Текст книги "My Joy (СИ)"

Автор книги: Volupture

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 47 страниц)

Усевшись за столик, он огляделся по сторонам, совсем не удивляясь тому, что посетителей было неприлично мало. Как правило, в такое время люди либо работали, либо же нежились в своих постелях, мечтательно строя планы на свободный день. Сам Доминик с радостью бы сделал то же самое, если не просыпался по утрам с единственным желанием – поскорей выбраться из дома и увидеть Мэттью.

Он пригляделся к одному из мужчин, сидящих рядом, и тот повернулся к нему, глядя удивлённо в ответ.

– Доминик! – воскликнул мужчина, вставая в полный рост и растягивая губы в довольной улыбе.

– Глен, – Ховард ответил ему удивлённым выдохом.

– Что ты делаешь здесь в такую рань?

– Взаимно, – рассмеялся Ховард. – Я жду кое-кого, чтобы сходить на киносеанс, он будет через час.

– Тогда у меня есть время задать тебе пару вопросов. Мы не виделись сто лет!

Это был Глен, Глен Роу, его однокурсник, с которым он поступил в один вуз целых восемнадцать лет назад – подумать только, столько времени прошло, а воспоминания были всё ещё свежи. Все годы обучения они были весьма близки: вместе ходили на вечеринки, катались по близлежащим городам по выходным, ходили даже на двойные свидания, но последнее обычно ничем хорошим не заканчивалось. Волна ностальгии захлестнула Доминика, и он невольно кивнул на соседний стул, совсем позабыв о том, для кого это место предназначалось.

– Как ты, старина? – Глен хоть и выглядел привычно доброжелательно, но всё же было видно, что почти пятнадцать лет не прошли для него бесследно.

– Я всё ещё здесь, – ответил Доминик, неопределённо обводя пространство рукой. – Столица меня не покорила, в отличие от многих других моих знакомых. Работаю, как и предполагалось, учителем в школе.

– Я тоже не впечатлён Лондоном, хоть мне и доводилось пару лет назад там даже жить, – Глен кивнул. – Я преподаю в колледже для мальчиков; каждый из моих учеников доставляет столько проблем, что иногда хочется бросить всё и заняться чем-нибудь менее социально активным.

Ховард понимающе кивнул, прекрасно представляя, о чём шла речь.

– Хоть у меня и не было мыслей сменить род деятельности – ведь я ничего больше не умею! – но эти маленькие демонята иногда вытрёпывают последние нервы, отчего хочется взять бессрочный отпуск, уехав куда подальше, либо перевестись в младшую школу.

Один из «маленьких демонят» явился из-за угла и резко остановился, завидев Доминика в компании незнакомого мужчины, добродушно глядящего и что-то продолжающего рассказывать, размахивая руками. Доминик перевёл не слишком сосредоточенный взгляд с одной витрины кафе на другую и заметил Беллами, стоящего возле стены, неловко прячущего руки в рукавах куртки. На его шее был тот самый шарф, обмотанный небрежно, и наверняка под ним болталась цепочка, плотно прилегая к коже. На минуту Доминик позабыл о Глене, продолжающем воодушевлённо описывать свои преподавательские будни в колледже, а также мечтающего о чём-то совсем нереальном – перебраться в солнечную в это время года Австралию, чтобы звонить домой и хвастать тем, что он ходит в лёгкой рубашке и шортах.

– Мне нужно идти, приятель, – прервал Ховард поток мыслей старого знакомого, а тот удивлённо глянул, кивая.

– Вот мой телефон, – Глен быстро набросал на салфетке кривоватые цифры и протянул Доминику, который уже стоял возле стола, готовый сорваться в любой момент с места. – Звони, если захочешь сходить выпить или что-то в этом роде. Я здесь до конца школьных каникул, если что.

– Хорошо, – Ховард кивнул и пожал ему руку, разворачиваясь.

Беллами за время всех этих манипуляций успел совсем скрыться из вида, и Доминик поспешил завернуть за угол, где ему пришлось пройти по длинному коридору, соединяющему площадь с разнообразными кафе и уборную комнату. Они столкнулись резко, и Ховард поражённо выдохнул, обхватывая плечи Мэттью и привлекая к себе, и тот опасливо вжался в Доминика, обнимая осторожно в ответ, словно боясь, что их заметят.

– Ещё не передумал идти в кино? – спросил Ховард, опираясь на стену, но не отпуская Беллами из рук.

– Я ждал этого фильма полгода, так что даже желание остаться в ваших объятьях на весь день не заставит меня пропустить этот сеанс.

– Тогда давай поспешим, у нас есть минут пятнадцать на то, чтобы купить билеты, – они двинулись с места и направились на третий этаж по запасной лестнице, обнаруженной неподалёку.

***

Уже в зале Мэттью обложился со всех сторон газировкой и попкорном, успев купить всё это за минуту до сеанса, и даже посмотреть пару дурацких трейлеров перед фильмом. Доминик довольно оглядел зал, не обнаружив сзади никого, и только на первом ряду обнаружилась толпа шумных подростков, которые были едва ли старше Мэттью. Устроившись удобнее, Ховард приготовился наслаждаться фильмом, но уже на пятой минуте к его руке пробрались ловкие и быстрые пальцы, сжимая осторожно и даже нерешительно; при этом тот умудрялся неотрывно следить за происходящим на экране.

– Всегда мечтал побывать в кино, чтобы зал был пустой, – прошептал Беллами. – Но с недавних пор в любой моей мечте вы принимаете непосредственное участие.

– Приятно знать, – так же тихо пробормотал Доминик, попросту не зная, что можно ответить на подобное откровение.

Пальцы Беллами снова ожили в руке Ховарда, на этот раз пробираясь к внутренней стороне бедра, замирая. Мэттью опасливо глянул на Доминика, и тот, подумав, кивнул, прикрывая глаза. Он и сам не знал, на что даёт одобрение, но всё это было детской шалостью по сравнению с рождественской ночью, воспоминания о которой захлестнули горячим потоком, отчего под ширинкой разлилось опасное тепло.

– О чём вы думаете? – спросил Мэттью, склонившись к уху учителя.

– О том, сколько я смогу себе позволить в ближайшем будущем, – уклончиво произнёс Ховард, так и не открыв глаза.

Отчего-то просмотр фильма в компании Беллами ассоциировался у Доминика исключительно с чем-то не совсем приличным, и сложно было с уверенностью утверждать о том, кто именно был в этом виноват.

– И сколько же, мистер Ховард? – подобное обращение было для Мэттью скорее поводом позаигрывать с Домиником одной только интонацией, и тот чутко отзывался на это, предсказуемо мыча от удовольствия.

Но на этот раз у него был и другой повод сделать подобное – под веками ярко вспыхивали образы, один неприличней и прекрасней другого, и от этого происходящее на большом экране перестало волновать его целиком и полностью, когда пальцы Мэттью опустились на его ремень, замирая.

– В мыслях – весьма много, – ответил он, боясь собственных фантазий.

Он не был подростком, исследующим собственную сексуальность, твёрдо зная о предпочтениях в подобном направлении. В постели Доминик был страстным и жаждущим захватить партнёра в безраздельное пользование – овладеть целиком и полностью, подчинить, но при этом оставаться нежным и желающим доставить исключительное удовольствие.

– Расскажите мне, хоть раз, – попросил Мэттью.

– Здесь? – Доминик позволил себе усмехнуться, накрывая руку Беллами своей.

Подростки в начале зала громко рассмеялись, и в этот момент Доминик прижался губами к уху Мэттью, жарко выдыхая:

– Я хотел бы поцеловать тебя. Везде.

Тот вздрогнул и сжал пальцы на ремне Ховарда.

– Раздеть перед этим, разглядеть твоё красивое и юное тело в деталях, а после… Достаточно ли ты смел, чтоб узнать об этом?

В ответ лишь судорожно кивнули.

– Целовать твои сладкие губы, кусать за тонкую шею, гладить языком соски, и когда ты будешь достаточно готов для подобного: ласкать тебя там, где даже сейчас горячо и упруго, и ты даже представить себе не можешь, как сильно я хочу попробовать тебя на вкус, Мэттью.

Беллами застонал и сжал колени, и Доминик, не выдержав, скользнул пальцами к его паху, ласково, но настойчиво сжимая ткань в области ширинки. Он даже и не думал делать что-либо ещё, попросту желая раздразнить подростка, хрипло дышащего ему в ухо.

– Сделайте что-нибудь, – попросил Мэттью. – Хоть что-нибудь. Пожалуйста.

Он никогда не просил так, и Доминик, давно решив для себя, что сделает что угодно, стоит Беллами только попросить, повёл пальцами ниже, сгребая возбуждение подростка пальцами. Тот всхлипнул и подался бёдрами на ласкающую руку.

– Что мне сделать? – на экране началась пальба, и это удачно замаскировало громкий вздох Мэттью.

– Коснитесь меня там, – прошептал он.

Доминик, досчитав до десяти, выдохнул, надеясь успокоиться, и потянулся к ширинке на брюках Мэттью, не забыв перед этим глянуть по сторонам. Они могли бы уйти из зала в любой момент, но определённый дискомфорт в области паха требовал разрешения «проблемы» сию же минуту. Под пальцами было твёрдо, и первое касание там взорвало в голове череду ярких и красивых образов, которые вполне могли стать реальностью уже в ближайшие дни. Доминик знал, насколько было удивительным тело Мэттью, ведь он видел его в ту ночь, пусть и не во всех подробностях; при этом тот оставался неприлично худым и даже нескладным, и всё это всё же придавало ему невероятную притягательность. Мэттью хотелось так сильно, что пальцы на ногах поджимались от предвкушения чего-то большего, пускай это и должно было случиться не слишком скоро.

Язычок молнии поддался не сразу, и Доминик не слишком торопился действовать дальше, проскальзывая под резинку плавок, ведя пальцами вниз. Горячая кожа сводила с ума, а дыхание грозило по уровню шума перерасти даже фильм, половина которого перевалила пару минут назад.

– Вот так? – спросил Ховард, обхватывая пальцами небольшой твёрдый и чуть влажный член, приникая губами к уху Беллами.

– Да… – выдохнул тот, распахивая рот, и этот жест был отчего-то столь откровенным, что Доминик застонал бы сам, если они были в его спальне – подальше от посторонних глаз.

– Горячий, влажный, сладкий, – он оставил лёгкий поцелуй в уголок губ Беллами, проскальзывая рукой ниже, чтобы сжать и потянуть, и реакция не заставила себя долго ждать.

– Боже мой, – всхлипнув, Беллами раздвинул ноги и чуть съехал на сидении, запрокидывая голову.

– Я так хочу попробовать тебя, Мэттью.

– Сэр… – Беллами облизал губы быстрым жестом, – когда?..

– Совсем скоро, детка, – пообещал Доминик и сжал пальцы, наперёд зная, что тому многого не потребуется, и он оказался прав.

На пальцы брызнуло горячими вязкими каплями, оседающими медленно, а на ухо дышали взволнованно и часто; Мэттью прикрыл глаза, пытаясь успокоить дыхание. Ховард с невозмутимым видом достал из кармана пальто платок и вытер руку, задержав пальцы в воздухе, борясь с желанием попробовать эти липкие капли на вкус. Беллами дышал тяжело рядом, всё ещё вцепившись в ремень Доминика пальцами, и ничего не говорил, попросту, скорей всего, не зная, что именно можно произнести в подобной ситуации. Чем дальше они заходили, тем меньше душевных терзаний приносили эти действа, и Ховард провёл языком по своим зубам, будто бы чувствуя терпкий вкус Мэттью – он сходил с ума от близости подростка, но не мог сделать ничего больше того, что случилось минутой ранее.

– Кажется, нам всё же придётся купить этот фильм на диске, – невозмутимо произнёс Доминик, убирая платок в карман, следя за тем, как Беллами смущённо поправил брюки и застегнул ширинку, отвернувшись.

Ответа Ховард так и не дождался, не слишком об этом переживая, и принялся с деланым интересом наблюдать за развитием событий на экране, которые его не интересовали настолько, что робкое предложение Беллами покинуть зал тут же подорвало его с места. Подростки на первом ряду продолжали шуршать обёртками чипсов, шумно открывать бутылки с газировками и громко переговариваться, и под этот гам удалось выйти незамеченными, тут же скрываясь в стороне уборной комнаты.

Уже внутри Ховард зашёл в кабинку и закрыл дверь, опускаясь устало, чтобы прикрыть глаза и тихо рассмеяться, вдыхая запах с ладони. Он одновременно чувствовал себя конченым извращенцем и самым счастливым человеком в Англии, но радость перевешивала позывы разума, и отчаянно хотелось наплевать на них раз и навсегда, потому что назад пути уже не существовало. В туалете никого, кроме них двоих, не было замечено, и Доминик расслабленно опустил ладонь на собственный пах, прекрасно зная, что пара минут отстранённых мыслей дадут ему нужный покой, что и случилось, и он вышел к Беллами, стоящему возле раковин, подпирая их своим не слишком внушительным весом.

– Сколько у нас есть времени? – спросил Доминик, вставая рядом; невыносимо хотелось курить, как после самого настоящего и бурного секса, и эта ассоциации снова заставила вспомнить о горячей плоти под пальцами, дрожащих гладких бёдрах, влажной и липкой коже…

– Мама просыпается в пять, так что мы могли бы… поехать к вам? – робко спросил Мэттью, не поднимая глаз. Несмотря на то, что Доминик уже видел, несмотря на то, что он успел ощутить под пальцами, Беллами всё ещё продолжал отчаянно смущаться, и это было столь очаровательно, что Ховард улыбнулся ему ободряюще, сжимая плечо осторожным жестом и поддевая пальцами подбородок подростка.

– Мы могли бы, – кивнув, Доминик убрал пальцы, опасаясь, что в уборной могли стоять камеры, мысль о которых изредка преследовала его, как какого-то маниакально-депрессивного параноика.

***

У Беллами была удивительная особенность «отходить» от подобных ситуаций в два счёта, и уже по дороге домой он болтал о том, что ему понравилось в начале фильма, деликатно умалчивая про всё остальное, размахивал руками и водил из стороны в сторону согнутыми в коленях ногами, скинув ботинки. Другими словами, вёл себя хоть и излишне беззаботно, но всё же откровенно довольно, потому что Доминик теперь уже знал, каким Мэттью может быть, когда случалось что-либо щекотливое. Это, кажется, придавало тому душевных сил, а ещё энергии, которой у него и без этого было через край, и он принимался болтать активнее, размахивая руками, описывая то, что Ховард и так видел, пока неловкие, но одновременно с этим настойчивые пальцы не коснулись его ремня.

С Мэттью было легко, несмотря на разницу в возрасте, которая хоть и ощущалась иногда, но совсем не мешала Доминику, который и без того не был склонен к излишним философствованиям, если речь не шла о занятиях в школе, где это было частью программы на учебный год. Он мог добавлять что-то лично от себя на уроках, изо всех сил пытаясь скрыть, что красочные описания горького опыта в жизни были не следствием собственных переживаний, но именно разгадка этого маленького вранья и привела Беллами к нему за первую парту, когда честные голубые глаза смотрели внимательно и понимающе, произнося фразу за фразой, которые Доминик не забыл бы, даже если постарался.

«Я восхищаюсь вами, сэр»

«Что бы ни случилось с вами тогда, вы должны помнить, что вы не один. Если вы не можете довериться мне, наверняка есть кто-то ещё, кто поймёт вас и сделает чуточку счастливей»

И Мэттью делал. Счастливей, живей, ярче и спокойнее, вместе с этим доставляя массу душевных терзаний, которые с каждым днём становились менее отчётливыми, и был близок тот день, когда Доминик должен был отпустить себя, позволить всё, что захочет Беллами, – а тот всенепременно захотел бы, если уже не, – и Ховард сделал бы всё, исполнил каждое желание, прислушиваясь к хриплому шёпоту.

– Когда мы поедем? – спросил Беллами, вырывая из раздумий, и Доминик моргнул пару лишних раз, прочищая горло.

– Куда? – глупо спросил он, медленно вникая в суть услышанного.

– Во Францию!

Доминик, несмотря на то, что предстоящая поездка волновала его излишне сильно, совсем забыл про неё, а ещё – спросить, что ответила миссис Беллами

– Утром я спросил у мамы, согласна ли она.

– И что же? – нетерпение овладело Ховардом в два счёта.

– Ма очень удивилась, и сказала, что вряд ли сможет вырваться на целую неделю с работы, – Мэттью опустил голову, и Доминик даже успел грустно вздохнуть. – Но она сказала, что бездельничающий сейчас Пол мог бы сопровождать меня в поездке.

Сердце Ховарда сделало немыслимый кульбит и застучало чаще, а улыбка сама по себе расползлась по лицу. Он заведомо знал, покупая билеты и путёвку на конец декабря, что вряд ли эта затея принесёт что-либо хорошее, потому как вариантов неудачного разрешения вопросов была масса – начиная с отказа миссис Беллами и заканчивая нехваткой свободного времени у неё же, потому что выходных у неё бывало неприлично мало, даже в пору рождественских праздников.

– Тогда тридцатого числа, – Доминик попытался вспомнить дату вылета.

– Завтра?! – Беллами сделал смешное лицо, округлив глаза.

– Для начала мы доберёмся до Лондона, и уже оттуда доедем на поезде под Ла-Маншем. Это будет твоя первая поездка за пределы Англии? – спросил Доминик, наперёд зная ответ.

– Да, – взволнованно прошептал Беллами, касаясь приборной панели.

– Мне и самому нечасто удавалось куда-то выезжать, и я взбудоражен не меньше тебя.

– Надеюсь, Пол будет следить за мной так же старательно, как и здесь, – Мэттью усмехнулся.

– Кажется, что мне придётся следить за вами обоими, – Доминик коротко рассмеялся, паркуя машину.

– Пол, при всей своей кажущейся повышенной ответственности, – тот ещё рассеянный лентяй, в этом мы с ним похожи.

– Неправда, – Ховард выбрался из машины, обходя её, чтобы открыть дверь Мэттью.

Определённый уровень комфорта Доминик приобрёл не сразу, чувствуя себя рядом с Беллами легко и непринуждённо, а постепенно, и в этот момент, когда тот игриво ухватился пальцами за руку учителя, стал каким-то особенным, окончательно давая понять, что Ховард уже не смог бы отказаться от присутствия подростка в своей жизни. С ним было легко – по-особенному, без попыток пересилить себя и желаний уйти от общения хоть на минуту. С Мэттью было приятно даже молчать, когда он прижимался сбоку, устраивая голову на плече Доминика, прикрыв глаза.

– Я никогда не летал на самолётах, – сказал Мэттью, когда дверь за ними закрылась. – Только на поездах, когда мы переезжали с места на место.

– Что ж, на этот раз тебе снова не повезло, – Доминик разулся и повесил пальто на вешалку, подходя к Беллами, чтобы коснуться шарфа на его шее, самостоятельно разматывая его; это было новой приятной традицией, от которой покалывало кончики пальцев, а дыхание меняло свой размеренный ритм на более беспокойный.

– Это не слишком печалит меня, сэр, – Мэттью внимательно следил за действиями учителя, опустив руки по швам. – Меня сводит с ума одна только мысль о том, что я поеду с вами куда-то.

– И с Полом, – напомнил шутливо Ховард, стягивая с Мэттью куртку.

– И с Полом, – кивнул тот, воспринимая присутствие брата в своей жизни, как нечто естественное. – Мама обещала позвонить вам сегодня или завтра и обсудить все детали. И поблагодарить, конечно же. Она была очень удивлена, но уже через пару часов, выяснив, что сама не поедет, попросила миссис Майлз, работающую в суде, сделать справку о сопровождении моей извечно проблемной… персоны. Она весь вечер гадала, сколько всё это стоило.

Чтобы не смущать ценовым диапазоном и Мэттью, и миссис Беллами (имя которой он так и не узнал), Доминик неопределённо пробормотал что-то о том, что билеты достались ему неприлично дёшево, а бронь в гостинице помог сделать один знакомый, к которому Ховард ещё с Джимом обращался для организации летнего путешествия, когда даты их отпусков совпали просто идеально.

– У тебя будет целый вечер, чтобы собрать вещи; многого тебе не потребуется, главное – это то, что с нами летит твой родственник, иначе со мной бы тебя не выпустили из страны, даже со справкой.

– Я и не думал об этом, – кивнул Беллами, шагая за Домиником в сторону кухни.

– Слишком много формальностей, чтобы просто насладиться путешествием, – усмехнулся Ховард, открывая холодильник. – Я отвезу тебя через час домой, чтобы ты начал собираться.

Беллами нетерпеливо кивнул, садясь на стул.

– Что вы думаете о сегодняшнем… сеансе? – он произнёс это так вкрадчиво и опасливо, что Ховард едва сдержался, чтобы не захватить его в объятья.

– Фильм был… достаточно хорош, – Доминик выгнул брови и улыбнулся совершенно похабной улыбкой, пытаясь не выдать того, что наивные провокации Беллами заводили его до неприличия.

– Очень смешно, – пробубнил тот, задирая свой маленький хорошенький носик.

Доминик поманил его к себе, и Мэттью тут же прильнул, устраиваясь не слишком удобно на коленях учителя.

– Это было так же невероятно, как и в рождественскую ночь, – прошептал Доминик.

– Я тоже так думаю, – взволнованно выдохнул Беллами, аккуратно опуская ладони на плечи Ховарда. – И теперь мне есть о чём думать по вечерам в ванной комнате.

– Ты снова дразнишь меня, – Доминик скользнул, уже привычно, ему на спину и сжал талию пальцами, удерживая в таком положении.

– Мы дразним друг друга, – кивнул Мэттью будто бы сам себе, прикрыв глаза. – До моего дня рождения ещё больше полугода – достаточно ли у нас обоих терпения, мистер Ховард, чтобы не сделать что-нибудь?

Это «что-нибудь» в понимании Беллами могло значить что угодно, но в голове Ховарда – только одно, после чего он вряд ли уже смог бы себя остановить, отказываясь от того, чего они оба так долго ждали.

– Я надеюсь, что достаточно, – кого Ховард обманывал?

– А я надеюсь, что недостаточно, – нахально ответил Беллами, слезая с колен Доминика и исчезая в проёме двери.

Если Мэттью мог себе позволить действовать так, как того хотело его тело и не слишком замороченный моральными устоями мозг, то Ховард не мог себе так просто позволить отдаться процессу, позабыв обо всех условностях, которые сопровождали каждое их движение – шаги навстречу чему-то более интимному и тому, что могло перевернуть всё с ног на голову в один момент. И это приближалось настойчиво и неотвратимо, и Доминик вздохнул, прикрывая глаза, потому что желания бороться с этим не хотелось, а было лишь желание отдаться процессу, раствориться в нём и получить заслуженное удовольствие. Он имел право быть счастливым, но правильно ли провиденье выбрало для него источник этого самого счастья?

Ряд парадоксов не укладывался в голове, но упорядочивать их совершенно не хотелось, особенно в тот момент, когда голова Беллами показалась в проёме, а на его лице появилось недоумённое выражение.

– Сейчас я приду, – Доминик кивнул, косясь на холодильник, в котором он припас бутылочку пива, которое он позволял себе пить довольно редко, но сегодня был особенный вечер. Что уж там, рядом с Мэттью каждый вечер становился таковым.

Тот кивнул радостно и снова исчез, оставив Ховарда один на один с мыслями о том, чтобы вместо сборов вечером заняться распитием холодного пива. Он встал и вытащил из холодильника бутылку, направляясь в гостиную, заодно кидая взгляд на часы, которые демонстрировали всего лишь два часа дня, а это значило, что у них была ещё, как минимум, пара часов на то, чтобы удовлетворить перед поездкой жажду в поцелуях и касаниях, которые они вряд ли смогут себе позволить уже в Париже. Рядом будет, пусть и не слишком внимательный, Пол, и вряд ли можно будет кинуть на Мэттью хотя бы один лишний взгляд, чтобы у того не возникло никаких подозрений. Излишняя осторожность должна была сопровождать теперь каждое движение Ховарда, и от этого не становилось легче.

Вздохнув, Доминик прошёл в гостиную, но Мэттью там не обнаружив, справедливо решив, что тот был либо в туалете, либо в зимнем саду – ему нравилось поливать орхидеи, которые, кажется, цвели круглый год, не уставая радовать своими цветами пастельных тонов. Посидев немного, он всё же потянулся к бутылке и ловко её открыл, делая первый глоток, прикрывая глаза, и в этот момент послышались тихие шаги, а после ловкие пальцы выхватили пиво из рук, и Ховард удивлённо глянул на нахального подростка.

– Я хочу попробовать, – заявил тот.

– Тебе нельзя, – твёрдо произнёс Доминик.

– Думаете, это самое ужасное из того, что я мог бы сделать? Или мы могли бы.

– Думаю, что из всех зол нужно выбирать меньшее, поэтому…

Доминик ловко выхватил из пальцев Мэттью бутылку, поставил её на пол и накрыл его губы горячим поцелуем, и тот подался навстречу, тут же закрывая глаза и обхватывая плечи учителя руками, требовательно притягивая к себе ещё ближе. Он отстранился и глянул Ховарду в лицо, облизываясь демонстративно, опуская взгляд ниже, и от этого где-то в районе живота сладко потянуло.

– Я всё равно хочу попробовать, – Беллами коснулся раскрытой ладонью груди Доминика.

– Если твоя мама почувствует запах, то вряд ли вообще позволит тебе выйти из дома в течение недели.

– Не почувствует, – уверенно произнёс Мэттью, делая первый пробный глоток, и не оставалось ничего, кроме как наблюдать за ним. Тот облизнул губы и повёл рукой с груди Ховарда выше, останавливаясь на ключицах. – Мне уже доводилось пить кое-что, не думайте, что вы какой-то монстр, который меня развращает во всех направлениях, – он хохотнул, сдвигая руку ещё выше, останавливая кончиками пальцев на пульсе Доминика.

А тот чуть ли не перестал дышать – и от слов, и от этого прикосновения. Мэттью умел быть дерзким, понимающим и в то же время ужасно нетактичным, высказывая подобное вслух, не заботясь о том, что совесть Ховарда и без того надрывно страдала по вечерам.

– Тогда пей, – произнёс Доминик, обхватывая ладонь подростка пальцами, – хоть всё, вперёд.

Беллами, сбитый с толку, моргнул пару раз, а после вновь обхватил тонкое горлышко бутылка губами, делая несколько ощутимых глотков.

– Что ты выбираешь? – начал Ховард, прижимаясь ближе, – горьковатое вредное пиво или же… поцелуи? – неимоверно хотелось проучить Мэттью, но его разгорячённость было видно невооружённым глазом, поэтому язык не повернулся бы сказать что-либо дерзкое. – Учитывая то, что в течение недели нам придётся вести себя так, словно мы почти не знакомы.

Глаза Беллами округлились, и ответ на вопрос читался прямо так, и не было нужды произносить что-либо, потому что бутылка сама по себе выпала из его безвольных пальцев, падая на ковёр и проливаясь тёмной жидкостью на мягкую поверхность. Вряд ли это было важным, особенно когда пальцы Мэттью скользнули Доминику за уши, касаясь ласково подушечками чувствительной кожи, массируя её и перебирая светлые волосы. Мурашки поползли по спине, а из груди вырвался первый довольный стон, и приободрённый Беллами принялся целовать его настойчивей. Он был неопытен до очарования в этом вопросе, но уже делал успехи – ласкал своим ртом губы учителя настойчиво, проскальзывая изредка языком, и стонал при этом тихо и сдержанно, словно его могли услышать.

– Вы лучше любой вредной привычки, – выдохнул Мэттью, устраиваясь на спине, и Доминик невольно навис над ним, позаботившись о том, чтобы им обоим было удобно лежать на диване. – С вами час пролетает быстрее минуты, – он облизал губы, запрокидывая голову, и Ховард приник к его шее губами, вдыхая едва уловимый аромат. – С вами всё всегда лучше, сэр, – он выдохнул прерывисто и сжал пальцы на спине Доминика.

– Я люблю тебя, – прошептал Ховард ему в самые губы, а тот кивнул и закрыл глаза.

– Я никогда не чувствовал ничего подобного, – признался Мэттью. – Иногда я не понимаю того, что происходит у меня в голове, чего требует моё тело, а особенно – чего я хочу от вас, потому что я боюсь казаться глупым. Я слишком мало знаю, по сравнению с вами.

– Мэттью, – Доминик старался звучать ласково и осторожно, – не думай об этом, потому что ты такой, какой есть. Особенный для меня, смелый, умный и сообразительный для своих лет, иногда даже слишком, – он тихо и беззлобно рассмеялся, целуя Беллами в щёку, а тот открыл наконец глаза и посмотрел с нескрываемым обожанием.

Доминик чуть сменил положение, чтобы не давить всем своим весом на юношу, и устроился рядом, прижимая к себе Мэттью.

– Никогда не сомневайся в себе, потому что ты невероятный.

– Кажется, это моя фраза, сэр, – рассмеялся тихо Беллами, прижимаясь спиной к груди Ховарда. – Вы лучше, чем думаете. Помните?

– Ещё бы, – улыбнувшись, Доминик уткнулся носом в сладко пахнущие волосы Мэттью, вдыхая их запах и наслаждаясь этим почти так же сильно, как и его близостью. – Если бы не твоя смелость, вряд ли бы что-то подобное случилось.

Через несколько минут обнаружив, что подросток уснул, Ховард устроился удобнее, позволяя себе тоже расслабиться, ибо тепло, которое они делили между собой, лёжа рядом, убаюкивало и вселяло какой-то особенный покой, обещающий беспечный сон, стоило бы только закрыть глаза. И Доминик поддался желанию, проваливаясь в дрёму, прижимая к себе Мэттью.

========== Глава 12 ==========

Вечером Мэттью позвонил и заговорщическим тоном сообщил, что его вещи собраны, а Пол неустанно вздыхает из-за того, что ему так и не дали возможности распланировать их прогулку по Парижу. Доминик шутливо предложил купить путеводитель на вокзале перед посадкой на поезд, и Мэттью пообещал всё дословно передать, особенно с дополнением «кажется, сейчас младший из вас это Пол, а не ты».

– Он никогда не был за пределами Англии, вот и переживает, – рассмеялся Мэттью, – как и я. Однажды мы с мамой должны были поехать в Шотландию – город я не помню, – но приехал папа и всё само по себе отменилось. Я до сих пор жалею об этом.

– Когда это было? – спросил Доминик, заходя в спальню; ему ещё предстояло собрать чемодан, и сладкое предвкушение охватило всё тело.

– Пару лет назад, когда я только собирался переводиться в предыдущую школу.

Кивнув трубке, Ховард достал из-под кровати чемодан, небрежно смахивая с него скопившуюся пыль. Мэттью говорил о той школе, где в отношении него впервые проявили внимание сексуального характера, и ему было… всего тринадцать или четырнадцать лет. Неслыханность ситуации возмутила лишь на мгновение, пока в голове не всплыло вежливое напоминание о том, что подобный возраст не слишком отличался от нынешнего. Совесть Доминика медленно, но верно засыпала беспробудным сном, когда обстоятельства обещали нечто такое, что подобная спячка всех моральных принципов должна была прийтись как нельзя кстати.

– Я постараюсь показать тебе как можно больше, – пообещал Доминик, мечтательно прикрывая глаза. – Впечатлений тебе хватит надолго.

– Их уже очень много, хоть мы пока даже и не выехали из города. Мы с ма и Полом жили в разных городах, но в нынешнем мне нравится куда больше, – он мечтательно вздохнул. – Здесь я встретил вас.

Крепче обхватив трубку, Ховард сел на постели. В груди сладко тянуло от одного только голоса Мэттью, а подобные слова тем более перехватывали дыхание, и желание обнять его и никуда не выпускать очень долго обострялось особенно сильно. Обсуждать подобные вещи по телефону было опасным в перспективе занятием, поэтому Доминик пару раз старательно вздохнул и выдохнул, прежде чем закончить их разговор парой незначительных фраз, заодно напомнив время сбора. Ему ещё предстояло заказать такси до вокзала, распланировать поездку до мелочей, и это было идеальным времяпрепровождением, чтобы отвлечь себя от ненужных мыслей, которые возникали в последнее время в голове так часто, что отбиваться от них удавалось с трудом.