Текст книги "История Европы. Том 2. Средневековая Европа"

Автор книги: Александр Чубарьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 79 страниц)

Во всех странах региона вокруг крупных феодалов образуются большие военные свиты, состоящие из их менее богатых родственников и других мелких феодалов, которых эти магнаты содержат на свой счет. Одновременно с этим классическая военно-ленная система под воздействием товарно-денежных отношений претерпевает существенные изменения: с конца XIII в., и особенно в XIV в., главной формой связи между сеньорами и их вассалами становится уже не условное земельное пожалование (лен или феод), но так называемый рентный феод, когда вассал получает от сеньора за свою службу уже не реальный участок земли, но лишь доход (ренту) с него. В XV в. широко распространяется, особенно во Франции и в Англии, система феодальных контрактов. При этой системе вассал обязуется служить сеньору в течение обусловленного в договоре срока просто за денежную плату. Таким образом, вассальные связи также постепенно отрываются от земельного держания и превращаются в чисто денежные отношения. Это неизбежно вело к развалу прежней многоступенчатой феодальной иерархии, к установлению прямых связей между крупнейшими феодалами страны, в том числе и королем, и мелкими рыцарями, служившими им по контрактам.

Содержание больших военных свит, пышного двора, организация турниров, щедрые пожалования клиентам требовали огромных денежных средств, в то время как доходы феодалов от крестьянской ренты и сеньориальных прав в XIV—XV вв. неуклонно сокращались. Для их пополнения крупные, да и более мелкие феодалы, охотно прибегали к войнам, которые могли обогатить их военной добычей, выкупами пленных врагов, простым мародерством. На смену частным и локальным межгосударственным войнам приходят теперь крупные длительные международные военные конфликты. Такова была Столетняя война (1337—1450 гг.) между Англией и Францией.

Другим не менее важным дополнительным доходом для господствующего класса в XIV—XV вв. становится практика постоянных государственных субсидий феодалам (в форме пенсий, высокооплачиваемых гражданских и военных почетных должностей, пожалований королевским фаворитам земель и богатств, конфискованных у врагов короля). Королевская казна все более рассматривается представителями господствующего класса как своего рода кормушка.

Такая ситуация меняет характер феодальных междоусобий в этот период. Не только в Англии, где это наблюдалось еще в XIII в., но и во Франции сепаратистские выступления отдельных крупных сеньоров с целью ослабить королевскую власть постепенно сменяются борьбой целых феодальных группировок за овладение королевским престолом. Для таких выступлений чаще всего используются моменты временного ослабления центральной власти.

В Германских землях, где князья фактически были почти полностью самостоятельными, междоусобия крупных феодалов были связаны с борьбой за королевский титул, которая облегчалась тем, что королевская власть оставалась выборной. Боровшиеся за престол князья домогались здесь не столько контроля за весьма скромными в Германии королевскими финансами, сколько возможности, став королем, вести свою узкодинастическую политику (Hausmachtspolitik), т.е. расширять в период царствования территорию своих владений, а вместе с тем доходы и политическое влияние.

Низший слой класса феодалов – рыцарство в узком смысле этого слова – в XIV—XV вв. также пытался поправить свои дела службой в военных свитах королей и крупных феодалов, участием в межгосударственных и внутренних войнах, а иногда грабежами на больших дорогах, мародерством и насилиями над более слабыми своими соседями. Во Франции и Германских землях между Рейном и Эльбой подавляющая часть рыцарства, так же как и крупные феодалы, устранилась от ведения сеньориального хозяйства и полностью сосредоточила свои интересы на военной или судебно-административной службе. Значительная часть английского рыцарства также жила за счет военной и гражданской службы, пенсий, подарков, войн и грабежей. Однако вместе с тем в Англии в XIV—XV вв. росло число мелких феодалов, занимавшихся в своих владениях активной хозяйственной деятельностью, в основном с помощью наемных рабочих. Они округляли за счет скупки или аренды соседних земель свои владения, усовершенствовали методы земледелия, усердно занимались товарным скотоводством, были постоянно и в больших масштабах связаны с рынком. Низшие слои этих мелких феодалов, не входивших в число титулованных рыцарей, собирательно называемые «джентри», постоянно пополнялись снизу выходцами из крестьянской верхушки, и сами по достижении определенного имущественного положения (20 или 40 фунтов годового дохода) поднимались в ряды рыцарства, которое, таким образом, в Англии не было замкнутым сословием. Число джентри в XIV—XV вв. все время росло. Эта жизнеспособная часть феодалов укрепляла общие позиции господствующего класса и являлась наряду с городами наиболее прочной опорой центральной власти. Хозяйственная деятельность джентри, так же как и богатых крестьян, создавала предпосылки для зарождения капитализма в сельском хозяйстве.

Хозяйственно активным, как уже отмечалось, было в эти столетия и немецкое рыцарство в Заэльбских землях. Однако здесь оно, напротив, оставалось замкнутым сословием, которое не получало свежего пополнения из крестьянской среды. Это рыцарство сыграло скорее консервативную роль в последующем социально-экономическом развитии Заэльбской Германии, стало одним из препятствий на пути развития там капиталистических отношений в деревне.

Чем больше падало экономическое значение феодалов в XIV—XV вв., тем больше росли их политические амбиции, их сословное самосознание, а вместе с тем претензии на то, чтобы поставить себя на недосягаемую социальную и моральную высоту, отделить непроходимой гранью от нижестоящих слоев общества. Такое самовозвеличивание господствующего класса в XIV – начале XV в. достигает своего апогея. Это время называют иногда «веком рыцарства» (в широком смысле этого слова), поскольку именно тогда окончательно складываются образ идеального рыцаря и кодекс рыцарской чести, только наметившиеся в предшествующий период. Согласно этому кодексу, рыцарь «без страха и упрека» должен был быть отважным воином, благородным человеком, щедрым к своим вассалам, верным слугой своего сеньора, защитником слабых и угнетенных, преданным возлюбленным избранной им дамы. От него требовались учтивость, умение сочинять или хотя бы читать стихи, играть на каком-нибудь инструменте, сражаться на турнирах, соблюдать все сложные правила так называемой «куртуазии» – безупречного воспитания и поведения при дворе королей или вышестоящих сеньоров – в любви и даже в войне.

Однако подавляющее большинство феодалов на практике очень мало руководствовалось этими идеальными нормами. В их среде по-прежнему господствовали насилие и обман, предательство своих сеньоров, они постоянно делали налеты на владения врагов или просто соседей. И уж, конечно, они были скорее врагами бедняков, слабых и обездоленных, а не защитниками.

* * *

Противоречивым было и дальнейшее развитие городов и бюргерства в Западноевропейском регионе. В XIV—XV вв. процесс отделения ремесленного производства от сельскохозяйственного несколько изменил свой характер. В эти столетия на всей территории региона появилось сравнительно мало крупных новых городов; возникали вновь или вырастали из рыночных местечек в основном мелкие и мельчайшие города, не всегда превращавшиеся в более значительные. Они, однако, играли весьма важную роль в развитии местного и внутреннего рынка в масштабах отдельных стран и упрочивали положение городов как центров экономического прогресса. Развитие более крупных старых городов вело в этот период к их специализации в торговле (Гамбург, Любек, Додрехт, Брюгге, Марсель, Бордо, Дувр, Портсмут, Бристоль, Линн и др.) или ремесленном производстве (Амьен, Ипр, Гент, Нюрнберг, Аугсбург, Ульм, Норидж, Йорк и др.). Отдельные города соединяли в себе обе функции в качестве «общенациональных» центров ремесла и торговли (Лондон, Париж).

Города развивались неравномерно. Некоторые старые центры приходили в XIV – начале XV в. в упадок, часто в связи с развитием товарного сукноделия в окрестных мелких городках и селах; другие, напротив, переживали подъем в связи с особыми успехами той или иной области городского ремесленного производства, особенно сукноделия или металлообработки (Лилль, Антверпен, Амстердам – в Нидерландах; Рипон, Лидс, Понтефракт – в Англии). Рост числа цехов, происходивший в крупных городах в это время, отражал факт дальнейшего развития общественного разделения труда. С другой стороны, замыкание цехов тормозило развитие городской экономики и иногда даже вело к упадку старых городов.

В XIV в. в странах Западноевропейского региона бюргерство окончательно конституируется как особое сословие на общегосударственном (Франция, Англия) или территориальном (Германские земли) уровне. Оно наряду с крестьянством становится одним из главных источников государственных доходов. В то же время усиливаются социальное расслоение и социальные противоречия в среде горожан. Городская, а позднее и цеховая верхушка (если цехам удалось победить во внутригородской борьбе) постепенно становятся опорой существующего феодального строя, утрачивают свою ранее столь заостренную антифеодальную позицию.

Бюргерство все активнее выходит на общеполитическую арену, пытаясь воздействовать на политику центральной власти через сословно-представительные собрания, Участие бюргерства в таких собраниях было особенно характерно для всех стран Западноевропейского региона. Но его позиция в них была различна в разных странах. Во Франции бюргерство и в вооруженных конфликтах, и в столкновениях на Генеральных штатах выступало обычно самостоятельно, отдельно от других сословий, что приводило часто к неудачам в борьбе за улучшение его положения (см. ниже).

Еще более изолированно действовали города раздробленной Германии. Главными их врагами оставались крупные феодалы, а основной целью их политических выступлений – сохранение «земского мира» в стране, необходимого для их экономического преуспевания. В то же время наиболее крупные «имперские» и «вольные» города не желали поступаться даже ради этого мира своими политическими привилегиями и региональными интересами. Не имея каких-либо союзников в лагере князей-феодалов, они в XIV—XV вв. продолжали практику создания и развития уже сложившихся ранее региональных союзов городов – Швабского, Рейнского, Ганзы. Неспособное организоваться в качестве имперского сословия, немецкое бюргерство не могло вести борьбу за централизацию в общеимперском масштабе. Сепаратизм ряда крупных германских городов при высоком уровне их экономического развития привел к тому, что некоторые из них, в частности члены Ганзейского союза, превратились в подобие итальянских городов-республик, установив свою экономическую и политическую гегемонию над окрестными сельскими местностями и в то же время фактически освободившись от власти своих сеньоров и короля.

Такой путь развития был характерен и для старых «добрых городов» Фландрии – Гента, Ипра, Брюгге. Пользуясь большой самостоятельностью, они имели в графстве сильное политическое влияние, которое тщетно пытались сломить их сеньоры – графы Фландрские, а порой и французский король. В Англии города не имели достаточно сил, чтобы самостоятельно бороться с фискальным гнетом и притеснениями со стороны короля. Наиболее крупные из них продолжали в XIV—XV вв. тактику союза с хозяйственно активной частью рыцарства, которая приносила бюргерству немалые политические успехи. Общим для тех и других было стремление к прекращению феодальных смут и укреплению централизации, но без злоупотреблений представителей государственного аппарата. В Англии XIV—XV вв. бюргерское сословие и мелкие феодалы постоянно действовали вместе и в парламенте, и вне его, поэтому в представлении современников выступали как некое социальное единство, получившее наименование «общин» (commons). В этом единстве бюргерство занимало подчиненное место и следовало чаще всего в фарватере рыцарства. Однако в то же время благодаря этому довольно прочному союзу горожанам удавалось иногда добиваться осуществления своих сословных интересов и соответствующих уступок короны, если они не противоречили интересам рыцарства. В вооруженных политических конфликтах XIV—XV вв., в которых особенно велика была роль Лондона (от позиции столицы обычно зависел исход борьбы), горожане, и прежде всего лондонцы, не брезговали и временными союзами с крупными феодалами, постоянно лавируя между ними и королем.

Несмотря на рост политического значения бюргерства, который наблюдался в регионе, оно не было равноправно с сословиями духовенства и дворянства. Бюргерство оставалось низшим податным сословием, а его интересы учитывались королями и сословными собраниями лишь тогда, когда не шли вразрез с интересами высших сословий.

В истории феодального государства в Западноевропейском регионе второй этап развитого феодализма – время расцвета сословных монархий. Происходит совершенствование государственного аппарата, развивается дальше налоговая система, наемные постоянные армии постепенно вытесняют прежние рыцарские ополчения. Все это требует новых и новых средств. Того же требует необходимость чем дальше, тем больше поддерживать материально скудеющих феодалов. В результате повсеместно в это время растут государственные налоги, которые по мере личного освобождения крестьянства все больше превращаются в форму его государственной эксплуатации. Усиливается и налоговый нажим государства на города. Феодалы же практически или вовсе освобождаются от налогообложения, или получают постоянные налоговые льготы.

Дальнейший расцвет в XIV—XV вв. сословно-представительных собраний не меняет феодальной природы государства. Как и в XIII в., представительство в них имели, как правило, только светские и духовные феодалы и высшие слои городского населения. Основная же масса горожан и крестьян не допускалась к выборам депутатов, тем более они не могли быть избраны в сословные собрания. Сословно-представительные собрания отражали потребности и королевской власти, и складывавшихся сословий. Первой они позволяли лучше ориентироваться в настроениях сословий и укреплять свою политику с помощью «всенародного волеизъявления». В этом качестве сословно-представительные собрания усиливали в известной мере центральную власть. Сословиям же эти собрания были нужны для того, чтобы контролировать и корректировать в своих интересах политику центральной власти. В этом отношении сословно-представительные собрания несколько ограничивали ее.

С этих позиций выступали французские Генеральные штаты в 1356—1358 или в 1413 г., когда им удавалось добиться (хотя бы временно) реформ у правительства, или английский парламент в 1327 г., когда он принял участие в низложении Эдуарда II; в 1376 г., когда он вынудил правительство произвести ряд реформ; в 1399 г., когда он поддержал низложение Ричарда II.

В разных конкретных обстоятельствах на первый план выступала то централизующая, то ограничительная функция сословных собраний. Но в любом случае они являлись ареной политических компромиссов, которые в какой-то мере ограничивали возможности вооруженных конфликтов между королем (или князем) и сословиями.

Сословные собрания обычно поддерживали правительство и даже активизировали его деятельность, направленную против угнетенных классов: фискальный нажим на них, принятие антирабочих законов, искусственно снижавших заработную плату наемных рабочих после «Черной смерти» 1348—1349 гг. В Англии парламент активно препятствовал личному освобождению крестьянства (даже после восстания 1381 г.), а позднее санкционировал сословное неполноправие уже лично свободных копигольдеров. В частности, в 1429 г. английский парламент принял закон, запрещавший участвовать в выборах даже фригольдерам (не говоря о копигольдерах) с годовым доходом ниже 2 ф.ст. В Германских землях в конце XIV—XV в. ландтаги поддерживали князей в их стремлении ухудшить права крестьян на землю, а позднее и закрепостить их. Во всех странах региона сословные собрания помогали правительствам в подавлении крестьянских, а иногда внутригородских восстаний.

Существенные различия были в организационной структуре сословно-представительных собраний, которая довольно точно соответствовала сословной структуре страны, а от этого зависели различия во взаимоотношениях этих собраний с исполнительной властью.

Во Франции и в провинциальных, и в Генеральных штатах горожане заседали в качестве отдельного (впоследствии третьего) сословия и часто оставались изолированными от высших сословий. Поэтому в обычных условиях они не могли оказывать решающего воздействия на позицию сословных собраний. Им удавалось добиваться временных успехов лишь в моменты острых политических конфликтов, когда они случайно оказывались на заседании штатов в большинстве (в 1356—1358 гг., в 1413 г.). Такая структура Генеральных штатов была одной из причин общей политической слабости этого учреждения перед лицом правительства. Другой причиной было распыление силы всех сословий, в том числе и городского, между провинциальными ассамблеями и Генеральными штатами. Поддержка последними королевской власти играла здесь большую роль, чем их ограничительные функции.

В Германских землях городское сословие пользовалось в XIV—XV вв. постоянным представительством только в ландтагах, где горожане составляли особую курию, но уступали по своему влиянию светским и духовным крупным феодалам. В отличие от Франции, однако, до конца XV в. городское сословие не имело регулярного представительства в имперских сословных собраниях (будущих рейхстагах). Туда иногда приглашались наиболее крупные «имперские» города, но до 1489 г. их присутствие там не было обязательным. Не участвовало в них и рыцарство. Тенденция к укреплению сословно-представительных собраний на уровне отдельных территорий здесь, в отличие от Франции, так и осталась непреодоленной, и рейхстаг имел еще меньшее значение, чем Генеральные штаты.

В Нидерландах также сложилась ступенчатая система сословного представительства. Сначала, как и в других княжествах империи, здесь сформировались самостоятельные территориальные сословные собрания с довольно широкими полномочиями. Когда с начала 30-х годов XV в. Нидерланды объединились в рамках Бургундского государства, возникли общие для всей территории Нидерландов Генеральные штаты. В них, как и в провинциальных собраниях, горожане составляли отдельную палату. Однако право устанавливать и распределять налоги принадлежало в первую очередь провинциальным собраниям. Ограничительные функции сословных собраний были здесь весьма значительны.

В Англии не было развитой системы провинциальных собраний, и политическое влияние сословий концентрировалось в общегосударственном собрании – парламенте. Он состоял не из трех (или четырех) палат соответственно представленным в нем сословиям, но из двух палат (с 40-х годов XIV в.). В первой – палате лордов – заседали прелаты и бароны, получившие личные приглашения от короля; во второй – палате общин – заседали вместе выборные представители от наиболее влиятельных городов и от графств (рыцари графств), т.е. от «общин» (см. выше). Объединение этих двух сословных групп значительно усиливало их позиции в парламенте. Совместными усилиями «общины» постепенно добились большого влияния в парламенте, а через него – и на политику правительства.

С 1297 г. основные налоги на движимость в Англии могли собираться только с согласия парламента, с 1322 г. королевское законодательство было поставлено под его контроль, с середины XIV в. парламент получил право законодательной инициативы, которая стала исходить от палаты общин. За палатой лордов и королем было закреплено лишь право санкционировать предлагаемые «общинами» петиции (билли). Рост значения палаты общин усиливал и общую роль английского парламента в стране. Его ограничительные функции по отношению к королевской власти были более значительны, чем во Франции и Германских землях.

Процесс дальнейшей централизации государства, характерный для Западноевропейского региона, развивался с большими противоречиями. С одной стороны, господствующий класс был вынужден в своих интересах поддерживать центральную власть. С другой стороны, свойственный ему сепаратизм, стремление к политической самостоятельности в своих владениях ослабляли эту поддержку. Даже в таких наиболее централизованных монархиях, как Англия и Франция, периоды усиления королевской власти в XIV—XV вв. перемежались с периодами феодальной анархии, крайне замедлявшими процесс централизации. Феодальные междоусобия отрицательно сказывались на экономике, ослабляли судебно-административную систему и элементарный порядок в стране. В Англии в XIV в., и особенно в XV в., парламент фактически находился в руках магнатов. Они часто под вооруженным нажимом добивались избрания в парламент от городов и графств угодных им лиц из числа их вассалов и администраторов. Сами магнаты и их ставленники сплошь и рядом являлись в парламент вооруженными и затевали там по всякому поводу кровопролитные драки. Их вассалы и должностные лица, прибирая к рукам судебную и административную власть на местах, чинили насилия простолюдинам, оставаясь фактически безнаказанными. Во время войн «Алой и Белой розы» (1455—1485 гг.) прежние успехи централизации временно утонули в бесконечных сражениях за престол, которым оказалась подчиненной вся политическая жизнь страны, в том числе и деятельность парламента. В еще большей степени такого рода эксцессы были распространены в других странах.

Второй этап развитого феодализма характеризуется в Западноевропейском регионе (как и в других) сильным обострением классовых и социальных противоречий и в деревне и в городах. Новые экономические условия, складывавшиеся в деревне в пользу крестьян, делали их особенно нетерпимыми и к явлениям сеньориальной реакции, и к росту налогов, и к рабочему законодательству, и к насилиям феодальных клик. Болезненно реагировали они и на такие бедствия, как неурожаи, голодовки, эпидемии. Наконец, содействовал обострению классовой борьбы в деревне социально-психологический настрой крестьянских масс, их уверенность в высоком значении крестьянского труда для всего общества, на фоне которой их реальное приниженное положение представлялось особенно невыносимым.

Наиболее характерной для этого периода формой классовой борьбы крестьян были крупные крестьянские восстания, охватывавшие большие территории и выдвигавшие не только экономические, но и политические требования. Первые крупные крестьянские восстания такого рода вспыхнули во Фландрии и Северной Франции. В 1320 г. разразилось массовое народное движение – новое восстание «пастушков». Оно началось в Северной Франции и Фландрии, а затем восставшие двинулись через Париж и Орлеан к югу. Основную массу их составила крестьянская беднота. Главной целью восставших формально была организация «крестового похода» силами наиболее угодных богу, как он считали, бедных «пастухов». В ходе движения, однако, оно приняло антифеодальный характер, сопровождалось нападениями на владения феодалов, прежде всего церковных, против которых восставшие были особенно настроены. Только на юге страны, куда направились «пастушки», после отлучения их папой от церкви, толпы восставших были рассеяны, а отдельные отряды разгромлены поодиночке.

В 1323—1328 гг. бушевало крестьянское восстание в Приморской (Западной) Фландрии. Восстание началось как крестьянское антиналоговое, против графа Фландрского Людовика Неверского и его сборщиков. В нем приняли участие все имущественные категории крестьянства, включая богатых. Вожди восстания Колен Зеннекен и Якоб Пейт были зажиточными крестьянами и в то же время бюргерами Брюгге. Ряд фландрских городов во главе с Брюгге на втором этапе восстания (с 1325 г.) активно поддержали крестьян; другие города, Гент и Ипр, напротив, из-за соперничества с Брюгге стали на сторону графа. Повстанцы взяли Людовика Неверского в плен, и восстание на этом этапе приняло форму массовых антисеньориальных и особенно антицерковных выступлений (не связанных, однако, с какой-либо ересью). В руках восставших находилась почти вся Приморская Фландрия. И только вмешательство французского короля, призванного на помощь графом, привело к поражению восстания в битве при Касселе в 1328 г.

В 1358 г. в Северо-Восточной Франции (Бовези, Пикардия, область Суассона и др.) произошло мощное, хотя и кратковременное крестьянское восстание – Жакерия (от прозвища крестьян «Жак Простак»). Восстание началось на фоне бедствий Столетней войны, после позорного поражения французских рыцарей в битве при Пуатье (1356 г.), в которой был взят в плен король Иоанн Добрый. Рост налогов в связи с войной, грабежи английских войск и французских военных отрядов (бриганд), безразличие феодалов к ходу войны накалили социальную обстановку в деревне до предела, послужив поводом для восстания. Однако оно вылилось в жестокие аграрные беспорядки – нападения на замки, физическое истребление дворян. Эти действия крестьян и их главный лозунг «истребить всех дворян» позволяют считать восстание не столько антиналоговым, сколько антисеньориальным, направленным, в частности, против явлений сеньориальной реакции. Отдельные крестьянские отряды действовали изолированно. Самый большой отряд провинции Бовези, возглавлявшийся Гильомом Калем, направлялся к Парижу, однако был разгромлен одним из претендентов на пустовавший в то время французский престол – королем Наварры Карлом Злым, после чего восстание было быстро подавлено. Карл при этом действовал не столько силой, сколько хитростью: он заманил Гильома Каля, якобы для переговоров, в свой лагерь и убил его там, обезглавив тем самым крестьянское войско, и одержал над ним легкую победу.

С марта 1382 по июль 1384 г. длилось крупное крестьянское восстание «тюшенов», охватившее юг Франции (Лангедок, Овернь, Пуату, Дофине). Восстание началось с антиналоговых выступлений, но вскоре, как и Жакерия, переросло в антидворянскую войну. После разгрома их основного войска около Нима отдельные отряды тюшенов, пользуясь партизанской тактикой, долгое время (вплоть до 1395 г.) оставались неуловимыми и фактически были полными хозяевами на юге страны.

В 1381 г. произошло знаменитое крестьянское восстание в Англии под руководством Уота Тайлера. Оно также началось как протест против нового тяжелого налога – подушной подати, введенного правительством незадолго до этого. Но тотчас же переросло в мощное антисеньориальное движение, направленное, в частности, против еще существовавшей в Англии личной зависимости крестьян и барщины. В то же время восставшие ставили и политические цели, проявляли резкую враждебность по отношению к органам феодального государства (исключая короля). Правительственные должностные лица жестоко преследовались повстанцами. Центр восстания находился в графствах Эссекс, Кент, Норфолк, Суффолк, а также в Лондоне и прилегающих к нему с Запада территориях. Но крестьянские выступления имели место в большинстве (около 2/3) графств страны. Участие в восстании приняли все категории крестьянства, сельские ремесленники, городское плебейство, а частично и средние слои горожан. Активную роль в восстании в качестве его организаторов и идеологов сыграли «бедные священники» – наемные капелланы, монахи-расстриги. К их числу принадлежал и идейный вождь восстания Джон Болл.

Главные силы крестьян двинулись из Эссекса и Кента к Лондону с целью встретиться с королем Ричардом II и высказать ему свои жалобы. Им удалось без боя овладеть столицей благодаря поддержке горожан, расправиться с главными должностными лицами короля – архиепископом Кентерберийским, канцлером Англии, казначеем и другими и встретиться с королем. Первое их свидание на Майл-Энде закончилось принятием королем их довольно умеренных требований: ликвидации вилланства, установления единообразной невысокой денежной ренты и амнистии для участников восстания. Однако беднейшие слои повстанцев остались недовольными. На новой встрече с королем на Смитфилде они устами Уота Тайлера выдвинули более радикальные требования: отмена «всех законов» (имея в виду прежде всего рабочее законодательство), конфискации церковных земель и раздачи ее крестьянам, отмены всех привилегий сеньоров, уравнения сословий и ликвидации вилланства, а также возврата общинных земель, ранее отнятых феодалами. Во время переговоров Уот Тайлер был убит одним из приближенных короля, а бывшее с ним крестьянское войско, потерявшее своего вождя, было легко разбито.

Крестьянские восстания не миновали и Германские земли. В 1336—1339 гг. на территории Франконии, Швабии, Гессена, Эльзаса происходило большое восстание армледеров, главный отряд которого возглавлялся так называемым «королем» Армледером. Основную силу восстания составляли бедные крестьяне, сельские ремесленники и небогатые горожане. Армледеры утверждали, что их действия вдохновляются богом. Восстание не оставило какой-либо программы. Сначала действия восставших были направлены главным образом против городских ростовщиков, но затем приобрели антисеньориальный характер – против духовных и светских феодалов.

В 1401 г. началось длительное и довольно успешное по началу восстание крестьян области Аппенцелля (в Юго-Западной Германии) против их сеньора аббата Сент-Галленского, от власти которого они по примеру своих соседей-швейцарцев надеялись освободиться. Швейцарцы оказали им помощь, что позволило крестьянам в 1404 г. добиться уступок от аббата. Когда же тот пригласил себе на помощь одного из габсбургских герцогов, крестьянское войско в 1405 г. разбило его в сражении в долине Рейна. Крестьяне по примеру швейцарцев создали самостоятельную федерацию «Озерную лигу», которая просуществовала еще несколько лет.

В 1460 г. восстали крестьяне Гегау (Юго-Западная Германия). В этом восстании они впервые выступили под знаменем «Башмака». Простой крестьянский башмак, изображенный на их знамени, как бы противопоставлялся ими рыцарскому сапогу со шпорами. В 1493 г. под этим символическим знаменем в Эльзасе подготовлялся новый заговор «Башмака» при участии крестьян и горожан, который был, однако, пресечен еще до его начала. Участники этого союза надеялись после победы провести ряд реформ довольно умеренного характера, улучшить судопроизводство, упразднить часть княжеских налогов, ликвидировать ростовщичество.