Текст книги "Книга чародеяний (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 54 страниц)

Что ещё принесла эта ночь, Арман не знал, а утром он проснулся одним из первых. Внутри тела всё скручивалось и болело – последствия обращения в ребёнка, вдобавок нестерпимо зудел локоть, на котором он пролежал полночи. С трудом поднявшись со скрипучей лежанки, Арман накинул вроде бы свою рубаху и, выходя, поглядел на соседей: Милош спал с пистолетами под подушкой, а Берингар с головой закутался в одеяло, оставив снаружи один нос. Несколько сбитый с толку таким раскладом, Арман повёл плечом и вышел.

Заглядывать в женскую половину он побоялся, а зря – Лаура уже встала, и они неловко столкнулись на пороге. Девушка спросонья улыбнулась ему, потом, вспомнив что-то, насупилась и резко вышла в коридор. Опять! Теперь Арман не сомневался, что в чём-то провинился перед ней. Ему было лень выяснять, особенно после разговоров с Берингаром, но когда ещё представится случай поговорить с Лаурой без чужих ушей? Вздохнув, Арман последовал за ней.

– Не надо за мной ходить, – вскинулась Лаура уже на лестнице. Растрепавшиеся во сне косы едва не заехали Арману по лицу, и он послушно отступил.

– Прости, я тоже собирался вниз. Может, объяснишь, почему ты…

– Если тебе неприятно общаться со слабой ведьмой, можешь не заставлять себя, – гордо выпалила Лаура. – Я это точно переживу! Не впервой…

– Почему? – невпопад переспросил Арман. Он настолько не чувствовал себя выспавшимся и бодрым, что соображал непростительно туго. – Ты не перепутала меня с моей сестрой?

– Не перепутала! – видимо, у девушки порядком наболело, и она высказала всё сама, не дожидаясь наводящих вопросов Армана. – Или ты думал, я ничего не замечу? Ты всю дорогу избегал даже прикасаться ко мне, а теперь считаешь, что хватит парочки извинений, только потому что я оказалась полезна? Ч-чёрта с два!

Она почти плакала, но держалась, потому что гнев был сильнее. Глядя на расстроенную и злую Лауру, Арман отметил про себя с горечью, что не у него одного болезненный страх оказаться лишним. Адель не в счёт, пожалуй, один только Милош подобным не страдал.

– Лаура, – осторожно заговорил он и замолчал. Многолетний опыт метаморфоз и общения с людьми подсказал Арману, что слова сейчас не помогут. Что он ей скажет – соврёт, что не обращал внимания на её волосы? Скажет глупый ожидаемый комплимент в адрес амулетов? Заверит без всяких доказательств, что ему вовсе не неприятно её трогать? Любому человеку, который закусил удила, подобные доводы покажутся пустыми, а если этот человек – женщина и ведьма, нужно быть в разы осмотрительнее. И умнее.

Арман не хотел пользоваться её слабостью и способностью к состраданию, но не видел для себя иного выхода. Вместо всех слов он молча оттянул рукав и предъявил ожог, за ночь покрасневший и расплывшийся ещё сильней.

– О, древние духи, – ломаным голосом воскликнула Лаура. Гордая обида и отвращение на её лице отчётливо сменились непониманием и страхом, а затем им на смену пришло раскаяние, сочувствие и жалость – Арман читал всё это, как открытую книгу. – Так вот почему ты… мне так жаль!

– Всё в порядке, Лаура.

– Ничего не в порядке! Я ведь сидела сбоку от тебя, нас так трясло, ох, мне очень стыдно, – теперь она была готова расплакаться из-за того, что причинила ему боль. Похожее выражение лица бывало иногда у Адель, только сменялось деланным равнодушием гораздо быстрее. – Почему на тебе нет повязки? Подожди, у меня в сумке была мазь…

– Забыл, – зная, что её теперь не остановить, Арман не стал отказываться от помощи. Если он сейчас отмахнётся, Лауре станет только обиднее, а если мазь и вправду поможет – да чёрт возьми, он будет очень рад. – Спасибо за помощь, – искренне поблагодарил он, когда девушка вернулась с конюшни с какой-то баночкой.

– Не за что, – Лаура замотала головой, склоняясь над его локтем. Они сидели за пустым столом, рядом не было ни хозяина, ни всё ещё спящего возницы, только смурной мужчина в дальнем углу полудремал над своей бутылкой, кося на них левым глазом. – Какой ужас…

– Обжёгся, – приврал Арман. Ему меньше всего хотелось бросать тень на Адель, тем более перед её соперницей.

– Я могу отличить обычный ожог от ведьминого, Арман. Видишь, какие чёткие края?

Ах да, снова это. Пора как следует умыться ледяной водой и проснуться наконец, а то он опять будет чувствовать себя самым тупым.

– Правда, я не понимаю, когда она успела тебя обжечь, – недоумевала Лаура, бережно смазывая ожог. Арман сначала вздрогнул, потом мягкое ласковое действие бальзама смыло ощущение прикосновений. – Она ведь видела тебя меньше всех, а потом ты сразу отправился на озеро… Что-то случилось потом, да? Когда мы ушли?

Арман промолчал, и Лаура тихонько ахнула. На мгновение её взгляд сделался очень жёстким.

– Так это Адель…

– Я очень надеюсь, что ты не станешь об этом говорить, – как можно убедительнее попросил Арман. Он знал, что делал – подался чуть-чуть ближе к ней, на расстояние тесное, но не интимное, и поглядел исподлобья в глаза. Лаура колебалась, разрываемая противоречиями между просьбой Армана и своей неприязнью к Адель. – Я не прошу тебя относиться лучше к моей сестре, я знаю, это сложно. Но мне бы не хотелось…

– Я поняла тебя, – вздохнула она и закрутила баночку. – Тогда перевяжи сам, а я пока поднимусь и отвлеку остальных, если они встали.

– Спасибо! – крикнул Арман ей вслед. Он не ожидал помощи и в этом, так что был очень тронут внезапной поддержкой Лауры. Юная ведьма на деле мало чем отличалась от таких же, как она, ведьм – упрямая, с переменчивым настроением и спрятанной глубоко внутри железной волей. Жаль только, что магическая слабость выдавалась на первый план и искажала восприятие Лауры как другими людьми, так и ею самой.

Завтракали в полном составе, и это отличалось от вчерашней трапезы, как день от ночи. Арман чувствовал кожей, что проблема кроется в Адель: как же, убийца, столь легко нашедшая общий язык с убийцей… Потом он обратил внимание на странные взгляды остальных, Лаура поглядывала на Милоша с неопределённым выражением лица, Милош всё так же следил за Берингаром… Тут хоть кто-нибудь кому-нибудь доверяет? Арман понаблюдал ещё немного и понял, что, как ни странно, благосклонность большинства заслужил он, оборотень и потомок Гёльди. Хотя именно это позволяло ему всегда и везде сходить за своего, так чему теперь удивляться?

– Мы отправляемся через полчаса, – официально сообщил Берингар, когда все доели. – Извозчик уже готов.

– Мы тоже, – ответила за всех Адель. Ей не терпелось поскорее уехать отсюда: таверна понемногу заполнялась людьми, и в её сторону привычно целились все подозрительные взгляды. – К чему тянуть?

– Я бы хотел, чтобы мы не оставляли за собой никаких следов. Вчера в комнате наверху творилась магия, и мы должны убедиться, что это никак не отразится на будущих постояльцах, – следуя сложившемуся раскладу, который, видимо, показался ему удобным, Берингар пригласил девушек с собой наверх. Арман счёл такой выбор логичным: ворожили они, а сам Берингар – мастер по следам. – Арман, я обещал, что разрешу тебе поискать ребёнка, – добавил он, уходя. – Если за полчаса ничего не выйдет, лучше оставить эту затею. Милош…

– Да-да?

– Не стреляй, – попросил Берингар. Арману почудилось, что он начал улыбаться, но передумал.

В сопровождении Милоша Арман отправился на поиски, хотя идея казалась обоим провальной. Городишко тут небольшой, но расспросы наведут на подозрения; поискать бы по-человечески, то бишь по-колдовски, да не поможет – обычного ребёнка не учует даже Берингар. Милош уверял, что они разыщут быстро – раз мальчик часто гулял по окрестным дорогам и лесам, вряд ли он окажется далеко, однако они не обнаружили никого похожего, побродив по округе и лишний раз перепугав случайно встреченных детей.

Остальные уже толпились у экипажа. Арман размышлял, так ли ему надо доводить это дело до конца: выбора, конечно, не было, как и времени на подобные раздумья, и всё же он не чувствовал, что имеет право просто взять и уехать. Когда вживаешься в чужую роль, принимаешь на себя ответственность за поступки и слова, за жизнь. Арман принял ответственность за смерть.

– Не расстраивайся, – будничным тоном сказал Милош, пропуская его перед собой. Он явно ходил гулять за компанию и не особенно тревожился за судьбу незнакомого ребёнка. – Будем надеяться, что Лаура права.

– Насчёт чего?

– Насчёт ведь… а ну, обратно!

С этим боевым кличем Милош буквально выдернул его из кареты, тыча куда-то тростью. Арман спешно обернулся и увидел скрывающийся за углом силуэт, два силуэта. Мужчина был ему незнаком, узнать мальчишку со спины позволил недавно пережитый опыт от его лица.

– Я быстро, – крикнул Арман куда-то в карету и поспешил за ними. Шустрые какие… кажется, за конюшни… нет, там тупик, значит, свернут.

– Берингар просил передать, что недоволен, – через какое-то время Арману наступал на пятки Милош. – Ещё он почему-то решил, что я горю желанием бегать за тобой и что-то передавать.

– Могло быть хуже, – отмахнулся Арман, свернул за угол и врезался в спину мужчины.

Отца, надо полагать. Это был отец. На худом пожелтевшем лице читалась скорбь, въевшаяся в морщины и уголки губ, но глаза смотрели настороженно и зло. Ребёнок, ничего не понимая, смотрел на незнакомцев снизу вверх: его лицо по понятным причинам казалось Арману знакомым, едва ли не родным, а ещё на нём висела новая куртка на несколько размеров больше нужного.

– Чего вам надо? – резко спросил мужчина, буравя взглядом то шляпу Армана, то щегольскую тросточку Милоша. Здесь в таком виде мало кто ходил.

– Ничего не спрашивайте. Я знаю, что женщина, которую вы когда-то любили, хочет отомстить вашему сыну, – Арман вытащил из кармана заплатки, которые вчера забрал с детской курточки. Всё, что от неё осталось, и пара капель заячьей крови. – Это все доказательства, которые у меня есть. Если хотите жить спокойно, уезжайте из этого города.

Он бы сам не поверил, если б был человеком. На мгновение Арману показалось, что мужчина заколебался: тень страха и понимания пробежала по его лицу, а в сердце наверняка вздрогнуло воспоминание о ведьме и о жене – он не мог не подозревать, что смерть возлюбленной с нею связана. Увы, всё это длилось только миг.

– Грабёж, – прошипел мужчина, выдирая заплатки из руки Армана. – И что тебе с детской курточки? Много наварил, да? Теперь Мишель будет носить мою!

Арман не стал спорить. Сестра бы разозлилась и сказала, что эта курточка стала платой за жизнь, и ему тоже хотелось бы так сказать, только смысл? Времени нет, он так и так не поверит.

– Просто будьте осторожнее, – Арман отвернулся от дрожащего от гнева мужчины и наклонился к его сыну. – И ты будь осторожнее. Не гуляй один…

Мальчишка, естественно, его не узнавал. Он таращился на бледного незнакомца с испугом и недоверием, а, поглядев на отца, перенял от него ещё и неприязнь. Арман отстранённо подумал, что он достиг какой-то высшей точки в своём мастерстве: когда-то давно он подобным образом помог человеку и не дождался никакой благодарности, даже намёка на неё. Это задело, но преподнесло урок. С тех пор ему было проще принимать подобные взгляды от тех, кому он безвозмездно помог. Либо ты спасаешь людей, либо ты гордый… Зачем ему всё это? Он и сам не знал, просто не мог пройти мимо, пока остаётся надежда. Так же, как с сестрой.

– Всего хорошего, – ни к селу ни к городу попрощался Милош и, схватив Армана за локоть, потащил его обратно.

– А ну, стойте! – неожиданно взревел ведьмин любовник и рванул за ними. Арман перемахнул через загородку конюшни, Милош поднырнул под балку и куда-то исчез, через полминуты нелепой погони мужчина попал в засаду – с одной стороны ему под ноги плюхнулась лопата навоза, а с другой – на глаза упало мокрое полотенце, мирно сушившееся на чьём-то низком окне. – Воры! Мишель!.. Мой Мишель!

Карета уже видна, им держат дверь… Арман обернулся через плечо. Всё, о чём он только что думал, выветрилось из головы. Он ведь любит своего сына, в самом деле любит! Пусть и неправильно выстроил связь… хотя про куртку-то ему откуда знать…

– Арман, нет, – Милош бесцеремонно затолкал его в карету и запрыгнул сам. – Не переигрывай, ради духов. Ты ему всё сказал, не сделает выводы – его проблемы.

– И его ребёнка, – не согласился Арман, но всё равно признал: – Ты прав.

– Вы закончили? – от великодушия и терпения Берингара не осталось и следа: он взирал на них с той же холодной неприязнью, какая мелькала в общем зале колдовского замка. – Я бы попросил вас обоих впредь избегать подобных сцен. Нам стычки с людьми совершенно ни к чему…

Не первая и не последняя ошибка, думал Арман, пока они выезжали из Марльё по местным колдобинам. И вот опять, каждый прав и неправ по-своему… Рациональной правды больше в словах Милоша и Берингара, а Лаура, дружелюбно сидевшая слева от него, наверняка поддержала бы Армана, узнай она побольше про ребёнка. И ведь тот мужчина даже не обязан ему верить, как не обязан был Арман его предупреждать. Проклятье, однажды он забудет об этом, но пройдёт ещё немало времени, прежде чем это случится.

***

Они добрались до Безансона быстрее, чем предполагали, но за это время Адель возненавидела всех. Арман бесил её своей вознёй с незнакомым ребёнком, Берингар провинился в том, что устроил брату очевидно заслуженную выволочку, Лаура по определению заставляла Адель закатывать глаза и вымещать гнев на воображаемых врагах, а Милош просто достал. Не говоря уж о вознице, который, само собой, был виноват в дурной дороге, уставших лошадях, скверной погоде и прочих превратностях судьбы.

Куда было приятнее проводить время со старой ведьмой! Жизель из Марльё оказалась не так уж стара – исполненная мечта изменила её внешность, преобразила почти до неузнаваемости, и сразу стало ясно, почему мужчины в своё время были от неё без ума. Как же сильно влияет на нас уверенность в себе: исполнение мечты было ложным, но сама Жизель об этом не знала. Она рассказала всё, уделяя как можно больше внимания Адель: рассказала о своих и о чужих способностях, объяснила, как обращаться с куклами-двойниками, позволила Берингару всё записать и даже предлагала им чай – все вежливо отказались, памятуя, что именно жило и копошилось в ёмкостях этого дома. Адель было очень уютно, и её раздражали спутники, которые при всех своих манерах не сумели скрыть ужаса и отвращения. Убийца ладит с убийцей, да что в этом такого? Не вас же убивают, в тот день вообще никто не умер…

Адель смогла лучше понять, что именно не так, когда они отъехали достаточно далеко. Жизель перестала казаться ей такой замечательной и невинной, но от сходства избавиться не удастся никогда – они обе убивали, обе отвергнуты обществом, обе… одиноки. Адель с болью понимала, что перестаёт чувствовать Армана рядом с собой, и, пусть это было нехорошо, ревновала. Только то, что она сама хотела позволить брату выйти в люди и стать своим для магов, как он наверняка мечтал, не позволяло давать волю нехорошим чувствам.

А вот у неё, кажется, проблем прибавилось… Берингар, конечно, выразил свою благодарность и отметил способности и самоконтроль госпожи Гёльди, но глаз с неё не спускал. Лаура и вовсе была в пяти минутах от того, чтобы повесить на себя охранный амулет. Подумаешь! Щепетильные какие… Один Милош, хвала ему, не щепетилен, но Адель всё ещё не доверяла мужчинам: она смогла, перешагнув через свою гордость, признать даровитость своих спутников, и этого уже было за глаза. Берингар казался ей умным, но чересчур отстранённым, Милош – странным и опасным, а брата Адель неумолимо теряла, и это печалило её. Она оказалась не готова… нет, Арман не отворачивался от неё, но теперь он с равным участием смотрел на других. Глухая ревность в сердце Адель отступала под натиском горечи: она сама хотела, чтобы он был счастлив, и в то же время слишком привыкла к нему, чтобы отпустить.

– В чём дело? – словно читая её мысли, спросил Арман. Они только прибыли в Безансон и сейчас топтались у городских стен. – Ты сама не своя.

– Когда я последний раз была своя? – дёрнула плечом Адель. Если их кто-то подслушивает, это прозвучит дерзко, а не грустно.

– Не надо меня обманывать, – мягко сказал брат. То, как он умел подбирать ключи к каждому сердцу и проникновенно смотреть в глаза, пугало и восхищало одновременно. – Думаешь, за несколько дней пути я разучился разбирать оттенки твоего настроения?

– Не думаю. Всё в порядке, я просто привыкаю, – Адель выбрала достаточно удобную полуправду, которая, опять же, устроила бы потенциальных шпионов. Кто знает, насколько у следопыта Берингара чуткие уши. – Можно подумать, ты меня никогда не обманывал, – добавила она непринуждённо. Это было частью старой шутки, но Арман слишком долго молчал перед ответом:

– Я же оборотень, всех обманываю. Идём, нас ждут…

Как ни странно, такие слова не вызывали у Адель гнева или обиды. Она знала лучше всех – если Арман Гёльди и способен лгать, то лишь во благо. А поскольку он способен и ещё как, остаётся только смириться с его понятиями об оном благе. Раньше всё было хорошо… должно быть хорошо и теперь, но среди незнакомцев требовалось вести себя иначе, и Адель жалела, что не может присмотреться к брату получше. Привыкший приспосабливаться к новым обстоятельствам, как хамелеон, настоящий Арман неизбежно ускользал из её поля зрения, и только сердце подсказывало, что что-то не так.

В очередной раз разговор и мысль остались подвешенными в воздухе. Они распрощались с довольным озолотившимся возницей и теперь были предоставлены самим себе в этом городе, уютно дремлющем в ложбинке между семью холмами. На горе Сент-Этьен, прямо перед ними через извилистую реку, возвышалась знаменитая цитадель, не так давно пережившая австрийский обстрел: позолоченный весенним солнцем холм подпирал всё равно внушительные стены, валы и башни. Не единственный здешний форт, как поняла Адель из объяснений спутников, но определённо самый вызывающий, иначе бы они здесь не застряли.

– Нам нужен дом часовщика Стефана, – сообщил Берингар.

– Как удачно! – оживился Милош. – Мне нужно починить часы.

– О часах поговорим потом, Стефан – чародей, он поможет нам разместиться на время и позволит провести в своём доме некоторые обряды, связанные с книгой. Также писарь ожидает у него в гостях.

– Я волнуюсь, – призналась Лаура, теребя косы. Было бы что теребить, подумала Адель. Она даже не старалась быть терпимее к девице Хольцер, зная, что та за что-то вскинулась на брата. Пускай они, видимо, и помирились, Адель не была готова прощать так скоро – когда дело доходило до общения с людьми, она считала Армана слишком мягкотелым, хотя тот раз за разом показывал зубы, оказывавшиеся острее ожидаемого. – Кто-нибудь из нас знаком с писарем? Ты знаком?

– Это не имеет значения, – уклончиво ответил Берингар. Этот, как поняла Адель, тоже не сторонник вранья, но и о своевременной правде у него свои представления. – Пожалуйста, не задерживайтесь, нам стоит попасть к Стефану как можно быстрее.

– А жаль, мы могли бы прогуляться по городу. Лично я здесь никогда не был, – легкомысленно начал Милош, но затем добавил вполголоса, заставив остальных податься навстречу: – За нами всё-таки следят, как я и говорил. Сразу бежать к пану Стефану будет безопасно… для пана Стефана?

Адель не была столь внимательна, поэтому перевела взгляд на Берингара. Тот буравил взглядом какую-то точку за плечом Милоша; от Адель место взгляда загораживал Арман.

– Это он, – подтвердил братец неозвученную мысль Берингара. – Смотрел за нами ещё в Марльё, в таверне.

– Я не считаю, что нам стоит путать следы и терять время в городе, – решил Берингар. Знал ли он о слежке или нет, открытие его не сильно впечатлило. – Идёмте со мной. Нужно пересечь реку и площадь…

Ему подчинились, потому что иначе быть не могло. Адель и сама не горела желанием шататься по городу, пусть он и красив… нет, здесь слишком много проклятых крепостей, они напоминают о войне. И люди, люди слишком близко, они живут, дышат, смотрят, раздражают. Каждый второй из этих людей хоть раз в жизни ненавидел ведьму. Адель не приходило в голову, что она преувеличивает – похоже, время, подаренное ей беседой с Жизель, закончилось, и гневливость постепенно брала верх над всем.

Дом часовщика Стефана на первый взгляд ничем не отличался от остальных, но вблизи стало ясно: многочисленные узоры на стенах и на оконных стёклах – на самом деле стрелки, гайки, винтики, часовые механизмы. Искусственные или же устаревшие настоящие, они явно не были нужны хозяину, и он сотворил из них маленькое чудо. На витринах лежали карманные часы новейшей модели, внутри наверняка были и настенные, и маятники… Адель задумчиво провела рукой по деревянным перилам крыльца, где были вырезаны маленькие часики. В детстве она слышала о том, что искусство часов в Безансон принесли беглые швейцарцы. Значит ли это, что Стефан – их с братом земляк?

Дверь распахнулась на условный стук, и на пороге предстал мужчина средних лет, чьё лицо, к сожалению, не давало понять, швейцарец он или нет. Кособокий и немного хромой, он обладал красивыми и очевидно ловкими пальцами мастера – Адель смогла рассмотреть их, так как Стефан держался за дверной косяк. Крючковатый нос, пенсне, абсолютно не подходящее к лицу, и не очень чистый, изрядно поношенный костюм.

– Чего желаете? – осведомился часовщик, смерив гостей подозрительным взглядом.

– Мы бы хотели узнать у почтенного мастера, сколько нынче стоит время, – негромко ответил Берингар. Он не оборачивался лишний раз, но Адель заметила в отражении стекла – следопыт краем глаза следит за тенью, что преследует их с Марльё. Сейчас тот человек исчез, растворившись в толпе и мутных лучах закатного солнца.

– Время не имеет цены, – кивнул Стефан. На этом обмен паролями завершился, и их пустили внутрь. Милош задержался на пороге.

– Может, я всё-таки догоню и выстрелю?

Адель повертела головой – видимо, бесстрашный чех обращался к ней, не прибегая к услугам Армана-посредника. Либо он действительно опасен, либо действительно идиот. Пожав плечами, она буркнула:

– Наверное, не стоит.

– Жаль, – отозвался Милош и галантно пропустил её перед собой.

Как и в хибаре Жизель, они застыли на пороге, на сей раз оглушённые большим количеством механизмов. На столах, под стёклами и просто так, лежали кругляши будущих циферблатов – кое-какие ещё не обзавелись своими цифрами, отчего выглядели голыми и пустыми. Пружины, цепочки и ключи казались то ли разбросанными пулями, то ли разбежавшимися гусеницами. Настырное тиканье не перекрывало всех звуков в комнате, но всё-таки звучало, неотступно преследуя слух и без того беспокойной Адель. Часы смотрели на них со стен, столов и даже с потолка.

– Проходите, – засуетился мастер и тут же рявкнул: – Осторожнее!

Лаура и Арман отшатнулись от покрытого сукном стола, с которого Стефан тут же принялся соскребать запчасти. Ничего не упало, но он всё равно переживал. Часовщик смешил Адель, хотя раздражал больше. Как может не раздражать человек, у которого в доме всё вечно тикает?

– Проходите, – повторил Стефан. В коричневато-оранжевой полутьме, подслащенной золочёными циферблатами, он то терялся, то возникал снова. Шторы были задёрнуты, чтобы никто не помешал встрече с важными гостями. – Я открою комнаты. Господин, которого вы ждёте, скоро подойдёт, он вышел подышать свежим воздухом…

– Как – вышел? – резко перебил Берингар.

– Как-как? Ногами, – не понял часовщик. Он как-то странно смотрел на Берингара, но Адель пока не знала, почему. – А что, нельзя было?

– Нежелательно, – тот не стал вдаваться в подробности и обернулся к команде. – Арман и… – Скользнув взглядом по Милошу, Берингар сделал какие-то свои выводы и добавил: – И Лаура, пожалуйста, осмотрите окрестности. Нам нужен высокий мужчина средних лет с вытянутым лицом, глаза серые, круглые, щёки впалые, левая бровь…

Адель вздрогнула и перестала слушать – их следопыт мог описать любого человека до мельчайших родинок, и ей бы не хотелось однажды оказаться на месте жертвы. Арман с Лаурой впитали все сведения до последней капли, братец зачем-то уточнил, есть ли у писаря борода (бороды не оказалось), и оба покинули дом часовщика. Теперь идея разделиться не казалась им опасной – было куда важнее защитить от возможной напасти писаря, хотя Адель не думала, что он такая важная птица. Просто человек с полномочиями, как тот же Берингар.

– А вы уже в опасности? – понимающе протянул Стефан. – Всё ясно. Мне герр Хартманн рассказал подробности – чудное дело! Вы ведь захотите узнать о часовой магии?

– Конечно, мастер, – откликнулся Берингар. – Ваше обещание разместить нас на время всё ещё в силе?

Обещание оказалось в силе, и их провели в дополнительную комнату, скрытую тяжёлой жёлто-оранжевой шторой.

Адель заняла предложенное место на низкой софе, оказавшись рядом с Милошем, и огляделась. На стенах висели картины с незнакомыми ей людьми и парочка пейзажей, в углу стояли напольные часы – дорогие, судя по всему… таких она никогда не видела. Проклятое пламя, это были не часы, а целый собор в миниатюре! Наверху сооружения красовались колонны, арки и статуи, башенки и маленькие колокола, всё это напоминало архитектурное сооружение, почему-то созданное в уменьшенном размере. А дальше вниз уходили часы – Адель не успела их сосчитать, но циферблатов казалось не менее пятидесяти. Ни один из них пока не ходил, и вообще диковинка выглядела незавершённой, однако всё равно притягивала взоры.

– Потрясающе, – оценил Милош, вовсю разглядывая сооружение. – Это ваших рук дело?

– Нет, Констана, – Стефан повёл плечом и скривился, будто вспомнил что-то неприятное. – Славный малый и мастер на все руки, но это… творение вряд ли простоит долго. Красота и божественный замысел, не спорю, но что до практичности? [1]

– От такого количества часов можно сойти с ума, – согласился Берингар. Он устроился в кресле напротив, с видимым наслаждением наконец вытянув свои ноги. – Мастер Стефан, нам пора представиться. Моё имя – Берингар Клозе, моих спутников зовут…

Стефан отдал должное каждому из них – замахал рукой на фамилию Клозе, восторженно округлил глаза на фамилию Росицкого и с неопределённым лицом покивал, когда Берингар добрался до Гёльди. Надо полагать, он прямо или косвенно знал их всех. Адель по привычке напряглась, но скандала не последовало. Пока.

– Я помню вас ещё ребёнком, – поделился Стефан, переводя своё внимание на Берингара. Тот не ответил, попивая предложенный чай. – Было время!

– Да уж, я бы посмотрел, – пробормотал Милош в чашку. Адель едва не прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Столько лет прошло! – продолжал мастер. – А ведь мы давно не виделись. Я рад, что ты… что вы теперь при деле, да при таком большом и важном. И всё лучше поля брани, думаю, Юрген тоже так считает, хоть он и человек войны…

– Отец предоставил мне выбирать самому, – пожал плечами Берингар. Адель хотела бы думать, что ему неловко или неприятно говорить при них о семье, но на этом человеке вообще никакие эмоции не имели привычки отражаться. – Потом обстоятельства переменились, и мы решили, что я нужнее здесь.

– Понимаю, понимаю. Как дела у Вильгельмины? Я был бы рад снова поцеловать её прелестную ручку! Почему она давно не пишет, Бер?

– Она умерла.

О ком бы ни шла речь, он всё так же не подавал виду, и только Стефан опустил чашку, так и не отпив. На лице мастера проявились горечь и скорбь, но всё-таки он ничего говорить не стал. Так и пили молча, в неловкой атмосфере; Адель было всё равно, она рассматривала чудные часы, да и Милош не болтал, прислушиваясь к входной двери. Почему его не отправили с Арманом? Наверное, из-за выходки в Марльё. Что ж, брат и Лаура складываются в отличную команду – оба вежливые до чёртиков и с милыми лицами, которые так нравятся идиотам.

Адель сделала глубокий вдох. Она опять начинала злиться… Как не вовремя! Ещё и преследователь этот, будь он неладен.

– Возможно, момент не самый подходящий, – подал голос Милош, – но у меня что-то неладно с часами, мастер. Вы не могли бы посмотреть?

– Да, да, – расстроенный новостями Стефан был рад ухватиться за любую работу. Он отставил чашку, пролив несколько капель на и без того заляпанную скатерть. – Разумеется. Давайте я взгляну на них… О! Ах… Ого, ну надо же, – бормотал он, вертя в руках часы Милоша. – Ну-ну… дела.

– Что такое? – забеспокоился стрелок. – Видите ли, это мой талисман, и не хотелось бы…

– Вижу, вижу, – теперь Стефан ухмылялся, подкручивая пружину или что он там делал, Адель не разобрала. Что она знала точно – чиня механизм, мастер приговаривал какие-то ритуальные слова, а пружинки в его пальцах слушались легко, как слушались того же Милоша его заговорённые пули. – Ага. Так-так… то-то же.

– Это часть заклинания такая? – не выдержала Адель. Её проигнорировали, и хвала духам – пока она в состоянии, лучше держать язык за зубами. Как же тяжело без Армана рядом…

– Я так понимаю, недавно ваши часы подверглись мощной магической атаке, – торжественно заявил мастер Стефан. – Сила была столь высока, что она сбила не только время, но и вашу защиту. Удивительно, что вы добрались без приключений.

– Неудивительно, – нескромно ответил Милош. – Но что могло… ах да…

– Матушка? – лукаво уточнил Стефан. Милош мрачно кивнул, мол, матушка, кто ж ещё.

– Вы на удивление близко знакомы с сильными ведьмами, – бросила Адель раздражённо. Теперь её заметили, пусть и с явной неохотой.

– Да, – коротко ответил мастер. – Я, знаете ли, не последний человек в сообществе, и многие знатные колдуньи заказывали мои часы. Вам, мадемуазель, вряд ли это знакомо.

То ли из франкоговорящей части Швейцарии, то ли издевается, намекая на бегство во Францию. Адель промолчала, специально заняв рот чаем, который давно остыл и был ужаснейшим на вкус. Что ж, повезло с Жизель – не повезёт со всеми остальными. Нельзя забывать, что её ненавидят… Чай был холодным, а кровь – горячей. В висках Адель начинало стучать, и она опасалась, что разнесёт мастерскую на щепки, если этот кривоногий часовщик скажет что-нибудь ещё.

– Они возвращаются, – Берингар указал на штору, за которой располагались мастерская и входная дверь. – Мастер, прошу вас встретить гостей. Можете не подвергать их дополнительному допросу, Арман не знает второго пароля.

Стефан вышел, прихрамывая, и пошёл караулить. Адель чувствовала – никто не идёт, но положенная благодарность из неё не лезла ни в какую. Перед глазами снова плясали чёрные мушки, алая пелена пока не показалась, лишь предупреждая о своём появлении ядовито-розовыми волнами гнева. Она не столько видела цвета, сколько чувствовала их внутри себя.