Текст книги "Записки пилота. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Рудаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 93 страниц)

  Мы сделали только пару шагов в сторону каптёрки, как нас окликнул дежурный:

  – Вы, это, мужики. Ну, не ходите туда.

  – Чего это? – Развернулся к Макаронычу Чип.

  – Нет его.

  – А где он?

  В ответ дежурный только вздохнул.

  – Что? И он тоже пошёл? – Не поверил я. Что бы наш баталер, не кажущий и носа из своей норки вдруг подорвался и понёсся в бой?

  – Ага, – грустно подтвердил мои мысли Макароныч. – После завтрака прибежал, я как раз к наряду готовился, сухпаем перекусывал. Глаза горят, говорит – мол вот и мне, ему то есть, шанс вырваться выпал. Схватил бронник, каску, ствол какой-то, не рассмотрел я. И – бегом на улицу. – Дежурный снова вздохнул. – И не вернулся.

  Чёрт! Чёрт! Сто раз чёрт! Да что ж это такое?!

  Мы молча натянули комбезы и вышли из барака, направляясь к курилке.

  Громкоговорители снова ожили, выдавив из себя очередную мелодию горна, на сей раз – общий сбор. Это тоже было привычно. Сбор играли перед утренним и вечерним построением. Непривычно было то, что ни кто из заполнивших курилку ЗК не прореагировал на поданную команду. Кто-то негромко переговаривался, но большинство молча курило, временами зло сплёвывая во вкопанный посреди обрез.

  – Чего стоим? На построение! – Резкий и чрезмерно бодрый окрик нашего капо неприятно резанул по ушам.

  – Да пошёл ты. – Кто сказал это было не понятно. Лично я всё это время тупо разглядывал носки своих сапог. Тупо и бездумно пялился на них.

  – Вы что? Замечания получить захотели? Кто? Кто это сказал? – Не ожидавший подобного ответа капо растерялся.

  – Конь в пальто! – Снова ответил тот же голос.

  – На построение, я сказал! – Капо дёрнул кого-то за плечо и это было его ошибкой – народ взорвался моментально, сбив его несколькими ударами наземь и окружив нелепо барахтающегося на спине начальничка. Он несколько раз пытался было встать, но каждую его попытку пресекал добрый пинок.

  – Мужики, вы... вы чего это? – Вдруг дав петуха на последней ноте взвизгнул он. – Так я....

  Раздавшийся выстрел заставил нас замереть. В нескольких метрах от нас, уверенно сложив руки за спиной, стоял на Док. Рядом с ним медленно опускал руку с пистолетом Начальник Каторги. За их спинами неспешно разворачивались цепью линейные пехотинцы из отряда внутренней охраны.

  – Отставить! – Док сделал небольшой шаг к нам и мы машинально подались назад, освобождая ему проход к всё ещё лежащему капо.

  Подняв его и бегло осмотрев, Док повернулся к нам и сделал ещё один шаг – оказавшись в самой середине толпы.

  – Бунт. Отставить. – Коротко приказал он. – Его, – он мотнул головой назад, в направлении осторожно отходящего за спины солдат капо. – Накажем. За превышение.

  Народ загалдел, но Док молча поднял левую руку вверх, затянутую в чёрную перчатку, призывая нас к тишине:

  – Сейчас завтрак. Разговор после. – Он повернулся, намереваясь уйти, но, в последний момент остановился, окидывая нас взглядом через плечо. – Если захотите. – И видя наше непонимание пояснил: – Разговаривать.

  После чего, не оборачиваясь направился к административному корпусу, махнув на ходу пехотинцам, что бы те шли назад.

  Спустя пару минут на виа претория остались только ЗК.

  Некоторое время мы стояли молча, но потом все как-то дружно вздохнули и нестройной толпой побрели к Столовой.

  Наш второй завтрак в обновлённой Столовой ни чем не отличался от вчерашнего. Кабинки так же сноровисто подвозили нас к окошкам, исправно снабжавших нас вкусными блюдами. Отличие было только одно – сегодня нам дали на завтрак четыре порции и последняя была одинаковая для всех – небольшой цилиндрик с чем-то желеобразным внутри. На блюдечке.

  – И что с этим делать? – Я покрутил цилиндрик в руке рассматривая его. Ни крышки, ни кнопки обнаружить не удалось. Я со вздохом положил его обратно на блюдечко, между небольших наплывов в самом центре. Стоило мне убрать руку как по корпусу цилиндрика пробежала трещинка и он раскрылся, распадаясь на две половинки и заливая всё пространство блюдечка желтоватой, обильно пузырящейся жидкостью.

  – И как это есть? Ложек то нет? – Дик тоже выглядел озадаченным.

  – Может это пить надо? Как травяной сбор из блюдечка? – Предположил Чип, беря его под донышко и поднося к губам. – У меня так бабушка пила, – пояснил он, готовясь отхлебнуть, но внезапно замер закрыв глаза.

  – Чип? Чииип? – После небольшого ожидания окликнул его Дик. Ноль реакции – Чип сидел неподвижно, только слегка покачиваясь в такт движения кабинки.

  – Хм... – я повторил его жест, поднося блюдце ко рту и машинально втягивая воздух.

  Лето. Жара. От моря тянет приятной свежестью, наполненной запахами йода.

  Мне четырнадцать и мой отец ведёт меня в первый раз охотиться на морских пауков. В руках у меня дешёвая маска и дыхательная трубка. Его спина впереди, он уже зашёл в море по пояс и машет мне рукой, подбадривая.

  Страшно.

  Очень страшно.

  Ему-то что, он нырять любит. А я? Только у прибрежных камней ползал.

  Страшно.

  От страха мне становится холодно, но я делаю небольшой шажок вперёд, в белую пену прибоя.

  Может не стоит? Я вот в этих камнях, тут мелко и не страшно.

  Отец поворачивается ко мне и, придерживая одной рукой маску снова машет.

  Надо. Перебороть. Он. Он же на меня смотрит.

  Ещё шажок. Ещё. Вот я уже рядом с ним.

  – Не бойся. Я буду рядом, – говорит он и закрывает маской лицо, закусывает загубник трубки и ныряет.

  Выныривает, выбивая выдохом фонтанчик воды из трубки и снова машет мне.

  Иду. Он же рядом.

  Натягиваю на лицо маску, закусываю загубник дыхательной трубки и неуклюже, не ныряя, плыву к нему.

  Я – смог! Я переборол свой страх! Я всё смогу!

  Победа.

  Победа будет нашей!

  – Фууухххх... – я шумно выдыхаю. Кабинка стоит неподвижно, ожидая когда мы её покинем. Рядом сидят товарищи и, судя по их ошалелым взглядам – они тоже пережили что-то подобное.

  – Что это было? – Сдавлено шепчет Чип, но тут оживают наши сиденья, намекая нам что пора и честь знать, и мы покидаем Столовую, положив на столик блюдца заполненные неприятной на взгляд затвердевшей коричневатой массой.

  – Что у тебя было? – Спрашивает меня Дик.

  – Детство, море. Первая охота на подводных пауков с папой. А у тебя?

  – Первое свидание. Ух... как я тогда трусил....

  – А я первый патент защищал, – подаёт голос Чип. – Ох и гоняли меня тогда... страху натерпелся – жуть.

  Договорить не удаётся – оживают наши браслеты, ожидаемо высвечивая задание на сегодня.

  В двух словах нам предлагали повторить вчерашнее задание, отличие было только в векторе движения. Сегодня нас посылали в диаметрально противоположном вчерашнему направлении.

  – Да они что, сдурели? – Начал было заводиться я, но вдруг вспомнил море, отца и как я переборол свой страх тогда. Тогда же я смог? Смогу и сейчас. Делов-то. Да и вчера мы же вернулись? Вот и сегодня вернёмся.

  Мои товарищи похоже переживали те же чувства – первоначальная неуверенность покидала их глаза, замещаемая убёждённостью в своих силах.

  – Сделаем их! – Решительно рубанув рукой воздух произнёс Дик.

  – А то! Легко! – Поддержал его Чип и посмотрел на меня.

  – Пффф.... – Я отключил секцию браслета, убирая информацию о миссии. – Плёвое дело, мужики! Пошли за обвесом.

  У Оружейки снова, как и вчера толпился народ. Не так много, как сутки назад, но постоять в очереди нам всё же пришлось. И, как и в прошлый раз, Дик воспользовался моментом, что бы заглотить свои пилюли – едва успел. Вторую он сунул в рот уже стоя перед прибывшим к нему контом.

  – Что за хрень? – Чип недовольно рассматривал содержимое полученного конта. – Мне в этом идти? – Он надел на кулак каску и теперь крутил её, рассматривая со всех сторон. – Это же хлам. Древний хлам. Пустынный комплект. Он же....

  – Забей! – Прервал его нытьё я. – И так порвём. Не в первой.

  – А ствол? Ты глянь. – Он бросил каску, не шлем, а простую каску с узким забралом, оставлявшим открытым большую часть лица – от переносицы и ниже. – Это ж вообще антиквариат. Пулевое.

  – И что? – Я взял в руки свой ствол. Мда... не плазмомёт, но все же.

  – Чем ты недоволен? У нас пол лагеря с такими бегает. Бегали, неудачники. – Поправил я себя.

  – Они бегали с поколением 6 или 6.2.

  – Ну?

  – Гну! Это 2.0. Тут пули тупо болванки с сердечником. Не доворачивают они в полёте. Понимаешь? Только по прямой.

  – Пофиг! – Уверенность в своих силах даже не поколебал тот факт, что стреляю я, мягко говоря, не очень. – Бронебойные? Отлично! – Я лихо вставил цилиндрический магазин в нужный паз на затыльнике своего ствола. – Будем в упор бить гадов! – Молодцеватый удар и магазин с характерным щелчком замирает на своём месте.

  Хотя броня действительно не того. Простейшая каска с минимум электронной начинки, лёгкий бронник, наручни, наколенники и тактические перчатки. По сравнением с тем обвесом, в котором я был вчера – бронзовый век, если не каменный. Но наши дикие предки и тогда динозавров били! И ели потом у костра. Они же преодолели свой страх? Смогу и я.

  Я уже его преодолел. Тогда – на море. Я смог тогда, смогу и сейчас.

  Решительно надеваю каску, не застёгивая подбородочный ремень. И так сойдёт.

  Рядом возится с чем-то большим Дик.

  – Помочь? – Наклоняюсь к нему, но проклятая каска тут же сползает на глаза и мне приходится придерживать её рукой.

  – Угу. Я вообще не понимаю что это за хрень. – Дик выпрямляется, протягивая мне двумя руками сильно увеличенное в размерах подобие моего ствола.

  – Ну – пулевоё, – лихо определяю я, не боясь ошибиться – уж очень они близки, его и мой стволы.

  – Деревня, – к нам подходит Чип и отбирает оружие. – Это пулемёт. Вот, – он чем-то щёлкает и в конце ствола откидываются растопыренные лапки. – Это упор. Поставил и пали. Это, – перегнувшись и слегка потеснив через Дика, Чип вытаскивает из его конта что-то округлое, цилиндрическое, до боли напоминающее магазин моего автоматического карабина. – Вот так. – Он закрепил цилиндр снизу, закрепляя его торцевой защёлкой около рукоятки со скобой управления огнём.

  – Как выйдем дёрнешь вот за этот рычаг. – Показал пальцем на неприметный выступ. – Он взведётся. Дальше отожмёшь вот эту планку, – Чип повернул пулёмёт левым боком вверх, указывая нужную деталь. – И можно стрелять. Только запасные магазины возьми.

  – А тут что? Выстрелы ограничены? И сколько их? – Привыкнув к практически бездонным аккумуляторам лазерников и плазменников, где ограничением было только время накопления необходимой ёмкости конденсаторов, ограничение по патронам выглядело диким. Нет, я помню, что на моём корабле... эх, когда это было..., я ставил пулемёты. Но их боекомплекта в три тысячи выстрелов хватало с запасом на пару боёв. А потом и синтезаторы корабельные появились – вопрос БК был закрыт.

  – В твоём, – снизошёл до разъяснения Чип. – Да и в моём тоже – по сотне пуль. Патронов то есть. У Дика тоже сотня, но у него крупнее.

  – Кончаем языками молоть, – прервал он сам себя. – Пауканы сами не передохнут. Пошли!

  На ходу поправляя броню мы двинули за ним.

  Контроль на выходе мы прошли быстро. За прошедшую ночь ничего в процедуре не изменилось и только гораздо меньшее количество рвавшихся наружу ЗК позволило нам выскочить за забор спустя три, может четыре минуты.

  Обойдя Лагерь мы выбрали нужное направление и неспешно побежали, экономя силы. В этом направлении у нас так же было облюбованное под короткие привалы место. В отличии от болотца, тут ту же роль играла обширная полянка с большим плоским валуном почти по центру.

  Усевшись на его край я с наслаждением поболтал едва заметно гудевшими ногами. Местное светило ласково пригревало нас, поднимая наше и без того отличное настроение. Наше – это моё с Чипом. Дик, как выяснилось тут же пребывал в крайне негативном состоянии духа.

  – Мужики, – осторожно начал он. – А ведь нас того, списали.

  – Сдурел? – Вопрос задал Чип, но я, как и он непонимающе уставился на Дика.

  – Мозги включите, – Дик снял каску и постучал себя согнутым пальце по лбу. – Древний хлам выдали. Этому обвесу, – он подкинул и поймал свою каску. – Три сотни лет.

  – Гонишь. – Я снял свою и внимательно её осмотрел. – Новьё. Не гони. Наверняка какие-то новые разработки. Их нам же постоянно шлют. Вот и эта....

  Договорить он мне не дал – повернув каску внутренней стороной к нам он молча оттянул резинку тканевого чехла, демонстрируя оттиск-штамп производителя.

  Мы дружно повторили его действия.

  – Ого! – присвистнул Чип. – Это ж антиквариат! Это сколько ж будет? – Он прищурился что-то высчитывая в уме и тут же сообщил. – Триста двадцать четыре года. Ого! А как сохранилась! Надо сберечь – за неё коллекционеры на ауке знаешь сколько отвалят? – И он расплылся в мечтательной улыбке.

  – Ни сколько. И знаешь почему? – Грубо прервал его мечтания Дик и, не дожидаясь ответа, продолжил, – Потому что они, – он пробарабанил пальцами по своей каске. – Останутся здесь. С нашими трупами!

  – Дик, дружище! Ну нельзя быть таким пессимистом! – Начал уговаривать его я. – Мы этих жуков-пауков голыми руками порвём. Сейчас быстро гнездо забросаем и назад. Не дрейфь.

  – Ты так уверен в победе? – Каким-то очень осторожным тоном ответил мне вопросом Дик.

  – Конечно! – Вместо меня вернулся в разговор Чип, закончив осмотр своего обвеса. – Древнее не значит плохое, старина! Мы их порвём. Вот увидишь!

  – Да что с вами такое? – внезапно взорвался Дик. – Вчера вы какими-то неадекватами были – что в бою, что потом в лагере. Сейчас в бой рвётесь?! Убьют нас. – Добавил он тихо. – Чувствую я.

  – Дик, дружище, – начал было я, но он меня не слышал.

  – Выдали хлам. Вы что, серьёзно хотите их этим валить? – Он потряс своим пулемётом и с раздражением бросил его на камень. Скрежетнув внезапно откинувшимися сошками, его ствол завалился на бок.

  -Смертники мы, – выдохнул он. – Как вы этого не видите.

  – Сопли. Отставить! – Подражая Доку я скомандовал резко, рублено. – Конец привалу. Вперёд!

  Дик вздохнул, покачал головой, и подобрав свой пулемёт двинулся за нами.

  Первую группу пауков мы встретили спустя пол часа. По этому вектору мы ранее не ходили и по началу, углубляясь в неизведанную территорию, шли осторожно. Но никого не встречая довольно продолжительное время, мы расслабились, за что и были закономерно наказаны.

  Мы шли быстрым шагом, сверяя наше направление с высвечиваемым на забрале маркером цели, сожалея об отсутствии в этой броне таких, ставших привычных нам элементов, как сенсоры и мини-карты. Собственно – указать направление на точку, это было всё, что могла предоставить нам трёхсотлетняя броня.

  Поэтому полянка, на край которой мы выскочили к полной нашей неожиданности, оказалась большим сюрпризом. Большим и неприятным – справа от нас на ту же полянку выскочила тройка боевых пауков.

  Выскочившие пауки моментально, в отличии от нас, развернулись в нашу сторону и задрали переднюю часть тела вверх, принимая атакующие позы. Их минус, чем мы всегда пользовались, состоял в том, что паукам всегда было необходимо несколько секунд на принятие позы атаки или позы отступления – может у них были и другие стойки, не знаю. Мы знали только три – атаки, бегства и смерти. Последняя, как вы и сами понимаете, была нашей самой любимой.

  Я едва успел сорвать с плеча свой автомат, как пауканы, сверкая своей зеркальной бронёй бросились на нас.

  Не целясь направляю ствол на ближайшего и до боли в пальцах зажимаю спусковую скобу. Оружие оживает в моих руках, посылая длинную и почему-то сверкающую жёлтым огнём очередь в цель. Паук будто напарывается на стенку – бронебойные пули не пробивают зеркало его брони. Они то рикошетируют в разные стороны, то просто бесследно исчезают, разбиваясь о плиты защиты, но одно они делают – паук останавливается, замирает на месте, что даёт мне краткий миг на раздумья.

  Куда бить? Низ головогруди, я даже вспомнил как это по научному называется, мне не пробить.

  Паук приподнял голову и на меня уставились, мерцающие тёмно рубиновым огнём его глаза. Интуитивно я повёл стволом, сдвигая бившую из ствола жёлтую струю на них.

  Погасить!

  Ослепить!

  Есть!

  Пара крупных глаз по центру разлетелись блестящими осколками.

  Чуть сместить струю.

  Мимо!

  Паук неожиданно мотнул головой и моя очередь прошла выше, бессильно рикошетируя от покатой спины.

  Неожиданно к треску моего автомата добавился грохот пулемёта. Ага! Дик очнулся. Долго же он!

  Ещё очередь – мимо.

  Дёргаю стволом, стараясь погасить оставшиеся глаза, их много, с десяток наверное. Мимо. Паук крутит головой и я мажу, мажу, мажу.

  Вдруг он замирает и удачная очередь гасит сразу три глаза.

  Есть!

  Ещё один или два. Ах, как неудачно – они на противоположных краях головы!

  Дёргаю стволом влево и автомат замолкает.

  Патроны?

  Трясущимися пальцами отщёлкиваю пустой магазин и трясу автомат одной рукой, шаря в подсумке. Ну падай же, вываливайся, я уже держу новый наготове.

  Не падает!

  Бью по нему заряженным, выбивая его из горловины приёмного отсека. Есть! Магазин начинает медленно, как на планете с небольшой гравитацией падать вниз – мне некогда за ним следить, я уже засовываю на его место полный.

  Удар ладонью вгоняет его на место.

  Затвор.

  Огонь!

  Длинная очередь шарит по морде паука, ища последний глаз.

  Мимо! Мимо! Мимо!

  И тут он на меня прыгает.

  Уже в полёте везучая пуля находит его последний глаз, но это не оказывает на него никакого действия – крупное, шириной в пару коней, тело сбивает меня с ног, опрокидывая на траву.

  Автомат отлетает в сторону. Я дёргаюсь, инстинктивно пытаясь выбраться из под туши, но проворные многосуставчатые лапы прижимают меня. Надо мной склоняется ужасная голова и я ору в ужасе.

  Всё. Конец.

  Его жвала подрагивают в предвкушении моей плоти.

  Вырваться, выскользнуть любой ценой.

  Голова наклоняется ниже и я вижу целую россыпь маленьких глаз на его нижней части. Жвала раскрываются для смертельного удара и я зажмуриваюсь в страхе.

  Ничего.

  Резко пропадает навалившаяся на меня тяжесть.

  Открываю глаза – паук стоит ко мне спиной, принимая классическую позу бегства – лапы напряжены, спина-брюшко, та огромная часть его тела, на которой у садовых пауков нарисован крест, выровнена параллельно земле, на меня смотри дырка его задницы. Пардон, дамы.

  Ещё миг и он срывается с места, скрываясь в кустах.

  Тишина.

  Я бессильно опускаю голову.

  Жив.

  – Ты живой? – Слух, да и прочие чувства медленно возвращаются ко мне. Вроде это голос Чипа.

  – Не уверен, – отвечаю ему, пытаясь встать.

  Встаю. С трудом – на колени и только потом, помогая себе руками, кое как встаю.

  На краю полянки лежит труп паука. Поза смерти – лапки согнуты и прижаты к брюшку. Готов!

  Сейчас исчезнет.

  – Это ты его? – Спрашиваю Чипа, но тот отрицательно машет головой, отчего его каска смешно трясётся.

  – Не. Дик его завалил. Я по поляне бегал. – Он отстёгивает подбородочный ремень и вытирает пот сняв каску.

  – А он где?

  Чип молчит и я оглядываю поляну.

  Дик лежит на том самом месте, где мы и вышли из леса. Лежит, бессильно уронив голову на землю, рядом с прикладом пулемёта. Одна его рука всё ещё сжимает рукоять, другая где-то под телом.

  – Дик, старина, – я бросаюсь на колени рядом с ним и медленно переворачиваю его. Его тело. Оболочку. Дика больше нет.

  Длинный разрез разрубил-разрезал его грудь от шеи и дальше вниз, оканчиваясь немного выше колена.

  – Дииик! – Ну как же ты так, дружище.

  – Отомстим! – Напротив меня так же – на колени, опускается Чип.

  – Убьём гадов!

  – Да!

  – Маячок есть? – спрашиваю Чипа, но он отрицательно качает головой.

  – Пошли, – он встаёт и протягивает мне мой автомат.

  – Нет, – не соглашаюсь с ним. – Дика похоронить надо.

  – На обратном пути. Пошли. Пока следы этих, – он скрежещет зубами и я вздрагиваю от этого звука. – Пока не пропали.

  – Ну хоть ветками давай забросаем!

  – Потом. Сейчас – месть! Месть! Смерть! – Рычит он и во мне медленно начинает нарастать знакомый мне уже багровый гнев. Дик! Друг ты наш! Мы вернёмся! Мы принесём тебя на базу!

  Я делаю шаг назад от тела, но моё внимание привлекают какие-то янтарные шарики, рассыпанные около тела. Я наклонился и подобрал одну – к моему удивлению все шарики оказались как бы нанизанными на одну нить, как бусы.

  – Пошли, – в очередной раз поторопил меня Чип. – Чего застрял?

  Я поднял руку, демонстрируя ему свою находку.

  – А, это же колёса Дика, – сразу опознал их инженер. – Помянем товарища. – Он протянул руку и оторвал сразу несколько бусин.

  – Помянем, – я последовал его примеру, отправляя в рот свой кусок с не менее чем четырьмя шариками. Едва я их положил на язык, как шарики начали немедленно распадаться, наполняя рот сладкой, слегка покалывающей нёбо пеной и я, немного по наслаждавшись новым вкусом, сглотнул.

  – Идём! – Коротко качнул головой Чип и мы двинулись по следам – один из пауков был подранен и его след из белёсой слизи был хорошо заметен, резко контрастируя на красноватой траве.

  Едва мы отдалились от места гибели Дика, как кровавая пелена в моей голове начала резко опадать, оставляя после себя резко контрастирующее с ней состояние спокойствия. Пройдя ещё десяток метров я остановился, что бы не врезаться во внезапно замершего Чипа.

  Он медленно повернулся ко мне и меня поразила бледность его лица.

  – Он был прав, – тихо проговорил мой последний товарищ.

  – Ты о чём, – начал было я, но тут и на меня нахлынуло понимание.

  – Нас приговорили.

  – Да, – подтвердил его мысли я.

  – Накормили химией, наверно новые стимуляторы опробовали. А мы-то и рады. Вперёд в бой. Тьфу! – он сплюнул на траву. – А Дик-то – он знал это с самого начала.

  Я молча кивнул. Таблетки покойного кроме снятия стресса, судя по всему имели и побочный эффект – они нейтрализовали всю постороннюю химию. И сейчас те лошадиные дозы, что мы заглотили – сработали. Без химического стимула мы ясно видели всю картину. И необъяснимо высокие потери и то, что нам было смешно от этих потерь и чувство победы и превосходства. И, конечно, стало понятно – зачем нас послали на это задание, выдав откровенный хлам. Всё одно сдохнут. Зачем тратиться? Могли бы и вообще с голыми руками послать. С палками. Чуть поменяв дозы в Столовой.

  Я медленно поднял голову и посмотрел на Чипа:

  – Что делать будем?

  – Мстить! – он резко выдохнул. – Нет, не этим, – кивок в сторону матового следа подранка. – Лагерным с-сукам! А Док-то, ну тварь, ну....

  Договорить ему не удалось – из-за деревьев, весело посверкивая корпусами, на нас шли пауки.

  Много. Шесть или восемь.

  – Аххх... твари! – Заорал Чип, падая на одно колено и открывая огонь.

  – По глазам бей! – Крикнул я ему. – Броню эта хрень не берёт!

  Пауки шли неспешно, выстроившись полукругом. Наши пули бессильно бились об их броню, отскакивая и дополняя картину боя красивыми жёлтенькими вспышками.

  Пауки разошлись ещё шире, окружая нас с трёх сторон и между ними засверкали их гораздо меньшие собратья.

  – Фуражиры! – Вдруг заорал во всё горло Чип, и я похолодел. Это было самое поганое.

  Небольшие, не бронированные – с телёнка размером шестиногие жуки были в принципе лёгкой добычей. Их главная опасность заключалась в горбатом наросте, содержащем приличный запас быстро твердеющей на воздухе массы. Фуражиры выплёвывали сгустки этой массы в цель и, при попадании, жертва оказывалась приклеенной. К чему? Да к чему угодно – к стволу дерева, к земле или склеивая руки-ноги жертвы, если особенно не везло. Обездвиженные жертвы куда-то уволакивали простые жуки-носильщики и думать об их дальнейшей судьбе как-то не хотелось – хотелось только молится, что бы их смерть была лёгкой.

  – Уходим, – крикнул я ему в ответ и открыл огонь, прикрывая его кувырок назад, туда, где ещё оставался проход.

  – Ты, – выкрикнул Чип и я привстал, готовясь откатиться назад. В ствол над моей головой с мягким чавком угодил клеевой заряд, слегка обрызгав меня мелкими белыми брызгами.

  – Это не страшно, – пробормотал или подумал я, откатываясь назад.

  Чавк! Чавк!

  Надо мной пролетели сразу два заряда, попав в пару близко расположенных деревьев. При практически одновременном попадании брызги белёсой массы встретились и склеили стволы между собой, сформировав нечто вроде сети. Пути нет! Кувырок в сторону, обошёл! Рывок, нырок вперёд и перекат через голову.

  Надомной со свистом пролетает очередная серия зарядов, блокируя и это направление.

  Очередной перекат приводит меня за очень толстый ствол. За ним, прячась от непрекращающегося обстрела сидит на корточках Чип.

  – Рванули? – Предложил он, когда я смог восстановить дыхание. – Вдоль этого поваленного ствола, – он указал на лежавшее в двадцати, примерно, шагах от нас дерево.

  – Потом, прикрываясь им выскакиваем на крайнего. Они плохо поворачиваются, проскочим.

  Я кивнул. Пауки, по крайней мере эти, поворачивали действительно плохо и среди ЗК были удальцы, у которых получалось бегать вокруг них, отстреливая лапы на трофеи. Таких, как их называли, кайтеров, было мало. Но они были, и их опыт, многократно виденный нами по лагерному видео, мог нас спасти.

  – Ну что, готов? Дыхалка как? – Спросил он, осторожно, едва-едва выглядывая из-за ствола.

  Всё это время фуражиры не прекращали свою работу и, наверное, ствол – с их стороны, был уже покрыт толстым-толстым слоем клея. Лучше бы – шоколада, проскочила мысль, как реакция на вбитую и виденную много раз рекламу очередного химического снека.

  – Пошли. – Я сгруппировался, готовясь к рывку и едва уловив начало движения Чипа рванул к поваленному стволу.

  Первые пять шагов мы пролетели в прыжке. Жуки не успели среагировать и перевести огонь.

  Ещё пять мы проскочили под свист пролетающих над нами комьев клея.

  Половина!

  Отталкиваюсь от земли и рыбкой ныряю за ствол.

  Что-то бьёт меня по ногам. Попали?!

  Чип, проскочивший первым хватает меня за руки и втаскивает под укрытие. Поваленное дерево тут же начинает мелко содрогаться от множества попаданий.

  – Задели тебя, – с абсолютно спокойным выражением лица он достаёт нож.

  – Ты чего? – Я приподнимаюсь на локтях, вжимаясь в дерево. Ногами шевелить я не могу – в районе колен они спаяны крупной блямбой клея.

  Чип не отвечает и, поигрывая ножом склоняется надо мной.

  – Ты?... – Выдыхаю я ему прямо в лицо.

  – Расслабься. Штаны срежу. Побежишь с голой задницей, авось напугаешь жучков.

  Он начинает резать мои штаны, помогая мне вытащить ноги из закаменевших участков, но треск сучьев сзади – с единственного пока безопасного направления заставляет его обернуться. Что там я не вижу – выпрямившись он полностью перекрыл мне обзор.

  – Вот же су-суки! – Слышу я его всхлип и в следующий момент нас обоих накрывают небольшие, но очень точный плевки клея.

  Хлоп-хлоп-хлоп! Серия коротких плевков намертво блокирует мою нижнюю половину тела.

  Ещё серия хлюпающих звуков и передо мной падает, скованный в напряжённой позе, пойманный во время движения Чип.

  Он поворачивает голову ко мне и шепчет:

  – Гранату. Успей.

  – Нет. Нету, – отвечаю ему я, пытаясь вытащить из ножен на чудом не заплёванном сапоге нож.

  – Хлоп-хлоп! – Моя рука приклеивается к сапогу. Кончиками пальцев я могу дотянуться до яблока ножа, но толку от этого нет никакого.

  Какая-то тень накрывает нас и я вижу одного из пауков. Он, стоя в позе атаки, приподнимает передние лапы и мощный удар вбивает меня в темноту.

  Глава 14

  Темнота. Темнота и тишина.

  Хотя нет, это мои мозги тупят, медленно выводя меня из забытья, вызванного мощным ударом паучьей лапы. Постепенно, сильно тормозя, включаются органы чувств.

  Первым на рабочую мощность выходит слух и я начинаю различать целую гамму шумов – какое-то поскрёбывание или шуршание, шелест, скрип. Следом и глаза – мне удаётся проморгаться и приходит осознание, что я нахожусь в неком помещении, очень слабо освещённом. Свет исходит от одной из стен, красноватый и какой-то умиротворяющий, навевающий покой и дрёму. Свечение очень слабое, или это мои глаза всё ещё не пришли в норму? Я различаю только эту одну, светящуюся, стенку. Она какая-то полупрозрачная, с разбросанными по всей её поверхности прожилками и за ней проскальзывают какие-то неясные тени, даже не тени – сгустки темноты. Одни крупные, перекрывающие собой источник света, отчего моя комнатка на краткий миг погружаются во тьму, другие маленькие, быстрыми тёмными пятнами мелькающие на багровом экране стены. Одно из таких небольших пятнышек начинает увеличиваться в размерах, приобретать контрастность и упорядоченность, формируя на светящейся плоскости силуэт. И чем чётче я начинаю его различать, тем меньше мне нравится то, что я вижу.

  На тёмно багровой стене чётко, чрезмерно чётко чернеет силуэт паука с растопыренными в разные стороны лапами. Некоторое время он, силуэт то есть, неподвижен и у меня возникает ощущение, что он наблюдает за мной – прямо сквозь стену. Я напряжённо смотрю на неё и тень исчезает, быстро превращаясь сначала в тёмную кляксу, затем просто в тёмное пятно и наконец просто пропадает, скользнув за край освещённого участка.

  Пробую пошевелиться, но едва я напрягаю мышцы, как мириады крохотных иголочек впиваются в мою плоть. Я шиплю от боли и непроизвольно дёргаюсь, чем только увеличиваю свои страдания.

  – Пройдёт, ты просто отлежал себе всё. – Раздаётся из темноты голос Чипа и понимание, что я тут не один, придаёт мне сил.

  – Чип, ты тоже тут?

  Короткий смешок.

  – А где ж мне быть. Тот гад сначала тебя отоварил, а потом и меня вырубил. Только я раньше очнулся.

  – Где мы?

  – А ничего умнее придумать не можешь? В плену, где ж ещё. Ща эти, – судя по звуку, Чип сплюнул. – Проголодаются и за нас возьмутся.

  – Думаешь?

  – А зачем мы им? Живая консерва. Если свезёт – убьют сразу.

  – А если нет?

  – Тогда хреново. – Он снова сплёвывает. – Могут личинку подсадить. Прилепят на брюхо кокон и всё.

  – Что – всё?

  – Двоечник. Биологию в школе учить нужно было. Вылупятся и тебя живьём сожрут. – Он снова вздыхает. – Так что лучше если нас прямо сейчас взрослые схарчат. Один укус и мы спим. Сонному легче дохнуть.

  Его слова производят на меня ожидаемый эффект и я начинаю дёргаться, пытаясь освободиться, но увы – паучий клей держит крепко. Как и до оглушения всё, что я могу сделать – это коснуться кончиками пальцев самого краешка рукояти ножа. Услышав мою возню Чип невесело окликает меня:

  – Не дёргайся. Бесполезно. Да и вредно.

  – Чем вредно-то?

  – Вспотеешь, простудишься. А кто будет сопливого жрать?