Текст книги "Подвалы твоего сердца (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 55 страниц)

– Вам будет позволено получить документ об окончании Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, после чего вы должны будете покинуть страну. Ясен ли вам приговор?

– Да, господин Министр, – выдавил из себя Драко и, подчинившись внезапному порыву, нашел глазами лицо Гермионы. Она выглядела взбудораженной, но прежде всего – радостной. Малфой приподнял уголки губ настолько, что даже Гермиона, в упор смотрящая на него, не могла понять, была ли это улыбка или жест иронии.

Драко не думал, что ему удастся избежать заключения. Хотя он и готовился к худшему, смириться с этим все равно было сложно. Но даже теперь, когда угроза миновала, он не почувствовал облегчения. Депортация, лишение половины имущества – все это казалось ерундой. Главное его наказание было впереди. И это – разлука с Грейнджер.

Малфой даже не пытался прочитать по губам слова, которые она шептала ему, и просто смотрел в эти глаза, полные счастья. Драко тут же нахмурился, вспоминая её последние слова. Верно. Он покинет Магическую Британию, возможно, навсегда, а она останется здесь и будет бесконечно счастлива. Может, не сразу. Пройдет несколько лет, прежде чем она смирится с решением, которое – Драко чувствовал – он готов был принять уже давно. Стиснув зубы и сжав влажными ладонями подлокотники, Малфой отвернулся и снова посмотрел на Кингсли. Тот что-то говорил про завершение заседания, но мысли Драко были далеки от зала суда, возмущенных взглядов и нервных криков журналистов. Новая цель как единственно важное в жизни завладело мыслями Малфоя. Он сделал глубокий вдох и зажмурился.

Хотя бы один раз в жизни он должен был оказаться сильнее Грейнджер и сделать то, о чем она до сих пор боялась думать.

***

«Выпускной – это отправная точка в новую жизнь и шанс начать все с чистого листа. Поэтому я решила, что белый подойдет тебе больше всего. Надеюсь, ты простишь мне эту дерзость, ведь что я еще могла сделать для тебя? Мне бы очень хотелось увидеть тебя в день выпускного и поздравить лично, но я вынуждена отбыть во Францию чуть раньше, чтобы подготовить все до приезда Драко. У нас есть дом в небольшом маггловском поселении недалеко от Парижа, и мы решили, что он подойдет для того, чтобы начать новую жизнь.

P.S.: Обязательно надень серьги!

С вечной благодарностью,

Н. Малфой»

Гермиона еще раз пробежалась взглядом по изящно выведенным строчкам и отложила открытку в сторону. Платье, которое прислала миссис Малфой в качестве подарка, сидело на Гермионе как влитое. Все расшитое мелкими блестящими камнями, оно выглядело настолько же шикарно, насколько наверняка и стоило. Тонкое кружево, скользящее по плечам и груди, казалось паутинкой, сплетенной сказочными фейри. От талии пышными складками расходился светлый шелк, отливающий мягким блеском. Сперва было непривычно двигаться, потому что объемный подол задевал все, что находилось на расстоянии метра от Гермионы.

Лишь на мгновение девушка повернула голову, чтобы еще раз полюбоваться на шлейф из тончайшей прозрачной ткани, а потом вновь остановила взгляд на отражении. Нужно было отдать должное миссис Малфой – с выбором платья она угадала. Часы пробили восемь вечера, и Гермиона встрепенулась. Поправив локон, выбившийся из незамысловатой прически, она подошла к столу и прикоснулась пальцами к коробочке с серьгами. Подумав еще немного, Гермиона поспешно облачилась в украшения. Теперь она была готова к вечеру. Схватив с трюмо небольшой клатч и еще раз проверив, на месте ли было вложенное в него письмо, волшебница выпрямила спину и покинула комнату.

Гостиная Гриффиндора уже почти пустовала, но Гермиона сразу почувствовала на себе несколько внимательных взглядов. Набравшись смелости, она подняла голову навстречу друзьям.

– Мерлин всемогущий, ты просто прекрасна! – пропищала Джинни, от восторга зажимая рот ладошками. Сама она была в приталенном алом платье, невероятно эффектно смотрящимся на её ладной фигурке. Одарив подругу благодарным взглядом, Гермиона смущенно улыбнулась и тут же натолкнулась взглядом на стоящего поодаль Рона. Он молча и с тайным восхищением проследил за тем, как она спускается с лестницы. Неловко поежившись, Гермиона улыбнулась шепнувшему ей комплимент Гарри. Несмотря на то, что сегодня был один из важнейших дней в её жизни, особой радости девушка не испытывала.

– Ты уверена, что хочешь пойти одна? Я мог бы… – приблизившись, тихо начал Рон, но она тут же покачала головой.

– Лишать Лаванду пары было бы очень грубо с моей стороны, – вежливо улыбнувшись, Гермиона взглянула на часы и хлопнула в ладони:

– Мы должны выходить, если не хотим опоздать!

– Верно, – первым встрепенулся Рон, потому что хотел рассеять возникшую неловкость. – Идем.

– У меня есть идея, – лукаво начала Джинни, перестав что-то заговорчески нашептывать своему парню. – Мы ведь можем пойти втроем!

– Да, – поддержал Гарри, протягивая руку вперед. – Для меня будет огромной честью сопровождать двух обворожительных волшебниц.

– Я бы не хотела… – Гермиона смущенно улыбнулась, отступая на шаг, но Джинни её прервала:

– Пока твой партнер не заявится! Соглашайся! – Уизли дернула её за руку, и девушка, последний раз бросив на Гарри вопросительный взгляд, сдалась.

Через четверть часа они уже приковывали всеобщее внимание в главном зале. Сперва Гермиона чувствовала себя неуютно – ей до сих пор казалось, что все осуждающе смотрят на неё. После суда прошло не так много времени, и различные сплетни об их с Малфоем отношениях были очень популярными. Но поскольку Драко все еще не заявился на выпускной, внимание студентов вскоре охладело, и они увлеклись совершенно другими вещами. Гермиона лихорадочно оглядывалась вокруг, надеясь найти взглядом знакомую фигуру.

– Не переживай, – шепнула Джинни, склоняясь к уху. – Думаю, он прибудет к вручению свитков.

Гермиона кивнула и натянуто улыбнулась. Со дня суда она так и не увидела Драко. Судя по всему, прошедшие дни он был занят сборами, оформлением бумаг и прочими заботами, возникшими из-за депортации. В Хогвартс о нем долетали лишь слухи. Малфой не прислал Гермионе ни одного письма, а она не знала, на какой адрес отправить своё. После пожара в мэноре Драко и Нарцисса поселились то ли у каких-то родственников, то ли в отеле. Пресса разрывалась догадками, но определенного ответа не было. Гермионе оставалось только ждать выпускного в надежде на то, что в этот день она сможет встретится с Малфоем и наконец обсудить все как следует.

– Уважаемые выпускники и гости! Прошу всех минуточку внимания, – раздался усиленный с помощью волшебства женский голос. Все обернулись к постаменту, который занимал преподавательский состав. – Я, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, рада приветствовать всех на этом волнующем и чрезвычайно важном событии, – торжественно осмотрев зал, Минерва продолжила:

– Сегодня из этих стен выпускается еще одно поколение отважных, способных и в будущем несомненно великих волшебников. Несмотря на все невзгоды и препятствия на своем пути они смогли достичь цели, и сегодня с гордостью примут плоды своего труда – волшебные свитки. Но прежде, чем мы начнем церемонию вручения, я объявляю традиционный вальс… Старост.

Гермиона тихо засмеялась, умиляясь выражению неловкости, застывшему на лице Минервы при произнесении последних слов. Центр зала начал стремительно освобождаться, и спустя секунду грянула музыка оркестра. Двери распахнулись, и Гермиона улыбнулась, наблюдая за тем, как в зал неторопливо заходят Пэнси и Теодор. Гриффиндорцы позади недовольно зашипели, но Гермиона не чувствовала ничего кроме радости, созерцая счастливое выражение лица Теодора. Поскольку теперь он был связан чарами с Пэнси, вальс пришлось ставить им вдвоем, но Гермиона не была ни капельки расстроена.

Нотт вывел свою партнершу в центр зала и мягко улыбнулся ей. Нервно оглянувшись по сторонам, Пэнси поправила подол своего темно-синего, как лунная ночь, платья. На нем, словно звезды, сияли мелкие драгоценные камни, и в теплых лучах свечей наряд слизеринки казался загадочным и чарующим.

– Не забудь то движение во второй половине танца, – прошипела она сквозь улыбку и приняла его руку.

– Мы повторяли его пять раз вчера вечером и два раза – сегодня утром. Ты действительно настолько не уверена в моих умственных способностях?

Пэнси тихо рассмеялась, а потом с головой окунулась в ритмы вальса. Упоенная всеобщим вниманием и восхищением в глазах Нотта, она кружилась и не могла перестать улыбаться. Музыка сливалась с радостными и ненавязчивыми мыслями, и Паркинсон уже не могла вспомнить, была ли она так счастлива когда-либо раньше. Теодор очень старался – это было видно по его сосредоточенному и серьезному лицу. В конце концов, они слишком много репетировали, и Нотт не мог позволить себе оплошность. Ему нравилось выражение счастья в глазах Пэнси.

Наконец грянул последний аккорд, и музыка стихла. Зал взорвался аплодисментами, а Теодор, слегка склонившись, поцеловал руку девушки. Еще раз улыбнувшись друг другу, они поспешили покинуть центр зала и слиться с уже наплывающей толпой.

– Итак, настал самый важный момент этого вечера! – объявила Макгонагалл и взмахнула палочкой. Тут же с потолка на тонких лентах красного, синего, зеленого и желтого цветов спустились десятки золотых свитков. Покачиваясь, они зависли над головами преподавателей. Все замерли в торжественном предвкушении. – По традиции, первыми свитки получают студенты, набравшие по итогам экзаменов наивысшие баллы, – Макгонагалл снова взмахнула палочкой, и от одной из красных лент оторвался первый свиток. – Мисс Гермиона Грейнджер! Факультет Гриффиндор!

Зал взорвался аплодисментами, со стороны гриффиндорцев послышались подбадривающие крики и задорный свист. Теодор наблюдал, как Гермиона поднимается к директору, как пожимает ей руку и с вымученной улыбкой принимает слова напутствия. Всем остальным могло показаться, что Гермиона Грейнджер действительно счастлива, но те, кто знал её чуть ближе, заметили: в движениях гриффиндорки сквозила какая-то странная неуверенность, а её взгляд безрезультатно искал кого-то среди толпы.

Следующим свиток вручили Теодору Нотту, дальше – старосте Когтеврана, и церемония награждения потекла в том же темпе, сопровождаемая гомоном студентов и нескончаемыми овациями. Прошла четверть часа. За свитками уже начали приглашать студентов, получивших средние баллы по итогам экзаменов, и всем стало понятно: Драко Малфой на церемонии не появится.

– Ты знаешь, почему он не пришел? – тревожно спросила Пэнси у Теодора.

– Догадаться не сложно, – Нотт не отрывал взгляда от лица Гермионы, стоящей у стены в дальнем углу зала. Она хмурилась и поджимала губы, не переставая пристально вглядываться в толпу.

– Даже не попрощался с нами! Ему нужно покинуть Британию завтра до полудня, и вряд ли он собирается посетить нас с утра. Мог хотя бы с Грейнджер обмолвиться парой слов.

– Я спрошу у преподавателей, что со свитком Драко, – поспешно оповестил Теодор и быстрым шагом направился к постаменту.

Пэнси коротко вздохнула и сложила руки на груди. Она была расстроена отсутствием Малфоя, потому что знала, что теперь не увидит его очень долго.

– Пэнс! – кто-то резко окликнул её сзади.

– Блейз, – обернувшись, Паркинсон благодушно улыбнулась.

– Не окажешь мне крошечную услугу? – он обольстительно улыбнулся и подошел ближе к ней.

– В чем дело?

– Смотри, – он кивнул в сторону, и Пэнси нашла взглядом высокую блондинку в черном коктейльном платье. Та нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и бросала на них скучающие взгляды. – Я только что подцепил эту птичку и намереваюсь провести с ней остаток вечера, чтобы он точно стал приятным.

– Ты что, похвастаться решил? – Пэнси брезгливо скривила губы и уже собралась отвернуться.

– Почему бы и нет? – он широко улыбнулся и обошел её, чтобы снова заглянуть в глаза. – Но дело не в этом. Малфой попросил меня передать нашей мисс Грейнджер небольшое послание, – и с этими словами Блейз вытащил из кармана сложенный в несколько раз пергамент и небольшую коробочку. – Но дело в том, что этого нельзя сделать, как минимум, до десяти часов вечера… – Блейз закатил глаза. – А как ты уже догадываешься, в десять часов я обязан быть совсем в другом месте и уж точно не в компании Грейнджер! Молю! Побудь фамильным филином Малфоев вместо меня, – и, немного подумав, прибавил:

– Я в долгу не останусь!

– Не отдавать до десяти? – Пэнси непонимающе нахмурилась.

– Да! Ровно до этого времени, иначе – сама знаешь, – Блейз приподнял брови и провел большим пальцем по шее. – Малфой нас хоть с того конца света достанет.

– Ладно, – внезапно согласилась Пэнси с легкой улыбкой. Послание перекочевало в её руки.

– Только после десяти! – крикнул Блейз, направляясь к своей пассии.

Пэнси проводила его подозрительным взглядом, а потом посмотрела на послание в своих руках. Медленно факты собирались воедино, и, хотя однозначной догадки все еще не было, Паркинсон абсолютно точно знала одно: происходящее ей совершенно не нравилось.

– Что случилось? – вернувшийся Теодор тронул Пэнси за плечо и вопросительно взглянул на неё.

– Я не… – она нахмурилась. – Что сказали преподаватели?

– Малфой пожелал получить свиток через доверенное лицо еще сегодня утром. Он не собирался ни приходить сюда, ни прощаться с кем-либо.

Пэнси ошеломленно посмотрела сначала на Теодора, потом на послание в своих руках, а потом прошипела:

– Вот гад!

Недолго думая, Паркинсон бросилась в другой конец зала, где сейчас одиноко стояла Гермиона. Весь её вид, пусть и блестяще привлекательный, был затемнен отрешенным выражением лица и грустным взглядом. Гриффиндорка не сразу заметила пробирающуюся к ней через толпу Пэнси, потому что была слишком занята невеселыми размышлениями. Она уже поняла, что Драко не заявится на выпускной, но все еще лелеяла призрачную надежду. В конце концов, кроме этого ей совершенно ничего не оставалось.

– Грейнджер! – голос Пэнси заставил волшебницу вздрогнуть и нахмуриться. – Слушай меня внимательно, – слизеринка всучила ей в руки письмо и коробочку. – Малфой что-то задумал. Он попросил Блейза отдать это тебе после десяти, но, к счастью, какая-то блондинка спутала его планы. Ты должна немедленно найти Драко. Я не знаю, каким образом, но ты должна! – Пэнси встряхнула ошеломленную Гермиону за плечи. – Ну же! Разворачивай!

Гермиона едва ли осознавала происходящее, когда открывала письмо, но вскоре её мысли занял лишь до тошноты изящно выведенный текст:

«Ты будешь счастлива узнать, что в Адском Пламени кроме нас с тобой смогли уцелеть еще и книги. Как оказалось, на них были наложены индивидуальные заклятья защиты. Ну, почти на все из них.

Было бы жаль оставлять библиотеку мэнора без дела, поэтому я решил подарить её тебе. Внутри коробки ты найдешь кольцо. В тот день я успел забрать его из своей комнаты. Раньше оно принесло тебе много проблем, а теперь является порт-ключом. Пользуйся. Я уверен, что книги пригодятся тебе при обучении в Высшей Школе Волшебства. И, да. Это мой прощальный подарок.

Поздравляю с выпуском.

Д.Л.Малфой»

Гермиона бросила письмо на пол и мгновенно распахнула коробочку. Какое-то время она со слезами ненависти смотрела на кольцо, на протяжении двух с половиной месяцев отяжеляющее её палец.

– Я убью его, – прошептала Гермиона, выдергивая кольцо из подставки. – Просто убью, если найду.

***

Драко еще раз коснулся букета белых роз в высокой прозрачной вазе и плотно сжал зубы. Ему не хотелось уходить толком не попрощавшись, но в случае с Грейнджер все другие варианты отпадали. Если бы он решил поговорить с ней при личной встрече, Мерлин знает, куда бы это все завело. Наверняка Гермиона смогла бы убедить его в том, что они справятся с разлукой и все сложится хорошо, но это было бы ложью. Малфой так устал скрываться от правды, что готов был перетерпеть боль от разлуки сейчас, чтобы она не растянулась на долгие годы.

Он еще раз обвел взглядом свой прощальный подарок для Грейнджер. Библиотека была уже не столь величественной, как раньше: не было больше винтовой лестницы, ведущей к верхним стеллажам, истлела в языках пламени древняя резная древесина и лакированная мебель. Стены больше не украшали дорогие викторианские обои, а пол все еще хранил черные следы пожара. Взамен этого появилось несколько огромных книжных шкафов – пусть не таких изящных, но вполне практичных, а также широкий письменный стол, кресло и длинная удобная софа, на которой можно было отдохнуть. Не убравшиеся в шкафы книги – те, что были менее ценными – аккуратными стопками лежали у окна, занавешенного тяжелыми темно-синими шторами. За неделю, что была у него в запасе, Драко сделал все, что смог. Он пропадал в мэноре день и ночь, чтобы завершить реставрацию до своего отъезда. И вот этот день почти наступил.

Малфой тяжело взглянул на часы, стрелки которых бежали к девяти вечера. Времени в запасе было еще много, но Драко понимал, что он только продлевает свое мучение, оставаясь здесь. Закрыв глаза, он представил, как спустя несколько часов здесь, быть может, появится Гермиона. Определенно точно, она будет в ярости, и, быть может, даже всплакнет, но уже совсем ничего…

– Драко Малфой! – этот крик было бы разумно сравнить с воплем разъяренного зверя. Драко тут же распахнул глаза. Дыхание трусливо замерло в глотке. – Какого черта ты задумал?!

Малфой мог бы сказать, что не видел существа прекраснее в своей жизни, чем Гермиона в этом потрясающем платье, но гнев, сверкающий в её глазах, решительно портил всю картину.

– О, какая прелесть! – Гермиона яростно изогнула брови, увидев букет роз на столе, а потом ринулась к нему и смахнула вниз одним движением руки. – Думал откупиться от меня цветами?! – осколки зазвенели по полу, а брызги от воды темными пятнами легли на подол платья.

– Что ты… – Драко чувствовал, что почти не в силах говорить. Весь его план разлетелся к чертям, словно эта несчастная хрустальная ваза.

– Да что ты вообще здесь устроил? – закричала она, лихорадочно оглядываясь по сторонам. – Создал для меня идеальное место уединения? О, – она ядовито и нервно усмехнулась, широким шагом достигнув софы. – А это, наверное, для того, чтобы я здесь ночевала?

– Грейнджер, я…

– Нет, ты будешь слушать меня! – она резко придвинулась к нему и ткнула пальцем в грудь. – Не нужно было делать этого всего, если хотел просто отделаться от меня, ясно? Как ты мог… – Гермионе пришлось откашляться, потому что из-за долгого крика голос вдруг охрип. – Как ты мог так поступить со мной? Неужели настолько ненавидишь меня, раз хочешь заставить так страдать?

– О чем ты, черт тебя побери?! – Малфой вряд ли понимал, что делает, когда повысил голос и схватил её за запястье. – Я только хотел оставить в память о себе что-то… Что-то хорошее! Хотя бы одно.

– Не трогай меня! – взвизгнула Гермиона и отшатнулась. – Нет, – её голос тут же стал подобен шипению. – Ты решил оставить мне память обо всем! О хорошем, о плохом – обо всем, что с нами происходило! Обо всем, от чего я не смогу убежать, чего не смогу забыть! Это кольцо… – Гермиона вытянула подрагивающую от ярости руку. – Эта библиотека… – она обвела взглядом огромное помещение и хмыкнула. – Ты не хотел, чтобы я забыла тебя и двигалась дальше. Ты только жаждал усмирить свою совесть. Хотел убедить себя в том, что все сделал правильно! Но только вот это ни черта не так… – она всхлипнула и достала из клатча то письмо, что так хотела показать Драко. – Ты просто унизил меня, растоптал и заставил испытать еще большую боль! – Гермиона снова отшатнулась, заметив, что он сделал к ней шаг. – Не подходи! – и яростно бросила в него сложенный вдвое пергамент. Малфой едва успел ухватить его.

– Что это? – напряженно спросил Драко, но, так и не получив ответа, развернул письмо.

«Совет профессоров Парижской Академии Международного Магического Права уведомляет мисс Гермиону Джин Грейнджер об одобрении её запроса на обучение…»

Дальше Малфой не читал. Пергамент выпал из ослабевших пальцев, а цепкий, изучающий взгляд темных глаз впился в Гермиону с недоумением и ужасом.

– Но тебя же приняли в Академию Высшей Магии, – Драко склонил голову и сделал шаг вперед. Гермиона не заметила этого, так как продолжала упорно сверлить взглядом окно.

– Спасибо, что напомнил, – огрызнулась она, порывисто обнимая себя за плечи. – Пожалуй, я все-таки воспользуюсь этой возможностью.

– Подожди, – резко перебил Драко и сделал ещё один шаг. – Почему ты не сказала мне раньше, что готова уехать?

– Раньше? – Гермиона почувствовала, что едва улегшаяся ярость снова поднимается из глубин сердца. – Мы не виделись со дня суда!

– Ты могла бы… – Малфой нервно выдохнул и взъерошил волосы. – Могла бы написать мне!

– Никто не знал, где тебя искать! И ко всему прочему, в отличие от тебя я не привыкла прятаться за бумагой! Думала, что ты придешь на выпускной и нам удастся наконец-то нормально все обсудить. Но нет! Ты решил снова сбежать, отделавшись от меня каким-то жалким письмом! Ответь мне, Малфой, – она укоряюще склонила голову и искривила губы. – После того, через что мы прошли… Почему ты не нашел в себе силы высказать все мне в лицо?

– А что мне было делать?! – Драко дернул подбородком и ухмыльнулся. – Заявиться на выпускной, как ни в чем не бывало? Танцевать, развлекаться? – он снова хмыкнул, и Гермиона вдруг почувствовала еще большую обиду. – Они все ненавидят меня, Грейнджер. Кроме тебя никто не хотел бы видеть меня в Хогвартсе. Преступники портят все веселье…

– Тебе мало того, что я ждала тебя? – прошептала Гермиона, опираясь рукой на стол.

– Ты обманываешь себя, – он произнес это так, словно объяснял маленькому ребенку очевидные вещи. – Все, что ты бы испытала, заявись я сегодня в том зале вместе с тобой – это стыд. Ты ведь не привыкла, когда кто-то бросает тень на твою ослепительную репутацию.

– Это ложь! – воскликнула Гермиона. – Как ты можешь говорить такие бессердечные слова?

– Тогда, в камере, – перебил её Драко. – Ты боялась, что кто-то увидит то, как я держу тебя за руку.

– Нет, я… – она почти забыла о том случае, а потому слегка растерялась.

– А теперь представь, как десятки, даже сотни взглядов обращаются на нас с отвращением и издевкой. Представь! – он быстро приблизился к Гермионе и ухватил её за подбородок.

– Чушь! – Гермиона попыталась вывернуться, но почувствовала лишь боль от его жесткой хватки.

– Что бы ты ни говорила… – прошипел он, хватая её за запястье. – Ты стыдишься меня, Грейнджер.

– Прекрати! – его слова вкупе с грубыми движениями заставили ярость внутри Гермионы вскипеть до немыслимых пределов. Свободная ладонь взметнулась в воздух, и спустя секунду воздух библиотеки потряс звук точного и отчаянного удара. Драко отшатнулся, схватившись за правую щеку. Место ожога до сих пор было слишком чувствительным, а потому боль оказалась куда острее.

– О, Мерлин… – гнев схлынул, и Гермиона испуганно зажала рот ладонью. – Прости меня. Прости, я не… – так и не договорив, волшебница растерянно опустила взгляд и подошла к софе. Держаться на ногах было сложно. Какая-то противоестественная слабость завладела телом, и Гермиона сокрушенно опустилась на мягкое сиденье. Еще немного просидев в тишине, она закрыла глаза руками и тихо заплакала от внезапного приступа жалости к себе, к Драко и тому, что между ними происходило.

– Гермиона, – наконец тихо произнес он, подходя ближе. – Эта болезнь почти убила нас, а теперь продолжает мучить. Неужели ты не боишься? Посмотри на меня, – холодные пальцы осторожно ухватили девичьи запястья и потянули их вниз. Когда Гермиона все же нашла в себе мужество посмотреть на Малфоя, он сидел перед ней на коленях. Проницательный взгляд искал в её лице ответ на волнующий вопрос.

– А теперь слушай, – Драко мягко перехватил её ладони и сжал их в своих руках. – Я не думал, что ты будешь готова бросить все и поехать вслед за мной. Что решишься оставить семью, друзей, родину… Даже свою мечту. Ведь я могу больше никогда не вернуться в Магическую Британию. Ты это понимаешь? – он внимательно посмотрел ей в глаза. Гермиона поджала дрожащие губы и кивнула. – Меня здесь больше ничто не держит, но в твоем случае все иначе. Я не хотел заставлять тебя делать такой сложный выбор, – Драко коснулся пальцем камня на её кольце и слегка улыбнулся. – Прежде я вел бы себя по-другому. Наверное, попросил бы тебя оставить все свое прошлое здесь и поехать со мной. Соврал бы, что все будет гладко и хорошо, и даже смог бы убедить в этой лжи и тебя, но… Это было бы эгоистично и малодушно. Поэтому я говорю тебе сейчас: если ты все же решишься на это безумие, будет непросто, – он тяжело посмотрел на неё и покачал головой. – Будет чертовски сложно, Грейнджер, и я не знаю, сможешь ли ты оставаться счастливой вдали от всего, что было тебе дорого прежде. Кроме тебя мне нечего терять в этой жизни. Но готова ли ты рискнуть всем ради такого, как я?

Малфой напряженно ждал, пока она неуверенно разглядывала их переплетенные пальцы. В этот момент остановилось время, и даже ветер за окном, казалось, стих. Драко не знал, каким будет её ответ и уже пожалел, что задал этот вопрос.

Не легче ли было просто исчезнуть, оставив её наедине с этими эмоциями, которые, Драко был уверен, смогли бы исчезнуть спустя несколько месяцев? Жадно вглядываясь в её трепещущие ресницы, в слегка покрасневшие скулы и подрагивающие губы, Малфой понимал: нет, не легче. Он не смог бы просто забыть, просто вычеркнуть её из своей памяти. Через эти же самые пресловутые несколько месяцев он наверняка попытался бы связаться с ней. Как угодно – лишь бы почувствовать присутствие Гермионы.

Она продолжала молчать, позволяя тревоге вокруг них двоиться и разрастаться. Драко бледнел с каждой секундой все больше.

– Я готова, – прошептала она так, что Малфой едва смог услышать. Сперва он не поверил своим ушам и неуверенно прищурился. Посчитав, что слабость её голоса Драко счел признаком неуверенности, Гермиона отчеканила:

– Знаю, что будет непросто, но ты не вправе решать за меня. А я лучше рискну, чем останусь здесь без тебя.

Какое-то время он не мог сказать ни слова – ошеломление завладело разумом. Но вскоре тишина начала давить на уши, и Малфой отмер.

– Спасибо, – он дергано улыбнулся, а потом склонился и оставил на шелковистой коже её руки долгий поцелуй. Драко никогда еще не чувствовал такой большой благодарности и щемящей сердце нежности к кому-то. Ему всегда казалось, что никто не будет способен на преданность или любовь к бывшему Пожирателю Смерти, но Грейнджер, как и всегда, безжалостно переломала все его убеждения. – Видит Мерлин, – Драко тихо усмехнулся, одаривая её лукавым взглядом, – я сделал все, что мог, чтобы отговорить тебя от этого безрассудства.

– Будь уверен: Мерлин оценил, – она освободила свои ладони и положила их на горячую шею Драко, чтобы приблизить его лицо к себе. Малфой медленно поднялся и, опершись одним коленом о сиденье, склонился над лицом волшебницы.

– Ты очень красивая, – прошептал он.

– Миссис Малфой прислала мне это платье, – Гермиона наконец искренне улыбнулась. – Оно действительно…

– Нет, – тут же прервал Драко. – Ты просто очень красивая. Даже без платья.

– Надо это проверить, – ловя его дыхание на губах, ответила Гермиона. От злости и обиды не осталось и следа, как будто все плохое было тысячу лет назад. Она настолько устала чувствовать себя одинокой, что теперь кроме его рук, губ и взгляда больше ничего не имело значения. Гермиона чувствовала, что имеет право хотя бы на одну ночь покоя. А завтра мир мог снова начинать рушиться – она была готова сражаться дальше, потому что больше не была одна.

– Спорим, – горячо зашептал он ей на ухо, задевая губами мочку уха. – Даже Уизли не догадывался, какая ты в действительности бесстыдница.

– Это вина чар! – возмущенно пробормотала она, пропуская светлые волосы Малфоя сквозь пальцы и подставляя шею под поцелуи.

– Нет-нет, дорогая, – Драко положил ладонь на её шею и поцеловал подбородок. – Это оправдание теперь не сработает.

Гермионе было все равно. Она почти не услышала его слов, потому что все свое внимание направила на соблазнительно изгибающиеся губы.

– Назад дороги не будет, – прошептал Драко и пристально посмотрел ей в глаза. – Я тебя больше не отпущу.

– Отлично.

Горячий и влажный поцелуй обжег её губы, посылая под кожу тысячи электрических разрядов. Воздух вдруг загустел и раскалился, движения стали в разы медленнее. Суматошные движения рук распустили ленты корсета и безжалостно расправились с пуговицами рубашки. Кожа горела, как и их быстрые взгляды, и одежда скользила с неё с той же стремительностью, с которой сбивалось дыхание. На мягкий ковер под ногами бесформенным облаком спустилось платье, а через секунду к нему присоединилась измятая небрежными движениями рук рубашка. Десяток поцелуев, успокаивающий шепот на ушко, медленное сплетение тел – и тихий всхлип потонул в воздухе библиотеки.

– Прости, – пробормотал он, замирая в одном положении и покрывая её щеки легкими поцелуями. Гермиона какое-то время жмурилась, привыкая к новым ощущениям, а потом открыла глаза и провела пальцами по его шраму. Драко напряженно сглотнул, чувствуя, что по крупицам теряет самообладание. Долго сдерживаемая страсть готова была вот-вот вырваться наружу. Но Гермиона продолжала изучающе трогать его лицо, постепенно отвлекаясь от вспышки тягучей боли.

– Ты очень красивый, Драко, – внезапно прошептала она и прикоснулась к его самодовольной улыбке нежным поцелуем. Пользуясь моментом, Малфой осторожно вышел из неё и толкнулся снова. Тихий стон Гермионы растворился на его языке, и она шумно вдохнула, ощущая томительно медленные движения внутри себя. Весь мир сузился до закручивающихся ощущений внизу живота. Без чар все было совсем по-другому. Больше не казалось, будто тело находится под властью чужих ощущений и желаний, а низменная похоть не затмевала разум. Это, несомненно, была страсть, но страсть осознанная и искренне желанная.

Звуки тяжелого дыхания потрясали тишину библиотеки, казалось, целую бесконечность, но вдруг воздух разрезал сдавленный стон, и все затихло. Гермиона смогла снова открыть глаза лишь через минуту, ведь только тогда пространство вокруг перестало пульсировать белыми вспышками. Драко осторожно переместился, подтянул её безвольное тело ближе и укрыл кашемировым пледом, так кстати оказавшимся на спинке софы. Какое-то время он не мог оторваться от созерцания её расслабленного лица. Гермиона с удовольствием ощущала прикосновения его пальцев к своим волосам и редкие, но долгие поцелуи.