Текст книги "Танец Опиума (СИ)"

Автор книги: Lime.lime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 55 страниц)

– Итачи, – тихо прошептала она, упираясь лбом в умывальник. – Мне жаль… жаль, что всё так случилось… Если бы я могла вернуться в прошлое, то…

– То ты бы сделала всё то же самое, – спокойно закончил за неё Итачи. Он с самого первого слова понял, о чем будет идти речь. Брюнет понимал, что и напилась она этим вечером из-за него.

Ох, одни только боги знают, как хотелось ему напиться до беспамятства. Видеть, как его младший братец лапает единственную девушку, которая для него что-то значит – наверное, больше, чем просто тяжело. Это невыносимо больно – пытаться делать вид, что ничего не случилось на протяжении последнего полугода. Упрямо отрицать и мучиться. И, возможно, меньше всего на свете Итачи хотел, чтобы сегодня Сакура напилась, и у них состоялся этот разговор, о котором, скорее всего, Харуно даже не вспомнит завтрашним утром.

Сакура повернулась к нему сразу, как только отлепилась от гранитного умывальника.

– Нет… не совсем так.

«Она все же протрезвела немного», – пронеслось в голове Итачи. Он промолчал.

– Я бы сделала всё иначе.

– Выбрала бы меня? Чушь собачья. Саске нравился тебе, и согласилась ты на его предложение по той простой причине, что тебе этого хотелось.

– Нет же…

– Не обманывай себя, Сакура. Ты человек прямолинейный, и если уж дала на что-то согласие, то ни глупость, ни жалость здесь ни при чем. Ты этого хотела.

Харуно опустила глаза.

– Да, я не отрицаю этого, – заговорила она, не поднимая глаз. – Но попади я в прошлое, то сделала бы все иначе…

– Что ты имеешь в виду? – сдался брюнет.

Девушка подняла голову и смелее ответила:

– Я бы предпочла вообще с вами не встречаться. Выбрать другой город, к примеру, или, по крайней мере, не хамить в той кафешке Саске. Лишь бы не встретить тебя, не влюбиться и не чувствовать затем угрызений совести.

– Ты меня не любишь, – спокойно отвечал Итачи.

– Но и Саске я тоже не люблю. Потому что это…

– …слишком громкое слово.

– Но если я и полюблю однажды Саске, то и тебя вместе с ним.

– Как друга…

– А вот это уже спорный вопрос… – с некой тоской произнесла Сакура, а следом её глаза закатились, закрылись, и обмякшее тело упало в крепкие руки Итачи.

Тот тяжело вздохнул, с минуту размышляя, как ему быть с дурнушкой. Брюнет снова провернул математические операции в своей голове, подсчитав приблизительное время её пробуждения и час, в коем закончится заседание. Затем подставил всё это под процент опасности, которая может грозить Сакуре без Учих и с ними. Решение определило себя само.

Итачи взял девушку на руки и, чувствуя себя грешником, несущий свой крест, твердой поступью зашагал обратно на балконы. Однако там его встретил один только Нагато у барной стойки.

– Где все? – сдержанно спросил Итачи.

Нагато быстро обернулся и слегка приклонился.

– Итачи-доно, они ушли в зал заседаний. Мы ждали вас час. Время уже три часа ночи. Вы сказали нам быть в это время на своих местах.

Учиха-старший удовлетворенно кивнул, развернулся с девушкой на руках и пошел в свой собственный кабинет, соединенный с залом заседаний. Там, благо, стоит небольшой диванчик, на котором Сакура со всеми удобствами сможет хорошенько вздремнуть, пока Итачи будет занят своими делами. Нагато тенью последовал за Учихой.

– Где мой братец? – сухо спросил брюнет.

– Он уже в зале заседаний.

– Надеюсь, он в сносном состоянии?

– Вполне, – задумчиво ответил Нагато, вспоминая, как твердо тот стоял на ногах и спрашивал, куда подевались его девушка с братом. Однако ж услышав, что те вместе и Итачи отправился довести дурнушку до машины, Саске ни капли не смутился и даже наоборот – успокоился.

– Что-то не так?

– Нет, что вы, Итачи-доно…

– Я знаю этот голос, Нагато. Не тебе мне мозги пудрить.

Рыжий слегка улыбнулся, что было ему не свойственно, а затем всё же осмелился спросить:

– Ваш брат вам так доверяет…

– К чему ты клонишь?

– Я имею в виду Сакуру. Он… не ревнует её к вам. Совсем не ревнует.

Итачи на секунду задумался, но ничего не ответил, решив выслушать Нагато до конца. Сегодняшнее его настроение обеспечивало рыжему парню гарантию остаться в живых, несмотря ни на что.

– Саске очень долгое время с вами соревновался во всем, а здесь вдруг… затишье. Он вас так долго ненавидел, а тут вдруг… появилось стальное доверие. Я не понимаю… правда не понимаю, Итачи-доно.

– Наши отношение с братом на данный момент – результат влияния Сакуры на каждого из нас. А что касается доверия Саске… Эм… Он всегда мне доверял, был зависим от моего мнения и в целом очень привязан. Пытался доказать обратное, но нет… Ему в голову даже прийти не может та мысль, что его старший любимый братец… – Итачи резко осекся, понимая, что сболтнул лишнего.

– …бесповоротно и отчаянно влюблен в его же девушку? – закончил за него Нагато.

Учиха вздохнул.

– Это не твоё дело.

– Да бросьте, Итачи-доно, – смелее вступился рыжеволосый. – Я знаю, вы доверяете мне больше, чем кому-либо другому в собственном же окружении. И вы прекрасно знаете, что я ничего и никому не сболтну.

– Не в этом дело, – сухо ответил Итачи, пока Нагато открывал перед ним дверь кабинета из-за ограниченных возможностей в действиях по причине пьяной девицы на руках.

Итачи зашел внутрь и тут же услышал тихий говор в смежной с этой комнате. Два помещения были отделены друг от друга разве что только сплошной стеной и аркой. Потому из кабинета можно было услышать всё, о чем говорят в зале. Будет проблематично, если Харуно проснется не вовремя. Однако понадеясь на счастливый случай, Учиха утилизировал эти мысли, как мусор.

Брюнет аккуратно положил дурнушку на кожаный диван, в шкафу нашел плед и с заботой, понятной одному лишь ему, укрыл спящую девушку. Сакура что-то промычала во сне, затем зарылась носом в мягкий плед и засопела в две дырки безмятежным спокойным сном.

Нагато тактично удалился в зал заседаний, оставив мужчину наедине с Сакурой. Итачи еще недолго постоял возле дурнушки, размышляя об их серьезном разговоре, если его можно таковым назвать.

«Удивительная женщина», – только и подумал Учиха, прежде чем медленно поступью направился в зал заседаний.

Путь из одного зала в другой заняло жалкую минуту, но и это время не было потрачено зря. Учиха тщательно обдумал слова Нагато о том, что ему можно доверять некоторые секреты. Возможно, перспектива лучшего друга не была столь плохой, но мужчина отчего-то почувствовал некий дискомфорт. Скрытный образ жизни всё-таки сказался.

Прибыв на место, Итачи в который раз уже задался вопросом, почему это относительно небольшое помещение, где умещался от силы один лишь огромный стеклянный стол, стулья и пару комнатных растений, так гордо и официально назывался залом заседаний. Однако и эти мысли полетели в мусорную корзину. Учиха внимательно оглядел всех присутствующих: ровно двенадцать человек, включая себя любимого.

По правую сторону от его офисного кресла, занимавшее почетное место в начале стола, сидела Конан. Далее, за синевлаской сидели по очереди Пейн, Какузу, Сасори и Дейдара. Первое место по правой стороне занимал Нагато, а следом – братья Зетцу, Хидан и Кисаме. Другой конец стола занимал Саске, устало потирающий свою переносицу. Ему было сложновато концентрировать своё внимание на важных вопросах в силу своего нетрезвого состояния.

«Пускай привыкает, алкаш несчастный», – подумал Итачи, проходя мимо него. До своего кресла он дошёл в полной тишине, но, поравнявшись с ним, так и не решился присесть. Вместо этого он встал спиной к своему окружению и посмотрел через громадное окно, едва прикрытому жалюзи, на спящий городок.

– Я думаю, вы все уже в курсе, по какому вопросу мы здесь собрались. Саске?

– Да, в курсе, – послышался сдерживающийся ответ. – На счет войны с Сенжу.

– Итачи-доно, – внезапно объявился голос Конан, – позвольте мне кое-что разъяснить.

– Говори.

– Во времена правления вашего прадеда, а то было примерно семьдесят лет назад, между Учихами и Сенжу были просто грандиозные скандалы и стычки. Вспомнить даже Вторую Мировую войну, огонь которой те потрудились поддерживать. Однако ваш дед неимоверными усилиями смог тридцать три года назад подписать договор о перемирии, который обязывал каждую из сторон не лезть в дела другой стороны и вовсе не пересекаться. Четырнадцать лет спустя, во времена правления вашего отца, Фугаку Учихи, и нынешнего представителя семьи Учиха, произошел конфликт интересов между Учихами и Хьюго. Если быть предельно точными, то Хьюго убили двоих Учих: Обито Учиху, являвшимся братом вашего отца, и его жену – Рин Учиху. Всеми было доказано и официально объявлено, что то было покушение на жизнь наследника семьи Учиха, то бишь на вашу жизнь, Итачи-доно. Также было публично доказана связь Хьюго и Сенжу и их возможный заговор. Однако Фугаку-доно всё уладил и не пошел на открытый конфликт. Кроме того, Фукагу-доно никак не отреагировал на возникновение альянса Хьюго и Сенжу, проигнорировав еще и рождение ребенка, как заключение контракта между двумя сторонами. Спустя почти девятнадцать лет затишья со стороны Учих, вы, Итачи-доно, решаетесь вступить в опасную игру одновременно против двух семей, заключившие контракт посредствам рождения ребенка, то есть кровный контракт. А теперь непосредственно вопрос: какого хрена здесь творится?

Итачи молчал, уверенный, что будут и другие высказывания. Однако ж он не прогадал.

– Сенжу постоянно нарушают установленные договоренности тридцатитрехлетнего контракта. Даже не считая того, что они нарушили два самых важных правила, касающияся покушения на членов семьи и заключений контрактов, особенно кровных, с другими семьями нелегалов. На данный момент у нас есть все права, чтобы заявить о них Сенжу и начать, по крайней мере, переговоры, – вставил своё Нагато.

– И это всё девятнадцать лет спустя?! – недоумевала ни то воинственная, ни миролюбивая Конан.

– И каковы тогда вообще наши шансы выстоять против двух семей одновременно? – подал голос Какузу.

Синевласка махнула в его сторону рукой:

– Это здесь ни при чем! Все мы знаем, что победителями выйдут Учиха. Раз уж спрашиваешь о подобном, то задавай вопросы правильно. Они должны звучать примерно так: какой урон мы понесем? Но и это неважно в сравнение с тем, что мы снова нарываемся на войну! На чертову войну! Итачи-доно, ваш дед добивался этого мирного контракта колоссальное количество времени! И тут вы снова решаетесь на войну?! Вам что, недостаточно было уже имеющихся?!

– Конан, утихомирься, – низким скользящим тоном проговорил Пейн. – Этот мирный договор гроша не стоит, если одна из сторон его не выполняет. Учихи терпели все это время нарушения Сенжу, но это также подрывает наш авторитет. С каждой такой неудачей наше влияние во Втором Мире нелегалов становится капельку слабее.

– И лучшее решение – война! Отлично! Замечательно! Что может быть лучше, чем хорошая война, вместо скудного мира?!

– Завались ты уже, – огрызнулся Хидан, у которого уже в печенках сидел ор Конан. – Никто еще даже не заикнулся о доброй войне, как ты говоришь. Мы и собрались здесь, чтобы окончательно решить, что делать.

– Убийство Неджи Хьюго говорит красноречивее нас самих, – точно подметил Кисаме, буравя взглядом Хидана. – Когда мы отняли у него и у его пассии жизнь, мы фактически бросили на порог Сенжу записочку с приглашением на поле боя.

– Вот и именно! – снова возмутилась Конан. – Какого черта было вообще убивать эту гниль?! Или вы думаете, что…

Нагато вдруг ударил кулаком по столу, и девушка сразу же замолчала.

– Ты сомневаешься в том, что делает Итачи-доно? – почти прошипел он.

Конан с опаской глянула на Итачи, который за весь разговор ни разу не шевельнулся и не вставил ни единого словечка.

– Я не сомневаюсь, – уже мягче и осторожнее проговорила девушка. – Просто теперь… даже если мы захотим решить все мирным путем, у нас это не получится. Поезд уехал.

– Не уехал, – вдруг заговорил Саске, и все мигом посмотрели на младшего брата Итачи. Он был на подобных собраниях впервые, и потому его голос был чем-то удивительным: ни то наглость, ни то храбрость. Старший Учиха даже слегка улыбнулся в тайне от всех, но так и не удосужился повернуться. – Дело в том, что Сенжу побаиваются Учих, так как взвешивать, подсчитывать и анализировать у них мозгов хватает. Они ясно понимают, что против нас не выстоят. Возможно, они будут крысить. За спиной проворачивать кое-какие аферы. Портить нам кровь, одним словом. Возможно, будут готовиться к войне, подключая к делу и другие семьи. Но всё это будет происходить за нашими спинами…

– К чему ты клонишь? – с интересом проворковал Кисаме, приятно удивившись ходу мыслей юного Учихи.

– К тому, что мы видим.

– А что мы видим? – не поняла Конан.

– Ничего, – Саске хитро улыбнулся. – Абсолютно.

– Я не могу уловить ход твоих мыслей, – хмыкнул Сасори.

– Он имеет в виду, что Сенжу ничего не делают уже более полугода, – пояснил Пейн. – Они в курсе обо всем: об убийстве, о наших раздумьях над войной. Но… в ответ – ничего.

Дейдара оживился:

– Если бы они что-то готовили, то я непременно узнал об этом самым первым. Вся Разведка под моим контролем, а некогда я и сам занимался этим. Они надеются на благоразумие Учих. Надеются, что мы ничего не предпримем.

– Именно! – воспылал Саске. – Следовательно, они понимают нависшую над ними угрозу, учитывая даже тот факт, что их Первый город, Витэм, теперь в наших руках. Сейчас мы опережаем их на два хода вперед. Всё под нашим контролем. Поэтому, как развернется будущее – зависит целиком и полностью от нас, ибо Сенжу до последнего будут тянуть время, поджав свои гнилые хвосты.

Итачи не мог нарадоваться интеллектом своего братца. Конечно, всё то, о чем сейчас так упорно разговаривает его ближайшее окружение – не более чем его объект размышления перед сном. Всё это давно для мужчины не тайна и не открытие. Но ведь не каждый столь догадлив, как старший Учиха. Не все могут анализировать сведения и применять метод дедукции, как это делал старый добрый Шерлок Холмс.

Однако Итачи удержался от похвал в адрес братца и вряд ли когда-нибудь вообще сорвется, потому продолжил стоять в стороне и внимательно слушать их разговор.

– И всё же! – настаивала на своем Конан. – Мы отняли у них город, убили одного из Хьюго, а теперь еще размышляем над местью? Это глупости! Мстить за то, что произошло почти девятнадцать лет назад, это безумие!

– А разве не безумием было убивать Учих? – Саске явно почуял власть и перешел в наступление. – Разве не безумием было покушаться на жизнь моего брата? Разве кровный контракт с Хьюго – не есть показатель безумства?

– Это было давно.

– Относительно недавно, – в унисон усмехнулись братья Зетцу.

– Если молчал наш отец, – продолжал Саске, – это не значит, что будет молчать мой брат или я. Правление скоро сменится.

– А тебе-то какое дело до всего этого? – не удержался Какузу, приподняв бровь. – Тебя вообще очень долгое время привлекали одни только шлюхи и бухло… мальчик.

– Как-никак теперь я возглавляю Десять Отделов, и вся эта война – моё дело.

Итачи был отчасти горд за то, как высоко Саске поднялся за пару часов. Из легкомысленного подростка он стал настоящей главой Десяти Отделов. Да еще и размышляет, как его старший брат. Просто удивительный феномен!

– Достойный ответ, – кивнул Кисаме, первым признавая новую власть.

Однако Саске даже не обратил на это внимания, беря пример с вечно спокойного и рассудительного Итачи.

– Сенжу уже давно нарываются на пендль, и они его получат, если уж так желают, – продолжал он. – Поэтому, Конан, называй это противостояние как хочешь, но оно необходимо, хотя бы по той простой причине, что нас уже девятнадцать лет пытаются втоптать в грязь, как свиней. Если тебе нравится подобный БДСМ, то может заскочить ко мне с Сакурой как-нибудь вечерком.

Братья Зетцу залились смехом, Какузу с Кисаме усмехнулись, а все остальные заулыбались во все тридцать два зуба, кроме Конан, которая зло плюнула в сторону.

– Ладно, пусть будет так, – подал, наконец, голос Сасори. – Хорошо, война есть война. Но даже она может носить разный характер. Нам важно расставить приоритеты. Что есть главное в нашем деле?

– Сохранить целым и невредимым все промышленные предприятия, влияние на черном рынке, продажи, биржи, банки и всё остальное, так или иначе касающееся денег и наших доходов, – буркнул Какузу. – Меньше всего на свете Учихам нужно, чтобы их бабло вдруг пропало…

– Тогда следует обойтись без военных операций, – подытожил Сасори. – Это будет холодная война, тихая и безмолвная, ибо чтобы сохранить бизнес, нужно обойтись без особых затрат.

– По-моему, нужно отплатить им той же монетой, – с задумчивым видом проговорил Саске.

– Неплохая идея, – кивнул Пейн, а следом закивали еще братья Зетцу, Дейдара и Нагато. Конан и Какузу оставалась как бы в стороне. Конан – потому что обида еще не прошла, а Какузу – потому что его проблему уже решили.

– Получается, что нам следует уничтожить кровный контракт и убить нынешнюю главу Сенжу.

– Зачем же главу? – вновь воспылала Конан.

– Чтобы начать новую эпоху, в которой Учихи контролируют всю систему семьи Сенжу, – заговорил Пейн, подхватив настрой Хидана. – Подумай: если мы убьем главу их семьи, то сможем посадить на его место своего человека. Наследников у Тцунаде нет, а значит, она сама же нам дело и облегчила. Тогда все наши проблемы сойдут на нет, и настанут мирные времена.

– Учихи всегда хотят крови.

– Заметь, за последние тридцать три года перемирия кровь проливали отнюдь не Учихи. И потому предложенное решение будет мудрым.

– А что с Хьюго? – тихо поинтересовался Дейдара.

– Они не помеха, – ответил Саске, задумчиво. – Если Сенжу будут под нашим контролем, то и Хьюго, как следствие, тоже.

– И что нам мешает отрубить голову Тцунаде прямо сейчас? – промурлыкали братья Зетцу в унисон, по своему обыкновению.

– Сначала нужно устранить Хьюго, – точно подметил Нагато. – Вернее их кровный контракт с Сенжу. Сами посудите, пока две семьи вместе, они многим сильнее, чем порознь. Мало ли, что они придумают, ведь Хьюго, по сути, не такая уж и слабая семья, а вместе с Сенжу они и вовсе представляют угрозу. Если кровный контракт разорвать, но они уже не будут помогать друг другу, а семена недоверия все же поселятся в их сердцах. Весь их союз держится на одном только ребенке…

– …которого необходимо найти, – закончил за него Дейдара. – Однако здесь появляются проблемы…

– О чем ты? – не понял Кисаме.

– О том, – заговорил вместо него Нагато, – что они спрятали девчонку чересчур хорошо… Мы не можем её найти, как ни бились. Уже более полугода прошло, но все поиски – тщетны.

– Не могла же она сквозь землю провалиться, – фыркнула Конан. – Где-то она да есть.

– Если такая умная – найди сама, – буркнул Дейдара. – Это как искать иголку в стоге сена. У неё и имя, и фамилия отличные от официальных. И лица её никто не знает. И Хьюго с ней не связываются по возможности.

Слушая всё это, Итачи только убеждался в правильности своих поступков. Все, о чем они говорили и к чему пришли, было точной резервной копией его мыслей перед сном. Он, наконец, обернулся и с самым серьезным выражением лица произнес:

– Единственное, что нам остается – искать девчонку и покорять промышленные предприятия Сенжу. Мы задавим их со всех сторон. Прижмем к стенке и заставим перевариваться в собственном соку до тех пор, пока они не вымотаются и не сложат свои головы перед нами.

Он посмотрел на своего брата и кратко кивнул ему. Это была высшая похвала, и Саске не удержался от улыбки. Все закивали головами, удовлетворенными принятым решением, и даже Конан в конечном итоге была довольна.

Однако всю безоблачность прервали братья Зетцу, которые все это время подозрительно помалкивали в стороне, держа у себя за пазухой пару козырей.

– Неудобно, конечно, прерывать вашу безмолвную радость… – приторно-сладким голосом начал Куро.

– …но и у вас, Итачи-доно и Саске-сама, есть одно слабое место… – продолжил за братом Широ.

– …и оно заключается в этой девчонке…

– …Сакуре Харуно…

– …такая милая и беззащитная…

– …стоит вам отвернуть от неё голову, как о ней сразу все узнают…

– …или уже узнали из уст Сая…

– …с которым вы, Итачи-доно, так жестоко расправились за его грех…

Братья буравили Итачи взглядами, а тот в душе рассыпался на тысячи осколков. Пусть Саске и не понимал, о чем сейчас идёт речь, но старший из Учих прекрасно вспонил временной отрезок, в коем свершился первый в его жизни прокол.

– …и, скорее всего, они уже ищут её…

– …ищут вашу обожаемую дурнушку…

– …ищут Сакуру Харуно…

– Кто меня ищет? – донесся до них тихий сиплый голос. Все мигом обернулись на голос и в проходе заметили маленькую хрупкую фигурку девушки. Она была совсем сонной. Платье помято. Волосы взъерошены.

Девушка потирала кулачком заспанные глазки, как будто бы той было не двадцать, а едва исполнилось четыре годика. Сакура рассеивала свет своей невинной хрупкой души. Конечно, девушка не слышала ничего, кроме последних пары фраз, и совсем не понимала, что это могло бы значить. Наивность её глаз поразила каждого присутствующего здесь.

Все смотрели на неё, как на маленькое чудо и понимали, что она в опасности. И Какузу, и Хидан, и братья Зетцу, столь беспощадные, и даже Конан – абсолютно все смотрели на неё, как вкопанные. Казалось, теперь она является дурнушкой не только для братьев Учиха, а всего окружения в целом. Они недоумевали, как такой божий одуванчик можно не любить и не лелеять.

Однако опасность нависла над ней и все двенадцать человек в зале заседаний готовы были голову положить за Сакуру Харуно. Сейчас. В это самое мгновение…

========== Глава XIII. ==========

Сакура стояла у входной двери в дотошном ожидании, когда Саске соизволит, наконец, выбраться из того места, которое он ласково называет «комнатой королей». Итачи стоял рядом и устало потирал переносицу. Он знал, что его брат обязательно задержится и вместе с тем задержит и всех остальных.

В кои-то веки они втроем собрались куда-то за пределы работы, магазина или дома. А именно – в Витэм, на праздник, посвященный невесть чему. Ежегодно это празднество справляют пышно и со всеми роскошествами: фейерверками, концертами, сувенирными лавками, шариками, конкурсами и различными увеселениями для публики. Но что самое главное – всё под открытым небом, в центре города. Красота, да и только…

Для Сакуры и Итачи такие многолюдные сборища – то, что доктор прописал. Постоять где-нибудь у реки или около сцены, послушать, о чем говорят люди, расслабиться и хотя бы на пару часов забыть о будничной суете и работе. Однако под это описание Саске ну никак не подходил со своим своенравием, неусидчивостью и импульсивностью. В его голове самая настоящая каша, в которой воедино смешались игры, развлечения, «хочу» и «нравится». Для него подобные вечерние посиделки, как он их называет, – скука смертная. Но не оставаться же дома, когда его любимая девушка и родной брат будут веселиться всю ночь напролет! Потому, придумав какой-то зловещий план, младший Учиха с ехидной улыбочкой на лице согласился поехать «отдохнуть на всю катушку».

Его пафосный вид и самодовольная ухмылка не давала ни Итачи, ни Сакуре покоя. А всё потому, что они знают этого большого ребенка, как облупленного.

«Пусть развлекается, пока молодой», – успокоил себя старший Учиха. – «С возрастом пройдет».

Девушка же просто предпочла сделать вид, словно бы они идут, как культурные люди, на культурный праздник. Как говорится, что будет, то будет, и если беда должна случиться, её не миновать.

Сакура в честь празднества надела своё бежевое платье на лямках и простые босоножки. Итачи соизволил снять с себя строгий черный костюм и одеться как нормальный человек (которому не чуждо просто прогуливаться по улице, а не ездить от одной деловой встречи к другой). Джинсы, футболка и кофта сделали своё дело. Ну, если не считать того факта, что всё было в черных тонах. Всё-таки против лома нет приема…

«Он неисправим», – подумала Сакура сначала об Итачи, а затем решила, что эта фраза в совершенстве подходит и к её незадачливому парню. – «Саске, похоже, надолго засел…»

– Так о чем ты рассказывала? – напомнил девушке Итачи. Он пытался хоть как-нибудь скоротать время, и желательно с удовольствием. Под его прихоти подходила только Сакура и только беседа с ней.

Харуно оживилась и продолжила с того, на чем закончила:

– Ах, да! Тот парень с моего факультета… тот, что задира, его недавно поймали за воровством.

– А к тебе он больше не цепляется?

Девушка засмущалась.

– Нет. Он по возможности обходит теперь меня стороной… – Вернее стороной обходила его Сакура, дабы не столкнуться лбом с неприятностями.

– И правильно, – слегка улыбнулся Итачи. – Мы с Саске тебя в обиду не дадим.

Теперь Сакура надула губки и сделала недовольное выражение лица.

– Думаешь, я за себя постоять не могу? Да я однажды парню из школы по носу ударила! С кулака! – В женском голосе проступили нотки гордости.

– Дай угадаю, с его носом всё было в порядке, зато руку ты сломала?

Сакура сначала залилась краской, а затем засмеялась. Вслед за ней усмехнулся и Итачи.

– Значит, я прав, – заключил он. – Надо бы тебя боксировать научить, а то мало ли кому-нибудь захочешь по носу ударить, а у тебя опять рука сломается.

– Итачи! – укоризненно выпалила Сакура, весело засмеявшись и пихнув брюнета в плечо. – Я ж не дрыщ!

– Если я подую на тебя, то ты упадешь.

– Да ничего подобного! Смотри, у меня даже бицепс есть! – Сакура подняла руку и показательно напрягла её. Итачи обреченно вздохнул, а Харуно сделала пару шагов назад, чтобы парень оценил результат издалека, однако ноги её запутались.

Неизбежное падение неустойчивой официантки предотвратил брюнет, который успел схватить её за локоть и поставить на место.

– Сакура! – с нотками веселья и укора начал Итачи. – Я ведь только вздохнул, а ты уже валишься…

Девушка насупилась, но не удержалась от улыбки.

Из-за угла вышел Саске со счастливой физиономией. Закинув руки за голову, он нерасторопно шагал к своему брату и возлюбленной, насвистывая что-то веселенькое под нос. Признаться, у него это хорошо получалось. Пусть он и выглядел, как обалдуй.

– Заждались меня? – усмехнулся младший Учиха.

– Господин Саске, не могли бы вы научиться справлять нужду чуть быстрее? – Итачи не удержался от колкости в адрес братца.

– Царь не обязан спешить, – парировал тот, приобняв Сакуру за плечи.

– Не годно аристократам на время глядеть, – усмехнулась девушка.

Они втроем вышли из дома. Однако с дворецким, который закрывал за ними дверь, попрощалась только Сакура. Пожилой мужчина с густой проседью на висках улыбнулся ей и пожелал приятного времяпрепровождения.

– Зачем любезничать с рабами? – не понимал Саске, направляясь к гаражу. Итачи с любопытством взглянул на девушку в нетерпении узнать ответ.

– Они не рабы, – возмутилась Сакура. – Это люди, которые работают у вас за определенную плату!

– Ну ладно, – лениво потянул в ответ упрямец. – Слуга.

– Нет! Это повара, горничные, садовники, уборщики и дворецкий!

Саске показательно зевнул и ответил:

– Рабы…

Старший Учиха ухмыльнулся.

– Итачи, ну хоть ты скажи ему! – насупилась Харуно.

– Пусть называет, как угодно. Мы платим им деньги, они выполняют свою работу. По идее мы не обязаны с ними любезничать и вправе называть их как угодно.

– Итачи! Блин!

Теперь уже Саске победоносно засмеялся и запросил пять у брата. Как ни странно, но тот, хоть и негодуя, ответил на его запрос.

– Не блин, а оладушек, – весело подметил её молодой человек. – Формальности не обязательны, кода им платят такие огромные деньги за такую ничтожную работу. Они вообще обязаны нам пятки лизать.

– Они же люди! – настаивала на своём Сакура. – Ты хотя бы не оскорбляй их… Итачи хоть и говорит, что ему плевать, но, тем не менее, он с ними вежлив!

– Я их не замечаю, – мягко отметил тот в ответ, открывая ключами гараж.

– Знаешь, – снова насупилась Сакура, пихая локтем своего парня в ребра, – иногда высокомерным людям, вроде тебя, хочется дать рубль и попросить, чтобы они вернули сдачу, когда найдут себе цену!

– Да ты мне потом еще девяносто девять доплатишь, – усмехнулся младший Учиха, притягивая к себе девушку и поднимая её над землей, как ребенка. Он закружился вместе с Сакурой вокруг себя, затем поцеловал её в щеку и поставил на ноги. Розоволосая бестия, хоть и была немного зла на парня, но обиды её были непродолжительны.

Братья любили в Харуно эту черту – отходчивость. Им была удивительна та легкость, с которой она общается с ними обоими. Никаких ограничений и недомолвок. Открытость и искренность. Сакура относилась к ним так, словно те были самыми лучшими людьми в её жизни, тактично игнорируя черствую и бездушную натуру Итачи или легкомысленность (которая чаще всего выражалась в неумении вовремя остановиться) и импульсивность Саске. Она закрывала глаза на их темную сторону. Совершено не замечала жестокости и кровожадности в их гнилых сердцах.

В ответ братья охраняли её покой и сохраняли в невредимости её иллюзорный мир, полный добра и любви по отношению ко всем живым существам.

Пока голубки ворковали, Итачи тепло улыбался, поглядывая через плечо, и копошился с ключами. Отчего-то на душе у него было легко, несмотря на сложные взаимоотношения этих троих.

Не успел Итачи открыть гараж, как лицо Саске вдруг засияло. Это означало не что иное, как идею. Что-то созрело в его головушке и теперь норовило выплеснуться и осуществиться. Итачи с Сакурой заметив это выражение, тяжело вздохнули и даже спрашивать побоялись, что на этот раз он придумал…

И правда, его идеи обычно ничего хорошего не сулили. Например, только месяц назад Саске вздумалось проверить, сколько понадобиться гелиевых шариков, чтобы безболезненно и плавно спуститься с крыши дома на землю. В итоге он потянул лодыжку и вплоть до этой недели страдал от боли в ноге, как следствие неудачного прыжка. Увы, в тот злополучный день ни Сакура, ни Итачи не смогли его остановить от безрассудства даже под угрозой смерти. Какие же муки испытывали они, когда пришлось ухаживать за пострадавшим. Девушке пришлось обхаживать его с утра до ночи, удовлетворяя каждый его каприз, начиная с мороженного в передвижном магазинчике на краю соседнего города, заканчивая сказкой на ночь. И ведь не важно, что повредил он только лодыжку и совершенно несерьезным образом. Старший брат сразу объявил о том, что умывает руки, однако наблюдать страдания бедной Сакуры долго не смог. Поэтому им пришлось составлять расписание дежурств возле несносного больного. При том при всем он не прекращал своих чудачеств: вместе со своим верный блондинистым другом они развлекались, как могли. То устроят строительство домика на дереве, то пригласят прямо в дом игроков в покер из разных стран. Совершенно неисправимые люди! Хотя, признаться, и Сакура, порой забыв про свою женственность, хрупкость и распрощавшись с врожденным благоразумием, вместе со своим молодым человеком (у которого, между прочим, лодыжка поврежденная!) вместе лазала по деревьям и проходила всякие экстремальные путешествия. На это всё Итачи только и делал, что качал головой, набирался терпения и не прекращал напоминать влюбленным, какие они безрассудные идиоты. Хотя, по правде говоря, в душе улыбался и радовался живости, поселившейся в их доме, где до появления Сакуры царил мрак и запустение. Он больше походил на пустошь, куда не ступала нога человека (по крайней мере, живого).