Текст книги "Танец Опиума (СИ)"

Автор книги: Lime.lime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 55 страниц)

«Ненавижу», – повторяла про себя девушка снова и снова, заставляя себя терпеть.

Даже когда мужчины отстранился от неё, чтобы передохнуть, Сакура, не переставая, шептала слова проклятия в адрес несчастного мужика. Он лениво перевалился на переднее сидение, достал из бардачка сигарету и закурил. Дым, от которого снова заслезились глаза, наполнил салон автомобиля. Девушка судорожно дышала, сжимая в руках то, что осталось от её одежды.

Ей было страшно предположить, куда исчезли остальные мерзавцы, и будут ли они издеваться над ней так же, как это бесстыдно делал их друг. Такого унижения она не сможет вытерпеть снова.

Крепыш сделал затяжку, закатил глаза, а затем выкинул окурок через приоткрытое окошко. Он обернулся и посмотрел на девушку, издевательски улыбнувшись.

– Я не думал, что ты девственница, – кратко сообщил он и вновь полез на заднее сидение.

Сакура рыкнула, резко вскочила и, ударив его по лицу, перелезла на переднее сидение. Тело почти не слушалось, но даже это казалось мелочью по сравнению с непреодолимым желанием жить. Она разблокировала дверцы, кое-как справилась с ручкой, а затем буквально вывалилась из машины. Харуно больно ударилась плечом и головой о твердый асфальт. В руках девушка сжимала жалкие лоскуты от белой блузки, которыми пыталась прикрыть стыдливую наготу. По разгоряченным щекам катились крупные слезы, смешиваясь с кровью, вытекающей из ссадин на потрепанном лице. Тело колотила крупная дрожь.

Сначала девушка ползла, слыша, как оглушенный неудачей насильник копошится в машине в попытках справиться с алкогольным опьянением и дверцей автомобиля. Кое-как поднявшись на ноги, Сакура босая бросилась в неизвестном направлении вдоль дороги, прихрамывая и шатаясь из стороны в сторону. Она с трудом волочила ноги, раздирая их в кровь. Дышала тяжело и надеялась на спасение, каким бы оно ни было.

– Держите её!

Сакура, нервно оглянувшись, увидела, что за ней снова началась погоня. Громко всхлипывая и ревя навзрыд, она умоляла всевышнего дать ей еще один шанс на жизнь. Ей было уже всё равно, какую цену она заплатит за своё желание – даже если это смерть. Что угодно, но только пусть это закончится! Она согласна на всё, лишь бы не испытывать этого унижения снова!

Может, это было совпадением или же самым настоящим чудом, но из-за поворота выехал черный автомобиль. Девушка из последних сил выбежала на середину дорогу и замахала руками. Дорогой авто резко затормозил в считанных сантиметрах от девушки. Обессиленная, она сложила руки на капот, с трудом скрывая свою наготу от долгожданного спасителя.

Внезапно уже хорошо знакомый коренастый мужчина подбежал к девице сзади и сгреб её в охапку. Он никак не мог отдышаться, но был счастлив нагнать беглянку. Недолго думая, пьянчуга потащил девицу обратно к своей машине. В его голове уже созрел план наказания бунтарки. Девушка слабо вырывалась и рыдала. Всё происходило настолько быстро, что Сакура просто-напросто потерялась в событиях. Она не могла вытянуть из себя ни слова…

Однако черное авто вновь засигналило, и крепышу пришлось обратить своё внимание на неизвестного. Он остановился и мило улыбнулся водителю дорогой машины, в надежде усыпить бдительность надоедливого гражданина. Последний был не глуп и через лобовое стекло смог узреть всё, что было нужно…

Сакура, найдя в себе остатки сил, принялась кричать, оглушая своими истошными криками своего мучителя. Она молила о помощи, вырывалась, но все старания казались бесполезными и бесплодными.

– Извините нас, пожалуйста, – очень вежливо и громко заговорил мужлан. – Это моя сестра. Она несколько больна. Простите, пожалуйста.

Ответа не последовало. Черный автомобиль не двинулся с места.

– Отпусти! – орала Сакура, надрывая голос. – Не верьте ему! Я их не знаю! Пожалуйста…

– Сама не понимает, что несет, – еще шире улыбнулся насильник, однако в его пьяных глазах – страх.

Дверца черного автомобиля резко распахнулась, и из салона вышел темный силуэт высокого мужчины крепкого телосложения. Сакура не могла разглядеть лицо незнакомца – свет фар ослеплял её. Сделав еще один рывок, девушка наконец-то вырвалась из лап насильника и упала прямо возле машины, разодрав в кровь колени и локти. Громко заплакав, она буквально поползла к ногам своего спасителя.

– Господи… – донеслось до Сакуры испуганный возглас крепыша. – И…И… Ита… Итачи-сама! – он запинался и от ужаса растерял все свои мысли и способность грамотно формулировать цельные предложения. – Итачи-сама, вы не подумайте!..

Сакура с трудом подняла голову и встретилась с бездонно-черными глазами старшего Учихи. Они были холодны и равнодушны, но стоило брюнету окунуться в зеленую бездну замученных глаз, ледяной панцирь безразличия треснул. Всего на секунду… По щекам Харуно теперь катились слезы не то от счастья видеть его, ни то от ужаса перед ним.

Как бы то ни было, Итачи тотчас устремился к девице, на ходу снимая с себя пиджак. В следующее мгновение теплая ткань легла на озябшие девичьи плечи. Вновь на лице старшего Учихи застыла маска пугающего бесстрастия. Словно происходящее – мелочи жизни. А помощь и забота – не более чем простая формальность и хорошее воспитание. Молодой человек попутно выслушивал жалкие оправдания назойливого жука, с коим у него должна была состояться деловая встреча. Хотя как встреча может стать деловой, когда на неё приходят, откровенно выражаясь, быдло? В отличие от крепыша и его шестерок, Итачи был одет с иголочки и вел себя предельно вежливо, подобно аристократу, хоть и презирал таких отбросов общества… Кстати говоря о дружках насильника – их и след простыл. Гнусные трусы…

Учиха наклонился к девушке и бережно взял её на руки. Она весила совсем ничего… Исхудалое тело, обтянутое бледной кожей, теперь покрывали ссадины и лиловые синяки. Ноги, в частности внутренняя сторона бедер и расшибленные коленки, измазаны в её же крови. Тоненькие белые ручки тряслись; бедняжка дрожала от холода и страха. Смотреть было жутко…

Сакура, ни жива, ни мертва, чувствовала человеческое тепло; чувствовала, что в безопасности. Но с тем же это до ужаса пугало молодую официантку. А вдруг она сейчас откроет глаза и снова окажется в той проклятой машине, придавленной коренастым мужчиной с веснушками на лице? С тех пор Харуно возненавидела веснушки. Поэтому даже случайная встреча на улице с незнакомцем крупного телосложения, у которого на лице оказывалось чуть больше маленьких коричневых пятен, чем нужно, заставляла сердце Сакуры неистово колоться в панике. Ей казалось, что это тот самый крепыш…

Девушка была сбита с толку: до того она не понимала ту нежность и теплоту, исходящую от темноволосого мужчины. О ней никто и никогда так не заботился, кроме брата. Проявление мягкости от чёрствого, молодого, да к тому же и совершенно незнакомого, человека – нонсенс. Эдакая несостыковка. Официантка жадно вбирала в себя приятный сладковатый запах – парфюм Итачи. Ей казалось, что хватит еще секунды, чтобы окончательно сойти с ума. Всё тело болело и ломило, и слезы градом катились по раскрасневшимся щекам Сакуры. Ей было невыносимо от осознания своей беспомощности и хрупкости в чьих-либо руках. Особенно в руках Учихи…

Итачи спешно добрался до своего авто, осторожно усадил девушку на переднее сидение и захлопнул дверцу машины. Обойдя её с другой стороны, он молча сел на водительское место и тяжело вздохнул.

– Итачи-сама? – неуверенно позвал его крепыш, вплотную приблизившись к приоткрытому окошку. – Сделка все еще в силе, не так ли? – в его голосе пустая надежда.

– Нет, – кратко и чрезвычайно спокойно ответил Итачи.

Резко развернув машину, Учиха направился обратно домой, оставляя позади своих незадачливых подчиненных, с коими он должен был заключить контракт. По условиям несостоявшегося договора эта мелкая группа наркоторговцев из соседнего города переходили под «крыло» семьи Учиха. Однако все карты спутала эта девушка.

Но самое удивительное то, что Итачи было глубоко плевать, кого, каким образом и где они ловят и насилуют девушек, торгуют ими или даже убивают. Он не был сторонником справедливости и никогда не считал себя героем. Парень довольствовался своими безупречными манерами и манерами (впрочем, такими же безупречными) своих ближайших подчиненных, а от остальных он требовал только беспрекословного подчинения, трудолюбия и пунктуальности. Заниматься мерзостями в свободное от его работы время или нет – это уже их выбор.

Однако этот раз стал самым настоящим, первым и последним исключением за всю жизнь прагматичного старшего Учихи. Он задавался вопросом: отчего оступился своих принципов и спас ту, на которую плевать хотел? Почему его сердце дрогнуло, когда она упала на колени с рук крепыша? По какой из несуществующих причин Итачи отменил выгодный контракт, при подписании которого под контроль Учиха переходил целый город, ранее принадлежавший Сенжу? Что именно эта странная девица повредила в нейронах мозга мужчины?!

А ведь Итачи даже не знаком с ней толком. Только видел единожды, да и то от силы несколько часов. Неужели игра стоит свеч?..

Сейчас его лицо было хмурым. Он еще не знал, что скажет своему братцу, и какое наказание последует за этим. Раз уж Саске и притащил её в дом, то она автоматические попадала полностью под его ответственность и контроль, и такого Учиха-младший ну никак не должен был допустить…

========== Глава III. ==========

Итачи заехал на территорию своих владений, припарковался и тяжело вдохнул. Откинув голову назад, брюнет с каким-то разочарованием посмотрел на свой огромный нелепый дом. Он испытывал одновременно столько чувств, что просто-напросто терялся в них. До сего момента ему не приходилось знакомиться с человеческим естеством: слабостью, мягкостью, милосердием, добротой или жалостью… Парень был далек от простых радостей и обыкновенного счастья. Он не ведал об этих приятных мелочах только потому, что был старшим сыном и будущей главой семьи. Такова была его судьба и назначение.

С детства ему внушали, что самая большая опасность и причина никчемности большинства людей заключается в их чувствах и чрезмерной эмоциональности. Старшего Учиха учили думать холодной головой, сознательно отучали радоваться всему на свете и огорчаться по пустякам, рассказывая вместо сказок на ночь психологию человеческого разума. Он с ранних лет держал всё в себе и под своим контролем. Будучи тринадцатилетним сопляком, брюнет был способен легко манипулировать и устанавливать над людьми такую удивительную власть, что перед ним роптали и боязливо прятали голову. И это не учитывая того поразительного факта, что Итачи добивался всего отнюдь не за счет убийств и показательных казней, а лишь одной силой слова. Наверное, потому лицо Учихи и оставалось даже в самые напряженные моменты его жизни каким-то чересчур бесстрастным.

Взгляд брюнета упал на потрепанную девушку, которая словно язык проглотила. Взгляд её был каким-то неестественно пустым и равнодушным. Она почти не шевелилась, пристально разглядывая свои оголенные, разодранные в кровь ноги. Итачи не знал, что сказать ей и как утешить, и было ли это вообще возможно. Ему никогда до этого не приходилось сочувствовать кому-то.

Сама девушка не обращала внимания на парня, позабыв, где она и почему здесь оказалась. Да впрочем, её вообще ничего не интересовало. Молодой официантке было абсолютно всё равно, что ждет её через секунду-другую или через час. Хотелось забыться и оказаться вдруг контуженной…

– Тебе сколько лет-то? – тихо спросил Итачи, не сводя с девицы черных глаз.

– Сколько времени? – вопросом на вопрос.

Итачи помедлил, а затем взглянул на золотые швейцарские часы на руке. Несколько секунд он рассматривал часовой механизм, пытаясь сфокусировать зрение на длинной минутной стрелке.

– Пять минут первого ночи.

– Мне уже как пять минут двадцать лет, – тихо и вкрадчиво произнесла Сакура.

Грязные, взъерошенные волосы падали на бледное девичье лицо. Итачи не имел возможности заглянуть в глубины её зеленых глаз.

– Мне жаль. – Учиха попытался вложить в эти два слова как можно больше искренности, но получилось как всегда.

Как бы то ни было, Итачи и, правда, испытывал необъяснимое чувство вины. На душе вдруг появился массивный камень, который тянул его на самое дно – вслед за девушкой. Отчего только он заморачивался? Учиха ведь ни одним боком не был причастен к произошедшему.

«А ведь я знал, что назначать встречу в своем же городе – плохая идея», – невольно подумал Итачи, и впервые за всю свою осознанную жизнь болезненно поморщился.

Завязалось долгое молчание, которое ни один из них не осмеливался прерывать. Угрюмое, неуместное молчание.

Итачи внимательно всматривался в равнодушное личико Сакуры и не мог понять, как ей удается так же ловко под корень вырывать все свои эмоции, как это обычно делает он. Сдержанность. Какое-то странное затишье перед бурей.

– Идем в дом, – наконец, негромко предложил Итачи и полез в бардачок за ключами.

Протянув руку, он случайно задел расцарапанное в кровь колено девушки.

– Не трогай меня! – оглушительно взвизгнула Сакура, резко открыв дверцу авто.

Вылезая из машины, она споткнулась и чуть не клюнула носом землю. В одном только пиджаке, босая и на полусогнутых ногах, девушка пыталась убежать не от Итачи, а от того, что с ней произошло. Но ведь от самой себя не убежишь!..

Она не понимала, куда мчалась, сломя голову. Словно за ней снова велось преследование. Будто её спаситель в любую секунду может перевоплотиться в мучителя. Сакура думала лишь о том, как бы оказаться одной, вдалеке от грязных лицемерных людей, которые были созданы, чтобы причинять друг другу боль и унижение. Отчаяние змейкой кусало её, отравляя ядом каждую клеточку искалеченной души. Всё казалось каким-то ненастоящим, далеким и омерзительным. Даже ветер походил на искусственную манипуляцию.

Харуно ничего не слышала, словно оглохла. И ничего не чувствовала, будто её тело парализовало. Ничего не видела, точно ослепла. Ничего не чувствовала, как если бы уже умерла. Однако чувствительность вернулась, когда уже знакомые, сильные руки настигли её, и Сакура оказалась в крепких объятиях. Они были такими… родными, близкими и настоящими. Ей казалось, что это её любимый брат вдруг оказался рядом, чтобы защитить её от всех несчастий и бед, как это бывало всегда.

Неприступный, отдаленный и равнодушный молодой человек, которому, казалось, не было дело до чужих судеб, вдруг показался девушке единственным существом во всей вселенной, неспособным врать и созданным, чтобы любить.

Харуно колотила крупная дрожь. Она вырывалась, билась, словно птица в клетке, раздирая свою грудь ногтями, под которыми забилась спекшаяся кровь и грязь. Молодая официантка наносила на идеально-ровное лицо Итачи царапины и ссадины. Выдирала не только свои волосы, но и его. Она пыталась вырваться, чтобы унести свои ноги куда-нибудь в чащу леса, забиться под какое-нибудь дерево и реветь навзрыд. Харуно кричала, умоляла, ругалась, угрожала, отчаянно дралась, но не плакала.

Итачи пытался усмирить её, с героическим спокойствием вынося все удары и оскорбления. Она была для него слабенькой и хрупенькой, но вот с её дьявольской изворотливостью и проворностью сложно было бороться.

В конечном итоге Сакуре все же удалось изловчиться, маленьким кулачком разбить губу Учихе и выскользнуть из крепких объятий. Откуда только силы взялись…

Черный пиджак окончательно изорвался по швам, когда Итачи в последнее мгновение успел поймать Сакуру за рукав и потянуть её на себя. Она закружилась и испугалась, когда её ноги запутались во вьюнках. Девушка начала своё падение и закончила его уже в объятиях Учихи.

Итачи был готов выстоять новый раунд. Он напрягся и приготовился к наихудшему. Парень ожидал всего, но только не этих слез… Сакура обмякла в его руках, уткнувшись носом в мужское плечо, и заплакала навзрыд. Из неё выходила вся та необузданная злость, ненависть и обида, которые ей пришлось держать в себе, терпя насилие над собой. Харуно изредка что-то всхлипывала громко, повествуя о том, что крепыш делал с ней и в каких позах имел. Она сминала в руках белую рубашку, вспоминая об унижении, и крепко обнимала Учиху, благодаря его за спасение…

А Итачи молчал, крепко обнимая дурнушку и жадно вдыхая аромат её кожи. Именно в эту ночь он запомнил её запах. Такой домашний… приятный… Именно в эту ночь ему запомнились её большие зеленые глаза, искрящиеся доверием, и стальной внутренний стержень, не дающей ей опускать свои руки; её тоненькие белые ручки и розовые локоны; её кровь и боль. Именно этой ночью он впервые запомнил постороннюю женщину также отчетливо, как и свою мать.

Итачи молчал, чувствуя, как быстро колотится его сердце и намокает рубашка от чужих слез. Но чужие ли теперь они были?..

***

Проснулась Сакура в незнакомом месте. Тихо и мрачно. Тепло, но не душно. Проснись она сейчас под крик соседей через тонкую стенку, жутко замерзнув под тонким одеялом и не выспавшись, то Сакура была бы уверена, что всё произошедшее – сон. Однако эта неестественная тишина и чистота комнаты лишь окончательно подтверждали её опасения.

Всё тело ломило, низ живота жутко болел. Колени и локти щипало. Сакура чувствовала себя разбитой и потерянной. На душе застоялся какой-то мерзкий осадок. Разглядывая белый потолок, девушка вдруг вспомнила свою вчерашнюю истерику возле машины. Она нашла в Итачи свой приют, нашла в нём утешение в тот трудный час. Теперь Харуно понятия не имела, кем по-настоящему является этот человек.

«С Днем Рождения меня», – мрачно подумала про себя Сакура и, перевернувшись, приняла сидячее положение. Откинув одеяло, девушка увидела на себе длинную белую футболку с нелепым рисунком Вини Пуха. Она печально улыбнулась, и слезы вновь навернулись на глазах. Сакура вдруг осознала, что детство уже давным-давно закончилось. И нужно было еще, будучи ребенком, привыкать к неизбежному насилию и несправедливостям, а не прятаться за спину брата, искать в каждом только самое хорошее и придумывать себе идеальный мир.

Сакура встала и почувствовала под ногами мягкий персидский ковер. Озадаченно оглядевшись, она заметила две двери. Одна из них была приоткрыта и вела в санузел. Девушка поспешила скрыться в ванной комнате, чтобы принять душ и смыть с себя всю гадость вчерашнего дня.

Ей хватило пятнадцати минут на всё про всё, после чего тщательно осмотрев себя в зеркале, накинула на плечи полотенце и отправилась в «свою» комнату в поисках другой одежды.

Каково же было её удивление, когда выйдя из ванной она обнаружила на застеленной кровати черную рубашку и того же цвета джинсы и балетки. Всё было новым. Рядом лежала маленькая коробочка с запиской.

Харуно недоверчиво покосилась на дары, однако решительно подошла и первым делом взяла в руки таинственную сложенную вдвое бумагу.

«Как только будешь готова, выходи. Дворецкий проводит тебя в столовую. С Днем Рождения.» – было выведено ровным красивым почерком. Еще раз внимательно прочитав содержимое записки, Сакура повертела в руках загадочную коробочку, а затем отложила её в сторону и принялась одеваться.

За дверью её терпеливо ожидал дворецкий. Он встретил Сакуру кивком.

– Доброе утро, Сакура-сама. Идемте за мной, пожалуйста.

Девушка попятилась. К ней впервые обращались с такой официальностью и почтением, словно та была важной шишкой.

– Куда мы? – тихо осведомилась Харуно осипшим голосом.

– Итачи-сама настоятельно попросил вас позавтракать, а затем он ждет вас в своём кабинете, – послышался сдержанный ответ.

Дворецкий медленно зашагал к винтовой лестнице в другом направлении от холла. Сакура поспешила следом.

– Как я вчера оказалась здесь?

– Вас привез Итачи-сама.

– Ну, это понятно! Я не помню, как оказалась в… комнате.

– Я не в курсе подробностей, но, видимо, вы потеряли сознание, – монотонно рассказывал пожилой мужчина. – В районе часа ночи я открыл входную дверь. Там был Итачи-сама и вы у него на руках. Он отдал служанкам распоряжение…

– У вас тут служанки? – перебила его Сакура, искренне удивившись.

– Да, – непринуждённо ответил тот и продолжил: – Он отдал служанкам распоряжение переодеть вас во все чистое, выделить его вторую личную спальню и не тревожить вас до тех пор, пока вы не проснетесь.

– Как вы узнали, что я проснулась? Я вроде никому ничего не сообщала, – насупилась Харуно.

– Одна из служанок сидела возле двери вашей спальни и следила за вашим покоем.

Сакура покачала головой. Удивительно! В этом доме и дворецкий, и личная прислуга, и, получается, повара здесь также не редкость… Эти люди, кем бы они ни были, живут в сказочном мире, где есть всё, включая щеточку для чистки пупка.

– Я хочу домой, – тихо буркнула Сакура, остановившись.

– Итачи-сама отдал ясный приказ отвести вас в столовую, чтобы вы могли хорошо позавтракать, а затем – в его кабинет.

– Лучше отвезите меня домой, – нахмурилась девушка.

Дворецкий также остановился и обеспокоенно произнес:

– Лучше не злить Итачи-саму. Он не терпит неподчинения. Ну, или хотя бы меня пожалейте. Если вы уйдете, то отчитываться придется мне.

Сакура повела плечами и напряглась. На неё вдруг накатил приступ гнева.

– С чего бы мне вообще оставаться в этом проклятом доме?! Я могу делать всё, что хочу! Хочу уйти – никто мне не помешает!

Лицо пожилого мужчины помрачнело. На секунду в его глазах мелькнул страх. Девушка предпочла не заметить этого и всё еще упрямо стояла на своём. Как бы она ни была благодарна за своё спасение Итачи, но оставаться в этом доме она не намеревалась больше ни на секунду. Иначе новый нервный срыв обеспечен!

– Сакура? – донесся до неё изумленный и одновременно радостный возглас уже знакомого ей человека.

Не успела девушка оглянуться и убедиться в своих догадках, как вдруг кто-то мягко положил на её плечи свои руки и, словно простую тряпичную куклу, повернул к себе лицом.

Перед Сакурой вырисовалась счастливая физиономия младшего Учихи. У него сегодня было явно приподнятое настроение, и портить его окружающим у парня, видимо, в планы не входило. Аллилуйя!

Его появление вызвало у Сакуры сначала волну ужаса, затем негодования, позже – злости. Лишь через минуту она сообразила, что пора бы и этому нахалу выплачивать свои долги. Харуно повела плечами, сделав бесполезную попытку стряхнуть чужие руки с себя, а затем сделала шаг назад. Таким образом, она провела черту и определила расстояние между ними, которое впредь Учихе придется соблюдать.

Саске это ничуть не смутило. Он и вправду был похож на малое дитя, которое совершенно не помнит своих обид и не понимает, что может обидеть кого-то другого. Эдакий самодур! У девушки от таких обычно аллергия начиналась. Тем не менее, злиться на подобного рода людей было совершенно бесполезно. Это бессмысленно, ибо сам человек неисправим. Вечное, избалованное дитя…

– Где ты была? – возмутился Саске, повысив голос.

Девушка напряглась. Как же ей хотелось ударить его. Наотмашь. Разбить губу в кровь и желательно с тем же и всю его жизнь на мелкие осколки. Саске не был в курсе того, что произошло ночью. К тому же, он был одним из тех, кому не хотелось узнавать правду. Предпочтение – ложь. Во лжи всегда легче жить. Впрочем, в этом молодая официантка была с ним похожа.

– Я тебя всю ночь искал, – продолжал брюнет.

«Видимо, Итачи ничего ему не рассказал», – с облегчением подумала Сакуры и слегка расслабилась.

Итачи, после ночных происшествий, твердо решил для себя, что иногда тайны хранить полезнее. Даже если ради этого придется уклонить виновника от заслуженного наказания. Конечно, у него чесались руки свернуть шею своему братцу, но с этим приходится повременить, набраться терпения и дождаться следующего его прокола. Старший Учиха сделал это, опираясь на свою интуицию и врожденную проницательность. И эта гремучая смесь вторила ему, что Сакура не захотела бы расправы над Саске, предпочтя вообще ничего и никому не рассказывать. И чтобы разобраться во всём и убедиться в своей правоте, Итачи и хотел поговорить обо всём с Харуно.

Признаться, старший Учиха попал в самое яблочко, ибо молодая официантка даже вспоминать не желала о том крепыше… И уж тем более она не хотела, чтобы об этом инциденте узнал Саске. Потом от этой занозы в заднице не избавишься! Единственное, о чем сейчас Харуно мечтала – это закинуть обоих Учих в далекое прошлое, помахать им ручкой, сказать «Прощайте» и смыться.

– Отвези меня домой, – сдержанно попросила Харуно.

– Но Итачи-сама… – снова начал было дворецкий, но Сакура смерила его тяжелым, грозным взглядом. Тот пошатнулся, учтиво приклонился и убрался с глаз долой.

Саске, честно говоря, не понял, что именно произошло, но от своей фирменной язвы отказаться не смог:

– Ты прямо как Медуза Горгона.

– Новое прозвище. Как весело, – скептично проговорила она, вновь задумавшись о том, что было вчера. – Пожалуйста, отвези меня домой, Саске-сама.

Парень опешил. Девушка была покладиста и вежлива в отношении с ним. Не кричала, не ругалась, не влепила ему пощечину, а просто-напросто чуть ли не с поклоном попросила его об услуге.

– Что-то случилось? – тихо пролепетал он, возвращая своему голосу низкие тона.

– Просто отвези меня домой. – Девушка отвела взгляд. – Я усвоила урок.

Тут-то младший Учиха и понял, что подвох всё-таки существовал. Ему вспомнилось, как дворецкий упомянул что-то об Итачи. Парень тут же нахмурился. Брат всегда был на шаг впереди…

«Ну, уж нет, Итачи», – подумал Саске. – «Только не в этот раз. Она моя».

– Ладно, идем, – наконец вынес свой вердикт брюнет и направился к той же винтовой лестнице, которая, кроме как к столовой, вела также к черному выходу. Проходить через холл и ненароком наткнуться на братца у него совершенно не было желания. Мало ли что он задумал…

«Надо бы обо всем выведать!», – подумал Саске и слегка улыбнулся.

Он уже и забыл о своем первом вопросе, где Харуно пропадала всю ночь. Брюнет был слишком ветреным, чтобы заботиться о такой мелочи, как причина, по которой он целых два часа бродил по дому в поисках дурнушки. По истечению уже упомянутого времени Саске совершенно случайно (!) разобрал кровать, воткнул наушники в уши и заснул. О да… чистой воды случайное стечение обстоятельств.

Наутро, признаться, младший Учиха слегка позабыл и о том, что потерял живого человека на территории собственного дома. Встретив дурнушку в коридоре с дворецким (которого он, собственно говоря, разыскивал), Саске убил двух зайцев одним разом. Правда, про пожилого работника он мигом забыл. Ну, а на данный момент его заботило только одно – соперничество. Дворецкий что-то упомянул об Итачи в присутствии Сакуры? И это могло означать, что между ними что-то могло быть, даже если это не более чем заинтересованность? Вызов принят! Она будет его. Эта девушка станет собственностью Саске, несмотря ни на что. При любом раскладе! Хоть в чем-то он выиграет горе-братцу! В брюнете закипал азарт.

Младший Учиха сладко улыбнулся.

***

– Может, всё же объяснишь, где ты была всю ночь? – допытывался Саске, подъезжая к городу.

– Зашла в какую-то комнату. Заснула. Проснулась. Хочу домой, – в который раз равнодушно повторила девушка.

– Ага, и проснулась в другой одежде, – буркнул Учиха.

– У меня с собой запасная была, – пожала плечами Сакура, не отводя глаз от окна.

– Откуда она у тебя взялась? – насупившись, заметил Саске, сжав руль.

Будь девушка не такой разбитой и уставшей, то она бы обязательно повысила на Учиху голос, устроив скандал. Ей вообще было многое непонятным. Во-первых, это резкая смена настроений брюнета. Только вчера он угрожал ей и ненавидел молодую официантку, а сегодня без лишних вопросов с омерзительной улыбочкой на лице выполняет её просьбы.

«У него что, хронический мужской ПМС?», – снова и снова задавалась вопросом девушка.

А во-вторых, она до сих пор не понимала мотивов своего похищения. Чего хотел добиться Учиха, запугав её до смерти? Неужели это все ради знакомства? Тогда он закомплексованный мудак. А если это связано с чем-то другим? В таком случае, ничего не меняется – он закомплексованный мудак.

Именно с такими мыслями девушка терпеливо ожидала, когда её, наконец, доставят прямиком к родному общежитию. Тяжело вдохнув, она проигнорировала в конечном итоге замечания Саске. Заметив, насколько сильно брюнет начинал злиться из-за её угнетающего молчания, Сакура решила сменить тему:

– Кстати, извини, но я разбила твой телефон.

Саске вмиг забыл обо всем и расслабился. Он был ничуть не удивлен такому заявлению и поэтому лишь ухмыльнулся, показав пальцем на бардачок. Сакура изогнула бровь, не понимая, чего именно хочет от неё брюнет.

– Открой и возьми себе телефон.

– Зачем? – вновь не поняла девушка.

– Не думаю, что у тебя есть листочек и ручка, чтобы записать мой номер, – слегка улыбнулся он.

– А спросить моего номера никак не позволяет гордыня? – съязвила девушка, отвлекаясь от мрачных мыслей.

– Лень не позволяет, – еще шире улыбнулся брюнет.

– Тогда иди к черту.

– Разве ты не хочешь провести со мной всю свою жизнь?

– Ты просто в совершенстве владеешь мастерством флирта, – продолжала язвить Сакура. – Скажи, ты всем своим шлюхам такое говоришь или только тем, кто по первой твоей указке в постель с тобой не лег?

Саске фыркнул.

– Неужели я даже не нравлюсь тебе?

– С чего бы ты мне должен нравиться? – парировала молодая официантка.

– Ну, например, с того, что я богат, красив и умен.

– Да у тебя фарш вместо мозгов!

Девушка на секунду затихла, страшась, что снова разбудила зверя внутри этого неуравновешенного парня. Однако брюнет сегодня святился от радости, как светлячок. Его настроение было сложно испортить.

– Я бы не согласился с тобой… – Всё так же навеселе отвечал он.

– Великий сударь! – Сакура совсем разозлилась. – Будьте добры прекратить подкатывать так бесчестно ко мне. Извольте отвести меня домой и послать к чертовой матери!

Саске удивленно покосился на девушку.

– Дурнушка, да что с тобой?

– Что со мной?! – изумилась официантка. – Этот вопрос я должна задать, по всей видимости, тебе! Ты называешь меня дурнушкой, а сегодня упомянул что-то про Горгону…

– Злюка…

– …а дай-ка я вспомню, каким был вчерашний день? Ах да… Ты засунул мне в рот свой грязный язык, потом, как мешок с картошкой, взвалил на плечо и увез к черту на куличики! Ты за кого меня принимаешь? – под конец своей гневной тирады Сакура буквально тряслась от ярости. Ей так и не терпелось заехать по носу этому злосчастному парню.

А затем Харуно вспомнила ночь и внезапно умолкла, прильнула лбом к окошку и съежилась. От внимания Саске это не ускользнуло. Теперь он точно знал, что ночь для неё прошла не так благополучно, как для него. Брюнет нахмурился.