Текст книги "Записки пилота. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Рудаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 93 страниц)

  – Точно все? – Спрашивает его Док.

  – Так точно. Согласно вашего приказа мы обнулили две возвращавшиеся секции.

  – Контроль?

  – Произведён. Один ЗК, наименее пострадавший на миссии, доставлен к вам для допроса.

  Человек в броне взмахивает рукой и пара охранников подтаскивает к ним безвольно висящее на руках охранников тело.

  – Свободны. Завершайте эвакуацию. – Отдаёт приказание Док, кладя ладонь на эфес своего оружия.

  – Исполняем, – козыряет стоящий перед ним человек и вместе со своими уходит, направляясь в сторону посадочного поля.

  Зек, которого охранники просто бросили на плацу начинает копошиться, пытаясь встать. Даётся ему это с трудом, но, после нескольких попыток, он всё же встаёт более-менее вертикально.

  – Док... Док, это вы? – Слышу я его голос, но не узнаю. – Я ранен, помогите. А эти Патрика и Гену убили. Что случилось, Док? За что?

  – Конечно помогу, я тебя вылечу. Обязательно. – Док подходит к ЗК и, моментально выдернув саблю срубает тому протянутую к нему руку.

  – Док? – ЗК не понимает происходящее, видно, что он всё ещё под действием той химии, которой нас тут пичкали. – Как же это, Док? Как мне стрелять теперь, а, Док?

  – Хм.... Болевые сигналы отсутствуют. – Пайтер взмахивает саблей ещё раз, перерубая ногу ЗК и тот мешком падает, подняв небольшое пыльное облачко.

  Док встаёт над телом и делает несколько коротких и резких взмахов клинком. Лежащий дёргается и начинает хрипло орать на одной ноте. Пайтер снова коротко замахивается и в воздух подлетает кровавый комок, который он, словно игрок в бейсбол или лапту ловко отбрасывает в строну ударом сабли.

  – Всё же чувствует, – задумчиво рассматривая бьющегося и уже хрипящего ЗК, замечает он. – Красный орёл пробил блок.

  Он взмахивает клинком и с его лезвия слетает кровавый дымок.

  – Ну, ты полежи, полежи. – Обращается он к ЗК. – Минут тридцать и излечишься. Жаль одного приволокли. – Док аккуратно вкладывает клинок в ножны и направляется следом за ушедшими охранниками.

  – Теперь хватит?

  Я молча киваю. Ну и сука наш Док. Пайтер-Отрез.... Хорошо, я запомню это имя.

  – Тогда вернёмся к нашим более важным вопросам.

  Я снова киваю, всё ещё оставаясь в заторможенном состоянии после второго увиденного сюжета.

  – Это точно вот сейчас происходило?

  – Да.

  – Теперь ты убедился, что я знаю многое о вас и о тебе, – как ни в чём не бывало Мать возвращается к теме нашего разговора. Хотя – ей то что? Она – чужая.

  Киваю.

  – Если бы Он не хотел воссоединиться с Оппонентом – ты бы его не нашёл.

  Киваю.

  – И если бы мы не были в Его планах – Он бы не прислал тебя сюда.

  – Погоди. – Делаю я попытку оспорить её логику. – Но во мне нет ничего от него. ОН забрал тот браслет, артефакт.

  – Это так. – Её голос полон торжественного спокойствия. – Но на тебе след. Его след. Ты же был с ним недавно?

  Теперь наступает моя очередь усмехаться.

  – Недавно! Нуты даёшь. Почти три года прошло!

  – Что такое три года по сравнению с вечностью? – По мне прокатывается волна грусти и лёгкой зависти – зависти ко мне, коротко живущему, молодому и полному жизненной энергии. От этой зависти мне становится немного не по себе – от ощущения колоссальной разницы между собой и этим, чужим и невообразимо старым созданием.

  – Ладно, проехали, – бормочу я смущённо. – Ну след и след. Что ты от меня хочешь?

  – А ты уже забыл?

  – Не, я уточнить хочу.

  И в очередной раз я становлюсь ей – немолодой паучихой, выбирающей планету для колонизации.

  – Есть ещё три планеты, – слышу я её голос. – Две отпадают.

  И два шарика растаивают в черноте космоса.

  – Почему?

  – На одной зародилась своя разумная жизнь, а другую ваша раса, – последнее она произносит с чётким оттенком недовольства. – Выбрала для заселения.

  – Ага. И ты не хочешь повторения? Что тут произошло?

  Волна понимания.

  – Вот эта планета, – оставшийся шарик приближается, разворачивается в плоскость и подо мной начинает скользить каменистый, мышиного цвета, кое-где разбавленный рыжими пятнами растительности, рельеф планеты.

  – Расположена вдали от ваших миров. Вы её не обнаружили и вряд ли ваша экспансия туда двинется. Ты отправишься туда.

  – Хм.... А что взамен?

  – Ты покинешь эту планету.

  – И?

  – Что и? – В её тоне сквозит нескрываемое раздражение.

  – И всё?

  – И ты сможешь вернуться к своей расе.

  – Я каторжник. Понимаешь? Меня там моментом убьют, – я щёлкаю пальцами, показывая как быстро меня там того. В расход.

  – Ты – Посланник. Ты справишься.

  – Мне бы твою уверенность.

  – Кроме того, – снова этот скрип! – Тут тебя точно уничтожат.

  – Ты? Ты уничтожишь? Если я откажусь?

  – Нет. Зачем. Твои соплеменники.

  Ну да, тут она права на все двести процентов.... Зачем им свидетели.

  – Согласен. – Вынужденно сдаюсь я.

  А действительно – чем чёрт не шутит? Отвезу её кокон куда скажет, выкину его там, а сам, с Чипом, в какую-нибудь норку. Сменим доки – Чип же инженер? Придумает как. И – с чистого листа начнём. Всё лучше, чем тут подыхать. А что? Вполне вариант получается.

  – Согласен. – повторяю я. – А как мы полетим? Я же не умею ваши корабли пилотировать?

  – Научу. – Её ответ полон радости и оптимизма, резко контрастирующего со всем окружающем нас антуражем. – У нас простые технологии.

  Глава 16

  – Ну, Мать, твою ж мать! – Я в точности повторил ту же фразу, что произнёс буквально несколько секунд назад Чип, первым зашедший в крупную пещеру, где пауки хранили свои космолёты.

  В ангаре, если выражаться нормальным языком стояли и висели в сетях из паутины чужие корабли различных форм и размеров.

  Рыжик несколько раз требовательно ткнулся мне в ногу, выводя из ступора и засеменил к одному из... из этих объектов. К кораблю, наверное, хотя – по моему мнению ЭТО ну ни как не могло быть кораблём, а тем более космическим. Да что там говорить – это вообще не могло летать!

  Вот представьте себе клок ваты. Большой такой клок – по моим прикидкам в длину это... хорошо, этот корабль был шагов так с полсотни. Теперь разделим или отщипнём от этого куска небольшую часть и отогнём её в сторону так, что бы получилась кривая и разными верхними палочками литера У. Представили?

  Отлично!

  Обматываем получившуюся ээээ... хреновину, ну не могу я назвать это кораблём, уж простите меня, так вот – обматываем всё это сетью. Обычной, рыболовной – с крупными, очень крупными ячейками, не мене чем два на два метра. Обмотали. Получилось нечто чуть более упорядоченное, но не менее уродливое и несуразное.

  Следующим шагом – берём великана, накачиваем его алкоголем до беспамятства и немного злим, так что бы он несколько раз стукнул кулаком по данной конструкции и попытался отщипнуть от ней кусочек.

  В результате получаем мятую, несимметричную букву У, по всей поверхности которой разбросаны выщипанные клочья... ну пусть будет ваты. Разлохмачиваем торчащие клочья, так, что бы они больше походили на сильно обглоданные саранчой кусты и вот он – наш паучий корабль!

  Для завершения образа снизу втыкаем много-много и ещё раз много коротких и тонких палочек, а-ля зубочисток того же великана – это будут посадочные опоры.

  Ну как – прониклись? Если нет – попробуйте на досуге описать обычную ложку тому, кто её в глаза не видел. Ну да, чего её описывать – ложка же?! А вы всё же попробуйте.

  Вот так и с этим кораблём.

  – Твою ж мать! – Повторил я ещё раз, завершая обход корабля. – И что, это – летает? – задал я вопрос в пустоту, не надеясь на ответ, но тут появившийся в голове образ этого, стремительно летящего в пустоте заверил меня – летает мол, ещё как летает!

  Рыжик, в отличии от Матери, был лишён возможности говорить и мы общались весьма забавным способом – смесью звуков-слов-образов, с моей стороны и образами – со стороны Рыжика. В те моменты, когда мы упирались в тупик взаимонепонимания, вмешивалась Мать, честно предупредившая, что после отрыва корабля от поверхности планеты она более не сможет улаживать наше непонимание.

  – Привыкайте общаться самостоятельно, – напутствовала она меня, когда я, покинув её помещение, направлялся вслед за золотистым поводырём к ангарной пещере.

  Вот и сейчас, наблюдая стремительно несущийся меж звёзд корабль, я подсознательно ожидал, что вот сейчас, вот-вот и он прыгнет в гипер, моментально пересекая десятки, а может быть и сотни – кто же знает этих тараканов, световых лет.

  Рыжик же, уловив моё ожидание передал в ответ образ непонимания.

  – Ну... вы гипером пользуетесь? – Свой озвученный вопрос я сопроводил образом-картинкой – вот прыжковый модуль отсчитывает последние секунды, пространство сжимается, растягивая неподвижные звёзды в яркие полоски, корабль несётся по туманному коридору гиперпространства и выскакивает из него подле жёлтой звезды.

  Снова образ непонимания.

  Они что – не пользуются гипером?

  – А... как же вы по Галактике тогда? – Растерянно спросил я, со страхом вспомнив предложение Матери привыкнуть друг к другу. Это что – мне несколько лет лететь в... кхм... этом, пардон, корабле? В обществе Чипа и Рыжего? Да ну нафиг! Пусть меня лучше тут, на поверхности свои пристрелят, это, по крайней мере, быстрее будет. Ещё раз представив себе полёт длинной в несколько десятилетий я содрогнулся и тут же ощутил успокоительную волну от Рыжика.

  – Не, Мать, так не пойдёт! – Выкрикнул я в пустоту над своей головой.

  – Что не пойдёт? – Мать откликнулась моментально, будто ждала моего вопроса.

  – Я, то есть мы, мы не собираемся лететь сто или двести лет в этой хреновине! – Я мотнул головой назад, в сторону несуразного корабля.

  – Планета, отобранная мной, находится совсем рядом. Полёт будет не долгим....

  – Не долгим? – Я прервал её довольно резким выкриком. – Это для тебя, прожившей да я хрен его знает сколько тысячелетий, пара-другая сотен лет ни что! А мне? Я сдохнуть в твоём корабле не хочу! – Я сложил руки на груди и продолжил не самым любезным тоном. – Короче, Мать. Можешь меня кончить тут или отправить на поверхность – пусть свои убьют. Но в этот гроб я не полезу!

  Я представил себя постаревшим, с длинной седой бородой, ползущим по затянутому паутиной коридору, и моё воображение тут же дополнило картинку ползущими за мной мелкими – с теннисный мячик рыжиками. С огромными зубами. Картинку-образ дополнил обглоданный человеческий скелет, висящий в очередном комке паутины. Скелет принадлежал Чипу.

  Точно! – Пронеслась в голове мысль. Мы – консервы, как он, снова видение скелета, Чип то есть и говорил! Не-не-не. Лучше очередь из плазмомёта.

  – Успокойся! – Прошелестел в моём сознании голос-образ Матери, одновременно наполняя меня спокойствием.

  – А ты не лезь ко мне в голову! – Уже более спокойным тоном, осознавая откуда это спокойствие пришло, огрызнулся, правда слабо огрызнулся, больше по инерции и повинуясь врождённому упрямству, но всё же огрызнулся я.

  – Успокойся! – Резкая команда, даже окрик ударила меня как кнут палача, обжигая и оставляя после себя абсолютное и чуждое спокойствие. – Планета недалеко, лететь вам совсем немного. Что за негативные эмоции?

  – Недалеко? – Спокойным и отстранённым тоном, наблюдая как бы со стороны всё происходящее переспросил я. – Это сколько? Свет, скажем отсюда, до той планеты, сколько идти будет?

  – Менее ста пятидесяти циклов твоей родной планеты.

  Я быстро вспомнил, что год моей родной планеты был несколько больше стандартного, и собрался было возмутиться, как новая волна спокойствия в корне пресекла мои поползновения.

  – То есть, ползти нам около ста пятидесяти стандартных лет? Даже по более? – Спокойным тоном произнёс я, испытывая неприятное чувство раздвоения сознания – мой разум негодовал и рвался куда-то, в то время как слова выходили спокойными.

  – Почему ты так решил?

  – Скорость света – предел! – Спокойно, но твёрдо ответил я, ощущая даже некое торжество – а как же! Я уел эту старуху, не знающую основных законов мирозданья! Пффф... мудрая. Как же.

  – И что? – Спокойно осведомилась Мать. – Вы же нашли способ как обойти этот предел?

  – Мы – нашли! – Гордо задрав подбородок заявил я, преисполняясь чувством гордости и превосходства за всю человеческую расу.

  – Ах, вот оно что, – понимающе произнесла Мать. – Ну и мы тоже нашли. Свой способ, который – смею тебя заверить, ни чуть не хуже вашего. – Я был готов поклясться что в её голосе проскочили интонации превосходства.

  – И какой же этот ваш способ?

  Ответить Мать не успела – откуда-то из под корабля выскочил перевозбуждённый Чип.

  – Ты представляешь? – Он даже подпрыгивал на месте от возбуждения. – Нет, ты не представляешь!

  Я молча пожал плечами. Хотел было удивиться – в таком состоянии я его ещё ни разу не видел, но воздействие Матери всё ещё продолжалось, и мой разум спокойно констатировал, что до сего момента Чип так сильно не возбуждался.

  – Да я и сам не представлял! До этого дня! Что такое – такое!!! – Он подпрыгнул на месте и рванулся было снова куда-то под днище корабля, но тут же остановился. – Это невозможно! Это прорыв! Революция! – Тут он как-то странно дёрнулся и продолжил спокойным, уже знакомым мне, спокойным, тоном.

  – Не могу поверить. Они покорили гравитацию.

  – Мать? – понимающе вздохнул я.

  – Что Мать?

  – Успокоила?

  – А... да.

  – Ясно.

  – Это не имеет значения. Ты только представь – они освоили гравитационные волны! – При это он снова дёрнулся в сторону корабля и я удивлённо, спокойно, только слегка удивлённо, приподнял правую бровь, на манер лорда из древнего рода, которого сложно чем либо удивить. Однако! Он своими эмоциями пробил брешь в нагнетаемом ей спокойствии? Может и мне того? Разозлиться? Я же, кажется злился на неё.... А за что? Ах да, за долгий срок полёта. Неприемлемо долгий.

  Я попытался разозлиться, но увы – либо меня Мать держала крепче, либо Чип был гораздо более эмоционален чем я.

  – Гравитационный двигатель? – Осведомился я у него.

  – Нет! Круче! Отстань! – Последнее явно относилось не ко мне.

  – И чем круче?

  – Это не двигатель!

  – Хм... а что?

  – Да я и сам не понимаю, – сник он. – Двигатель – движет, а этот не движет.

  – Ээээ....

  – Ну это не двигатель.

  – Это я уже понял. – Заметил я с сарказмом в голосе, но Чип просто отмахнулся.

  – Он создаёт ээээ... поле. Да, поле – вокруг объекта. Корабля, ну – понимаешь?

  Я пока не понимал, но кивнул утвердительно, на всякий случай.

  – А вот это поле оно уже как бы встраивается... нет, не то. Скользит по волне. Гравитационной. Понимаешь?

  Вот теперь я с чистой душой продемонстрировал своё полное непонимание. Как это – материальный объект поместить внутрь гравитации? Бред какой-то. Объект – это объект. Он твёрдый. Точно твёрдый – когда я обходил корабль, медленно шизея от увиденного, я пару раз постучал пальцами и кулаком по его борту. Должен вам сказать – твёрдый, сто процентов материальный объект. И вот его – запихнуть в гравитационное поле? Дык – мы и так всё время в нём. Галактика вся пронизана гравитационными волнами. Бред. Бред и ещё раз бред.

  – Нет, не понимаю, – я неспешно провёл рукой в воздухе, показывая, что я не понимаю, сохраняя при этом олимпийское спокойствие тут же, самым краешком сознания уловил одобрительную эмоцию Матери. Следит. Ладно... поиграем по её правилам, а потом – а вот мысль о потом я тут же, не позволив ей сформироваться, загнал в самый дальний угол своего сознания. Потом, всё потом.

  – Да я и сам не понимаю, – грустно признался Чип. – Это поле, оно как-то обволакивает корабль, как смазка – в самых общих чертах и он скользит.

  – По гравитационным волнам?

  – Да.

  – Но они же везде, мы и так в них, в этой гравитации находимся.

  – В этом-то вся фишка! – Он улыбнулся, радуясь, что сумел понять хоть какие-то крохи технологий Чужих. – Поле позволяет материальному объекту становиться как бы частью гравитационной волны, понимаешь?

  – Нет, – возразил я, но он снова не обратил никакого внимания на мою реплику.

  – И как часть гравитационного излучения, как его частица, мы перемещаемся куда угодно! Понял?

  – Нет. Погоди. Он нас, – я кивнул на корабль,– в излучение превратит?! А потом что – соберёт заново?! Это типа телепорта что ли?

  – Нет. Не так. Нас не превратит. Если сработает, то мы станем частью гравитационной волны. Как бы. Но оставаясь материальными. Объектами. Ну, дошло?

  Я отрицательно покачал головой:

  – Как бы.... Если бы... мутно это всё.

  – Да я и сам не понимаю. – признался Чип и вздохнул. – Но и Мать и Рыжик, они оба подтвердили, что всё в рабочем состоянии и поводов для беспокойства нет.

  – Ну, раз Мать говорит, то верю, – с нарочито деланным спокойствием кивнул я. – Пойдём что ли?

  – Пойдём, – согласился он, направляясь куда-то под брюхо корабля, к той части корпуса, где рогатка У начинала раздваиваться на половинки. Там, ожидая нас, уже приплясывал, перебирая тонкими ножками, Рыжик.

  Подойдя к нему мы остановились, ожидая открытия люка или чего либо подобного – но ничего не происходило.

  – Ты что-то говорил про рабочее состояние? – Рассматривая возвышавшийся над нами корпус, делано-нейтральным тоном поинтересовался я.

  – Угу, – кивнул он в ответ. – Сейчас пассажир прибудет и полетим.

  – Кто прибудет? – Я повернулся к Чипу.

  – Пассажир. Забыл задание?

  – Помню, – мотнул я головой в ответ. – Доставить кокон с яйцами на планету. Точка. Конец. Жирная точка.

  – Ну, вот его и ждём, – невозмутимо ответил он и тут же добавил. – У тебя сигарет нет? Курить охота.

  Я обхлопал свои карманы. Пачка точно была – я всегда брал на задание пару пачек, рассовывая их по разным карманам, но увы – ни в одном она не нашлась. Пришлось скорбно развести руками.

  – Жаль, – погрустнел товарищ.

  – Ты стрелки не переводи, разве кокон не загружен уже?

  – Нет, сейчас должен прибыть. Да ты сам у Матери или у Рыжего спроси.

  Обращаться к Матери у меня желания не было и я, сформировав в голове банальный вопрос "Рыжик! Чего ждём, почему не летим?" уставился на Рыжика, который неспешно нарезал вокруг нас круги.

  Уловив мой вопрос, мяч на ножках остановился и уставился на меня своим единственным глазом.

  По крайне мере я так считал, что это глаз. Небольшое, меньше моего кулака, немного более тёмное, чем весь корпус пятно. Обычно оно находилось спереди шарика, на той его части которая была впереди по направлению его движения, но при обращении к Рыжику пятно тут же разворачивалось, оказывалось напротив обращавшегося. Может это был вовсе и не глаз, а что-то вроде антенны – разбираться в его анатомии, особенно после того как Чип раздавил его собрата, лично у меня желания не было.

  Вот и сейчас – пятно перетекло в мою сторону и мне был передан образ ожидания. Короткого ожидания, после чего наш золотистый спутник продолжил свой бег по кругу.

  Так, ничего не делая, мы простояли ещё несколько минут. Я простоял. Чип же возобновил обследование корабля. Он даже попытался забраться на его верх, используя вместо ступенек выросты-кусты из его корпуса, но быстро отказался от своей затеи – когда торчащие лохматые выросты начали сгибаться под весом его тела.

  Едва он спустился, сквозь зубы матеря хлипкие конструкции и, заодно себя – за свою тупость и неспособность понять их назначение, как Рыжик замер, подавшись своим шариком в сторону от корабля.

  Я глянул в том направлении и, несмотря на продолжавшуюся блокировку моих эмоций Матерью, обомлел – к нам, на подгибающихся ножках ковылял Шар. Так он выглядел метров с пятидесяти. По мере его приближения я оценил его габариты – этот, мутно белого цвета шар, был по крайней мере раза в три крупнее Рыжика. А, когда он добрался до нас я мог более точно оценить его размеры – его лапки подогнулись и он устало приник к полу. Лёжа на полу он был мне почти по грудь, может ну самую малость ниже.

  – Это что? – Перевёл я взгляд на Рыжика. – Кокон?

  Утвердительная эмоция. И тут же сложная комплексная, состоящая из множества, наложенных друг на друга, образов. Тут была и любовь и забота, материнская любовь и забота. Тревога соседствовала с уверенностью в успехе и определённостью, незыблемостью выполнения приказа Матери.

  Я потряс головой, отгоняя нахлынувшее наваждение.

  Ничего не понимаю. Кокон? Самоходный?

  Я-то ожидал увидеть нечто вроде контейнера, заполненного яйцами. Мы его доставляем, выгружаем и сваливаем. А тут – это.

  Приглядевшись к поверхности я заметил, что она, опять же в отличии от Рыжика, местами прозрачная, и сквозь неё проглядывает содержимое шара. Я, движимый любопытством, наклонился приглядываясь – там, внутри что-то двигалось. Тёмно зелёные, кое-где бурые полосы вращались внутри него, одновременно и завораживая и вызывая тошноту. Пару раз их движение выносило к облюбованному мной прозрачному участку поверхности шара некие огранённые объекты золотистого цвета.

  – Это что, кокон? – Повторил свой вопрос я Рыжику, сопроводив его мысленной картинкой из школьного учебника – прилепленного к ветке растения серого вытянутого кокона будущей бабочки.

  Но на этот раз мне ответила сама Мать, голосом ответила. – Это инкубатор-кокон-инкубаторов.

  Некоторое время я пытался осознать услышанное, но всё же сдался:

  – Поясни, Мать.

  И она пояснила.

  Этот шар был хранилищем и инкубатором, питателем, согревателем , защитником и много ещё всякого для размещённых внутри него капсул-инкубаторов, уже которые содержали в себе оплодотворенные и готовые выпустить в окружающий мир новых обитателей, яйца. Шар, попав на планету, имел очень простые задачи – двигаться в одном направлении, собирать информацию об окружающем мире и высаживать на поверхность капсулы. Эдакий сеятель Жизни. Капсулы укоренялись в поверхности, устанавливали между собой связь и одновременно, по готовности последней, выпускали сотни крохотных паучков, которым, имея рядом с собой источник знаний и энергии, было бы просто начать, точнее возродить новую жизнь.

  – А не развалится? Пропорет бок о камень? – Поинтересовался я, ткнув пальцем в белёсую поверхность, которая мягко спружинила, поддаваясь моему нажатию.

  – Он неразрушим.

  Хм... не похоже. Я ткнул сильнее и под моим пальцем образовалась небольшая вмятинка, впрочем, тут же распрямившаяся, едва я убрал его. Я что? Конечно ткнул ещё сильнее, почти изо всех сил. Если у вас есть рядом стенка – можете повторить мой эксперимент, почувствуете то же, что и я. Едва не сломал. Палец.

  – Ну, неразрушим, так неразрушим, – потряс я ладонью в воздухе, унимая боль.

  – Вы доставите кокон на планету, высадите его на приемлемую для начала Пути равнину и можете считать свои обязательства выполненными. Корабль доставит вас, куда скажете. – Тем временем Мать решила освежить в нашей памяти задание. – С вами я отправляю своего личного слугу. Ты называешь его Рыжиком, – продолжила она.

  – Ты что, не доверяешь? – Вскинул я голову.

  – Доверяю, – короткая серия скрипов. – Но так надёжнее. Будет. Я знаю, немного знаю, вашу расу. Так будет надёжнее.

  – Не доверяешь. – Я послал ей эмоцию раздражения и грусти.

  – Он поможет вам избежать ошибок, – снова скрип. – Убережёт и предотвратит.

  Я покосился на стоявшего чуть в отдалении Рыжика и он, почувствовав мой взгляд или распознав эмоцию, навёл на меня свой глаз.

  Оп-па.... Сюрпрайз, однако!

  Ниже глаза, пройдя сквозь его золотую шкурку, на меня уставился, посверкивая гранями кристалл.

  Оружие?

  – Это оружие, – подтвердила мои мысли Мать. А может просто считала их, она может. – Одно из. Выполните назначенное и получите ожидаемое.

  Сверху по корпусу корабля прошло какое-то движение и я отвернулся от Рыжика, сделав себе ещё одну зарубку на память.

  Сверху, прямо из корпуса корабля на белый шар спускались, слегка покачиваясь, тонкие нити. Вот они оплели кокон и он начал подниматься и проходить сквозь поверхность днища корабля. Секунды три – и кокон скрылся с наших глаз, оставив после себя нетронутый корпус.

  Следующим этот же трюк повторил Рыжик. Он встал на место Мутного – так я окрестил кокон и быстро скрылся за поверхностью корпуса.

  – Кто следующий? – Поинтересовался Чип.

  Он храбрился, но было видно, что ему страшно. Одно дело пауки – это их техника. А мы? Не распознает и размажет по броне.

  Я вздохнул и сделал шаг к тому месту пола, где только что стоял наш золотистый спутник. Сверху на меня упали, спелёнывая, нити и повлекли внутрь корабля. За те секунды пока меня тащило вверх я сообразил, что так и не спросил – как управлять кораблём?! Но было поздно – белый, составленный из множества переплетающихся паутинок, борт надвинулся, вытесняя из сознания все чувства, кроме страха и я сжался, ожидая неминуемого удара.

  * * *

  Поверхность борта всё надвигалась, и я зажмурился в ожидании удара. Время растянулось и застыло. По моим ощущениям я пробыл в неподвижности несколько минут, прежде чем раздавшийся голос Чипа выдернул меня из состояния оцепенения:

  – И долго ты собираешься так стоять?

  Я открыл глаза и обнаружил, что стою, скорчившись, посреди небольшого помещения цилиндрической формы. Под ногами мягко пружинит светло-серая поверхность, вся в небольших бугорках, из которых поднимаются струйки чего-то больше похожего на пар. Сверху – точно такая же панель, с такими же бугорками, но они светятся, наполняя помещение неярким, красноватым свечением – точно таким же как ночное освещение в моей пилотской казарме Академии. Вдобавок что-то негромко гудело и временами мы слышали какой-то скрип или шелест.

  – Мы в шлюзе. В шлюзовой камере, – уверенно пояснил Чип. – Сейчас процедура очистки закончится и пойдём отсюда.

  И точно, стоило ему договорить свои слова как свет изменился, стало светлее – будто на лампе освещения поменяли светофильтр. Пропало и гудение. Снова что-то скрипнуло, очень коротко, и часть стены пропала, открывая нам выход. В отличии от таявших, исчезавших дверей на базе, тут стена распалась из цельного монолита сначала на тонкое кружево паутинок, которое начало изгибаться от центра стены, образуя овальный проход – точь-в-точь как коридоры, по которым мы недавно бродили.

  – Пошли, – первым в проход пролез Чип и, практически сразу, я услышал его ругань.

  – Осторожнее, – продолжая ругаться сквозь зубы, предупредил меня он, едва я наполовину оказался вне шлюза.

  – Под ноги смотри.

  Я присмотрелся – этот отсек, или короткий коридор, был всё той же овальной формы и состоял из множества переплетающихся нитей. Наклонившись над той его частью, по которой нам предстояло идти, я обнаружил причину раздражения Чипа – пол был как слоёный пирог, только тут слои были составлены из сетей. Та, по которой нам предстояло идти, имела самые крупные ячейки, где-то по треть метра. Под ней располагалась более мелкая – её ячейки были раза в два меньше. Ещё ниже я разобрал ячейки совсем небольшого размера. Дальше приглядываться я не смог – несмотря на то, что тут было довольно светло, в глазах начало рябить и я вернул взгляд на верхнюю сетку.

  – Провалился. Представляешь? – Чип очень осторожно поставил ногу на узел сети и с опаской перенёс на неё вес своего тела. Ещё шажок. Ещё.

  – Тараканы чёртовы, – выругался он снова. – Всё как не у людей!

  Я только хмыкнул. Корабль то – их.

  Так, очень медленно, мы прошли несколько метров, внимательно следя куда ставить ноги. В некоторых местах переплетение сгущалось, практически формируя непроницаемые взгляду площадки, наверняка скрывавшие что-то под своей поверхностью. Я уже было решил наступить на такую поверхность и дать ногам немного отдыха, как раздавшееся спереди поскрипывание заставило меня замереть. В дальнем конце коридора стоял Рыжик. Стоял и скрипел.

  – Чего он? – Недовольно произнёс я, заново прикидывая как попасть на столь желанную площадку.

  – Торопит? – Предположил Чип, так же озабоченный проблемой поиска надёжной точки опоры.

  – Уф.... Я и не знал, – продолжил он, успешно переместившись вперёд ещё на пару ячеек, – что он говорить может.

  Я кивнул и уже было приготовился сделать последний шаг, который бы перенёс меня на то плотное сплетение паутины, как Рыжик снова выдал несколько коротких, трескучих серий, сопроводив их картинкой.

  Вот силуэт, довольно близкий к человеческому, становится обоими ногами на ту площадку. Несколько секунд ничего не меняется, а затем силуэт пропадает.

  Следующий образ – летящая в космосе наша рогулька-корабль, от которой отделяется медленно темнеющий, уже знакомый, силуэт.

  – Это что? Аварийный выход? – Я осторожно, стараясь сохранить равновесие, вернул ногу назад.

  Отрицание.

  – Сброс мусора?

  Колебание. Неуверенное отрицание и чувство облегчения. Как после сортира. Пардон.

  – Ээээ... туалет?!

  Согласие.

  – Туалет посреди коридора?!

  Согласие.

  – Ты что, в туалет захотел? – Окликнул меня Чип. Он уже значительно продвинулся вперёд и был уже почти около дальней стенки, совсем рядом с переминавшемся на своих лапках-тростинках Рыжиком.

  – Да не, просто нашёл сортир. Вот он – прямо передо мной.

  – Рыжик сказал? – Чип сделал последний шаг и облегчённо вцепился пальцами в сеть на стене.

  – Ага.

  – Ну, как дела сделаешь – догоняй. Я отвернусь.

  – Да не хочу я, – начал было я, но махнул рукой, обрывая себя и двинулся к нему.

  – Давай быстрее, шевели копытами, – поторопил меня Чип, усаживаясь на пол и вытягивая ноги, но я пропустил его высказывание мимо ушей. Не гробануться бы! Пока я полз, хождением это назвать ни как нельзя было, Чип во всю общался с Рыжиком. Я не слышал его слов, но готов поклясться, что Рыжик скрипел именно ему в ответ.

  Наконец я добрался до них и тут же рухнул на слегка вздрогнувшую сеть пола. Дошёл! Я с наслаждением вытянул ноги. Если там, за стенкой ещё один такой же коридор, то я лучше через местный сортир выберусь.

  – Поп, а он и вправду разговаривает! – Толкнул меня в бок Чип.

  – У него рта нет. И дыхалки, совпадение это, – отмахнулся от него я.

  – Он как кузнечик. Ногами. Да ты сам глянь, – Чип снова пихнул меня. Пришлось повернуть голову в сторону стоявшего перед нами шарика.

  – Рыжик, Рыжулечка, – сладким голосом попросил Чип. – Скажи – Папа Чип.

  Рыжик замер, будто обдумывая услышанное, а затем пара его задних ног дёрнулись, пересеклись и мы услышали:

  – Пша-Пша....Чзииип.

  – Во! – Торжествующе поднял вверх палец новоявленный Папа. – Произношение не очень, но подработаем. А язык наш он знает.

  – Ззззшшшаауууу.

  – Ничего, парень. – Чип встал и погладил верхнюю часть шарика. – Мы из тебя человека сделаем!

  Я с сомнением посмотрел на Рыжика. Бедняга! Не хотел бы я оказаться на его месте – с таким-то папашей.