Текст книги "Подвалы твоего сердца (СИ)"

Автор книги: hazy forest

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 55 страниц)

– Заткнись! Не говори о ней! Мы больше не встречаемся, и она не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моей личной жизни!

– Какая бурная реакция, Уизли. Но лучше бы ты направил эту энергию в свой маленький мозг. Я понимаю, что это трудно, но ты постарайся догадаться, почему вдруг твоя сладкая подружка сказала то, о чем даже не смела подумать.

Гермиона расширила глаза и поднялась на ноги, принимаясь искать в сумке палочку, чтобы осветить путь. Малфой безжалостно рушил то, что так старательно она выстраивала своими страданиями.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – недоверчиво пробормотал Рон, явно собираясь покинуть библиотеку.

– Золотая девочка так легко поддается шантажу… – насмешливо протянул Драко, и его шаги начали удаляться к двери. Для того, чтобы сложить пазл в своей голове, Уизли понадобилось несколько секунд.

– А ну стой, мразь! – проревел гриффиндорец, и Гермиона вздрогнула. – Что ты с ней сделал?!

Послышался шум потасовки. Зашуршала одежда, а потом раздался звук разрывания ткани. Девушка ринулась вперед, но нечаянно врезалась в шкаф, и потому на некоторое время снова потеряла ощущение пространства. Чертова темнота в закоулке между стеллажей мешала передвигаться свободно.

– Убери руки, Уизли! – разгневанно проорал Драко. – Ты настолько глуп, чтобы не использовать палочку, или настолько неотесан? Животное, – темноту библиотеки пронзил луч света. – Полежи и подумай над тем, как здорово уметь пользоваться мозгами.

Через несколько мгновений дверь библиотеки хлопнула, и помещение увенчала тишина. Гермиона, приказав себе успокоиться, наконец нашла палочку и использовала «люмос». Рон лежал у одной из книжных полок с выбившейся из брюк рубашкой и глупо приоткрытым ртом и глазами. Кажется, Малфой использовал «остолбеней» или что-то в таком роде, однако Гермиона не спешила снять заклятие. Если Рон очнется, им придется поговорить, а этого гриффиндорка хотела в последнюю очередь. Немного посмотрев на окаменевшего Уизли и решив, что он оправится и без её помощи, Гермиона покинула библиотеку в смешанных чувствах.

Она была разочарована в любви всех своих лет, в заклятом враге и в себе. И если измену Уизли было можно объяснить злостью и низостью, то вот неожиданный выпад Малфоя не поддавался никакой логике. Было бы проще, если бы враг оставался врагом, совсем как в произведениях классики. Четкое деление на черное и белое порой было просто необходимо, однако мир устраивался по иным принципам.

Драко Малфой спугнул их – зачем? Взгляд Гермионы упал на кольцо. Облегчающая существование догадка вспыхнула в сознании. Конечно же! Он сделал это для того, чтобы не испытывать боли. Связь делала своё, и Гермиона знала, что все болезненные ощущения сполна передаются Драко. Все встало на свои места. Ну или почти все. Волшебница не хотела сейчас разгребать хлам в своей голове, умышленно упуская воспоминание о мурашках от прикосновений Малфоя.

В десять она должна была направиться на дежурство вместе с Теодором, и до этого времени следовало привести себя в порядок.

***

– Выглядишь уставшей. Опять взяла дополнительные задания? – Теодор усмехнулся, приподнимая фонарь и освещая темные боковые закоулки. Везде можно было наткнуться на целующиеся парочки или студентов, протащивших в Хогвартс немного горячительных напитков.

– Все в порядке, – отстраненно ответила Гермиона, про себя усмехаясь: в последнее время сил не хватало даже на основные задания, так что говорить о дополнительных не приходилось.

Диалог за неимением тем закончился. Девушка устало смотрела по сторонам, умышленно пропуская мимо ушей сдавленные хихиканья, доносящиеся из дальних коридоров. Стукачеством заниматься не хотелось, а если гуляющих студентов заметит Филч – это будет только их проблема.

Сделав первый обход, Теодор и Гермиона поднялись в гостиную старост, чтобы сделать перед повторным небольшой перерыв. Недавнее правило, выпущенное директором школы, обязывало старост совершать обход дважды с перерывом в полчаса или час – каждый раз по-разному, чтобы студенты не могли предугадать.

Закинув ногу на ногу, Нотт восседал в глубоком кресле, слегка прикрыв глаза. Гермиона устало облокотилась на спинку софы неподалеку. Оба жутко хотели спать, но статус не позволял отправиться по кроватям ранее, чем их обязанности на сегодня закончатся. Чтобы не заснуть окончательно, Теодор протянул руку к свежему выпуску «Ежедневного пророка» в надежде найти там хоть что-то интересное. Глаза слизеринца блуждали по страницам около нескольких минут, а потом он нахмурился.

– Кажется, срок Малфоя продлят, – мрачно заметил он, привлекая внимание Гермионы. При упоминании знакомого имени девушка слегка поморщилась, и сонливость постепенно испарилась. Нотт протянул гриффиндорке развернутую газету.

«Попытка побега. Нападение Дементора. Тюремный лазарет» – гласила статья. Что ж, название было вполне исчерпывающим. Гермиона пробежалась глазами по строчкам. На старой колдографии был изображен Люциус еще до нападения дементора – в темной камере с мерцающим ненавистью взглядом. Происшествие датировалось вчерашним днем. Гермиона судорожно выдохнула. Видел ли это Драко?

– Тео! – в комнату ворвался взволнованный Блейз, но, увидев Гермиону, выпрямился и постарался принять более уравновешенный вид. – Ты не видел Драко? Его нет в комнатах.

Нотт и Гермиона обменялись тревожными взглядами и тут же вскочили с мест. Блейз распахнул глаза, непонимающе наблюдая синхронность действий.

– Его точно нет? Ты проверил? Может, он просто слоняется по замку, как обычно? – принялся перечислять Теодор, унимая общее волнение.

– Нет, в комнате его нет абсолютно точно – я заходил несколько раз. Но там было это, – Блейз протянул распечатанные письма. – Поэтому я решил, что стоит… сообщить тебе.

Гермиона попыталась заглянуть в смятые пергаменты, но Забини недоверчиво покосился на неё и вложил их в руку Нотта. Такое недоверие оскорбляло, особенно с учетом того, что заданием девушки было следить за Малфоем и предотвращать его глупые выходки.

– Что там, Теодор? – нетерпеливо произнесла Гермиона, от волнения топчась на месте. Она чувствовала необходимость прямо сейчас разыскать Малфоя. Чувство ответственности за его состояние буквально разрывало сознание.

– Ответы от колдомедиков и других шарлатанов, – мрачно пояснил Нотт. – Все отрицательные. Драко хотел пригласить их в Мэнор.

– Они отказали? – Гермиона вскинула брови в удивлении. На её взгляд, все медики были обязаны выполнять свой долг самоотверженно и несмотря ни на что.

– К сожалению, они не учились на Гриффиндоре, поэтому не такие сердобольные, как ты, – едко заметил Блейз, и Тео наградил его недовольным взглядом. Было явно не время обмениваться колкостями.

– Черт возьми, – прошептал Нотт. – Когда вы видели Малфоя последний раз?

– В библиотеке, – тут же отозвалась Гермиона. – Около семи часов.

– «Пророк» принесли раньше, – пробормотал Тео. – Возможно, что-то случилось? Ты знаешь?

– Малфой повздорил с Роном, – уклончиво ответила волшебница, неуютно поежившись. Говорить о причине было стыдно и неудобно.

– Уизли? – Блейз раздраженно фыркнул и сложил руки на груди. – И при чем тут «Пророк»?

– Отец Драко совершил попытку побега, и дементор слегка… потрепал его, – Теодор поднял тяжелый взгляд на слизеринца, включая его в курс дела. Блейз невесело присвистнул.

– Итак, сегодня он получил эти лживые письма, ввязался в ссору с Уизли, а потом узнал отвратительную новость… – объединил информацию Забини и замер.

– Совершенно очевидно, он в ярости, – опередила всех с выводом Гермиона и сорвалась с места. Сердце бухало в груди, словно обезумевшее. Драко не было в замке. Разозленного и наверняка отчаявшегося Драко не было в замке. Это точно крах.

– Постой, Грейнджер! – Блейз окликнул её, когда пальцы девушки уже коснулись дверной ручки. – Не смей поднимать шум. Я понимаю, что тебе плевать на Драко, но отсутствие в такое позднее время может навлечь на него ненужные подозрения. Я уверен: он просто напивается где-нибудь. Ничего преступного.

– Я знаю, – яростно прорычала Гермиона, удивляя обоих парней. – Но, может, вы перестанете стоять, словно истуканы, и поможете мне его найти?

– Она права, – первым очнулся Тео, завороженный уверенной осанкой вмиг запылавшей Гермионы. Она была воинственна и прекрасна в своем гневе. Щеки пылали, а волосы, разметавшиеся по сторонам, образовывали восхитительный ореол.

– С какой стати нам слушать эту гриффиндорку? – возмущенно возопил Блейз, тем не менее признавая, что слова Грейнджер возымели определенный эффект и на него.

– С той, что она говорит разумные вещи, конечно, – попутно бросил Теодор, накидывая мантию и направляясь к двери. – Давайте договоримся, кто куда отправится.

– Я обследую территорию от Астрономической башни до главного входа. Снаружи и внутри. На всякий случай. И пройдусь по коридорам подземелий, – скоро отозвался Блейз.

– Наведаюсь на верхние этажи, а потом проверю около озера, – Теодор замер, обращая взгляд к Гермионе.

– Я пройдусь по остальным башням и на всякий случай главному залу, – рассеянно пролепетала девушка, понимая, что подобные поиски вряд ли принесут результаты.

– Хорошо. Если ничего не найдем, встретимся здесь же через час, – твердо отчеканил Нотт и вышел прочь. За ним незамедлительно последовал и Блейз, оставляя Гермиону в гнетущей тишине комнаты.

– Мерлин, только не натвори ничего ужасного, – прошептала Гермиона, снова обращая взгляд на распахнутую газету. – Пожалуйста, Малфой.

***

Огонь тихо потрескивал в отсыревшем камине, языками пожирая страницы газеты. Малфой наблюдал за чернеющим пергаментом отсутствующим взглядом, сжимая в руке горлышко бутылки. Огневиски был дешевым и до блевоты отвратным, но юноша не переставал делать большие глотки, обжигающие внутренности. Разломанное кресло валялось в стороне, поэтому слизеринец сидел прямо на полу, оперевшись локтем о колено. Внутри было настолько паршиво, что Драко уже не чувствовал ничего, кроме тепла в горле, даруемого алкоголем. Руки едва заметно дрожали.

– Какой же ты идиот, Люциус, – вслух произнес Драко, наблюдая за уцелевшим разорванным клочком газеты. С поврежденной колдографии на него половиной лица воззирал отец, ехидно морщась. – Ты нас всех убил. Только вот мы почему-то все еще живы, – Малфой рассмеялся, но вскоре смех перерос в абсолютно истерический. Чтобы не сойти с ума до конца, Драко сделал ещё один глоток. От большой бутылки осталась половина.

Оттолкнувшись, Малфой обессиленно рухнул на пол, совершенно не беспокоясь о том, что его рубашка испачкается, а в волосах запутается мусор. Смотря в отсыревший потолок, Драко размышлял о том, что согласился бы на такой дом вместо величественного мэнора взамен на нормального отца. И счастливую мать.

При воспоминании о дорогой сердцу женщине внутри все защипало, словно кто-то вливал яд в вены слизеринца большими порциями. Закрыв глаза, он представил Нарциссу, держащую в руках злополучную газету. Представил, как она лишается чувств. Но вот её пробуждения от шока Драко представить не мог. Вряд ли после такого потрясения мать смогла бы оправиться. Она просто умрет, когда узнает. Драко решил, что уничтожит редакцию «Пророка» в первую очередь. Спалит в Адском огне и будет хохотать.

Предаваясь целительным мечтам о мести, пальцами Малфой скреб шершавый дощатый пол, почти не замечая, как мелкие острые кусочки дерева впиваются в его плоть. Хотелось кричать, но связки будто придавило тем горьким комом, что встал в горле. А тем временем мысли раскручивали все более и более убедительную картину будущего.

Он сбежит из Хогвартса куда-нибудь на другой континент. Скроется от Министерства и начнет учиться более полезным вещам, чем уход за волшебными тварями. Он отдаленно вспоминал, что в Африке есть темные колдуны, живущие закрытыми поселениями. При определенном давлении они должны были его принять. Азы темной магии все еще не выветрились из головы юного Малфоя – тетушка Белла хорошо обучила его ненависти и ярости, обжигая внутренности «Круцио». Как ни странно, боль оказалась самым верным путем к успешной учебе. Поэтому Малфой не боялся. Он прекрасно знал, что запретная магия высасывает душу, однако вовсе не волновался, потому что считал, будто высасывать уже просто нечего. И пусть темные чары подавятся тем ядом, который плещется в его венах!

Малфой поднял руку и посмотрел на метку. Она была все такой же мерзкой, но сейчас не казалась такой чужой, как раньше. Клеймо подходило ему. Оно означало то, что он потерян для нормальности окончательно и бесповоротно.

«Пигментная магия» валялась недалеко. Драко нашел кое-какие заклинания, но еще не испробовал их – боялся, что не поможет. Пока оставалась надежда, было легче, однако теперь надеяться было не на что. Мир хотел сделать из Малфоя новое чудовище – он им станет. Никаких сопливых попыток исправления, смешных оправданий и нелепых обвинений. Он больше не свой на празднике жизни. Так пусть начнется праздник смерти, и он станет его хозяином и повелителем!

Выхватив палочку, Драко еще раз припал к горлышку бутылки и сдавленно рассмеялся: алкоголь расплескался и стек по подбородку на рубашку. Найдя в книге выделенные заклинания, Малфой сосредоточился и вознес палочку.

– Ваде промни!

Контуры татуировки покорежились, но остались на месте. Змея, словно извиваясь, через пару минут успокоилась и снова застыла в той же позиции. Драко выругался и перевернул страницу.

– Релингуро!

Показалось, будто черные линии стали тоньше, но дальнейшего эффекта не последовало.

– Нулла вестигниум… – уже без особой надежды произнес Драко и без удивления заметил, что клеймо осталось на месте, в то время как кожа покраснела и воспалилась. – Гребаная метка!

В душе слизеринца что-то отчаянно взорвалось. Он вскинул палочку, и, набрав в грудь побольше воздуха, закричал:

– Ваде промни! Нулла вестигниум! Релингуро! Релингуро! Релингуро!

Вспышки света ослепили глаза, а потом сознание поразила острая, почти нестерпимая боль. Еще страшнее стало от созерцания нынешнего состояния руки: по контурам клейма кожа была словно разрезана умелым мастером; из ран сочилась насыщенная темно-бордовая кровь. Малфой закричал. Не потому, что хотел – это скорее было реакцией организма на страшные увечья. Все тело буквально горело, призывая разум остановить пытку. Кожа горела и наливалась краснотой, воспаляя все больший радиус. Драко уже не мог поднять палочку, чтобы произнести хоть какое-то заклинание. Он, скорчившись на полу, хватал воздух ртом и сжимал пальцами запястье руки с меткой.

Дверь в хижину распахнулась, громко ударяясь о стену снаружи. Порывы ветра хлынули через проем, хлестнув холодным воздухом кожу Драко и огонь в камине. Языки его пошатнулись, но не погасли.

Зеленоватый луч метнулся к изувеченной руке юноши, и он дернулся, испуганно распахнув глаза. Он поймал себя на мысли о том, что, вероятно, совсем сошел с ума.

Гермиона сначала растерялась, увидев скрюченную на полу фигуру, а потом кровь с новой силой прилила к мозгу, заставляя каждую извилину напряженно работать. Пожалуй, своим самым лучшим качеством Гермиона считала сохранение спокойствия в экстренных ситуациях. Захлопнув дверь, гриффиндорка спешно направилась к Драко и упала перед ним на колени. Резкий запах алкоголя ударил по обонянию, и девушка недовольно поморщилась.

Малфой больше не кричал, а только сжимал кулаки и стискивал зубы, терпя уже не такую сильную, как прежде, боль. Кровь залила все предплечье и пол вокруг, не переставая динамично сочиться из глубоких бордовых ран.

– Что ты сделал? – твердо спросила Гермиона. Для устранения последствий ей было необходимо знать причины.

Драко приоткрыл глаза, не доверяя собственному слуху. Что здесь делала Грейнджер? Или это было очередное бредовое видение? Или, может, он умирает? Малфой расслабленно выдохнул. Мысль о смерти оказалась предательски привлекательной. Он знал, что опустил руки и сдался, и от этого стало стыдно и легко. Драко понимал, что мать умрет в любом случае, а на остальных ему было наплевать. Впрочем, эти чувства обладали взаимностью.

– Малфой! – прорычала Гермиона, с усилием встряхнув его за плечи. – Что. Ты. Сделал?

– Иди к черту, – выплюнул Драко и усмехнулся. Вот ещё. Он же не совсем сумасшедший – беседовать с видением. Это абсолютно точно была не Грейнджер. Просто больное воображение снова подсунуло образ гриффиндорской всезнайки. Еще сегодня днем она дала ему глубокую почву для размышлений своим «Я хочу верить в тебя». Фраза была до тошноты заезженной и какой-то банальной, но у Драко из-за неё стонало сердце.

Верить? В него?

… да кто она такая!

Правда, размышлять о болтовне Грейнджер особенно не было времени. Сначала тупой Уизли накинулся на него с кулаками, а потом сова принесла выпуск «Пророка». Все, что было дальше, Малфой помнил весьма смутно. Удавалось восстановить только полные боли и бессильной злобы мысли и серый путь до хижины.

Боль вдруг прекратилась, а рука словно окаменела. Драко заставил себя открыть глаза. Неужели все-таки умер? Потолок загораживала чья-то голова, обрамленная темно-золотыми кудрями. Камин бросал на Грейнджер причудливые блики, делая её образ загадочным и весьма мрачным. Малфой, уперевшись взглядом в распахнутые глаза гриффиндорки, почти перестал моргать. Гермиона успела испугаться. Хотя заклинание заморозки подействовало и кровь перестала течь, состояние слизеринца все ещё было нестабильным. То, что Малфой перестал отпускать резкие фразы, действительно настораживало.

– Грейнджер? – позвал он охрипшим голосом, и девушка приблизилась к нему, потому что едва услышала произнесенные слова. – Что ты тут делаешь?

– Спасаю тебя от потери крови, – она попыталась усмехнуться, но желание язвить умерло, едва родившись. Кожа Малфоя побледнела настолько, что даже в красноватом освещении живого огня казалась слегка синей. На висках проступили голубоватые вены, а лоб блестел от влаги. Глаза Драко не выражали абсолютно ничего. Словно дорогой сверкающий хрусталь, забытый в старом шкафу, они замерли в одном положении.

– Зачем? – бесстрастно поинтересовался юноша обескровленными губами и снова закрыл глаза, устав всматриваться в лицо Грейнджер. Все равно ни черта не было видно. Она наверняка радовалась тому, насколько он жалок, и сейчас едва сдерживалась от смеха. Драко поморщился, когда представил, как быстро унизительная новость разлетится по Хогвартсу. Зачем же она пришла? Точно. Снова эта невыносимая гриффиндорская черта: совать нос куда не следует и спасать тех, кто в спасении не нуждается. Что ж, она добилась своего. Увидела его униженным, растоптанным, слабым. Будет смеяться? Язвить? Подковыривать незаживающие раны? Ничего. Настанет день, и Гермиона Джин Грейнджер будет жалеть, что появилась в жизни Драко Люциуса Малфоя. Когда-нибудь он поставит на колени и её. Да, пожалуй, сначала её, а потом уже и весь остальной мир… или что там хотел сделать Волан-де-Морт?

– Грейнджер? – он испуганно вздрогнул, когда на его лоб упала горячая влага. – Ты что, плачешь?

Гермиона отшатнулась, обессиленно оседая на полу. Стараясь не смотреть на раненую руку Драко, девушка закрыла глаза руками и медленно выдохнула, не успев подавить всхлип. На периферии осознавая, что рыдает слишком часто, Гермиона всхлипнула еще громче, потому что ей надоело делать это тихо. В холодном одиночестве. Чтобы никто не узнал и не услышал. И хотя Гермиона еще несколько часов назад была готова поклясться кому угодно, что никогда не проронит и слезинки при Драко Малфое и – в особенности – из-за него, слезы, словно неудержимая магия, против воли скользили по щекам и тонули меж приоткрытых губ.

– Ну и дура, – насмешливо протянул Малфой. – Я же твой враг. Слышишь? Враг.

– Приди же в себя! – воскликнула она, и, схватив слизеринца за ворот рубашки, попыталась приподнять. Голова Драко обессиленно повисла над полом, но губы растянулись в беззлобной усмешке. – Ты ведь не слабак!

– Я не собираюсь с тобой говорить о собственных душевных силах, «мисс милосердие». Мне не нужно фальшивое сожаление и какая-то там вера. Убирайся отсюда. Убегай, а то пропахнешь моей внутренней гнилью.

– Фальшивые здесь только твои напыщенные слова! – прошипела она, снова встряхивая Драко. Он недовольно приоткрыл глаза. – Ты хоть раз можешь не притворяться золотым мальчиком? Ты же не такой, Малфой! Больше не такой. Я видела! Тогда, в библиотеке, когда ты увидел мой сон… – Гермиона судорожно выдохнула, набираясь сил противостоять холодному прозрачному взгляду. – Ты жалел о том, что произошло. И винил себя. А потом Рон… – она, повинуясь порыву, обхватила лицо Малфоя дрожащими ладонями. Он тут же обреченно зажмурился. – Почему ты не хочешь жить по-настоящему, Драко?

– Потому что настоящее принадлежит героям. Если попробую быть хорошим, все равно никто не поверит.

– Достаточно того, что я поверю тебе, – перебила его Гермиона, большими пальцами поглаживая ледяную кожу на скулах. – Пожалуйста, Драко. Дай себе надежду. Умоляю, – она вся дрожала, а слезы застилали зрение. Комната поплыла, и девушка закрыла глаза. Она больше не могла мужаться и призывать на свет глухого к мольбам. Малфой не двигался. Услышав свое имя из уст Грейнджер впервые, юноша был шокирован. Что-то внутри всколыхнулось, призывая внять её словам и поддаться ласковым, и, он надеялся, искренним прикосновениям. Глаза защипало от подступающей влаги.

– Я устал, – сквозь зубы прошептал он, ладонью накрывая одну из рук Гермионы. – Хочу умереть или убить всех вокруг. Эти мысли не дают мне покоя. Я почти на краю, Грейнджер. Уходи, пока не поздно. С тебя хватит дерьма, – он обхватили запястье девушки и попытался отстранить её руку, но Гермиона, очнувшись от транса, впилась в кожу пальцами, не поддаваясь давлению.

– Нет, – испуганно прошептала она. – Нет!

Разрушенный Хогвартс, убийства, торжество зла и Малфой… Холодный, но уже по-настоящему. В глазах пронеслись картины безрадостного будущего. Зачем ей покой сейчас, если она может лишиться всего в грядущей войне?

– Уходи, – снова твердо повторил Малфой, приподнимаясь с пола. Девушка не убрала рук с его лица, будто боялась, что, отпустив, потеряет его навсегда. Драко провалится сквозь пол в черноту, а вернется оттуда совершенно иным. С теми ледяными глазами, лишенными последних островков теплой голубизны.

– Нет, – она резко качнула головой, не переставая поглаживать кожу щек. Гермиона почти на интуитивном уровне ощущала необходимость отдать Малфою хоть частичку тепла. Хоть немного беспричинной нежности, которой он был лишен. Она видела, как смягчается взгляд слизеринца и поняла, что стоит на верном пути. Его кожа полыхала под пальцами, и эти ощущения дарили теплые спазмы, пульсирующие в висках. Дыхание обоих трепетало в такт ресницам Гермионы.

– Тогда останься, – Драко порывисто выдохнул и слегка прикрыл глаза, когда её теплые ладони скользнули с щек на шею. – Навсегда.

Хмельное дыхание полоснуло искусанные сухие губы в опасной близости, но Гермиона отстранилась. Затихший гнев внутри Драко снова прошептал ему: «ну конечно, очень ты ей нужен со своими бредовыми мыслями». Неуверенно взглянув на раздраженно нахмуренные брови Малфоя, волшебница, поколебавшись несколько секунд, чуть приподнялась и припала губами к прохладному лбу юноши. Драко что-то нервно пробормотал и, подавшись вперед, одной рукой обхватил талию волшебницы, привлекая к себе. Тонкие руки до удивительного гармонично укрыли его плечи, и юноша уткнулся лбом в горячую шею гриффиндорки.

– Спасибо, – выдохнул Драко и, еще раз порывисто прижав Гермиону к себе, тут же обмяк, навалившись на неё всем весом.

– Драко! – проревел кто-то еще с улицы, и бедная хлипкая дверь, стукнувшись о стену хижины еще раз, не выдержала и закряхтела, разваливаясь. – Какого дракла…

– Нужно немедленно доставить его в лазарет, – Гермиона устало окинула взглядом прибывших Нотта и Забини. Оба они выглядели взмыленными и весьма ошарашенными. – Заморозка не будет длиться слишком долго. Только сначала, пожалуй, ему не помешает порция отрезвляющего зелья, – девушка цокнула языком. – Напился до потери пульса.

Комментарий к 7. Сражение сердец

Извините за задержку. Из-за проблем с сайтом не смогла выложить главу пораньше. Но это вполне окупается её объёмом) 17 страниц! Кажется, так много сразу я выкладываю впервые.

Надеюсь, эта глава получилась насыщенной и интересной. Даже мне понравились некоторые моменты.

Жду ваших прелестный отзывов) Спасибо за внимание и терпение.

========== 8. Невыносимо ==========

сделай шаг мне навстречу над пропастью,

из скалы мое сердце выруби.

поступлюсь ядовитой гордостью —

из объятий своих не выгони.

– Драко, дорогой, пора вставать, – тихий нежный голос приятно обволакивает слух. – Скоро завтрак.

В неясном свете туманного утра фигура миссис Малфой кажется яркой и отчетливой. Темно-синее шелковое платье с тугим черным поясом невероятно красиво струится по фигуре, и каждое движение молодой женщины шепчет шармом. Драко, едва приоткрыв глаза, наблюдает, как мать открывает шкаф и бережно перебирает руками маленькие рубашки. Ему хочется поспать дольше, но юный Малфой знает, что пренебрегать фамильными традициями – дурной тон, и поэтому лениво приподнимается с постели, потирая глаза крошечными кулачками. За окном мэнора привычно туманно, и от того комната кажется еще более уютной, а мягкая широкая кровать – манящей.

– Ну же, – Нарцисса подходит к сыну, нежно улыбаясь. Не боясь помять свое изысканное платье, она усаживается на постель и откладывает приготовленную рубашку в сторону. – Соня.

Теплые руки треплют щеки мальчика в попытке взбодрить его, а потом миссис Малфой, будто видя сына впервые, с восторгом гладит его по светлым и тонким, словно паутинки, волосам. Драко довольно прикрывает глаза и молча улыбается, наслаждаясь такой редкой близостью матери. Когда они не одни, миссис Малфой не позволяет себе слишком много, да и отец недоволен, когда Драко получает слишком много ласки. По мнению лорда Малфоя, нежность может сделать из наследника тряпку. И то, что этому наследнику едва стукнуло шесть, Люциуса ни в коем случае не волнует.

Сухие губы прикасаются к его лбу, завершая череду материнских порывов, и Нарцисса наконец приходит в себя, строго смотря на сына. Мальчик все понимает без слов и, сдерживая разочарованный вздох, твердым движением откидывает одеяло, босыми ступнями вставая на холодный пол. Ледяная поверхность приносит острое неприятное ощущение, ясная картинка комнаты наливается тяжелым туманом, а потом исчезает в черноте.

– Бедный мальчик! – прошептал кто-то сквозь темноту, и Драко поморщился: голос, хоть и был женским, точно не принадлежал его матери.

– Он очнулся! – еще один голос, только теперь уже юношеский, отозвался в висках болью. Малфой хотел бы рявкнуть на говорящих, чтобы они вели себя тише, но сил хватило только на то, чтобы открыть глаза и оценить обстановку.

– Мистер Малфой! – над ним возникла взволнованная мадам Помфри. На её морщинистом лице отчетливо проявлялись сочувствие и негодование. – Как вы себя чувствуете?

– Голова… – Драко зажмурился, щекой откидываясь на подушку. В помещении пахло лекарственными зельями и засушенными растениями. «Ну конечно, школьный лазарет… – с досадой подумал он. – И кто только додумался притащить меня сюда в таком состоянии? Наверняка Макгонагалл уже обо всем узнала и теперь не будет такой добренькой». Немного подумав, Драко решил, что это к лучшему, потому что был убежден: старуха лжет, что её интересует судьба бывшего Пожирателя.

– Еще бы, – хохотнул рядом Блейз. Драко озлобленно взглянул на друга, но тот лишь многозначительно вскинул брови, лукаво усмехаясь. – Конечно, дело в заклятии, – притворяясь крайне серьезным, Забини явно намекал на внушительную дозу алкоголя, принятую Драко вчерашним вечером.

– Видимо, это побочное действие, – пробормотала мадам Помфри. – Я дам вам болеутоляющее зелье. Постарайтесь не тревожить руку несколько дней, потому что рана опасна и будет заживать еще очень долго. Я не шучу! Если бы не находчивость мисс Грейнджер, вы бы вряд ли смогли увидеть свою конечность еще раз. Нужно же додуматься до такого! – но на этом женщина прервала свою гневную речь и, еще немного посмотрев на Драко, ушла за ширму.

– Ты решил угодить в лазарет чертовски невовремя, – Блейз уселся на тумбочку рядом с кроватью, хотя прекрасно знал, что если мадам Помфри это увидит, то будет просто в ярости. – Первый матч послезавтра. Играем с Когтевраном.

– Ничего страшного, – хрипло ответил Драко. Внезапный напор Блейза отвлек его от воспоминаний о вчерашнем, и головная боль, кажется, слегка спала. – Это ерунда.

– Как скажешь, – закатил глаза Блейз. – Но мы, черт возьми, жутко напугались.

– Вы? – Малфой нахмурился, пытаясь воспроизвести в памяти последние события вчерашней ночи.

– Да, – пылко ответил Забини. – Нотт и Грейнджер ушли только недавно. Им нужно было на утренний обход.

– Директор в курсе?

– Скорее всего, – Блейз повел плечами. – Грейнджер уговорила мадам Помфри умалчивать о ночном инциденте, но ты же знаешь Макгонагалл – она вездесуща.

– Гадство, – выплюнул Малфой и медленно поднялся. Мельком он взглянул на свою руку. Она была туго перебинтована, и смотреть, что находится под повязкой, отчаянно не хотелось. – Нужно убираться.

– Ты довольно неплохо держишься для человека, вылакавшего бутылку огневиски в одиночку, – Блейз криво усмехнулся. – Молю, больше не практикуй подобное! Нам пришлось обворовать кабинет Слизнорта, чтобы привести тебя в чувство перед тем, как вести в лазарет.

– Только не говори, что Грейнджер тоже участвовала в этом, – Драко, спуская ноги с койки, недоверчиво покосился на однокурсника.

– Скажу тебе больше: именно она это и предложила, – поймав удивленный взгляд Драко, Блейз продолжил:

– Я сам в шоке, – и положил руку на сердце.

– Ладно, расскажешь все в подробностях чуть позже. Я не намерен дожидаться, пока меня придет проверить Макгонагалл.

Драко накинул на себя мантию, чтобы прикрыть руку, и оба слизеринца бесшумно покинули больничное крыло прямо перед появлением мадам Помфри. Женщина оглянулась и разочарованно всплеснула руками: она заготовила несколько заживляющих зелий, но Малфой исчез, оставив после себя только смятую постель на больничной койке.

Тем временем беглец уже достиг подземелий в сопровождении Блейза. Вокруг не было ни души, ведь до занятий оставался еще час. Проснувшиеся студенты все еще собирались в своих комнатах, так что слизеринцы прошли по коридорам школы незамеченными. Весь путь до подземелий они молчали, потому что голова Драко отчаянно раскалывалась. Нехотя он признал, что все-таки перебрал с выпивкой: все события после того, как он добрался до хижины, почему-то стерлись из памяти, хотя определенные образы маячили на задворках сознания, дразня рассредоточенное мышление, но так и не собираясь в нечто ясное.