Текст книги "История Европы. Том 2. Средневековая Европа"

Автор книги: Александр Чубарьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 79 страниц)

Христианство распространилось среди славянского населения Фракии и Македонии, входивших в состав Византийской империи, еще в VII в., при возникновении Болгарского государства. Официально в Болгарии оно было принято князем Борисом в 864 г. В Болгарии христианизация наряду с социально-политическими и идеологическими аспектами имела также государственно-этнический аспект: она объединяла одной религией внутри одной политической системы протоболгар и славян, способствуя консолидации населения. Однако введение новой религии здесь не прошло гладко. Языческая оппозиция боярства привела к антихристианским восстаниям, которые имели также антивизантийский характер, но были подавлены.

На территории Валахии и Молдавии христианство было известно рано: к X в. относится пещерный монастырь около Констанцы. Длительные тесные культурные, торговые и политические связи с соседними славянскими странами и Византией способствовали оформлению культа в форме православия, применению в службе, администрации и быту славянского языка и письменности.

Насколько острой была борьба между Римом и Константинополем в западных славянских землях, показывает, в частности, пример христианизации Великой Моравии, где поначалу православие добилось известных успехов, а затем потерпело поражение, оставив поле сражения за римской церковью. Таким же был исход борьбы в Польше и в Венгрии. Сербы приняли христианство по византийскому образцу, а их соседи – хорваты – по римскому. Константинополь отступал. Оставалась самая крупная славянская страна – Киевская Русь, где также скрестились духовные мечи Рима и Константинополя. Княжеская власть в Киеве пыталась лавировать между Константинополем и Римом. Христианство стало распространяться в Киевской Руси задолго до официального крещения, еще в IX в. Но в отличие от полабских и западных славян в Киеве чаша весов склонилась в пользу восточной ориентации. Борьба Рима и Византии в Киевской Руси протекала в иных условиях, чем в других славянских землях. На Западе Рим нашел союзника в лице германских феодалов и местной знати. К моменту принятия христианства Киевская Русь была уже могущественным государством, с большим числом городов, развитыми ремеслом и торговлей. Немецкий хронист Адам Бременский (XI в.) называл стольный град Киев жемчужиной Востока и вторым Константинополем.

Перед княжеской властью возникла проблема укрепления единодержавного государства. Князь Владимир Святославич (980—1015) сначала пытался, как известно, решить его, реформировав и поддержав язычество, но затем он обратился к христианству. Ему, как и княгине Ольге, нужно было решить вопрос, какое христианство принять – западное или восточное. Можно с уверенностью сказать, что вопрос этот Владимиру пришлось решать в обстановке сильного дипломатического нажима как со стороны Рима, так и Константинополя. Если у славян на Западе выбора уже не было, то у Руси он был. Киеву выгоднее было иметь дело с Константинополем, в его руках был водный путь «из варяг в греки», с Византией существовали давнишние налаженные экономические и политические отношения, хотя и не всегда мирные. Столетиями Киев общался с Константинополем. Связи с Западом были слабее.

Христианизация Древнерусского государства была сложным и длительным процессом. Выбор князя Владимира, склонившегося принять христианство из Византии, был продиктован государственными интересами Киевской Руси. Союз с опасным и коварным византийским императором был предпочтительнее постоянных войн и изнутрительных заморских походов, мешавших экономическим и культурным связям с великой ромейской державой. Учитывался и печальный опыт западнославянских стран, где распространение католической религии было частью «натиска на Восток» немецких феодалов. В решении Владимира известную роль сыграли и династические соображения – борьба за власть с братом Ярополком, который ориентировался на Запад, на союз с Польшей и папством и поддерживал идею принятия на Руси католической религии. Агрессивность католического Запада и большая активность папского престола в борьбе за христианизацию Руси настораживали и вызывали недовольство в стране. Попытки Владимира объединить государство на основе языческой религии успеха не имела, ибо язычество уходило в прошлое. Принятие же христианства открывало Руси дорогу к более активной деятельности на международной арене.

Момент для соглашения с империей был выбран Владимиром весьма удачно: ромейская держава была ослаблена борьбой на два фронта – против болгар и поднявшего мятеж в Малой Азии узурпатора Варды Фоки. Около 988 г. киевский князь породнился с императорским домом, женился на византийской принцессе Анне и принял христианство. В таких условиях Русь не брала на себя никаких вассальных обязательств. Вслед за князем крестились бояре, жители Киева и других городов Древнерусского государства. В Киеве, Новгороде и прочих местах крещение сопровождалось серьезными столкновениями с язычниками.

Последствия принятия христианства на Руси по православному обряду были разнообразны и порою противоречивы. Русь выиграла от союза с Византией, заняв равноправное положение среди других влиятельных христианских государств средневековой Европы. Вместе с тем Руси и в дальнейшем приходилось оказывать постоянное сопротивление политическим и церковным притязанием империи, стремившейся подчинить Русь своему верховенству. Принятие православия временно осложнило отношения с Западом, особенно с папским престолом. Но самым важным, пожалуй, последствием принятия христианства явилось то, что оно послужило мощным стимулом для ознакомления Руси с византийской культурой. Через Византию из глубины веков в Древнюю Русь активнее начало проникать и влияние мировой цивилизации, в том числе наследие античного мира и Ближнего Востока.

К 1000 г. христианство распространилось по значительной части территории Европы. Граница между сферами влияния западной римской и восточной греческой церквей проходила по Балтийскому морю, реке Висле, Карпатам. Между этими двумя зонами лежали земли остававшихся язычниками балтийских племен леттов, ливов, прусов, эстов и др. Именно сюда в XI—XIV столетиях устремляется экспансия немецких рыцарей, благословленная католической церковью. Народы Европы обращались в лоно церкви не только проповедью, но и огнем и мечом. Так, саксам христианство было принесено на острие копий воинов Карла Великого, не знавших пощады ни к детям, ни к старикам, а обращение прусов и балтийских племен носило характер истребительной войны. Распространение христианства становилось наиболее интенсивным тогда, когда в этом оказывались заинтересованными правители складывающихся государств. Формирующийся господствующий класс обретал в новой религии мощное идеологическое орудие. Не случайно догмы церкви превращались и в политические аксиомы.

Христианство преимущественно насаждалось сверху и встречало более или менее явное сопротивление основной массы населения. Новообращенные христиане нередко в душе оставались язычниками, не понимали и не принимали новой религии. Их протест подчас принимал острые формы, они убивали миссионеров и христианских священников, разрушали церкви и часовни, и часто лишь сила оружия заставляла их покориться. Христианизация не затронула глубинные слои народного сознания, в которых продолжали господствовать языческие представления и фольклорная образность, исключительно живучими оказались и народные обряды.

Усиление притязаний пап на обладание неограниченной властью и стремление возвысить папский престол над восточными патриархами не могли не вызвать резко отрицательного отношения со стороны византийских императоров и восточного духовенства, поскольку речь прежде всего шла о политическом противостоянии Рима и Константинополя. Рим угрожал распространить свое влияние на народы Восточной и Южной Европы. Конфронтация между западной и восточной церквами усугублялась догматическими, теологическими, обрядовыми и организационно-дисциплинарными разногласиями.

Камнем преткновения стал догмат об исхождении духа святого. Никейский «Символ веры» утверждал, что дух святой исходит только от бога-отца, первого лица троицы. Римская церковь стала настаивать на его исхождении от отца и сына (filioque). Это добавление было сделано в 589 г. на третьем Толедском соборе, а затем закреплено при Карле Великом Аахенским синодом в 809 г. Восточная церковь осудила это добавление как ересь. В вину латинянам она также вменяла учение о «благодати», запас которой якобы создавался деяниями святых, что давало возможность западной церкви за счет него отпускать грехи через продажу специальных грамот – индульгенций.

Несколько утихшие после коронации Карла Великого страсти с новой силой разгорелись в 858 г. Поводом для этого послужило смещение константинопольского патриарха Игнатия и избрание Фотия, одного из образованнейших людей своего времени, решившего восстановить несколько пошатнувшееся могущество византийской церкви. Папа Николай I отказался признать законность этого акта, опротестовал решение собора, поддержавшего Фотия, и объявил о лишении константинопольского патриарха всех степеней священства. Константинополь ответил папе анафемой. Папа поступил аналогичным образом. С этого времени разногласия между западной и восточной церквами однозначно вели к их разделению, схизме. Кульминацией этой борьбы были драматические события 1054 г. в Константинополе: римский кардинал Гумберт возложил 16 июня этого года в св. Софии грамоту с отлучением патриарха Михаила Кирулария от церкви, тот в свою очередь отлучил папского легата и объявил сторонников западной церкви еретиками. Он подробно перечислил все основные пункты расхождения с латинянами. Для восточной церкви были неприемлемы как обрядовые, так и догматические правила латинян: применение опресноков вместо квасного хлеба при причащении; соблюдение субботнего поста, целибат (безбрачие духовенства); обычай священников брить бороду; крещение посредством одного только обрызгивания, без погружения в купель, принебрежение культом икон, место которых заняло скульптурное распятие. В богословской сфере основным расхождением с латинянами было признание последними исхождения св. духа не только от бога-отца, но и от сына. Споры о природе Троицы, давно уже волновавшие восточную церковь, были по существу попыткой разрешить кардинальные философско-богословские вопросы о соотношении единства и множества, земного и небесного, человека и бога. Греческие богословы, в отличие от западных теологов, подчеркивали самостоятельность лиц Троицы при единстве ее природы. В соотношении лиц Троицы они видели монархический принцип. Добавление западными богословами filioque означало замену монархического принципа иерархическим. Троица в их понимании превращалась в иерархизированное единство в отличие от монархически воплощенной триады восточного православия.

Средневековому мышлению Запада подобная иерархия лиц была ближе и понятнее, чем монархическая система, которая в свою очередь более адекватно отвечала самодержавной общественной структуре Византии. Западной религиозности был особо присущ культ бога-сына Иисуса Христа, распятие – изображение Христа на кресте – стало главной святыней в храмах латинского Запада. На Востоке широкое распространение получило почитание св. духа и праздника пятидесятницы (духова дня).

Существенным различием восточной и западной церквей было отношение к проблеме свободы воли. Отсутствие корпоративного начала в византийском обществе и большее распространение индивидуализма приводило к замене августиновской концепции предопределения, ведущего человека к спасению или гибели, теорией синергизма – соединения свободной человеческой деятельности с божественным милосердием. На теологии Августина зиждился основной принцип деятельности западной церкви: человек сам по себе бессилен перед грехом, и только церковь как корпорация может через церковные таинства обеспечить его спасение. Отсюда вытекала оценка церковью грехов и добрых дел человека, возможность индульгенций, учение о посмертной судьбе, суде над грешниками, чистилище и т.п.

Западная церковь в силу своей корпоративности значительно резче отделялась от мирян, чем византийская. Социальная обособленность латинского духовенства воплощалась в организации клира, прежде всего во введении целибата – безбрачия духовенства, отрицаемого на Востоке, и в установлении причащения клириков хлебом (телом Христовым) и вином из чаши (кровью Христовой), тогда как мирян – одним хлебом. В Византии же целибат распространялся только на монахов и епископов, а миряне, подобно священникам, причащались и хлебом и вином («под обоими видами»).

Еще в раннее средневековье западная церковь явилась носителем идеи универсализма, что порождало создание централизованной иерархической церковной организации во главе с теократическим государем – римским папой. Папский престол не подчинялся светской власти и вел самостоятельную политику. В Византии, наоборот, светское государство само олицетворяло универсалистскую идею и стояло во главе всей христианской ойкумены. Духовная власть на Востоке была ограничена светской, хотя распространение там теории «цезарепапизма» – полного господства государства над церковью – опровергнута в современной византиноведческой науке. На Востоке не сложилась монархическая теократия, здесь возобладал принцип пентархии (пятивластия) – церковь, по мнению восточных богословов, должна управляться пятью патриархами (Римским, Константинопольским, Антиохийским, Иерусалимским и Александрийским), подобно тому, как пять органов чувств направляют деятельность человека. Восточная церковь выше патриархов ставила вселенские соборы под председательством императора или его представителя.

С универсалистскими претензиями римско-католической церкви был тесно связан и вопрос об языке богослужения. В феодально-раздробленной, многоязыковой Западной Европе, населенной различными племенами и народами, церковь сохраняла единый язык богослужения – латинский – и тем самым утвердила принцип универсализма. Византийская православная церковь, напротив, при христианизации варварских народов не требовала, чтобы греческий язык стал единственным языком литургии. Она допускала богослужение на местных языках – славянских, грузинском, сирийском, коптском и др. Зачастую эта политика обеспечивала успех церковным миссиям православной церкви. Однако борьба между западной и восточной церквами за распространение христианства по католическому или православному обряду никогда не прекращалась.

Наряду с догматическими и обрядовыми расхождениями восточную и западную церковь разделяли укоренившиеся в широких кругах средневекового общества Запада и Востока устойчивые социально-психологические различия. Западной религиозности была свойственна глубокая эмоциональная напряженность, граничащая с религиозной экзальтацией. Для верований греков была характерна отвлеченная философская рассудочность, приверженность к глубоко трансцендентным идеям. Взволнованное воображение латинян постоянно устремлялось к крестным мукам Христа, страшным мукам грешников в аду. В православной церкви на первый план выдвигались радостно-просветленные моменты из жизни Христа, его воплощение и воскресение. Это нашло отражение в византийской и западноевропейской культуре, в частности, в литературе и искусстве.

Итак, различия между западной и восточной церквами вытекали из особенностей социального и экономического положения церкви на Западе и в Византии, из устойчивых отличий идейных традиций, социальной психологии и церковного ритуала, из политического и языкового разобщения Запада и Востока.

Многовековые распри между Востоком и Западом завершились в 1054 г. разделением церквей, каждая из которых считала себя единственно вселенской, ортодоксальной, а другую – еретической. Западная церковь стала называться римско-католической, а восточная – греко-православной. Схизма была итогом не только церковных разногласий, но и отражением существенных различий в историческом развитии западных областей Европы и Византии.

Распад империи Каролингов повлек за собой и упадок папства и возглавлявшейся им католической церкви. Без политической и военной защиты империи власть папы, который еще недавно давал указания государям в далеких землях, оказалась слишком слабой, чтобы усмирить притязания феодалов в самой Италии. Римская знать распоряжалась престолом св. Петра как своей вотчиной.

При германском короле Оттоне I была сделана попытка восстановить Священную Римскую империю. Римляне присягнули ему в том, что отныне они будут избирать папу только с соизволения императора. Когда смещенный императором папа Иоанн XII попытался вернуть себе папский престол, Оттон I вернулся в Италию и учинил разгром его сторонников. После этого германские императоры назначали пап, не говоря уже о епископах, которые рассматривались ими как официалы короны.

Подчинение церкви светской власти стало реальностью не только в Германии, но и по всей Европе. Старое каноническое правило, что епископ избирается клиром и народом, не выполнялось. Епископы и аббаты назначались светскими властями, которые по существу присвоили себе право инвеституры – назначения и утверждения в сане высших духовных лиц. Епископ должен был преклонить колени перед сеньором, принести ему оммаж и получить от него посох и кольцо как знаки его сана.

Высшие духовные лица, епископы, архиепископы, аббаты превращались в феодальных сеньоров. Церковь «обмирщилась», подчинилась светским интересам, клир погряз в погоне за мирскими благами. Этому способствовало и распространение со времени Оттона I обычая покупать духовный сан за деньги у светской власти (симония). Все это расшатывало организационные основы церкви, лишало ее духовного и политического авторитета.

Борьбу за ее оздоровление начал монастырь Клюни, основанный в 910 г. во Французской Бургундии. Клюнийская реформа имела целью укрепление церковной организации, приведение в порядок материальной базы церкви и строгую регламентацию ее отношений со светской властью. В любом социальном и политическом конфликте последнее слово должно было оставаться за церковью. Папа, как наместник бога на земле, должен был быть высшим арбитром во всех делах, духовных и мирских.

Монастыри изымались из-под власти не только светских сеньоров, но и епископов, непосредственно подчинялись папе, что способствовало централизации церкви. Клюнийцы выступили как ревнители аскетического монашества, строго осудили продажу церковных должностей, падение нравов духовенства и уделяли внимание подготовке новых поколений клириков, обучавшихся в школах при клюнийских монастырях, отличавшихся большой строгостью и суровым режимом жизни. Они использовали эсхатологические ожидания народа для проповеди «божьего мира», пресечения насилий феодалов. Однако влияние пацифистских устремлений клюнийцев оказалось кратковременным и неглубоким.

В 1059 г. клюнийский монах Гильдебранд (будущий папа Григорий VII) добился на Латеранском соборе принятия решения, принципиально важного для последующего возвышения папства: отныне германские императоры и римские нобили навсегда отстранялись от выборов пап. Право участвовать в них предоставлялось только кардиналам.

Позиции католической церкви еще более укрепились при папе Григории VII, который с необузданной энергией боролся за осуществление двух задач: полное подчинение общества церкви и укрепление строгой дисциплины духовенства под неограниченной властью папы. Он потребовал от королей Европы, чтобы они принесли вассальную присягу папе, как это сделал норманнский герцог Южной Италии, и уплатили взнос в пользу римской церкви, так называемый «денарий св. Петра». Английские, французские земли, Венгрия, Испания, Чехия, Далмация, Сардиния, даже далекая Русь стали объектами его дипломатических маневров.

Подобная программа не могла не вызвать резкого противодействия светских властителей, особенно германского императора. Генрих IV отказался признать отмену светской инвеституры и выступил против папы. Григорий VII пригрозил Генриху IV отлучением от церкви. Император созвал собор в Вормсе из послушных ему епископов, который низложил «лжемонаха Гильдебранда». Григорий VII в свою очередь объявил Генриха IV лишенным власти, а подданных освободил от присяги императору. Этим воспользовались феодалы Германии, враждебные императору. Генрих IV был вынужден искать примирения с папой. После долгого покаяния императора примирение состоялось в Каноссе (Северная Италия). Однако смута в Германии не утихала, императору едва удалось спастись. Генрих IV снова вторгся в Италию, низложил Григория VII и возвел на папский престол Антипапу Клемента III. Население Рима раскололось на два враждующих лагеря. Началась настоящая война. Григория VII освободили норманны, разорившие Рим. Он бежал в их владения, где и скончался.

Вопрос об инвеституре был окончательно решен лишь в 1122 г. на соборе в Вормсе, где для разных частей империи были установлены различные системы выборов епископов. В Германии сохранялось присутствие императора на выборах, осуществляемых духовными лицами, и светская инвеститура, которая предшествовала духовной, совершаемой папой или его легатом. В Италии и Бургундии выборы происходили без императора или его посланцев. Императорская инвеститура, осуществлявшаяся через полгода после выборов, приобрела формальный характер. С этого времени папа получил право на ношение императорских инсигний, в том числе тиары как символа вселенской власти.

Процесс феодализации, начавшийся в Западной Европе в раннем средневековье, захватил и церковь. Уже тогда в руках церковников сосредоточилось около трети обрабатываемых земель. Иерархи церкви, епископы, соборные капитулы, монастыри превращались в крупных феодальных собственников. Они обрели широкие иммунитетные права. Росло число крестьян, зависимых от церковных землевладельцев. На некоторых землях церкви эксплуатация была столь же жестокой, как и на землях светских сеньоров. В период феодальной раздробленности многие епископства и монастыри превратились в настоящие крепости, а произвол епископов и аббатов соперничал с произволом светских феодалов.

Церковь стала не только важным элементом социальной системы феодализма, но и главным институтом, санкционирующим ее. Притязания церкви простирались на все сферы жизни общества. Она ведала множеством экономических, политических, социальных дел, концентрировала судебные функции. С помощью сложной системы наказаний церковь воздействовала не только на рядовых мирян, но и на монархов. Церковное отлучение, не допускавшее человека к церковным таинствам и обрядам, по существу, исключало его из системы общественных связей. Еще более тяжелым наказанием был интердикт, отлучение целой территории или страны, в которых жизнь фактически парализовалась. Убить отлученного считалось богоугодным делом. Подданные освобождались от присяги отлученному монарху. Церковь, оправдывая социальные противоречия, провозглашая феодальный строй универсальным и божественным стала важнейшим идеологическим орудием господствующего класса.

КАТОЛИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ И ЕРЕСИ В ПЕРИОД РАЗВИТОГО ФЕОДАЛИЗМА

С понтификата Григория VII начинается период быстрого возвышения папства, расцвета его могущества и по существу становления папской монархии, опирающейся на жесткую церковную иерархию и собственную материальную, базу. Главными инструментами достижения папского господства становятся соборы, папские послания, римский трибунал. Финансовые возможности папской курии превосходили денежные средства многих государей Европы. В Рим стекались из всех католических стран доходы от земельных владений церкви, церковная десятина, самые разнообразные церковные поборы.

Усилению папства способствовало то, что к концу XI в. большинство европейских государств переживало период феодальной раздробленности. Относительно сплоченная католическая церковь стала влиятельнейшей феодальной силой, самым стабилизированным институтом феодального общества. Она являлась реальной связью между различными странами, своей феодальной организацией давала религиозное освящение светскому государственному строю, основанному на феодальных началах. В условиях ослабления королевской власти, нарастания феодальных противоречий авторитет церкви, опиравшейся на представлявшуюся незыблемой и справедливой основу – св. Писание и церковную традицию, значительно возрос.

Мощным орудием влияния католической церкви на средневековую Европу была монополия на образование. Как правило, в светской администрации места, требовавшие образования, замещались представителями клира. В руках духовных лиц находилась переписка книг, документов, разного рода пропагандистских сочинений, количество которых резко возросло в период борьбы за инвеституру и которые стали играть все более заметную роль в формировании общественного мнения в последующее время. Однако следует отметить, что крупные церковные иерархи, так же как и образованное духовенство, не всегда выступали в поддержку папы. В странах Западной Европы они иногда становились проводниками королевской политики и своей деятельностью способствовали укреплению светской власти.

В XII в. римская церковь создает настоящую феодальную монархию, стоящую над светскими государствами, с организованными в европейском масштабе финансами, апелляционным судом, разветвленной бюрократией, как в Риме, так и на местах, изощренной дипломатией, которая помогала папству вмешиваться во внутренние дела государств Европы. Возобновляется практика созыва вселенских соборов (с этого времени римская церковь присвоила себе исключительное право собирать их). В 1123 г. I вселенский Латеранский собор утверждает Вормсский конкордат. Драматическая борьба между папой, ломбардскими городами и германским императором Фридрихом Барбароссой завершилась поражением светского государя, который вынужден был склониться перед папой и облобызать его стопы. Однако европейские монархи отнюдь не без сопротивления встречали навязывание диктата папы. Английский король Генрих II Плантагенет задумал осуществить реформу церкви в стране, сделать епископов и архиепископов своими вассалами, освободить клириков от юрисдикции церковного суда, собирать с церковных земель налоги в пользу королевской казны, производить отлучение только с разрешения короля. В ходе борьбы за реформу был убит архиепископ Фома Бекет. Узнав о намерении папы отлучить его от церкви, Генрих II, однако, принес покаяние и просил папу простить его.

Зенита своего могущества папство достигло в XIII в. при Иннокентии III (1198—1216), которому размышления о ничтожестве человеческой жизни, изложенные в одноименном сочинении, не помешали сделать блестящую церковную карьеру. При нем папский престол настолько укрепился, что папа решительно провозгласил себя не преемником св. Петра, но наместником самого Христа на земле. Три государя – германский, французский и английский – были отлучены от церкви, а на их страны был наложен интердикт. Иннокентий III заставил монархов Западной Европы признать главенство папской власти, укрепил папское государство, а одно время был даже правителем Сицилийского королевства.

Рост политического влияния папства особенно ярко выявился в организации крестовых походов на Восток и против еретиков, ставших центральными событиями в жизни западноевропейского общества в XII—XIII вв. Идея защиты христианского мира от неверных стала также знаменем Реконкисты в Испании. Под эгидой католической церкви осуществлялась захватническая политика немецких феодалов в славянских землях и Прибалтике. За счет крестоносных сборов, которые церковь собирала со всех народов Западной Европы, доходы папской курии достигли огромных размеров.

Проводником папской политики, ее опорой, помимо духовенства, пребывавшего в миру, было монашество. На территории Западной Европы первые монастыри появились в IV в. в Италии, Галлии, Испании. Они были организованы по восточному образцу. Монашество собственно римской церкви со своим уставом зарождается в VI в. Его основателем был Бенедикт Нурсийский (480—547 гг.). Самая крупная бенедиктинская обитель раннего средневековья основана им в 529 г. в Монтекассино. Согласно «Правилам» Бенедикта, в монастырях устанавливалась жесткая субординация и дисциплина. Монахи строго подчинялись аббату. Существование обители должно было обеспечиваться трудом ее членов, однако вскоре бенедиктинские монастыри превратились в феодальные владения с зависимыми крестьянами, которые обрабатывали их земли. В обязанности монахов входили также занятия интеллектуальным трудом – чтением, перепиской книг, обучением детей, что сыграло положительную роль в сохранении остатков образованности, древних рукописей в период культурного упадка Европы в раннее средневековье.

В последующие столетия бенедиктинские монастыри распространились по всей Европе. Вместе с церковью в IX—X вв. они пришли в упадок. Клюнийцы предложили создать объединения монастырей, подчиненные единому центру, – монашеские ордена. В XI—XII вв. возникли ордена цистерцианцев, картезианцев и др. Во время крестовых походов получили распространение полувоенные-полумонашеские организации – духовно-рыцарские ордена.

Новый тип монашеской организации, ориентированный на жизнь в миру, представляли так называемые братья, объединившиеся затем в нищенствующие ордена – франкцисканцев, доминиканцев, кармелитов и августинцев. Их возникновение прежде всего явилось ответом церкви на изменение социальных условий: подъем городов, рост населения, оживление торговли. Прежние ордена были приспособлены к старой, преимущественно сельской структуре феодального общества. Нищенствующие монахи, не имевшие постоянных обителей, ибо отказ от собственности и «святая бедность» были их первыми заповедями, проповедовали в многолюдных кварталах, переходили из города в город, находились в гуще населения. Их молитвы и проповеди сопровождались выразительной жестикуляцией и напоминали песни странствующих жонглеров. Не случайно «братья» называли себя «забавниками божьими». Но была еще одна, важнейшая, причина, по которой церковь поддержала нищенствующих монахов, на первый взгляд так напоминавших еретиков, число которых росло с каждым годом. «Братья» выступали против богатства и роскоши церкви, ее гордыни, требовали, подобно еретикам, возвращение к евангельским заветам, воздержания и смирения. Церковь предприняла хитроумный маневр. Вместо того, чтобы преследовать «братьев», она решила включить их в свою структуру и использовать в борьбе с еретиками.