Текст книги "История Европы. Том 2. Средневековая Европа"

Автор книги: Александр Чубарьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 79 страниц)

Особым путем шло политическое развитие Швейцарии. В отличие от других германских земель она не превратилась в централизованное территориальное княжество. Сохранению здесь значительного контингента крепких крестьян-собственников способствовал горный ландшафт страны и преобладание в горных районах пастушеского хозяйства. Наличие широкого слоя свободных крестьян замедлило процесс феодализации, а позднее и феодальной централизации. Когда в 1264 г. австрийские Габсбурги унаследовали (от вымерших Кибургов) Швейцарию, они попытались подчинить себе всю страну, включая горную ее часть, но натолкнулись на упорное сопротивление свободного крестьянства. В 1291 г. кантоны Швиц, Ури, Унтервальден, состазили военный союз против Габсбургов, к которому вскоре присоединились и другие области страны. Так возникла Швейцарская конфедерация многих кантонов, земель и городов, которая решительно сопротивлялась притязаниям Габсбургов. Главную роль в ней играли крепкое крестьянство и богатые города, тогда как влияние феодальных владетелей постепенно стало падать. Габсбурги, однако, и после этого не отказались от своих притязаний, что приводило к постоянным военным конфликтам между ними и Конфедерацией в течение всего XIV в. (см. ниже).

Процесс централизации государств в Западноевропейском регионе сопровождался изменениями в праве. В XII—XIII вв. происходит во все больших масштабах письменная фиксация обычного права (общинного и вотчинного, вассально-ленного, регулировавшего отношения внутри господствующего класса, а также городского) в хартиях, областных кутюмах (Франция), королевских и княжеских законах и распоряжениях. В них обычай переплетался с новациями, исходившими от государя и его советников, ломавшими старый обычай, приспосабливавшими его к пожеланиям правителя (например, судебные реформы Генриха II в Англии, Людовика IX во Франции).

Новое писаное право, в частности королевское законодательство, испытывало на себе заметное влияние ранее сложившегося церковного (канонического), давно уже письменно зафиксированного права. А начиная с середины XII в. в Англии, с середины XIII в. во Франции, в XIV—XV вв. в Германских землях на феодальное светское право оказывает значительное влияние и возрожденное в Болонской школе юристов римское право, проникавшее сначала в Южную, позднее Северную Францию, в Англию и Германию. Начинается так называемая рецепция (буквально – восприятие) римского права, оформившегося еще в позднеримское время, и приспособление его к новым условиям феодального общества – явление особенно характерное для Западного (как и для Юго-Западного) региона.

Рецепция римского права отвечала тем новым потребностям, которые возникали по мере усложнения структуры феодального общества. В частнособственническом римском праве нуждались города для регулирования торговых сделок, организации кредита, охраны собственности горожан. Не случайно знатоки права (легисты во Франции), нотариусы, оформлявшие разного рода сделки, судьи и адвокаты впервые появились в городах и по большей части были выходцами из среды бюргерства. В XIII в. римское право внедряется в область частного права и в деревне. Однако рецепция римского права была в некоторых случаях выгодна и феодалам. Например, в английском общегосударственном «общем праве», сложившемся между серединой XII и серединой XIII в., бесправное положение лично зависимых вилланов обосновывалось и в юридической теории и в судебной практике трактовкой этой категории крестьянства как сервов-рабов по римскому праву, что облегчало феодалам борьбу с крестьянским сопротивлением.

Использовались некоторые нормы римского права и для обоснования усиления центральной власти. Кодифицированное в эпоху Римской империи, это право высоко ставило авторитет государя как единовластного правителя. Положение этого права: «То, что угодно государю, имеет силу закона» – помогало утвердить исключительный авторитет короля по отношению к церкви или к непокорным феодалам. Другой излюбленный тезис, почерпнутый, правда, из канонического права: «То, что касается всех, должно быть одобрено всеми» – широко применялся и самими королями и их должностными лицами для обоснования необходимости созыва сословных собраний.

* * *

Развитие Западноевропейского региона вобрало в себя все сложные изменения, происходившие в ту эпоху в экономической и социально-политической и идейной жизни общества.

Резкое ухудшение положения крестьянских масс в связи с утверждением феодального строя привело на рубеже X и XI вв. к возникновению в их среде эсхатологических, мистических настроений, связанных с ожиданием «конца света» или «страшного суда» в ближайшем обозримом будущем. «Конец света» сначала назначался на 1000-й год, но когда эта дата прошла, сроки его неоднократно переносились на более позднее время. Обострение социального напряжения в деревне и ожидание «конца света» породили уже в начале XI в. ряд открытых ересей. Наряду с Италией одним из главных центров их распространения была Франция. Это крестьянская по составу ересь пастуха Леутара в Шалоне на Марне (ок. 1000 г.), Орлеанская ересь, возникшая в церковной аристократической среде, но охватившая и окрестное крестьянство (1022 г.), городская ересь в Аррасе (область Камбре – 1025 г.) и другие. Ранние ереси, при всех различиях их социального состава, были едины в своей враждебности к богатой церкви, в апологии бедности и проповеди аскетизма, выдвигая в качестве примеров жизнь Христа и апостолов. Их учение о добровольной бедности отражало и вместе с тем стимулировало развитие крестьянских представлений о труде, бедности, богатстве.

Позднее, в XII в., в южной Франции возникли два массовых еретических движения. Первое из них, ересь катаров (греческ. – «чистый»), охватившее большую часть Южной Франции, носило, подобно павликианству и богомильству, дуалистический характер и, по-видимому, развилось под влиянием богомилов. Возникшая в южных городах Франции, ересь быстро увлекла и крестьянско-плебейские массы. Как и богомилы, катары считали земной мир, католическую церковь и государство творением дьявола, а папу – его наместником. Поэтому они отвергали все католические догматы, церковную иерархию, требовали ликвидации церковного землевладения и десятины, призывали не повиноваться государству. Катары создали свою особую церковную организацию, члены которой делились на две степени: «совершенных», обязанных вести аскетический образ жизни, и массы простых верующих (credentes), которым разрешалось жить в миру, заниматься любыми профессиями и не придерживаться строгого аскетизма. Требование катаров конфисковать церковные земли привлекло к этому движению и часть феодалов. Однако основную их массу составляли трудящиеся слои деревни и города, что придавало катаризму характер народно-еретического движения.

Другая ересь, возникшая в конце XII в. в Лионе, – вальденсы (по имени основателя секты – лионского купца Петра Вальда), носила евангелический характер. Вальд и его многочисленные последователи проповедовали бедность и аскетизм в духе раннего христианства. Они оспаривали многие церковные догматы, большинство таинств, почитание икон, молитвы, культ святых, церковную иерархию. Как и катары, они боролись против церковной десятины, а также против воинской службы, церковных судов, смертной казни. Вальденсы в конце XII – начале XIII в. действовали часто вместе с катарами и получили у современников общее название «альбигойцев» (по названию южнофранцузского города Альби, ставшего центром еретической деятельности). Борьба ортодоксальной церкви и французских феодалов с этой ересью послужила, как отмечалось, поводом для завоевания большей части Южной Франции французским королем. В XIII в. вальденство, как более умеренных, так и радикальных направлений, распространилось в Италии, а в XIV—XV вв. и в ряде других стран. В самом конце XIII – начале XIV в. в Южной Франции возникла еще одна ересь – спиритуалов (см. ниже). Как и в других регионах, католическая церковь жестоко преследовала эти ереси, вплоть до физического уничтожения их адептов.

XI—XIII века в Западноевропейском регионе были временем не только нараставших внутренних противоречий, но и острых международных конфликтов. Одним из главных узлов противоречий этого времени была борьба между империей и папством или, иначе говоря, между Германской империей и Италией. В этой борьбе папство на данном ее этапе (XIII в.) в конечном счете одержало победу. Усилив свои позиции в конце XI в., католическая церковь организовывала и вдохновляла такие международные акции, как крестовые походы на Ближний Восток и внутри Европы. Наиболее массовый характер носили крестовые походы на Ближний Восток против «неверных» – мусульман, продолжавшиеся с 1095 по 1291 г., т.е. почти 200 лет. Всего за это время было проведено восемь наиболее значительных крестовых походов (1096—1099, 1147—1149, 1189—1192, 1202—1204, 1217—1221, 1228—1229, 1248—1254, 1270). В большинстве этих походов ведущую роль сыграли страны Западноевропейского региона (Фландрия, Северная Франция, Германия, Англия) и Юго-Западного региона (Италия, Южная Франция).

Официальной целью походов на Восток было освобождение из-под власти мусульман – турок-сельджуков «гроба господня», находившегося, согласно христианским мифам, в Иерусалимском храме. Начало этим походам на Восток положило стремление церкви усилить свое политическое влияние в раздробленной Европе, а также расширить границы сферы влияния католицизма на Византию и мусульманский Ближний Восток. Церковь сумела мобилизовать для участия в походах массы оказавшегося в тяжелой зависимости крестьянства, а также мелкого рыцарства, разорявшегося в связи с ростом товарно-денежных отношений и системой единонаследия рыцарских феодов. Учитывали руководители римской церкви и царившие в народе мистические настроения – ожидание конца света, а также и то, что с помощью крестовых походов можно было несколько смягчить царившее в обществе социальное напряжение, направив ненависть недовольных вовне Европы – против «неверных».

Призыв к первому походу прозвучал из уст папы Урбана II на церковном соборе в Клермоне (Южная Франция) в 1095 г. Обещая людям, принявшим крест (крестоносцам), спасение после смерти, он не преминул соблазнить их сказочными богатствами Ближнего Востока. Призыв папы нашел отклик во всех слоях населения. И простой народ, и феодалы были охвачены религиозным экстазом. Вместе с тем крестьяне рассчитывали, идя в поход, освободиться от личной зависимости и приобрести земли на местах нового поселения. Рыцари видели в крестовом походе наиболее яркое выражение своей общественной функции воинов божьих, одновременно – возможность избавиться от долгов и приобрести землю, которой были лишены многие из них на родине. Крупные феодалы, принимая крест, рассчитывали приобрести на новых местах целые самостоятельные государства. Участие в крестовых походах на Восток приняли и североитальянские города – Венеция, Генуя, Пиза, отчасти финансировавшие эти предприятия, рассчитывая на установление прямых торговых контактов со странами Ближнего Востока.

Основную силу первых наиболее массовых четырех крестовых походов составляло рыцарство главным образом Западноевропейского региона. Но в отличие от последующих в них довольно широкое участие принимали массы простого народа. Первый крестовый поход начался весной 1096 г. с отдельного похода бедноты Северной Франции и Германии во главе с проповедником Петром Пустынником и обедневшим рыцарем Вальтером Голяком. В нем участвовали целые крестьянские семьи, со всем своим имуществом двинувшиеся в землю обетованную. Войско этих нищих, плохо вооруженных крестоносцев было полностью истреблено турками в Малой Азии еще до прихода туда лучше организованного и вооруженного рыцарского ополчения, выступившего в поход летом 1096 г. под руководством ряда крупных феодалов – герцога Лотарингии Готфрида Бульонского, герцога Роберта Нормандского, графа Этьена Блуа, графа Роберта II Фландрского, графа Раймунда Тулузского, нормандского князя Южной Италии и Сицилии Боэмунда Тарентского.

После тяжелых переходов и жестоких сражений рыцари-крестоносцы в 1099 г. овладели Иерусалимом и подвергли его неслыханному разграблению. Под главенством крупных феодалов – вождей похода было создано несколько феодальных государств. Главным сюзереном их номинально считался иерусалимский король. Его вассальными государствами являлись графства Эдесское, Триполи, герцогство Антиохийское. Местные крестьяне, превращенные в лично зависимых, обязаны были платить ренту своим новым сеньорам. Создание этих государств, расположившихся на узкой, легко уязвимой прибрежной полосе Сирии и Палестины, послужило поводом для новых крестовых походов, предпринимавшихся с целью восстановить власть западных рыцарей после очередного набега турок-сельджуков.

Чтобы упрочить положение новых государств, на Ближнем Востоке были созданы, военно-монашеские, иначе духовно-рыцарские, ордена – тамплиеров (храмовников), госпитальеров (иоаннитов), а в конце XII в. – Тевтонский, т.е. немецкий, орден. Члены этих орденов принимали монашеский обет, но оставались воинами-рыцарями. Под монашеским плащом с эмблемой креста скрывались рыцарские доспехи. Объединенные в сильную централизованную организацию, обладавшие несметными богатствами благодаря военной добыче и занятиям ростовщичеством, эти рыцарские ордена составляли сильную опору папства – сначала на Ближнем Востоке, а затем и в Западной Европе, где они располагали обширными землями.

Однако и ордена не могли помешать турецким набегам и защитить вновь созданные государства без помощи из Европы. Следующие два крестовых похода были неудачны, хотя во главе их стоял ряд коронованных особ (во втором – французский король Людовик VII и германский император Конрад III, в третьем – Филипп II Август, Фридрих Барбаросса и английский король Ричард I Львиное сердце. Четвертый крестовый поход (1202—4204 гг.) завершился завоеванием христианского Константинополя. Последующие четыре крестовых похода выродились в небольшие военные экспедиции, редко увенчивавшиеся даже незначительными успехами. В 1291 г. пала Акра – последняя крепость крестоносцев на Ближнем Востоке. Сохранилось лишь государство крестоносцев на Кипре.

Хотя крестоносцам не удалось удержаться на Ближнем Востоке, крестовые походы оказали влияние на последующее развитие Западной Европы. Они усилили ее прямые торговые связи с Византией и Ближним Востоком, познакомили высшие слои общества с более высокой культурой, благоустроенным бытом заморских стран: европейцы заимствовали на Востоке ряд ценных сельскохозяйственных культур (рис, арбузы, лимонные и фисташковые деревья и др.), более утонченные вкусы, гигиенические привычки – регулярное мытье в бане, ношение белья и многое другое. Это привело к дальнейшему росту потребностей феодалов, стимулировало развитие городов и товарно-денежных отношений, в частности денежной ренты в Западной Европе.

В XII—XIII вв. папство пыталось использовать крестоносное движение и внутри Европы, прикрывая как свои агрессивные действия, так и военные захваты феодалов лозунгами борьбы с неверными – в лице не только мусульман, но и язычников или даже христиан-еретиков и схизматиков-греков. Под лозунгом крестового похода немецкие феодалы совершали свой Drang nach Osten, в том числе в польские и русские земли (Ледовое побоище 1242 г.). Под лозунгом крестового похода против альбигойцев северофранцузские рыцари опустошили и отдали под власть французской короны Южную Францию. И повсюду церковь получала свою долю движимых богатств и земли во вновь завоеванных областях Европы.

Крестовые походы, как уже отмечалось, не могли пресечь рост в регионе антицерковных настроений и массовых еретических движений – в городах, в крестьянской и даже рыцарской среде. Все же период между концом XI и концом XIII в. был апогеем могущества церкви, когда она выступала на европейской арене как крупная политическая сила. И хотя претензии папства на политическое верховенство над светскими государями никогда полностью не реализовались даже в пределах Западной Европы, ему удавалось долгое время оказывать весьма большое влияние на политическую жизнь региона. Однако к концу XIII в. падение интереса к крестовым походам, распространение еретических учений, но самое главное – рост государственной централизации в отдельных странах все больше ограничивали непомерные претензии папской политики (см. ниже).

Другой узел международных противоречий в регионе в XI—XIII вв. был связан с англо-французской борьбой, история которой восходит еще к концу XI в. – нормандскому завоеванию Англии – и не получает своего окончательного решения и к концу XIII в. Вассальные отношения английских королей к французским, наличие во Франции обширных английских владений были источником постоянных конфликтов между этими странами. Борьба французских королей за английские земли во Франции нередко приобретала международный характер. Но и после крушения «анжуйской империи» Плантагенетов противоречия между Англией и Францией не были ликвидированы. Источником их оставались сохранившиеся на юго-западе Франции вассальные английские владения в Гиени (Гаскони), вызывавшие постоянные войны между обеими странами.

Более локальное, хотя и весьма важное, значение для участвовавших в них стран имели менее крупные международные конфликты в регионе, о которых уже говорилось выше: завоевание Англией части Ирландии, установление вассалитета Шотландии по отношению к Англии, а затем попытки полностью завладеть этой страной; завоевание французской короной Лангедока; агрессия немецких князей в Заэльбье. Эти международные конфликты XI—XIII вв., так же как и крестовые походы на Восток, отражали стремление господствующего класса феодалов и представлявших их государств к феодальной экспансии, целью которой было приобретение новых земель и доходов, часто за счет менее развитых стран и народов.

Культурная жизнь региона развивалась в общих рамках эволюции, характерной для всей Европы.

ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО НА ВТОРОМ ЭТАПЕ РАЗВИТОГО ФЕОДАЛИЗМА

На втором этапе зрелого феодализма развитие общества становится все более противоречивым. С начала XIV в. здесь наблюдаются некоторые явления экономического упадка. В результате неурожайных лет 1315—1322 гг. несколько сократилось население, дальнейшему падению его численности с середины XIV в. содействовала страшная эпидемия чумы – «Черная смерть» 1348—1349 гг. и последовавшие за ней эпидемии 1360—1361, 1369 и 1374 гг. К концу столетия население сократилось по сравнению с его началом в среднем по региону на четверть или треть, а в некоторых странах еще больше. Следствием этого, с одной стороны, была резкая нехватка рабочей силы и быстрый рост заработной платы наемных рабочих в деревне и в городах (примерно в 2-2,5 раза), а с другой – прекращение внутренней колонизации и сокращение фонда обрабатываемых земель, а также повсеместное запустение деревень.

Постепенное снижение цен на зерно ко второй половине XIV в. из-за убыли населения при росте заработной платы делало невыгодным товарное зерновое хозяйство в широких масштабах, что привело к сокращению посевных площадей, особенно в сеньориальных хозяйствах, которые оказались в кризисной ситуации. Сокращается и экспортная торговля сельскохозяйственными товарами. Некоторые явления упадка наблюдались и в городах. Цеховая организация ремесла из двигателя развития производительных сил с середины XIV в. постепенно превращается в тормоз этого развития. В середине XV в. начинают приходить в упадок некоторые старые торгово-ремесленные центры – Гент, Брюгге, Ипр, Любек, Кёльн и др.

Все эти явления экономического спада послужили поводом для возникновения и распространения в западной медиевистике в 50—70-е годы теории, согласно которой в этом регионе Европы в XIV—XV вв. разразился экономический кризис или даже «кризис феодализма». Придавая решающую роль в развитии экономики демографическому фактору, сторонники этой теории считали, что смена тенденции к росту населения тенденцией к его падению определяла смену хозяйственных циклов «экономического подъема» в XI—XIII вв. и «кризиса» в XIV—XV вв. наподобие смены циклов при капитализме. При этом совершенно игнорировалась специфика экономических условий феодального общества, в частности роль в нем внеэкономического принуждения и классовой борьбы, их воздействие на экономику.

Возражая сторонникам этой теории, советские историки еще в конце 50-х – начале 60-х годов, во-первых, отвергли чисто демографическое объяснение явлений экономического упадка XIV—XV вв., подчеркнув, что сам демографический спад был результатом истощения крестьянского хозяйства вследствие возраставшей в XIII—XV вв. эксплуатации; во-вторых, показали, что и в XIV—XV вв. явления экономического упадка сочетались с явлениями экономического подъема. Дело в том, что общий уровень развития товарно-денежных отношений и в деревне и в городе заметно вырос в эти столетия. Если падала товарность сеньориального хозяйства, то она резко возрастала в крестьянском хозяйстве, если отдельные города переживали упадок, другие в это время росли и укреплялись, если сокращалось зерновое хозяйство, то оно постепенно интенсифицировалось, а вместе с тем успешно развивалось товарное скотоводство, огородничество, виноградарство, возделывание технических культур. И в сельском хозяйстве, и в ремесле продолжался заметный рост производительных сил, подготовлялись условия для зарождения раннекапиталистических отношений в деревне и в городском производстве.

В деревне противоречия экономического развития выражались в том, что сеньориальное и крестьянское хозяйство развивались в противоположных направлениях. Первое действительно переживало тяжелый кризис: падала его товарность, шло дальнейшее сокращение домениальной запашки за счет роста крестьянских держаний, утверждалась личная свобода крестьян при безусловном преобладании денежной ренты. На протяжении XIV и XV вв. происходило вместе с тем и постепенное сокращение общих размеров сеньориальной ренты. Начинался развал барщинной сеньории: домениальные земли в широких масштабах, а иногда и полностью, раздавались в конце XIV – начале XV в. уже лично свободным наследственным держателям или долгосрочным, а иногда и краткосрочным арендаторам (лизгольд в Англии, мейерская аренда в Германских землях, фермерская аренда в Нидерландах).

Резко возрастает хозяйственная роль крестьянства. К середине XV в. крестьянское хозяйство повсеместно вытесняет с сельскохозяйственного рынка феодалов. Крестьяне все больше превращаются в товаропроизводителей по преимуществу.

Однако в обществе, где сохранялась монополия феодалов на земельную собственность и политическую власть, эти выгоды реализовались крестьянством с большими затруднениями. Кризис сеньориального хозяйства и связанное с ним падение доходов господствующего класса вызывало с его стороны нередко резкую реакцию. Главной целью феодалов было удержать ренту на достаточно высоком уровне, а иногда даже повысить свои доходы, как можно более полно реализовать для этого свои сеньориальные права. В феодальной деревне этих столетий наблюдается поэтому тенденция к сеньориальной реакции.

Наиболее ярко реакция была выражена в Англии, где феодалы в XIV в. даже пытались укрепить свое домениальное хозяйство, рекоммутировать ренту, сохранить личную зависимость вилланов. Во Франции и Нидерландах сеньориальная реакция в XIV—XV вв. была выражена слабее, так как ликвидация барщины и личной несвободы – серважа уже была там необратима. Однако все же делались попытки, правда в целом неудачные, возродить, особенно у краткосрочных арендаторов, натуральные чинши и даже серваж (так называемый «новый серваж» во Франции) для уже давно лично свободных, но нуждавшихся в земле крестьян.

В Германских землях сеньориальная реакция началась несколько позднее, с конца XIV в., и достигла широкого размаха только во второй половине XV в. В западных областях империи она выражалась в массовом наступлении феодалов на общинные права крестьян, в попытках, нередко удачных, повысить ренту, вернуться от денежной ренты к натуральным чиншам, а иногда и к барщине. Феодалы с помощью начавшейся здесь с конца XIV в. «рецепции» римского права стали ухудшать земельные права крестьян на наследственные наделы, превращать их в краткосрочных арендаторов, ренту которых всегда было легче повысить. Наряду с этим господа увеличивали личные и судебные повинности крестьян, пытаясь небезуспешно вновь установить статус личной зависимости для некоторых из них (Leibeigeschaft).

Во Франции, Нидерландах и Англии сеньориальная реакция в конечном счете потерпела поражение. К середине XV в. в этих странах крестьянство не только полностью было лично свободным, но платило невысокую ренту и имело наследственные права на держание (цензива – во Франции, копигольд – в Англии), а иногда и право собственности (фригольд в Англии). В Германских же землях между Рейном и Эльбой сеньориальная реакция имела известные успехи уже в канун Крестьянской войны 1524—1525 гг.

Еще более заметные изменения в этом направлении произошли в XIV—XV вв. в Заэльбье. В XIII – начале XIV в. крестьянство здесь было лично свободным, не знало значительной барщины, несло натуральные и денежные платежи в первую очередь в пользу территориальных князей. В XIV же веке положение заметно изменилось. В связи с активизацией здесь к концу XIV столетия хозяйственной деятельности рыцарства, которое стало в широких масштабах производить зерно на продажу, в частности на экспорт в Западную Европу, усилился нажим на крестьянство сначала в форме роста натуральной ренты. Постепенно рыцари захватывают и судебную власть над крестьянами. Когда в XV в. они переходят в широких масштабах к ведению предпринимательского фольварочного хозяйства, то присоединяют к своим доменам пустующие наделы и даже вытесняют с занятых наделов наиболее экономически слабых крестьян. Они превращают их в малоземельных «огородников» и «коссатов», которых принуждают к несению барщины в фольварке. Более зажиточных также обязывали своей тягловой силой и инвентарем обрабатывать земли фольварка. Широкое применение барщины обусловило здесь массовое личное закрепощение к концу XV в. как бедноты, так и более зажиточных крестьян.

Препятствия на пути свободного развития крестьянского хозяйства в относительно благоприятных экономических условиях XIV—XV вв. ставила и политика феодальных государств. Укрепившиеся к этому времени сословные монархии всемерно старались поддержать реакционные поползновения господствующего класса, сами усиливая при этом государственную эксплуатацию крестьянства с помощью растущих налогов. Во Франции, например, именно налоговый гнет и в XIV, и в XV в. был одной из главных причин крестьянского недовольства. В Англии, где сеньориальная рента стала падать только с конца XIV в., размеры государственных налогов, уплачиваемых крестьянами, приближались в это время к размерам ренты, а в XV в. уже значительно ее превышали. В западногерманских землях князья с конца XIV в. присвоили себе право сбора имперского поголовного налога (bede), особенно тяжело ложившегося на крестьян, и стали взимать в свою пользу еще поземельный налог. Возрастал с начала XIV в. также налоговый гнет во Фландрии.

По мере развития товарно-денежных отношений в деревне в XIV—XV вв. резко усилилось расслоение крестьянства. Теперь более заметно, чем раньше, шло отслоение крестьянской верхушки. В Англии XIV—XV вв. она составляла в среднем уже около 15% крестьянства, а в XV в. конституировалась в особый слой – йоменов, куда входили не только фригольдеры, но и богатые копигольдеры. Зажиточные крестьяне в значительном числе имелись в XIV—XV вв. во Франции; мейеры и шульцы составляли богатую верхушку крестьянства в Германских землях. Однако основная масса среднего крестьянства повсеместно оставалась на грани нужды, с трудом сводя концы с концами. За два рассматриваемых столетия сильно возросло во всех странах региона число малоземельных и вовсе не имевших полевого надела крестьян.

Использовать к своей выгоде благоприятные экономические условия могли только богатые крестьяне и небольшая часть средних. Именно среди них постепенно распространялась фермерская аренда. В XIV—XV вв. в таких фермах основная часть продукции шла на рынок. Между тем крестьянская беднота и низшие слои среднего крестьянства вынуждены были арендовать землю на совсем иных, более тяжелых условиях, поставляя кадры для краткосрочной, по большей части испольной, мелкой аренды. Они оказывались в долгу у сельских и городских ростовщиков, в том числе и у своих господ. Многие из таких мелких арендаторов более или менее регулярно работали по найму или, живя в деревне, занимались ремеслом на продажу. Крестьянская беднота особенно тяжело страдала от явлений сеньориальной реакции, налогового гнета и ростовщичества. Чем больше преград встречало крестьянство всех имущественных групп на пути к улучшению своего материального положения и социально-правового статуса, тем острее становилась его классовая борьба.

В XIV—XV вв. крестьянство в Западноевропейском регионе, как и другие социальные слои феодального общества, постепенно складывалось в сословие. Однако, даже освобождаясь от личной зависимости и укрепляя свои права на землю, оно в отличие от других сословий не располагало комплексом каких-либо прав и привилегий, т.е. оставалось сословно неполноправным.

Эволюция господствующего класса в Западноевропейском регионе в XIV—XV вв. была связана с постепенным падением его экономического значения и сокращением сеньориальных доходов. В связи с этим происходила перестройка господствующего класса, которая создавала условия для временной стабилизации его положения. Наряду с попытками сеньориальной реакции феодалы использовали и другие пути для выхода из трудностей. Наиболее крупные из них стремились еще больше расширить свои земельные владения и укрепить свою политическую власть в них в целях усиления феодальной эксплуатации теперь уже лично свободного крестьянства. В Англии именно в XIV—XV вв. при поддержке правительства закладывались основы крупных компактных феодальных территорий – палатинатов и герцогств, которых ранее эта страна не знала. Владения того же типа – апанажи, принадлежавшие крупнейшим феодалам страны – принцам крови, в еще большем числе складываются в это время во Франции. В Германской империи территориальные княжества фактически становятся самостоятельными государствами. При этом князья используют политическую власть для превращения своих подданных – крестьян в лично зависимых от себя людей, а государственные налоги, по сути дела, отождествляются с феодальной рентой.