Текст книги "Рифейские горы (СИ)"
Автор книги: Александра Турлякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 52 страниц)
Разворачиваясь на месте, скользнула взглядом по лицам. Уличка неширокая – не центр Каракаса. На другой стороне, как раз напротив, над всей этой суетой возвыша-лась фигура всадника. Спокойный конь шел неспешным шагом. Ирида встретилась с глазами наездника и с невольным ужасом попятилась, натыкаясь спиной ещё на кого-то. Извинилась, скорее машинально, потому что глаз отвести так и не смогла.
Кэйдар!!! Мать-Владычица!!! Это же он! И он тоже узнал её!
Они смотрели друг на друга вечность, а может, и дольше, не в силах сдвинуться с места. Все звуки куда-то исчезли, всё отошло на второй план, только эти двое стояли, глядя друг другу в лицо.
– Эй-эй! Прогоняй вперёд! Чего встали?!
Свист хлыста и удар, пришедшийся на широкую бычью спину, вернул Ириду в реальный мир.
Бежать! Бежать! Он же на коне, он тебя непременно догонит. Хоть у самого края света. Он никогда не оставит тебя в покое.
Ирида побежала, лавируя среди людей. Ей казалось, что она прямо слышит стук копыт за спиной, его голос, его окрик.
Он звал её по имени. Он и вправду кричал ей что-то. Нет! Ты не сможешь меня остановить. Ты не сумеешь поймать меня! Я никогда – НИКОГДА!!! – не позволю тебе отобрать у меня моего ребёнка! Моего Тирона! Никогда и ни за что на свете!
_____________________
Нет работы – нет и денег! Мирна вернулась домой раньше обычного. Тутал при-сматривал за малышом, не очень умело, впрочем, как и все мужчины, но старатель-но. Уже успел сменить под ним пелёнку и пытался развлечь самодельной погремуш-кой, костяным полым шариком с горошинами внутри. Тирон хныкал и куксился, глядя на игрушку без всякого интереса.
– Он с утра голодный, а дома ничего, кроме воды...– пояснил Тутал, глядя на жену снизу. Мирна подхватила младенца на руки, успокаивая, принялась носить туда-сюда, вокруг очага, мимо стола, к ложу и обратно.
– Сейчас, сейчас придёт мама...– вопрос Туталу:– Ирида давно ушла?
Старик в ответ плечами пожал, потянулся за своей палкой, прислонённой к краю ложа:
– Пошла на рынок, как обычно, пошла... И нету вот до сих пор... Пацан-то есть хочет... А есть нечего... Муки там было немного, я смотрел... Есть яблоки сушёные для компота... К ним бы мёду хоть купить, что ли?..
– Мёду?! Опомнись!– Мирна гладила шершавой сухой ладонью мальчика по голов-ке, прижимала его к себе другой рукой.– Вон, дров лучше добавь. Стены и пол, ледя-ные... Ещё простудить ребёнка нам не хватало...
– Это же последние на сегодня... Сидонас только завтра принесёт новую вязанку,– Тутал несмело попытался возразить, при этом ломая всё ещё сильными руками сухую ветку яблони. Бросая дрова на разворошенные угли, добавил:– Пока огонь горит, варить бы чего-нибудь поставить... обед уже подавать пора, а у нас... у нас ещё не варено...
– Ай, разворчался!– прикрикнула Мирна, она была не сердита, скорее, встревожена. Передав ребёнка Туталу, сказала:– Сейчас поставлю пока воду... Придёт наша Ири-да, куда она денется...– Говорила, наливая ковшиком воду в котёл, подвешенный над огнём на крюк, в голосе её звучала бодрость, и движения всё те же, быстрые, но без суеты, верить невольно начинаешь, глядя на неё, что дело будет сделано вовремя, и обед подан, и ребёнок накормлен.
Вода в котле уже закипала, пар поднимался к потолку, когда вернулась наконец-то Ирида. Ворвалась в комнату почти бегом, только платье шелестело при каждом шаге.
– Ты где...– Мирна не договорила, обернувшись, глядя на брошенную на пол кор-зину с покупками – рыбьи хвосты торчали из развернувшихся капустных листьев. Поняла: что-то случилось, подняла глаза на Ириду. Та, белая, как отбеленное под солнцем и дождём полотно, порывистым движением вырвав сына из рук Тутала, прижала ребёнка к себе, сильно-сильно, так, будто кто-то хотел отобрать его. Тирон, узнавший мать, испуганно притих, ни ручкой, ни ножкой не двинул, смотрел, удив-лённо округлив глаза и раскрыв рот. О плаче забыл, будто понимал, что крик его сейчас неуместен.
– Не отдам... Не отдам никому... Своего мальчика, своего маленького мальчика..
Ирида целовала его нежные пухленькие щёчки, чёрные волосы на макушке, шепта-ла, как заклинание, после каждого поцелуя, пока не расплакалась сама.
"Он не догнал тебя! Он и не сумеет тебя догнать!.. Мать Создательница не позво-лит... Спрячет в своём храме от его жадных глаз... Убережёт... Ему никогда нас здесь не найти... Никогда!"
Плакала беззвучно, сама своих слёз не замечая, не замечая стариков, глядящих на неё с изумлённым любопытством.
Успокоилась неожиданно, хотя сердце продолжало бешенно колотиться, и пальцы дрожали, но голос прозвучал неожиданно ровно:
– Я забыла купить молока...
– Я схожу!– предложила Мирна, бросая на стол ложку.– Деньги остались?..
Мирна ушла почти тут же. Тутал предложил взять Тирона к себе, а Ирида приня-лась быстро чистить рыбу. Скребла ножом радужную чешую с такой злостью и отчаянием, что зубы сами собой стискивались. "Не отдам! Забери попробуй! Только попробуй!" Острие ножа вонзилось в рыбий живот, будто Кэйдар был перед ней, кричащий, рвущийся к ней прямо через бычью упряжку, такой, каким она видела его в последнюю секунду.
* * *
Кэйдар остановился у порога, невольно принял позу Лидасова телохранителя: расправленные плечи, руки, убранные за спину, и пальцы, сцепленные в замок. Вот только смотреть открыто и прямо не своего отца и Правителя он не мог себе позво-лить. Даже он не имел на это права!
Таласий сидел в кресле, неподвижный, как статуя, на сына даже не взглянул, не поприветствовал. Два шарика из зеленоватого стекла со стуком перекатывались в пальцах правой руки, левая рука безвольно лежала на широком подлокотнике.
Сколько времени это продолжалось? Кэйдар, внутренне готовый на всё, пока шёл по коридорам через все заслоны дворцовой охраны, даже на открытый протест ре-шившийся, такого вот приёма не ожидал вовсе. Можно было подумать, что Отец не заметил его появления, но приветственные слова прозвучали достаточно громко. Он игнорирует намеренно, вынуждает против всякой воли чувствовать себя виноватым. Да, Он умеет наказать даже своим молчанием. Знает, как унизить особенно сильно.
Спина от внутреннего напряжения всей позы стала болеть, и нога тоже заныла. Теряя терпение и всё больше раздражаясь, Кэйдар передёрнул плечами, при этом не стремясь скрыть своё неосторожное движение.
– Ну,– Отец наконец-то перевёл на него глаза,– ты нашёл её?
– Нет ещё, господин!– собственный хриплый голос Кэйдару не понравился. Будто он всё ещё тот шестнадцатилетний мальчишка, отважившийся бунтовать открыто. "Быстро же Вы, Отец, узнаёте все дворцовые новости..."
– Ты думаешь так же вернуть её обратно, как и ту вайдарку?– странно, хоть и есте-ственно, что они вспомнили один и тот же случай из прошлого.
– Я верну её, господин! Хотя бы потому, что она беглая...
– Конечно, такое желание соблюсти закон весьма похвально, но только ли поэто-му?– Таласий усмехнулся, и эта усмешка на его высохшем, постаревшем до неузна-ваемости лице показалась зловещей, а не издевательской.
– Она украла моего ребёнка...
– Хм!– Отец хмыкнул.– У тебя столько женщин, любая из них может родить тебе сына... Стоит ли зацикливаться на одной, дерзкой и строптивой?
– Я хочу иметь сына только от этой виэлийки, и я найду её, где бы она ни была,– Кэйдар упрямо наклонил голову, так, что волосы, зачесанные назад, упали на лоб.
Таласий никогда не позволял себе потакать упрямству сына, этому глупому упрям-ству вайдарской крови, этой дерзкой наследственности Варны, матери Кэйдара. Когда он был мальчишкой, хватало окрика или пощёчины, но сейчас необходимы были другие средства.
– Негоже тебе, будущему Правителю, привязываться к одной женщине, тем более, рабыне. Лучше выбрось это из головы и не трать понапрасну время. Оставь это дело городской охране, она занимается выслеживанием беглых...
– Если они найдут её раньше меня...– Кэйдар не договорил, Таласий взмахом руки заставил его закрыть рот.
– Я не давал тебе права! Когда я спрошу, ответишь!– Отец подкрепил свои слова сухим щелчком камней.– На праздновании Бдений состоится твоя помолвка,– объя-вил Он, выдержав достаточно долгую паузу. Кэйдар еле сдержался, задавил в себе возглас крайнего недовольства, только шумно, со свистом, выдохнул сквозь сжатые плотно зубы.
– Тебе пора думать о свадебной церемонии, о свадебных подарках, о своей невесте, в конце концов, а не о беглой рабыне.
– Как я могу о ней думать, господин, если я даже в глаза её не видел?– буркнул себе под нос Кэйдар. Сейчас это был уже не бунт – обыкновенное недовольство пятна-дцатилетнего мальчишки, поэтому Таласий не обратил на эту реплику сына никакого внимания, продолжил дальше:– Сам Афтий вряд ли приедет, найдёт отговорку по-серьёзнее, он не из тех, кто умеет улыбаться со стиснутыми зубами. Ну да ладно, нам же будет проще! Главное, что он согласился ради мира подложить под тебя свою девчонку. А после этого глупо думать, что своим отсутствием он может нанести нам оскорбление.
Я официально объявлю тебя Наследником сразу же после помолвки, я решил сде-лать так...
– А как же?..
– Ты наследуешь власть!– Таласий сжал оба шарика в кулаке.– Ты! Но только после свадьбы!
Скрывая возмущение, Кэйдар снова опустил голову. Какая тут, к демонам, свадь-ба? Он думать ни о чём не мог, кроме боли в ноге. Хотелось одного – сесть, дать отдых разорванным связкам. И забыть обо всём, хотя бы на время. Пусть Отец дела-ет, что хочет, только бы в мои дела не вмешивался. Я всё равно её найду! Это вопрос нескольких дней...
– Хорошо, господин Воплощённый,– согласился, хотя внутри всё естество бунтова-ло.– Я могу идти?
– Иди!
Таласий, несмотря на согласие Кэйдара, остался недоволен разговором. Упрямство сына раздражало его, но куда больше злило его своеволие. "Избалован с рождения. Он и сейчас не отступится, так и будет таскаться по городу, как простой горожанин, без всякой охраны, без сопровождения... Искать свою девку!..
Какая глупая, какая ненормальная привязчивость!"– Таласий чуть не выругался вслух, да вовремя вспомнил себя молодого. Ты ведь тоже так и не смог забыть свою Варну. Она хоть оставила после себя сына, этого вредного упрямца... Сначала была Варна, теперь Альвита. Последняя будет с тобой до конца. Её верность переживёт тебя...
Вздохнул при мысли о смерти. Её-то близкое присутствие и заставляло торопиться со свадьбой. Негоже играть свадьбу зимой, но Афтий долго тянул с ответом, летом не получилось, не получилось и осенью...
Лучшие свадьбы бывают ранней осенью, но, видимо, придётся создавать новую традицию...
* * *
– Я уж и не думал, что ты почтишь вниманием моё скромное заведение,– Магнасий рассмеялся, радости своей он перед гостем не скрывал. Ещё бы! Такого, как Аридис, плохо встретишь, считай, весь год прожит зря.
Он – устроитель празднеств, от его решения зависит всё. Может купить, а может и не купить специально обученного раба для будущего представления. Таких, как Магнасий, в предместьях Каракаса ещё трое. Есть, из кого выбирать.
– Неужели я забуду своего Магнасия?– Аридис довольно сухо отозвался на привет-ствие хозяина, но позволил приобнять себя за плечи, твёрдым рукопожатием сдавил протянутую ладонь. Они с самого начала знакомства, несмотря на внешнюю несерь-ёзность Магнасия, были честны друг с другом. Магнасий, предлагая товар, не скры-вал его качества, а Аридис, зная это, никогда не скупился с оплатой. Ему что? Деньги из казны Правителя!
– Не тебе ли я обязан своим Антирпом?
– О!– Магнасий снова рассмеялся.– Скорее не мне, а моему Урсалу! Он готовит моих воинов, ему стоит сказать спасибо.
– А второго Антирпа он к этим играм не подготовил?– Аридис улыбнулся в ответ. Лицо его, сухое, костистое, с болезненной желтушной желтизной, говорило о въед-ливости, осторожности, расчетливости. Аридис и был таким. Его не проведёшь, не обманешь. Он, как охотничья собака, чует, кто перед ним. Он и на Антирпе – никому не известном дикаре с Тиморских островов – сделал себе такую популярность, что вот уже как три года подряд остаётся главным устроителем праздничного пред-ставления. А раньше Правитель каждый год назначал для этого новое лицо из жрече-ской коллегии.
А какая интрига с этим Антирпом!
Каждый зритель уже спешит на игры не ради утоления скуки, а чтоб видеть, най-дётся ли воин, способный одолеть непобедимого великана. Ставки измеряются тыся-чами. Уже сейчас ходят слухи, что в этом году Отец Воплощённый одарит Антирпа свободой. Вполне справедливо: три года победитель – получай из рук Правителя браслет вольноотпущенника и меч впридачу. А меч здесь – больше символ, так как только свободный человек может носить оружие.
– Я покажу тебе всех, кто может представлять хоть какой-то интерес,– Магнасий вёл гостя за собой. С Аридисом прибыла и своя охрана, несколько вооружённых воинов, слуги, а рабы-носильщики, прикованные тонкими цепочками к роскошным носилкам, остались у витой решётки в поместье.
День был сырым и ветреным – обычная погода для первых чисел ноября. Магнасий чувствовал себя неплохо под тёплым шерстяным плащом, а вот Аридис мёрз, всё кутался в тонкий лёгкий плащик из дорогой тонкотканой шерсти и зябко поводил плечами. Не думал, видимо, что сразу поведут на двор смотреть товар.
Урсал уже распорядился – рабов выгнали на улицу перед бараком, построили в ряд. Вот им-то сейчас по-настоящему было холодно. Одёжка – так себе. Как купили ещё летом, в том всё время и ходили. Лишних денег на рабов своих Магнасий не тратил, знал: Урсал им мёрзнуть не даст.
– Что-то маловато их у тебя нынче,– заметил недовольно Аридис, оглядывая строй.
– В этот год не воевали, из кого выбирать? Пастухи одни...
– Так уж и не из кого?– Аридис прищурился.– Вон тот,– двинул подбородком в сторону Шарши,– вайдар, да?
– Вайдар-вайдар!– Магнасий подошёл ближе.– И вайдары тут есть, и виэл даже, и тимор один...
– Этот – виэл?– Аридис определил безошибочно, перевёл глаза на Айвара. Он, третий с краю, глядел на хозяина и гостя исподлобья, сквозь длинные волосы чёлки, отросшей почти до подбородка.
– Этот!– Магнасий чуть пальцами двинул – раба вытолкнули из строя.– Очень не-плох, кстати, хоть и молод. Да и ко мне попал всего как три месяца... Но Урсал о нём неплохо отзывается.
Аридис обошёл варвара вокруг, медленно осматривая с головы до ног. Рук из-под плаща не доставал, чтоб прощупать мышцы, но несколько раз локтем дёрнул, поры-ваясь, и всякий раз передумывая. Протянул задумчиво:
– То, что молод, это хорошо... Чтобы быть популярным, нужно не только уметь махать мечом, но и нравиться женщинам... А этот... этот достаточно симпатичен,– Аридис всё-таки выбросил правую руку. Жёсткие пальцы, вцепившиеся в подборо-док невольника, заставили того резко вскинуть голову. Волосы взметнулись, откры-вая лицо. Движение и шаг назад – и рука Аридиса упала вниз.
– Своевольный мальчик!– Аридис недовольно поморщился, но во взгляде его уже появилось не только холодное деловое любопытство, а настоящий интерес.– Ты потому так порол его?
– Я купил его таким! После бичевания...– Магнасий рассмеялся, при этом чуть губы не кусая с досады. "Проклятый варвар! Я многое спускал тебе... Но если сейчас тебя не купят, ты пожалеешь, что вообще на свет родился..."– И знаешь, кто был его хозяином? Никогда не догадаешься! Его продавал сам Минан! Управляющий...
– Неужто?!– Аридис перебил Магнасия удивлённым возгласом, всем телом круто повернулся к варвару, ещё раз окинул взглядом.– Интересно-интересно!.. А испытать позволишь?
– Пожалуйста!– Магнасий широко рукой повёл.– Любого проверяй!
– Да? Ты же знаешь, плохой товар я брать не буду. Сокола по полёту отличают, поэтому и испытывать будем по всем правилам: в поединке с настоящим оружием.
– Урсала позвать?– как ни в чём не бывало предложил Магнасий. Знал, что Аридис – тот ещё шутник, может и не такое выкинуть. Но и заплатит соответственно. Пус-кай, значит, и делает, что хочет, главное, чтоб без покупки не ушёл.
– Ну, зачем же?– Аридис улыбнулся.– У меня свой есть...– Позвал, чуть повысив голос:– Селавий!
От резких порывов ветра они укрылись под стенкой лёгкого дощатого навеса, на открытой круглой площадке, отсыпанной речным песком, остались рабы, слуги, охрана. Все они расступились полукольцом, давая обзор, лишь двое остались стоять в центре друг против друга. Аридис похвастался, плотнее стягивая пальцами края плаща:
– Мой личный телохранитель. Из вольнорождённых... По мнению знающих людей, на сегодняшний день в десятке лучших поединщиков столицы... Всеми видами оружия владеет. Лук, меч, кинжал, секира,– тут же пояснил:– это боевой топор... Копьём бьёт без промаха... Десять лиг в день мне его служба обходится... Но, ду-маю, моя шкура того стоит! Да и престиж...– Аридис рассмеялся, а Магнасий губы поджал. "Ведь на верную смерть послал парня! А покалечит его этот Селавий? Товар не продан, денег не потребуешь... Аридис не из тех, кто торопится свой кошелёк развязывать..."
– Да ты не переживая так за своего варвара!– Аридис угадал мысли Магнасия.– Я посмотрю только, как он двигается, на что способен. А покалечит или убьёт его Селавий, так я тебе оплачу расходы... Он во сколько тебе при покупке обошёлся?
– Двести тридцать монет я за него выложил!– хрипло отозвался Магнасий. Он глаз с площадки не мог отвести, с двух фигур, двигающихся с красотой и изяществом ритуального танца.
– Он вправду так хорош?– Аридис недоверчиво вскинул редкие светлые брови.– За такие-то деньги?
– Я верю Урсалу, а он зря не болтает,– Магнасий чуть отвлёкся, перевёл взгляд на собеседника – краем глаза и заметил, как молнией сверкнуло наточенное лезвие меча в руках варвара. А Аридис, присвистнув удивлённо, шепнул, вытягивая подбородок:
– Ух, ты! Твой-то уже атакует!..
Скрещенные мечи звонко лязгнули, Селавий довольно легко парировал рубящий удар, сам перешёл в атаку.
– Вот, вот смотри сейчас!– Аридис через ткань обоих плащей сдавил Магнасию локоть.– Этот приём он сам придумал... Его меч будет сейчас в животе твоего ви-эла!– Магнасий и разглядеть-то толком ничего не успел, только звон мечей услышал. Варвар, предупреждая колющий удар – смертельный удар в живот! – легко ушёл в бок, отбил оружие противника мечом, повёрнутым плашмя.– Я беру его! Любую цену называй!– Крикнул Аридис обрадованно.
* * *
Гостей к обеду сегодня не ждали, поэтому прислуга накрыла стол в меньшей и не такой парадной зале, как та, где вокруг низкого столика стояли широкие удобные ложа. Айна и Кэйдар уже сидели за столом, Лидас, подходя, лишь отрывок фразы и услышал:
– А тебе... со своим... бояться нечего...– Кэйдар говорил громко, а вот ответная реплика Айны прозвучала беззвучно.
– Я найду её, всё равно найду!– заметив Лидаса, Кэйдар чуть сбавил тон, откинулся на спинку стула, вытянутыми руками упираясь в край стола. Айна сидела, на брата не глядя, глаза, опущенные вниз, наклоненная голова, а пальцы нервно дёргали це-почку на груди, с пластинкой украшения.
Айна редко выходила к общему столу, она вообще почти не появлялась. Бывало, проходили дни, когда Лидас не виделся с ней ни разу. Ни разу! С утра и до ночи! Как мужа его не в чем было упрекнуть, но всё больше Лидасу казалось, что Айна сама избегает его. Она отдалилась ещё больше, чем это было когда-то. Стала какой-то чужой, незнакомой, непонятной, постоянно задумчивой. Перестала шутить и смеять-ся. Даже во взгляде её появилась какая-то незнакомая ранее сосредоточенная серьёз-ность. Вот и сейчас Айна встретила Лидаса всё тем же взглядом, отстранённо-спокойным, равнодушным. Даже не улыбнулась, как бывало, при встрече.
Лидас склонился поцеловать жену, но Айна даже щеки не подставила. Губы косну-лись мягких волос над виском, как раз рядом с тканью лёгкой накидки.
– Добрый день, ну, как ты?– вопрос вырвался сам собой. Лидасу большого труда стоило справиться со смущением.
– Как всегда,– Айна недовольно плечом дёрнула, продолжая смотреть мимо Лидаса.
– Стифоя сказала, ты выйдешь сегодня к обеду. Я принёс тебе подарок. Я давно тебе ничего не дарил...– Лидас положил перед Айной прямо на стол, отодвинув тарелку и салфетку, небольшую резную шкатулку из иданского чёрного дуба. Она одна стоила не меньше тысячи. Но Айна даже глаз не подняла, выдохнула почти беззвучно:
– Спасибо...
– Ты даже не откроешь?! Не посмотришь?!– Лидас удивлённо и разочарованно вскинул брови.
– Я же сказала, спасибо, Лидас!– голос Айны стал выше, а пальцы стиснули цепочку у самого горла так, что суставы побелели.– Я передам его в храм для жертвы...
– В храм?!!– Лидас возмущённо сверкнул глазами.– Этому ожерелью цены нет! Ты только взгляни!– рванул крышку шкатулки.– Это виэлийская работа! Еле нашёл! Ты же любишь такие... виэлийские...
– Не виэлийские, марагские,– перебила его, поправляя, Айна.
– Какая разница?!
– Не дари мне ничего больше!– Айна подняла глаза на Лидаса, глядя ему в самые зрачки, медленно и твёрдо добавила:– Я больше не ношу никаких украшений. Ника-ких, слышишь! Все твои подарки... Всё, что ты дарил... Мне ничего не надо!
– А это как же?– Лидас растерянно моргнул, опустил взгляд ниже, на руку Айны, стиснувшую золотую пластинку с чеканкой узора.
– Это не ты... Это не твоё... Это Айвар...– Айна не договорила, ахнула испуганно, кулаком, стиснувшим пластинку, закрыла рот. А глаза, глядящие на Лидаса снизу, стали просто огромными, заблестели влажно, как в предчувствии слёз.
– Какой Айвар?– Лидас непонимающе нахмурился.– Ты о ком, Айна? Это я дарил тебе... Сразу же после виэлийского похода за Аскальское море... Ещё в прошлом году... Это же она, та самая пластинка с узором,– Лидас протянул раскрытую ла-донь.– Покажи, покажи её ещё раз...
– Нет!!!– Айна резко дёрнула рукой, разрывая тонкую цепочку, кулак стиснутый к груди прижала.– Это – моё!
– Отдай ему!– Кэйдар вмешался, и Айна, глянув на брата, нехотя подчинилась.
– Я сам дарил её тебе, эту безделушку. Хорошо помню. А узор странный, я видел его где-то... Где?– Лидас опять вернул украшение Айне, думал, вспоминая, всего секунду, воскликнул обрадованно:– У Виэла! У него на груди была такая же наколка. Странно, правда?
Кэйдар поморщился, опять этот варвар. Столько времени прошло, а его присутст-вие до сих пор откликается. И Айна ещё та... Давно пора успокоиться и забыть. Тоже мне, любовь, муки сердечные... Хмыкнул насмешливо. Айна и Лидас разом посмот-рели на него.
– Ухмыляешься?– Айна зло сузила глаза, разъярилась мгновенно.– Ухмыляйся, братик, ухмыляйся! У тебя в руках мараг был – не простой воин, царевич! – ты его своими же руками и загубил! Так тебе и надо! И ты – тоже...– перевела глаза на опешившего Лидаса.– Ты никогда ничего не узнаешь! Упустил ты свой шанс единст-венный...
– Ты про что вообще, Айна?– Кэйдар нервно рассмеялся, одним взмахом руки ото-слал всех рабов с дымящимися тарелками вон из зала.
– А ты так и не понял?– Айна тяжело поднялась, одна ладонь – на выпирающем животе, туго натянувшем ткань платья, другая – на спинке стула.– Почти год у вас под носом ходил марагский царевич, а ты, Лидас, искал хотя бы одного марага в Каракасе и в соседних поместьях... А твой телохранитель... Твой Виэл...
– Он был немым,– слабо возразил Лидас.
– Да?! А от кого бы тогда я всё это узнала? Он сам мне рассказывал... Про себя, про свой народ... Ты же сам, Лидас, частенько оставлял его в нашей спальне... Вы все считали его тупой скотиной,– взгляд на Кэйдара,– а хоть кто-нибудь из вас пытался заговорить с ним?
– С рабом?– Кэйдар небрежно хмыкнул.– С рабами не разговаривают, им отдают приказы и следят за их выполнением.
Айна на эти слова никак не отозвалась, смерила Кэйдара долгим взглядом и вышла.
– Лил говорил вообще-то, что это должно было случиться,– первым заговорил Ли-дас, когда они остались с Кэйдаром одни.– Немота – это последствие шока...
– Хватит, Лидас!– Кэйдар скривился, как от зубной боли.– Какой смысл сейчас глину месить? Этого раба, наверно, уже черви доедают... Что толку тогда?
– Не надо было продавать,– упрекнул Лидас и, выдержав яростный взгляд Кэйдара, добавил:– Он принадлежал мне! Это был мой телохранитель...
– Ты сам виноват!– Кэйдар сам пошёл в атаку.– Если б ты позволил мне допросить его... Просто разрешил бы! Мы бы давно уже знали всю правду...
– Конечно, я теперь ещё и виноват,– Лидас не спешил отступать, смотрел на Кэйда-ра смело, будто верил сам в собственную правоту. А ведь бывало, растеряется так, слова в ответ на насмешку не услышишь. А тут такая нападка...
– С самого начала было ясно, что он не был виэлом. Ты сам говорил про его меч, марагский, кстати... Если б ты просто не вмешивался в чужие дела... Не распоря-жался чужой собственностью, как своей, без спроса...
– Я тебя должен был спрашивать?– Кэйдар коротко и зло хохотнул.– Если б этот раб принадлежал мне, я б его быстро научил говорить. А ты же? Ты... как баба! Ничего не можешь сам...
– Что?!!– Один шаг – и Лидас оказался перед Кэйдаром. Так решительно надвинул-ся, будто хотел ударить. Даже кулаки стиснул. Его остановило одно: взгляд Кэйдара, глядящий спокойно, без всякого страха, но и не приглашающий, а всё же удивлён-ный. Да, он не ожидал подобного от своего зятя. Никогда не думал, что тот может выйти из себя настолько, чтоб кинуться в драку. И с кем? С братом жены! С буду-щим Наследником! Ведь опасался же всегда, будто заведомо зная, что слабее.
– Меня упрекаешь?– Кэйдар с ухмылкой отвёл-таки глаза.– А жену свою спросить не хочешь, что общего у неё с твоим телохранителем? Какие такие общие темы для разговора?
И вообще! Она же знала, что ты выведываешь всё про этот народ, почему тогда не сказала? Почему скрыла?
Лидас отступил, немного отодвинулся, стоял посреди залы, дыша всей грудью, так, что плечи при каждом вдохе поднимались. Пытался успокоиться! Ждал молча, пока дыхание не стало ровным, и только после этого вышел вон.
"Ну, всё, сестрёнка! Будь ты неладна!.. Ты и твой язык болтливый!.. Вот и объяс-няй ему теперь всё сама... Как хочешь, так и выкручивайся... И почему я один дол-жен думать о честном имени нашей семьи?.. И варвар этот проклятый!.. Три месяца его уже здесь нет, а всё отдаётся... Это ж надо, какая сволочь!.. А ведь я всегда, с самого начала, был уверен, что он не так прост, как это могло казаться... То Айна в него "влюбляется",– фыркнул, не сумев сдержать насмешки,– то теперь он же ещё и марагский царевич... О, дак он же и есть тогда тот жених! Муж моей Ириды!..– при мысли об этом Кэйдар аж моргнул несколько раз изумлённо.– Надо же! Больше года жили, считай, бок о бок во Дворце, а она до сих пор уверена, что он погиб в ту ночь, в ночь их свадьбы..."– Кэйдар встретился с рабом глазами, и тот, опустив голову, спросил несмело:
– Прикажете подавать обед?
– Да, выносите!.. Но, кажется, на этот раз я буду за столом один...
* * *
Лидас остановился у неё за спиной, стоял молча, глядел, как Айна раздражённо передвигает баночки на туалетном столике. Подняла глаза, встретилась с мутным отражением мужа в бронзовом зеркале, спросила или – скорее! – приказала:
– Ну, сказать что-то хочешь? Говори – и уходи! Я никого не хочу видеть...
– Ты знала! Знала, что он – мараг!– выдохнул Лидас. Он был возмущён и удивлён одновременно, даже голос его дрожал от возмущения. Айна – напротив! – казалась спокойной. Но только казалась, движения-то как раз и выдавали её раздражение и нервозность.
– И что из того? Не всё ли равно? Я много о чём говорю со своей прислугой. С рабами... И твой телохранитель...
– Он был немым!– перебил Айну Лидас, порывисто вцепившись пальцами в спинку кресла.
– Был! Ты же сам говорил однажды, что это со временем пройдёт. И Лил говорил...
– Да нет же!– выкрикнул Лидас. Таким сердитым он не был ещё ни разу. Всё его возмущение рвалось наружу, искало выхода, а Айна всеми силами пыталась сделать вид, будто не видит этого, будто не понимает ничего.– Почему ты молчала?! Ты же знала, как это важно для меня!.. И вообще, это твоё отношение ко мне, к моим делам и заботам, ко всему, что связано со мной... Раньше ты хоть делала вид, что я что-то значу для тебя, а сейчас... сейчас... Это твоё равнодушие... Почему? Что я сделал не так? В чём я виноват опять? В чём?!..
Голос его сорвался, потерял звучание, Лидас смолк, хватая воздух губами. Айне даже показалось, что она слышит в его голосе скрытые слёзы. Попросила испуганно:
– Не надо, Лидас!.. Не надо, прошу тебя...– Его страдания, его отчаяние были близ-ки и понятны ей сейчас, после всего пережитого.
– Лидас, я не хочу, чтоб ты страдал и мучился по моей вине,– заговорила не сразу, будто долго собиралась с силами, и говорила тоже медленно, мысленно взвешивая каждое слово. Обидеть Лидаса ещё больше ей не хотелось. Но и всю правду о связи с телохранителем она открыть тоже не могла. Не потому даже, что обещала брату, больше её заботила судьба ребёнка. А если Лидас будет знать о своём сомнительном отцовстве, то как это отразится в дальнейшем? После родов?– Вспомни нашу свадь-бу. Ни ты, ни я... Разве мы видели друг друга до свадьбы? Этого хотели наши роди-тели, и нам пришлось подчиниться... Я знаю, многие так и женятся, по воле родите-лей, знакомятся только при помолвке... И живут до старости, детей рожают...
Я тоже думала, что так же буду жить. Мне в какой-то мере даже повезло: мой муж молод, симпатичен и царевич по рождению,– Лидас подался вперёд, хватая воздух ртом, – сказать что-то хотел, вмешаться. Айна остановила его взмахом руки, про-должила, всё также глядя в лицо отражённому в зеркале Лидасу:– Будучи замужней женщиной, я не верила в любовь. Все эти поэтические штучки, помнишь? Они не вызывали у меня ничего, кроме смеха. И ты – тоже! Приятно, конечно, что у тебя, как и у всех, есть муж. Не просто мужчина рядом, а тот, который готов ради тебя на любую глупость. Только прикажи! Не скрою, мне нравилось испытывать тебя... Мучить, делать больно!.. Теперь я понимаю, что не имею на это никакого права. Ни малейшего, понимаешь!– Запрокинула голову, чуть крутанулась, пытаясь увидеть Лидаса, увидеть его лицо, его глаза, прочитать в них скрытый ответ на сказанные слова.– Я не имею права играть с твоими чувствами... Я не имею права сама играть в любовь. Придумывать какие-то там чувства, видеть ревность там, где её нет, и счи-тать это заменой любви.
Почти шесть лет мы с тобой вместе, у нас через полтора месяца ребёнок родится, но я не могу сказать тебе тех слов, которые связывают мужа и жену. Я не могу заста-вить себя полюбить тебя, несмотря на то, что из большинства знакомых мне мужчин ты, Лидас, больше их всех достоин быть любимым. Зачем мне обманывать тебя?
И вообще, наша свадьба – это одна большая ошибка. Все эти долгие пять лет я мучила тебя, а ты своей привязанностью был на моих руках крепче верёвки.
