Текст книги "Танец Опиума (СИ)"

Автор книги: Lime.lime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)

Итачи выглядел плохо: в поношенном старом свитере и тяжёлых домотканых штанах, с распущенными и спутанными волосами, не мытыми пятый день к ряду, и с синяками под глазами. Его взгляд был пустым и потерянным. Учиха смотрел, слушал и думал, но ничего вокруг себя не замечал. Он чувствовал себя овощем и искренне надеялся избавиться от состояния беспомощной деградации. Однако у него не получалось даже связать одну мысль с другой, не говоря уже о каких-то великих совершениях.

Итачи практически не спал: когда его глаза смыкались, под закрытыми веками вспыхивали кошмары. Просыпаясь в холодном поту, он больше не мог уснуть и поэтому часами напролёт стоял перед окном и пытался родить в своей голове хотя бы одну здравую мысль. Тем не менее всё путалось, мешалось и комкалось, после чего брюнет закрывал глаза и повторял про себя: «Сакура в опасности. Саске в опасности. Я в опасности. Предатель где-то рядом». Это походило на мантру или же молитву, которую Итачи побаивался забывать. Будто бы за забвением последует наказание.

Никто толком не знал и даже не догадывался о природе недуга, поразившего великого Итачи Учиху. Наследник увядал на глазах, и никто не был в силах помочь, в том числе и Нагато, приехавший навестить своего начальника. Парень с красно-рыжими волосами стоял позади брюнета и не знал, как привлечь внимание своего непосредственного начальника. С каких слов начать? И стоит ли вообще пытаться вразумить спятившего?

– А ты оброс, – с досадой начал Нагато, заметив отросшую растительность на лице Итачи. – Борода делает людей брутальными, – гость тоскливо улыбнулся.

Учиха молчал. Казалось, он вообще не слышал своего старого друга. Ну, или, по крайней мере, не хотел слышать. Нагато медленно обошёл своего начальника и поравнялся с ним, встав возле окна. Он с болью в мутных глазах взглянул на Итачи и сразу же отвернулся. Видеть пустоту на лице самого умного человека, которого он когда-либо знал, было невыносимо.

– Итачи… что же с тобой стряслось? – покачал Узумаки опущенной головой. – Только вчера ты был в норме, а сейчас… а сейчас ты… – Нагато так и не осмелился закончить предложение, однако внимание Учихи он привлёк.

– Она в опасности, – тихо прошептал Итачи. – Сакура в опасности. Саске в опасности. Я в опасности. Предатель где-то рядом.

– Да не в опасности никто! – крикнул Нагато так сильно, что оглушил самого себя. – Ты уже два месяца это как попка-дурак повторяешь! Два месяца, Итачи! И мы все эти два месяца пытаемся тебе сказать, что тревога была ложной. Чёрные Наёмники не охотятся за головой Сакуры! Успокойся ты уже! Никаких предателей не существует!

– Неправда.

Нагато тяжело вздохнул, попытавшись взять себя в руки и не срываться по пустякам. Напряжение в кругах Акацуки сделало рыжеволосого парня нервным и несдержанным. Он и сам-то, по правде говоря, не спал уже более трёх суток и сейчас валился с ног от усталости.

– Итачи-сама, – тише отозвался Нагато, чувствуя, как гнев переполняет его. – Послушайте: информация, касающаяся Чёрных Наёмников, не подтвердилась. Скорее всего, это была просто дезинформация, чтобы спутать нам карты.

– Я что-то знаю, – невнятно проговорил Итачи, нахмурившись. – Я что-то знаю. Я о чём-то думал, но я… не помню. Вернее, не понимаю.

– Что ты?.. – Узумаки покачал головой и отошёл на шаг назад. – Ты нужен нам, Итачи. Ты нужен, как никогда раньше. Ты нужен Акацуки. Я не справляюсь с ними. На каждом нашем собрании мы только и делаем, что рычим друг на друга. Я пытаюсь что-то сделать… или, по крайней мере, успокоить их всех, но я ведь имею ровно столько же власти, сколько и они. – Нагато с надеждой взглянул на своего начальника. – Итачи, братья Зетцу обезумели. Я всегда говорил тебе, что они не самый лучший вариант… но разве ты когда-нибудь меня слушал? Они устраивают анархию и подначивают остальных ввязаться в не очень хорошие дела. Куро и Широ будут слушать только тебя.

– Скажи им… – чуть слышно проговорил Итачи. – Скажи им, чтобы делали то, что нужно.

– О чём ты?

– Они знают о чём.

– Итачи, – буркнул Нагато, потирая переносицу. – Им вообще нельзя доверять!

– Скажи им, чтобы посвятили во всё тебя… в своё время, – продолжал брюнет, и его гость видел, как тяжело ему даётся этот разговор.– Мы все в опасности. Скажи им, что пора…

– Итачи! Что ты несешь?! Ты понимаешь, что весь бизнес Учих разваливается на части? Ты это понимаешь?

Брюнет подступил ближе к окну. Он силился вспомнить какие-то детали из прошлого, но всё тщетно. Учиха чувствовал, как страх и тревога волнами накатывают на него. Потому мужчина впился взглядом в летящие снежинки за прозрачным стеклом. Они успокаивали его и помогали сосредоточиться.

– Итачи, нам нужен Саске! Нам нужен Саске… Он имеет власть. Какую-никакую, но имеет! Он Глава Десяти Отделов, и, возможно, приведет всё в порядок.

– Пусть остаётся там, где сейчас, – Итачи мотнул головой. – Он не должен приезжать.

– Да почему?!

– Потому что его хотят убить. И Сакуру тоже.

– У тебя крыша совсем съехала! – не выдержал Узумаки.

– Нагато, – послышался грубоватый голос, в котором рыжеволосый сразу же различил нотки укора и осуждения. – Я думаю, что тебе пора.

Шисуи застыл в дверном проёме и прожигал взглядом гостя. Последний не двинулся с места, заупрямившись.

– От того, что ты тут разорался, ему лучше не станет, – снова попытался убедить Узумаки двоюродный братец Учих.

– Ему в любом случае лучше не станет, – буркнул Нагато.

– Тебе пора… – настойчиво повторил Шисуи, но на этот раз его слова всё-таки оказали какое-никакое действие на гостя.

Узумаки фыркнул и направился прочь из кабинета Учихи с твёрдым намерением больше не возвращаться. А какой в этом смысл, если каждая попытка вразумить начальника оборачивается неудачей? Он уже не впервой приезжал к Итачи, и раз от раза становилось только хуже. Сначала старший Учиха молчал, затем начал нести какую-то ересь. Ну, а последующие посещения стали вовсе бессмысленными.

Нагато надоело наблюдать, как его многоуважаемый начальник и некогда смышлёный человек увядает на глазах подобно домашнему растению. Сегодняшний день заставил Узумаки раз и навсегда отказаться от надежды вернуть к жизни Учиху. Наверное, так оно и получилось бы в конечном итоге, если бы крепкая хватка Итачи вдруг не остановила его. Нагато почувствовал тупую боль в той области руки, которую сжимал брюнет.

– Мы все в опасности, – тихо шепнул Итачи, и рыжеволосому даже показалось, что в чёрных бездонных глазах проскользнул змейкой здравый смысл. – Ты… просто поверь мне.

Несколько долгих секунд они вглядывались друг в друга и, казалось, вели телепатический разговор. Шисуи, оставаясь в стороне, несколько забеспокоился и сделал поспешный шаг вперед. Благо, Итачи вскоре отпустил своего подчинённого и снова уставился в окно с таким видом, словно бы ничего не стряслось. Порой Учиха-старший изумлял своей магической способностью напрочь изолироваться от внешнего мира.

Нагато, несколько испуганный и уже менее уверенный в своих убеждениях насчёт съехавшей крыши, неспешно повернулся и зашагал по направлению к Шисуи. Его сердце неприятно щемило. Шестое чувство кричало и вольной птицей билось в клетке. Что-то заставило его поверить в безумные и несвязанные слова Итачи. Что-то подтолкнуло Узумаки прислушаться совета Учихи-старшего и обратиться за помощью к братьям Зетцу. Возможно, те и вправду знали чуть больше, чем все остальные, и всё это время просто-напросто плясали под дудку обстоятельств и поручений их непосредственного начальника.

Как бы то ни было, но руки опускать было, похоже, поздно. Итачи дал Нагато пищу для размышлений. Возможно, слова брюнета не больше, чем бред сумасшедшего, но ведь людям иной раз так хочется верить в то, во что они хотят верить. То же самое происходило и с Узумаки. Он, может, в душе и понимал, что это дело гиблое, но не мог позволить себе избавиться от роскоши снова обрести веру.

– Что говорят врачи? – зло плюнул Нагато, не проникаясь симпатией к своему собеседнику. Шисуи вообще никогда ему особо не нравился. Рыжеволосый парень без труда находил в нём черты характера или внешности, которые служили причиной избегать его.

Узумаки не нравился сам факт того, что Шисуи уже не первый месяц кряду гостит у Итачи и, верно, даже не думает о том, что ему здесь могут быть не рады. По крайней мере, Нагато ему уж точно никогда не радовался присутствию дальнего родственничка.

– Они перечисляют кучу терминов. Я запомнил не все, – пожал плечами Шисуи.

– Говори конкретнее.

Шисуи вздохнул. Он не особо восторгался агрессивностью Нагато, обращённой непосредственно на него.

– Сначала депрессия и стресс, затем нервный срыв, паранойя, агрессивность и импульсивность; следом врачи объявили, что у него невроз, а теперь, возможно, острая форма психоза.

Нагато ударил кулаком по стене и болезненно простонал. Весь бизнес Второго Мира Нелегалов находился в прямой зависимости от решений Итачи. И теперь, когда он, так сказать, отошёл от дел, Акацуки не знали, как именно управлять этой махиной и потому, ссорясь и споря друг с другом, допускали одну ошибку за другой. Нелегальная система чёрной экономики медленно, но верно таяла на глазах, и никто не мог остановить этот необратимый процесс.

Фугаку, всё ещё являвшейся полноценным, но формальным главой семьи Учих, по правде говоря, уже давно отошёл от всех важных дел и перестал вникать в дела своего сына. За все договоры, предприятия, отношения с другими семьями и с Первым Миром был ответственен Итачи. Потому, когда Фугаку узнал о случившимся, было уже довольно поздно, да и помощи от него так каковой ждать было бесполезно. Все его люди уже давно отошли от дел, а подчинённые его сына не были его подчинёнными. Как говорили в средневековье, в Англии: вассал моего вассала – не мой вассал.

Отец двух братьев, узнав о случившемся несчастье, не приехал навестить своего сына, но делал всё, чтобы сохранить бизнес компании. Тем не менее каждый подчинённый, являвшийся винтиков в руках Учих, понимал, что без твёрдой и властной руки Итачи всё пойдёт крахом.

Отчаявшийся Нагато сразу после окончания очередного собрания, на котором все кричали и вопили как недорезанные, первым рейсом выехал на самолете в Мортэм, чтобы попытать счастье и каким-то чудесный образом вразумить своего начальника. Однако никаких улучшений он не наблюдал. Казалось, Второй Мир нелегалов утратил своего деспотичного Итачи и получил взамен овощ.

– Когда это началось? – допытывался Нагато, почувствовав, как страх змейкой скрутился внутри него.

– После того, как я приехал, – тихо ответил Шисуи. – Ни с того, ни с сего Итачи просто…

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – дуром орал Нагато, колотя стену изо всех сил. – Твою мать! Твою грёбанную мать!

Он выдохнул и сполз на пол по стенке, уткнувшись лицом в ладони. Шисуи не пошевелился, со стороны наблюдая на то, как мечется в агониях Нагато.

– Где Саске? – шипел сквозь зубы Узумаки. – Ты знаешь, где Саске?

Шисуи закачал головой из стороны в сторону:

– Братья Зетцу вручили ему билеты на самолет, а он собрал вещи и смотался из страны. Путешествовать, похоже.

«Опять эти чёртовы Зетцу», – подумалось Нагато, и он готов был проклинать и Куро, и Широ, которые как будто бы нарочно пытались разрушить всю систему Учих. Казалось, вся его вера в близнецов испарилась за считанные секунды.

– Ты звонил ему? – вслух спросил рыжеволосый, на этот раз отказавшись от повышенных тонов.

– Несколько раз. Саске никогда не берёт трубку. Похоже, и голосовые сообщения тоже не читает.

Нагато снова ударил кулаком, но на этот раз – по полу.

– А Сакуре? Сакуре ты звонил?

– Автоответчик.

– Почему ты не остановил Саске? – шипел Нагато.

– Я тупо не успел. Я говорил ему, что Итачи нуждается в нём, но Саске хоть бы хны. Тебе ли не знать, каким безрассудным и эгоистичным порой бывает этот обалдуй.

Нагато исподлобья взглянул на Шисуи, в который раз зло плюнув. Узумаки потёр глаза и поднялся, затратив при этом немало энергии. Он был обессилен. Перед глазами метался образ его прежнего жуткого начальника с задатками деспотизма и даже иной раз садизма, к тому же с полным отсутствием чувства вины и совести. Казалось, прежний Итачи существовал сотни, а то и тысячи лет назад и даже больше – являлся персонажем волшебной сказки.

Узумаки нахмурился, провёл руками по огненно-рыжим волосам и убрал выбившуюся прядь с лица. Постояв на месте ещё с секунду, он молнией метнулся к входной двери.

– Я дам знать, когда дозвонюсь до кого-нибудь из них, – напоследок бросил Нагато, через плечо глянув на брюнета.

Оказавшись на свежем воздухе, Узумаки вздохнул с облегчением. На улице хоть и завывал противный колючий ветер, но думалось вне стен дома многим легче. Рыжие волосы напрочь растрепались и в минуту превратились в птичье гнездо. Нагато фыркнул, но не стал наводить красоту. Сейчас было не до того. На данный момент его волновало другое. Если Узумаки хочет оставаться в центре событий и не упустить ни одной важной детали, то сейчас самое время наверстать упущенное.

Во всём происходящем не было никакой логики. Почему Итачи так верит этим Зетцу? И почему Саске уехал вместе с Сакурой к чёрту на куличики? И что вообще затевается в этой непростой игре?

Нагато ясно понимал, что Итачи что-то разнюхал, прежде чем превратиться в подобие овоща. Мало того, Учиха успел сделать кое-какие приготовления. Вот только как в этом замешаны Куро и Широ? И стоит ли им вообще доверять?

У Нагато голова была забита всяким дерьмом, и единственное, чего он желал больше всего на свете, – дозвониться кому-нибудь из сладкой парочки. Ему потребовалась секунда для осознания своей идеи, и Узумаки быстрым шагом направился к своей припаркованной у ворот машине. Он уже на ходу набрал сначала номер Саске. Увы, пара гудков, за которыми последовал автоответчик.

«Наверное, звонить Сакуре не имеет смысла», – подумалось Нагато.

Узумаки открыл дверцу автомобиля, уселся на водительское сидение и несколько долгих секунд крутил в руках телефон. Была-не была! Парень набрал номер дурнушки, поставил громкую связь и…

– Алло?

========== Глава XVI. Часть 2. ==========

Телевизор вещал свежие новости: о том, как повесился какой-то прыщавый школьник-подросток, о политических делах, о разразившемся скандале между двумя небольшими государствами Южной Америки и, наконец, о новых исследованиях ученых.

«Чтобы доказать, что муравьи считают свои шаги, ученые выбрали несколько особей из цепочки и прикрепили к их лапкам миниатюрные ходули, – рассказывала журналистка, иллюстрируя свои слова видеороликом. – Поскольку муравьям приходилось делать более широкие шаги, они проходили мимо пищи и недоумевали, не найдя её, сделав нужное количество шагов».

– Вашу ж праведную мать! – воскликнул Шисуи с набитым до отвала ртом. Миска с попкорном, до поры до времени покоившаяся на его коленях, взмыла в воздух, а следом грохнулась на журнальный столик, засыпав всё вокруг едой.

От неожиданности Итачи вздрогнул. Он до сего напряженного момента дремал, уютно устроившись в своём любимом мягком кресле в гостиной.

Учиха устремил свой скучающий взор на своего вскочившего друга, а следом натянул на себя сползающий с колен плед. Наследник великой семьи как будто бы пытался отгородиться от суетного, глупого мира небольшим покрывальцем, который он купил на ярмарке за гроши. Его наэлектризованные волосы находились в последней стадии творческого беспорядка и вот-вот норовили превратиться в птичье гнездо. Передние локоны тяжёлой чёрной заколкой прикреплялись к макушке, но пару волос всё же выбрались на свободу и теперь лезли в глаза. Остальные волосы были зачесаны в высокий хвост, а следом преобразились в «пальмочку».

Весь сегодняшний день с самого утра двоюродные братья провели в гостиной в ожидании скорого приезда Сакуры и Саске. Натянув на себя чёрные спортивные штаны, купленные и с тех пор ни разу не использованные по назначению, и длинную футболку в два раза больше его собственного размера, старший Учиха заварил себе чай, дополз до гостиной, забрался вместе с ногами в излюбленное кресло, укрылся дешёвым пледом и отдался на растерзание пустоты в своей голове. Хотя, если уж быть до конца откровенным, его нервная система, расшатавшаяся в связи с последними событиями во Втором Мире нелегалов, слегка подпортила время отдыха. Мрачные скользкие мысли норовили поджарить мозг Учихи-старшего как бифштекс.

Ничего не предвещало беды, пока молодой парнишка не отправил попкорн в недолгий полет.

– Ей богу! – верещал Шисуи. Верно, он пытался поднять настроение безотрадному братцу. – Вы посмотрите! – дальний родственник махнул на телевизор. – И смех, и грех! Муравьи! Я даже не знаю, что из всего этого мне нравится больше. Что ученые тратят бюджетные средства и своё время, чтобы узнать, считают ли муравьи свои шаги. Что возникла мысль приделать муравьям ходули. Что нашёлся человек, который эти самые ходули смастерил и надел на муравьёв. Или «недоумевающие муравьи».

Итачи посмотрел на него невидящим взглядом и прикрыл уставшие глаза.

– Вечно ты со своей дуростью… – буркнул кто-то позади Шисуи, и последний подпрыгнул на месте, в одночасье узнав голос младшего Учихи.

– Господь милостивый! Саске! Сакура!

Парнишка перепрыгнул через спинку дивана и бросился в объятья счастливой донельзя дурнушки. На милом загорелом личике светилась усталая, но радостная улыбка. Её светло-зелёные глаза, как и всегда, излучали наивную добродетель, и Шисуи показалось, что нет никого лучше, чем эта невысокая девчушка.

– Испанка! Как же я скучал! – радостно визжал он, крутя навесу Сакуру. – Сколько лет, сколько зим?!

– Всего лишь пара месяцев, – закатил глаза Саске, и следом хотел было поинтересоваться, где Итачи, как вдруг обнаружил того сидящим в кресле.

Глаза родного старшего брата потемнели на целый тон. Он смотрел в одну точку, обездвиженный ни то своими мыслями, ни то недугом, ни то обстоятельствами и, казалось, вообще не замечал прибывших гостей.

Все прежние эмоции были стёрты с лица Учихи-младшего: и недовольство, и ревность, и усталость, и злость. Он как вкопанный застыл на месте и не мог поверить собственным глазам. Саске было проще уверовать в Бога, в коего он никогда не верил, чем признать, что перед ним, в кресле, восседает тот самый заядлый головорез и самый жестокий в истории правитель Учих.

Учихе-младшему, конечно, говорили, что Итачи заболел и выглядел несколько хуже, чем обычно, но чтоб настолько… Саске не узнавал в этом обездвиженном куске мяса даже наружность своего прежнего брата. Старший Учиха всегда отличался изысканным вкусом в выборе одежды и никогда бы не позволил себе расхаживать даже по дому в вытянутом свитере, трениках и – чёрт возьми! – укрываться пледом с барахолки. Вопрос, какого, спрашивается, хроноса здесь произошло?

Когда Саске уезжал по указке Зетцу, он и подумать не мог, что ситуация может настолько усугубиться. А что, если именно его внезапный отгул стал причиной метаморфоз? Когда Учиха-младший видел Итачи в последний раз, не было и предположений, что болезнь пустит свои неизведанные корни так глубоко.

Пока Шисуи с Сакурой обменивались любезностями и шуточками, младший Учиха чувствовал, как его сердце крепко сжала совесть. Не нужно было слушать братьев Зетцу! И совсем неважно, что это был приказ Итачи. Саске мотнул головой, прогоняя прочь злосчастные мысли.

– Привет, Итачи, – тихо промолвил он, силясь лучше разглядеть в потемках безжизненное лицо своего старшего брата. Последний в ответ даже не взглянул на Саске. Он только вздрогнул, услышав собственное имя, и снова затих, как мотор сломанного двигателя.

Сакура вышла из-за спины Саске: теперь её очередь была ужасаться переменам. Без слёз взглянуть на Итачи было практически невозможно. Завязалось короткое молчание, и тишина, казалось, давила на виски. Шисуи не обмолвился ни словечком, терпеливо ожидая, когда на него посыпаются обвинительные вопросы, однако проходили минуты, а парочка всё молчала, делая секунды сущим адом.

В данной ситуации от начала до конца были виноваты именно Саске с Сакурой (по крайней мере так сразу же решили для себя оба возлюбленных), и об обвинительных вопросах в сторону Шисуи даже речи быть не могло. Они сами уехали, сами выключили телефон, сами бросили своего самого близкого человека на произвол судьбы. И если бы не игра случая, когда Харуно решилась всё-таки включить телефон, чтобы проверить свою электронную почту (ноутбук был безвозвратно потерян вместе с Саске, который решил поиграть в хоррор-игры), и включила свой мобильник. В этот период времени и позвонил с шокирующими новостями Нагато. И совсем неважно, что там говорил Итачи насчёт беспрекословного подчинения братьям Зетцу…

Двое возлюбленных первым рейсом вылетели обратно в Витэм, а уж из Витэма сломя голову, превышая все нормы допустимой скорости, мчались в Мортэм. По словам Нагато, Итачи был жутко болен, и недуг, кажется, связан с психическими отклонениями…

Первая опомнилась Сакура и медленно поступью подошла к Итачи. Она присела на подлокотник и взяла в руки обросшее лицо своего лучшего друга. Тот посмотрел на неё как будто бы поверх, не обращая внимания на внешние факторы.

– Итачи… что с тобой случилось?.. – тихо прошептала Сакура, едва сдерживая слёзы.

Чёрные зрачки старшего Учихи сфокусировались, взгляд наполнился мыслями, и он вдруг судорожно выдохнул, перехватив осторожно руки дурнушки. Глаза оживились, а на бледном лице проступили морщинки.

– Сакура…

– Да, – дрожащим голосом подтвердила девушка. – Это я.

– А где Саске?

– Я здесь, – отозвался младший Учиха, оказавшись рядом в мгновение более краткое, чем молния. – Прости, что не приехали раньше.

Итачи сначала перепугался, о чём-то вспомнив, а следом мысль потерялась, и он как будто бы успокоился и нашёл гармонию с самим с собой. Взгляд его присмирел, а раздражительность в разы понизилась. Казалось, прогресс на лицо, и пора бы уже начать радоваться, но, увы, Шисуи наблюдал подобные «улучшения» по сотни раз на дню.

Итачи частенько взбадривался, стоило ему напомнить о чём-то, что действительно ему было дорого. Будь то приятные воспоминания из детства, тихие рассказы Шисуи или напоминание о Саске и Сакуре – и вот наследник великой семьи оживился! Увы, ненадолго…

Через мгновение голову старшего Учихи снова посетила какая-то навязчивая мысль, и брюнет насторожился.

– Вы не должны были приезжать, – тихо шепнул Итачи так, чтобы услышала одна только Сакура. – Мы в опасности…

– Итачи…

– Сакура, он постоянно бредит… – с прискорбием было начал Шисуи, однако Саске остановил его взмахом руки.

– Я думаю, нам всем стоит прогуляться, – предложил он.

– Да, конечно, – спохватилась девушка, утирая с глаз выступившие слёзы. – Да, давайте прогуляемся. Нам не мешало бы проветриться…

– Как хотите, – пожал плечами дальний родственник и направился в свою спальню, чтобы одеться и привести себя в порядок.

***

На переднее сидение сел, по настоянию девушки, именно Итачи, за рулём оказался Саске, а Шисуи с Сакурой заняли пассажирские места. Учитывая недееспособность в действиях и сонливость в глазах, старшего Учиху мало интересовала трасса впереди. Ехали они быстро и молча. Ни музыки, ни радио, ни разговоров. Казалось, всё вокруг впало в глубокую затяжную депрессию.

«Психоз? – не верила в услышанное Сакура, разглядывая невысокие дома захудалого городка. – Итачи… и вдруг психоз?»

Её возлюбленный, казалось, тоже отказывался верить в лапшу, которую, как он считал, навешали ему на уши. Зная своего брата, Саске никогда бы не воспринял нервный срыв как нечто нормальное: что-то, что случалось с тысячами, и что случилось с его братом в том числе. Это как минимум настораживало и давало толчок к началу какого-нибудь расследования. Однако все мимолетные доводы и догадки казались абсурдными, поэтому Саске только тряс головой, прогоняя прочь мрачные мысли.

Когда младший Учиха заглушил мотор, Сакура дернулась и с крайне обеспокоенным выражением лица глянула на Шисуи. Тот был хмур, как грозовая туча. Ему изначально идея прогулки показалась не самой удачной. Переодевшись, он минут тридцать ещё докучал Саске, вторя вновь и вновь, что для блага же самого Итачи лучше остаться дома. Однако младший Учиха был непреклонен, и вскоре его двоюродный брат понурил голову, отчаявшись переубедить строптивого, и направился в гараж за машиной.

Сакура решительно отказалась принимать участие в этом небольшом споре. Всё своё внимание и время она уделяла одному только Итачи и его медицинской карточке, которую нашла на тумбочке в гостиной. Харуно была не сильна в определённых терминах, однако ясно понимала, что невроз, психоз и ещё какое-то кратковременное, но быстро резвившееся, расстройство личности ничего хорошего не предвещало. Девушка пыталась вывести старшего Учиху на разговор, но все попытки оказывались тщетными. Тот с головой ушёл в себя, и, казалось, обратного пути он найти не в силах.

Bentley Mulsanne остановился на Седьмой Авеню, но его пассажиры не торопились покидать свои нагретые места. Первым дернулся Итачи, подняв голову и взглянув через окошко на яркую вывеску кафешки. Надпись в красно-розовых тонах гласила – «Amor», а на дверях особых шрифтом выделилось «Добро пожаловать».

Итачи важно хмыкнул и в силу своего состояния сделал такой вид, как будто бы его что-то порадовало. Промелькнула измученная улыбка, в которой ярким контрастом вспыхнул страх. Все замерли, затаив дыхание.

– Сакура, это ты выбирала кафе? – чуть слышно спросил он.

– Да, – растерянно отозвалась Харуно, протиснув туловище вперед меж двух передних сидений.

По правде говоря, девушка совершенно не умела выбирать кафешки и всегда приводила братьев в какую-нибудь дешёвую забегаловку. Те, в свою очередь, скорчив лица, подхватывали сорок килограмм своей женщины и тащили её в ресторан. Но Харуно начинала капризничать, завидев цены. Такой казус продолжался до этого знаменательного дня.

– Ну что ж… – загадочно потер подбородок Итачи. – Угодила.

– Кто молодец? Я молодец! – засмеялась Харуно, но смех, скорее, получился нервным и с примесью отчаяния.

– Я в тебе и не сомневался, – тепло отозвался Итачи, выбираясь из машины.

Сакура последовала прямиком за брюнетом, обрадовавшись, что тот хоть немного взбодрился. Пусть его взгляд по-прежнему оставался мучительно пустым, зато теперь он не молчал.

Следом за Сакурой и Итачи из машины вылезли Саске и Шисуи. Последние до поры до времени ограничивались в своей свободе слова. Они старались для удобства помалкивать и следить за развитием событий как бы со стороны. Как говорится, молчание – золото, а слово – серебро.

Итачи столбом остановился перед кафешкой. Мужчина был бледен, он казался весьма болезненным и хрупким, выглядел неопрятно и жутковато для человека, который всё пытается превратить в идеал. Перфекционизм – его второе имя, но на этот раз вытянутый свитер, треники и старая куртка поверх никак не подходили под знаменитый изысканный стиль самого Итачи-доно.

Старший Учиха сложил руки в карманы спортивных штанов и ссутулился.

– А снега так и нет, – задумчиво протянул Итачи себе под нос, и был прав. Декабрь в самом разгаре, но на улице не было ни комочка снега, даже самого грязного. Да и температура воздуха едва ли походила на зимнюю.

– Зайдём? – обеспокоенно спросила Сакура, всерьёз опасаясь, что Учиха-старший в одной своей тонкой куртке замёрзнет и простудится. Одного недуга и так вполне хватает.

– Безусловно, – наигранно усмехнулся Итачи, протянув ей свой локоть.

– Вы так любезны сегодня!

Харуно взяла под руку брюнета и глянула через плечо на своего возлюбленного. Тот кратко кивнул и виновато опустил свои глаза. Саске испытывал угрызения совести, и Сакуре хотелось бы поддержать своего молодого человека, но на данный момент ситуация этого не позволяла.

– Милый, мы вас внутри подождём, – окликнула его Харуно и повела Итачи к дверям заведения.

Саске скосил свои глаза на девушку. Сердце его ёкнуло. Они с Шисуи остались на месте, не решаясь и шагу лишнего сделать. Темноволосые парни нахмурились и скривили лица, провожая взглядом удаляющуюся парочку.

– А твой братец не промах: подобрал нужный момент и увёл твою девушку! – хохотнул Шисуи для того, чтобы разбавить напряжённую обстановку.

– Ох! – младший Учиха тихонько чертыхнулся. – Опять ты за своё.

– А я-то тут причём? Сакура сейчас идёт под руку не со мной…

– Да я не об этом!

– А о чём?

Саске бросил холодный взгляд на своего дальнего родственника и осуждающе хмыкнул.

– Ой, да брось Саске! Опять начнешь обвинять меня?

– Не опять, а снова. Ты должен был связаться со мной! Почему я вообще был не в курсе того, что стало с моим братом?!

Всё-таки без обвинительных вопросов не обошлось.

– Когда ты в спешке собирал свои манатки, Итачи уже хворал, но ты, в силу своего эгоизма, видимо, не хотел этого замечать! Да ещё и телефон выключил. Хорошо отдохнул? Загорел, как не посмотри. – Шисуи в мгновение более краткое молнии, переменился и в лице и в настроении. Он враждебно набычился, наставляя рога на рога, и ещё планировал прободаться со своим дальним родственником.

Саске открыл рот, поднял указательный палец, и хотел было что-то высказать, но затем на его лице проступили болезненные морщинки.

– Ты всегда с такой уверенностью и высокомерием указываешь на мои ошибки, но при этом не в силах заметить своих! Как уж там у вас говорится… в чужом глазу соринку видишь, а в своём – бревна не замечаешь.

– Меня от тебя тошнит.

– О, наши чувства в кои-то веки взаимны!

Саске фыркнул и нахмурился. Потребовалось ещё минут пять, чтобы оба пришли в себя и отошли от ссоры.

– Думаешь, он в порядке? – почти шёпотом спросил Саске, первым силясь зарыть топор войны.

– Тебе правду сказать или утешить?

– Утешить.

– Да, думаю, он в порядке.

Саске сжал кулаки, а Шисуи нахмурился. Всё началось два месяца назад, когда Конан пожаловала к Итачи с какой-то уж «безмерно важной новостью». Тогда он только-только начал замечать за собой частую утомляемость и сонливость. Однако после разговора всё быстро усугубилось.

Первым симптомом стала тревога. Что-то заставляло Итачи с недоверием относиться ко всем окружающим его людям. Это повели за собой неуправляемые вспышки гнева, а затем – периодические истерики, выражавшиеся в резкой смене настроения и неумении держать себя в руках тогда, когда это необходимо.

По вине информации, которую передала старшему Учихе Конан, Итачи собрал в маленьком городе колоссальное количество своих вооруженных людей. Каждый квадратный сантиметр города тщательно охранялся, а их дом был до отвала забит слугами-наёмниками.