Текст книги "История Европы. Том 2. Средневековая Европа"

Автор книги: Александр Чубарьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 79 страниц)

Более радикальный характер носило крестьянское движение, возникшее в 1476 г. под руководством Ганса Бехайма из Никласгаузена. Вокруг него собрались несколько тысяч крестьян, особенно бедноты, частично вооруженных. Бехайм призывал своих сподвижников «исполнить волю бога», бороться с церковью, истреблять духовенство и светских феодалов, добиваться возвращения альменды, установления всеобщего равенства и даже ликвидации собственности («пусть все будет общим»). Движение было быстро подавлено окрестными феодалами и городами, которые были очень им напуганы.

В рамках крупных крестьянских восстаний XIV—XV вв. в Западноевропейском регионе можно рассматривать и продолжавшуюся борьбу Конфедерации швейцарских кантонов против упорно пытавшихся подчинить их себе герцогов Австрии Габсбургов. В 1315 г. крестьянское войско Конфедерации нанесло сокрушительный удар рыцарской армии герцога Леопольда Габсбургского при Моргартене, показав боеспособность и силу крестьянского ополчения. В 1332 г. к Конфедерации присоединился габсбургский город Люцерн, желавший освободиться от власти своих сеньоров, в 1351 г. – самый крупный ремесленно-торговый центр Швейцарии имперский город Цюрих, в 1353 г. другой имперский город – Берн. Так, уже во второй половине XIV в. Швейцарская конфедерация охватила большую часть современной Швейцарии, составив своеобразную крестьянскую республику, соблюдавшую также интересы входивших в нее вольных городов. В 1385 г. при Земпахе Швейцарская конфедерация вновь разбила большую армию Габсбургов, фактически окончательно утвердив свою независимость. На долгие годы она стала примером для подражания крестьянским массам региона, особенно Юго-Западной Германии, в их борьбе с феодалами.

В XIV—XV вв. в регионе происходили и другие крупные крестьянские восстания. При всех различиях в конкретных условиях все они имели много общих черт: однотипные организационные формы – возникновение отдельных локальных отрядов, часть которых объединялась в большой главный отряд, возглавлявшийся лидером восстания; кроме того, они охватывали обширные территории, объединяя усилия большого числа крестьян. Отряд добивался переговоров с королем или другим сеньором, но обычно быстро подвергался разгрому, не получая помощи от других отрядов. В действиях крестьянства проявлялись свойственные ему царистские иллюзии, используя которые, власти обманывали крестьян. Характерна и слабая организованность этих движений и их стихийный характер (даже в восстании Уота Тайлера). Наиболее общими из дошедших до нас крестьянских требований в Западноевропейском регионе были: сокращение налогов, устранение дурных слуг и советников короля и даже истребление всех дворян. Там, где еще сохранялась личная зависимость крестьян (в Англии), главным требованием была ее отмена, а также ликвидация барщины. Все эти требования были направлены не против каких-то случайных конъюнктурных изменений в положении крестьян, но против коренных устоев во взаимоотношениях между феодалами или феодальным государством и крестьянами.

Глубоко были связаны с закономерным развитием феодального общества выдвигавшиеся восставшими более радикальные требования: конфискация церковных имуществ и раздача их народу, уравнение сословий, упразднение несправедливых законов, иногда даже общность имуществ. Если умеренные требования большей частью имели в виду лишь некоторое облегчение феодальной эксплуатации, то более радикальные претендовали на существенные социально-политические изменения и даже ликвидацию феодализма. Позитивные идеалы крестьян, однако, всегда оставались довольно расплывчатыми мечтами о новом справедливом обществе, в котором не будет места для дворян и духовенства, дурных слуг и советников короля. Более умеренные программы выдвигались обычно зажиточными слоями крестьянства, более радикальные – бедными.

Большинство крестьянских восстаний в регионе (кроме борьбы швейцарских крестьян) заканчивались поражением повстанцев и жестоким террором по отношению к ним. И все же их нельзя считать полностью безрезультатными. Минимальные требования крестьян обычно реализовывались на практике, если не сразу после восстания, то в более длительной исторической перспективе. Крестьянские восстания на этой территории своим активным нажимом снизу ускоряли и довершили крушение барщинной системы, личной зависимости, прекратили или сильно замедлили (Германия) развитие сеньориальной реакции, способствовали переходу к более прогрессивным формам эксплуатации крестьян. Угроза крестьянских восстаний в XIV—XV вв. постоянно беспокоила феодалов Западной Европы, порождая у них «великий страх», побуждала их к некоторой осторожности в попытках дальнейшего нажима на крестьянство.

Под воздействием опыта крупных восстаний в крестьянской среде Западноевропейского региона возникают в XIV—XV вв. новые представления и даже специфически крестьянский комплекс идей, резко противостоявший идеям рыцарства и официальной церкви. Для них характерна апология крестьянского труда и самого крестьянина-труженика, который ставится теперь уже выше других сословий, как наиболее угодный богу. Английский крестьянский поэт XIV в. У. Ленгленд изображает простого крестьянина «Петра Пахаря» как вечного труженика, которому суждено своим трудом помочь «спасению» всех людей. Отсюда уже недалеко до идеи уравнения сословий, которая к концу XIV в. довольно широко распространяется в крестьянской среде разных стран региона. Афористическим ее выражением становится известная формула: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был тогда дворянином?», широко принятая в Англии и Германских землях. Во Франции в 1430 г. во время одного из восстаний крестьяне рассуждали так: «Когда Адаму было предписано Богом добывать хлеб в поте лица своего, все люди были подвергнуты этому наказанию, в том числе и знать не должна быть от него свободна. Поэтому дворяне тоже должны работать, если хотят жить».

В кругах бедного крестьянства (и городского плебейства) пользовалась популярностью и идея уравнения имущества, а иногда и необходимости его обобществления. Джон Болл мечтал о временах, «когда все станет общим», о том же говорил уже упоминавшийся Ганс Бехайм. Такие идеи отвергали божественное происхождение теории трех сословий, считая, что с божьей помощью надо создать совсем иное, более справедливое устройство.

* * *

Бурные конфликты на втором этапе развитого феодализма происходили и в городах. Борьба городов с сеньорами за городские хартии теперь уходит в прошлое, на смену ей приходят новые противоречия. Главными их источниками были, во-первых, налоговый гнет центральной власти, во-вторых, внутригородские конфликты между массой бюргерства, поддерживаемой плебейством, и городской верхушкой – патрициатом. Антиправительственные и антипатрицианские восстания порой сливались, главным образом потому что налоговый гнет правительства осуществлялся часто через городских заправил, несправедливо распределявших налоги в своих интересах. Кроме того, патрицианская верхушка во внутригородской борьбе нередко опиралась на помощь сеньора или короля.

Конфликты обоего типа, чаще всего тесно переплетавшиеся, в XIV в. особенно сильно потрясали наиболее развитые фландрские города. В них шла ожесточенная борьба между цехами и патрициатом, который обычно поддерживался графом. В 1302 г., не в силах сломить сопротивление цехов, граф попросил помощи у французского короля Филиппа IV, который давно стремился присоединить графство к своим владениям. Король ввел во Фландрию войска, а вместе с тем и новые тяжелые налоги. Тогда в городах и в сельских местностях началось антифранцузское восстание. Оно завершилось «битвой шпор» при Куртре (1302 г.), в которой французские рыцари понесли жесткое поражение от фландрского пешего народного ополчения, потеряв на поле боя множество шпор.

В конце 30-х годов XIV в. во фландрских городах вспыхнуло новое восстание, также направленное против графа Фландрского и французского короля. Во главе его стал город Гент, и оно опиралось на союз с Англией. Вождем восстания стал богатый гентский купец Жак Артевальде, который, играя на соперничестве двух цехов – ткачей и валяльщиков, в 1338 г. установил в Генте порядки, выгодные более бедным ткачам, и при поддержке высадившихся во Фландрии англичан (в это время уже шла Столетняя война) полностью освободил фландрские города от власти графа. Ткачи, разбившие валяльщиков в настоящей битве в мае 1345 г., добились решающего влияния в Генте, но ненадолго, Жак Артевальде был убит в том же 1345 г. недовольными им валяльщиками, которые в 1349 г. фактически захватили власть.

В 1379—1385 гг. происходило новое большое восстание в Генте и Брюгге. Оно началось с конфликта между этими двумя городами, в котором Брюгге поддержал последний граф Фландрский Луи де ла Маль. Но затем ремесленные элементы и Гента и Брюгге, в частности ткачи, объединились в борьбе против графа и патрициата своих городов. Во главе их стал Филипп, сын Жака Артевальде. Восставшие захватили власть в обоих городах. На помощь графу вновь пришел французский король, который в 1382 г. одержал победу при Роозбеке. Но и после этого Гент не сдавался вплоть до 1385 г., и только обещание французского короля подтвердить все привилегии города привело к заключению мира. В результате этой длительной и упорной борьбы в управлении всех фландрских городов значительно возросло влияние цехов.

Сочетание антиналоговых восстаний с внутренней борьбой в городах было обычным явлением во Франции XIV в. Париж и некоторые другие города возглавили антиправительственное выступление в 1356—1358 гг. Используя созванные дофином Карлом (король был в плену) Генеральные штаты и свое преобладание в них, города (феодалы находились в армии или в плену) потребовали от дофина целой серии реформ, направленных на ограничение полномочий центральной власти, в частности в сфере налогообложения и расходования налогов. Они добились в 1357 г. издания так называемого «Великого Мартовского ордонанса», установившего регулярный созыв Штатов и обязательность их решения для налогообложения. Однако реальную власть в результате этого получила городская верхушка во главе с купеческим старшиной Этьеном Марселем, своекорыстная политика которой привела к отходу от восстания как массы парижан, так и большинства других городов. В результате дофину, бежавшему из Парижа, удалось окружить город. Этьен Марсель пытался установить контакт с восставшими в 1358 г. жаками. Однако прочного союза между ними не получилось, и парижское восстание было подавлено одновременно с Жакерией.

В конце 70-х – начале 80-х годов XIV в. во Франции прокатилась волна городских восстаний, связанных с ростом налогов. В 1379 г. в связи со сбором нового очередного налога начались восстания в городах Южной Франции – Монпелье, Ниме, Клермоне. Одновременно там шла борьба ремесленников и бедноты против городских заправил, купцов и ростовщиков. В 1382 г. последовала серия антиналоговых восстаний в городах Северной Франции – Руане, Амьене, Сен-Кантене, Лане, Суассоне, Реймсе, Орлеане, главную силу которых также составляли массы ремесленников и мелких торговцев. Аналогичное восстание, получившее название восстания «майонетов» (от слова maillot – молот) или «молотил», произошло в 1382 г. в Париже. Восстание обрушилось одновременно и на сборщиков королевских налогов, и на представителей городской верхушки. Правительство вынуждено было временно отменить новые налоги и только после этого расправилось с вождями восставших.

В 1413 г. в Париже произошло большое восстание горожан, которое по имени их вождя живодера Симона Кабоша получило название восстания «кабошьенов». Как и в 1356 г., восстание происходило во время заседаний очередных Генеральных штатов, на которых все сословия высказались против усобиц между феодальными группировками – бургундцами и арманьяками и против злоупотреблений правительственной администрации. Чтобы добиться выполнения своих требований, «кабошьены» (в основном цеховые ремесленники и беднота) подняли вооруженное восстание, которое было использовано городской верхушкой, чтобы вырвать у правительства ряд умеренных реформ. Однако вступившие в город арманьяки подавили восстание и аннулировали нововведения.

В Англии городские восстания против притеснений королевских чиновников также часто сочетались с внутригородской борьбой между цехами и городской верхушкой. В 1312—1316 гг. такое восстание имело место в третьем по величине городе страны – Бристоле. Неоднократно цеховые восстания против городской олигархии в XIV в. происходили в Лондоне. К концу столетия цеха были допущены к управлению городом. Нередко цеховые движения в Лондоне происходили на фоне общеполитических конфликтов, в которых столица обычно принимала активное участие (в 1310—1311, 1321—1322, 1326—1327, 1381, 1399 гг.). Внутренняя социальная борьба происходила в XIV в. в городах Беверли, Йорке, Скарборо, Бриджуотере и др. Она наложила отпечаток на выступления этих городов во время восстания Уота Тайлера, в котором они пытались решать свои внутренние вопросы.

Борьба между цехами и патрициатом особенно остро протекала в немецких городах. В 70—90-е годы XIV в. волна цеховых восстаний прокатилась по ганзейским городам: в 1372 г. – в Брауншвейге, Нордхаузене, Гамбурге, в 1378 г. – в Данциге (ныне Гданьск). В 1380 г. начались волнения в Любеке; в 1384 г. там подготовлялось цеховое восстание в целях захвата городского совета и исключения из него неугодных народу лиц. В 1391 и 1394 гг. восстали ремесленники Штральзунда, а в 1396 – Кёльна, который был в это время также членом Ганзы. Аналогичные цеховые восстания происходили в Магдебурге (1330 г.), Франкфурте (1358 г.), Аугсбурге (1368 г.) и др.

Наконец, повсюду в регионе в XIV, а особенно в XV в. возникают городские движения нового типа, в которых бедные ремесленники и подмастерья выступают против эксплуатировавших их мастеров. Эти движения выливаются в стачки за повышение заработной платы, сокращение рабочего дня, за право подмастерьев создавать особые союзы для защиты своих интересов. Подмастерья нескольких соседних городов заключали между собой союзы. Например, в 1421 г. такое соглашение заключили подмастерья и слуги нескольких рейнских городов – Майнца, Вормса, Шпейера, Франкфурта. Такой же союз был создан и в Эльзасе.

Результаты городских движений были неоднозначны. Иногда они достигали некоторых успехов, вынуждая правительство временно снижать налоги и пресекать злоупотребления должностных лиц. Иногда цеховые восстания приводили к победе цехов над патрициатом или – во всяком случае – к допуску их представителей в городские советы. И эти победы были недолговечными, хотя и по другой причине: в городские советы допускались главным образом представители цеховой верхушки, которые сами очень быстро начинали притеснять своих менее богатых собратьев. Кроме того, одержав победу и став у кормила власти в городе, цеха старались ужесточить свою монополию на производство и на торговлю в городах, способствовали замыканию цехов, а вместе с тем и застою в экономической жизни города. Пример такого развития дают «старые добрые города» Фландрии – Гент, Ипр и Брюгге. С усилением роли цехов в городском управлении в конце XIV—XV вв. они постепенно утрачивают свое первенство в производстве сукна и торговле им, уступив его городам Брабанта.

Городские восстания, как и крестьянские, вызывали постоянную тревогу и у феодалов, и у центральной власти. Особенно они опасались возможного союза между ними. Попытки установить такой союз имели место во время восстания в Приморской Фландрии, в ходе Жакерии. В восстании Уота Тайлера этот союз осуществлялся в Лондоне, а также в некоторых мелких сеньориальных городах; попытка подобного союза имела место в заговоре «Башмака» в 1493 г. в Германии.

Однако союзы между крестьянством и горожанами носили спорадический характер и существовали недолго. Интересы городов и крестьянства были во многом различны, что мешало выработке каких-либо общих программ. Мешал этому и неистребимый сепаратизм городов, их приверженность местным привилегиям, обычно крайне невыгодным для крестьян, а еще более то, что многие города сами эксплуатировали окрестное население, как феодальные землевладельцы.

Одним из проявлений социального протеста продолжали оставаться ереси. В них также крестьяне участвовали часто совместно с горожанами. В начале XIV в. францисканцы-спиритуалы (левое крыло вполне ортодоксального францисканского ордена, идеологом которых был богослов Петр Оливи) требовали строгого выполнения аскетических норм, установленных основателем ордена Франциском Ассизским, а заправилы ордена к этому времени скопили в своих руках огромные богатства. Спиритуалы призывали к бедной церкви, ожидали в ближайшее время прихода «Антихриста» и «конца света». Главным местом их действия был Прованс (Южная Франция), где они приобрели большое влияние среди простонародья и в деревне, и в городах, получив прозвище «бегинов». Наиболее радикальная их часть предсказывала скорое установление на земле нового, справедливого строя, где все имущество будет общим.

Сходное со спиритуалами-францисканцами еретическое движение одновременно развивалось в Нидерландах и Рейнской области. Его участники, в основном миряне, которые получили название «бегардов» (мужчины) и «бегинок» (женщины), также призывали к благочестию и добровольной бедности. Позднее из этого довольно аморфного движения среди мирян выросла влиятельная ересь «свободного духа», весьма опасная для церкви. Ее адепты утверждали, что, ведя аскетическую и добродетельную жизнь, человек может без всякого посредничества со стороны церкви воспринять божественную истину путем непосредственного интеллектуального и эмоционального общения с богом и даже стать равным ему. Ересь «свободного духа» исходила отчасти из учения мистиков, распространившегося в среде ученых городских теологов в конце XIII—XIV вв. в Германских землях (Майстер Экхарт, Таулер, Сузо) и во Фландрии (Ян Рюисброк).

В XIV в. в Восточной Франции, Германии широко распространилась уже упоминавшаяся евангелическая ересь вальденсов. Вальденсы, призывая к евангельской бедности по примеру Христа, осуждали богатства и греховность католической церкви, самостоятельно толковали Священное писание, переводимое ими на народные языки, понятные массам. В отличие от других ересей этого времени они создали в XIV—XV вв. свою особую иерархически организованную церковь, которую противопоставляли католической.

Во второй половине XIV—XV в. впервые в истории Англии возникла и получила широкое распространение ересь лоллардов. В ней вальденские идеи сочетались с идеями ереси «свободного духа». Теоретическим обоснованием взглядов лоллардов была доктрина ученого теолога, профессора Оксфордского университета Джона Уиклифа, который проповедовал идеи очищения церкви, упрощения ее обрядов, ликвидации некоторых таинств, свободу проповеди и конфискацию церковных земель. Последний лозунг на первых порах вызвал сочувствие не только простонародья, но также городских богачей и даже рыцарства. Однако с начала XV в. эти «попутчики» отошли от движения, и в нем возобладала простонародная струя, представители которой толковали учение Уиклифа в более радикальном и демократическом духе, чем предполагал он сам.

Главную социальную опору всех названных ересей составляли средние и низшие слои горожан и крестьянства. Их оппозиционность существующему строю не шла дальше борьбы с «церковным феодализмом», требования конфискации богатств церкви, создания «дешевой церкви». Однако в рамках некоторых ересей (вальденсов, лоллардов) существовали более радикальные течения, в чем-то сближавшиеся с крестьянско-плебейскими ересями, хотя и не получившие организационного оформления. Их представители в среде лоллардов в первой половине XV в., например, неоднократно поднимали вооруженные восстания, в которых тайно или явно призывали к уравнению сословий, имуществ и даже к общности имуществ.

Что касается открытых крестьянско-плебейских ересей, то в Западноевропейском регионе в XIV—XV вв. можно назвать лишь ереси Джона Болла накануне и во время восстания Уота Тайлера и Ганса Бехайма. Их сторонники вполне открыто выдвигали лозунги ликвидации личной зависимости, уравнения сословий, имущественного равенства, общности имуществ, уничтожения церковной иерархии и государственного аппарата, установления «народной монархии» без каких-либо посредников между народом и «добрым королем».

Политическая история Западноевропейского региона на втором этапе развитого феодализма значительно осложнилась. На его территории в это время возникли новые самостоятельные государства – Нидерланды, Швейцария, Бургундское государство, а также Австрия и Пруссия на востоке Германии.

В 1385—1431 гг. происходило постепенное объединение «низовых земель» – Нидерландов под властью герцогов Бургундских. Брат французского короля Карла V Филипп Смелый, герцог Бургундии, путем династического брака подчинил себе в 1387 г. Фландрию. При его преемниках путем военных действий и династических браков под власть бургундцев попали провинция Геннегау (1422 г.), Голландия и Зеландия (1428 г.), Брабант (1431 г.), Люксембург (1451 г.). Так совершилось объединение Нидерландов, ранее вассальных частично по отношению к Франции, частично – к империи, в отдельную область Западной Европы, которая находилась, однако, в составе герцогства Бургундского. Последнее превратилось к этому времени из французского апанажа в обширное самостоятельное государство, простиравшееся от верховьев Роны до низовья Рейна и включавшее, помимо Нидерландов, графство Бургундское. Несмотря на все усилия герцогов Бургундских спаять эти земли воедино, они оставались разобщенными и после смерти последнего герцога Карла Смелого в 1477 г. развалились. Нидерланды и графство Бургундское попали под власть империи Габсбургов, собственно Бургундское герцогство – в руки усилившейся Франции. Тем не менее в период своего кратковременного взлета (конец XIV и XV в.) Бургундское государство играло весьма значительную роль в системе политических и международных отношений.

В конце XIV в. к Швейцарской конфедерации в 1391 г. присоединились города Фрейбург и Солтурн (уже в XV в. также Базель, Шафхаузен, Аппенцелль), а в 1499 г. она добилась официального признания своей независимости от империи. Кроме кантонов, в конфедерацию входили союзные земли, не имевшие голоса в делах конфедерации. Швейцария резко делилась на два района: в горной и лесной его части процветало товарное животноводство, продукты которого шли частично на экспорт. Главную силу здесь составляло зажиточное крестьянство, объединенное в общины типа марки, в рамках которой, однако, в XIV—XV вв. происходило быстрое отслоение неполнонадельных крестьян и бедноты, постепенно терявших свои общинные права. В городах на юге успешно развивались ремесло и торговля, как внутренняя, так и транзитная.

Идеальный образ Швейцарии как «крестьянского царства», будораживший умы европейского крестьянства (см. выше), не вполне соответствовал действительности. Значительная часть обедневших крестьян лесных кантонов, не находя применения на родине, поставляла всем европейским дворам военных наемников, что подрывало патриархальные отношения в этих кантонах.

Как арсенал наемничества и перевалочный пункт в торговле между Южной и Северной Европой Швейцарская конфедерация приобрела заметное место в международных отношениях XV в. В частности, она сыграла значительную роль в распаде Бургундского государства, пытавшегося присоединить и Швейцарию, нанесла тяжелое поражение герцогу Бургундскому в 1477 г. в битве при Нанси, положившей конец существованию самостоятельной Бургундии.

Наиболее сильными и централизованными державами в Западноевропейском регионе оставались Англия и Франция. В их политической эволюции в XIV—XV вв. было много сходного. И там и здесь моменты продолжавшегося усиления центральной власти перемежались с вспышками феодальных усобиц при дворе и на полях сражений, направленных на то, чтобы ослабить центральную власть или овладеть ею в интересах одной из борющихся сторон. На развитие обеих стран оказывала примерно одинаковое воздействие длительная Столетняя война между ними, которая с небольшими перерывами велась с 1337 до 1453 г.

Во Франции в начале XIV в. централизация страны достигла значительного уровня. В правление Филиппа IV Красивого (1285—1314) были заложены основы регулярного государственного обложения и наемной армии. Он стремился к ослаблению магнатов, самостоятельности церкви и городских коммун. Решительный, властный и дальновидный политик, он отличался непреклонностью и жестокостью в осуществлении своих целей. Вместе с тем именно этот «самодержец» по собственному почину впервые собрал в 1302 г. общефранцузские Генеральные штаты, ища у них поддержки в борьбе с папством. Филипп IV оказался настолько силен, что вступил в 1296 г. в острый конфликт с папой Бонифацием VIII из-за права короля облагать государственными налогами французское духовенство, одержал над ним верх и тем самым положил начало общему падению авторитета папства в Европе. Вопреки воле папы французский король самовольно распустил богатейший духовно-рыцарский орден тамплиеров, осудил его руководителей как еретиков, связанных с нечистой силой, и присвоил себе богатства ордена. Однако после смерти Филиппа IV в стране началась реакция на усиление королевской власти, вынудившая его сыновей пойти на значительные уступки крупным феодалам. Наследникам Филиппа IV, как и первым королям новой династии Валуа (с 1328 г.), так и не удалось полностью восстановить достигнутую ранее степень централизации.

С 1337 г. началась так называемая Столетняя война между Англией и Францией, с перерывами продлившаяся до 1453 г. Инициатором ее была Англия. Однако война была неизбежна и для французской стороны, поскольку дальнейшая консолидация Франции оказалась невозможной без отпора притязаниям Англии на ее территории.

Англичане стремились расширить свои сильно сократившиеся владедения во Франции (Гасконь – область между Бордо и Лa-Рошелью), вернуть ранее принадлежавшую им Аквитанию (Гиень). Это означало бы новое расчленение Франции, неприемлемое для французского короля. Притязания англичан, впрочем, шли еще дальше: поводом для начала войны послужили претензии английского короля Эдуарда III на французский престол после конца династии Капетингов (он был внуком Филиппа IV Красивого по линии дочери). Эдуард III имел серьезное намерение в перспективе объединить в своих руках корону обоих королевств, что означало бы гибель Франции как самостоятельного государства. Третьим спорным вопросом оставалась фландрская проблема. Французские короли со времени Филиппа IV пытались включить эти вассальные земли в свой домен. Англичане, связанные с Фландрией постоянными экономическими отношениями, не могли этого допустить, стремясь сохранить ее независимость.

Столетняя война, крайне неудачная для Франции с 1337 по 1360 г., еще более ослабила центральную власть в стране. Беспрерывные налоги, жестокие поражения при Кресси (1346 г.) и Пуатье (1356 г.), грабежи воюющих армий на территории Франции послужили, как уже отмечалось, поводом к народным движениям в городах и деревне, на время еще более подорвавшим престиж королевской власти.

После подавления восстаний 1356—1358 гг. и заключения мира в Бретиньи (1360 г.), очень тяжелого для Франции, король Карл V (1364—1380) снова значительно укрепил центральную власть: провел налоговую реформу, упорядочил сбор субсидий, повысил роль более боеспособных наемных отрядов в армии (по сравнению со старым рыцарским ополчением), поставил во главе армии талантливого полководца Дюгеклена, который уже через 15 лет постепенно вытеснил англичан из Франции, загнав английскую армию в их прежние владения между Бордо и Ла-Рошелью.

В Англии тоже к началу XIV в. в правление Эдуарда I (1272—1307) государственная централизация, казалось бы, достигла наивысшего уровня. Был полностью подчинен Англии Уэльс, в середине 90-х годов XIII в. путем сложных дипломатических маневров Эдуард был провозглашен королем Шотландии. И хотя в 1297 г. он оказался перед лицом многосословной оппозиции (см. выше) и вынужден был пойти на расширение полномочий парламента, все же до его смерти политическое положение Англии оставалось стабильным. Однако правление Эдуарда II (1307—1327), его наследника, ознаменовалось взрывом феодальной оппозиции во главе с графом Томасом Ланкастерским, которая продолжалась с небольшими перерывами с 1309 по 1322 г. и сильно подорвала влияние непопулярного короля.

Началось освободительное движение в Шотландии – сначала в 1297 г. под руководством Уильяма Уоллеса, затем в 1307—1314 гг., принявшее характер народной войны за независимость во главе с шотландским магнатом Робертом Брюсом, которого восставшие шотландцы избрали своим королем. Роберт Брюс в битве при Бэнноксберне в 1314 г. одержал решительную победу. Шотландия фактически обрела вновь независимость от Англии, которую сохраняла до начала XVII в. Усилия английских королей в конце XIII—XIV в. расширить территорию Пэйла в Ирландии не увенчались успехом.

Новый взрыв феодальной оппозиции в самой Англии произошел в 1326 г. На этот раз во главе мятежных баронов стала жена Эдуарда II Изабелла, сторонники которой, с согласия Лондона, низложили в 1327 г. Эдуарда II, вскоре убили его и провозгласили королем его несовершеннолетнего сына Эдуарда III. Правление этого короля (1327—1377), казалось бы, было вполне благополучным с точки зрения укрепления центральных органов власти и парламента. Однако в действительности это было время политического господства крупных феодалов, направлявших к своей выгоде политику не только короля, но и парламента. Держа в руках весь центральный и местный аппарат, они использовали достигнутый уровень централизации для безудержного притеснения не только простого народа, но и рыцарства. Они же были активными поборниками войны с Францией, рассчитывая обогатиться в чужой земле и пополнить свои падающие доходы.

Однако, когда укрепившаяся при Карле V Франция начала успешно вытеснять англичан с завоеванных территорий, а сама Англия все более истощалась беспрерывными налогами и пенсиями, пожалованиями крупным феодалам, страна вступила снова в полосу ослабления центральной власти. Открытое засилье баронов – родственников одряхлевшего Эдуарда III продолжалось и при его несовершеннолетнем внуке Ричарде II (1377—1399). Восстание Уота Тайлера в 1381 г. еще более ослабило центральную власть, которую бароны, в частности партия Ланкастеров, пытались подчинить своему диктату, в том числе заставить короля возобновить выгодную для них войну. Когда Ричард II, объявив себя самостоятельным правителем (в 1389 г.), стал им противодействовать, бароны-ланкастерцы устроили заговор и, отчасти опираясь на парламент, недовольный диктаторскими наклонностями короля, в 1399 г. свергли его с престола и объявили королем Генриха IV Ланкастера (1399—1413), представителя младшей линии Плантагенетов. Но и при этом ставленнике баронов не прекращались баронские мятежи – теперь в пользу свергнутой династии. В стране ширилось движение лоллардов, усиливалась антицерковная оппозиция. Поддерживавшие Генриха IV бароны настаивали на возобновлении войны, но король чувствовал себя на престоле столь непрочно, что не решался ее начать.