– Что ему сделается, госпожа! – фыркнула рабыня. – Он уже сам в уборную ходит.

Сытно рыгнув, вытерла рукой губы и добавила:

– Госпожа Картен хочет его в усадьбу отправить.

– Там ему лучше будет, – вздохнула девушка и попросила. – Помолчи, пожалуйста, голова болит.

– Слушаюсь, госпожа, – чуть слышным шёпотом пробормотала Риата.

Новый день тянулся так же медленно, как предыдущий. Почувствовав некоторое облегчение, хозяйка отправила невольницу стирать бельё, а сама осталась скучать в одиночестве. Разбавленная вином вода в кувшине, горшок для всяких надобностей под кроватью. Никуда ходить и ничего делать не нужно. Плечо болело, но тревожного стука молоточков не ощущалась.

Ближе к полудню путешественница услышала во дворе голоса. Вставать и идти к окну, чтобы узнать, кто пришёл к Картенам, не хотелось. Появившаяся вскоре Риата и так удовлетворила любопытство госпожи. В гости пришли консул Тренц Фарк и ещё какой-то важный господин в синем плаще с красивой серебряной застёжкой. Из разговоров на кухне рабыня узнала, что господин Картен жаловался приятелям на обманщиков. Польстившись на награду, те привели ему уже второго сообщника похитителей Вестакии. Но и тот оказался тоже всего лишь запуганным беглым рабом, которого под угрозой убийства детей вынудили признаться в чужом преступлении.

– Вот козлы! – фыркнув, Ника пророчески заметила. – Сколько их ещё будет.

И разломила пополам лепёшку. Даже очередная подлость не смогла сегодня испортить ей аппетит. Впервые за последние дни они поужинала с удовольствием.

Завтрак тоже прошёл "на ура". Здоровье явно шло на поправку. Заглянувший Пол Так, осмотрев рану, заявил, что пациентке его услуги больше не понадобятся, если, конечно, та будет строго выполнять все предписания, выдержит постельный режим и сама себя не угробит.

Учитывая, что даже за простое посещение лекарь брал серебряную монету, это известие не могло не обрадовать путешественницу.

Больше её никто не навещал. Так что путешественнице оставалось либо спать, либо тужить над своей горькой судьбой, ну и анализировать ход расследования, когда головная боль не мешала работе маленьких серых клеточек.

Ей пришло в голову, что не плохо бы показать Орри самого Ноор Учага и его слуг. Вдруг узнает? Размышляя над тем, как организовать подобное опознание, Ника внезапно осознала всю глубину своей глупости, почувствовав, как щёки наливаются горячечным румянцем стыда. До чего же неприятно ощущать себя дурой.

Играя в любительницу частного сыска Дашу Васильеву канакернского разлива, развив кипучую деятельность, ей даже кое-что удалось узнать. Но за столько дней она даже не удосужилась задать себе самый элементарный вопрос: "За каким вообще бесом Ноор Учаг украл Вестакию? Если варвар не желает связывать себя узами законного брака, зачем понадобилась вся эта суета с письмами, липовым сватовством, дорогущим снотворным и так далее?"

Хорошенько выругав себя во время отсутствия невольницы, хозяйка с жадностью выпила вино, за которым её посылала, и успокоившись, принялась размышлять, изо всех сил напрягая свои, как оказалось, не очень умные мозги.

Девушка ещё раз неторопливо и придирчиво вспомнила визит горца к Картену, каждое его движение, каждую гримасу, буквально посекундно разобрала все звуки, долетавшие из комнаты Вестакии, а за одно те странные разговоры, которые она вела в тот день. По всему выходило, что для неё встреча Ноор Учага с отцом казалась очень важной. Но что же для влюблённой девушки может быть важнее сватовства? Вот только консул упорно отрицает это, и Ника склонна верить в его искренность.

Из всего этого выходит, что варвар не просил руки Вестакии, а всего лишь ломал комедию перед взбалмошной, романтически настроенной девицей.

Возможно, Ноор Учаг просто сексуальный маньяк? Ну приспичило ему соблазнить именно эту особу и всё тут. А после поматросит и бросит в море или в лесу прикопает, заметая следы.

Но, что если он решил её продать? Вестакия красива, по местным меркам хорошо образована, хотя и дура. Однако, это значит, на неё имелся целевой заказ? В противном случае подобная операция выглядит очень рискованной. Канакерн – город маленький, здесь все знают о постигшей Картена беде. Да и рабов на рынке хватает. Но если дочку консула украли для кого-то издалека, отыскать её будет невозможно. Вот только путешественница почему-то не верила в подобную возможность. Красивых и хорошо воспитанных дочек хватает и в семействах попроще.

Исходя из этого, повертев так и эдак все свои догадки, достойная последовательница мисс Марпл остановилась на маньячной версии. Скорее всего, этот варвар просто решил добиться понравившейся девчонки. Некоторые мужчины проявляют прямо-таки муравьиное упорство в достижении своих целей. Жаль только, они часто бывают недостойными.

Заполучив желанную добычу, Ноор Учаг просто обязан какое-то время наслаждаться ею. А потом просто избавится от надоедливой игрушки, а за одно и от Паули. Оставалось надеяться, что Вестакия ещё какое-то время займёт внимание варвара. Если этот так, он должен где-то держать своих пленниц. И явно не в городе.

О чём там говорил Зипей Скела? Змеиный ручей. Как бы выяснить, есть ли рядом с ним какая-то усадьба или хотя бы дом, и кто там проживает?

– Вот батман! – вздохнула Ника, в который раз подумав: "Как же не вовремя эта болезнь, и Румс, как на зло, в горы потащился! У кого бы спросить?"

– Риата! – окликнула она дремавшую на полу невольницу.

– Что нужно, госпожа? – тут же вскочила та.

– Среди рабов Картена есть ещё местные?

– Нет, госпожа, – покачала головой женщина, и помявшись, спросила. – А что нужно, госпожа?

Хозяйка повернулась на бок.

– На том берегу бухты есть речка Змеиный ручей. Надо бы узнать, кто рядом с ней живёт.

– Поговорю на кухне, госпожа, – пообещала Риата. – И с рабами из усадьбы.

Прекрасно помня предупреждение лекаря, путешественница продолжала оставаться в постели, по-прежнему не спускаясь в мужской зал на совместные трапезы. Картены знали об этом и просто отправляли ей еду в комнату, на чём их забота о гостье и ограничивалась.

Поэтому Ника немало удивилась, увидев на пороге Уртекса. Тот зашёл к ней сразу после возвращения с занятий, и судя по мрачному выражению на угрястой физиономии, здоровье девушки его не интересовало.

"Ну, что ещё?" – тоскливо думала она, приглашая сына морехода сесть.

– Говорят, вы стали слишком часто встречаться с Румсом Фарком? – тон вопроса не предвещал собеседнице ничего хорошего.

– В каком смысле? – растерялась та от несколько двусмысленной, с точки зрения её мира, формулировки вопроса. – Я виделась с ним пару раз. Да ты же сам с нами был.

– А потом? – сурово набычился Уртекс. – Что вы делали на площади народных собраний?

– Гуляли, – с самым невинным видом сообщила девушка. – Разве это запрещено?

– Он жених Вестакии! – запальчиво вскричал парнишка. – А вы... пользуясь тем, что сестру похитили... хотите его соблазнить!

Путешественница рассмеялась, изо всех сил стараясь, чтобы смех звучал как можно естественнее и непринуждённей.

Гость вскочил, сжав кулаки, готовый броситься в драку. Ника сразу стала серьёзной.

– Зачем мне это нужно, Уртекс? Я не собираюсь оставаться в Канакерне, а господин Румс Фарк не захочет возвращаться в Империю. Его место здесь, а моё – там. Да и зачем я стану отбивать его у твоей сестры?

– Он вам нравится, – буркнул сын консула. – Вы его любите.

– А ты нет? – вопросом на вопрос ответила собеседница. – Или тебе он не нравится?

– Мне – как воин, как старший брат! – выпалил Уртекс. – А вам – как мужчина женщине.

– Ты что же думаешь, что дочь Лация Юлиса Агилиса, внучка Госпула Юлиса Лура из младших лотийских Юлисов будет раздвигать ноги перед каждым встречным красавцем? – в голосе девушки звенел металл, а в душе клокотал нешуточный гнев. – Как смеешь ты говорить такое? Думаешь, если я ранена вашей рабыней и прикована к постели, меня можно безнаказанно оскорблять?!!

– Что вы, госпожа Юлиса! – попятился и отвёл взгляд явно не ожидавший такой отповеди паренёк. – Я не хотел... То есть я хотел... Просто сестру похитили, а вы и Румс Фарк...

Губы Уртекса задрожали, глаза влажно блеснули.

– Болтают тут всякие! – внезапно выкрикнул он, плюхнувшись на табурет, и отвернулся, вытерев слезы тыльной стороной ладони.

– На то боги и дали людям языки, – усмехнулась путешественница. – Это – как нож. Им можно резать рыбу, хлеб и овощи или ударить в спину друга У тебя не получится всем заткнуть рты. Попробуй относиться к этому спокойнее.

– Как? – недоверчиво нахмурился парнишка.

– Пользуйся умом и слушай свою душу, – как можно задушевнее заявила Ника, слегка переиначив фразу из какого-то сериала. – И тебе всё стразу станет ясно. Пусть твой разум ответит, зачем мне соблазнять жениха Вестакии? А у души спроси, способна ли я на такой поступок?

Уртекс свёл брови к переносице, сразу став удивительно похож на своего отца.

Видя, что его всё ещё терзают смутные сомнения, девушка продолжила разъяснительную работу, решив выдать сыну ту же полуправдивую информацию, что ранее преподнесла матери.

– И ты должен знать, что мы с господином Фарком все время говорили о Вестакии.

– Это правда? – встрепенулся собеседник.

– Клянусь здоровьем моего отца, которого никогда не увижу, грозным именем повелителя морей и Диолой, богиней любви, – торжественно провозгласила путешественница, нисколько не соврав.

– Что сказал Румс? – ожидаемо заинтересовался парнишка.

– Я обещала молчать, – со скорбным видом покачала головой собеседница. – Но ты её брат, и если дашь клятву никому не говорить, то я тебе расскажу.

– Конечно! – возбуждённо вскричал Уртекс. – Клянусь Нутпеном, что никому не скажу.

– Он спрашивал, не замечала ли я чего-нибудь странного в поведении Вестакии, – понизив голос, сообщила Ника. – Я, конечно, сказала нет.

Парнишка задумался.

– Я не пытаюсь занять место твоей сестры возле господина Фарка, – девушка старалась говорить как можно проникновеннее. – Ты мне веришь?

– Верю, госпожа, – с явным сомнением в голосе ответил сын консула, и торопливо попрощавшись, вышел.

А путешественница знаком попросила безмолвно застывшую у стены Риату подать ей воды.

"Деревня и есть деревня, – с раздражённой усталостью думала Ника. – В одном конце... чихнёшь, в другом "будь здорова" скажут".

– Госпожа, – робко обратилась к ней невольница. – Господин Крак к сегодняшнему дню обещал вам кинжал сделать.

– Вот батман, – выругалась хозяйка, кляня себя за забывчивость, хотя в таком состоянии нечего и думать бежать в другой конец города. – Ты помнишь, где его мастерская?

– Найду, госпожа, – пообещала собеседница.

– Тогда сходи и скажи, что я заболела, – стала отдавать распоряжения девушка и тут же передумала. – Нет, я сама ему письмо напишу.

Устроившись за столом, она, подумав, сочинила вежливое послание, в котором извинялась за задержку, вызванную непредвиденными обстоятельствами, и посылала двадцать риалов задатка.

Получив свиток, деньги, инструкции и благие пожелания, рабыня поспешила выполнить поручение, а госпожа вернулась на кровать. После разговора с настырным отпрыском Картена голова умоляла об отдыхе. Поэтому путешественница просто лежала с закрытыми глазами, незаметно для себя задремав.

Очевидно, Уртекс выполнил своё обещание и помалкивал об из их задушевной беседе. Во всяком случае никто из его родителей не пришёл к гостье разбираться.

Выздоровление шло своим чередом. Ещё через день она приняла ванну, смыв с тела противный болезненный пот.

Риата, демонстративно пылавшая желанием продемонстрировать хозяйке свою преданность и исполнительность, как-то выяснила, что почти рядом с местом впадения Змеиного ручья в море стоит богатая усадьба консула Вокра Рукиса, где постоянно проживает куча народа. Подальше есть ещё одно большое, но сильно запущенное поместье, принадлежность которого вот уже несколько лет оспаривают два брата. Ближе к горам расположены два хутора, один из которых заброшен. Так что мест, где можно спрятать двух пленниц, более чем достаточно.

Хотя гостья почти не общалась с хозяевами, но по обрывкам доносившихся разговоров и со слов Риаты она почти физически ощущала царившее в доме Картенов нетерпеливое ожидание.

Причём оптимизм консула, уверенного в том, что дочь на корабле Меченого Рнеха, передался и его супруге. Та опять стала следить за собой, краситься, из причёски не выбивался ни один локон, а тон вновь сделался высокомерным и самоуверенным. Со стороны могло бы показаться, что в семью вернулось если не благополучие, то хотя бы его тень.

Набравшись сил и воспользовавшись, как ей казалось, благоприятным моментом, Ника решила напомнить хозяевам о своём существовании. Однако быстро выяснилось, что она выбрала не самый удачный момент.

– Я рад, что вам уже лучше, госпожа Юлиса, – с откровенной издёвкой поприветствовал её сидевший во главе стола консул.

Брови морехода сошлись к переносице, обычно аккуратная борода воинственно топорщилась, а в глазах читалось жгучее желание сорвать на ком-то переполнявшую его злость.

– Благодарю вас, господин Картен, – скромно потупив глазки, поклонилась девушка, с тоской подумав: "Вот батман, так и надо было ужинать у себя".

– Теперь вы сможете покинуть мой дом через восемнадцать дней! – с той же издевательской любезностью продолжил мореход. – Надеюсь, вы не забыли об этом?

– В моём возрасте ещё рано жаловаться на провалы в памяти, господин Картен, – продолжила играть в вежливую невозмутимость собеседница, и прежде чем консул выдал новую реплику, участливо спросила:

– Плохие новости из Готонима?

– С чего вы взяли? – нахмурился мужчина с видом споткнувшегося на старте бегуна. – Я не получал ещё оттуда никаких писем.

Гостья демонстративно обвела красноречивым взглядом застывших с каменными лицами Тервию, Уртекса и даже бледную, как мел, новую рабыню, в руках которой мелко дрожала амфора.

– Тогда что могло так расстроить вас и вашу семью? Я сомневаюсь, что кто-то мог обмануть такого умного и проницательного купца. Или новые неприятности не связаны с торговлей?

Зная бешеный нрав хозяина дома, путешественница понимала, что рискует, вызывая его на откровенность. Возьмёт и швырнёт чем попало. Нервишки у консула в последнее время явно стали пошаливать.

То ли сыграла свою роль толика лести, то ли злость успела перегореть, только он вдруг сдулся, словно забытый после праздника воздушный шарик.

– Грязные слухи о моей дочери не прекращаются, – проворчал Картен, знаком приказав невольнице наполнить бокал. – Даже обещанная награда не заставила клеветников заткнуться! Мне то и дело приводят каких-то голодранцев, которые не имеют никакого отношения к похищению Вестакии. Двух умников даже в тюрьму посадили. С тех пор желающих получить пять тысяч империалов пока нет.

Криво усмехнувшись, консул выпил.

– Зато появились мерзкие рисунки с моей дочерью и этим паршивцем Меченым. Самое страшное, что людям это нравится. Раньше мне сочувствовали, а теперь начали мерзко хихикать за моей спиной.

– Возможно, это не случайно, господин Картен? – предположила гостья, подняв стакан. – Вы об этом не думали?

– Что вы имеете ввиду, госпожа Юлиса? – подозрительно нахмурился мужчина, а Тервия бросила на неё короткий, испуганный взгляд.

– Вы не считаете, что слухи и рисунки могли появиться не сами по себе, а по чьей то злой воле? – Ника аккуратно вытерла губы. – Врагов у вас много.

– С чего вы взяли? – криво усмехнулся мореход, глядя на неё с явным интересом.

– Богатство и власть одних вызывает зависть других, – охотно пояснила девушка. – Отсюда и враги.

– Враги, конечно, есть, госпожа Юлиса, – помолчав, признался Картен. – Только что они могут сделать? В городском совете меня уважают, лучшие люди в гости приглашают наперебой. Я не забываю богов, принося щедрые жертвы. Люди благодарны мне за театр и другие... добрые дела.

– Любой авторитет можно низвергнуть насмешками и клеветой, господин Картен, – покачала головой путешественница. – Особенно в вашем городе, где так важно мнение толпы, а она непостоянна как море.

На сей раз хозяин дома замолчал надолго.

– Возможно, это месть? – сделала новое предположение Ника.

Из пальцев Тервии выскользнул стакан и со звоном покатился по полу, разливая остатки вина. От неожиданности все вздрогнули.

Консул не оставил без внимания реакцию супруги, бросив на неё настороженно-подозрительный взгляд, но обратился к гостье:

– Вы говорите о похищении Вестакии?

– Нет, – энергично запротестовала та, понимая, что мореход ещё тешит себя надеждой отыскать дочь на корабле Меченого Рнеха. – Я о том, что происходит сейчас. Возможно, кто-то просто подло пользуется вашим горем и распускает грязные слухи?

– Я подумаю над вашими словами, госпожа Юлиса, – с самым серьёзным видом пообещал Картен.

Проснувшись, девушка первым делом вспомнила, что сегодня ровно неделя с того дня, как она свалилась в горячке, а Румс Фарк отправился в горы к атавкам. В тайне рассчитывая, что он заглянет в гости к будущему тестю, путешественница развила бурную деятельность. Опасаясь дать повод Уртексу для новых подозрений, лучшее платье одевать не стала, но приняла ванну, тщательно промыв голову, и подробно объяснила Риате, как делать новую причёску.

Когда рабыня закончила возиться с её волосами, хозяйка, надев ожерелье, критически посмотрела на своё тусклое изображение в зеркале. Вид показался ей более чем удовлетворительным, если бы не повязка на плече. Можно, конечно, набросить накидку, вот только дома так ходить не принято. А значит, она привлечёт ненужное внимание.

"Надо какую-нибудь шаль купить", – грустно подумала Ника, отправляясь на завтрак.

После которого вредная Тервия все-таки спросила гостью о причёске.

– Болеть устала, госпожа Картен, – чуть улыбнулась девушка. – Как стало получше, решила сделать себе подарок. Вам нравится?

– Эта штука на голове вам совсем не идёт, госпожа Юлиса, – безапелляционно заявила супруга консула.

– Жаль, – с притворной грустью вздохнула путешественница. – Но не расплетать же прямо сейчас? Завтра прикажу рабыне уложить волосы как всегда.

– Правильно, – одобрила женщина. – Хотя ваша корона из кос тоже выглядит слишком по-варварски. Впрочем, вы же выросли среди дикарей.

Она презрительно скривила губы.

– Мне не перед кем здесь красоваться, госпожа Картен, – передёрнула плечами Ника и поднялась к себе, кипя от негодования словно перегретый чайник.

Поставив табурет чуть в стороне от окна, она стала ждать, напряжённо прислушиваясь к доносившимся со двора звукам.

Отдавала распоряжения хозяйка дома, переговаривались рабы, что-то звенело и брякало. Любой удар в ворота заставлял её, вздрагивая, подаваться к окну, в напряжении вытягивая шею.