Текст книги "Книга чародеяний (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 54 страниц)

Но это – потом, сначала надо выбраться и высохнуть. От резкого соприкосновения с не зачарованной водой обратная метаморфоза началась раньше, и Арман поспешил к дальнему берегу, заросшему долговязыми камышами, пушистыми кустами и – главное – не видному из узкого окна. Одежда не трещала по швам, только потому что растянулась в воде, а вот внутренние органы молили о пощаде. Как же он не любил превращаться в детей! Сначала сердце сжимается, потом – желудок, на обратном пути лёгкие опережают грудную клетку и расширяются так сильно, что впору задохнуться… обычный человек бы такого не выдержал.

Арман уткнулся носом в кувшинку, с облегчением сделал большой вдох и, дрожа, выбрался наружу. Не успел он протереть глаза, мутные от воды и болезненных превращений, как его схватили под мышки и потащили вверх.

– Тише-тише, – сказал очередной похититель голосом Милоша. – Это я. Снимай эти тряпки, простынешь.

Арман ничего не сказал, потому что зуб на зуб никак не желал попадать, но кивнул с благодарностью и, сбросив мокрое тряпьё, завернулся в предложенный плащ. На пару они быстро управились – оказывается, Милош принёс не только себя и плащ, но всю арманову одежду за исключением сапог.

– Чего нет – того нет, – посетовал он и случайно задел локоть Армана. – Что, ушибся?

– Вроде того, – выдавил Арман, напрочь забывший об ожоге. Превращаться со свежими ранами – то ещё развлечение! Они исчезали на новом теле, а затем снова проявлялись на старом, как в первый раз. – Нич-чего серьёзного… что там происходит?

– Твоя сестрица поёт дифирамбы злому гению, – пожал плечами Милош. – Лаура переживает, Берингар велит не переживать, а я – кабан и варвар. Впрочем, ничего нового.

Арман непонимающе уставился на него, но не нашёл никакого сходства с вепрем. Возможно, хозяйка дома хотела таким образом выразить нелюбовь к бакенбардам, которые при некотором помутнении рассудка можно было принять за бивни. По форме.

– А дальше-то что? – безрадостно поинтересовался Милош. Он помогал Арману согреться, растирая ему спину, но смотрел на дом. – Думаешь, она не проверит?

– Надо сделать так, чтобы проверять было нечего, – пробормотал Арман, дыша на ладони. – И поскорее, пока ей не пришло в голову.

– Я, конечно, восхищён, – сказал Милош, – но убить карапуза было бы проще. Это не значит, что я стал бы, но чисто теоретически…

Арман не слушал: наступало неизбежное истощение. Каждый раз, обращаясь в непривычную для себя форму жизни, он впадал в это состояние – неизменная плата за потраченные силы. Вот повезло в последний раз: после Юргена Клозе только клонило в сон, потому что Юрген был здоровый мужчина лет пятидесяти. Что Адель, что незнакомый ребёнок – одинаково тяжело.

– Надо успеть…

– Знаю, – перебил Милош. Что-то тёплое и сухое прошлось по густым волосам Армана, мокрым насквозь. – Ты говорил, что будешь чувствовать себя как кисель. В смысле не помнишь? Я же сегодня спрашивал, в карете. Кстати, это была твоя жилетка, полотенца нет, надеюсь, она тебе не понадобится… О, лягушка.

Бессвязная болтовня успокаивала, но не придавала сил. Привалившись к дереву, Арман по привычке нащупал трость – её отобрали.

– Не поможет, – покачал головой мутный силуэт Милоша. – Возьми, попробуй. Если честно, никогда не приходило в голову меняться таким, но как знать…

Часы. Странно, а Арман был уверен, что он тоже выбрал в качестве талисмана трость. Он ошибался – Милош не расставался со своей тростью исключительно из любви к ней, но в качестве заговорённого артефакта выбрал эти часы, которые носил в нагрудном кармане пальто.

– Она проверит, – Арман заставлял себя говорить отчасти из необходимости, отчасти потому, что хотел поверить в эти часы. Помогают ли чужие артефакты? Помогают ли вообще? – Она точно проверит, я знаю. Не сейчас, когда пройдёт первая радость… И ребёнок, надо найти его.

– Берингар отыщет, не сомневайся. Уверен, он уже работает над этим, – ухмыльнулся Милош. Он сидел рядом и как ни в чём не бывало грыз травинку. – Но что с трупом? Прошу прощения, с трупом, которого нет. Ты ведь не умер и не раздвоился, верно?

– Можно создать видимость смерти, – пробормотал Арман и на какое-то время провалился в полудрёму.

У него был план, но он пока не мог его осуществить из-за нехватки сил. Ещё ему было холодно, и это, честно говоря, самое худшее, но ему всегда холодно после таких превращений… Дома, то есть на Круа-Руссе, он лежал неподвижно и просто ждал, а ветер проникал через щели в стенах их хилого дома и щекотал плечи, спину и живот… Там, правда, был Мельхиор, греющий бока по первой просьбе и даже без неё. Где-то сейчас Мельхиор! Скучает… думает, что его все бросили.

– Мы оставили собаку, – вполголоса поделился Арман. Он давно не открывал глаз и, если честно, не знал, здесь ли Милош или уже вернулся в дом.

– Сочувствую, – оказывается, здесь. – Я оставил родителей, двух сестёр, брата и неизвестное количество котов. Это не считая пани бабушки и Эвы…

– Вот так вот взял и бросил половину Праги на произвол судьбы, – еле ворочая языком, осудил Арман. Милош рассмеялся. – Нехорошо.

– Прага без меня не рухнет. Наверное… А вот ты бы сейчас насмерть замёрз, можешь не благодарить.

Арман что-то промычал, всё ещё не разлепляя век. Силы возвращались очень медленно. Его захлестнуло ощущение удивительно яркое, какого он не испытывал с детства – он так давно не пытался с кем-нибудь подружиться! Теперь он сидел невесть где бок о бок с малознакомым человеком, который, однако, пришёл на выручку и продолжал оставаться рядом. Они могли болтать о всякой ерунде, сидеть и жевать травинки, и это был не коллега-человек, не Мельхиор и не Адель, а такой же волшебник, с которым можно говорить и смеяться.

Арман вздохнул про себя: он понимал, что Милош одинаково любезен со всеми и что у него несметное количество друзей дома, едва ли он сейчас чувствует то же самое. Благодарности это не умаляло, но приятное тёплое чувство прошло, словно его сдуло ветром. Сейчас Арману казалось, что он никогда не будет значим для кого-нибудь, что бы он ни сделал. А дружба – это та же значимость или что-то ещё? Ведь, наверное, не обязательно быть полезным, можно просто быть, как они с Адель были друг для друга. Не предаёт ли он сестру, надеясь стать другом кому-нибудь ещё? Пожалуй, что и нет, ведь она вовсе не против, а их кровную связь не разорвать ничем…

Мысли о сестре напомнили об ожоге, ожог напомнил о себе сам. Открыв глаза и выпрямившись, Арман покрутил головой, разминая шею, и понял, что подсохшие волосы растрепались во все стороны. Пригладив их кое-как, он оглянулся на Милоша: тот сидел рядом и задумчиво тыкал веточкой лягушку. Лягушка ловила ветку перепончатыми лапками и отпускала обратно. Она играла.

– Эта краля была у тебя на голове, – объяснил Милош и скептически осмотрел его. – С добрым утром. Мы уже уходим?

– Возвращаться в дом не имеет смысла?

– Очевидно. Подождём остальных здесь… Может, скажешь, что ты задумал?

– Мне нужно мясо, – отчего-то виноватым тоном сказал Арман. – Сырое, наверное. Думаю, никто не догадается попросить такое у нашей старушки.

– «У нашей старушки», – преувеличенно нежным тоном повторил Милош. – Проклятое пламя, Арман, она же тебя убила. Ну да ладно. Мясо нужно тихо или громко?

– В смысле?.. А, ты стрелять собрался? Лучше тихо.

– Не вопрос, – ничего не объясняя (сам такой!), Милош поднялся и куда-то ушёл к востоку от озера, обогнув ведьмин дом по большой дуге.

Пока его не было, Арман выловил куртку и остатки одежды ребёнка из воды, выжал и немного порвал. Ткань, уже познавшая жизнь, охотно расходилась в его руках, и заплатки отлетали сами собой – их он поднял и бережно сложил в карман, пригодятся. Оставался последний штрих на сегодня… Стоит дождаться остальных, иначе они испугаются или, поняв неправильно, сыграют на руку старухе.

Выстрела не было слышно, но Милош вернулся довольно скоро. Он нёс пристреленного зайца и выглядел немного уставшим.

– В обморок падать не стану, но это тоже утомляет, – пожаловался он, предъявляя добычу. – Пули капризные, что твои ведьмы. Я ей – ну давай шёпотом! А она ка-ак…

– Я понял, – быстро перебил Арман, – можешь не показывать, как.

Возясь с мёртвым зайцем и размазывая кровь по детской одежде, он не мог не думать о том, что с точки зрения жизни и смерти всё равно проиграл. Пытаясь спасти незнакомого ребёнка, убил незнакомого зверя… В сердце Армана было место не только состраданию: он прекрасно помнил, как они с сестрой ходили на охоту, только чтобы выжить, и точно так же убивали животных ради мяса, собирали ягоды и грибы. Сейчас происходило почти то же самое – ради спасения одной человеческой жизни был убит один заяц. Пожалуй, в итоге его бы всё равно убили, раз его, такого невнимательного, быстро отыскал Милош…

– Ты часто охотишься?

– Мне доводилось, – стрелок уклонился от ответа, наблюдая за действиями Армана. Вопреки ожиданиям, его лицо оставалось бесстрастным – во всяком случае, видимого осуждения, отвращения или скорби почётный котовладелец не выказывал. – Заячий трупик в детской одежде, мило. Ты думаешь, она клюнет? Там, конечно, крыша поехала, но не так уж далеко.

– Это не всё. Надолго они там застряли?

– Идут, – почти одновременно с ним произнёс Милош, обернувшись через плечо. На всякий случай они оба пригнулись за камышами, но ведьмы не было видно: дом покидали Лаура, Адель и Берингар, и более никто. – Вот бы ещё знать, что делать с куклой. При мне она не вдавалась в подробности своего, скажем так, искусства…

– Думаю, они разобрались, – Арман пронаблюдал, как трое спутников достают из убежища раздетую куклу и забирают с собой. В этот раз обошлось без носилок и амулетов, правда, кукла оставалась завёрнута в шаль, а Берингар носил перчатки.

Подавать сигнал с такого близкого расстояния было лишним: Адель, и без того искавшая брата, заметила его первой. Арман махнул рукой, указывая на дорогу, и поочерёдно ткнул пальцем в себя и в Милоша – мол, мы догоним, всё под контролем. Сообразительная сестрица оставила на пригорке его сапоги.

– Вы понимаете друг друга с полуслова? – заинтересовался Милош как свидетель этого языка жестов.

– Ну да, – сбитый с толку Арман не совсем понял, что в этом странного. – Жесты простые, ничего особенного… Хочешь сказать, не у всех так?

– Не уверен. Я представил реакцию родичей на подобную пантомиму, и знаешь… – он почему-то поморщился и потёр плечо, словно оно резко заболело. – Мы и на словах-то друг друга не всегда понимаем, чего уж говорить о жестах…

Когда остальные скрылись на холме, двигаясь в направлении дороги, Арман решил, что тянуть дальше нельзя. Он не был следопытом, подобно Берингару, и не чувствовал духовной связи с ведьмой, как Адель, но неплохо разбирался в людях и понимал – надолго старухи не хватит, она перестанет смаковать триумф и отправится вылавливать из озера труп. Может, сделает из него какое-нибудь чучело, которым будет гордиться до конца дней своих…

– Ты куда?

– К волкам, – ответил Арман и босиком направился к лесу.

Он не был уверен, есть ли в этой близкой к безлюдной местности волки. Но в любом случае должны быть дикие собаки. Арман занялся приманкой – подражание голосам было одним из первейших навыков оборотня, в том числе голосам животных. Когда он завыл, Милош едва не выронил трость и выругался – но, поняв, откуда идёт звук, выругался ещё раз, уже уважительно.

Звери не заставили себя ждать: продрогшие изобретающие на ходу колдуны как раз успели скрыться. С животными порой проще, чем с людьми, вот и в этот раз они не нарушили планов Армана. Волки, читал он где-то в детстве, предпочитают травить добычу сами, но и падалью не брезгуют. Подстреленный заяц, из которого предварительно извлекли пулю, пришёлся им по вкусу…

– Пойдём, – Арман отвернулся.

– Не хочешь досмотреть?

– Не хочу этого видеть.

– Убедиться, что всё по плану, было бы неплохо, – заметил Милош, но не стал задерживаться и пошёл вслед за ним. – Мы и так сделали слишком много ошибок даже для первого раза.

– Если ведьма выйдет на звук, она увидит волков, у которых из окровавленной пасти свисает та самая куртка. Если нет, всё равно останутся следы… ну, разберёт она кроличьи останки, но мальчишка-то был тот самый – видела своими глазами.

– Не очень надёжно, хотя за неимением лучшего… Хорошо, что ты утоп недалеко от берега. Иначе пришлось бы разыскивать дикую утку-людоеда.

– Или обычного злого гуся, – устало отшутился Арман.

Он знал, что план был несовершенен с самого начала, но сделал всё, что мог. Ещё они не знают, чем закончился разговор с ведьмой, вдруг там выяснилось что-то важное. Ещё они не пытались разыскать ребёнка и его отца… Может, Берингар не позволит, если им придётся отклониться от пути, но вряд ли мальчик живёт далеко – по словам Адель, ведьма была не очень сильна, значит, едва ли она смогла бы покрыть порчу на большом расстоянии.

Темнело. Искать дорогу становилось всё трудней, и Арман мысленно согласился с Милошем насчёт ошибок – они кое-как справились, остальные, наверное, даже вытянули что-то ценное из старой ведьмы, но злополучное «кое-как» довлело над каждым их действием, как очевидность первой неудачной попытки. На самом деле, всё прошло не так уж плохо, но он устал и не мог тратить отсутствующие силы на то, чтобы себя приободрять.

– Ещё немного, и будет дорога, – сообщил Милош, подныривая под какую-то мокрую ветку. Дождь перестал, только кроны деревьев об этом, похоже, не слышали, продолжая щедро орошать и без того промокших магов.

– Как ты здесь ориентируешься? Я, похоже, слишком городской.

– Моей заслуги в этом ноль, – Милош покачал головой и показал ему на цветную ленточку, привязанную к кривому суку дерева. – Лаура заслуживает похвалы.

Арман согласился, подумав про себя, что сестра и Берингар вряд ли заметили спасительные ленточки, следуя своему чутью. В голове начинало проясняться, он чётче видел свои и чужие ошибки и вместе с тем – сильные стороны, но спать всё равно хотелось сильнее. Впереди показалась дорога, точнее, не такой тёмный провал между двумя полосками холмистого болотистого леса. Тусклые редкие огни Марльё по правую руку казались чудовищно далёкими, а ещё стало очень тихо. Не шумел дождь, не хлюпала вода, никто не ехал по дороге, не ржали лошади и не скрипели колёса, птицы смолкли – смолк даже говорливый ветер, и вместе с ним – покорная листва. Сквозь эту тишину пробился смех, далёкий, как вечность, и потому же ужасающе близкий. Она была счастлива… Арман оказался прав. В нос опять ударил запах тины и свежей крови. Она получила смерть, и она была счастлива.

***

[1] Согласно некоторым колдунам из Владивостока (я не шучу), кукла вуду – некроэнвольтирование (то, что сказал Берингар), кукла вольт – энвольтирование: создание энергетического двойника жертвы. Вуду или вудуизм – действительно наименование ряда древнеафриканских верований, и кукольная магия составляет их малую часть. Поскольку оба этих термина уже вошли в речь в связи с куклами, в тексте они употребляются так же, без привязки к целому культу, и персонажи имеют в виду только кукольную магию.

V.

«В этой книге [Молот ведьм] считается также, что исцелить по-настоящему могут только ангелы, а демоны – создать лишь видимость. Чушь собачья! Те, кого они приняли за демонов, всего лишь безалаберные колдунишки или подмастерья ведьм! Если б демоны существовали в самом деле, мы бы их оседлали или использовали в качестве домашних питомцев».

Книга чародеяний, теоретические главы.

***

Если бы кто-нибудь зашёл в комнату на втором этаже, разделённую ширмой, он бы сильно удивился. Что хуже, этот кто-нибудь начал бы пятиться, креститься и орать, но, к счастью для всех обитателей скромной таверны, никто заходить не стал. А посмотреть было на что: ширму временно убрали, в центр комнаты вытащили длинный широкий стол (стол на самом деле был комод, но это показалось несущественным). На деревянной поверхности лежало то, что на первый взгляд выглядело распятым телом, а на второй – неуклюже распластанным пугалом. Бездушное и бездыханное, для магов оно всё равно было живое – до тех пор, пока не получится снять порчу и окончательно спасти ребёнка.

Сейчас он всё ещё был в опасности. Арман стоял в стороне, опершись плечом о стену и наблюдая. Милош, не церемонясь, уселся в кресло, тоже не сводя глаз с происходящего на столе, а Берингар курировал процесс, маяча жердью за плечом Адель. Сестра на него не реагировала, полностью поглощённая ритуалом – ей помогала Лаура, глядя не столько на Адель, сколько на раскинувшую руки голую куклу.

Вся из соломы, она не казалась ни убедительной, ни хотя бы отдалённо похожей на мальчика. Всё дело в том, что внутри… Арман не чувствовал никакой связи между собой и этим сосудом, но понимал, что некоторое время назад связь была. Уверены ли они в том, что делают? Снимать свою порчу проще, чем чужую, но строгих правил на сей счёт нет, Адель вполне может справиться. Это не совсем по её части, однако сил у неё больше, чем у Лауры, которая с детства вяжет и плетёт. Хорошо, подумал Арман, что и это дело не требовало от двух ведьм сплочённости духа, иначе бы они рассорились в процессе и точно свели ребёнка в могилу.

Плотные шторы умножали ночь, в комнате горел только фонарь, который держал над столом Берингар, и четыре свечи, расставленные по краям. От свечей пахло травами и какими-то маслами, и Арман снова почувствовал непреодолимую тягу ко сну: пришлось напомнить себе о голоде, чтобы не свалиться без задних ног, день-то ещё далеко не закончен.

– Пот, слеза и кровь, изыди, – бормотала Адель, не сводя с куклы блестящих глаз. Она вытянула ладони, и при свете фонаря стало видно, как капельки жидкости покорно поднимаются к ней, покидая «тело». – Изыди и оставь…

Из нескладного объяснения, полученного ранее, Арман примерно представлял, что они намерены делать. Осчастливленная успехом и враз помолодевшая ведьма отнеслась к Адель с материнской заботой и рассказала ей о своей технике, ничего не тая. Убийцы явно подействовали друг на друга благотворно, так что против того, что высокий дотошный мужчина что-то куда-то запишет, она тоже не возражала. Почему бы и нет? Среди колдунов и ведьм должно быть единство, заявила хозяйка дома.

– Мы её обманули, – сказал тогда Арман. Он чувствовал себя правым и не испытывал угрызений совести, только беспокоился: – Если это однажды всплывёт, она будет мстить.

– Не будет, – успокоила его Лаура. – Она пообещала переехать далеко-далеко и начать новую жизнь.

– Не всплывёт, – ухмыльнулся Милош, очевидно имея в виду труп.

Что ж, это покажет только время. Арман всё ещё рассчитывал найти мальчика, и Берингар разрешил ему с утра прочесать окрестности. Пока стоило сделать главное – избавить ребёнка от зависимости, о которой тот даже не подозревал… Когда все телесные жидкости вышли из соломенного тела, Адель попробовала позвать волосы и ногти, но ничего не получилось.

– Они должны там быть! – раздосадованно воскликнула сестра. От её возгласа тревожно заметалось пламя. – Но они мне не подчинятся…

– Успокойся для начала, – велел Берингар и свободной рукой сжал ей плечо. Адель перекосило от прикосновения, но в этом жесте было достаточно властности, чтобы она промолчала. – Ногти обычно измельчают в труху для подобных дел. Ты можешь позвать пыль.

Мысль была здравая, и Адель подчинилась. Вышло именно так, как он сказал, и маленькие мерцающие пылинки также прилипли к её ладоням. Оставались волосы, но теперь в дело вступила Лаура: она медленно и тщательно развязывала все нити, которыми крепились друг к другу части тела, и перебирала едва ли не каждую соломинку. Губы девушки двигались беззвучно, и Арман мог только угадывать, что говорила она.

– Отлично, – сказал Берингар, когда кукла была полностью разобрана. Внутри ничего не оказалось, и, наверное, это было хорошо. Берингар тщательно исследовал (читай: обнюхал) все части, от соломы и нитей до пуговиц-глаз, и остался доволен: магические следы исчезли. – Полагаю, и здесь мы сделали всё, что могли. Это можно будет сжечь или уничтожить любым удобным способом.

– Можно накормить лошадей, – предложила Лаура, как всегда думавшая о живом. – Если всё зло вышло, с ними ничего не случится.

– Так и сделаем, мне нравится твоя идея. Дамы, пожалуйста, располагайте комнатой первыми, мы пока спустимся и позаботимся о еде.

Дамы покивали, не глядя друг на друга, и рьяно принялись за уборку – вероятно, лишь бы друг друга не видеть. Арману показалось, что за время, проведённое вместе, эти трое наладили отношения, но он ошибался: видимо, наладили крест-накрест, исключительно с Берингаром. Растолкав Милоша, который бессовестно проспал весь ритуал, Арман вышел с ними обоими в коридор.

– Она правда рассказала вам всё? – спросил он, спускаясь за Берингаром по скрипучей лестнице. Манящий запах еды с первого этажа смахнул сонливость и заставил вздрогнуть сдохший было аппетит.

– Правда. Твоя сестра оказалась очень разговорчива, когда это к месту, – ответил Берингар.

– Прямо как ты, – ввернул Милош, принимая фамильярный тон. Арман напрягся в ожидании ответной нотации, но Берингар устало ответил «угу» и направился к столу.

– Так вот, нашей хозяйке было необходимо выговориться, – всё же продолжил он после первой порции ужина. – К тому же, ей хотелось поделиться своими… успехами. Сначала мы выслушали о том, как она подчиняет воду и ветер, затем она убедилась, что это и так под силу Адель, и рассказала о своих куклах. Впечатляющее дело… Хотел бы я знать, что на это скажут сторонники теории, что вольт и вуду могут быть лишь размером с ладонь.

– Это ведь, получается, уже другой вариант куклы. Фактически двойник, – рассуждал Милош. Он честно старался не заснуть над кружкой, и Арман прекрасно его понимал: после отмокания в лесу и резкого возвращения в тепло хотелось только спать.

– Но принцип тот же самый. Мы говорили об этом…

– Разве? – искренне удивился Милош. – Прошу прощения, эту часть я проспал, хотя и заслуженно.

– Более чем, – согласился Берингар и приподнял кружку. – Я бы хотел выразить вам свою благодарность. Ваши способности вместе и порознь очень пригодились сегодня, и, я уверен, ещё не раз пригодятся в будущем.

Звякнули кружками, выпили, попросили ещё. Приободрившийся Милош живописал, как они с Арманом, волками и лягушкой коротали время на озёрном берегу, Арман слушал, поддакивал и гадал, что же такое ему померещилось в словах Берингара. Или в самом Берингаре? Нет, сейчас он не искал подвоха или угрозы для себя и сестры, просто что-то показалось…

– Ну и пара моих скромных выстрелов, – совершенно нескромно закончил Милош. – Думаю, если тебе нужно для отчёта, по сегодняшним приключениям все заслуги присудить Арману.

– Пожалуй, – светлые глаза Берингара остановились на оборотне. – Я в самом деле впечатлён. Это было опасно, но лучше глупый благородный риск, чем никакого риска.

Арман кивнул, собираясь с мыслями. Они только перешли на «ты», и он учился воспринимать Берингара, как равного. Почему-то выходило совсем другое: он смотрел на него и видел себя полсуток назад. Поставив себя на чужое место, Арман в конце концов догадался.

– Я надеюсь, ты себя не пропустишь при перечислении наших заслуг, – сказал он. Берингар не ответил, сделав вид, что занят мясом, но этого было достаточно. – Ради духов!

– При чём здесь духи? – спокойно переспросил Берингар. – Я действительно не считаю, что сделал что-то выдающееся, только это не повод для вашего беспокойства.

– Да как же, – возмутился Арман. Он уже разошёлся и переборол свою стадию бесполезности, а видеть, как этот непоколебимый на первый взгляд человек сомневается в себе, было как-то слишком. – Можно подумать, мы бы без твоей помощи нашли все эти следы!

– Нашли бы. Способности Адель…

– Некоторые способности Адель притупляются, когда она в бешенстве, но я этого не говорил. В любом случае…

– Ерунда ваши следы, – отмахнулся Милош. – Заслуги то, заслуги сё… Вы не видите главного, друзья мои. Без пана Берингара мы бы пальцем о палец не ударили и вообще никуда не пошли, а если бы пошли, то разбежались бы, как тараканы по кухне, и сожгли деревню. Как по мне, командовать такой компанией – уже заслуга, – сделав паузу для глотка, он пробормотал что-то нелестное в адрес местной выпивки и договорил: – Все друг друга похвалили, я полагаю? Мы можем наконец поговорить о главном?

– Что у тебя главное? – уточнил Арман, надеясь, что речь идёт о долгом беспробудном сне.

– У меня? Это личное, а вот у нас – оставленные наверху ведьмы.

Все трое сразу почувствовали себя неуютно. Без враждебно настроенных девушек и с дешёвым вином как-то слишком хорошо сиделось, чтобы это было правдой, а ведь в самом деле – от них ни слуху ни духу довольно давно. Адель и Лаура могли втихаря проклясть друг дружку, впрочем, тогда бы весь дом ходуном ходил.

– Их стоит проверить, – заметил Берингар, оставаясь на месте.

– Точно пора, – кивнул Арман, никуда не спеша. Милош скорчил гримасу и отправился наверх, пересчитывая тростью ступеньки.

Армана неумолимо клонило в сон, и он наблюдал за Берингаром из-под прикрытых век. Навык незаметно засыпать в незнакомых местах у него был с детства, как и умение слушать, притворяясь неслышащим. Чему только не научишься в бегах… Вот и теперь он не мог позволить себе расслабиться не столько из-за пьяного шума за спиной, сколько из-за скрытного чародея перед глазами. Только ему показалось, что он стал лучше понимать Берингара, как тот снова замуровал себя в лёд и не подавал никаких признаков усталости, никаких намёков на дальнейший разговор.

Но не мог же такой, как он, отослать Милоша просто так. Им явно было, что обсудить, и этим чем-то могла быть только Адель. Берингар продолжал молчать, методично расправляясь с оставшейся закуской и поглядывая на лестницу в ожидании новостей. В тусклом рыжеватом свете бледность его кожи и волос приобретала более живой оттенок, и Арман впервые задумался, сколько этому изваянию может быть лет. Вряд ли сильно много…

– У Адель все задатки легендарной злодейки, – задумчиво сказал Берингар без всяких предисловий. – Я предполагал это, хотя и не знал, как они проявятся. Рад знать, что она способна держать себя в руках и использовать эти качества с пользой.

Арман заставил себя улыбнуться с благодарностью, хотя прямо сейчас согласиться не мог никак, даже как брат. Он, конечно, рад… очень рад, что сестрица сдержалась, пригодилась и всё такое, но усталое сердце не могло больше вести себя благородно – ему было больно и обидно за себя самого, которому прилетали все шишки. Но признаться в этом сейчас – загубить все их шансы и испортить будущее сестры. Арман понимал, что его обида пройдёт наутро, как однажды пройдёт ожог, и вообще он ещё не до конца перестроился с мышления ребёнка. Это не повод подставлять Адель перед человеком, от которого во многом зависит их судьба.

– В свою очередь счастлив, что мы вам полезны. Правда, до этого я был уверен, что ты нам лгал, – Арман не осторожничал, чувствуя, что в этом разговоре нужна прямота. – Наш дар, наши способности, польза для общего дела… или слежка за Гёльди? Сколько из этого было правдой?

– Вы должны понимать, что мало в каком решении есть однозначные мотивы, – моментально ответил Берингар. Он точно готовился к этому разговору. – Ты прав, когда говоришь, что я пригласил вас – мы пригласили – для наблюдения. Я прав, когда говорю, что это шанс для вас восстановиться в глазах хотя бы одного сообщества. И, что касается меня лично, я совершенно точно не лгу, когда говорю о пользе, которую могут принести ваши способности. У вас с сестрой действительно сильная магия – глупо пускать дело на самотёк и глупо не использовать её вовсе.

– То есть, правды не будет, – пробормотал Арман. Он ошибался, и Берингар не преминул на это указать:

– Всё это – правда, и ты волен выбирать, какой придерживаться. Лично у меня нет предубеждений против вашей семьи, и это такой же факт, как то, что твоя сестра – убийца.

Он сказал это негромко, и только прямота прозвучавших слов заставила Армана поморщиться. Очевидность, которую так часто прячешь от себя, в чужих устах причиняет боль.

– Мне жаль, если я выбрал неподходящее время для этого разговора, – добавил Берингар, глядя ему в глаза. Арман кивнул – он знал, что ему жаль, потому что в обратном случае тот бы ничего не сказал. Ему и самому было жаль многого, но оттягивать разборки не имело смысла. Армана не порадовал неоднозначный ответ, однако он на месте Берингара рассудил бы точно так же – и это позволило спокойно принять услышанное, вместо того чтобы сразу колотить посуду, как сестра.

Одновременно с воспоминанием об Адель сверху спустился Милош. Он сел обратно на скамью и пожал плечами.

– Ну, что там?

– Тишина, я не стал стучать.

– Почему? – хором удивились Арман и Берингар.

– Сразу видно, милые мои, что вы не живёте с женщинами, – укорил Милош. – У меня в доме три ведьмы, и, если у них тихо и закрыто, я ни за что не стану туда входить. Себе дороже!

– У нас просто нет дверей, – оправдался Арман. – Если Адель делает что-то… нехорошее, я вижу это сразу.

Поднимались они втроём, а потом, опасливо посовещавшись перед дверью, тихонько толкнули её и вошли. Вопреки ожиданиям, комната не напоминала поле боя. По центру вновь стояла ширма, призванная разделять мужскую и женскую половину, на спальном месте по правую руку свернулась калачиком Лаура, по левую – Адель. Убийства не было: ведьмы просто спали.

– И без ужина, – пробормотал Арман, гася одну из ламп. – Только как они так легли…

– Чтобы друг друга не видеть даже во сне, – хмыкнул Милош. – Ну что, давайте наведём порядок.

– Надо разбудить их.

– Ни за что! Сами разберёмся.

– Но это неприлично, – возразил Берингар.

– Зато безопасно, – настаивал Милош.

Арман представил реакцию дам на то, что они проснутся на соседней лежанке с любым из них. Положим, Адель не удивится, увидев брата, но остальные рискуют головой. Лаура вряд ли убьёт кого-нибудь спросонья, но испугается и расстроится как пить дать, а испуганная и расстроенная ведьма вполне может оказаться чуточку сильнее, чем обычно. Немаленькую такую чуточку.

Пока они с Берингаром пытались решить проблему по-рыцарски, Милош отставил в сторонку трость и смело прошёл за ширму. Там он склонился над лежанкой, бережно поднял на руки Лауру и перенёс её туда, где изначально была определена женская половина. Девушка не проснулась, только промычала что-то тоненько и улыбнулась, словно ей приснился чудесный сон.

– Удачная стратегия, – шёпотом одобрил Берингар. Милош покосился на Лауру, как будто хотел что-то сказать, но промолчал, и они тоже начали собираться ко сну. Ведьмы спали так крепко, что не проснулись от возни своих неуклюжих спутников.