Текст книги "Лягушка-путешественница (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 66 страниц)

– Это так, госпожа Дарита, – подтвердила путешественница. – Среди младших лотийских Юлисов не только множество сенаторов, но даже два Генерала.

– Что же заставило отпрыска столь древнего и уважаемого семейства таиться так далеко от цивилизованного мира? – в бесстрастном тоне собеседницы Нике послышалась лёгкая издёвка.

– Даже боги бывают бессильны против клеветы, – спокойно ответила девушка. – А тот, кто преследовал моих родителей, не только выполнял приказ императора, но имел и личный интерес, что добавило ему упорства.

– Вот как? – вскинула аккуратно очерченные брови верховная жрица. – Месть или любовь?

– То и другое, – напустила тумана путешественница. – И ещё многое, о чём я не могу говорить.

– Понимаю, – кивнула женщина. – И не настаиваю.

– Но теперь доброе имя отца восстановлено, – добавила Ника. – И я могу вернуться к семье.

– Сколько лет ваш отец провёл среди варваров? – продолжала расспрашивать Дарита.

– Двадцать, – мысленно прикинув, ответила девушка. – Но если бы он тогда не спасся, я бы не появилась на свет.

– По воле богов нить нашей жизни порой сплетается в запутанный и причудливый узор, – задумчиво покачала головой собеседница. – Но почему отец не с вами, госпожа Юлиса?

– Он слишком стар и болен, чтобы ещё раз пересечь океан, – выдала привычное объяснение путешественница, с некоторым опасением ожидая новых вопросов об отце.

Но вместо этого Тариту заинтересовало совсем другое.

– Вам, наверное, не терпится как можно скорее увидеть своих родных, госпожа Юлиса?

– Да, – кивнула Ника, настороженно ожидая подвоха. – К сожалению, мне пришлось задержаться...

– Я слышала из-за служанки? – в голосе верховной жрицы сквозило явное недоверие. – Неужели это правда?

– В нашем роду не принято разбрасываться верными людьми, – твёрдо заявила девушка. – Других причин нет.

– Ваши встречи с господином Фарком как-то связаны с её поисками? – всё с тем же скепсисом спросила собеседница.

– Простите, госпожа Дарита, – извинилась путешественница. – Но об этом вам лучше спросить самого господина Фарка.

Женщина подалась вперёд, явно собираясь задать ещё один вопрос, но на счастье Ники в дверь постучали.

– Войдите, – с заметной досадой разрешила верховная жрица.

Пригнувшись, в комнату шагнул десятник конной стражи, и увидев девушку, широко улыбнулся.

– Здравствуйте, госпожа Дарита! Здравствуйте, госпожа Юлиса! Я думал, вы ещё не пришли.

– Здравствуйте, господин Фарк, – кивнула хозяйка кабинета. – Мы тут немного поговорили, чтобы госпожа Юлиса не заскучала, ожидая вас.

Девушка встала, проговорив с нескрываемым облегчением:

– До свидания, госпожа Дарита.

Едва Румс закрыл за ними дверь знакомой каморки, путешественница поспешила заявить:

– То, что Орри никого не узнал, ничего не значит! Моя рабыня поговорила с привратником из дома Ноор Учага...

И Ника рассказала о двух внезапно исчезнувших слугах горца и его частых отлучках из города.

Хмурый сын консула слушал внимательно, не задавая никаких вопросов.

– Думаю, они стерегут Вестакию и Паули в каком-то тайном месте, – закончила она, решив вначале дать возможность собеседнику высказаться, а потом предложить составить ей компанию на завтрашней прогулке.

– Или просто вернулись в племя, – задумчиво проговорил молодой человек. – Мне тоже удалось кое-что выяснить, госпожа Юлиса. Вчера я с одним приятелем заглянул к Ноор Учагу.

– Вот как? – встрепенулась девушка, криво усмехаясь . – Всё же решили спросить его о своей невесте?

– Нет, – невозмутимо покачал головой десятник конной стражи. – От имени своего начальника я спросил, когда атавки спустятся на зимние стоянки?

– Зачем вам это? – недоуменно поинтересовалась собеседница.

– Просто предлог, чтобы с ним встретиться, – честно признался Румс. – И знаете, Ноор Учаг оказался очень радушным и гостеприимным человеком. Как и все горцы, тут же приказал накрыть стол, угостил очень хорошим вином. Сказал, что ещё не получил известий от отца, но как только что-нибудь узнает, обязательно сообщит.

Сын консула, откинувшись, прижался спиной к каменной стене и вытянул почти во всю длину комнаты волосатые ноги в запылённых сандалиях.

– Мы выпили и хорошо посидели. Ноор Учаг – прекрасный собеседник, разбирается в лошадях, оружии и охоте. Он подтвердил, что женится на дочери вождя хименов, и жалеет, что теперь будет бывать в городе только наездами...

Путешественница презрительно фыркнула, но молодой человек, не обращая внимания, продолжал, будто разговаривая сам с собой:

– Ноор Учаг очень сочувствовал, когда узнал, что Вестакия моя невеста. Говорил, что никогда с ней не встречался, но слышал о красоте дочери консула Картена. И я не услышал в его речах лжи, госпожа Юлиса.

С каждым его словом у слушательницы становилось всё тяжелее на душе.

– Но я хорошо помню, что вы мне рассказывали, – Румс пристально посмотрел ей в глаза. – Оставив Ноор Учага с приятелем за столом, я отлучился и беспрепятственно обошёл весь дом. Там нет ни одной закрытой двери. Даже кладовка оказалась открыта. Там рабы что-то перебирали. Я заглянул внутрь и не увидел ни Вестакии, ни вашей служанки. В этом доме никто никого не прячет.

– Ещё бы! – возмущённо вскричала Ника, поражённая тупостью собеседника. – Он...

Молодой человек властным движением руки заставил её замолчать.

– Тогда я вернулся и напрямик спросил Ноор Учага, зачем он приходил к Картенам?

– И что он сказал? – невольно подалась вперёд девушка.

– Что не вправе разглашать чужие тайны, – ответил десятник конной стражи. – Но я настаивал.

Молодой человек усмехнулся.

– Пришлось даже упрекнуть его во лжи. Он же говорил, что не видел Вестакии. Атавки – очень гордый народ, госпожа Юлиса. Не желая прослыть лжецом, Ноор Учаг не стал скрывать ничего, кроме имён.

Путешественница скривилась, заранее не веря ни единому слову.

– Один из его друзей задолжал Картену большую сумму, – начал рассказывать Румс. – И попросил Ноор Учага похлопотать за него у консула об отсрочке...

Ника раздражённо фыркнула.

– Что же он сам не зашёл? Стеснялся?

– Стеснялся, – неожиданно подтвердил собеседник. – Про этого молодого человека и господина Картена одно время ходили нехорошие слухи. Чтобы не давать повода для новых сплетен, он не захотел сам встречаться с консулом.

Отвернувшись, девушка одними губами коротко и не толерантно обозвала заимодавца и должника.

– Но Картен отказал, – меланхолически продолжил десятник конной стражи. – Тогда Ноор Учаг ушёл, так и не увидев его дочери. Теперь понимаешь, почему он не хотел говорить об их встрече?

– Не совсем, – честно призналась путешественница. – Если вы намекаете на то, что они были любовниками, то разве подобные отношения между мужчинами в Канакерне под запретом?

– Разве можно запретить людям любить и наслаждаться друг другом? – укоризненно покачал головой Румс. – Но господин Картен – женатый человек. Он давал клятву верности супруге перед лицом благодетельной Ноны и не должен принимать дома... такого гостя. Что скажут соседи?

Ника подумала, что в таком случае должник мог поговорить с мореходом где-нибудь на улице. Но видимо для её собеседника подобное объяснение прозвучало достаточно убедительно, и у кавалериста вновь возникли сомнения в причастности варвара к исчезновению Вестакии.

– Вам я верю, госпожа Юлиса, – продолжал десятник. – Просто вас обманул этот мерзкий лгун Зипей Скела.

"Устроить бы вам очную ставку, – зло думала девушка. – Так я сама этого козла предупредила. Но кто же знал, что гусар такой недоверчивый?"

А больше ничего у неё против горца нет, кроме виноватой улыбки да неадекватной реакции дочки консула. Путешественница решительно тряхнула головой. Горец виноват уже хотя бы потому, что у неё просто нет никого другого на примете!

– А может, это Ноор Учаг вам соврал? – предположила Ника, продолжив с жаром. – Я видела, как он уходил из дома Картена, я знаю, что случилось потом с Вестакией. Просто варвар – очень умный человек. Это значит, что вашей невесте грозит смертельная опасность. Если её вообще уже не убили.

– Почему вы так думаете? – Румс смотрел на неё с иронией и участием, словно взрослый умудрённый жизнью человек, с которым ребёнок делится своими детскими страхами.

– После таких разговоров он сразу поймёт, что вы его в чём-то подозреваете, – стараясь сохранять спокойствие, начала объяснять девушка. – И если пленницы ещё живы, обязательно от них избавится.

С сожалением вздохнув, молодой человек возвёл очи горе. Намёк на её глупость, а то и слабоумие, оказался настолько прозрачным, что путешественница, едва не задохнувшись от ярости, выпалила:

– А если Ноор Учаг хоть как-то связан с теми слухами, из-за которых Картена собирались выгнать из городского совета...

– Кого выгнать? – резко перебил её десятник конной стражи. – За что? Кто вам сказал?

Спохватившись, что сболтнула лишнее, Ника выругалась про себя. Но слово – не воробей, пришлось выдать вчерашний разговор с мореходом.

– Сам господин Картен, – не без гордости заявила девушка. – Он выяснил, что кто-то подкупил некоторых... продажных граждан, чтобы те на хоре предложили лишить его звания консула. И всё из-за того, что Вестакия то ли сбежала с любовником, то ли покончила жизнь самоубийством. Вроде как человеку, так наказанному богами, в городском совете делать нечего.

Рассказчица криво улыбнулась.

– По мне так причина глупая. Но, видимо, у вас думают по-другому.

– Я слышал, как кое-кто упрекал Картена в том, что он не сумел воспитать у дочери почтения к родителям и уважения к нашим обычаям, – медленно проговорил Румс. – Но лишить звания консула...

Он помолчал, обдумывая услышанное.

– Люди не хотят выполнять приказы тех, от кого отвернулась удача.

– Вот видите! – обрадовалась путешественница. – После благоприятного жертвоприношения Нутпену разговоры, кажется, стихли. Но если найдут тело Вестакии, они вспыхнут вновь. Тогда Картен точно вылетит из совета.

– И вы уверены, что Ноор Учаг имеет к этому какое-то отношение? – взгляд молодого человека сделался тяжёлым и давящим, словно каменная плита.

– Да! – твёрдо ответила собеседница, не отводя глаз.

– А я в это не верю! – отвернулся десятник конной стражи.

– Как хотите, – развела руками путешественница, с горечью заметив. – А я думала, вы поможете мне искать пленниц.

– Где? – с жалостью покачал головой сын консула.

– В усадьбах вдоль Змеиного ручья.

– А причём тут Змеиный ручей? – нахмурился молодой человек.

– Зипей Скела говорил, что именно туда направлялась лодка, в которую сели Вестакия и Ноор Учаг.

– Во имя пенной бороды Нутпена! – морщась словно от зубной боли, простонал десятник. – Вы всё ещё верите этому обманщику?

– Да! – кивнула собеседница. – Хотя бы потому, что он скрылся, как только узнал об объявленной Картеном награде. Выходит, чего-то опасался.

– Собрались обыскать усадьбу консула Вокра Рукиса? – усмехнулся Румс. – У него только надсмотрщиков десятка два, если не больше.

– Вот с кем-нибудь из них я и поговорю, – невозмутимо сказала Ника. – Хотя, скорее всего, Вестакию и Паули держат подальше от города.

– Их и там нет, госпожа Юлиса, – решительно заявил молодой человек.

– Откуда такая уверенность? – не скрывая иронии, усмехнулась девушка.

– Не обольщайтесь, госпожа Юлиса, – нахмурившись, покачал головой десятник конной стражи. – Не только вы заняты их поисками. Мои люди давно объехали все усадьбы и хутора.

На миг собеседница растерялась, но тут же решила уточнить:

– Они устраивали повальные обыски? Заглядывали во все комнаты, конюшни, сараи и прочие укромные места?

– Нет, – настала очередь смутиться Румсу. – Просто рассказывали, что пропала дочь консула Мерка Картена, и спрашивали, не встречал ли кто посторонних или подозрительных людей?

– Ну, вот видите! – победно улыбнулась путешественница. – Так похитители и признаются, что держат Вестакию где-нибудь в... погребе!

– А вам, значит, всё расскажут, – обижено усмехнулся кавалерист.

– Я не собираюсь никого спрашивать, господин Фарк, – ехидно ответила Ника. – Только наблюдать. Точнее, смотреть будет Орри. Вдруг увидит тех, кто не попался ему на глаза у дома Ноор Учага.

Какое-то время сын консула мрачно сверлил её глазами, но сообразив, что отступать от своей затеи собеседница не собирается, осуждающе покачал головой.

– Такие прогулки слишком опасны для одинокой девушки.

– Я же сказала, что возьму с собой Орри, – напомнила она. – И Риату.

– Чем вам сможет помочь чуть живой варвар и глупая, трусливая рабыня? – презрительно фыркнул молодой человек.

– Мне приходилось одной бродить по диким лесам, господин Фарк! – гордо вздёрнула носик путешественница. – А тут все-таки люди живут...

– Которых вам надо бояться в первую очередь! – повысил голос сын консула. – Вас могут не просто... обидеть, но ещё и похитить, чтобы продать в рабство! Эта идея с поисками за городом – очень большая глупость, госпожа Юлиса, которая вам вовсе не к лицу!

Вздрогнув, словно от удара, Ника бросила на Румса полупрезрительный взгляд, подумав с горечью: "И этот такой же, как все! Самовлюблённый, напыщенный болван!"

Но молодой человек даже не смотрел в её сторону. Разочарование сменилось злостью, но собеседница не могла себе позволить, чтобы последнее слово в этой перепалке осталось за ним.

Сглотнув застрявший в горле комок, она усмехнулась:

– Если вас так беспокоит моя безопасность, почему бы нам не пойти вместе? С таким храбрым воином слабой девушке нечего бояться.

– Я не буду тратить время на вздорные глупости! – по-прежнему не глядя в её сторону, буркнул десятник конной стражи.

– В таком случае, прощайте! – кипя от негодования, путешественница набросила покрывало, перекинула его край через плечо. – Буду заниматься глупостями без вас!

– Стойте! – вскочил Румс. – Я не позволю вам уходить так далеко от города!

– Каким же образом, господин Фарк? – удивилась Ника, потихоньку пятясь к двери. – Свяжете меня? Здесь в святилище Ноны? Я кричать буду. Что тогда скажет госпожа Дарита?

– Нет, я расскажу господину Картену о ваших намерениях, – чуть сбавил тон десятник.

Горючая смесь обиды, разочарования и злости на человека, которого она по своей глупости уже считала близким, заставили девушку закатиться тихим, истерическим смехом.

Вспыхнувшее в глазах сына консула недоумение быстро сменилось презрением. Сделав над собой усилие, она чётко проговорила:

– После того, как я отдам господину Картену некое письмо, моя судьба станет ему абсолютно безразлична!

– Ещё раз прощайте, господин Фарк! – путешественница изо всех сил толкнула дверь, питая робкую надежду, что за ней кто-то прячется, подслушивая их разговор.

Увы, сорвать злость на чрезмерно любопытной жрице или рабыне не получилось. Коридорчик оказался пуст. Проскочив его, Ника с трудом заставила себя медленно и чинно пересечь молельный зал храма.

Несмотря на очевидность расставания с Румсом, плакать совершенно не хотелось. Возможно, потом, когда туго свёрнутая внутри пружина распрямится, она себя и пожалеет. Но пока слёзы даже не думали появляться, а все мысли почему-то вертелись вокруг организации завтрашнего похода.

Девушка знала, что к Змеиному ручью надо идти через Северные ворота. Если верить словам Риаты, до загородных владений консула Вокра Рукиса чуть меньше асанга. Это значит – километров семь. Со свежими силами можно дойти за час.

Оказавшись на площади перед храмом, путешественница огляделась в поисках рабыни. Та сейчас же перестала болтать с продавцом пирожков и поспешила к хозяйке. Та, не дожидаясь её, зашагала к дому Картена.

Какое-то время понадобится, чтобы выяснить, нет ли в усадьбе Вестакии или Паули. Наверняка кто-то будет работать на полях или каких-нибудь плантациях. Вот к ним она и направит Орри с Риатой. Вроде как гант хочет найти свою пропавшую сестру и даже готов заплатить за нужные сведения. Невольница будет расспрашивать, а варвар охранять её и делать печальное лицо. Сама хозяйка собиралась отсидеться где-нибудь в кустиках, полагая, что присутствие знатной госпожи только помешает доверительной беседе. Вряд ли они услышат что-нибудь обнадёживающее. Но вдруг повезёт? В любом случае затем придётся идти в усадьбу. Там уже будет говорить сама Ника, а задача Орри зорко поглядывать по сторонам в поисках знакомых лиц. Девушка не слишком рассчитывала отыскать там Вестакию и Паули. Слишком близко от города и чересчур много народа. Велик риск утечки информации.

Девушка оглянулась на невольницу.

– Как далеко до усадьбы тех глупых братьев, которые никак не могут её поделить?

– Два с половиной асанга, госпожа.

– Считая от города? – уточнила хозяйка.

– Да.

"Двадцать километров! – хмыкнула про себя путешественница. – Ну, если выйти с самого утра– до обеда дойдём"

– А до хуторов?

– До того, что поближе, ещё асанг, – бодро отрапортовала Риата. – Это там, где живут.

"Вот батман! – выругалась про себя Ника. – Тридцать километров, если считать от Канакерна. Значит, если идти ещё и к заброшенному, то засветло в город ни за что не вернуться. Ну, и что делать?"

Она почему-то думала, что Ноор Учаг прячет своих пленниц именно там, чтобы никто не нашёл.

"Может, заночевать в горах, а утром вернуться? – подумала девушка, глядя на застывшую в ожидании рабыню. – Картениха сбесится".

Путешественница жёстко усмехнулась.

"Да и батман с ней! Найду Вестакию – она мне всё простит. Не найду... Уйду в гостиницу. До начала Ангипарий пара дней осталась... Жаль, по ночам уже холодно, тем более в горах. А тащить с собой ещё и тёплые вещи не хочется. Тогда, может, сразу к усадьбе чокнутых братьев рвануть? А к Вокру Рукису в гости заскочу в следующий раз. Тут не далеко".

– Риата! – обратилась она к рабыне. – Сколько идти до дальнего хутора?

– Не знаю, госпожа, – виновато развела та руками. – Мне говорили, там давно никто не живёт. Даже дороги нет. Только какая-то тропа.

Огорчённо хмыкнув, Ника вновь зашагала по мостовой. Мысли суетливо забегали, словно муравьи на разворошённой куче. Уже подходя к знакомым воротам, она поинтересовалась у невольницы:

– Вспомни, что говорил привратник Ноор Учага, в какое время его господин уезжает из города?

– Вечером, госпожа, – не задумываясь, ответила женщина.

– А возвращается?

– Утром.

Девушка опять замедлила шаг. Хорошо бы выяснить точное время выезда варвара, но откуда его мог знать неграмотный раб? Местное исчисление часов было довольно запутано да и не нужно большинству говорящих орудий труда.

"Хорошо, будем считать "вечером" ту часть светового дня, когда прошедшее после полудня время больше, чем оставшееся до заката, – стала высчитывать путешественница. – Какое расстояние успеет пройти лошадь до наступления темноты? Не похоже, что варвар будет устраивать бешеные скачки, да и по ночам ездить горами опасно. Остаётся три или четыре часа. Вряд ли за это время он успеет забраться уж очень далеко".

Придя к такому глубокомысленному выводу, Ника выдала невольнице новые инструкции и постучала в калитку.

– Господин Картен обедал? – первым делом спросила она у Терета.

– Нет, госпожа, – склонился в поклоне старый раб. – Господин передал, что не придёт, а молодой господин уже поел.

Коротко кивнув, девушка направилась на кухню. Кривая Ложка повторила слова привратника, добавив, что госпожа тоже уже покушала, и выразив готовность немедленно накрыть стол для исполняющей обязанности хозяйки.

– Отнеси в комнату, – распорядилась та.

– Как прикажете, госпожа Юлиса, – почтительно поклонилась рабыня.

Поднимаясь на второй этаж, путешественница постаралась придать лицу максимально взволнованное выражение. Впрочем, особо притворяться не пришлось. То взвинченное состояние, которое охватило её после разговора с Румсом, ещё не прошло.

Поэтому Ника не особенно удивилась тому, что проворчав:

– Где вы так долго пропадали, госпожа Юлиса? – супруга морехода тут же спросила. – Вам удалось что-то узнать?

– Мне не хотелось привлекать внимание то ли приказчика, то ли надсмотрщика, – тяжело вздохнув, девушка опустилась на табурет. – Вот и пришлось ждать, пока того раба послали в трактир. Да, он подтвердил, что в усадьбе есть невольница, которую держат отдельно. По его описанию выходит, что она на самом деле похожа на Паули. Но это не самое главное.

Гостья пристально посмотрела на хозяйку, застывшую в напряжённом внимании.

– Раб слышал, будто её на днях собираются кому-то продать. Я спросила, нельзя ли её как-нибудь увидеть? Мошенник долго отнекивался, но все же согласился в этом помочь. За отдельную плату, конечно.

Путешественница сухо кашлянула, мельком пожалев, что не промочила горло на кухне. Но слушательница тут же кивнула Толкуше, и та быстро наполнила стакан разбавленным вином.

– Завтра рано утром надо быть у ворот усадьбы. Там он меня встретит и скажет, что делать дальше.

– Это похоже на ловушку, госпожа Юлиса, – задумчиво покачала головой Тервия. – Вас могут похитить и продать в рабство.

– Как? – удивилась гостья. – Неужели консул Вокр Рукис ворует людей?!

– Нет, конечно, – как-то уж слишком поспешно возразила супруга морехода, пояснив. – Но рабы и слуги, случается, обделывают свои грязные делишки тайком от хозяев.

– Я пойду не одна, – сказала Ника. – Возьму с собой Риату и Орри.

– Видела я из окна вашего варвара, – поморщилась женщина. – Он себя не защитит – не то что вас. Вся эта история выглядит слишком подозрительно.

– Риск, конечно, есть, – неохотно согласилась собеседница. – Но уж очень мне хочется посмотреть на ту невольницу.

– Только не наделайте глупостей, госпожа Юлиса, – нахмурилась Тервия.

– Что вы имеете ввиду, госпожа Картен? – удивилась девушка.

– Здесь Западное побережье, а не лес, – наставительно, с ноткой превосходства заявила супруга купца. – Если хозяин поймал у себя дома незваного гостья, он вправе наказать его так, как найдёт нужным. Если попадётесь, Мерк не сможет вам помочь. Консул Канакерна должен подавать пример в исполнении его законов!

– Я на это и не рассчитываю, госпожа Картен, – усмехнулась путешественница. – Я привыкла сама отвечать за свои поступки. Ваш муж останется совершенно ни при чём.

Женщина удовлетворённо кивнула, откидываясь на сложенные подушки и одеяла.

"Вот стерва! – фыркнула про себя Ника. – Я её дочь ищу, а она думает о репутации мужа".

Девушка встала.

– Я собираюсь уйти с рассветом, чтобы пораньше вернуться.

– А как же завтрак? – встрепенулась Тервия. – Кто проследит за рабами?

– За обедом они и без меня справились, – напомнила гостья. – Значит, и с завтраком ничего не случится.

И решив, что в данном случае лесть не помешает, добавила:

– Самое главное, рабы знают, что вам уже лучше. Это заставит их вести себя подобающе.

Пока супруга морехода придумывала, что на это можно возразить, не умаляя своего достоинства, путешественница, сказав: "С господином Картеном я поговорю сама", – вышла из комнаты.

Орри, выслушав её с довольным видом, тут же потребовал себе какое-нибудь оружие. Пришлось Нике звать Обглодыша, и всем вместе осматривать довольно скудный набор имеющихся в доме инструментов. Варвар долго, с сознанием дела перебирал топоры, молотки, какие-то примитивные свёрла, долота и стамески, пока не остановил свой выбор на деревянной, окованной бронзой лопате.

– Вот, госпожа Юлиса, – гордо проговорил довольный гант. – Самая подходящая штука, чтобы проломить кому-нибудь башку.

Кривая Ложка получила задание приготовить к утру лепёшки, сыр и бурдюк с разведённым вином. Лицо кухарки при этом сохраняло привычное для рабов почтительно-внимательное выражение, но в глазах светилось нескрываемое любопытство.

Отдав необходимые распоряжения, девушка, выйдя из кухни, заметила проскользнувшую в мужской зал Риату. Поведение невольницы показалось хозяйке настолько подозрительным, что она тут же последовала за ней.

Прижавшись к стене, путешественница наблюдала, как рабыня, прикрыв дверь, выглянула в садик, прижимая к животу ком каких-то тряпок. Ника знала, что Валрека нянька увела в город, а больше никого там в это время быть не может. Девушке едва удалось спрятаться, когда Риата воровато оглянулась, перед тем как шмыгнуть в сад. Теперь путешественница наблюдала за ней в щель между створками.

Присев на корточки возле цветочного куста, женщина торопливо ковыряла землю заострённой палкой. Рядом на дорожке стоял горшок, показавшийся Нике знакомым.

– Золото прячешь? – негромко спросила девушка.

Резко обернувшись, рабыня перевела дух.

– Ох, как вы меня напугали, госпожа!

– Что ты тут делаешь? – спросила хозяйка, подходя ближе.

– Вываренную траву выбросить надо, госпожа, – шёпотом объяснила невольница. – Зелье я уже в кувшинчик слила и спрятала в корзину.

Только теперь путешественница узнала горшок, остывавший у неё под кроватью. За суетливыми хлопотами по подготовке завтрашней экспедиции она как-то успела слегка подзабыть о тех надеждах, что испытывала перед свиданием с Румсом.

"Да после таких разговоров я его видеть не хочу, не то что спать!" – мрачно засопела Ника, и чуть притихшая обида вспыхнула ещё ярче.

Появилось жгучее желание приказать Риате сейчас же вылить куда-нибудь эту гадость и никогда больше о ней не заикаться. Удержали девушку от столь радикального шага только воспоминания о серебре, потраченном на это варево.

– А почему закапываешь тайком? – проворчала путешественница, стараясь не выплеснуть недовольство на ни в чём не повинную рабыню. – Я подумала, ты украла чего-нибудь.

– Как можно, госпожа! – в голосе невольницы кровная обида органически сочеталась с искренним возмущением. – Разве я когда-нибудь брала чужое?

– Тогда от кого прячешься? – прервала её возмущённую жалобу хозяйка.

– От здешних рабынь, госпожа, – понизила голос Риата. – Я когда варила, сказала, что это средство от запора. Только они как-то подозрительно переглядывались. Кривая Ложка – жуть какая любопытная. Она и в помойный чан залезет, только бы узнать, чего я готовила.

Женщина замолчала, красноречиво поджав губы.

"Тогда и Тервия всё узнает, – мысленно продолжила за неё Ника. – Тогда точно будет думать, что я до сих пор в любовницах у её драгоценного Мерка состою. Ещё гадить начнёт. А оно мне надо?"

– Заканчивай скорее, – буркнула девушка, и развернувшись, поспешила к двери.

Несмотря на опасения, разговор с Картеном прошёл на удивление легко. Узнав, что гостья собралась сходить в усадьбу Пиркена Фнела, где яко бы стоит караван, направляющийся в Империю, консул поинтересовался:

– Всё-таки решили бросить свою служанку?

– Увы, – развела руками путешественница. – Канакерн – не лес аратачей. Там бы я смогла её отыскать.

– А я вас предупреждал, – ехидно напомнил купец. – Не захотели ехать с Каниром Нашем – теперь добирайтесь сами!

– Я ошибалась, господин Картен, – покаянно вздохнула Ника, с трудом сдерживая злость. – Мне и исправлять.

Довольный мореход согласно кивнул, и потянувшись за стаканом, спросил:

– А почему так рано идёте? К самому открытию ворот.

– Хочу всех там застать, – выдала девушка заранее заготовленный ответ.

– Тогда возьмите с собой кого-нибудь из рабов, – равнодушно посоветовал явно озабоченный какими-то своими мыслями мореход. – Хотя тут и близко, но всё-таки не город.

– Со мной будет Орри, – сказала собеседница.

– Пусть назад не возвращается, а идёт сразу в усадьбу, – распорядился консул. – Его там уже заждались.

– Я ему передам, – кивнула путешественница.

Она открыла глаза и резко села. Сквозь жалюзи серело предутреннее небо. На полу тихо похрапывала Риата, завернувшись в облезлое одеяло из шкур росомахи.

– Хватит спать, лежебока, – негромко сказала хозяйка.

– А? – распахнув осоловевшие глаза, невольница сладко потянулась. – Да что же это вы так рано проснулись, госпожа?

– Забыла, сколько у нас дел? – буркнула та, стаскивая ночную рубашку. – Помоги умыться.

Приведя себя в порядок, Ника, прихватив завёрнутые в плащ дротики и приказав рабыне убраться в комнате, вышла. Стараясь двигаться как можно бесшумнее, торопливо миновала спальню сыновей Картена. Те безмятежно посапывали, наслаждаясь самым сладким предутренним сном. Даже рабыня-нянька не проснулась, выставив из-под рваного одеяла голые ноги.

Орри уже ждал её, болтая у ворот с отчаянно зевавшим Теретом. Кивнув им через двор, девушка прошла на кухню, где ждал припасённый ещё со вчерашнего вечера мешок с продуктами. Перед тем, как уйти оттуда, она осторожно тронула за плечо кухарку, и когда та открыла осоловевшие со сна глаза, тихо сказала:

– Я ухожу, просыпайся.

– Да-да, госпожа, – закивала Кривая Ложка, поднимаясь с тощего, покрытого заплатами тюфячка.

На галерее послышались приближавшиеся шаги Риаты.

– Никого не разбудила? – спросила хозяйка, передавая ей продукты.

– Я осторожно, госпожа, – заверила женщина, убирая мешок в корзину, где уже лежали кожаная рубаха, штаны и пара мокасин. Так, на всякий случай.

Поскольку путешественница отправлялась в поход с ведома Картена, то она не стала перебрасывать дротики с копьеметалкой через стену, а отдала Орри.

Город ещё не проснулся, и на пустынных улицах им попадались только рабы-водоносы да редкие стражники, заканчивавшие ночное дежурство. Солнце брызнуло из-за гор на черепичные крыши, сразу сделав стены домов, мостовую, небо над головой более яркими, красочными и даже праздничными. Или Нике так казалось, потому что она, наконец-то, какое-то время сможет отдохнуть от гостеприимного Канакерна в общем и от семейства Картенов в частности.

Когда путники подошли к Северным воротам, в них потянулись тележки, ослики и носильщики, тяжело нагруженные продукцией окрестных полей и ферм. Но вот город девушка со спутниками покидала одними из первых. Возможно, охранявшим ворота стражникам их компания показалась чем-то подозрительным. Один из эфебов, заступив девушке дорогу, поинтересовался:

– Кто вы такая и куда направляетесь, госпожа?

– Ника Юлиса Террина, – надменно представилась та. – Иду в театр по поручению консула Мерка Картена. А это...

Путешественница кивнула за спину, где в напряжённом ожидании застыли Риата и Орри.

– Со мной.

Услышав имя одного из членов городского совета, молодой воин вопросительно посмотрел на старших товарищей. Высокий, сухощавый стражник с густой бородой махнул рукой.

– Пусть идут. Я её знаю.

Девушка вспомнила, что видела его в трактире Оур Ската в порту вместе с десятником Нером Навтом Опусом, и благодарно улыбнувшись, коротко кивнула.

Едва они оказались на пустыре за воротами, как сразу же стало гораздо прохладнее. Очевидно, дома и городские стены защищали от дувшего с гор ветра.

Плотнее кутаясь в накидку, путешественница подумала, что при желании во всём можно отыскать хоть какую-то пользу, даже в здешней дурацкой моде. А ещё похвалила себя за выбор плотной ткани для своей пелерины, оказавшейся сейчас как нельзя кстати. Оглянувшись, она увидела, что гант, как будто не замечал холода, а вот Риата болезненно ёжилась, стараясь сжаться в комок.