Текст книги "Подвалы твоего сердца (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 55 страниц)

Заставать её врасплох не хотелось, а потому слизеринец, остановившись перед дверью, ведущей в башню, едва слышно постучал. Изнутри не донеслось ни одного шороха. Теодор не стал рисковать, и, отперев тихим заклинанием замок, бесшумно шагнул внутрь. Башня была погружена в темноту; не было ни единого намека на чье-то присутствие. Угли в камине едва тлели. Гермиона покинула это место несколько часов назад и сейчас находилась в спальнях Гриффиндора. Теодор с досадой выругался, но потом вновь собрался с мыслями. На сожаления не было времени. Стрелки волшебных часов неумолимо бежали к трем ночи, а это значило, что его пропажу вместе с Асторией Гринграсс вскоре обнаружат. Подумав о лишенном чувств теле слизеринки, спрятанном в заброшенной беседке сада Паркинсонов, Теодор поморщился. Он отчаянно не хотел впутывать в это дело лишних людей, но выбора не оставалось.

Сконцентрировавшись на собственных мыслях, Нотт закрыл глаза и вспомнил лицо Гермионы в ту секунду, когда он подарил ей розу. Теплая улыбка и смущенные глаза, вспыхнувшие в сознании, заставили сердце забиться чаще. Теодор закусил губу и взмахнул палочкой. Помещение осветил яркий голубоватый дым, мгновенно преобразовавшийся в величественного орла. Тот, взмахнув крыльями и сделав по помещению круг, растворился в стене.

Замок тонул в молчании. Директор выпустила новое правило, обязывающее студентов отправляться в собственные комнаты куда раньше комендантского часа, и все беспрекословно повиновались ему. Никому не хотелось блуждать по темному Хогвартсу после всего, что здесь случилось. Даже привыкшие плевать на правила слизеринцы безропотно отсиживались в подземельях, настороженные появлением Пожирателей. Хотя семьи некоторых из них поддерживали идеи Темного Лорда – попадать в одну и ту же яму дважды никто не хотел. Похожее смятение чувствовали и обитатели башни Гриффиндора. Их горячая безрассудная кровь рвалась в бой, но никто не смел ступить за порог комнаты после установленного комендантского часа. Каждый потерял родных и друзей в этой войне, а потому предвкушение новой заставляло их сотрясаться от ужаса и гнева.

– Доброй ночи, – Гермиона тепло улыбнулась вслед Гарри и Джинни, направившихся в свои комнаты. Они были последними из гриффиндорцев, кто еще не спал, потому что встретились лишь после полуночи, когда гостиная опустела. Гермиона не хотела появляться перед любопытными глазами однокурсников, хотя трусихой никогда не была. Так просто было легче думать. Джинни и Гарри составили ей прекрасную компанию. Они ничего не спрашивали о том, что творилось с ней последние месяцы, не напоминали о побеге Малфоя и о происходящем в Волшебной Великобритании, и за это волшебница была им невероятно благодарна. Хотелось хоть немного прежней легкости сознания, и друзья помогли окунуться в мир беззаботных подростковых проблем. Гермиона много смеялась, хотя совсем недавно боялась разучиться искренне улыбаться.

– Ты тоже не засиживайся, – мягко и ненавязчиво посоветовал Гарри, приобняв Джинни за плечи. – Тебе нужно хорошо поспать. Утром все всегда значительно проще.

– Хорошо, – благодарно кивнула Гермиона, снова закусив губу. Почувствовав вкус крови, волшебница прикоснулась к ней пальцами и увидела маленькую багровую капельку. Пообещав себе, что больше не будет терзать губы из-за нервов, девушка повернулась к угасающему в камине огню. Яркие медовые языки трепетали в танце и с треском выплевывали крошечные искры. Взгляд девушки провалился сквозь огонь, и она снова ушла глубоко в свои мысли. Хоть друзья и помогли побороть накатывающую апатию, чувство тревоги и страха не удалось унять до конца. Каждая минута, проведенная Гермионой в стенах Хогвартса, казалась ей вечностью. С тоской и печалью волшебница провожала очередной час, проведенный в неведении и бездействии. Было ужасно ощущать потребность в деятельности, но не иметь возможности её осуществить. Девушка чувствовала себя связанной по рукам и ногам. Душный воздух сжимал её со всех сторон и раздражал. Каждое мгновение болезненного отчаяния гриффиндорка молила Мерлина о хоть какой-нибудь подсказке или знаке.

«Гермиона»

Тихий голос разрезал тишину гостиной Гриффиндора, и девушка, мгновенно выйдя из оцепенения, вскочила на ноги. Над её головой, распространяя голубоватое свечение, парил смутно знакомый орел.

«Приходи в башню старост. Быстрее. У нас мало времени»

Обогнув Гермиону, патронус взмахнул призрачными крыльями и растворился в воздухе. Только тогда девушка смогла отмереть от внезапного испуга и выдохнуть. «Теодор», – промелькнуло в её голове. Машинально проверив карман большой кофты на наличие там палочки, девушка рванула к двери. Её не заботило даже то, что кто-то мог услышать, с каким оглушительным топотом она понеслась прочь из башни. В голове не было ничего, кроме мысли: «вот он – шанс».

Облаченные в мрак и холод коридоры школы провожали бегущую изо всех сил студентку недоумевающим молчанием. Её кудри, выбившись из небрежного пучка, рассыпались по плечам и совершенно запутались; щеки порозовели от волнения и холода. Гермиона была у двери в Башню Старост уже через несколько минут. Пытаясь подавить шумное дыхание, она остановилась перед входом и сжала древко палочки изо всех сил. Отдаленно до неё долетали предположения о том, что все это могло быть очередной ловушкой, однако призрак надежды был так долго ожидаем, что Гермиона не решилась сомневаться. Схватившись за ручку, она рванула дверь на себя и куда менее смело шагнула в темноту помещения.

– Скорее, – прошептал знакомый голос из темноты, и волшебница чуть не задохнулась от ликования.

– Теодор! – зайдя внутрь, она захлопнула за собой дверь и решительно направилась к темной фигуре, стоящей у окна. – Как тебе удалось проникнуть в Хогвартс?

– У Пожирателей есть свои лазейки, – горько усмехнулся тот, и радостная улыбка тут же сползла с лица Гермионы. Резко остановившись, она вскинула палочку перед собой.

– Так ты все же…

– Нет! – прошипел он, делая один шаг к воинственной волшебнице. – Поверь мне: я не разделяю их мыслей и на самую малую часть.

– Тогда зачем ты пришел? – гриффиндорка напряженно всматривалась в черты Теодора, но так и не могла различить выражение его лица. – И не говори, что хочешь спасти меня!

– Сначала было именно так, но потом я понял, что это будет бессмысленно, если мы не остановим Малфоя.

– Малфой? – голос Гермионы предательски дрогнул, и Нотт нахмурился. – Ты знаешь, где он?

– Лучше бы не знал… – с досадой процедил Теодор в сторону, но тут же заставил себя оставить эмоции. – Он и все Пожиратели сейчас находятся в особняке Паркинсонов.

– Джинни сказала, что там все разрушено, – настороженно прошептала девушка, продолжая целиться в Нотта.

– Защитная магия, – поспешно ответил он. – Ни один волшебник не сможет туда проникнуть без метки или такого кулона, – юноша вытянул перед собой руку, и в слабом освещении «люмоса» сверкнула подвеска с янтарным камнем.

– Ты в их рядах!

– Не по своей воле.

– Плевать! – вдруг махнула рукой Гермиона. – Проведи меня в особняк! Драко там? Я должна поговорить с ним.

– Успокойся, – процедил Теодор, подходя ближе. – Пока я не пожалел, что собираюсь действительно сделать нечто подобное. Мне бы очень хотелось спрятать тебя в безопасном месте, которое не смогли бы найти ни Пожиратели, ни Малфой, но это будет бессмысленно. Поэтому слушай внимательно и не пытайся геройствовать. Шанс будет всего один.

– Я слушаю, – покорно согласилась девушка, хотя тон Теодора ей не понравился.

– Через час в особняке начнется бал, – Теодор раздраженно фыркнул. – Пожиратели будут праздновать свою победу. Конечно, Малфой будет там главной фигурой и все внимание будет приковано к нему, но такого удачного шанса может больше и не быть. Кто знает, что со мной сделает отец через день или два… – юноша подавленно замолчал. – Он прочит мне в невесты младшую Гринграсс, и, если я буду на приеме с ней, ни у кого не возникнет лишних подозрений.

– Но как туда попаду я? – взволнованно прошептала Гермиона, наблюдая за тем, как Теодор что-то достает из внутреннего кармана мантии. Через мгновение на его ладони лежала закупоренная колба.

– Это оборотное, – тихо пояснил он. – Ты пойдешь со мной под видом Астории, в то время как она будет надежно спрятана.

– Безумие! – воскликнула Гермиона, но потом задумчиво замолчала.

– Это не все. Как только мы попадем на празднество, тебе будет необходимо увлечь Драко под каким-нибудь предлогом подальше от остальных Пожирателей, а потом… – дыхание слизеринца дрожало от волнения. – Ты воспользуешься чарами.

– Как? – Гермиона пораженно охнула, обратив взгляд к кольцу.

– В твоей власти приказать Малфою, и он не сможет не подчиниться. Необходимо только выманить его из особняка, и тогда Пожирателям конец. Они лишатся своего оружия.

– Нет! – ощетинилась девушка, складывая руки на груди. – Как ты и сказал, я проникну в особняк под видом Астории, но не стану приказывать Драко – мы просто поговорим. Я все объясню, и он непременно…

– Он неуправляем, Гермиона! Он почти сошел с ума, и простыми словами его с этого пути не свернуть! Если ты сделаешь по-своему, мы все окажемся в опасности. В таком случае я отказываюсь помогать тебе проникнуть в особняк.

– Теодор! – взмолилась девушка. – Пожалуйста!

– Нет, – твердо и непоколебимо. Минуту длилось напряженное молчание. – Даже если сначала он разозлится, то в итоге поймет тебя. Только подумай: в твоей власти спасти Магическую Британию без единой пролитой капли крови. Не об этом ли ты мечтаешь?

– Да, но…

– На войне не место чувствам, Гермиона. Именно поэтому я сейчас не пытаюсь спрятать тебя в безопасном месте, а прошу пойти со мной, чтобы спасти этот мир от очередного Темного Лорда. Поверь мне: сейчас Малфой способен на бессердечные поступки ради достижения собственной цели. Вопрос в том, способна ли ты.

– Хорошо, – после недолгого замешательства выдохнула Гермиона.

– Обещай, что не станешь пытаться разговаривать с ним. Малфой обезоружит тебя в ту же секунду, когда поймет, кто перед ним на самом деле. Если тебя это не убедит, скажу вот что: отец убьет меня, если узнает, что я попытался расстроить его планы. И если даже моя жизнь не слишком беспокоит тебя, просто запомни: в твоих руках спасение Магического Мира. Малфой – ключ к темной магии, которая нам даже не снилась. Я не знаю подробностей, но Пожиратели убеждены, что только он может пробудить Силу и совладать с ней.

– Ты шутишь, – голос гриффиндорки был полон недоумения и ужаса. – Ведь Сила…

– Сейчас это не важно. Ты должна дать согласие на мои условия или остаться здесь. Если я задержусь еще хоть на несколько минут, отец может обнаружить мою пропажу. Быстрее!

– Я согласна, – поспешно произнесла Гермиона, принимая из рук Теодора рубиновый кулон.

– Прекрасно.

***

Драко еще раз посмотрел на себя в темно-синюю гладь зеркала и ужаснулся собственной бледности. Темный костюм создавал огромный контраст с кожей, и Малфой казался себе мертвецом, готовым к погребению, потому что выглядел торжественно. Причина у бала была весьма размытая, но Драко было откровенно плевать. Ему хотелось поскорее надраться и хоть одну ночь не видеть снов, в которых его преследовала Грейнджер с виноватыми глазами. Каждый раз, слыша бессвязный лепет извинений, он впадал в ярость и по-своему истязал волшебницу, упиваясь этим. Но наслаждение испарялось с пробуждением. Тянущая низ живота неудовлетворенность угрожала и без того шаткому самообладанию. Но, что важнее, Драко мучился от понимания: в одном Нотт был прав. Пожиратели чего-то недоговаривали. Протеус слишком мягко стелил несмотря на то, что был уличен в угрозе жизни Грейнджер. Слизеринец думал, что успокоится после данного ему непреложного обета, но чувство тревоги так и не покидало. Казалось, из всех темных углов поместья за ним наблюдали невидимые глаза, контролирующие каждый шаг и вдох. Избавившись от гнета Министерства, Драко обрел давление даже большее, хотя и не совсем ему понятное.

– Ты готов? – в комнату заглянула Пэнси Паркинсон. – Все ждут только тебя.

– Почему ты не постучалась? – огрызнулся Драко, но, заметив, каким затравленным стал взгляд слизеринки, тут же смягчился. – Идем.

Они спускались в главный зал, каждый думая о своем. Драко чувствовал себя в особняке Паркинсонов хозяином больше, чем Пэнси. Она привыкла к мысли о том, что это больше не её дом. Одетая в невычурное алое платье со скромным вырезом, она не походила на ту роковую красавицу, которой старалась казаться в Хогвартсе. Сил на наряды и прически у слизеринки совершенно не было. Она заметно похудела, а под глазами залегли темные круги. Вялые движения выдавали моральную и физическую усталость, и казалось, будто Пэнси давно и неизлечимо больна. Она боязливо озиралась вокруг, ежась от холода, окутывающего её плечи.

– На тебя давит кто-то из Пожирателей? – при входе в зал спросил Драко, внимательно посмотрев на бледное лицо Паркинсон. – Одно твое слово, и этот человек замолчит навсегда.

– Все в порядке, – девушка передернула плечами словно от холода, но на самом деле её пронзила дрожь ужаса. Такого жестокого Драко она не видела… Никогда.

– Хорошо, – Малфой удовлетворенно кивнул. Чтобы хоть как-то контролировать власть в своих руках, ему было необходимо её проявлять. Но пока что никто, кроме Нотта, не решался противостоять ему. Однако Теодор – не какой-то рядовой Пожиратель, и Драко не мог обречь его на гибель без всяких сомнений. Что ни говори, Нотт сделал очень многое для Малфоев, а неблагодарным должником Драко быть не хотел. Он уже знал, как накажет и вознаградит Нотта, и потому его сердце теплилось ожиданием предстоящего свершения.

– Вот он, господа! – прогремел голос из середины неярко освещенного зала. В воздухе, покачиваясь и дрожа, висели черные свечи, и их яркое пламя освещало золотистые стены зала. В солнечные дни помещение было похоже на янтарную комнату и создавало впечатление ненавязчивого величия. Живые лучи отражались в лакированных поверхностях и заполняли светом даже те участки, до которых солнце не дотягивалось из-за узких окон. Но в эту непроглядную ночь в мрачном освещении тусклых свеч золото приобрело кровавый оттенок, и оттого атмосфера зала становилась угнетающей и тошнотворной.

Все фигуры были обращены ко входу в немом трепете. До Драко донесся запах резких парфюмов и терпкий аромат дорогой выпивки. С наслаждением вздохнув полной грудью, он натянуто улыбнулся и шагнул в зал, принимая восторженные взгляды. Толпа перед ним и плетущейся сзади Пэнси расступалась, постепенно открывая проход в центр. Протеус встретил его с почти отеческим радушием.

– Лорд Малфой, – он склонил голову и дерзко улыбнулся.

– Что тут интересного? – скучающе спросил Драко, взглядом разыскивая поднос с выпивкой.

– Сюда пришла гостья, присутствие которой должно обрадовать вас.

– Кто? – в глазах Драко загорелся нетерпеливый огонь. Мысли тут же нарисовали образ непокорной гриффиндорки, окруженной злобными Пожирателями. О, с каким удовольствием он бы показал ей свою власть над всеми этими людьми!

– Я проведу вас к ней, – Протеус, заметив возбуждение юноши, коварно усмехнулся. Сомнений быть не могло: тот грезил о грязнокровной девчонке.

Забыв про то, что на этом приеме его сопровождает Паркинсон, Драко последовал за старшим Ноттом. Когда они подошли к другому концу зала, юноша заметил, что его дыхание почему-то сбилось. Но, сколько бы он не оглядывался, увидеть кудрявую макушку не удавалось. Он же не мог просто не заметить Грейнджер!

– Миссис Малфой! – окликнул Протеус женщину за спиной Драко, и юноша медленно повернулся. Перед ним, бледная и истощенная, и тем невероятно похожая на Пэнси, стояла Нарцисса. Траурное черное платье совсем не выделяло её из общей мрачной обстановки, и только покрасневшие от долгих рыданий глаза делали вид матери таким непривычным.

– Драко, – тусклым голосом произнесла она, и, не удержавшись, кинулась к нему, чтобы обнять. Когда теплые руки матери обвили его плечи, Малфой почувствовал спокойствие, но вместе с тем и смущение. В конце концов, он был не десятилетним мальчишкой, а…

– Я тоже рад тебя видеть, – сдержанно произнес он, осторожно отстраняясь от женщины. В её глазах тут же промелькнула тревога. – Как твое здоровье?

– Все в порядке, – лицо миссис Малфой приобрело ледяное выражение, и это насторожило Драко. – Мистер Нотт, я могу поговорить с сыном наедине?

– Можешь, – отрезал Малфой, недовольный тем, что она спрашивала разрешения не у него.

– Я оставлю вас, – тактично отозвался Протеус и исчез в толпе.

– Что ты хотела сказать? – Драко вскинул брови, но изобразить превосходство не вышло. Мать смотрела на него с укором.

– Зачем ты это сделал? – почти шепотом.

– Что именно? – разозлился юноша. Он ненавидел, когда говорили загадками.

– Поддался им.

Некоторое время Драко молчал, пристально смотря на мать. Она словно не понимала, что ему пришлось пережить. А, впрочем, чему было удивляться? Ведь все то время, пока он разбирался с семейными делами и слепо верил в искренность Грейнджер, Нарцисса умирала от тоски. Если бы Малфоя просто оставили в покое, он бы тоже занялся подобным, но Министерство и Пожиратели были сознательно против спокойствия. Драко же выбрал, как ему показалось, меньшее из зол.

– А ты бы хотела, чтобы я попал в Азкабан?

– Оттуда мисс Грейнджер смогла бы тебя вытащить, – с нескрываемой болью в голосе ответила Нарцисса, но тут же поняла, что зря упомянула имя гриффиндорки. Взгляд сына воспылал неистовыми чувствами, и только глупцы, подобные Пожирателям, могли бы назвать это ненавистью.

– Грейнджер! – злобно выплюнул он. – Да кто она такая?

– Что между вами произошло? – вкрадчиво спросила Нарцисса, приближаясь к сыну. – Что-то случилось со связью?

– Нет, – сверкнула изломанная улыбка. – Что-то случилось с моей головой, раз я решил довериться женщине.

– Она не враг тебе!

– И еще пожалеет об этом… – прошипел Драко. – Не можешь просто порадоваться за меня?

– Было бы за что, – взгляд миссис Малфой потерял последние толики материнского тепла, облачившись в колючую шаль недовольства.

– Твой сын вскоре будет править этим никчемным миром, смердящим сдохшей справедливостью! Это ли не счастье? – он издевался, но внутренности скручивались от боли. Быть отвергнутым родителем – едва ли не самое болезненное, что может произойти с человеком. – У меня есть только союзники и враги. Решайся. Кем будешь ты?

– Твоей матерью, – Нарцисса посмотрела на сына, плотно поджав губы, а потом, плавно развернувшись, ушла.

Драко смотрел ей вслед, и желваки его ходили от ярости. В эту секунду он и сам был похож на сосредоточие темной магии. Закрыв глаза, юноша медленно вдохнул и выдохнул. Стоило успокоиться, и лучшим помощником, он был уверен, являлся алкоголь.

– Где этот чертов огневиски?! – крикнул он, и тут же рядом возник домовик с подносом.

– Сэр, – он боязливо поджал ушки, левитируя бокал с алкоголем прямо в руки разгневанного лорда.

Малфой сделал несколько жадных глотков и чуть не закашлялся – огневиски был хорош. Почти сразу в голову ударил хмель, и Драко почувствовал, как по венам разливается приятное тепло. Мало-помалу гнев улегся, уступив место глубокой задумчивости. Драко стоял, опершись на стену, и скучающе наблюдал за мелькающей толпой. Радостные лица больше не трогали его, ведь в каждом стройном силуэте Малфою мерещилась фигура его непокорной гриффиндорки. Если бы только сейчас она была здесь! Никогда Драко еще не чувствовал себя свободным от морали и общественных тормозов так, как сейчас. Он закрыл глаза и представил, как направляется к ней, прикасается к плечу и встречает испуганный взгляд. По-детски широко открытые глаза вскоре сменяют выражение на легкое смущение, и он подает ей руку, чтобы пригласить на их второй в жизни танец. Репетиция вальса была не в счет – Драко и распробовать не успел. Но здесь, в месте, огражденном от всего мира, он бы танцевал с ней до утра, а потом до исступления целовал. На большее он не имел права. Пока.

Усмехнувшись собственным мыслям, Малфой открыл глаза и еще раз обвел зал взглядом. В сознание, словно острое лезвие, вонзилась гордая фигура Теодора. Слизеринец, очевидно, недостаточно сильно получил от отца, раз все-таки явился на бал. Его взгляд настороженно блуждал по присутствующим, и создавалось впечатление, будто Теодор что-то замышляет. Но Драко не спешил тревожиться. Он был уверен в благоразумии однокурсника. Вряд ли он мог выкинуть что-то сразу после того, как жестоко прокололся перед Протеусом. Когда двое молодых людей встретились взглядами, оба они от неожиданности вздрогнули, а потом торжествующе ухмыльнулись. И если причину ликования Драко угадать было можно, то вот настроение Нотта вызывало подозрения. Но расслабленное алкоголем сознание отказывалось продолжать выискивать подвох, и Малфой поспешно перевел взгляд на спутницу Теодора.

Астория Гринграсс, которую так одобрял Люциус, сегодня выглядела действительно потрясающе. Черное бархатное платье с тугим корсетом делало её похожей на дорогую фарфоровую статуэтку. Длинные шелковые перчатки в цвет скрывали хрупкие руки почти до изящных плеч, а на груди висел тот самый кулон, который позволял волшебникам без метки проникнуть в особняк. Но выражение лица девушки удивляло. Обычно оно было более… Легкомысленным. Особенно в присутствии Теодора. За эти дни Драко успел понять, что младшая Гринграсс без ума от Нотта. Но сегодня её аккуратные бровки хмурились, выдавая смятение и даже страх. Беспорядочные передвижения взгляда говорили о том, что обстановка непривычна волшебнице. «Странно», – подумал Малфой. Он знал Асторию как самую ярую любительницу балов и всевозможных приемов.

Теодор взглянул на шедшую рядом с ним девушку и прошипел сквозь зубы, слегка склонившись к ней:

– Веди себя более естественно, ради Мерлина!

– Но тут столько Пожирателей… – голос её был действительно испуганным.

– Представь, что это Хэллоуин, – попытался отшутиться Теодор, но и сам был напряжен до предела. С того момента, как он пересекся взглядом с Малфоем, тот не переставал пялиться на Гермиону, скрывающуюся под ликом Астории. Нет! Насколько бы проницательным не был Драко, он не мог узнать гриффиндорку, потому что превращение, как и зелье, было идеальным.

– Черт! – сдавленно прошептала девушка и остановилась.

– Что такое? – Теодор быстро огляделся по сторонам и тут же осознал причину испуга гриффиндорки.

Драко Малфой гордой и расслабленной походкой направлялся прямиком к ним.

Комментарий к 21. Время править бал

Я безумно рада, что число “ожидающих” беспрецендентно растет. Уже 100, подумать только! Спасибо вам)

Запаситесь на следующую главу огнетушителями, потому что будет жарко.

========== 22. Вкус лжи ==========

– Вот это сюрприз, – произнес хозяин праздника, высокомерно сощурив глаза. —

Нотт, – юноша кивнул в знак приветствия. Взгляд Малфоя сверкнул предвкушением веселья.

– Милая вечеринка, – сдержанно процедил Теодор, бросив мимолетный взгляд на Гермиону. Волшебница, выдержав испытующий взгляд Драко, натянуто улыбнулась. Хотя она готовилась к тому, чтобы увидеть Малфоя, его появление все равно стало неожиданностью. Они не виделись уже несколько дней, но складывалось такое впечатление, что не было и часа, когда Драко был не рядом. Он оставался в её мыслях, снах и даже под кожей. Но тот Малфой отличался от нынешнего. Заносчивый юноша с холодными глазами смотрел на волшебницу оценивающе и даже несколько хищно. Его расслабленные движения выдавали полный контроль над собой. Гермиона как никто другой знала, насколько обманчивой была несобранность Драко.

– Знаю, – откликнулся Малфой, не сводя взгляда со спутницы Нотта. – Мисс Гринграсс, вы сегодня обворожительны.

– Спасибо, – Гермиона пыталась выглядеть непринужденно, но чужой голос и чужое тело, затянутое, к тому же, в тугой корсет, не давали расслабиться ни на секунду. – А где же ваша спутница?

Гермиона сто раз прокляла себя за этот вопрос, но глаз от лица Малфоя так и не оторвала. Она с изумлением пронаблюдала за тем, как брови слизеринца нахмурились. Казалось, ей удалось его смутить, но уже через секунду юноша приободрился и, вновь нацепив вежливую улыбку, ответил:

– Мисс Паркинсон наслаждается праздником. Сегодня в зале столько прекрасных дам… – он многозначительно окинул взглядом фигуру Астории, надеясь этим позлить Нотта. – Должен ли я зацикливаться лишь на одной?

– Только если у них нет кавалеров, разумеется, – Гермиона гордо вскинула голову, но тут же почувствовала тычок в спину. Теодор рядом сумасшедше улыбался. Кажется, она перегнула палку. Девушка выругалась про себя и наконец вспомнила, что находилась в теле Астории Гринграсс – утонченной аристократки. А «приличные леди» никогда не дерзили мужчинам. Тут же потупив взгляд, волшебница закусила губу. Драко смотрел на знакомую ему с детства слизеринку с нескрываемым интересом.

– Я говорил Астории, что ей не стоит налегать на выпивку, – вывернул Теодор и легко рассмеялся.

– Алкоголь расширяет сознание и открывает новые стороны нас, не правда ли, мисс Гринграсс? – Малфой отсалютовал ей бокалом, а потом сделал большой глоток. Девушка только кивнула, и Драко усмехнулся. Затянулось молчание, во время которого Гермиона лихорадочно соображала. Неуютно поежившись, она по инерции потянулась к виску в попытке привычно заправить прядь за ухо. Так происходило всегда, когда девушка нервничала.

– Почему вы не танцуете? – наконец спросила Гермиона, окинув неловким взглядом зал. – Уверена, здесь каждая приняла бы за честь ваше приглашение.

– Верно, – Драко самодовольно улыбнулся, и гриффиндорка едва удержалась от того, чтобы раздраженно фыркнуть. Лесть оказалась самым простым способом ослабить бдительность юного Лорда. – Но сегодня я больше расположен наблюдать со стороны. Кстати, вы уже выбрали день свадьбы? – ехидство в голосе Малфоя заставило Теодора поморщиться.

– Свадьбы? – Гермиона пару раз непонимающе моргнула, а потом внимательно посмотрела на своего спутника. – Ах, точно. Мы…

– Мы еще не определились, – подхватил Нотт.

– Какая жалость, – процедил Драко, допивая огневиски. Тут же рядом появился домовик, и, ловко подхватив опустошенный стакан, поднял в воздух поднос с высокими бокалами. – Шампанского, мисс Гринграсс?

– Пожалуй, – Гермиона действительно хотела выпить хоть немного, чтобы мышцы наконец перестали каменеть всякий раз, когда Малфой одаривал её долгим пристальным взглядом.

– Милая, – губа Теодора раздраженно дернулась. – Я думаю, что не стоит.

– Она еще не миссис Нотт, – Драко ловко подхватил бокал и протянул его девушке. – Так что дай ей насладиться свободой, пока это возможно.

Гермиона приняла шампанское дрожащей от волнения рукой, но все-таки не смогла улыбнуться в ответ на оскал Малфоя. Юноша был чужим и далеким, как никогда ранее. Казалось, даже цвет его волос превратился из мягкого золотистого в иссиня-белый. Драко словно заморозили. В его движениях и словах сквозил колючий северный холод, пробирающий до костей, однако он на удивление гармонично смотрелся с залом, полным мертвенных теней и ядовитых взглядов.

– Благодарю, мистер Малфой, – привычно выделяя первую гласную, ответила волшебница. Это делало произношение более яростным. Гриффиндорка так и не отучила себя от этой привычки со времен их вражды. Спустя несколько секунд Гермиона обомлела, потому что поняла: в голосе Астории была отчетливо различима её собственная интонация. Сочетание железа в смысле слов с тонким голоском изящной слизеринки ощущалось странно. Малфой вскинул брови и нахмурился. Гордая посадка головы Гринграсс напоминала ему о чем-то до боли знакомом. Мимолетные ассоциации касались его мыслей, но заключить их в одну картинку все никак не получалось из-за легкого опьянения. Астория вела себя странно, и этому следовало найти объяснение. Она возгордилась, что станет невесткой Протеуса? Весьма возможно. Драко, хоть и знал, что является главной фигурой в плане Пожирателей, ни в коем случае не умалял значимости старшего Нотта. К досаде юного Лорда, в руках Протеуса пока что было сосредоточено куда больше власти, чем в его собственных. Именно поэтому Драко не позволил своему гневу вылиться в слишком радикальные решения – достаточно было и непреложного обета, гарантирующего безопасность Грейнджер.

– Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь, – обольстительно улыбнулся Малфой, со звоном касаясь её бокала своим. Различив негодование в глазах Нотта, он не сдержал язвительной усмешки.

Гермиона не думала, что ей будет так больно. Она замерла с бокалом в руке, непонимающе изучая лицо Драко. Благо, момент располагал – юноша улыбался куда-то в сторону, слегка щуря глаза. Справа от них медленно проплыла невысокая кудрявая девушка. И с каждым поворотом головы слизеринца в сторону прекрасной незнакомки тиски, вдруг зажавшие сердце Гермионы, сжимались с новой силой. Уже очень давно гриффиндорка не испытывала подобных чувств. Нечто внутри скручивалось и рвалось, заставляя заглушенную чувством вины обиду вырываться из оков сознания. Крепко сжав в ладони бокал, она медленно поднесла его к губам и сделала большой глоток. Напиток защипал горло, и Гермиона слегка поморщилась. Её глаза все еще искали в изгибах губ и взгляде Малфоя присутствие тоски, однако слизеринец, наблюдающий за уже почти скрывшейся из вида девушкой, выглядел вполне довольно и даже несколько мечтательно. Закусив губу, волшебница вскинула взгляд на Теодора и с некоторым испугом заметила, что он смотрит на неё. О, как бы она хотела, чтобы Малфой испытывал хоть часть из того, что ей удалось прочитать во взгляде Нотта! Гермиона чувствовала стыд за то, что была не в состоянии ответить на немую просьбу Теодора так, как ему бы хотелось. Причинять слизеринцу боль совершенно не хотелось, и порой Грейнджер думала о том, что, если бы все сложилось по-другому, она могла бы полюбить Теодора. Почему нет? Нотт был очень красив, галантен, нежен, заботлив, не обделен мозгами и в значительной степени толерантен. Список из его достоинств можно было бы продолжать до бесконечности, но от этого Гермионе становилось только больнее. Её сознание буквально кричало о том, что Нотт достоин куда большего внимания, чем Малфой, но врожденная – чисто женская – часть Гермионы пересиливала все доводы рассудка. Девушка уважала Теодора и жалела его как жертву собственной бессердечности – не больше. Именно поэтому, посмотрев в полные насыщенной зелени глаза слизеринца, Грейнджер не испытала ничего, кроме слабого чувства вины. Но выдерживать измученный ревностью взгляд Теодора было невозможно более, чем несколько секунд, и Гермиона снова подняла голову. Малфой, хоть и повернулся лицом к ним, был очень задумчив и загадочно улыбался, вертя бокал в руке. Гриффиндорка отступила на шаг и обиженно закусила губу, пытаясь снова вернуться в состояние покоя. Разве она имела право на ревность?