Текст книги "История Европы. Том 2. Средневековая Европа"

Автор книги: Александр Чубарьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 79 страниц)

Методы борьбы были разными. Нередко город покупал у сеньора права за единовременный или постоянный взнос: этот метод был обычным для королевских городов. Города, подвластные светским и чаще церковным сеньорам, добывали привилегии, особенно самоуправление, путем острой борьбы, подчас длительных гражданских войн.

Различия в методах и результатах коммунального движения зависели от конкретных условий. Отсутствие сильной центральной власти позволяло самым развитым, богатым и населенным городам добиваться наиболее полных из возможных тогда свобод. Так, в Северной и Средней Италии, в Южной Франции уже в IX—XII вв. города добивались положения коммуны. В Италии коммуны сложились уже в XI в., и некоторые из них (Генуя, Флоренция, Венеция и др.) стали фактически городами-государствами и своего рода коллективными сеньорами: их политико-судебная власть распространялась на сельские поселения и мелкие города в радиусе десятков километров (область-дистретто). Самостоятельной коммуной-республикой с XIII в. был далматинский Дубровник. Боярско-купеческими республиками с огромной подвластной территорией стали к XIV в. Новгород и Псков; власть князя ограничивалась выборным посадником и вече. Города-государства, обычно управлялись советами из числа привилегированных горожан; некоторые имели выборных правителей типа монарха.

В итальянских независимых городах в XI в., а также в южнофранцузских в XII в. развились такие органы самоуправления, как консулы и сенат (названия которых заимствованы из античной традиции). Несколько позднее стали коммунами некоторые города Северной Франции и Фландрии. В XIII в. городские советы образовались в городах Германии, Чехии, Скандинавии. Во Франции и Германии коммунальное движение приняло особенно острый характер в епископских городах; оно продолжалось иногда десятилетиями (например, в городе Лан), даже столетиями (в Кёльне). В других странах Европы масштабы и острота коммунальной борьбы были много меньше.

Города-коммуны имели выборных советников, мэров (бургомистров), других должностных лиц; свои городское право и суд, финансы, право самообложения и раскладки налогов, особое городское держание, воинское ополчение; право объявлять войну, заключать мир, вступать в дипломатические сношения. Обязательства города-коммуны в отношении его сеньора сводились к небольшому ежегодному взносу. Сходное положение в XII—XIII вв. заняли в Германии наиболее значительные из имперских городов (подчиненных непосредственно императору), которые фактически стали городскими республиками (Любек, Гамбург, Бремен, Нюрнберг, Аугсбург, Магдебург, Франкфурт-на-Майне и др.).

Важную роль играла выработка городского права, которое соответствовало не только общему феодальному правопорядку, но и условиям тогдашней городской жизни. Обычно оно включало регулирование торговли, мореплавания, деятельности ремесленников и их корпораций, разделы о правах бюргеров, об условиях найма, кредита и аренды, о городском управлении и судопроизводстве, ополчении, бытовых распорядках. При этом города как бы обменивались правовым опытом, заимствуя его друг у друга, подчас из других стран. Так, Магдебургское право действовало не только в Ростоке, Висмаре, Штральзунде и других городах своей зоны, но и было принято скандинавскими, прибалтийскими, чешскими, отчасти польскими городами.

В странах с относительно сильной центральной властью города, даже наиболее значительные и богатые, не могли добиться права коммуны. Хотя они имели выборные органы, их деятельность контролировалась чиновниками короля, реже иного сеньора. Город платил регулярные городские и нередко экстраординарные государственные подати. В таком положении были многие города Франции (Париж, Орлеан, Бурж и др.), Англии (Лондон, Линкольн, Йорк, Оксфорд, Кембридж и др.), Германии, Чехии (Прага, Брно) и Венгрии, королевские и панские города Польши, города Дании, Швеции, Норвегии, а также Каталонии (Барселона), Кастилии и Леона, Ирландии, большинство русских городов. Наиболее полные свободы таких городов – отмена произвольных налогов и ограничений в наследовании имущества, свой суд и самоуправление, экономические привилегии. Под контролем государственных и столичных чиновников находились города Византии; они не добились широкого самоуправления, хотя и имели собственные курии.

Конечно, вольности городов сохраняли характерную феодальную форму и приобретались в индивидуальном порядке, что было типично для системы феодальных привилегий. Масштабы распространения городских свобод сильно варьировали. В большинстве стран Европы не было городов-республик и коммун. Многие мелкие и средние города по всему континенту не получали привилегий, не имели самоуправления. В Восточной Европе вообще не развилось коммунальное движение, города Руси, за исключением Новгородской и Псковской республик, не знали городского права. Большинство европейских городов в течение развитого средневековья получили лишь частичные привилегии. А многие города, не имевшие сил и средств для борьбы со своими сеньорами, оставались под их полной властью: княжеские города южной Италии, епископские города некоторых немецких земель и др. И все-таки даже ограниченные привилегии благоприятствовали развитию городов.

Важнейшим общим результатом коммунального движения в Европе оказалось освобождение горожан от личной зависимости. Установилось правило, что убежавший в город крестьянин становился свободным, прожив там год и день (иногда и шесть недель). «Городской воздух делает свободным», – гласила средневековая пословица. Однако и этот прекрасный обычай не был всеобщим. Он вообще не действовал в ряде стран – в Византии, на Руси. Итальянский город-коммуна охотно освобождал крестьян-беглецов из чужих дистретто, но вилланы и колоны из собственного дистретто этого города освобождались лишь через 5—10 лет городской жизни, а сервы не освобождались вовсе. В некоторых городах Кастилии и Леона беглый серв, обнаруженный господином, выдавался ему.

Городская юрисдикция повсюду распространялась на пригород (субурбий, контадо и т.д.) шириной в 1-3 мили; нередко право юрисдикции; в отношении одной или даже десятков деревень постепенно выкупалось городом у соседа-феодала.

В конце концов сами города, особенно в Италии, становятся своего рода коллективными сеньорами.

Наиболее впечатляющими успехи горожан в борьбе с сеньорами оказались в Западной Европе, где сложился особый политико-правовой статус горожан, специфический характер их землевладения, определенные полномочия и права в отношении сельской округи. В подавляющем большинстве русских городов эти черты отсутствовали.

Общие итоги коммунального движения для европейского феодализма трудно переоценить. В ходе его окончательно сложились городской строй и основы городского сословия средневековья, что стало заметным рубежом в дальнейшей городской и всей общественной жизни континента.

Производственную основу средневекового города составляли ремесла и промыслы. На юге Европы, особенно в Италии, отчасти Южной Франции ремесло развивалось почти исключительно в городах: их раннее развитие, густота сети, мощные торговые связи делали нецелесообразными ремесленные занятия в деревне. Во всех других регионах даже при наличии развитых городских ремесел сохранялись и сельские – домашние крестьянские и профессиональные деревенские и домениальные. Однако повсюду городское ремесло занимало ведущие позиции. В городах работали десятки и даже сотни ремесленников одновременно. Только в городах достигалось наиболее высокое для своего времени разделение ремесленного труда: до 300 (в Париже) и не менее 10-15 (в мелком городе) специальностей. Только в городе имелись условия для совершенствования мастерства, обмена производственным опытом.

В отличие от крестьянина городской ремесленник был почти исключительно товаропроизводителем. В своей личной и производственной жизни он был гораздо более независим, чем крестьянин и даже сельский ремесленник. В средневековой Европе было множество городов и ремесленных слобод, где мастера работали на свободный, для своего времени широкий, нередко международный рынок. Некоторые славились изготовлением определенных сортов сукон (Италия, Фландрия, Англия), шелка (Византия, Италия, Южная Франция), клинков (Германия, Испания). Но ремесленник социально был близок крестьянину. Изолированный непосредственный производитель, он вел свое индивидуальное хозяйство, основанное на личном труде и почти без применения наемного труда. Поэтому его производство было мелким, простым. Кроме того, в большинстве городов и ремесел по-прежнему господствовала низшая форма товарности, когда труд выглядит как продажа услуг по заказу или найму. И лишь производство, нацеленное на свободный рынок, когда обмен становится необходимым моментом труда, составляло наиболее точное и перспективное выражение товарности ремесленного производства.

Наконец, особенностью городской промышленности, как и всей средневековой жизни, была ее феодально-корпоративная организация, соответствовавшая феодальной структуре землевладения и общественному строю. С ее помощью осуществлялось внеэкономическое принуждение. Оно выражалось в регламентации труда и всей жизни городских тружеников, которая исходила от государства, городских властей и различных местных общностей; соседей по улице, жителей одного церковного прихода, лиц сходного социального положения. Наиболее совершенной и распространенной формой таких внутригородских объединений стали цехи, гильдии, братства ремесленников и торговцев, которые выполняли важные экономические, социальные, политические и социокультурные функции.

Ремесленные цехи в Западной Европе появились почти одновременно с самими городами: в Италии уже в X в., во Франции, Англии и Германии с XI – начала XII в., хотя окончательное оформление цехового строя с помощью хартий и уставов происходило, как правило, позднее. Цех возник как организация самостоятельных мелких мастеров. В условиях тогдашнего узкого рынка и бесправия низов объединения ремесленников помогали им защищать свои интересы от феодалов, от конкуренции сельских ремесленников и мастеров из других городов. Но цехи не были производственными объединениями: каждый из цеховых ремесленников работал в собственной отдельной мастерской, со своими инструментами и сырьем. Он срабатывал все свои изделия от начала до конца и при этом «срастался» со своими средствами производства, «как улитка с раковиной». Ремесло передавалось по наследству, было семейным секретом. Ремесленник работал с помощью своей семьи. Часто ему помогали один или несколько подмастерьев и учеников. Внутри ремесленной мастерской почти не существовало разделения труда: оно определялось там только степенью квалификации. Основная же линия разделения труда внутри ремесла осуществлялась путем выделения новых профессий, новых цехов.

Членом цеха мог быть только сам мастер. Одной из важных функций цеха было регулирование отношений мастеров с подмастерьями и учениками, которые стояли на разных ступенях цеховой иерархии. Тот, кто желал вступить в цех, обязательно должен был пройти низшие ступени, сдав затем экзамен по мастерству. Высокое мастерство было обязательным для мастера. И до тех пор, пока основным цензом при вступлении в цех служило мастерство, разногласия и рознь между мастерами и подмастерьями не имели резкого и постоянного характера.

Каждый цех устанавливал на соответствующий вид ремесла в своем городе монополию или, как это называлось в Германии, цеховое принуждение. Этим устранялась конкуренция со стороны не входивших в цех ремесленников («чужаков»). Одновременно цех проводил регламентацию условий труда, продукции и ее сбыта, которой обязаны были подчиняться все мастера. Уставы цехов предписывали, а выборные должностные лица следили, чтобы каждый мастер выпускал продукцию лишь определенного вида, качества, размера, цвета; пользовался лишь определенным сырьем. Мастерам запрещалось производить больше продукции или делать ее дешевле, так как это грозило благополучию остальных мастеров. Все цехи строго ограничивали размер мастерской, число подмастерьев и учеников у каждого мастера, число его станков, сырья; запрещалась работа в ночное время и в праздничные дни; строго регулировались цены на ремесленные изделия.

Регламентация цехов имела своей целью также обеспечить мастерам наилучший сбыт, поддерживая на высоком уровне качество изделий и их репутацию. И действительно, мастерство тогдашних городских ремесленников было подчас виртуозным.

Принадлежность к цеху повышала чувство собственного достоинства простых людей города. До конца XIV – начала XV в. цехи играли прогрессивную роль, создавая наиболее благоприятные условия для развития и разделения труда в ремесле, повышения качества продукции, совершенствования навыков ремесленного труда.

Цех охватывал многие стороны жизни городского ремесленника. Он выступал как отдельная боевая единица в случае войны; имел свое знамя и значок, которые выносили во время праздничных шествий и битв; имел своего святого-покровителя, день которого праздновал, свои церкви или часовни, т.е. являлся также своеобразной культовой организацией. У цеха была общая казна, куда поступали цеховые взносы мастеров и штрафы; из этих средств помогали нуждающимся ремесленникам и их семьям в случае болезни или смерти кормильца. Нарушения цехового устава рассматривались на общем собрании цеха, который являлся отчасти и судебной инстанцией. Все праздники члены цеха проводили вместе, завершая их пирушкой-трапезой (и многие уставы четко определяют правила поведения на таких пирушках).

Но цеховая организация не была универсальной даже для Западной Европы, тем более не получила распространения по всему континенту. В ряде стран она была редкой, возникла поздно (в XIV—XV вв.) и не достигла завершенной формы. Место цеха нередко занимала общность ремесленников-соседей, которые зачастую имели сходную специальность (отсюда обычные в городах всей Европы Гончарные, Колпачные, Плотницкие, Кузнечные, Сапожные и т.п. улицы). Такая форма организации ремесленников была характерна, в частности, для русских городов. Во многих городах (в Южной Франции, в большинстве городов Скандинавии, на Руси, в ряде других стран и районов Европы) господствовало так называемое «свободное» ремесло, т.е. не объединенное в особые союзы. В этом случае функции цехового надзора, регламентации, защиты монополии городских ремесленников и другие функции цехов брали на себя органы городского управления или государства. Государственная регламентация ремесла, в том числе городского, была особенно характерна для Византии.

На втором этапе развитого феодализма роль цехов во многом изменилась. Консерватизм, стремление сохранить мелкое производство, помешать усовершенствованиям превратили цехи в помеху технического прогресса. Одновременно, несмотря на все уравнительные мероприятия, разрасталась конкуренция внутри цеха. Отдельные мастера ухитрялись расширять производство, менять технологию, увеличивать число наемных работников. Имущественное неравенство в цехах постепенно перерастало в социальное. С одной стороны, в цехе появилась богатая верхушка, захватившая цеховые должности и вынуждавшая прочих «братьев» работать на себя. С другой стороны, образовалась прослойка бедных мастеров, вынужденных работать на владельца крупных мастерских, получая от них сырье и отдавая им готовую работу.

Еще более обнаженно расслоение внутри ремесла, прежде всего в крупных городах, выразилось в разделении цехов на «старшие», «большие» – богатые и влиятельные, и «младшие», «малые» – бедные. «Старшие» цехи (или богатые ремесла в зонах «свободного» ремесла) устанавливали свое господство над «младшими», лишали членов «младших» цехов или ремесел экономической самостоятельности, превращали их фактически в наемных работников.

В то же время в положении эксплуатируемой категории оказались подмастерья и ученики. В условиях ручного труда приобретение мастерства было делом долгим и трудоемким. К тому же мастера искусственно завышали сроки обучения, чтобы ограничить свой круг, да и приобрести дарового работника. В разных ремеслах и цехах срок обучения колебался от 2 до 7 лет, у ювелиров достигал 10-12 лет. Подмастерью надо было отслужить своему мастеру в течение 1-3 лет и получить хорошую характеристику? Труд подмастерьев длился не менее 12, иногда 16-18 часов ежедневно, за исключением, конечно, воскресных и праздничных дней. Мастера контролировали быт, времяпровождение, траты, знакомства подмастерьев и учеников, т.е. ограничивали их личную свободу.

Когда в разных странах (на Западе в XIV—XV вв.) началось разложение классического цехового строя, доступ к званию мастера оказался для большинства подмастерьев и учеников закрытым. Началось так называемое замыкание цехов. Мастерами теперь могли стать почти исключительно близкие родственники членов цеха. Для прочих же эта процедура была связана не только с более серьезной проверкой изготовленного на пробу «шедевра», но и со значительными тратами: уплатой больших вступительных взносов, устройством дорогого угощения для членов цеха и т.п. В этих условиях ученики превращались в даровых работников, а подмастерья становились «вечными подмастерьями». Такое же положение складывалось в «свободном» ремесле.

Для защиты своих интересов против мастеров подмастерья в ряде городов Западной Европы создавали свои «братства» и союзы. Они выдвигали экономические требования – повышение зарплаты, уменьшение рабочего дня, но требовали также расширения личных прав и прибегали подчас к таким острым формам борьбы, как забастовка и бойкот. Известны случаи, когда объединялись подмастерья двух или нескольких городов.

Подмастерья и ученики составляли самую организованную и грамотную часть довольно широкого в городах XIV—XV вв. слоя наемных работников, в который входили также разного рода рабочие, поденщики, слуги, матросы. Этот слой все время расширяется за счет беглых крестьян, а с известного времени также за счет обедневших ремесленников. Труд по найму был такой же мелкий, раздробленный, обставленный статутами и ограничениями, как любой неполноправный вид деятельности в средневековом обществе. Городской слой лиц наемного труда составлял лишь элемент предпролетариата, который сформируется позднее, в условиях повсеместного развития мануфактур.

Важнейшим видом городской деятельности была торговля. Со складыванием городского строя все центральные функции в сфере товарообмена перешли к городам. Горожане, продавая продукт своего труда, услуги: или рабочие руки, одновременно приобретали на рынке преобладающую часть необходимых жизненных средств. Город с его крупными сооружениями, портом и рынком, оборонительными функциями, коммунальными делами был крупным заказчиком для торговцев, ремесленников, рабочих. Широкий слой непроизводительного населения (господ, чиновников, солдат) и государственные учреждения также создавали значительный рынок сбыта. Преимущественно в городах сбывались продукты крестьянских и домениальных (дворянских, церковно-монастырских, коронных) хозяйств и закупались необходимые для них предметы.

Именно в городах происходил обмен продуктов «всех со всеми». В городе сформировались такие формы и атрибуты товарообмена, как собственно рынок – регулярное торжище, собирающееся в определенные дни, иногда ежедневно, на особой площади, а также периодические, обычно сезонные, ярмарки; оба эти вида торжищ имели особенно строгую правовую защиту. Так было почти во всех городах уже с XI—XII вв. Местами торговых сделок служили также лавки и ремесленные мастерские, порт или причал. По всему городу бродили разносчики товара. Торговлей в той или иной мере было занято почти все население городов. Вполне закономерно, что не только городские хартии и статуты, но и государственное законодательство очень большое место отводили организации торговли теми или иными товарами, чеканке монеты, торговым привилегиям отдельных категорий жителей, пошлинному режиму – важному источнику казенных доходов.

Складывание относительно стабильных государств, укрепление границ между ними значительно продвинули размежевание между внутренней и внешней торговлей. Однако при нечеткости политических границ, экономическом сепаратизме и элементарном состоянии внутренних связей, при сословно-корпоративной системе как бы внешними в отношении друг друга оставались также рынки разных районов и даже соседних городов. Поэтому товарные связи различались преимущественно по характеру торгового ассортимента: предметы повседневного спроса имели хождение в ближней и местной торговле, а товары редкого спроса и высокой цены были характерны для дальней торговли. Соответственно различались размеры сделок, а также пути и средства сообщения. В период развитого феодализма дальняя, транзитная торговля все еще играла более заметную роль – не только по объему и общей стоимости, но и благодаря редкости своего ассортимента, высокой прибыли, значительному общественному весу занятых в ней лиц и вниманию со стороны властей.

Межрегиональная торговля была сосредоточена в основном в трех связанных между собой зонах. В южной торговой зоне действовали давние и тесные связи между северным, восточным и южным побережьями Средиземного моря, между Средиземноморьем и Черноморьем, между Крымом, Кавказом, Малой Азией. Эта зона по-прежнему связывала европейские Юг и Запад – Испанию, Южную и Центральную Францию, Италию, Византию и их черноморские колонии – как между собой, так и со странами Востока, прежде всего с арабами. С конца раннего средневековья, но особенно в связи с крестовыми походами первенство в торговле перешло к купцам Генуи и Венеции, Барселоны и Марселя, увеличилась интенсивность торговли в западном направлении. Главными товарами были ввозимые с Востока предметы роскоши, пряности, шафран и другие красители, лекарства, ароматические вещества, драгоценная древесина, квасцы и др., но также местное зерно, вино и фрукты (в том числе сухие). На Восток вывозились, помимо таких товаров, как металлы, сукна, янтарь и др., также рабы, торговля которыми на европейских рынках имела место и в XV в. К концу периода ассортимент товаров в этом районе заметно расширился, постепенно включив многие предметы местного производства, в том числе повседневного спроса: иголки, ножи, проволоку, шпоры и шляпы, белье.

Другая зона европейской торговли охватывала Балтийское и Северное моря, Северо-Восточную Атлантику. В ней принимали участие северо-западные области Руси (особенно Новгород, Псков и Смоленск), Прибалтика (Рига, Ревель), Северная Германия, Дания, Норвегия и Швеция, Фландрия, Брабант и Северные Нидерланды, Северная Франция и Англия. Значение этой зоны в европейском товарообмене в период развитого феодализма непрерывно увеличивалось. Там торговали преимущественно товарами более широкого, в том числе хозяйственного назначения: рыбой, солью, мехами, шерстью, сукнами, льном, пенькой, воском, смолой, канатами, лесом (особенно корабельным), металлами и изделиями из них, с XV в. – зерном.

Регулярные связи между двумя зонами международной торговли осуществлялись через альпийские перевалы, а затем по Рейну, где все города были втянуты в транзитную торговлю. Большую роль в международном товарообмене получили крупные ярмарки, широко распространившиеся во Франции, Италии, Германии, Англии с XI—XII вв. Там велась оптовая торговля товарами повышенного спроса: шерстью, кожами, сукном, шелковыми и льняными тканями, металлами, оружием, зерном. В XII—XIII вв. на ярмарках во французском графстве Шампань, длившихся почти круглый год. встречались купцы из Венеции и Генуи, Фландрии и Флоренции, Англии, Франции, Германии, Скандинавских стран и Чехии. В XIV—XV вв. общеевропейским центром ярмарочной торговли стал Брюгге (Фландрия). В каждом регионе и районе действовали свои местные ярмарки.

Серьезное значение для европейской и евроазиатской торговли имела Волжско-Каспийская зона. Связь с ней осуществлялась либо через Византию, Мраморное море и Черноморскую водную систему, либо через Западную и Восточную Русь, затем по Волге, хотя ордынское иго, тяготевшее над Русью, а затем турецкое завоевание Балкан создали на этом маршруте значительные препятствия. В XV в. торговля по Волге достигла подлинно широкого размаха, там выросли большие торговые города: Нижний Новгород, Казань, Сарай, Астрахань. На крупных лодках-ушкуях доставляли в Золотую Орду русские меха, седла, мечи, балтийский яптарь, фландрские и английские сукна и другие западноевропейские и византийские товары; часть этих товаров попадала в Среднюю Азию и дальше, на восток. Постоянные торговые связи существовали между Восточной Европой и Византией, Крымом. Крымские генуэзские (Сурож-Судак и Кафу-Феодосию) и византийские (Херсонес) колонии связывали итальянские города и Русь, а также Литву и другие балтийские страны, куда через русских купцов попадали и многие крымские товары. Еще в XII в. зафиксированы встречи на волжских ярмарках русских и испанских купцов.

Активизация дальней торговли шла рука об руку с развитием путей и средств сообщения. Морские и речные суда специализируются: наряду с быстроходными и маневренными военными кораблями на верфях сооружаются устойчивые и вместительные торговые и транспортные суда. Увеличилось число верфей. Сухопутные дороги в развитых странах Европы к концу периода превратились в довольно густую сеть, хотя оставались большей частью немощеными и в «мокрые» сезоны малопроходимыми. Во Франции строятся королевские дороги, на которых действует курьерская почта. Развитие корабельного транспорта и сухопутных дорог ускорило перевозку грузов и доставку коммерческой информации, позволило увеличить массу перевозимых товаров, приблизило к рынкам глухие углы.

Почти нет сведений о местной торговле того времени – между городом и окружающими деревнями и вотчинами, между соседними районами – в которой реализовались наиболее повседневные, хозяйственные и социально значимые рыночные связи. «Дирижером» местной торговли также выступал город. Продовольственные нужды городов и потребности в сырье были важным стимулом развития их связей с деревней. Большинство городов в то время вообще вырастало и функционировало прежде всего в рамках локальных товарных отношений, в которых были заинтересованы все слои местного общества. Базой внутреннего обмена в Европе стали также деревенские рынки и ярмарки, которые умножались начиная с XIII в., особенно там, где были развитые сельские ремесла и промыслы: в Англии, на Руси, в Скандинавских странах, ряде районов Германии.

Значительный интерес представляет социальная характеристика феодального рынка, т.е. классовая и сословная принадлежность торгующих лиц. Она претерпела серьезные изменения: расширилась категория профессиональных торговцев. Но их число в общем составе торгующих лиц оказалось в масштабах общества небольшим. Основную массу товаров сбывали либо те, кто их производил, т.е. сами ремесленники и крестьяне, вольные рудокопы, рыбаки, углежоги, либо сеньоры, которые отправляли на рынок излишки натурального оброка или продукты со своего домена. В то же время многие лица из разных сословий подрабатывали торговлей: моряки сбывали контрабанду, крестьяне брались за мелкую перекупку товара, монастыри и светские господа заводили свои лавки и корабли. Не отставали и члены королевских семей.

По мере развития феодализма и роста всеобщего разделения труда торговля становилась все более важной сферой общественных связей эпохи. Торговля создавала прочные экономические связи между различными отраслями производства и внутри них, между отдельными хозяйственными единицами и районами, между городами, деревнями, промыслами. Вслед за производством торговля оказывала воздействие и на тип присвоения. Являя собой «общественный обмен веществ», она относилась к важнейшим факторам развития.

Но масштабы средневековой торговли, конечно, нельзя преувеличивать. Ее тормозило господство натурального производства, неразвитость техники обмена, средств и путей сообщения, сословные рогатки, местная разобщенность, а также беззакония господ и феодальный сепаратизм. Знатные рыцари и сами короли не брезговали грабежом купеческих караванов. На море бесчинствовали многочисленные пираты, на суше – разбойники. При переезде из владения одного феодала во владения другого (не говоря уже о пересечении государственных границ, прибытии в чужой порт и т.п.) с купцов взимались всякого рода пошлины: дорожные и мостовые, речные и привратные, весовые и др.

Тем не менее постепенный рост товарно-денежных отношений, расширение обмена создавали возможность накопления денежных средств и способствовали возникновению денежного рынка. Это прежде всего операции по обмену денег, необходимые из-за бесконечного разнообразия монетных систем и монетных единиц, поскольку деньги тогда чеканили не только императоры и короли, но и все сколько-нибудь видные сеньоры, в том числе епископы, а также многие города. Для установления ценности той или иной монеты, для обмена одних монет на другие обращались к менялам, которые занимались также переводом денежных сумм (разновидностью кредитных операций) и ростовщичеством. Кредитноссудные операции получили в европейском обществе, особенно с XIII в., значительный размах в связи, во-первых, с разорением многих тружеников города и деревни, а во-вторых, с торговлей. Купеческий кредит особенно развился в сфере транзита и оптовых сделок. Расширение денежных операций привело к созданию специальных банковских контор. Впервые они возникли в Ломбардии; поэтому в средние века слово «ломбардец» было синонимом банкира и ростовщика (и сохранилось в наименовании ломбардов). Крупнейшим ростовщиком была католическая церковь, и прежде всего римская курия, куда стекались огромные средства из многих стран Европы.

В среде профессиональных торговцев преобладали мелкие лавочники и разносчики. Элиту составляли собственно купцы – богатые «гости», разъезжавшие по разным городам и странам. Купцы столичных городов – Константинополя, Лондона, Парижа – и больших портов обычно подавляли купцов провинциальных городов, даже крупных.

Купеческая среда каждого города, как и ремесленная, была объединена родственными и корпоративными связями; к ней подключались и бюргеры из других городов, иногда далеких. Особенно характерно это было для так называемых торговых домов – семейных купеческих компаний. Совладельцы такой компании – родичи и свояки организовывали конторы в других городах, где действовали сами или через агентов-факторов. Новой формой купеческих объединений стали морские охраняемые караваны – так называемые конвои. Широко распространились издавна известные паевые купеческие товарищества (компаньонажи, складничества, коменды), а также объединения купцов одного города – гильдии. Нередко в городе было несколько гильдий, куда входили купцы, путешествующие в одно место или с одинаковым товаром: например, суконщики во Флоренции и Нидерландах или русские «гости-сурожане». Торговые гильдии, как и ремесленные цехи, добивались для своих членов монопольных привилегированных условий в торговле, оказывали помощь в случае гибели товара, пленения, болезни или смерти купца. Они добивались для себя правовой защиты в чужих странах. В Барселоне уже в XIII в. возник институт торговых консулов, которых специально для защиты торговых интересов и купцов своей страны направляли в Византию, Александрию, Сирию, на Сицилию; к концу XV в. резиденции барселонских консулов были уже в 50 средиземноморских портах. Тогда же в Барселоне появилась морская биржа, где заключались контракты. К концу периода почти во всех странах возникли элементы протекционизма: запрет перевозить свои товары на иностранных судах и ввозить товары, конкурирующие с местными, установление таможенных льгот для своих купцов и т.п. Неприкосновенность жизни, чести и имущества купцов, в том числе иноземцев, обычно гарантировалась городом и государством.