Текст книги "Записки пилота. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Рудаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 93 страниц)

  – Противодействие?

  – Отсутствует.

  – Как это?

  – Это же фермеры, – усмехнулся ротный.

  – Умные, но фермеры. Тут нет, по крайней мере, мы не обнаружили никаких огневых точек. Даже простейших турелей нет.

  – Военный объект и без охраны?

  – Фермеры. Понимаешь – фер-ме-ры. Не военные. Разводят своих мутантов и думают о себе невесть что. Я лично прогнал сканирование и не одно.

  – И ничего?

  – Несколько дробовиков. Расслабься. Даже если они нас заметили, им нечего нам противопоставить. Ведь мы – элита, верно парни?

  Парни поддержали это заявление дружным гоготом.

  – Ша! – оборвал их смех лейтенант.

  – И, что бы вы, трясогузки вы мои, перестали трясти своими яйцами, сообщаю. В воздухе две шестёрки дронов. Активности на Объекте не обнаружено.

  – Они там что, спят?

  – Спят или нет – не знаю. Может и спят. Что с деревенщины возьмёшь. Всё! Собрались. Через три минуты прибываем. Один – сжечь лаборатории. Два – яйца на грунте. Все перебить, можете и свои заодно – улучшите генофонд человечества. Три – загон. Готовимся!

  Ровно через три минуты наши БТРы снесли хилый заборчик, окружавший территорию Объекта. Даже скорее не заборчик – так, оградку. Ряд невысоких столбиков, соединённых между собой парой более-менее горизонтально прибитых слег.

  Головная машина продвинулась метров на двадцать вглубь территории Объекта и повернула на лево, становясь как бы поперёк прежнего курса. Замыкающая повторила манёвр, а пара шедших между ними просто разошлись в стороны, завершая стороны квадрата – простейшего защитного построения. Оставив по четвёрке в кузовах для внешнего охранения, Легионеры ссыпались внутрь образовавшихся стен.

  Я остался наверху – жребий или решение лейтенанта – не знаю, но именно нашей группе выпало остаться наблюдателями. Пользуясь вынужденным бездельем я осмотрелся – всё было так, как и показала карта. Наш БТР формировал левую стенку квадрата и с высоты борта я увидел загон, выбранный командиром как наша цель. До него было метров полста и разглядеть, кто именно там содержался я не смог – постоянное движение не позволяло выделить и сформировать отдельный образ.

  Справа от меня расположились инкубаторы и лаборатория. Одноэтажные здания самого невзрачного вида. Инкубаторы по ниже, лаборатория чуть выше. Что было за ними, там, где должны были располагаться грядки я кладками яиц я не видел – загораживали борта других машин.

  – Ну, чего стоим, кого ждём?! За работу, дармоеды! – лейтенант был как всегда конструктивен.

  Я отвёл взгляд от зданий и... И обнаружил стоявшую столбиком перед нашим БТРом ящерицу.

  – Ээээ...Говорит левый борт, господин лейтенант, тут это...

  Ящерка покрутила головой и от ёе шеи отошли, распрямляясь два кожистых крыла. Или не крыла – перепонки, разделённые чем-то вроде рёбер. С виду – точно как паруса античных азиатских кораблей Земли, так их в учебниках рисовали. Она покрутила головой, пошевелила своими парусами и открыла рот.

  – Кто вы и что вам нужно?

  Скажу честно – я не свалился на пол только по тому, что зацепился цевьём карабина за край борта, но рот свой я, наверное, открыл как бы пошире чем она.

  – Кто вы и что вам здесь нужно? – повторила свой вопрос ящерица.

  – Что тут у тебя? – ладонь командира легла на моё плечо и я молча ткнул пальцами в неожиданного собеседника.

  – Ну? – он перегнулся через борт и некоторое время рассматривал ящерку. Та закрыла пасть, покрутила головой, поймала и слопала какую-то мошку.

  – И что?

  Ящерка снова открыла пасть.

  – Вы меня слышите? Вы, в кузове? – неуверенным голосом осведомилась она и потрясла головой, отчего прозрачно-красные и пронизанные прожилками паруса пришли в движение как у настоящего парусника.

  – Эээ.....ээт..оо Что? – судя по голосу наш доблестный лейтенант пребывал в втом же что и я состоянии.

  – Слышите. – с довольными нотками произнесла ящерица, закрыла рот и почесала головой шею.

  – Так кто вы и зачем прибыли? – спросила она не прекращая чесаться.

  – Лейтенант....Легиона...Войховский, – как-то без уверенности в голосе представился он и зачем-то добавил:

  – С-сэр.

  Ящерка вообще отвернула от нас голову, подставив её под лучи уже прилично взошедшего солнца и замерла прикрыв глаза.

  – Лейтенант Легиона? Хм... И, что вам здесь угодно....Сэр?

  Говоря это она не шевелилась превратившись в неподвижное изваяние. В почти неподвижное – в такт словам трепетали и подрагивали только её паруса.

  – Сэр!, – дёрнул я его за рукав.

  – Её гребни, сэр! Она ими говорит. Вроде.

  – Да? – он приподнялся над бортом и присмотрелся:

  – А вы кто?

  – Йон Гуй. Хозяин фермы, – незамедлительно был получен ответ.

  – Точно! – лейтенант уселся прямо на ржавый пол.

  – Это не ящерица говорит. Она – что-то вроде транслятора. – и он, в нарушении всех инструкций, снял шлем и вытер лоб.

  – Вот же черти деревенские! Заикой сделают. – Войховский надел шлем и полуобернувшись назад махнул рукой:

  – За работу, парни. Вперёд! Нам за это платят!

  С моего места в кузове БТРа мне было видно как потянулись из защищённого бронёй квадрата наёмники. Пройдя узкость между двух машин более-менее организованной колонной, нубы тут же смешались в кучу и неорганизованной толпой побежали к ограждению вольера вопя что-то нечленораздельное и, несомненно, боевое. В отличии от них отряд ветеранов не бежал, они шли, неторопливым и одновременно быстрым шагом, на ходу перестраиваясь в три колонны, каждая из которых двигалась к одному из зданий. Последним шёл 1-1-1. Неторопливо и расслаблено, положив свой карабин на сгиб локтя левой руки. Мне даже показалось, что над его головой расплывается облачко сизого табачного дыма, чего не могло быть в принципе – идти в атаку полагалось с закрытым шлемом.

  – Один-один-один! – возглас ротного подтвердил увиденное мной.

  – В конец охренел?

  1-1-1 остановился и неторопливо повернулся к нам лицом. При этом солнце осветило его наплечник и на нём яркой белой вспышкой проступила цифра 4 – номер нашего взвода в Легионе.

  Наверное мне стоит извиниться – я до сих пор ничего не рассказал о самом Легионе. Исправляюсь.

  Наше наёмное подразделение официально именовалось довольно пышно – Легион Примарха Раскова, что делать – любят наёмники звучные названия в рейтинге отрядов подобных нашему можно было легко встретить "Адских Котов", "Посыльных Рока" или "Армагеддонщиков" . Так что на общем фоне мы выглядели более менее пристойно.

  Состоял наш Легион из шести взводов, объединённых в одну роту. Четыре обычных пехотных взвода, один взвод бронеходов и эскадрилья летунов, тоже называемая взводом. Всего около или чуть более трёх сотен человек, включая начальников, механиков и менеджеров по продажам. А как же без них? Кто контракты искать будет? Рынок он такой – стоит появиться спросу, пусть даже на такую грязную работу, как тут же появляются и желающие на этом заработать. И очень быстро подобных желающих становится слишком много.

  Как вы уже поняли – мы были четвёртым взводом. Последним из всех. К сожалению последним со всех точек зрения – и по уровню бойцов и по технике. Сюда отправляли всё то, что по каким-то причинам не подходило первому, второму, ну или на худой конец – третьему взводам. Даже наш верный Петрович, бывший когда-то вполне себе приличным Федеральным Дропшипом – т.е. сверх надёжным десантным транспортом, был передан четвёртому взводу только после того, как от него отказались в третьем, предпочитая не рисковать лишний раз, доверяя свои грешные тела полностью и многократно выработавшему свой ресурс кораблю.

  Итак – номер 1-1-1 обернулся и мы с ротным, который всё ещё сидел рядом со мной увидели поднятое вверх забрало его шлема и торчащую из угла его рта сигару.

  – А чё такое, кэп? – осведомился 1-1-1 уверенным в себе тоном и помахал нам вынутой изо рта сигарой.

  – Сигару – бросить! Шлем – закрыть! Ты что себе позволяешь? – начал было закипать лейтенант, но раздавшийся от здания лаборатории неприятный, свистяще-жужжащий звук заставил его прерваться. Из окна первого этажа лаборатории торчал толстый, обмотанный проводами ствол.

  – Твою же мать! – выругался он, глядя как медленно валится на вытоптанную землю двора обезглавленное тело 1-1-1.

  Ветераны среагировали моментально – три короткие колонны исчезли, бойцы попадали на землю, формируя линию обороны, и открыли ответный огонь по окнам пожалуй даже раньше чем тело 1-1-1 рухнуло окончательно. В ответ из окон лаборатории появилось ещё несколько непонятных стволов, и их владельцы тут же произвели ответный залп, заполнив воздух непонятным жужжанием. Было видно, что их оружие сделано на скорую руку – у некоторых стволов провода свисали неопрятной мотнёй, но это не мешало стрелкам вести хоть и редкий, но точный огонь – из утоптанной практически до каменного состояния земли, рядом то с одним, то с другим залёгшим бойцом вырастали фонтанчики вырванного грунта, как если бы по ним работали из автоматической пушки не менее чем 50мм калибра.

  – Броня! – подал команду лейтенант:

  – По Лаборатории, да – центральному зданию. Беглый, пять выстрелов на ствол – Огонь!

  Орудия трёх передних БТР развернулись и коротко пророкотали, превращая стену здания в решето. К моему, да и не только моему – к нашему с лейтенантом удивлению, изрешечённая стена не рухнула. Снаряды скорострелок всего лишь наделали в ней дырок – не более того. Пыль ещё не успела осесть, как снова показались толстые стволы возобновляя обстрел. Поначалу мне показалось что их много, но успокоившись я их пересчитал – меньше десятка. Штук семь. Но залёгшим бойцам и этого количества было более чем достаточно – невидимые стрелки если и не были снайперами, то не дотягивали до планки стрелок-снайпер самую малость.

  Даже несмотря на то, что огонь защитников вёлся одиночными выстрелами – примерно выстрел в минуту, то один, то другой ветеран, точнее его тело подлетало в воздух расплёскивая вокруг себя кровавую взвесь. Одно попадание – один труп. Несколько бойцов были контужены слишком близкими разрывами – на забрале моего шлема их отметки вспыхивали жёлтым.

  – Еденичка! – проорал лейтенант:

  – Встали, чёртово отродье, бегом к стенам! Вас тут перебьют! Ну! Бегом!!!

  Три бойца вскочили и рванулись под прикрытие стен. Один, вскочивший первым, тут же окутался кровавым туманом – на землю рухнула только его нижняя часть тела. Два остальных оказались более проворными – они добежали до стены лаборатории, воспользовавшись возникшей после смертельного для их товарища выстрела, паузой. Добежавший первым рухнул на колени, скорчившись под оконным проёмом и зашарил рукой в сумке с гранатами. Его товарищ просто вжался в стену спиной, контролируя сам проём сбоку.

  К сожалению автоматические пушки поработали слишком хорошо – своим телом он частично перекрыл, сам не заметив того, одно из отверстий, проделанных 30мм снарядами.

  Неприятное жужжание – и он, его левая половина тела исчезла в ярко красной взвеси. Внутри здания громыхнуло – сидевший под окном зашвырнул внутрь термальную гранату.

  – Ну, сволочи! Пошли, пошли! – надрывался наш командир по связи и его крики возымели свое действие – редкие фигуры бойцов первого отделения поднялись и рванули к зданию.

  Раздавшиеся слева крики заставили нас повернуться в сторону вольеров.

  – Де...кха...Дебилы! – сорванным голосом снова заорал лейтенант.

  – Бейте в животных, мать вашу! От ворот отойдите, козлы! Не открывайте их!

  Но увлечённые бойней нубы его не слушали. Кому-то из них пришло в голову, что если открыть воротца, перекрывавшие доступ внутрь загона, то стрелять будет проще – и он открыл их. Возможно это бы и сработало – если бы он открыл их до того, как остальные его товарищи открыли бы огонь, но увы. Раненые, напуганные и одновременно очень злые животные, увидели в открытых воротах путь к спасению и одной, практически монолитной массой, рванули на свободу, сразу же затоптав незадачливого стрелка и стоявших рядом с ним нескольких таких же умников.

  – Д-дебилы пучеглазые, – выругался командир и я полностью разделял его чувства – на индикаторе отряда, высвечиваемом в самом верху экрана-забрала, сменили цвет с зелёного на чёрный сразу несколько кружочков-индикаторов. В строю нас оставалось всё ещё немногим более половины, но треть из не погасших огоньков светилась тревожным жёлтым цветом, показывая что их обладатели хоть и живы, но вести боевые действия не в состоянии.

  Слитная масса животных пронеслась мимо нас и наш БТР дёрнулся, задетый чьей-то тушей. От этого толчка я, не успев схватиться за борт, кубарем покатился по кузову. Свнрху на меня обрушилось несколько тел таких же как и я неудачников. Несколько секунд мы барахтались на полу, пытаясь выбраться из образовавшейся кучи малы, а когда я снова приник к борту, то открывшееся мне зрелище вызвало приступ острой паники.

  Отделения ветеранов больше не существовало – животные пронеслись по внутреннему дворику образованному зданиями вытаптывая всё на своём пути. Те из первого отделения, которые лежали на земле контуженными были просто перемолоты в кровавую кашу. Успевшим добраться до стен повезло ещё меньше. На моих глазах одно из освободившихся существ, больше напоминавшее динозавра из детских мультиков, схватило пастью одного из солдат, подбросило в воздух и поймало, перекусывая тело на две, почти равные половинки. Чуть в стороне орал и отмахивался ножом другой боец – собрат первого динозавра меланхолично пережёвывал его ноги, слегка приподняв извивающееся тело над землёй.

  Я приник к прицелу карабина и выпустил длинную очередь, целясь в морду монстра. Магазин был заряжен чередующимися бронебойными, зажигательными и трассирующими пулями – так что я увидел, что попал точно куда метил. Безрезультатно – в том плане, что динозавр только сморгнул, будто отгонял надоедливую муху и продолжил свою трапезу. Другим же результатом было то, что мою стрельбу заметили защитники Объекта и меня качнуло воздушной волной от чего-то пролетевшего совсем рядом.

  Инстинктивно отпрянув я поскользнулся на непонятно откуда взявшейся луже крови и опрокинулся на спину.

  Буммм!

  Кусок борта, на который я только что опирался исчез в бело-жёлтой вспышке и упругая волна воздуха отбросила меня к противоположной стене.

  – Жив? – надо мной наклонился Войховский.

  Я неуверенно кивнул и он резко дёрнул меня за руку, переводя в полусидящее положение.

  – Огонь! – лейтенант ткнул меня выроненным мной при падении карабином и привстал, осматривая окрестности.

  – Ну я ва... – договорить он не успел. Что-то негромко щёлкнуло, меня, на миг, ослепило бело-жёлтой вспышкой попадания и командир неуверенно осел на пол кузова.

  Его правой руки, плеча и куска тела просто не было.

  – Ва..ххх...вы.. – он судорожно глотал воздух разинутым как у выброшенной на берег рыбы, ртом.

  – Сейчас, я сейчас, – я принялся вытаскивать аптечку, поддерживая его за спину, но он слегка шевельнул левой рукой.

  – Ос..тавь. М-не....не н-над....до. Уже. – его глаза закатились и я опустил тело на пол.

  Индикатор в форме буквы К в моём шлеме сморгнул и погас.

  Зелёными оставались только четыре, нет, уже три огонька и услужливая автоматика дополнила их коротенькими стрелочками, отмечая, относительно меня, направление, где ещё бились оставшиеся в живых легионеры.

  Судя по направлению – оставшаяся тройка вела свой последний бой где-то в районе грядок с кладками.

  Я осторожно выглянул в пролом борта.

  Пространство перед изрядно потрёпанными зданиями было пусто, если не считать кровавого тряпья, раскиданного по всему его пространству. Животных тоже видно не было и я осторожно сполз на землю, что бы сразу перекатиться под БТР и дальше, внутрь квадрата.

  Со стороны грядок снова послышалась стрельба карабинов – стреляли судя по всему в упор, длинными очередями. Вскрик, очередь оборвалась, и у меня в шлеме погас ещё один огонёк. Теперь нас оставалось только двое. Двое из почти шести десятков бойцов, высадившихся из Петровича несколько часов назад.

  Я сделал несколько шагов назад прикидывая – куда бежать, но тут же остановился, упершись спиной в борт последнего, формировавшего нижнюю сторону квадрата, транспорта.

  Может на нём?

  К Петровичу?

  Там должны дежурить пилоты!

  Уйти с планеты!

  Мысли неслись скачками и опомнился я только когда БТР, взревев двигателем, начал отворачивать от Объекта. Когда я запрыгнул на место водителя и как его завёл – я не помнил. Выворачиваю джой управления движением, стараясь поставить между зданиями и своей тушкой как можно больше металла и плавно продавливаю рычаг-ползунок тяги. Он движется туго и медленно.

  Усиливаю нажим – он поддаётся и мотор оглушает меня перегруженным рёвом. БТР резко дёргается, как лошадь, которую одновременно пришпорили и дёрнули за поводья и я с трудом удерживаюсь на водительском месте.

  Бу-Бум!

  Сдвоенный удар сзади снова пытается выбить меня из водительского кресла – и ему это почти получается, но только почти. Качаю джой из стороны в сторону, заставляя тяжёлую машину двигаться неровным, случайным зигзагом. Это помогает – два снаряда выпущенные откуда-то сзади пролетают мимо, оставляя за собой какой-то белёсый след – прямо как у самолёта.

  Очередной поворот и прямо, прямо, поворот – в памяти всплывает хаотичное мельтешение шариков на ножках. Мне бы сейчас так.....но мой БТР не предназначен для таких манёвров – пока мне просто везёт.

  Бумммм....цвиньк!

  Очередное попадание подбрасывает корму машины вверх, а, когда она касается земли корпус резко уходит вправо.

  Оглядываюсь – правой гусеницы и нескольких катков по корме нет. Только торчат какие-то разлохмаченные куски металла и обрывки проводов.

  Суууки!

  Хватаю карабин и выкатываюсь на левую сторону машины так, что бы между мной и зданиями был, пусть на короткий миг, корпус БТР.

  Трава здесь низкая, выгоревшие на солнце желтоватые стебельки едва достают мне до щиколотки, местами её и вовсе нет, будто её кто-то выгрыз, оставив после себя практически лысую поверхность. Это не окрестности Энска, с его травами по пояс – тут не спрячешься. Впереди, шагах в двухстах, замечаю не то кучку камней, но то небольшой холмик и чередуя рывки в разные стороны, перекаты через голову и даже подпрыгивая рвусь к ним.

  Несколько раз слышу звуки стрельбы, но, похоже что точность падает с расстоянием – их белёсые следы проходят мимо, в нескольких метрах от меня.

  Что, мазилы? Съели?!

  Твари...только бы добежать....залягу. Отобьюсь.

  До. Темноты.

  Откидываю забрало – кондей брони не справляется, и хватаю ртом воздух, совсем как лейтенант.

  Стоп.

  Не думать о нём.

  Накличу.

  Рывок, падение, перекат в сторону.

  И – с низкого старта прямо.

  Ещё метров двадцать.

  Почему не стреляют?

  Отпустили?

  Делаю перекат и выхожу из него в стойке для стрельбы с колена.

  Преследования нет?

  Обшариваю взглядом пространство перед и за опрокинувшимся БТРом.

  Никого.

  Тишина.

  Отпустили?

  Пригнувшись добегаю до небольшой горки светлых камней. Они блестят на под лучами местного солнца как слюда и состоят из множества маленьких кристалликов. Под моими пальцами крошится небольшой камушек и я, внезапно догадавшись что это, слизываю несколько мелких кристаллов с перчатки.

  Соль.

  Обычная пищевая соль.

  Посреди поля.

  Зачем?

  Земля вздрагивает и я отрываю взгляд от груды соли – от лежащего на боку БТРа ко мне несётся динозавр. Родной брат тех монстров, которые сожрали пару легионеров перед зданием лаборатории.

  Рефлекторно падаю на колено и хлещу длинными очередями по надвигающейся туше. Её грудь покрыта крупными роговыми пластинами и пули отскакивают от неё, не причиняя никакого вреда животному.

  Не прекращая стрелять опускаю ствол, надеясь поразить его в низ живота или в огромные ляжки.

  Рикошеты прекращаются – видно как пули проникают в плоть монстра, ни как не влияя на его поведение. Коротко щёлкает затвор – всё. Магазин – ёк.

  Отщёлкиваю штык и кончик трёхгранного острия вспыхивает как маленькая звёздочка под лучами солнца.

  Чёрт!

  Обидно уходить в такой хороший день! – проскакивает мысль а в следующий момент надо мной распахивается многозубая пасть.

  Бью штыком вверх, надеясь воткнуть иглу штыка в чёрно-розовое нёбо, но он дёргает головой и мой карабин отлетает в сторону, выбитый ударом зубов.

  Гранату бы....

  В следующий миг монстр наклоняет голову и хватает меня поперёк туловища. Сейчас подкинет и разорвёт, приходит осознание происходящего. Пытаюсь дотянуться до ножа, спрятанного внутри голенища сапога, но он просто сжимает челюсти и я слышу как мерзко скрипят его зубы по пластинам брони.

  Тело пронизывает боль, что-то хрустит во мне и, кажется, я что-то кричу, а потом всё обрывается.

  Чернота.

  Всё.

  Глава 4

  Очнулся я от того, что кто-то дёргал меня за ногу. Было темно и тяжело.

  – Не, не идёт, – произнёс молодой мужской голос.

  – Гха! Куда лезешь? Кхе-ек... Млять! Верхнего тащи. – к первому добавился второй, перебиваемый кашлем, хриплый мужской голос. Он шмыгнул носом и продолжил.

  – Прислали же помошничка....кхе-кхе-хххк. Твоюж....Кха! Багор тебе зачем дали? Им цепляй.

  – Нехорошо это. Всё ж люди. Были. Пастор заругает – грех это.

  – Люди...нелюди..Кха...Чёртовы рудники! Наёмники это, не люди! Да и мясокру-кхе-ттт-кхе без разницы кого крутить. Фаршик нежный кх-на выход-х-хе-хек и из людей и из нелюдей. А нашим малышкам без разницы, кого кушать. Ох...нха-до лекха-арство принять.

  Раздалось какое-то бульканье и второй продолжил.

  – Кхеее.....горечь, – он снова побулькал чем-то и шмыгнул носом.

  – Если б не лекарь, подох бы уже. Ну, чего встал? Тащи давай.

  – Так тяжело же, досточтимый мастер. Помогли б, а?

  – Тебя, дурня, сюда учиться прислали. – уже не кашляя продолжил сопливый.

  – Я те и говорю, учу тебя, бестолочь, багориком, багориком цепляй и тащи. На ленту.

  Где-то сверху послышался сочный чавк и навалившаяся на спину тяжесть пропала.

  – Грех это, мастер. Как ни есть – грех.

  – Отмолишь. Так. Двух уложил. Ох...ну где твои глаза? А, тебя, Глан, мать-твою-женщину-за-ногу-через-стояк! – судя по экспрессии, с какой была произнесена последняя часть фразы, это было что-то ругательно-оскорбительное.

  – Руки то – свисают! А как под ремень затянет, а?

  – Сейчас поправлю, мастер.

  Какой-то непонятный шум. Я всё ещё пребываю в полуотключённом состоянии и воспринимаю всё происходящее как-то отстранённо, сбоку что-ли.

  – Ещё одного тащи.

  – А не перегрузим?

  – Не должны.

  Снова шорох над моей головой, с меня что-то сволакивают и, сквозь закрытые веки, глаза обжигает яркий свет.

  – Всё, запускаю, – произносит старый и чем-то щёлкает.

  Появляется новый звук – посвист работающего электромотора в который вплетается резкий визг. Так визжит ослабленный ремень генераторной передачи на машине с бензиновым двигателем.

  – Сейчас, смочу, – произносит молодой и я слышу плеск воды.

  – Стой, идиот! – вскрикивает старый, но поздно – раздаётся хлесткий удар, шипение и резко наступает тишина.

  – Ой....

  – Идиот! Кусок идиота! За что, о Творец, за что?!

  Слышу звуки ударов.

  – Ой...Не надо, мастер....ой-ой-ойййй.........

  – Дебил. Тупой раск! Тебе сортиры чистить! Пшёл вон отсюда!

  – Ку-да, ма-мастер?

  – Ку-да, ку-да, за инженером нашим, ошибка природы!

  Их беседу прерывает мелодичный, насыщенный звук колокольного удара.

  – Н-ну, отродье лорка?! Рад?! Уже к обеду звонят, а мы ни одной бочки не наполнили! За какие же грехи меня так...ТАК наказали? Бегом жрать, эээхххх.... После – кланяйся инженеру, проси прибыть сюда. И пониже, пониже кланяйся, спина чай не отвалится. Эххх...послали же помошничка на мою голову. Помолиться перед едой не забудь, дурень!

  Слышу удаляющиеся шаги, стук захлопываемой двери и лязг замка.

  С трудом разлепляю глаза.

  Я лежу в груде мёртвых тел. Наших тел – все в обрывках полевой формы с нашими нашивками. Рядом вытянулась лента транспортёра, она медленно поднимается вверх, обрываясь на высоте примерно двух моих ростов, над квадратной воронкой, узким местом входящим в какой-то ящик, под которым стоит обычная металлическая бочка. От транспортёра к торчащему из ящика валу с толстым и широким колесом тянется провисший ремень. На ленте транспортёра застыли мёртвые тела. На полу, рядом с ней стоят обычные носилки, заполненные руками, ногами и чьей-то головой. К счастью голова повёрнута ко мне затылком и я не могу узнать – кому из моих сослуживцев она принадлежала.

   В неровном свете, пробивающимся сквозь щели в стенах, эта картина выглядит нереальной, выдернутой из дешёвого фильма ужасов.

  Дёргаюсь всем телом, подтягиваюсь на руках, цепляясь за остатки амуниции и просто за мёртвые тела и наконец высвобождаюсь, скатываюсь вниз, на пол. Пытаюсь встать, но ноги, отдавленные и затёкшие не слушаются – падаю. Растираю их руками. Постепенно, с болью, к ногам возвращается подвижность.

  Встаю и тут же, охнув, падаю прямо на груду тел. К боли в ногах добавляется новая, свежая порция. Жгучий обод охватывает моё тело на уровне живота. Задираю лохмотья, оставшиеся от форменной куртки – по середине тела, сплошной полосой, кое где разбавленной порезами и глубокими ссадинами, проходит один большой синяк.

  Медленно вдыхаю, наполняя грудь воздухом – так и есть, несколько рёбер сломаны, острая боль заставляет поспешно выдохнуть.

  Встаю.

  Осматриваюсь.

  Само помещение небольшое. Агрегат и лента транспортёра занимают практически всё свободное пространство. Около одной стены выстроены в ряд бочки, родные сёстры той, что стоит под машиной. Рядом с ними – дверь. Ковыляю к ней и пытаюсь открыть. Створка слегка, на пару миллиметров сдвигается и останавливается, сопроводив свой короткий бег тихим скрежетом.

  Заперто.

  Рядом с кучей тел замечаю колоду с лежащим на ней топором.

  Ну хоть что-то. Беру его в руки – тяжёлый мясницкий топор с характерно широким лезвием и короткой рукоятью – таким не повоюешь.

  Кстати!

  Опускаю руку вниз – к голенищу правого сапога. Оно присохло, прилипло к штанине, густо покрытому высохшей кровью. Странно, но мой нож всё ещё пребывает на своём месте. Не заметили? Или не обратили внимания. Или поленились. Или побрезговали. Чего гадать?

  Ещё раз осматриваю стены помещения – они выглядят как собранные из кривых досок, более-менее плотно набитых между столбов-опор. Сарайчик из горбыля – на большее это не тянет. Из местного горбыля – древесина тускло серого цвета с редкими синеватыми прожилками. Доски набиты внахлёст, перекрывая друг друга, но держатся на честном слове – от моего нажатия одна из них поддалась и закачалась.

  Следующие пол часа, или больше – время мне определить было не чем, я расшатывал доски в дальней от входа стене, предположив, что подобное заведение, с трупами и непонятной мясокруткой, хотя чего уж там – понятно мне было всё, признаться, осознать не хотелось. Не удивлюсь, если над входом в этот сарай прибита табличка – "Кормовой / Разделочный Цех".

  Так что – головой я понимал, где я, но вот принять это знание не мог.

  Отжав несколько нижних досок я выполз на улицу.

  Как и предполагалось, сарайчик стоял на окраине поселения, буквально в нескольких шагах от местного леса, так что я, кое-как приладив доски на место, быстро скользнул вглубь растительности. Отбежав с десяток шагов от опушки я уселся на землю, привалившись спиной к чешуйчатому стволу местного дерева, больше смахивающего на подорожник-переросток и дал полному боли телу отдых. Болело всё. От кончиков пальцев на ногах до кончиков волос на голове.

  К сожалению мой отдых долгим не получился – снова раздался звон колокола, на этот раз по воздуху прокатился не один а два удара подряд и я решил что пора отсюда валить. Только куда?

  Где находится этот сарайчик относительно места посадки Петровича? Тот монстр сцапал меня неподалёку от Объекта, там, на местности, я бы сориентировался. В конце концов – по следам нашей колонны. Да и то вряд ли – судя по положению местного солнца сейчас уже наступила вторая половина дня и примятая трава уже давно должна была распрямиться.

  Пригибаясь подхожу к краю растительности – может вид местного поселения чего подскажет.

  Увы – ничего особенного, стандартная деревенька. Одна улица, разделяющая два ряда опрятных домиков в немецком стиле, упирается дальним от меня концом в небольшую площадь с островерхим белоснежным зданием, чей шпиль украшает крест с крупным шаром в точке пересечения крестовин. Торжество веры над планетой? Или над пространством? Святоши чёртовы – пропустить молитву это грех, как людей, пусть мёртвых, в фарш перемалывать и ящерам скармливать это норм, с-суки. Не Объект жечь надо было, а этих. В конце концов те динозавры это просто животные, а вот такие хозяева – натуральные монстры.

  От церкви дорога шла прямо к моему сарайчику, а перед ним раздваивалась, образуя что-то вроде Т-образного перекрёстка. Её левое продолжение упиралось в приличных размеров ангар. Судя по тому, что рядом были припаркованы трактора и лежало собранное в прямоугольные брикеты сено, это был сеновал или сенник.

  Правая часть дороги огибала крайний дом и уходила куда-то за него. Присмотревшись я увидел там невысокое здание, сильно похожее на здание инкубатора, виденное мной на Объекте. Разве что вроде немного по выше.

  Уяснив диспозицию я отступил вглубь леска и попробовал прокачать ситуацию.

  Итак..... Что имеем?

  Небольшое поселение, мирных кхм, пейзан. Мирных, но не брезгующих отправить на корм человеческие тела. Интересно – а своих умерших они тоже того, скармливают?

  Отвлёкся. Так.....

  Угнать трактор? И как далеко я на нём уеду? Если заведу.

  Не катит.

  Посмотреть, что за здание на задах деревни? А толку? Если и доберусь – по открытому-то и лысому полю, то что? Вряд ли там к стене карта прибита.... Мне б хоть определиться на местности.

  До Объекта добраться, а уж от него то я до Петровича.....

  Мои раздумья прервало тарахтенье трактора. Я осторожно подполз к опушке леса, стараясь оставаться за ветками придорожного куста. Сквозь него видно было плохо, но так и меня не должны были запалить.

  Сильно запылённый трактор протарахтел мимо меня, таща на коротком двухколёсном прицепе несколько бочек. Он остановился около моего сарайчика не глуша двигатель. Раздался стук – наверное водила покинул кабину и требовал открыть двери.

  Подобраться и ножиком? Трактор заведён.

  Не катит. Я чуть жив – пока до него доберусь, он десять раз заметит.

  Водила перестал стучать и что-то произнёс. Что именно мне слышно не было, но по экспрессии, с какой он произнёс фразу, было ясно – ругается.