Текст книги "Записки пилота. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Рудаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 93 страниц)

  – Типа пошутил?

  – Ага.

  Я замолкаю, обидевшись на его шутку и некоторое время мы лежим молча, наконец моему товарищу это надоедает и он возобновляет разговор:

  – Кстати. Головой биться тут тоже бесполезно. Мягко тут, как в дурке.

  – Бывал там? – Пытаюсь подколоть его я и не дожидаясь ответа продолжаю. – По тебе заметно. Их клиент.

  Но Чип не обижается.

  – Бывал, конечно. После того корабля долбанного, где меня только не мурыжили. И в психушке тоже. Проверяли – может я съехал и несознательно-сознательно его угробил?

  – И что? То есть – сознательно? – Отвечаю ему просто что бы поддержать разговор.

  – Да ничего. Не псих. А корабль.... А что корабль. Не свезло им просто.

  – А у меня нож есть. – Сообщаю я ему, всё ещё пытаясь ну хоть как-то его вытащить. Увы – кончики пальцев соскальзывают с круглого яблока рукояти.

  – Нож? – В его голосе проявляются нотки надежды. – Вытащил?

  – Не могу, – признаюсь ему. – Я только касаюсь его, не могу подцепить.

  С его стороны раздаётся какая-то возня.

  – Я... я сейчас, попробую подкатиться к тебе.

  Спустя пару минут меня толкает в бок что-то мягкое.

  – Ффуууххх.... – выдыхает он. – Дополз.

  В красноватом сумраке я различаю его фигуру. В отличии от меня, скованного клеем в позе "Зю" – ноги согнуты в коленях, правая рука запястьем приклеена к голени, а левая, в согнутом положении намертво прилипла к пояснице, я в тот миг пытался привстать, опираясь на локоть, так вот – в отличии от меня, Чипа склеили в момент рывка – ноги и корпус прямые, руками он готовился вцепиться во что-то – так они и застыли слегка согнутыми, направленными вперёд – на врага.

  – Ну, где твой нож?

  Шевелить он мог только ступнями и кончиками пальцев рук. Не Бог весть что, но по сравнению со мной – не имевшем и такой возможности, это было просто отлично.

  – Вон, на сапоге, – я попытался пошевелить ногой, но мне удалось только слегка качнуться всем телом.

  – Чёрт. Ты же лежишь на нём. Перевернуться можешь?

  – Нет. Я вообще шевелиться не могу.

  – Ладно, – он начал забираться под меня, стараясь засунуть голову между моими ногами и полом.

  – Уффф... – услышал я его приглушённое невнятное бормотание. – Ты ноги вообще моешь? Духан тут, – Чип деланно закашлялся, потом смолк и я почувствовал как какая-то сила начала тянуть меня за сапог.

  – Ногу не откуси только, да? – Забеспокоился я, когда начались частые рывки в районе моего сапога.

  – Ава... твааау ноууу мыыыыы... – неразборчиво промычал он и начал шустро перебирать мысками своих сапог, на удивление быстро выползая из-под моих склеенных ног.

  Наконец он закончил свою возню и облегчённо выдохнул, замирая около моих ног.

  – Достал! – В его голосе чувствовалось удовлетворение как после успешно выполненной тяжёлой работы.

  – Очень прошу тебя – ноги мой. Дышать там нечем. Я едва...

  – Перестань уже, – перебил его я. – Что делать будем?

  – Делать? Я уже делаю.

  Действительно – приглядевшись, я различил как он, зажав рукоять между пальцами правой руки пилит сковавшие его руки путы.

  – Ну? – Спросил я его спустя примерно минуту наблюдений за его действиями.

  – Не запряг.

  Было видно как он напрягся, рванулся – и ничего.

  – Ах тыж сссс... – зашипел он и продолжил пилить ножом невидимые мне нити. Ещё рывок – на этот раз что-то звонко треснуло.

  – Ага! – Торжествующе воскликнул Чип, продолжая свои рывки. Снова что-то лопнуло, потом послышался треск как от раздираемой ткани и он издал победный крик. – Йййеееесссс!

  Его левая рука была свободна и он несколько раз взмахнул ей, разминая мышцы.

  – Ну всё! Теперь быстро пойдёт. – Заверил Чип меня, принимаясь с ожесточением вырезать из слоя подсохшего клея и правую руку.

  – Знаешь, это странно. – Прекратил он работу по высвобождению руки спустя пару минут.

  – Что?

  – Эта хрень, чем нас заклеили. Она больше не режется.

  – Как это?

  – Не, не так сказал. Режется, но всё хуже и хуже. С каждой минутой хуже – лезвие скользит просто.

  – Засыхает?

  – Похоже на то. Если не успеем будем как черепаха – в панцире.

  Чип озадачено постучал лезвием по оставшемуся между правой рукой и грудью куску клея и я заметил как от смутно белевшей массы откололся небольшой кусочек.

  – Стукни как ещё раз. Стой. Не лезвием, обухом бей.

  Он хмыкнул и стукнул обухом клинка. Ничего. Показалось?

  – Сильнее.

  – Да ну, бред. – Но всё же он стукнул гораздо сильнее и удивлённо вскрикнул, когда по застывшему кому пробежала тонкая трещинка.

  Ещё удар, ещё и ещё – ком клея раскалывается на множество мелких осколков, полностью освобождая его руки.

  – Ух ты!

  Он вскинул вверх и вторую руку.

  – Я сейчас, быстро. – И он, перехватив мой нож за лезвие принялся колотить шариком на конце рукояти по всё ещё сковавшему его тело панцирю. Я наблюдал за его действиями – как он равномерно но быстро молотил по белёсой массе, как та, подчиняясь его силе звонко потрескивала, покрываясь новыми, становившимися всё толще трещинами и что-то, какое-то чувство неправильности, упущения чего-то важного наполняло меня всё больше и больше.

  – Чип, – наконец я решился поделиться с ним своими опасениями. – Тебе не кажется это неправильным?

  – Ща. – Он согнулся в поясе, стряхивая с себя мелкие осколки и продолжил высвобождать свои ноги.

  – Что неправильно?

  – Как-то просто всё. Высохло и ломать можно?

  – Так жуки же. Тупые. – Корка, закрывавшая его ноги полностью покрылась сетью трещинок и теперь он, отложив нож ломал её голыми руками.

  – Так легко не должно было быть.

  – Легко? Шутишь? – Он вскочил было на ноги, но, потеряв равновесие, качнулся и опёрся об пол руками.

  – Хааа.... Затекли, – констатировал он медленно, прислушиваясь к своим ощущениям, выпрямляясь во весь рост. – Забей. Жуки. Может сожрали что-то не то. Или не того, – он хохотнул. – Хорошо-то как. Сейчас я тебя вызволю.

  Спустя несколько минут я стоял рядом с ним, держась для равновесия за его плечо. Моё освобождение прошло ещё быстрее – стоило Чипу разок стукнуть по моей корке, как она послушно распалась белёсой пылью, моментально освобождая меня из долгого плена.

  Увлёкшись процессом освобождения мы не следили за светлой стенкой – и, как оказалось, зря. Мы даже не заметили, что в нашей комнатушке стало гораздо темнее. Сейчас, закончив стряхивать с себя пыль и небольшие осколки, оставшиеся от корки, я повернулся к этой стене и обомлел.

  – Чип..., – позвал я его. – Ты это видел?

  Он повернулся в указанном направлении и со свистом втянул в себя воздух – практически вся поверхность стены была заполнена небольшими, примерно со среднюю собаку, тенями. Паучьими тенями. Тени то сходились вместе, то перекрывали друг друга, иногда рассасывались по краям – было ясно что там, на другой стороне стены их много. Очень много.

  – Знаешь, – задумчиво проговорил мой товарищ, наклоняясь и поднимая с пола нож. – Я и не думал, что мы отсюда выберемся, но уж лучше в драке, чем бессильной куклой.

  – Угу, я кивнул в ответ соглашаясь с ним.

  Не сговариваясь мы сделали пару шагов к светящейся стене и она, словно почувствовав наши приближение начала таять, истончаясь и исчезая снизу вверх. Стенка растаяла, да, но на её месте осталась ещё одна, сформированная из множества небольших паучков нового, ранее не встречавшегося нам вида.

  Небольшое тело – шарик, размерами чуть больше футбольного мяча, был окружён множеством длинных, тонюсеньких ножек. Эти ножки находились в постоянном движении, временами сплетаясь и расплетаясь как со своими, так и с лапами соседей.

  И все они висели эдакой живой, шевелящейся сетью, полностью перегораживая проход.

  – Тьфу, – скривился Чип. – Ну и мерзость. Как пройти-то?

  Я представил как я буду пробираться сквозь этот колышущийся полог и меня передёрнуло. В скафандре для работ в открытом космосе я бы пожалуй рискнул, но вот так – практически голым лезть сквозь это, ощущая прикосновения тонких, белёсых лапок... брррр.

  – Гадость! Ненавижу! – Чип рванулся вперёд и пнул одну из тушек. Та, издав какой-то странный визг, удивлённо-возмущённый, вылетела из общей сети и скрылась в сумраке где-то впереди.

  – Ага! Не нравится! – Взревел Чип, щедро раздавая пинки соседям улетевшего паучка. Верхние ряды живой занавеси заколыхались, по рядам пуканов пробежала судорога и они как горох посыпались вниз. Чип, как заправский футболист, носился между ними, пиная всех, кто не успевал подняться на свои тонкие ножки. Переборов гадливое ощущение я присоединился к нему. Вместе мы выпинали последних и остановились, тяжело дыша.

  – Куда? – Жадно глотая воздух ртом, спросил я у Чипа. В ответ он только пожал плечами и покрутив головой повторил свой предыдущий жест.

  – Пошли... – он неопределённо махнул рукой. – Куда ни будь. Авось выйдем. Всё одно в долг живём.

  И мы пошли, потом побежали по широкому, овальному коридору, сильно напомнившему мне тот, где обитал Оппонент. И чем дальше мы продвигались, тем сильнее во мне росла убеждённость, что и на той планете и тут поработали конечностями представители одной расы.

  Коридор был пуст. Почти – несколько раз мимо нас проносились, именно проносились, двигаясь с очень высокой скоростью, уже знакомые нам шарики на ножках. Их бег был столь стремителен, что их тонких ножек просто не было видно – только размытое, беловато-мутное марево. Одного из таких бегунов Чип попытался было пнуть, но куда там! Шарик присел-приник к полу избегая удара и мой друг с трудом удержался на ногах, когда его удар не достиг цели.

  – Шустрые твари, – констатировал он, восстановив равновесие.

  – Забей, не до них, – возобновляя наш бег посоветовал ему я.

  В отличии от того древнего Храма, здесь коридор шёл строго горизонтально, мы бежали уже с пол часа и всё это время не почувствовали ни спуска ни подъёма.

  – Знаешь, – переводя дыхание на короткой остановке произнёс Чип. – Мне кажется, что мы по кругу бегаем. Что же это такое – бежим-бежим и ничего! Ни двери, ни ответвления. Бред!

  Я кивнул соглашаясь.

  – Согласен. Только как нам это проверить?

  Чип огляделся по сторонам и приняв какое-то решение протянул ко мне руку.

  – Нож. – Потребовал он. Я вынул клинок из ножен и протянул ему.

  С ножом в руке Чип подошёл к стене и, с размаха, воткнул нож в стенку.

  – Стой, – запоздало попытался остановить его я, но было поздно – к моему удивлению лезвие вошло в стену почти на половину своей длинны.

  Ещё удар и ещё – Чип вырубал в стене нишу. Вот он нанёс несколько горизонтальный ударов и от стены отделился, сочащийся уже знакомым нам белёсым соком брусок толщиной с мою руку и длинной чуть по более её. На пол он не упал, изогнулся и завис, всем своим прямоугольно-квадратным видом показывая свою чужеродность и противоестественность относительно окружающих нас мягких линий.

  – Теперь точно мимо не пробежим, – заметил Чип, возвращая мне нож. – Ты чего хотел-то?

  – Я?

  – Ну когда стой орал?!

  – Да это, за нож испугался. Что ты сломаешь его.

  – Я, конечно псих, – начал он мягким тоном, разговаривая со мной как с ребёнком, – но не идиот. Когда мы ещё из комнатки выбирались – я тогда заметил. Стены тут не такие.

  – Не такие? – Не понял его слов я.

  – Блин. Мягкие, тёплые. Не камень это и не бетон наш. Побежали. – Резко закончил он нашу беседу и мы рванули вперёд по коридору а спустя менее получаса стояли и смотрели на изогнутый параллелепипед, контрастно торчащий из стены.

  – Эээ-ммм... вроде это не наш. – Неуверенно начал я. – Наш больше к полу согнут был.

  Чип не ответил – он внимательно рассматривал края загогулины.

  – Наш. Вот тут – он указал пальцем на что-то не видимое мне. – Тут у меня рука дрогнула. Криво разрез вышел.

  – Но наш был ээээ... больше согнут. А этот – вон почти прямо стоит.

  – Ага. Стоит. Как член у порно актёра. Наш это. Зарастает дырка просто. Смотри.

  Он подтолкнул параллелепипед и тот, с влажным чавканьем вернулся на своё место.

  – Готов поспорить – на следующем кругу мы даже шва не найдём.

  – Думаешь? Так это что – мы внутри живого?! – Я представил как сейчас коридор заполнится желудочным соком и как мы начнём в нём медленно растворяться. Меня передёрнуло и Чип это заметил.

  – Если и в живом, да – я уверен, мы в чём-то живом сейчас, короче. Не в желудке.

  – А где? – Как-то наивно надеясь на то, что он знает ответ спросил я.

  – В..., – ответил он рифмой и видя моё непонимание, – я-то надеялся на конкретный ответ, пояснил: – В заднице мы. Тьфу ты! Да я откуда знаю. В чём-то живом. Другие тут бегают – значит не опасно тут.

  – И что будем делать?

  – Не знаю. – Он подошёл к стене и влепил в неё серию коротких, но злых ударов.

  – Не знаю, но я набегался. – Устало повторил он, усаживаясь на пол и упираясь спиной в стенку. Я уселся радом. Некоторое время мы молчали, потом Чип заговорил:

  – Эх.... Мне бы кусок этого, – он ударил головой, затылком в стену. – Да в мою лабораторию. Живая материя из которой они стоят свои... свои... ну, здания скажем. Это ж какие перспективы. Представляешь? – Он повернул голову в мою сторону.

  – Угу.

  – Не, ты не представляешь, – внезапно заводясь начал он. – Живой корабль, представляешь? Зарастит дырки в теле после боя.... Или – живое орудие, само производящее снаряды. Это же гениально! – Он со злостью ударил кулаком в мягкий пол.

  – Так-то оно, да, но... – начал было спорить с ним я, собираясь высказаться в том смысле – что живое кормить надо, гадить будет, а летать по космосу, уворачиваясь от... кхм... продуктов жизнедеятельности таких кораблей. Я как-то в детстве попал на поле, где только что отпаслись коровы. Минное поле. Натуральное. И вот летишь ты себе, летишь и влетаешь в подобное. Не увернулся и – хлоп! Весь в этом самом. Отмывать потом....

  Я криво усмехнулся, представив себе летящих и гадящих около Станции коров, но короткий тычок в бок заставил меня вернуться к реальности.

  – Смотри, – одним краем рта прошипел Чип, продолжая свой монолог о несомненных выгодах живых кораблей. Я, не шевелясь скосил глаза и зашарил взглядом по стене напротив.

  По стене крался паучок. Знакомый нам шарик. Но он именно крался, замирая каждый раз, когда Чип замолкал переводя дух или набирая воздух в лёгкие для очередной тирады.

  – А знаешь, друг мой, – внезапно произнёс он нарочито громким и уверенным тоном. – Дай-ка мне свой нож.

  – Зачем он тебе? – Не понял я его просьбы, но Чип скорчил такую гримасу, что я поторопился дать ему требуемое.

  – Что-то у меня спина зачесалась, почесать хочу.

  – Ножом?

  – Да, знаешь ли. Люблю. Ой как люблю ножом спину покарябать.

  Паучок, успокоенный нашей беседой, продвинулся ещё немного и замер, распрямляя лапки звёздочкой на самом обычном куске стены.

  – Держи, друг! – Я наконец справился с ножнами и протянул ему нож лезвием вперёд – до меня начал доходить план инженера.

  – Спасибо друг! – Так же пафосно и громко ответил он мне, беря нож двумя пальцами за лезвие.

  – Сейчас я встану и почешусь, – возвестил он, медленно поднимаясь.

  Тем временем паучок закончил раскладывать свои ножки и стена ниже его налилась багровым светом, принимая знакомый нам по первой комнате вид. Паучок резко отлип от стены и сполз вниз, встав на свои лапки перед багровым прямоугольником, нижняя часть которого начала плавно исчезать.

  Не закончив выпрямляться, Чип резко метнул нож и сверкающий диск устремился к паучку.

  Уж не знаю – куда он целился, но по шарику он не попал. Лезвие срезало несколько тонких лапок и, продолжая движение, перебило ещё одну, оставляя насекомому только одну точку опоры с левой стороны.

  С нечленораздельным воплем Чип прыгнул на закачавшегося паучка и сбив его грудью влетел в черноту прохода. Я рванул за ним.

  – Мерзость, – Чип поднимался с пола вытирая лицо. – Тьфу, гадость-то какая, – он несколько раз сплюнул на пол.

  Паучка не было – на полу валялась кучка какого-то хлама, из-под которой растекалась белая лужица. Брезгливо пошевелив хлам я смог опознать в нём оболочку тела паучка.

  – Это что? Всё? – Я присел на корточки и осторожно, стараясь не запачкаться, протянул вверх криво обрезанную тонкостенную трубку. За трубкой вытянулась и оболочка шарика.

  – Хм... – Чип поворошил лужицу лезвием. Потом лезвием же отогнул край оболочки.

  – Хм... забавно, – наконец произнёс он.

  – Что именно?

  – Это неживое существо. Это машина. Но – живая.

  – А это? – Я указал на отлетевший чуть в сторону кусок чего-то, больше всего напоминающий крохотный мозг с хвостиком кишок. Размером ну чуть по более моего кулака.

  – Хм... биотехнологии? – Он ткнул лезвием в мозг и сталь скрежетнула по чему-то твёрдому.

  Несколько взмахов лезвия и по полу катится небольшой, с мизинец размером кристалл.

  – Ух ты, имплант Чужих! – Сдавленно и одновременно восторженно прошептал Чип, и наплевав на слизь, схватил кристалл рукой. Быстро обтерев его краем комбеза он недовольно выругался – к одному концу прилипла и никак не хотела отваливаться целая борода каких то нитей.

  – Вот же гадость! – Он снова взмахнул рукой с кристаллом – белёсые нити ни как не отваливались и он потянулся за ножом, намереваясь их срезать.

  – Дай глянуть, – попросил его я и он, не вставая с корточек протянул его мне. Взяв кристалл в руку я повернулся к свету, намереваясь по лучше его рассмотреть. Странно, но нити выходили из самого тела кристалла. Даже не так – не выходили. Они входили в него и уже там, внутри, распадались на множество более тонких, концы которых исчезали в его глубине. Я поднёс кристалл к лицу, намереваясь получше рассмотреть этот момент и тут одна из нитей неприятно, липко и холодно мазанула меня по руке.

  А в следующее мгновенье из кристалла пришла Боль. Я вскрикнул роняя кристалл, но Боль не пропала – она волной катилась от кончиков пальцев правой руки, заполняя моё тело как вода пустую кружку. Я ещё успел заметить, как Чип рыбкой прыгнул ко мне, ловя кристалл и тут Боль достигла своего апогея, заполнив меня всего.

  В глазах потемнело, я замер парализованный и тут всё кончилось.

  – Что такое? – Чип, лёжа посреди мутной лужи внимательно на меня смотрел, задрав голову. В его вытянутых руках покоился, разметав по голой ладони веер белых нитей кристалл.

  – Н-не знаю. Больно стало. Вдруг.

  – Ты это, не пугай так, хорошо?

  Я кивнул.

  – А то побледнел весь, вскрикнул. Кристалл вот чуть не разбил. – Он встал и бережно спрятал его в нагрудный карман, не обращая никакого внимания на стекавшие с его комбеза мутные потоки.

  – Ну, здесь пусто, – объявил он, окинув взглядом пустое помещение. – Пошли. Следующего ловить.

  Я двинулся за ним, но едва я вышел в коридор как меня снова скрутила боль. Теперь она пульсировала только в моей голове. Я застонал и прислонился к стене.

  – Опять? – Сочувственно посмотрел на меня Чип. Я было кивнул, но тут...

  – ЯРАТБПРВЕТПСЛАНК! – Громкий голос, казалось, шёл отовсюду, заставляя нас согнуться под ударом звуковых волн.

  – СЛШГРОМК?

  – Ааа.... Громко, – вскрикнул, сгибаясь вдвое и закрывая уши Чип. – Я скорее угадал его слова по движению губ.

  – Нормльно? – Гораздо тише осведомился голос.

  – Да, – проговорил-прошептал я, пребывая всё ещё в оглушённом состоянии.

  – Яратебпривепосл, – скороговоркой выстрелил Голос и я поморщился, ничего не разобрав в этой слитной очереди звуков.

  – Я Радо Тебя Приветствовать, Посланник! – Гораздо медленнее и чётко проговаривая слова произнёс Голос.

  – Здрасте, – только и смог ответить я, наблюдая как коридор заполняют огромные, достающие почти до потолка пауки, покрытые чем-то матово мерцающим.

  * * *

  – Привет, – помахал в воздухе рукой Чип. – А вы – кто?

  Ответа не последовало, замерли и пауки – нет, паучищи, гиганты по сравнению с теми, с которыми мы сражались несколько часов назад.

  – А с кем я говорю? – Решился я нарушить тишину.

  – Мудрая. Мудрая мать, посланник. – Ответ пришёл немедленно.

  – Посланник – это когда тебя посылают, – не удержался от едкого комментария Чип.

  – Ээээ.... Мать. – Я с трудом удержался, что бы не выругаться. – М-Мудрая... ээээ... Мать, а что ты от нас хочешь?

  – Посланник испытывает меня? – В голосе, или наверное вернее сказать – в её голосе прозвучали лёгкие, насмешливые нотки с оттенком превосходства.

  – Посланник желает знать! – Раздражённый этими интонациями я ответил резко и уже произнеся, практически выкрикнув похолодел – а ну как эта Мать, её ж мать, осерчает, а пауканища-то вот они, рядом, мы и пискнуть не успеем.

  Но, к моему удивлению и облегчению Мать никак не прореагировала на мою агрессию.

  – Прошу простить меня, Посланник. Прошу простить меня дважды.

  – Прощаю, оба раза. – Великодушно ответил я, лихорадочно соображая – а за что она прощения просит.

  – Мне тяжело удерживать этот контакт. Твой канал узок. Тебя проводят ко мне для прямого обмена информацией.

  – Ну, хорошо, – не совсем понимая смысл её слов согласился я.

  – Канал у тебя узок? – Чип окинул меня насмешливым взглядом. – Наверное ещё и тонок и мал.

  – Да иди ты, – отмахнулся от него я.

  – Прости, – тут же повинился он. – Что-то меня мандраж бьёт. И твари эти, они... – договорить ему не удалось.

  Из глубины коридора к нам подбежало несколько крупных насекомых, больше всего похожих на эдакие подносы. Подносы, опиравшиеся на много-много маленьких ножек.

  – И что это за хрень? – Осматривая подносы задал я вопрос в пустоту.

  – Ты знаком с ними? – Теперь в голосе Матери звучало неподдельное удивление, удивление и опасливое почтение. Наверное так первоклашка мог бы обращаться к Директору своей школы.

  – Ну, – я неопределённо покрутил рукой в воздухе. – Так, в общих чертах.

  – Конечно, я понимаю, Посланник. Значит ОН не покинул нас! Нам надо обменяться информацией. Храмовый Носильщик доставит тебя ко мне.

  Я обошёл кругом одного из подносов, рассматривая его более внимательно. Ну да, натуральный поднос. Диск, примерно с колесо моего Скарабея. По краям небольшой, пальца в три высотой бортик. Поверхность подноса, когда я ткнул в неё пальцем мягко, но упруго спружинила. И что – залезть на него что ли? Я обернулся, ища взглядом Чипа и надеясь получить от него хоть какой-то ответ или совет, но он уже залез на свой поднос и теперь сидел на нём, скрестив между собой ноги.

  – Залезай. Это просто машина.

  – Думаешь? – Я опасливо покосился на терпеливо ждущий меня... ээээ транспорт.

  – Уверен. И кстати – твою... ээээ... твоя мать, она общалась с тобой через переводчик.

  – С чего ты так решил? – Я сделал ещё круг вокруг подноса, пытаясь придумать как на него залезть.

  – Просто. Программа уловила, вычленила основные понятийные звуки – ты сказал "хрень", она не смогла понять или подобрать точный аналог, ну – значение слова и решила что это какое-то сокращение. Аббревиатура. Понимаешь?

  – Не совсем. – Я боком запрыгнул на "хрень" и теперь медленно продвигался к его центру, придерживаясь за бортики.

  – Хрень. – Повторил он с чувством. – Ключевые звуки Ха, Ры и Эн. Переводчик перебрал комбинации и выбрал наиболее верный – ХН. То есть он – программа, зная что тво...я мать послала, он подобрал перевод. Подогнал оба варианта. Понял?

  – Нет, – честно признался я, так как не особо вслушивался в идущий от него поток слов. Ну надо человеку выговориться – пусть говорит.

  – Сейчас ещё раз объясню, – начал было он, но тут подносы начали движение и он тут же замолк, с любопытством разглядывая нечто под моим диском.

  – Интересно они это реализовали, – начал было он, но я махнул ему рукой – заткнись мол, ибо гигантские пауки зашевелились как-то однообразно двигая лапами.

  Подносы двигались не очень быстро и когда до ближайшего гиганта оставалось совсем немного, буквально шагов, моих – человеческих, шагов пять, он коротко скакнул вверх, одновременно подбирая под себя лапы и так и упал на них в стандартной позе смерти, только не брюхом вверх, не на боку – как я привык видеть убитых жуков, а сохраняя нормальное положение. Едва я поравнялся с ним как его голова с огромными кроваво-красными глазами, до этого неотрывно следившими за мной, отчего мне было не по себе, склонилась вниз, открывая самое уязвимое место – щель между броневыми стыками. Попадание туда было гарантированно убивало насекомое.

  Пока я рассматривал первого паука мой поднос начал ускоряться и, соразмерно его движению по шеренге насекомых покатилась волна движения. Они все поочерёдно повторяли действия первого – подпрыгивали, замирали и склоняли головы. Обернувшись я увидел, что оставленные сзади так и оставались – все в одном положении, со склонёнными головами.

  – Это что? – Раздался сзади удивлённый голос Чипа. – Это ритуал какой-то?

  Ответить я не успел – диск начал разгоняться и пауки просто замелькали, постепенно сливаясь в один серовато-серебристый поток. Глаз ещё мог различить отдельные фигуры, но осознать, увидеть детали уже отказывался.

  Едва шеренга пауков кончилась, как к нам присоединились новые, скажем так, спутники. Ими оказались уже хорошо знакомые нам тонконогие мячики. Они заняли позицию перед нами и сзади – я специально оглянулся, что бы убедиться в наличии кого-либо в своём тылу. Но они не просто бежали, как почётный эскорт – нет, они устроили какое-то дикое мельтешение. Шарики метались из стороны в сторону, подпрыгивая и пригибаясь. Я даже злорадно усмехнулся в предвкушении неминуемых столкновений. Но прошла минута, вторая – а шарики продолжали метаться не сталкиваясь.

  – Во дают! – Произнёс я, заворожено смотря на их кувырки.

  – Управляемый хаос, – услышал я голос Чипа.

  – Чего? – Не поняв его переспросил я.

  – Обалдеть! Ты представляешь мощность процессора, который просчитывает их манёвры?

  – А разве они не просто так скачут?

  – Нее... – Чип даже рассмеялся. – Было бы просто, как ты сказал – скаканье, столкнулись бы моментом. Я слежу за одним, ни разу не смог предсказать его манёвр. Ты приглядись, сам попробуй.

  И я попробовал. Выбрав один из шариков я приложил все силы, что бы не упустить его из виду. Вот он метнулся влево и сразу подпрыгнул – пропуская другой мячик. Ещё раз влево и приник к полу – теперь кто-то пролетел над ним, рывок вправо-вверх и тут же, снова приник к поверхности, опять вправо, прижимаясь к полу, секунду постоял на месте – ну, это мне казалось, что он постоял – мы всё это время продолжали движение, так что все эти манёвры шарики выполняли на ходу, не снижая скорости и оставляя между своим мельтешением и нашими подносами пустое пространство, шириной с пару метров. Мячик подпрыгнул, коротко метнулся влево и я потерял его из виду. Порыскав взглядом среди подобных ему в надежде отыскать я мысленно махнул рукой – без шансов. Кроме того в памяти вдруг всплыло воспоминание об одной лекции – ещё в Академии. Тогда седой ветеран рассказывал нам, что звено, освоившее хаотическое маневрирование будет непобедимо. Абсолютно – так как противник просто не сможет по нему попасть, ни в ручном, ни в автоматическом режиме.

  – Но, – закончил он свою речь, – на данный момент мы имеем отличные математические модели, хорошие корабли, и совсем недостойных пилотов, которые получаются вот из таких как вы обалдуев!

  Мы тогда пофыркали над старым маразматиком и благополучно забыли про его слова. Гораздо позднее, мотаясь по галактике уже в статусе полноценного пилота, я слыхал легенды про великих Асов. Про таких говорили просто – призрак, уходит из под выстрела. Потом, после солидного возлияния, один наёмник принялся изливать мне душу рассказом – как погибла его эскадрилья. И основным моментом, на который он особо упирал, было то, что встретившийся им кораблик – стандартный Сайд, уходила из под слаженных залпов всей его команды. А это четыре Фер да Ланса. Было четыре.

  – Ты понимаешь, – втолковывал он мне. – Делаю залп – а он уходит! Но мы-то не пальцем деланные! Некуда ему идти – мы квадратом идём, всё перекрываем, некуда ему. А этот гад раз – вильнёт в одну сторону, ну мы за ним и поворачиваем, а он уже выше нас! Мы за ним, а он справа! Мы тогда начали по площадям бить – про Огненный трал, манёвр такой слыхал?

  Я кивнул – слышал про такое. Корабли при его выполнении ведут огонь прямо по курсу, чуть-чуть покачиваясь из стороны в сторону, просто засевая пространство впереди плотным огнём. Обычно подобное применяют при проделывании проходов в минных полях, когда надо что-то особо ценное протащить. Так вот – четвёрка наёмников засевала огнём довольно большие куски пространства стараясь слаженно плюнуть огнём перед самым носом цели, чтобы он гарантированно влетел в зону поражения, но так и не смогла попасть по Сайду. Они просто не могли предугадать его следующий манёвр, чтобы насытить нужный квадрат огнём.

  – Вот он вроде и прямо летит – и уже влево, мы за ним, а он свечку и опять влево. Ну мы думаем – сейчас он вниз или вправо – и заранее поворачиваем туда, а эта сволочь – прямо!

  Устав от бесплодной погони наёмники изобразили отступление, щедро засеивая пространство за собой и перед бросившимся в погоню Асом скрытыми минами.

  – Подорвался? – спросил тогда я.

  – Хрена. А трое моих. Да!

  – А... твои-то как?

  – Да он нас на свои же мины и заманил. Дал по себе попасть и... – он недоговорил, махнув рукой и приникнув к стакану. Было и так ясно – обозлённые пилоты, увидев что Сайд потерял поле рванули его добивать, забыв о своих же минах. Ну и....

  – Воскресили? Твоих?

  Он кивнул.

  – Ну а что тогда печалиться? Все живы-здоровы. А железо – так это же ерунда. – Попытался подбодрить его я и тут он придвинув своё лицо ко мне тихо проговорил:

  – Это не был человек. Это был не Сайд. – И, видя мои округлившиеся глаза добавил ещё тише: – Мы не можем так летать. Человек – предсказуем. А этот....

  Ещё позднее, уже работая на чёртового Тода я вычитал в одном из закрытых архивов, что пилотировать корабль маневрируя по теории Хаоса возможно. Технически. Бортовой комп может просчитать траекторию хаотичного полёта, но человек слишком слаб, чтобы выдержать подобное. То есть автопилот-то может провести корабль, но вот в кресле будет сидеть полностью дезориентированное и плавающее в своей, пардон, блевотине, тело, не способное к каким-либо действиям. Отдел Перспективных разработок, есть и такой в Святой, мать её, Церкви, матери нашей, сделал экспериментальную эскадру. Запустил – сначала по одному кораблю. Получил пилотов в невменяемом состоянии. Ок, решили тогда умники от Инквизиции. А если вааще без пилота? И выпустили корабли в автоматическом режиме. Активировали полёт Хаоса... И тут же насладились сочными взрывами незамедлительно столкнувшихся космолётов.