Текст книги "Victory значит победа (СИ)"

Автор книги: Tora_san

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 65 страниц)

Его глаза расширились в изумлении.

Яростно взвизгнув, Белла сорвалась с места и побежала на меня. Казалось бы, самообладание у меня кончилось давным-давно, однако вместо того, чтобы удариться в панику, я рванулась навстречу. И когда между нами оставалось всего ничего, Белла все-таки затормозила, иначе столкновение было бы неизбежно.

Это промедление спасло меня: рядом внезапно возник… Рон. Никто, и даже я сама, опомнится не успел, как он схватил меня за руку и бешено взмахнул палочкой, так что послышался звук рассеченного воздуха.

– Трансферум Экстра!

Меня рывком затянуло в пространство, и спустя мгновение я стояла вместе с Роном совсем в другом месте.

– Рон… – только и смогла произнести.

– Не сейчас, Вики, – перебил он и потянул за собой. – Нам нужно освободить Гарри.

Я замолчала, лишь повертела головой, осматриваясь. Мы оказались в большом, конечно же, полутемном помещении, похожем на прямоугольный амфитеатр. Сердце болезненно сжалось: я узнала эту комнату. Она приснилась мне в начале августа, как и Сириус, лежащий возле арки…

Арка… Да, она стояла здесь, внизу на платформе…

Словно под гипнозом, позабыв, что нужно спешить, я приблизилась к краю самой верхней ступени. Глаза отыскали странное сооружение, состоящее из невысокого каменного возвышения и стоящей на нем арки, в проеме которой висела черная штора.

Но вот из-за арки показались несколько человеческих фигур, и оцепенение спало с меня.

Гарри! Там был Гарри!

Я устремилась за опередившем меня Роном и, рискуя скатиться кубарем вниз, торопливо начала спускаться по крутым каменным ступеням. Не достигая пола, свернула вправо и побежала по третьему ярусу. На другой половине зала сражался против троих Пожирателей Гарри. Он уворачивался от заклятий и посылал их в ответ, но все-таки сдерживал атаку Долохова, Амикуса и Алекто Кэрроу. Непонятно как, но сдерживал. И несмотря на это чудо, я почувствовала, насколько Гарри устал.

Держись, Гарри, я иду к тебе!

Выпрыгнув из-за арки, я налетела на стоявшего ко мне спиной Долохова.

– Импедимента! Ступефай! Получай, ублюдок! – заорала, когда тот виртуозно изобразил падающий самолет.

Рон в свою очередь атаковал Амикуса Кэрроу, но тот, в отличие от Долохова, почти сразу развернулся и с ходу рубанул палочкой. Моей палочкой!

Рон отпрыгнул в сторону. Гарри занялся одной Алекто.

– Ну, давай, Поттер! – крикнула в азарте она, посылая заклятие за заклятием. – Не советую отвлекаться.

И именно в этот момент, когда Гарри все-таки ослабил внимание, посмотрев на меня, он пошатнулся от попавшего в руку луча.

Вскрикнув, я вскинула палочку, собираясь проучить Алекто. Но, перепрыгивая через лежащего Долохова, неожиданно споткнулась: это он, очнувшись от краткого забытья, схватил мою ногу в районе лодыжки. Я грохнулась на пол, едва успев смягчить падение выставленными вперед руками. Из ладони вылетела палочка и покатилась к платформе. Отбрыкиваясь от Долохова, я растянулась во весь рост вслед за палочкой

Оставалось каких-то пара сантиметров, пальцы скребнули по воздуху, и… На ладонь опустилась чья-то тяжелая ступня. Сверху послышался каркающий смех Амикуса Кэрроу. Пронзительная огненная боль вспыхнула сначала в кисти, в которой раздался отчетливый хруст, а потом растеклась до локтя. Я не смогла сдержать крика, пытаясь выдернуть руку.

Боже, как больно…

Когда препятствие исчезло, мне пришлось забыть о палочке и подтянуть руку к себе. А вот Долохов не дал этого сделать. Не выпуская моей ноги, он прижал меня к полу, лишая возможности нормально двигаться и дышать. Прижимая поврежденную кисть к груди, я оперлась другой рукой о пол и снова сделала попытку отползти. Не получалось… Долохов был слишком силен и тяжел.

– Отпусти меня… – сквозь зубы прошипела я, безуспешно стараясь дотянуться до него.

В забывчивости вытянула правую руку и боль снова обожгла ее. Из горла вырвался стон. Мне ни за что не спихнуть с себя Пожирателя…

От накатывающей, как прибой, боли мне стало дурно. Пол перед глазами уплывал от меня, становясь черной бездной.

Каким образом Долохов убрался с меня, я не уловила. Просто он перестал давить на спину, и воздух беспрепятственно проник в легкие. Не до конца веря в свою свободу, я села на колени. А услышав знакомый голос, оглянулась.

По каменным ступеням мчался Сириус, за его спиной черным флагом развевалась мантия. А вслед за ним, не отставая, бежала Гермиона.

Откуда они здесь?

Пошатываясь, я немедленно поднялась на ноги. Но вместо того, чтобы кинуться им навстречу, затопталась на месте, выискивая свою палочку.

Гарри и Рон все еще сражались с Кэрроу, которых как будто не брала усталость, а Долохов снова валялся в стороне, на этот раз в полном бессознании. Палочки нигде не было видно. Меня охватило отчаяние. Ну где она?!

– Виктория, ты в порядке?! – Сириус перескочил сразу через две последние ступени, подбежал ко мне и схватил за плечи.

– Не совсем… У меня, кажется, кисть сломана…

Я быстро глянула на свою руку, прижатую к груди, и перевела взгляд на Гарри. Алекто загнала его на платформу и шаг за шагом заставляла отступать к арке. Старая шторина призывно заколыхалась.

– Помоги Гарри! – крикнула я в ужасе Сириусу.

Но он бросился наперерез Пожирательнице еще до того, как фраза закончилась. А когда я увидела его и Гарри на фоне арки, меня пронзил мистический ужас. Кое-как отведя глаза, посмотрела на Рона. Ему на подмогу пришла Гермиона. С диким видом она снова и снова швыряла в Амикуса яркие молнии заклятий, и в конце концов одна из них угодила в его руку. Из пальцев мужчины вырвалась волшебная палочка, которая, прочертив в воздухе широкую дугу, упала на верхние ступени.

Я и сообразить не успела, как уже бежала к ней. Подскочив, она покатилась вниз. Пока ловила ее, сверху послышались яростные крики. Взгляд туда показал высыпавших в зал Пожирателей смерти. И не только. Впереди всех стоял Волдеморт, устремив яростный взгляд на платформу.

– Блэк! – выкрикнула Беллатрикс даже немного удивленно. – Ты что здесь делаешь?

Сжав в левой руке новообретенную палочку, я начала отступать. Волдеморт меня пока не заметил, но это дело секунды.

– Уходим! – закричал Сириус, в последний раз отбивая атаку Алекто.

Я неслась во весь дух вдоль нижней ступени в противоположную от Пожирателей и Волдеморта сторону. Вознеслась на вершину лестницы и приостановилась в ожидании бегущих за мной Гарри, Сириуса, Гермионы и Рона. И едва не поплатилась за это жизнью.

Мимо пролетело заклятие, опалив мне волосы. Я шарахнулась от него, опасно покачнувшись на краю ступени. Подгоняя остальных, Сириус вбежал наверх и, схватив меня за свободную, то есть правую руку, повлек за собой.

– Она моя, Блэк! – кипя от гнева, заорал Волдеморт. Я прямо-таки ощутила исходящую от него силу. – Ты знаешь, что становится с теми, кто переходит мне дорогу!

Но мы уже вбегали в соседнее помещение. Сириус, круто развернувшись, запечатал дверь. С упавшим сердцем я увидела, что мы вновь оказались в Зале Пророчеств.

На первый взгляд он был пуст, но это не так. На звук нашего вторжения из-за дальних стеллажей выскочили несколько человек. Обнаружив, что мы совсем не те, кого они ожидали, Пожиратели слегка растерялись, зато Сириус и Гермиона первыми показали им что к чему.

– Нам надо убираться отсюда! – сквозь зубы сказал Сириус, сбив с ног, как кеглю, одного из них.

Дверь потряс громовой удар.

– Скорее!

– Порт-ключ! – вдруг крикнул Гарри. – Вики, где кулон? Мы можем переместиться обратно в Хогвартс…

– Не знаю… – почти простонала я, рука горела огнем, принося неимоверное страдание. – Он упал на пол там, где мы переместились.

– Возьмитесь друг за друга! Я призову его!

Сириус вскинул палочку, произнося Призывные чары.

Мы встали вплотную друг к другу, переплетая между собой руки. Мне было труднее всего, кисть болела так, что казалось, вместо нее одна пульсирующая боль. Гарри выручил меня, сжав левое предплечье.

Внезапно меня посетила страшная мысль. А что, если кулона уже нет, вдруг его забрали отсюда или просто сняли с него чары?

И затем дверь сорвали с петель, а из-за стеллажей напротив стали выбегать Пожиратели, пробравшиеся через другие входы.

Я увидела летящую к Сириусу тонкую цепочку. Он поднял руку, готовясь поймать кулон, но, почувствовав устремленный на меня ледяной взгляд, обернулась. Волдеморт скривил в нетерпеливой ярости лицо, отчего еще больше стал напоминать дьявола, и швырнул заклятием.

В кого? В Сириуса, в Гарри или во всех вместе? Или, быть может, он целился в кого-то другого, но попал в меня. Луч пронзил точно середину грудной клетки, и кожу под одеждой обожгло раскаленным металлом. Одновременно с этим последовал ощутимый рывок, и меня со всеми утянуло в пространство. Мир вокруг странно завертелся…

Приземление было очень неудачным и болезненным. Я свалилась мешком на землю и долго не могла отдышаться. Внезапно расплывшиеся перед моими глазами разноцветные круги остановились и ощущение дикого верчения прекратилось. Руку, на которую я упала, придавив всем телом, пронзила нестерпимая боль. Застонав, я приподнялась на коленях. Но снова тяжело свалилась обратно. Вокруг было темно и холодно, однако меня, погрузившуюся на некоторое время в оцепенение, это не волновало. Если бы не неудобство, создаваемое моим положением, и боль, теперь появившаяся и под свитером, там, куда попало заклятие Волдеморта, я бы пришла в себя еще нескоро.

– Мамочка… – Шепот получился еле слышный.

Пошевелившись, я подняла голову. И только тут поняла, что не чувствую ни руки держащего меня Гарри, ни движения кого-либо остальных. Я и не слышала ничего такого, что могло бы указывать на присутствие людей.

– Гарри… – просипела под нахлынувшим страхом. – Сириус…

Ответом мне была тишина.

Нет… Нет!

– Гарри! – громче позвала я, задрожав.

Оглянулась. Никого.

– Сириус!!

Пожалуйста… Кто-нибудь…

С трудом поднявшись, сделала шаг. И вдруг увидела лежащую неподалеку одинокую фигуру. Сердце гулко забилось. Я упала возле нее и как безумная затормошила ее.

– Гарри!

Ослепленная темнотой и страхом, я далеко не сразу обнаружила, что лежащее тело принадлежит девушке.

– Герм…

Имя Гермионы застряло в горле, потому что, когда я перевернула ее, на меня уставилось бледное лицо Пэнси Паркинсон. Даже если бы внезапно подо мной разверзлась земля, ничто больше меня так не потрясло.

Паркинсон находилась без сознания, и только поэтому ее спасло от моей ярости. Я взвилась на ноги, покачнулась, но удержала равновесие.

Быть того не может! Вместо Сириуса, Гарри, Рона и Гермионы здесь валялась одна мерзавка-слизеринка, благодаря которой все и произошло!

Я задыхалась от гнева, страха и боли. Под свитером становилось все дискомфортнее, словно там тлели угли, разгораясь сильнее и сильнее под потоком свежего воздуха. Переложив палочку в карман, я просунула здоровую руку в горловину свитера, а нащупав цепочку, вытянула ее наружу.

Хроноворот… Он был горячим, почти обжигающим. Наверное, это в него попало заклятие, и хроноворот меня спас… Ведь если бы не он, вряд ли я бы сейчас здесь стояла… А если заклятие попало в него, может, это как-то и связано с исчезновением Гермионы, Гарри, Рона и Сириуса?.. Не могли же они просто так испариться…

Меня пронзила ошеломительная мысль. А вдруг заклятие каким-то образом запустило действие хроноворота, и я сейчас… Да нет… Это невозможно…

Но вопреки собственным неубедительным возражениям, я почувствовала головокружение и слабость во всем теле. Нет, жизнь не может со мной так поступить… Пожалуйста, пусть это будут только мои неуклюжие домыслы…

Чтобы хоть как-то утешить себя, я попыталась найти что-нибудь знакомое и вгляделась в темноту. Немного в стороне возвышалась громада замка с вкрапленными редкими светлячками-окнами. А прямо передо мной растилалось тусклое зеркало Черного озера. Хогвартс… Это был Хогвартс…

– Э-э… А это еще что такое? – послышался издалека рокочущий голос.

В ночи сверкнул свет. Под тяжелыми ногами ощутимо содрогалась земля. Через минуту из темноты вышла огромная фигура, держащая в руках фонарь.

– Ты как здесь оказалась? – спросил Хагрид, глядя на меня сквозь густые заросли волос, занимавшие добрую половину его большого лица.

Умирая от дикого облегчения, я медленно осела на заснеженную землю. Затем сознание покинуло меня…

========== Часть 3. Глава 50. В ловушке прошлого ==========

Просыпаться так не хотелось. Постель была удобной, одеяло теплым, хотя и тонким, а подушка – мягкой. От белья исходил запах свежести и чуточку мандарина. Почему мандарина, не знаю, но все вместе напоминало родной дом, где к каждой вещи прикасались мамины руки.

Да, конечно, я дома, вместе с родителями, пришла в гости и осталась ночевать. Тем более были выходные, никуда спешить не надо. А Алисе потом позвоню…

Я слегка улыбнулась сквозь ускользающий сон, пытаясь сохранить его. Ну, еще немножко, еще несколько минуточек, прежде чем мама заглянет ко мне и начнет будить… А она обязательно это сделает, потому что в выходные могу проваляться до одиннадцати.

Где-то вдалеке послышался приглушенный голос, вернее, даже два. Родители, конечно же. Завтракают, наверное…

А странный мне сегодня сон приснился… Что-то про… Про что? Я поднапрягла память, и она услужливо подсунула мне образ человека отталкивающей внешности. Хм… Ужастик, что ли?

Рядом прозвучали мягкие шаги. Женский голос что-то негромко произнес.

Мама…

– Мам, я сейчас… – сонно пробормотала я, уткнувшись носом в приятно пахнущее одеяло. – Уже встаю…

Секунду подождала, наслаждаясь блаженным покоем, и перевернулась на бок. В руке, от кончиков пальцев до локтя, всколыхнулась острая боль, как будто кожу, а вместе с ней мышцы вспороли кухонным ножом. От потрясения я распахнула глаза.

– Нет…

Жалобный стон вырвался из горла не столько из-за боли, сколько из-за воспоминания о причине ее появления.

Я вовсе не дома… Дом далеко, как и мои родители. Но где же я тогда?..

Мой взгляд уперся в потолок с круглыми лампами, смотревшими на меня словно ослепшие глаза. Пространство вокруг заполнял блеклый утренний свет. Несмотря на то, что я видела часть помещения с укрытыми тенью предметами мебели, его узнала сразу. И так же незамедлительно облегчение придавило меня к постели.

Это было больничное крыло… Я в Хогвартсе… Даже не верится, ведь еще совсем недавно надежды на спасение практически не было. И только чудесное появление Сириуса и Гермионы повлиял на кажущуюся безвыходной ситуацию. А я уже в третий раз попадаю в госпиталь с различными травмами, что можно теперь абонемент выписывать… Мадам Помфри становится для меня все роднее и роднее…

Внезапно я чуть не подпрыгнула на кровати.

Сириус! Гарри, Гермиона, Рон! Где они? Почему до сих пор не слышу их голоса? Мой кулон, превращенный в порт-ключ, перенес нас вместе, всех пятерых… Вернее, должен был бы перенести на территорию Хогвартса… Но даже если мы каким-то образом разделились, остальные-то все равно оказались бы здесь рано или поздно. А может, они тоже, как и я, находятся в госпитале, просто, думая, что я еще не пришла в себя, решили не тревожить меня?

С затаившимся в груди холодком, но грозящим заполнить каждую клеточку моего тела, я села на постели. На голову, будто глубоко нахлобученная шапка, навалилась пренеприятнейшее ощущение тяжести. Кое-как сфокусировавшись на окружающем меня помещении с дюжиной стоящих в два ряда кроватей, я обвела его взглядом. Все они, исключая мою и соседнюю, были аккуратно заправлены. А у второй занятой кровати стояла женщина. Вероятно, услышав мои телодвижения, она обернулась.

– Вы уже проснулись, мисс?

Голос был таким знакомым… Мадам Помфри собственной персоной. Я была готова обнять каждого, кого увижу.

– Да, я уже проснулась, – сказала, точнее, просипела я, едва не зарыдав.

Она подошла ко мне привычной строгой заботой на немолодом лице.

– Как вы себя чувствуете?

Вдруг припомнилось мое первое посещение больничного крыла, когда мадам Помфри вот также вела допрос о моем состоянии. Хотя оно и сейчас было далеко от идеального, мне захотелось улыбнуться, и губы скривились в улыбке, которую вряд ли можно было бы назвать веселой.

– Приемлемо, – ответила я, думая, что целительница наверняка вспомнит мои давние слова.

Она, что и неудивительно, не улыбнулась, а даже наоборот, посмотрела более озабоченно.

– То есть нет, конечно… – пробормотала я. Неосторожно шевельнула травмированной рукой и опять чуть не взвыла. – Мадам Помфри, у меня рука болит…

Показала на горевшую огнем правую кисть, лежащую поверх одеяла. Только сейчас я обнаружила, что все еще в одежде, а отсутствовали на мне лишь мантия и обувь.

– Скорее всего это перелом…

Целительница, не говоря ни слова, достала палочку из кармана своего фартука. Провела ею над моей ладонью, после чего кожа будто бы озарилась красноватым свечением.

– У вас действительно перелом, мисс…

Она умолкла, посмотрев мне в глаза.

– Вы меня знаете?

Я замерла с открытым ртом. Не понимаю, это что, шутка?

– Конечно, знаю… Вы меня тоже знаете.

– Вы что-то путаете, мисс, мы с вами точно не знакомы. – Мадам Помфри нахмурилась и встревоженно глянула в сторону дверей. – Наверное, это последствие шока… – как бы про себя добавила она.

– Да нет же! – Я с возрастающим страхом подалась к ней. – Я Виктория… вы… я…

Мне хотелось сказать, что в Хогвартсе я учусь и живу уже четыре месяца, и как мадам Помфри могла об этом забыть. Но в ту же минуту я вспомнила последние мгновения перед тем, как порт-ключ всех нас перенес из Зала пророчеств. И о том, как я очутилась на берегу Черного озера в компании лишь одной Паркинсон, как хроноворот жег мне кожу, нагревшись, вероятно, от попавшего в него заклятия, и своих нелепых предположениях насчет… Эту дикую теорию подтверждала странная забывчивость мадам Помфри… А… Хагрид тоже меня не признал?

– Так вас зовут Виктория?

Я с недоумением вскинула на нее глаза. Машинально кивнула. Потом потрясла головой, надеясь избавиться от бредовых мыслей.

Они не желали исчезать. Тогда я зашарила левой рукой по свитеру. Хроноворот! Где хроноворот?! Вот он-то в отличие от мыслей куда-то испарился.

Мадам Помфри, которая все это время наблюдала за моими действиями, сочувственно спросила:

– Вас что-то беспокоит?

Да! Беспокоит! Я понятия не имею, куда пропали Сириус, Гарри, Гермиона и Рон! А также хроноворот! И… и где нахожусь я сама… вернее, в каком времени… Я сглотнула, боясь продолжить мысль.

Если это не настоящее… то есть не то время, в котором живу я, то какое? Может, меня отбросило на полгода назад, когда здесь меня еще никто не знал? Хотя нет, не на полгода, потому что на улице было холодно и на земле лежал снег. Значит, больше чем на полгода… На год, полтора?

Мне стало дурно от мысли, что я оказалась далеко в прошлом. Целый год…

– Выпейте это, – сказала мадам Помфри, успевшая отлучиться и вернуться обратно.

Я автоматически взяла протянутый стакан, в котором была мутноватая жидкость, и чуть не плеснула себе на колени: так задрожала моя рука.

– Выпейте. Это Костерост, он восстановит поврежденные кости.

Бездумно глотнув из стакана, я тут же закашлялась: до того противным оказался вкус.

– Согласна, вкус у Костероста неприятный, – ворчливо сказала целительница, – но вам, милочка, обязательно нужно выпить до дна. Я пока позову директора.

Она отошла от меня, а я, отпивая целебное зелье маленькими глотками, смотрела вслед. Смелости спросить, который на дворе год, у меня пока не хватило. Я боялась услышать ответ… Ответ, который отнял бы последнююю надежду увидеть с расставшимися со мной людьми.

Эффект от выпитого Костероста появился почти сразу. Сначала в ладони стало немного щекотно, будто под кожу пробралась целая сотня муравьев, бегая туда-сюда, потом щекотка исчезла, но образовалось ощущение многочисленных уколов. Мне показалось, что туда же, под кожу, вонзились бесчисленное множество острых игл.

Морщась, я поставила стакан на прикроватный столик и прикрыла глаза. Пусть все это окажется только сном, кошмарным, но сном! И профессор Макгонагалл, которую сейчас позовет мадам Помфри, объяснит, почему та ведет себя так, словно видит меня впервые в своей жизни.

И лишь затаившийся страх свербил все сильнее: я никак не могла понять, куда пропал хроноворот.

Вновь где-то в отдалении послышались голоса. Вот открылась дверь, и они стали отчетливее. Стараясь не обращать внимания на боль в руке, я вздохнула и открыла глаза.

– Итак, как дела, Поппи?

– Думаю, вы сами все выясните, Альбус.

Меня как будто ударили. Я повернула голову к вошедшим, да так и застыла. Метрах в пяти от меня стояла профессор Макгонагалл, как и думала я, но совсем не это заставило меня таращить глаза и беззвучно открывать рот. Рядом и чуть впереди от нее стоял… Альбус Дамблдор, портрет которого я видела в кабинете директора. Альбус Дамблдор! Живой и совсем не бесплотный, хотя он не должен быть здесь. Потому что он был мертв, я это точно знала! Я могла бы закричать от неожиданности, но на меня напал столбняк, на некоторое время превративший в статую потрясенной лягушки.

Профессора заметили мое странное состояние и переглянулись.

– Мне кажется, мисс, вас что-то очень взволновало, – сказал Альбус Дамблдор, неотрывно глядя на меня.

Его голос, такой знакомый и в то же время незнакомый, вывел меня из столбняка. Я подпрыгнула и вскочила с кровати как пробка из-под шампанского, при этом продолжая усиленно таращиться на живого Дамблдора.

В мозгу вспыхнула беспощадная мысль: я действительно провалилась в прошлое, ибо бывший директор Хогвартса никак не мог быть призраком.

Вика, сейчас же прийди в себя! – прикрикнул мой внутренний голос. Несмотря на его некоторое занудство, он иногда меня на самом деле выручал. И вот сейчас, как бы ни была я потрясена доказательством преужаснейшего предположения, он заставил меня согласиться с тем, что проявление эмоций – это не выход. Что думает Дамблдор, видя такую реакцию на него? Что он вызывает ужас? А почему? Потому что в ближайшем будущем его нет? Впрочем, этого он знать не может…

В этот момент, когда, наткнувшись на стоящую позади кровать, я упала на нее, совсем рядом послышался сдавленный вздох. Кровать оказалась той, на которой лежал еще кто-то. Я покосилась на топорщившееся одеяло и увидела Паркинсон, выпучившую глаза из-под него. С каждой секундой на ее лице увеличивался испуг, превращающийся в страх. Ярость, которую Паркинсон ясно прочитала на моем лице, заглушила другие эмоции, я забыла о Дамблдоре и других не менее важных вещах.

– Мер-рзавка! – буквально прорычала я, напрягшись.

Паркинсон взвизгнула и вылетела из-под одеяла, однако не достаточно быстро из-за того же одеяла. Она упала, а я, преисполненная жаждой мести, вскочила на кровать.

– Что вы делаете? – в изумлении вскричала мадам Помфри.

Паркинсон неуклюже поднялась и ринулась прочь от меня. Я – за ней. Злость настолько овладела мной, что кроме того, чтобы сделать этой мерзавке как можно больнее, ни о чем другом думать не могла. Даже, когда нечаянно ударилась травмированной кистью, и жгучая боль стрельнула до самого локтя, я не остановилась.

Заметив в госпитале остальных и, вероятно, выбрав из двух зол меньшее, девчонка метнулась в сторону профессоров Дамблдора и Макгонагалл.

– Помогите! – крикнула она, забежав за их спины. – Она сумасшедшая!

– Ну прекратите это безобразие, Альбус! – почти взмолилась мадам Помфри.

И тут произошла волшебная метаморфоза: имя Дамблдора превратила Паркинсон из просто испуганной в крайне обалдевшую от ужаса. Так как оба профессора расступились, я увидела, как она застыла, уставясь на старого директора с выражением недоверчивого шока.

– Ну и кто из нас сумасшедший, Паркинсон? – прошипела я, однако не сбавляя скорости.

А она смотрела – смотрела, и потом как завизжит! Не знала, что так можно визжать, не удивлюсь, если Паркинсон услышали даже на верхних этажах.

– Вы… вы… – при этом произносила она, заикаясь и пятясь назад.

Черт, у нее же истерика, она не знает о хроновороте, поэтому может сейчас закричать о том, что Дамблдора нет среди живых. Хоть мне было и наплевать на Паркинсон, но на чувства старого директора – нет. Так что нужно заткнуть ее.

Я подбежала к ней, размахнулась левой рукой и что есть силы треснула Паркинсон по щеке. Ее голова дернулась, крик, точнее, визг оборвался, а она сама покачнулась. Я медленно обернулась к профессорам, пребывавшим, мягко говоря, в оторопи.

– Извините, это у нее припадок, – сказала, впервые обратившись к ним. – Иногда такое случается.

– Честно сказать, мисс, вы тоже повели себя несколько… неадекватно, – с сомнением сказала профессор Макгонагалл.

– Минерва, ты не знаешь причину ее поступка, – мягко возразил Дамблдор, все также наблюдая за мной.

– Зря вы не вмешались, – сердито сказала мадам Помфри из другого конца больничного крыла. – Еще бы немного – и одна бы точно покалечила другую.

Что они говорят обо мне в третьем лице? Неприятно, знаете ли…

Посмотрела на Паркинсон: она ошалело хлопала глазами, явно не зная, что делать.

– Мисс, вы все еще негативно настроены против вашей…

– Она не моя! – яростнее, чем следовало бы, крикнула я профессору Дамблдору. – И, да, я все еще хочу прикончть эту гадину!

Мадам Помфри ахнула, профессор Макгонагалл нахмуренно свела брови. Директор же не вздрогнул, дотронулся словно бы в рассеянности до своей длинной бороды и сделал шаг вперед.

– Но вы же понимаете, мисс, что вам никто не позволит причинить какой-либо вред этой девушке в стенах Хогвартса независимо от того, что она совершила.

– У меня веские причины, чтобы этого желать, поверьте, – резко сказала я: мне до сих пор не верилось в реальность прошлого.

– Я верю вам. И все же, если вы не против, давайте присядем и вы расскажете нам о себе.

Во мне все бунтовало, и предложение Дамблдора не показалось таким уж заманчивым. Но выяснить кое-что нужно было как можно скорее. Расправиться с Паркинсон я всегда успею.

Потом мне пришла неожиданная мысль. Я резко остановилась, будто налетев на стену.

– Скажите… вы не знаете, кто она такая? – подрагивающим голосом спросила я, показав на Паркинсон.

“Пожалуйста, скажите, что знаете… Умоляю вас…”

Профессор Макгонагалл удивленно посмотрела на своего старшего коллегу.

– Лично я никогда не видела эту девушку… А почему вы спрашиваете?

Чтобы преподаватель не признал свою ученицу, проучившуюся в Хогвартсе шесть лет? Это значит… значит…

– Не может быть… Не может быть…

– О чем вы?

– Пожалуй, я догадываюсь, – задумчиво сказал профессор Дамблдор. Вот теперь он выглядел встревоженным. – Присядьте, дитя мое. Вы тоже, – обратился он к притихшей Паркинсон, находившейся на прежнем месте.

Она вздрогнула и, как сомнамбула, двинулась к одной из кроватей. Я опустилась на ту, на которой пришла в себя. Профессора Макгонагалл и Дамблдор подошли к соседней, но присел на край только последний.

– Итак, для начала можно узнать, как вас зовут?

– Виктория, – пробормотала я, пытаясь осмыслить происходящее. – Меня зовут Виктория… Кленова.

Моя настоящая фамилия сорвалась с языка сама собой. Впрочем, поправляться я не стала: тот псевдоним, который взяла себе на время учебы в школе, мне надоел, да и не играл сейчас особой роли.

– Вы русская? – В тоне Дамблдора промелькнуло удивление.

– Да… То есть не совсем, можно сказать, наполовину. Но это не важно.

– Ну ладно. А вы, мисс?

Паркинсон воззрилась на директора с таким видом, будто он был говорящей табуреткой, и отвечать ему не собиралась.

– Новак… скажи, что все это иллюзия, – вместо этого обратилась она ко мне. – Ведь его нет… не может быть…

Я потянулась к своей мантии, висящей на спинке кровати, и достала из кармана палочку.

– Заткнись! Иначе горько пожалеешь, – прошипела, наставив ее на девчонку.

– Вам действительно кажется целесообразным угрожать ей, Виктория? – спросил профессор Дамблдор, остро взглянув на меня поверх половинчатых очков.

– Да. И она знает, за что. Ее зовут Паркинсон, Пэнси Паркинсон, и она распоследняя…

– Не надо подробностей, – попросил он.

– Паркинсон? – повторила профессор Макгонагалл. – Вы, случайно, не родственница Ричарду Паркинсону?

Сначала она что-то невнятно промычала, затем выдала:

– Это мой отец…

– Отец?

На строгом лице женщины отразилось недоумение.

– Вы, вероятно, перепутали. Этот Ричард Паркинсон выпустился из Хогвартса лишь в…

– Видишь ли, Паркинсон, – перебила я профессора Макгонагалл. Хоть это было невежливо, но я сделала это для того, чтобы отстрочить тот момент, когда станет известно точное время нашего нахождения. Мне было очень страшно предположить, что это за время. – Когда сработал порт-ключ, при мне находился один предмет, очень хрупкий между прочим, и он, возможно, активизировался тоже. Хочешь, я тебя обрадую?

– Виктория, вы, конечно, говорите об этом предмете?

Дамблдор, как фокусник, вытащил из кармана своего сиреневого одеяния… хроноворот. Я не слишком удивилась, но с облегчением выдохнула.

– Так он у вас, профессор…

– Что это? – поинтересовалась преподавательница, заглядывая ему за плечо.

– Это хроноворот, не совсем обычный хроноворот. Из чего следует вывод, что эти девушки оказались на территории Хогвартса не без его помощи.

– Хроноворот?! – вскричала, ожив, Паркинсон. – Новак, у тебя был хроноворот?

– Почему был? Он и сейчас…

– Ты хочешь сказать… – визгливым шепотом сказала она, уставившись на круглую серебряную вещицу в руках Дамблдора, – сказать, что… мы… мы где-то в прошлом?!

– Как ты быстро догадалась, – с ядовитым сарказмом сказала я.

У Паркинсон был такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок.

– Так вы, что же, из будущего? – уточнила профессор Макгонагалл, глаза за ее четырехугольными очками расширились.

– Вы же ее не узнали, – кивнула я на слизеринку. – А почему хроноворот не совсем обычный?

– Потому что обычные хроновороты ограничены в перемещениях во времени, максимум на что они способны – это отправить человека примерно на восемь с половиной тысяч часов в прошлое. Это, как известно, примерно год. – Директор приподнял хроноворот за цепочку. – А такой хроноворот иного рода. Он вполне мог переместить человека в отдаленное прошлое: на десять, пятнадцать лет назад. Да и выглядит он по-другому, чем обычные.

Я слушала и пыталась понять, что же в словах Дамблдора меня задело.

– Где мы находимся? – вскричала Паркинсон. Она вскочила с кровати и стремительно направилась к преподавателям. – В каком времени?

Директор не спеша поднялся, протянул мне хроноворот.

– Возвращаю его вам.

Я приняла его. Он был теплым то ли от рук Дамблдора, то ли от чего-то другого. А может, еще не остыл после сильного нагревания. Это меня встревожило. Но как бы то ни было, я могу воспользоваться им хоть прямо сейчас и переместиться в свое время… ко всем, кто там остался.