сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 47 страниц)
Перед тем, как погрузиться в древний образ, стоит обратить внимание на явление одного религиоведческого переосмысления, как Змея превратилась в Быка. Теперь это не просто образ секуляризации38, но образ тотальной непокорности людским нравам: месть сокровенной природы. Для неё титул не лучший аргумент, а проклятие не способ наказания. Всё, чего она хочет, это уважения достойного её силы. «– Я не лягу внизу, мы оба равны, – сказала Лилит. – Я не лягу под тебя, только наверху, я создан по образу Элохима, – ответил Адам», и его аргумент не сработал. Лилит – змеедева, первочеловек и первая жена Адама в каббалистической теории, упоминается в некоторых ранних апокрифах христианства, не вошедших в библейский канон. Согласно преданию, расставшись с Адамом, рыжеволосая Лилит стала злым демоном, убивающим младенцев, по одной из версий, чтобы предотвратить распространение первородного греха. Борец за свободу всеми силами, колдунья и повелительница животных, заступница обижённых, искоренитель несправедливости, глава суккубов и ламий. «Лилит – одна из четырёх жён Самаеля39, – пишет Папюс, – жена Сатаны, активного начала материи, олицетворением пассивного начала которого является Лилит». А в конце II тысячелетия до нашей эры в Передней азии бытовал миф о львиноголовой женщине-демоне Ламашту, которая жила в подземелье. Когда она среди сонма других демонов поднималась на поверхность, в мире людей начинались эпидемии и болезни, мор младенцев. В тот миг расточительную по отношению к живой природе цивилизацию ждал закат. В то же время воспетый поэтами образ Лилит, чьё имя восходит к именам трёх шумерских демонов, имеет ярко выраженную андрогинную40 природу: «И создал Бог человека по образу Своему, по образу Бога Он создал его, самцом и самкою Он создал их» (Быт.1:27). В переводах Септуагинты41 имя Лилит выпало, потому что, созданная равной Адаму, и даже выше его она не соответствовала концепции древнеиудейского брака. Адам отказался делить с ней власть, и Лилит сбежала, предпочтя стать паром, нежели быть зависимой. Отчего уже не столько змеиный, сколько её земной образ длинноволосой демоницы многократно обыгран не только каббалистами, но и в мировой литературе. У Фёдора Сологуба – это не мрачный образ, а кусочек лунного света. У Гёте Фауст видит красавицу, он вопрошает, кто же это? – Первая жена Адама, – но бойся её волос – кто прикоснулся к ним, тот уйдёт навеки. «Лилит приносит славу, соединяясь с Солнцем и Луной, но слава, которую она даёт, связана с предельным качеством – или гений, или преступник мирового масштаба» (Ровнер). Этот упрямый, а в тоже время нежный как колыбель миротворца образ уже символизирует не столько формальное, сколько твёрдое царство материи, несущий людям не семя знания, тем закладывая импульс развития, а непосредственно саму почву для семени, обеспечивая то плодородие. Во взгляде этой девицы, пропитанном страстью, окончательно путается всё мужское и женское. В неуправляемом хаосе борьбы за свободу и равенство, женщина своей военной выправкой претендует на роль мужчины, а мужчина мягко склоняет голову перед жёсткой плетью, оба выказывая всё «телячье» содержание. Тут то и происходит внеплановая поломка тех гаечек, что держат воздушные замки этого мира. Он погружается в сладострастные, невысказанные чувства однополых союзов и экспериментов над телами, воскрешая всё самое тайное и запретное. «Стоит заметить, что многие из наших пациентов с большим трудом способны принять без оговорок реально широкий диапазон существующих сексуальных возможностей и практик. А ведь суть их собственных трудностей сводится как раз к тому, что они стремятся следовать какой-то сексуальной «норме», хотя именно это не позволяет им получить желаемое удовлетворение. Большинство людей, которые обращаются к сексологам, как ни прискорбно, делают это, прежде всего, из желания стать нормальными» (Йелто Дрент).
Гнедые42 анемоны в неуступчивом саду твоём охваченную страстью руку обуздают. Осторожней! Неторопливо, лаской каждый лепесток и чашечку склони – божественно... и дай глазам отдохновенье, их мысленно поцеловав, ещё до жертвенного поцелуя сей флоры расцветающей твоей, любимая: всё свято.
(Карлос Драммонд де Андр де).
И вот, считаю, что мы имеем: образ Лилит справедливо утёк в чертог образа древнего Тура. Хотя со мной по праву можно не согласиться. Он же – ассирийский Towra, греческий Taurus, скандинавский Тор, символизируя сущность материального мира, его тело, его наготу, тёплую плоть, в своей борьбе за свободу и равноправие, вместе с тем приносит вселенское плодородие. Открытие той самой естественности, что, например, «вело к пониманию физиологической причины экстатического43 состояния во время молитвы среди христиан, изучаемого сексологами, которое чаще испытывают женщины, ведь истинная молитва суть сложный психофизический процесс, затрагивающий самые глубины человеческого естества» (Йелто Дрент). В каббалистической символике бык связан с Тельцом, будучи переходной, зоной между водой и землёй, мягкостью и твёрдостью, нежностью и грубостью, что находит единство в пастельных оттенках света, бык означал преодоление противоположностей. Как активное животное он был солнечным и лунным знаком одновременно, в нём переплетены черты солнечного и лунного божества. Всегда прочно стоит на ногах и как никто более чувствует под ногами сырую землю, более того, мать сыра-земля в фольклоре древних славян и является его прямым соответствием. Он хорошо чувствует и уравновешивает в своих способностях силы и мужского и женского начал. Большую часть времени он спокоен и нерасторопен, однако если баланс нарушен и в поле ничего не растёт, то терпение Быка лопается, словно возмутившаяся гроза, сменившая тихое небо, и взрыв оргазмичного гнева, словно молот бьёт по наковальне, последует незамедлительно – время истекло, и все твои псевдопсихологические сентенции44 будут исчерпаны. Пришло время окроплять семена, обновляя ход событий. Бык говорит: «Если ты не доволен моим гневом, так будь доволен своим урожаем». Таков сложный характер и сила Букентавра45, а в античной традиции ассоциируется с Минотавром, который также выражает внутренний дуализм человека, с акцентом на его материальной, телесной, «животной» стороне, словно обрисовка женского скипетра46 с дьявольскими рогами. Хотя антропоморфный47 бык известен с мезолита, человек-бык существовал и в доарийской Индии. В авестийских текстах упоминается о человеке-быке Гипотшахе, давшем начало жизни на земле. «Весьма интересно, что тибетский владыка мёртвых Эрлик имеет человеческое тело и бычью голову с рогами, во лбу у него сияет «третий глаз». Он ездит на чёрном быке, а в руках у него змея вместо плети. Образ Эрлика простирается гораздо дальше, чем можно было бы ожидать. Эрлик в алтайских мифах наделён функциями демиурга, Дьявола во плоти. Он помогает Богу и своему брату творить мир. Именно он наделяет человека душой – устраивает в человеке физиологию психики, чем обеспечивает себе право забирать душу человека после смерти. Согласно тувинскому поверью, Эрлик создаёт животных и также наделяет их душой. Его имя тождественно владыке буддистского ада Яме. Эрлик согласно поверью был обезглавлен, однако будучи бессмертным, прирастил к себе отрубленную бычью голову» (Александр Белов, «Арийские мифы»).
На двойственность земной природы Быка, дарящей ему огромную пробивную силу, и который являет собой и спасителя и разрушителя, априори указано во всех мифах и список смело можно продолжить. Когда Зевс влюбился в дочь финикийского царя прекрасную Европу, царь богов превратился в свой земной аспект – белого быка, и на спине этого прекрасного животного Европа (эпитет Луны) пересекла море. В то же время в Индии Шива также ассоциируется с белым быком – символ подавленных чувственных инстинктов. Белый бык, считавшийся в Древнем Египте воплощением солнечного бога плодородия Мина, был настолько велик, непокорный и дерзкий, что сам себя зачал в лоне своей матери и сам появился на свет. Чёрный же бык с белым треугольником на лбу воплощал бога плодородия Аписа. Священный бык Апис назывался «быком Луны» и был произведён на свет лучом месяца, он же был и богом-демиургом Пта. В двери священного Быка никто просто так не войдёт, и никто через них не выйдет, ему просто невозможно навязать свою волю. Он испытывает временем, и то время также символизируют рога Тура, они же знак дуальной божественной природы вещей. Равно как в хурритской мифологии бык-утро Хурри уравновешивал быка-вечер Серри, показывая временной отрезок как пахотную борозду, отчерченную двумя борющимися противоположностями, и сквозь которую должна пробиться каждая «истина», раздевая себя до простой арифметики, посеявшись принести свои плоды. И тут уже каждый сам может найти бесчисленные аналогии этого грандиозного действа. Каждый входящий, воплотившись в этом мире, лично предстанет перед силой Тура, ибо «души тех, кто преданы земле, принадлежат быку» (Порфирий). Его земной дуализм выражен во всём. В Древней Греции, бык как космическое начало являет собой соединение четырёх земных стихий и царств: неба, земли, моря и подземного царства. Божество земли Энки изображался как змей с рогами быка, он был покровителем ремёсел. В японской мифологии космическое яйцо было расколото быком. В мифах Индии прародителями мира были бык и корова, являя собой воплощение плодородия. В иранской мифологии образ космического плодородия был воплощён в форме предвечного быка, которого победил Митра, и из тела которого появились все растения и животные. Первобык встречается и в зороастризме. В древнеиранских и древнеперсидских традициях бык – образ лунного божества, отражённого в солнечном свете, чей атрибут – серп Луны, напоминающий бычий рог. В Шумере синебородый Син в облике быка был известен одновременно и как источник зла, и как источник мудрости. Бычьи рога были одновременно знаком святости и демонизма, и изображались на голове практически любого бога, как было и у хеттов и у вавилонян. В шумерской песне «Гильгамеш и Небесный Бык» богиня Ирнани рассердилась на Гильгамеша, не ответившего ей взаимностью, она добивается, чтобы бог Ану создал небесного быка-мстителя, который выпивает Евфрат. Супруга египетского Аписа – богиня Хатхор, полуженщина-полукорова. Она занимает место центрального персонажа одновременно в мифе о приносящем весну возвращении солнечного Ока из Нубии, и в мифе об истреблении людей в наказание за их грехи по приказу Ра его Оком. В последнем богиня демонстрирует такую неуправляемую жестокость, что верховный бог решает спасти человеческий род, напоив на следующий день «Своё Око» вином. Хатхор являет себя богиней любви, женственности, красоты, веселья и танцев. Этот список богов, примеряющих на себя качества Тура, можно продолжать бесконечно, но суть остаётся прежней... Культ быка означает идею соития, свободу от стереотипов, непокорность и непредсказуемость, и в тоже время благоговение и честность перед собой. Обеспечивает человека кровом, наполняет его тело кровью, разгоняя её в сухих жилах, через неё вдыхая и душу. Изучай себя, бери всё запретное, подрывая все основы слепой веры, не бойся. «Психотерапия не обязательно делает нас счастливыми. Она делает нас более сознательными, а, значит, грустными. Но грустить не значит быть несчастным. Если мы умеем грустить, то умеем и радоваться» (Жан-Мари Робин).
Ровная кисточка волос и взгляд с поволокой. Хотя, может показаться, животное без особых достоинств. Его астенические формы идеальны и красивы, а могучий торс и огромные рога, между прочим, полные неожиданностей, всякому взывают страх. Тур, этот «бизон» – древнейший житель, обладающий одновременно стадным чувством и острым свободолюбием. В его мире существует черта, до которой копится напряжение и испытывается его терпение, его гнев чрезвычаен, его нежность чрезвычайна: кнутом не сдвинешь, а лаской хоть на край земли уведёшь. И той черты страшатся звери. Его внимание постоянно куда-то помещено и будто сидит в той коробочке. Человеку-туру нужен человек, ему нужна почва, в которую бы он будто сам поместился, отключившись от остального мира, которую Тур старательно вспашет и позволит на ней чему-нибудь прорасти, что в той почве было сокрыто: и земле хорошо, и сам сытый. Человек-тур любит куда-нибудь ходить: на выставки, в кино, но он не может всем этим насладиться один, ему обязательно нужен кто-то рядом, с кем Тур может это делать без зазрения совести. У него потребность в прилагаемом «внешнем фильтре», кто бы смотрел на мир своим острым зрением, или вдыхал его своим тонким обонянием, и пересказывал его Туру, предварительно раскладывая всё по понятным стогам. Он так любит, когда ему рассказывают что-то интересное, он так доволен, только так он спокоен. Ведь он как истинный, непредвзятый психолог, этакий coach-тренер, будет уточнять возносимые тобою «истины» бесконечными вопросами. И именно так он взрастит тебя, достанет бесценное богатство из невероятной глубины твоего нутра и положит прямо в руки, чем бы оно ни было. Знания в его голове не задерживаются надолго, и не ради них он задаёт все вопросы. Человека-тура больше привлекает сам процесс их извлечения наружу, то, как человек к ним приходит, искренне, как они обретают некую форму, как он их преподносит. В этом удовольствие Тура. Потому и книги ему кажутся мёртвыми. Но Тур быстро сбегает, когда человек, увидев эту потребность, вместо того, чтобы просто рассказывать о своём мировоззрении, переключается на Тура и начинает давать ему направление, поучения или советы, – и в этом гуру ошибается. Эта потребность есть результат особенностей его мышления, которое напрочь не воспринимает контекст, хитринки и уловки, не замечает крадущегося хищника, а присущая медлительность размышления не позволяет быстро реагировать на ситуации, но вместе с этим способно принимать верные решения, опираясь в доводах исключительно на «святую простоту», очищая зёрна от плевел. Тур представляется с сидящей на рогах птичкой, и Тур постоянно спрашивает: «Ну что, что там видно? Как оно выглядит?» Медлительность возникает от того, что в процессе размышления у Тура каждая мысль пропускается через телесные чувства на проверку того, как она откликается в теле, после чего возвращается для доработки, и вновь отправляется «запрос в тело», так осуществляя постоянное переключение. Отсюда, человек-тур чувствует, что прочие животные безнадёжно быстрее и ловчее, и его желание соперничества совсем пропадает. Вместе с тем, не смотря на свои дарования, у него подсознательное желание невмешательства: желая не удручать незнакомых людей своей персоной, он как бы извиняется за само своё существование в этом мире.
Скука II. Философия скуки
«Часто мне хочется разодрать себе грудь и размозжить голову оттого, что люди так мало способны дать друг другу. Увы, если во мне самом нет любви, радости, восторга и жара, другой не подарит мне их, и, будь моё сердце полно блаженства, я не сделаю счастливым того, кто стоит передо мной, бесчувственный и бессильный» (Гёте). Часто меня спрашивают: что мне даёт моя теория? Без долгих раздумий могу ответить, как не парадоксально, она даёт мне безмолвное спокойствие, являясь тем невидимым звеном наблюдателя, что возвращает мне мир во всей глубине его красок. Хотя не могу утверждать, что тот же освежающий эффект она произведёт на всех, кто ею умылся: это было бы не правдой. Интересен другой вопрос: почему я в основу своего хитрого фундамента в качестве универсального, высшего механизма природы ставлю скуку? Да-да, скуку. И этим мармеладовым вопросом чаще задаюсь я сам, и как можно верно подметить, вероятно, тоже от скуки, хотя и не чувствую апатии, тоски или уныния. Дорогой читатель, пора налить вкусного чаю... Только подумай, чего может хотеть Бог? Поговорим о следствии, что не имело причины. А если это так, не мелко ли просто желать избавить себя от себя, или прославить себя, ведь Он настолько всемогущий, что способен изнемогая даже вовсе не существовать. Итак, ...всего пару примеров.
